Дарья Михайловна Сорокина
Не смей меня целовать
– Ненавижу, – процедила, давясь деликатесом, а Тео и не думал отпускать, наклонился вперёд и уставился меня в глаза.
– Твой выбор животного оказался весьма показателен, Аня. Между нами действительно летят искры.
Что в голове у этого человека? То психует и орёт, что мы не пара, а я должна спасти своего загадочного суженного, а то домогается меня самым гадким образом и выдаёт сальные шуточки.
– Шор.
– Да, Аня? – шиншиллу явно забавляла это перепалка.
– Готовься, – перехватила вилку поудобнее.
– К чему? – растерянно переспросил мой извращенец и в этот же момент получил мощный тычок в щупальце.
Даже не представляла, что он умеет так виртуозно ругаться. Каждый день не перестаёт меня удивлять.
*.*.*
До первой пары оказалось достаточно времени чтобы переодеться в сухое, причесаться и вдоволь попаниковать. Наставник громко шмыгал носом и вытирал невидимые слёзы, приговаривая, что малышка уже совсем выросла и отправляется в большое плавание. Шорох проверял, всё ли я взяла для занятий, и какое-то время из сумки торчал только его длинный хвост.
– Я провожу, Аню, – вызвалась шиншилла. – А ты выспись перед третьей парой, тебе сегодня основательно досталось.
Если он имеет в виду электрический разряд и удар вилкой, то мне уже не стыдно. Даже не обернулась на Тео, и покинула наши апартаменты в компании Шороха.
Проклятый зверёк показал дорогу до аудитории, где должно было состояться первое занятие. Студенты-перевёртыши четвёртого курса уже начали занимать свои места. Выглядели эти парни и девушки вполне взрослыми. Уверена, мы с ними ровесники.
– Перевёртыши начинают обучение с началом полового созревания, – пояснила Шиншилла. – А у таких как мы оно наступает примерно в пятнадцать и шестнадцать лет. В это время вполне можно запечатлеться с кем-нибудь.
– Ужас. Они же ещё дети!
– Так никто не говорит об интимной близости, Аня. В таком возрасте всё невинно и мило.
– Надеюсь, не так как у Тео?
– Не злись на него. У парня не было подростковой и юношеской влюблённости. Прости его за все эти выходки, считай, он тебя так за косички дёргает, – заступался за своего друга Шорох.
Ну да за косички… Вспомнила свои трусы, висящие на щупальце. В следующий раз за такую выходку он так просто не отделается.
Опустилась на свободный стул, подальше от остальных студентов. Всё как в институтские годы – сторонюсь других людей и совершенно не хочу ни с кем знакомиться.
– Доброе утро, ты та самая Аня? – громко поприветствовала меня коротко стриженная девушка.
Ну спасибо ей, теперь все таращатся в мою сторону. Странно, у остальных студенток тоже короткие волосы. Это требование такое?
Незнакомка улыбнулась и ответила на мой вопрос:
– Нет, не требование. Просто в этом году мы много времени проводим в воде. Сушить волосы каждый раз очень утомляет.
– Я опять думаю вслух, да?
Шорох кивнул.
– Не переживай, Аня. Ты научишься контролировать мысли. В мой первый год, я слишком громко оценила задницу нашего преподавателя по общей теории оборота. Слышали все в аудитории…
– Сочувствую, – да уж, действительно, неприятно. Главное, так же не подумать о заднице Тео. Задница Тео… Блеск, я уже о ней думаю, а судя по смешку Шороха, опять вещаю для всех вокруг.
– Зато в тот же день мы запечатлелись. Скандал был грандиозный. Студентка и преподаватель. Мрак! За нами было повышенное внимание. Но куда деваться. Любовь!
Ой любовь, ли?
– А Тео это тот черноглазый странник? – девушка уже разложила письменные принадлежности рядом со мной.
– Ага, мой куратор и самый страшный кошмар.
– Кошмар с упругой задницей, я запомню! Отличное начало здоровых отношений наставник-ученица! – подбодрила студентка и бесцеремонно потрепала меня по плечу. – Меня Мари зовут, кстати.
