Дарья Михайловна Сорокина
Не смей меня целовать
На середине занятия не выдержала, отпросилась в медпункт и, не дожидаясь разрешения Боррисада, почти выбежала из аудитории. Ноги сами привели меня комнате, где мы жили втроём с Тео и Шорохом. Значит, я всё-таки запечатлена с любимым. Вот только совсем ничего не понимаю. Возможно, ли повторное запечатление? Как же голова разбухает от мыслей. Погладила закрытую дверь.
– Держись, Тибо. Мы справимся, и я тебя обязательно вытащу из спальни самозванки и из Вечного Лета.
Внутри раздались быстрые шаги, я едва успела спрятаться за угол, когда дверь распахнулась настежь, и Алекса невидимой ударной волной вышвырнуло наружу.
– Ещё одна такая выходка, и ты отправишься следом за своей Яннарой, – угрожал мой голос. – Знаешь, каких трудов мне стоило замять с Освальдом сегодняшний инцидент в столовой и позволить тебе свободно перемещаться по академии? И не приходи сюда больше. Будешь нужен – позову.
– Проказа не ушла. Я умираю.
– Нужно чуть больше времени, скоро они вернутся к нам, по-настоящему. Яннара только начало. Запечатлённых на всех хватит.
– А что станет с душой Ани?
– Уйдёт в Лето к своему любимому. Ей там вроде неплохо было, пока ты развлекался вчера.
– Она умрёт.
– Совесть замучила? Так раньше надо было думать. До того как согласился, до того пошёл со мной в тот мир, чтобы опередить Тео, до того как переспал с ней.
– Я просто хотел вернуть любимую.
– Ты просто боялся сдохнуть, Алекс. И я тебя не осуждаю. Мы все хотим жить. Делай своё дело. Добьёшь Аню, и Тео сломается. Он нужен мне. Всем нам.
Глава 18
Аня
– И вот ещё, – добавил мой двойник. – Перестань ходить на кладбище. Выглядит подозрительно. Не послушаешься, и придётся сравнять её могилу с землёй.
Мне показалось, или я слышу, как хрустят костяшки пальцев Алекса. Вот, значит, где регулярно пропадает мой женишок – навещает настоящую Яннару. Уже неплохо, получается, что-то человеческое ещё осталось в этом мерзавце.
Алекс ничего не ответил на последний приказ. Он молча поднялся на ноги и покинул жилое крыло. Я же ещё какое-то время просидела в своём укрытии, боясь попасться, а затем поспешила в противоположную сторону к лестнице, ведущей в архивы.
Возвращаться на пару Шельмегора не собиралась. Не уверена, что этот самовлюблённый ОБЖешник научит меня чему-то дельному. Самый важный урок я для себя уже усвоила – больше никогда не превращаться в стрижей! Остальное ещё подтяну, если останусь в живых после всего, что задумала парочка интриганов. Хотя судя по разговорам, их явно больше, чем двое.
– Чем я могу вам помочь? – спросила молоденькая архивариус, от которой отчётливо тянуло перевёртышем. Интересно, а она запечатлена с кем-то? Если да, то её возлюбленный должен сказать, что такие смешные пучки и очки на цепочке носят только бабули.
– Мне задали доклад об известных людях, учившихся в академии. Могу ли я ознакомиться с альманахами выпускников за последние годы?
– Интересует какой-то конкретный факультет? – уточнила девушка.
– Перевёртыши.
– Фамилии, имена бывших студентов?
– Пока не решила, выберу по ходу, – невинно пожала плечами.
Не говорить же ей, что мне нужна информация о Теобальде Растле. Если самозванка промыла мозги половине академии, то и этой девушке тоже. Сдаст меня при первой же возможности.
Архивариус вытащила небольшой ключик из ящика стола и повела меня вдоль многочисленных стеллажей с личными делами учащихся. А ведь такое, наверняка, есть и на моего Тео!
– Прошу, – девушка открыла дверь в помещение, не уступающее размерами предыдущему. – С четвёртого по одиннадцатый ряд. Передвижная лестница для верхних ярусов в дальнем углу. Документы нельзя выносить из архива.
Лестница?!
Задрала голову кверху. Меня чуть не замутило. Бесконечные полки тянулись и тянулись к самому потолку. И как среди всего этого я отыщу Тео, не зная даже, в каком году он закончил академию? Я тут до своего собственного выпуска просижу, и спасать будет уже некого.
– Везёт вам, – неожиданно бросила работница архива.
– В каком смысле?
– Вы запечатлены, а я вот до сих пор не встретила своего истинного.
– Ну, вы ещё молоды. Он обязательно найдётся, – знала бы она, как сильно я хочу поменяться с кем-то и не быть запечатлённой вообще.
Оборотница рассмеялась.
– Молода? – она похлопала себя по гладким розовым щёчкам. – Ты, правда, так считаешь?
– Да, – к чему она клонит? Ей же едва ли больше двадцати.
– Тогда спасибо на добром слове, только вот мне уже пятьдесят три.
– КАК?!
С трудом удержала челюсть на месте. Что? ЧТО?! Тут воздух какой-то особенный? Вдохнула полной грудью запах пыльных полок и старых документов. Если в этом секрет вечной молодости, заделаюсь библиотекарем.
– Я должна услышать зов. Но мой истинный, видимо, ещё не родился. Вот я и жду его. Хотя могла бы уже внуков нянчить. Обменяю молодость на выводок шумных малышей, – мягко улыбнулась девушка и повернулась к выходу.
– Погодите! А такое бывает?
– Какое? – архивариус слегка нахмурилась.
– Что истинный ещё не родился…
– Конечно, вам на занятиях не говорили об этом? Если долго не слышишь зов, то, скорее всего, твоего любимого ещё не существует. Я не старею, выходит, пока ещё жду его появления.
Наверное, нам рассказывали о подобном… Курсе на первом, который я закончила экстерном. А Тео как-то запамятовал рассказать мне о такой совершенно неважной мелочи. Подумаешь, ерунда какая…
– Да-да, точно. Говорили, я просто подзабыла немного, – постучала себя по голове.
– Молодёжь, – прокряхтела девушка и оставила меня среди старых документов.
Ну, теперь у меня хотя бы есть безумная догадка. Говоришь, нить от меня тянется к Шороху? А ещё помню, как Тео поделился своими ощущениями от запечатления. Всё случилось внезапно, когда он был студентом. Когда я там родилась по местным меркам?
Отсчитала двадцать два года от текущей даты и толкнула лестницу к нужному стеллажу. Вытащила альманах из опасно качавшейся стопки и раскрыла на списке студентов. Водила пальцем пока не наткнулась на Теобальда Растла. А ты неплохо сохранился для того, кому уже прилично за сорок. Долго же его косит несуществующая проказа. Считай, полвека уже прожил. А это у нас тут кто? Боррисад Шельмегор! Даже не знаю, радоваться мне или нет? Но у меня появился свидетель из того времени. Осталось убедиться, что Тео и Шорох – один человек, и думать, как их склеить обратно. Вырвала лист с именами студентов и засунула в карман.
Толкнула лестницу к личным делам выпускников. Жутко хочется узнать побольше о моём Храбром, вот только чей-то пристальный прожигающий взгляд заставил меня замереть на месте.
– Адептка Яннара, почему вы не на паре? – строго спросил ректор Освальд. – И выверните ваши карманы, пожалуйста.
Стояла посреди архива и ртом воздух хватала. Уверена, выглядела я, как пучеглазая рыбёшка. Попалась. С поличным, блин, попалась. Ректор точно с ними заодно, а если не заодно, то мозги ему явно промыли. Сейчас он увидит у меня вырванный из альманаха лист, сложит два и два, а потом сдаст той ведьме и Алексу. А уж эта парочка быстро придумает, как окончательно подавить моё я.
– Яннара, будьте добры, ваши карманы! – спокойно и неумолимо повторит Освальд.
Я же, как назло, с силой сжимала вырванную страницу сквозь ткань мантии и заклинала её исчезнуть.
Ни одной путной идеи в голове. Бежать? Или лучше съесть и проглотить кусок бумаги. Зачем я вообще его только вырвала? По памяти не могла Тео его одногруппников назвать?