– Очень приятно, – странно, но больше никто не хотел садиться с нами рядом. Напротив, многие старались держаться подальше от нашего стола и жались ближе к преподавательской кафедре.
– Я так рада, что больше не одна на потоке, – Мари наградила меня тёплым взглядом.
– В каком смысле не одна? – У меня в желудке началось неприятное жжение. По-любому, осьминог был протухшим. С гнильцой…
– Мы с тобой что-то вроде изгоев. – Девушка открыла тетрадь с конспектами и сделала себе пометку о начале новой записи.
– Почему? Когда я успела нажить себе врагов? Я только вчера приехала!
– Не всем везёт найти свою половинку не то что до выпуска, но и за всю жизнь. Нам завидуют, Аня. Мы очень счастливые, у нас есть истинная пара! Какой он?
– Кто?
– Твой избранник. Я не чувствую его в этой академии. Он далеко? Ты скучаешь по нему?
Я? Мой избранник? Как это не в академии? На меня словно ведро со льдом опрокинули. Открыла рот, чтобы задать все эти вопросы Шороху, но в аудиторию зашёл преподаватель с отчётливым отпечатком паранойи на лице. Не глядя на нас, он рванул к окну и внимательно осмотрел соседнюю башню, словно в ней притаился снайпер. Если бы не была ошарашена, то непременно заржала. Это же мой вылитый школьный учитель по ОБЖ. Смешные седоватые усики и идеально выбритая голова. Выглядит, как бывший военный, и разговаривает так же, резко понижая голос.
– Значит, так***! Рыбы, значит. Безопасность на воде ***!
В каждой из пауз мне мерещилось матерное междометие.
– Новенькая. Возьми свою книгу *** – Гаркнул ОБЖшник, и я, получив одобрительный кивок от Мари, пошла к кафедре.
– Дарю ***!
– Спасибо, – приняла из его рук учебник, всё ещё охреневая от происходящего.
Обложкой книга напоминала брутальные фантастические боевики с мускулистыми мужиками, держащими в одной руке грудастую блондинку, – в другой меч, голову дракона, смертоносный артефакт… Тут тоже был мускулистый мужик – наш бритый преподаватель, обнажённый торс которого покрывали многочисленные ожоги и шрамы, а ещё имелась грудастая девушка, льнущая к спасителю и одетая в укорочённую версию студенческой формы. Дракон там тоже присутствовал, а ещё какие-то щупальца виднелись… Везде теперь видится мой персональный извращенец, хотя вот этот усач-безопасник явно пострашнее.
– Там ещё автограф от меня ***, – сообщил преподаватель и подождал, пока я открою подарок.
– С-с-спасибо, – ещё раз поблагодарила сокрушителя драконов и попятилась к своему месту.
– Учись хорошо ***, а то помрёшь. Мир *** жесток! – пафосно напутствовал усач.
Вернувшись к нашему с Мари столику, я медленно отходила от нового знакомства.
– Итак, первертыши***! Сегодняшняя тема гельминты ***.
О да, знаю я одного перверта. Отсыпается после утренних извращений со мной. Сердце болезненно кольнуло. Тео… Он-то в академии. О чём я только думала, когда умудрилась запасть на него? А главное, чем? Точно не головой.
Пока усач затянул долгую вступительную речь о глистах, настрочила Шороху записку. Шиншилла пробежалась взглядом по моему простому вопросу:
Я запечатлена не с Тео? Что происходит?
А затем гадкий меховой комок опять показал мне свои изящные пальчики.
Лапки у него, как я могла забыть. А кивнуть не судьба?
Пришлось терпеливо конспектировать советы ОБЖшника, которого судя по учебнику зовут Боррисад Шельмегор. Борис… Ну точно мой школьный учитель. Надо у чёрной морды спросить, не утягивал ли он в этот мир ещё кого по спецзаданию.
Очень сложно оказалось не записать пару тех самых пропущенных междометий. Даже зачёркивать пришлось случайно выведенное словечко. Но ещё тяжелее было не поддаться лёгкой панике. Одно дело определить заражённую паразитами рыбу, другое стать этой самой рыбой. Представила, как из-под жабр будут торчать червяки. Кошмар, я точно в воду не полезу. Я то ожидала, что меня сможет сожрать рыба покрупнее, чайка, в конце концов. Но глисты – это перебор.