– Адептка Яннара! Я жду, – угрожающе напомнил ректор, и я лишь сильнее стиснула карман, на который он таращился.
А потом произошло то, что я совсем не ожидала.
– Почему так долго, Яна? – в архив, завалился Шельмегор и, не забыв удостоить Освальда почтительным кивком, скрестил руки на груди. – Я отправил вас за документами полчаса назад.
– О-отправили? – дрожащим голосом переспросила преподавателя. Бабуля-архивариус и ректор тоже слегка удивились, а безопасник подошёл ко мне и положил на плечо тяжёлую ладонь.
– Яна пишет для меня биографию, послал её за своим личным делом, – он слегка встряхнул меня, отчего в моей опустевшей голове что-то глухо перекатилось.
Оказывается, Боррисад говорить нормально умеет без тех подозрительных пауз.
– Ещё одну биографию, Боррисад? Сколько их у вас уже? – Освальд сдавил пальцами переносицу и бросил недовольный взгляд на архивариуса. – Вы не могли узнать, зачем конкретно адептке понадобились документы, прежде чем звать меня?
– Но она не говорила, что это для профессора Шельмегора, – простонала девушка-бабуля.
– Мне было немного неловко, простите, – пискнула я.
– Она сильно переживала, что её истинный заревнует ко мне. Со мной девы могут и о запечатлении забыть, – хохотнул Боррисад, и прижал меня к себе, выдавливая из моей груди весь воздух.
Ректор развернулся на каблуках и быстрым шагом покинул помещение архива, а за ним засеменила предательница. Вот кто настучал Освальду. Ха! Карга старая.
– Дыши! – приказал преподаватель, когда мы остались одни. – Ну, как можно быть такой идиоткой?! Теперь бери моё личное дело и пошли писать биографию…
Едва успевала на негнущихся ногах за безопасником и даже, оказавшись в его кабинете, не могла прийти в себя. Сидела за столом и держала дрожащей рукой чашку с каким-то терпким настоем.
– Успокойся и пей.
Послушно сделала глоток, и моё горло обожгло чем-то алкогольным. Закашлялась, а Боррисад ухмыльнулся.
– Вы нормальный, – только и смогла прохрипеть.
– А ты думала что? Самовлюблённый, недалёкий, неотёсанный?
– Типа того.
– Слава богам, я справился. Ещё пей, – посмеивался Шельмегор.
– Нет, спасибо, – перед глазами у меня и без того мутнело, а в теле появилась приятная слабость. Отлично, теперь я пьяная. Великолепное состояние, чтобы спасать мир и любимого.
– Я так понимаю, ты это искала в архиве, – преподаватель положил передо мной личное дело студентка по имени Теобальд Растл.
Я даже икнула, и немного протрезвела.
– Откуда вы знаете?
– Безопасность этой академии мой главный приоритет, милая Аня. А прикидываясь Боррисадом Шельмегором, можно не бояться, что тебе промоют мозги. Чем ты чуднее, тем меньше вызываешь подозрений.
– Вы в курсе, что творится здесь?
– Знаю, но сделать один ничего не смогу. А ещё знаю, что твой Тео ведёт подрывную деятельность и разрушает истинные пары, чтобы суккуб не могла питаться запечатлёнными.
– Стоп. Что?! Суккуб?
Я настолько напилась? Ладно в Шельмегора под прикрытием я ещё поверила. Но суккубы? Серьёзно? Соблазнительные девы с перепончатыми крыльями, питающиеся похотью и страстью. Класс.
Тяжёлый вздох преподавателя. Кажется, он поставил крест на моих умственных способностях.
– Ты хоть раз открыла книгу, которую я тебе подарил? Там целая бонусная глава о суккубах. Эта дамочка не первый год орудует в академии. И началось всё как раз в тот год, когда Теобальд лишился своей половинки.
– Это она убила её?
– Нет. Я думал, ты догадалась обо всём, раз в архив пошла. Я всё ждал этого момента, даже маячок слежения на тебя повесил.