Клянусь, к концу пары в желудке зашевелилось непрожёванное щупальце. Шорох воспользовался моим шоковым состоянием и технично смысла, оставив на попечение новой знакомой, которая повела меня на пару по теоретической трансформации.
– Её ведёт мой Гидеон. Сядем поближе?
– Твой суженый?
Мари горячо закивала.
Класс. Буду третьей лишней на этом празднике жизни вместе с остальными первертышами.
– Мари, а с чего ты взяла что моя, ну… половинка не в академии.
– Ваша связь натянута до предела. Твой возлюбленный очень далеко. Возможно, на границе миров, или в другом мире.
Или во сне…
– И ты это чувствуешь?
– Да, это несложно. Ты научишься. Тебе нужно найти хорошего ментальника, он объяснит азы.
Ага только мой ментальник сдриснул, по-другому не сказать, вильнув на прощение пушистым хвостом.
Гидеон оказался приятным мужчиной с такими же ласковыми глазами, как у Мари. Волнистые, рыжеватые волосы, слегка оттопыренные уши и россыпь веснушек на переносице. Про эти веснушки девушка мне лепетала до самых дверей кабинета. Ну, точно стукнутые любовью.
Впереди сидели только мы с моей новой и единственной подружкой, а вся остальная группа теперь расположилась сзади. Интересно, а если я пальцем кого из них ткну, они разбегутся с визгом?
– Сегодня мы будем изучать механизмы трансформации в простейших водных. Пусть рыбы, кажутся вам простыми, но это не так. Они имеют органы, которых у человека нет, и их функции вы должны усвоить. Начнём с пузыря. Кто мне скажет, зачем нужен плавательный пузырь?
– Чтобы плавать, – раздалось ржание с последней парты.
– Чтобы тело на одной глубине сохранять, – пробормотала себе под нос.
– Адепт Кошкина права. Пузырь имеет гидростатическую функцию и служит…
– А ты умная – с благоговением выдохнула, Мари, не сводя глаз с Гидеона.
Они прикалываются? Это ещё в младших классах объясняют.
За время занятия всплыла ещё одна интересная особенность. Оказывается, превратиться в животное просто так по желанию нельзя. Нужно хорошо его изучить. Именно поэтому долгое время волки были основным образом для оборота. Сильные, опасные и детально изученные. Но…
– А может перевёртыш стать существом, которое не знает? – спросила преподавателя.
Не припомню, чтобы увлекалась скунсами и электрическими угрями. Я, конечно, просмотрела сотни документалок о диких животных, но всё же?
– Это маловероятно. Даже если знать внешние особенности рыбы, плавать не оборотник не сможет, как и летать, обернувшись птицей. Но у запечатлённых иногда проявляются способности их партнёров. Скажем, если твоя пара когда-то превращалась в редкое создание, то и ты сможешь. О каком животном речь?
– Электрический угорь. Я точно не знаю принципа работы электрических органов, но смогла ударить своего… куратора током.
– Скорее всего твой партнёр прекрасно разбирается в данных особях. Спроси у него.
Ага. Конечно. У кого? У мотылька из сна?
Перед третьим занятием у меня основательно затряслись поджилки. Нам предстоял урок на озере. Плавание. Многие не скрывали радости от целой пары, проведённой на пляже в компании сексапильного инструктора Милестии Битс. Многие – это парни. Девушки как-то разом ссутулились и скрестили руки на груди. Ну да. У нашего преподавателя купальник едва ли не трещал по швам от прелестей, даже я засмотрелась, стараясь слишком громко не оценивать чужую фигуру, памятуя о своих открытых для всех мыслей. Но ещё сильнее я прятала план побега. Стоило Мари отвернуться, как я рванула в высокие кусты и распласталась на земле. Вдалеке расположилась небольшая рощица, куда я и нацелилась, когда стихли шумные переговоры студентов.