– Ради всего, хватит уже загадками со мной говорить! Что происходит? – я резко встала из-за стола и комната мгновенно потемнела и зашаталась.
Боррисад надавил мне на плечи и усадил обратно.
– Теобальд никогда не был обычным мальчиком. Чудаковатый студент, без друзей, вечно таскал с собой книги, много читал, шуршал страницами каждую свободную минуту. Даже кличку получил. Шорох. Ну, об этом-то хоть ты догадалась?
– Догадалась…
– Он мог превращаться во что угодно. Но главное, Шорох умел принимать облик любого человека, даже не зная его лично. Аня, ни один перевёртыш не может такого сделать! Это абсолютный дар.
– И что?
– Не понимаешь? Можно вернуть к жизни того, кто умер, поместить его в такого перевёртыша. Суккуб хочет воскресить своего любимого в теле Теобальда. Уже больше двадцати лет она ждала подходящего момента. Питалась запечатлёнными, поддерживая свою жизнь ради этого момента.
– А что ей мешало сделать это раньше? И почему вы её не остановили? – Тео расколол свою душу так, что и тело перестало быть цельным. Его нельзя использовать сейчас. Но я и сам мало чего знаю, Аня. Остановить её невозможно, она легко подчиняет своей воле людей. Если я раскроюсь, то стану такой же марионеткой, как Освальд. А у меня есть важное поручение от дорого тебе человека.
– От кого же? – хмыкнула себе под нос.
– От твоей бабушки, Аня. Письмо для Тео написал я по её просьбе, а ещё одно она оставила тебе. В нём вся правда о вас с Теобальдом, надеюсь, ты простишь её и меня тоже. Нам пришлось.
Сложно сказать, какое количество вопросов роилось в моей голове, но все они начинались со слова «почему». Почему бабушка не рассказала о моей природе и Тео, почему разлучила меня с любимым, почему заставила его страдать так сильно, что он отринул свою сущность и спрятался в мире Вечного Лета? Почему Боррисад не рассказывал ему раньше и главное, почему мой суженый так легко поверил, что я мертва? Даст ли письмо ответы на все эти вопросы или лишь сильнее запутает, разобьёт сердце, ведь, самый близкий мне человек обманул, скрывал правду.
– Что там? – спросила преподавателя, не решаясь открыть конверт, но безопасник лишь пожал плечами:
– Не знаю, это письмо адресовано не мне. Я не могу его прочитать.
Страшно было распечатывать старое послание, но вместе с волнением, появлялось и щекочущее чувство чего-то знакомого, словно вот-вот я встречу старого и забытого друга, приеду в любимое с детства место. Коснулась пожелтевшей бумаги, и она вдруг разлетелась мелкими клочками. Не успела бросить на Боррисада озадаченный и извиняющийся взгляд, как обрывки закружились вихрем. Их было так много, что вскоре вся комната исчезла из виду, а я оказалась в центре настоящего урагана, шелестевшего листочкам, точно крохотными крылышками, а затем они разлетелись мотыльками, и мне пришлось даже глаза протереть. Передо мной был дачный домик, точная копия того, где я проводила каждое лето с бабушкой.
Только здесь не было соседей и заборов. Рядом змеилась речушка, огибая крохотный сад с тонкими молоденькими яблочными деревьями. Сейчас в моём мире они гораздо выше, летом прячут коттедж среди своих крон, осенью стучат по крыше сорвавшимися плодами, а весной засыпают его лепестками.
В груди щемило от нежности, и приятного ощущения, что я дома. Сделала шаг к саду, и по картинке прошла волна, а вслед за ней появились люди. Мужчина и женщина, держащие крохотный свёрток в руках, а позади них моя ещё совсем молодая бабушка.
– Мама… Папа, – шептали только губы. Мне было страшно нарушить видение, сказать что-то, от чего иллюзия рассыплется, а они исчезнут.
– У неё в волосах лепестки, это знак, всё как в легенде – с ласковой улыбкой проговорила мама, а отец помрачнел.
– Это просто яблони цветут, – он вытащил несколько лепестков и бросил себе под ноги.
– Мы должны найти Теобальда и познакомить его с Аней. Он хороший мальчик, но сейчас очень страдает без неё.
– Нет. Наша дочь не будет жертвой этой проказы, она не станет истинной для абсолютного. Такой жизни ты хочешь для своего ребёнка?! Она не будет делить с ним его проклятый дар! Мы разрушим связь, и Аня освободится, – прикрикнул отец, и мама лишь грустно опустила взгляд.
– Иен прав, Ясмэ, ты должна разорвать их связь, – вмешалась бабушка.
– Конечно, он прав. Всегда прав, ведь он ваш сын! Но я не стану калечить их с Тео. Они предназначены друг другу. Пусть Аня вырастет и сама решит, хочет быть с ними или нет.
– Когда она вырастет, то точно не захочет ничего решать, Ясмэ. Она станет, запечатлённой.
– Нет, – отрезала мама. – Нашу связь ты не торопишься обрывать, или боишься, что без запечатления я тебя не полюблю.
– Тогда ты забываешь, что твой дар – мой дар, – отец вытянул руку с когтями, охваченными клубящимися тенями. – Не сделаешь сама, сделаю я.
На лице моей мамы появилось отчаяние, она переводила взгляд с мужа, на бабушку, а потом смотрела виновато на меня. Ту меня в детском одеялке. Мне хватило одного крохотного мгновение, чтобы увидеть, как дрогнут уголки губ опечаленной женщины.
– Хорошо. Я оборву их связь.
– Это мудрое решение, Ясмэ. Если им суждено быть вместе, они обязательно встретятся, – поддержал отец.
– Только Теобальд будет стареть и жить в одиночестве, – грустно заметила мама и поддела первую нить когтем.
Медленно и мучительно, меня разлучали с любимыми, а где-то там на другом краю света, мой единственный кричал от боли, думая, что умерла. Где-то там он проклял самого себя.
По щекам бесконечно текли слёзы, пока самые близкие мне люди не исчезли, а домик не преобразился. Коттедж сиротливо смотрел на меня чёрными окнами с выбитыми стёклами, на его отсыревших стенах появился пушистый мох. А там, где я видела маму и папу теперь стелился пахучий ясменник.
– Мы были неправы, – раздался за моей спиной голос бабушки.
Она держала в руках выцветшее детское одеялко и смотрела куда-то позади меня.
– Бабушка? – пыталась коснуться её, но моя рука прошла насквозь. Иллюзия?
– Ясмэ обманула нас. Не смогла разорвать твою связь с наречённым. Оставила одну нить насколько эфемерную, что мы не заметили. Это называется надеждой, Аня. Но Теобальд сошёл с ума раньше, чем осознал, что ты жива. Он решил наложить на себя руки и прыгнул со скалы в море. Он действительно был один, и некому было остановить его…
Вода. Я так сильно боюсь воды. Но Тео жив, он же не погиб. Как это?
– Едва он прыгнул, то и ты начала тонуть. Коттедж заполнила вода, когда вы были там втроём. Они пытались спасти тебя, пытались выбраться, а я смотрела и ничего не могла поделать. Двери не поддавались, словно мощный купол охватил дом. Когда всё закончилось. Ясмэ и Иен были уже мертвы, а в центре комнаты лежала крохотная золотая рыбка. Я потеряла сына и невестку в тот день, Аня. Видела, как вы погибаете. Всё случилось слишком быстро…
Я слушала и не верила. Ложь. Мои родители захотели обмануть Тео, разлучить нас. Моя мать солгала отцу и не разрушила связь. А затем мой любимый попытался убить себя, а убил мою семью.
– Когда я нашла Теобальда. Он уже расколол свою душу и ушёл в Вечное Лето, оставив вместо себя Тень и Шороха. Уже и не помню, как уговорила его поцеловать крохотную рыбку, но мне удалось вернуть хотя бы тебя.
– Почему ты забрала меня в другой мир? – не знала, ответит ли фантом на мой вопрос.
– Как любые запечатлённые, вы обменялись способностями. Случилось то, чего мы так боялись. Мне пришлось отыскать странника и уйти вместе с тобой, пока не нашлись желающие использовать тебя, как сосуд. Теперь ты могла стать любым человеком, чьим-то погибшим ребёнком, возлюбленной, и даже демоном.