*прим. Pervert (англ. Извращенец)
Глава 10
Аня
– Ты почему на занятие не пошла? – над головой раздался знакомый гадкий голосок. Только в этот раз он не издевался, не отчитывал и вообще не ждал от меня ответа, всё было слишком очевидно.
– А ты как думаешь? – шмыгнула носом и упёрлась в колени.
Ещё один слишком долгий день с кучей открытий. После тщетных попыток превратиться в чёрную псину, кота и фриза, я сдалась и просто уселась на поляне. Дракона даже пробоваться не стала. Оставался ещё мотылёк, но я не рискнула, вдруг меня сожрёт какая птица.
– На меня обиделась? – догадалась морда и села рядом, слишком близко. Тепло его чувствую, лихорадящее, обжигающее, родное…
Нет.
– Да! Ты как нашёл меня.
Смеётся.
– По мыслям твоим невесёлым. И когда успел провиниться? Я в комнате был всё это время и спал, или во сне что-то гадкое сделал?
Меня словно прострелило. Во сне ко мне только один парень является, и я совершенно не помню, как он выглядит, стоит лишь открыть глаза. Помню, что волосы у него седые… В волосах моих зола.
– Мари сказала, я запечатлена с кем-то. Говорит, такое сложно скрыть, и все вокруг это видят, как если бы у меня на лице метка красовалась.
– Ага. Большое такое клеймо, – продолжает смеяться Тео, и я чувствую, как он тычет мне в лоб пальцем.
Ловлю его руку и зло смотрю в непроницаемые чёрные глаза.
– Не смешно, Тео!
Ищу в нём хоть какой-то отголосок, хоть какую-то реакцию на новость, но для него это и не новость. Он знал!
Спаси того, кого по-настоящему любишь… Вот как?
– Да, и я не смеюсь, Аня, – выдержал взгляд и руку мою быстро перехватил, и принялся гладить тыльную сторону ладони большим пальцем, а у меня по телу неконтролируемые мурашки от этого разбежались, и сердце болезненно заныло. Лучше смейся, Тео. Не смотри так серьёзно. Мне страшно.
– А как же твои слова?
– Какие? – переспрашивает мягко, не выпуская моей руки.
– Что поубивать всех, кто меня без одежды видел, хочешь?
– Ты про наше утреннее плавание? Малолеток надо было раскидать? – ухмыляется мерзавец. – Кровожадная ты девушка. Но ты права мне неприятно, когда на тебя пялятся. Я потому и пришёл. Купальник принёс, а ты с занятия сбежала. Тебе прогул поставят.
– Пусть ставят. Я всё равно в воду не полезу.
– А если я рядом буду? В этот раз без щупалец, обещаю. Пойдёшь?
Как он это делает? Простые слова, простое ни к чему не обязывающее предложение помочь. Хотя… Он обязан мне помогать, он мой наставник, а я его задание. Мы ведь поэтому вместе? Компаньоны поневоле. Со временем появится моя истинная любовь, а Тео я забуду, не вспомню приятное покалывание по всему телу, томление, разливающееся в груди, сладкую тяжесть внизу живота. Не буду думать о его растрёпанных волосах, затягивающем взгляде, губах.
– Аня, на этой паре необязательно превращаться, это обычный урок плавания. – Он не отстраняется, позволяет обнимать себя, сам кладёт мне руки на талию, глаза прикрывает, когда глажу его по затылку.
– Так не должно быть, если у меня импринтинг с другим мужчиной. Я не должна хотеть тебя, Тео!
– Вот и я о том же, – крепче прижимает, и я зарываюсь у него на груди, слышу мучительный стук, который вторит моему, чувствую сводящий с ума запах.
– Ты говорил, что запечатление – бред. Почему я должна следовать глупому правилу, почему не могу полюбить того, кого захочу?
Парень замер, а затем ласково спросил:
– А кого хочешь полюбить?
– Одного черноглазого извращенца.
– Не повезло ему. Искренне сочувствую иметь такую поклонницу.
Отшучивается, видно же! Что за кошмар в этом мире творится? Почему мной управляет какой-то неписаный закон, по которому я себе не принадлежу.
– Я не чувствую к нему то, что ты сказал. Предутренний сон и прочие атрибуты магического импринтинга.
– Чувствуешь, Аня. Прямо сейчас твои эмоции направлены к истинной половинке, ты запуталась, а я оказался рядом. Когда появится настоящий возлюбленный, ты забудешь меня.
– Но сейчас думаю я о тебе и не хочу тебя забывать, Тео. Так не должно быть! – повторила в отчаянии.
Вырвалось… Боже, ну и дура. Душу ему наизнанку выворачиваю, а ему самому плохо. Кому я пытаюсь доказать, что запечатление коверкает судьбы? Тому, кто умереть в любой момент может от неизвестной болезни.
– Не должно, но это так. Тебе станет легче, обещаю. Всем становится легче, нужно просто подождать, когда тебя накроет.
– Тогда не дай этому случиться!
– Не могу. Это не в моей власти, – отвечает слишком покорно. Он на самом деле смирился, но я-то нет!
– Не позволяй, Тео! Я не хочу стать чьей-то безмозглой половинкой. Пожалуйста.
– Я, правда, не могу. Просто жди, всё пройдёт. Ты не вспомнишь меня.
– А ты? С тобой что будет? – Мне не понравилось, как Тео начал постепенно убирать мои руки и осторожно отталкивать. Взгляд стал равнодушным, а голосу вернулись прежние ехидные нотки.
– А что мной? Я уже был запечатлён, я любить не могу. И одной наивной иномирянке ничего не исправить, максимум сексуальное влечение вызовешь, ну так это любая девушка может.
– Что?!
– Ты не особенная, Аня. Не для меня.
– Вот как? Тогда, знаешь что, Тео? Больше. Не. Смей. Меня. Целовать!
Вот и завяли помидоры. Да, пошёл он к чёрту. Все они пусть катятся. Секта свидетелей истинной пары. Как же меня от них тошнит!
– Сама же умолять будешь, чтобы с факультета не вылететь, – морда отвесила мне воздушный поцелуй.
– Да мало ли парней рядом? Любого поцелую и превращусь!
– Ну-ну. Я посмотрю на это. У тебя до экзамена осталось меньше двух недель, а ты едва ли представляешь механизм трансформации. Дерзай, мышка! – хмыкнул Тео и добавил. – Никто не поцелует запечатлённую. Для них твоя метка, как отвратительная проказа.
– А ты почему тогда целуешь, раз я такая омерзительная для всех?
– А чего мне бояться? Я уже прокажённый, – словно в подтверждении этих слов, от глаз Тео разошлись чёрные змеи вен.
Придурок он, а не прокажённый.
Тео
Что вы знаете об отчаянии? Некорректный вопрос. Что я знаю об отчаянии? По большому счёту ничего, как бы странно это не прозвучало. Несмотря на потерю единственной возлюбленной, я продолжаю жить, и мне не больно. Я вообще ничего не чувствую, словно кто-то отсёк ту часть, что должна отвечать за эмоции. Шорох сказал это нормально для таких, как я. А на вопрос, каких таких, он технично смолчал, но доверюсь ему, он парень умный. Ещё во время учёбы шуршал книгами и справочниками. Мелкий всезнайка. А я каким был? Почему-то друга своего помню лучше чем себя. Никогда не задумывался об этом. Знаю каждый уголок академии, имена работников, но ни один преподаватель не кажется знакомым. Я точно здесь учился?
Анин приказ выполнил. Сказала не целовать, не целую. Поддерживаю по мере сил и одновременно стараюсь избегать её, возложив обязанности няньки на Шороха. Он помогает нашей подопечной с домашним заданием, учит закрывать мысли. Но у неё это плохо получается, во время занятий плаванием, я отчётливо слышу её желания. Она хочет, чтобы я коснулся её хотя бы случайно, чтобы за руку взял. Делаю вид, что не слышу её мыслей, что сам не хочу этого до дрожи. Но это так сложно. Я не могу, это против нашей природы!
Других парней Аня даже не пыталась целовать, и уже получила кучу дополнительных часов по трансформации. С момента нашего пакта «о не целовании» она ни разу не превратилась, как бы сильно ни старалась. Сомневаюсь, что она в принципе сдаст экзамен. И что мне делать?