– Но ты вернула меня. Не сказав, правду, не предупредив об угрозе…Зачем?
– Тебе нельзя было оставаться в том мире, проказа добралась бы и до тебя со временем, иссушила и убила. Да ты и не поверила мне, возненавидела бы Тео за смерть родителей, не смогла бы полюбить его больше.
– Бред. Всё это бред! Тео не убивал их. Ты понимаешь, как всё это выглядит?! Я уже стала чьим-то сосудом, а Тео… Тео всё так же страдает. И я никогда не смогу возненавидеть его, мы же связаны запечатлением!
Заливалась слезами. У меня могло быть всё. Семья, любимый. А теперь нет даже собственной жизни. Только глупая и никому не нужная правда о моём прошлом.
Видение развеялось, и я быстро вытерла лицо тыльной стороной ладони. Боррисад не тот, перед кем хочу плакать, он вообще не тот, с кем я хочу находиться в одной комнате сейчас. Мне нужно увидеть моего Тео и понять, что всё по-прежнему, что я всё так же люблю его, а не ненавижу.
– Почему вы не предупредили меня о суккубе?
– Ты приехала в академию уже с чужой душой. Было поздно. Мне жаль. Очевидно, Алекс и самозванка добрались до тебя раньше Тео.
– Чего она добивается? Зачем ей Теобальд?
– В его теле она вернёт своего возлюбленного демона к жизни. Но сначала ей надо разрушить последнюю нить.
– Как ей помешать?
– Лечь спать и заставить Храброго очнуться! – Боррисад щёлкнул пальцами у меня перед лицом, и я шатнулась вперёд на ватных ногах, но преподаватель успел подхватить меня и уложить на диван. – В этот раз ты будешь всё помнить, Аня. Расскажи ему правду.
Боррисад не солгал. В этот раз, очутившись в Вечном Лете, я мыслила трезво. Исчезла спасительная пелена, окутывавшая разум и стиравшая воспоминания о той жизни, которую я оставила за границей сна, и теперь на меня разом навалились все переживания и мои и Его. Вместе с памятью я обрела зрение, теперь видела, что представляет собой настоящий мир моего мотылька. Выжженное поле, запах гари, попел в воздухе и в волосах любимого.
– Я мечтал потанцевать с тобой на фестивале среди костров, а вместе этого чуть не убил тебя и разрушил твою жизнь, Аня.
– Ты знал? – всё это время он жил с этой болью, и осознанием своей вины, думал, что убил меня?
– Сначала я ощутил пустоту, будто ты просто исчезла, а затем я совершил трусливый поступок. Не захотел жить в мире, где нет тебя. Я был первокурсником, я бы не выжил в воде, но затем увидел это…
Перед моими глазами появился коттедж, заполненный водой. Не могла смотреть, рванула к любимому и прижалась к его спине.
– Я вижу это постоянно во снах, а вся моя жизнь теперь это бесконечный кошмар и то роковое лето.
– Я не виню тебя. Ты не мог знать, Тео. Никто не виноват, пожалуйста, перестань наказывать себя прошлым. Я жива, я здесь.
Он тяжело вздохнул и развеял иллюзию.
– В этом и проблема. Ты здесь. Знаешь, что это место?
– Вечное Лето?
– Да, но за красивым названием скрывается другое. Смотри.
Тео указал на горизонт, где начали проявляться призрачные двери.
– Это страшные миры, Аня. Среди них есть и земли мёртвых. Я не прятался здесь, а ушёл за тобой, оставив свою тень, чтобы вернуться. Вот только тебя я не нашёл, а вернуться назад уже не мог, да и и не хотел. Разве заслуживаю я жизни после того, что сделал с нами?
Мой храбрый Теобальд испугался всего раз. Злюсь ли? Злюсь. Но не на него. На обстоятельства, на бессилие, на боль, которая пронзает нас обоих сквозь тонкую нить той самой надежды.
– Вернись ко мне.
– Ты, правда, хочешь этого? Я могу отпустить тебя. Да что там, ты сама можешь обрезать эту нить. Утратишь мой дар и снова станешь собой. Алекс не сможет больше использовать тебя для воскрешения Яннары.