Ничего! У неё весьма влиятельный спонсор, он точно что-нибудь придумает. Мне остаётся только наблюдать, опекать, любоваться… Как только Шорох засыпает, крадусь в её комнату и просто сижу на полу, как верная псина. Всматриваюсь в спящее лицо и взываю к чёртовой вселенной сойтись клином на этой девчонке здесь и сейчас. Молюсь, чтобы меня запечатлело, и я правился во влюблённое безмозглое существо, как Анина подружка. Мари, кажется? Аж мутит от её жизнерадостности. Слушаю её щебетание каждый день за завтраком и страдаю от чудовищной мигрени. А ещё вижу, как моя девочка грустит, когда речь заходит о предназначении и истинных парах, и злюсь на эту запечатлённую ещё сильнее. На самом деле не на неё злюсь, а на себя за бессилие. В голове грохочет:
– Не дай этому случится!
Что я могу?! Уже который год борюсь с этим проклятьем сам, и я всё испробовал, чтобы разорвать связь с погибшей парой. Это невозможно! Даже побег не спасёт Аню, истинный будет являться ей во снах, искать, тянуться к ней, пока они наконец не встретятся. И это уже происходит. Каждую ночь в рассыпанных по подушке волосах расцветают призрачные цветы, и каждую ночь я с ненавистью обрываю их, потому что они тянут силу из Ани, убивают её, и мне уже чудятся чёрные нити вен на обескровленном лице.
Где же носит этого урода? Почему не примчится спасти свою возлюбленную, пока она не зачахла?!
Но за две недели, он так и не явился забрать свою любовь с моей шеи…
– Сегодня на экзамене будет присутствовать Боррисад, – упавшим голосом констатировала Аня, а мне это ничего не говорит. Кто это вообще? Что он ведёт? У меня был такой наставник?
– Тео! Ау? – взывает ко мне человеческое существо по имени Мари, а я специально её игнорирую, потому что, если услышу хоть ещё одно слово о Гидеоне, загрызу обоих.
Ну и рожа у извращенца, как будто сейчас сблюёт. А глаза-то… Интересно, он спит ночами, или на случки ходит?
В ментальных упражнениях она тоже не продвинулась. Двоечница!
Я слышу твои мысли, вообще-то. Ревнуешь, мышка?
Подмигнул. О, боги, я подмигнул ей… Зачем? Можно я напорюсь этим глазом на вилку?
А я их и не прятала, умник с заспанной рожей. До твоих похождений мне дела нет.
О, как? А она молодец.
А почему не вслух, солнышко?
Устала от Мари… Начинаю понимать, почему запечатлённых превратили в изгоев.
Ржу. Обожаю её за острый язычок, за то, что удивляет меня каждый день, за то, что руки не опускает и верит, что сдаст экзамен.
– Гидеон говорит, что если ты хорошенько сконцентрируешься, то непременно сдашь. Он сказал, ты отрастила вибриссы вчера. Я говорила, что мой жених написал самую полную классификацию по усикам у кошачьих? Если хочешь, я спрошу у него чьи были у тебя.
Аня закатила глаза и уставилась на меня с мольбой.
Хочешь, поцелую? Превратишься в змею, у них нет слуха, а ты очень похожа на ползучую гадину сегодня.
Ха-ха… Один ноль, извращенец. Кстати, ты, правда, не знаешь, кто такой Боррисад Шельмегор? Он тут уже лет двадцать преподаёт. Ты когда выпустился из академии?
– Нам пора, – поднимаюсь из-за стола и киваю Ане на выход. До её экзамена осталось минут пятнадцать. Достаточно, чтобы уговорить её и попросить меня о поцелуе. Ради дела, не удовольствия!
– Вас проводить? – с готовностью вызвалась Мари.
– Нет! – рыкнул хором с Аней, сильно смутив студентку.
– Встретимся после, если я, конечно, сдам, – мышка быстро сняла повисшую неловкость.
– Удачи вам, – оживилась пришибленная, и бросила на меня свой фирменный сканирующий взгляд. Бесит, точно что-то знает! Надо Шороха к ней подослать, пусть разберётся, чего она так таращится.