– А ты, как найдёшь дорогу обратно? Ты останешься здесь навсегда?
– Не думай об этом. Ты не любишь меня, Аня. Я всего лишь предназначение, мужчина которого ты даже месяца не знаешь. Будь свободна и вольна любить того, кого хочешь. От его слов горчило на языке и тянуло в груди. Вот же придурок жертвенный, ничего не меняется. Мотылёк, Тень, Шорох. Все трое непроходимые идиоты.
– Тогда я хочу любить тебя. Я сделала выбор. Вернись, хватит упрямиться.
– Мне страшно, – честно признался Храбрый.
– Мне тоже, Тео. Я буду ждать. Только попробуй сбеги.
Не дала возможности ему ответить, развернула к себе, встала на мысочки и поцеловала.
О чём я мечтала? О герое, могущественном перевёртыше, жутком парня с теневыми когтями, разрывающими связи, о робком юноше с седыми волосами или ехидной шиншилле? Это всё мелочи, мне просто хотелось просыпаться и видеть перед собой лицо любимого человека.
Открыла глаза и поймала на себе нежный взгляд Тео.
– Боррисад заменил меня на физической подготовке, – обгоняя мой вопрос, ответил парень.
– Он рассказал тебе?
– То, что я это Теобальд Растл, Шорох и абсолютный перевёртыш, открывший двери в мир мёртвых, а ещё я тело для воскрешения какого-то жуткого демона? Да, рассказал. Какие у нас планы? – задорно спросил извращенец.
– Спасти тебя. Узнать, где суккуб держит Шороха, и выкрасть его, – про несчастный случай с родителями решила не рассказывать Тени. Его Мотылёк не просто так лишил болезненных воспоминаний. Он нужен нам сильным.
– Это несложно сделать, – Тео коснулся натянутой до предела золотой струны, тянущейся из моей груди. Нить задрожала, и вибрации передались мне, вызвав настоящую бурю эмоций от безграничной нежности, до неконтролируемой страсти.
Кажется, с моих губ сорвался сладкий стон, и Тень с понимаем улыбнулся.
– Начинаю ревновать тебя к самому себе. А мне такой вздох полагается? – он погладил меня по щеке.
– Это тебе и предназначалось, Тео.
– Тогда повтори, – он вжал меня в диван и навис сверху. – Для гадкой, извращённой тени.
– Не думаешь, что сейчас не время для…
– Для чего? Для этого? – он провёл языком по моей шее и хищно оскалился, напоминая самого себя в нашу первую встречу.
– Да для этого, – пыталась спихнуть его, но чем больше старалась, тем сложнее было сопротивляться и тем сильнее распалялся парень.
– Ошибаешься. Сейчас, как раз время укреплять нашу связь, Аня, пока Алекс и твой доппельганер не развели нас по углам. Как насчёт жаркого секса двух запечатлённых?
– Чокнутый, – извернулась и передразнила будоражащий жест, лизнула его горячую кожу шеи с дрожащими венами.
– И как я мог сомневаться, что ты и есть моя истинная? Мы просто созданы друг для друга, мышка.
Внезапный запах гари и ругань, доносящаяся из открытой форточки, заставил нас обоих расцепиться и рвануть к окну.
– Как-то лихо они развернули подготовку для фестиваля. Разве он не завтра? – наблюдала предпраздничной суетой.
– Завтра, – нахмурился Тео.
– Что-то не так? – мне не нравилось его состояние, взгляд метался от одного сложенного костра к другому.
– Всё не так… О, господи, Аня. Я понял, что они хотят сделать! Алекс – пешка, и мой дар перевёртыша здесь ни при чём! Яннара и воскрешение никому не известного демона не было настоящей целью суккуба. Это всё для отвода глаз, чтобы спровоцировать меня, заставить вернуться в этот мир. Праздник урожая знаменует конец Лета! Они форсируют события, чтобы Шорох не умер. Твои родители сделали всё правильно, ему нельзя в этот мир. Аня, мне нельзя было получить твои способности!