– Составлю компанию, Мари, – вызвался пушистый комок.
За что люблю его, так это то, что без слов понимает.
– Вашу руку, адепт Кошкина, – предложил Ане локоть, но получит игнором по всей роже. Гордые мы, значит? Хорошо-хорошо. Удиви экзаменаторов вибриссами, мышка, а я посмотрю.
Аня
Мой персональный извращенец самодовольно скрестил руки на груди и наблюдал издалека, как я буду выкручиваться из сложившейся ситуации без его целовальной помощи.
Задание для первого экзамена было чертовски простым для обычного оборотника – превратиться в любое животное из выбранного преподавателем семейства. Вот только по воле случая и стараниями одного полуголого придурка, по большей части его стараниями, я не была обычным оборотником. Так или иначе, экзамен я сдам, даже если придётся поцеловать кого-то из комиссии.
– Семейство кошачьих, адепт Анна. Приступайте.
– Мне нужно настроиться, – сделала шажок в сторону молодого аспиранта. Если уж целовать, то его, а не дряхлую бабулю, она этого точно не переживёт, и не Боррисада. Мне показалось или лысый ОБЖшник губы облизнул?
– Побыстрее, – торопил декан, а я ещё сильнее занервничала, перебирая в голове животных, которые бы в полной мере отражали моё состояние.
– Сейчас-сейчас, – хлопала ресницами, глядя на аспиранта. Тот явно что-то заподозрил, судя по судорожному рывку его кадыка.
Рысь, оцелот, пума… главное не сфинкс, не хочу перед аудиторией светит голыми гениталиями, пусть кошачьими. Нужен кто-то очень пушистый и злой. Не думать о сфинксах, не думать о сфинксах!
Спину прожигал взгляд придурка, о да, вот что придаёт мне сил. Разозлиться да посильнее на того, кто мне поломал всю жизнь, сорвал свидание мечты и заставил снова учиться!
Тигр! Я превращусь в тигра и оставлю на его безупречном торсе десяток уродливых шрамов. Хищно улыбнулась аспиранту и до того, как он успел рвануть в сторону, впилась в его губы самым страстным поцелуем. Декан выронил изо рта ручку, почтенная бабуля охнула, а придурок… Я думала, он будет ржать. Я надеялась, что он заржёт.
Чуда не случилось, я стояла посреди аудитории, сжимая лацканы пиджака, охреневшего парня. Медленно обернулась на Тео. Почему он не злорадствует? Почему смотрит так, словно впервые меня видит?
– Анна, у вас последний шанс прекратить этот цирк и превратиться в выбранного зверя, иначе мы вынуждены будем исключить вас с факультета трансформации.
Не слушала декана, сверлила взглядом Тео, а он продолжал таращиться на меня.
– Тибо, твоя подопечная ни на что не годится.
Придурок не откликался. Это ведь его позвали? Тибо? Серьёзно?
– Теобальд!
Он стряхнул с себя оцепенение и быстрым шагом двинулся к преподавательскому столу. ТЕОБАЛЬД?! Да ладно! Ещё круче. Теперь так и буду его называть. Теобальд. Нервно хихикала себе под нос, всё ещё держа бедного парнишку, который осторожно пытался убрать мои руки.
Тео, не обращая внимания на ропщущих экзаменаторов, оторвал меня от аспиранта и…
Не думай о сфинксах, Аня. Не думай о…
Снова не почувствовала вкуса его губ, только две горячие руки, поймавшие меня в воздухе.
Зашибись, я всё-таки сфинкс. Придурок, наконец, заржал, но как-то сдавленно и нервно.
– Засчитано. Тибо, что это было? – сузил глаза декан, явно начавший что-то подозревать.
Как только до них дойдёт, что я недоперевёртыш, меня исключат, и тогда мне уже не научиться контролировать эти превращения, и быть всю жизнь одной… Так стоп! Я же не превратилась от поцелуя с аспирантом. Это только злая морда на меня так влияет!
Он тем временем подобрал с пола мою одежду и бережно закутал меня в рубашку, лишая любой возможности пошевелиться.
