Ирина Захарова
За гранью апокалипсиса
Свои среди чужих. Глава 5
Пересекая общий зал "Последнего приюта", Лиза не смотрела по сторонам, абстрагируясь от возможного сопутствующего ущерба. Другого такого шанса у них может не быть, а, следовательно, они обязаны его реализовать. Даже, если что-то придется принести в жертву. Плотнее прижала клатч, устроенный под мышкой, чтобы почувствовать через кожу пульт во внутреннем кармашке.
– А вот и вы.
Восклицание члена совета заставило невольно посмотреть на часы. Нет, не опоздала. Дежурно улыбнуться, приняв бокал вина, но не спеша делать глоток, лишь делая вид, что пригубила. Слава богу, жизнь научила не наступать дважды на одни и те же грабли.
– Личному представителю не пристало опаздывать, верно?
Чужая гипнотическая музыка пульсировала в голове. А может, то стучала в висках кровь: от волнения, от… предвкушения? От одной только мысли о свежей человеческой крови во рту немедленно пересохло и сердце забилось быстрее.
Сегодня играть и притворяться было особенно тяжело. Флиртовать и улыбаться тем, чьи жизни пришла забрать, кем бы они ни были. Смотреть в лицо, стараясь не думать, на чьей собеседник стороне. Ждать часа X, который положит конец кровавым вечеринкам, и одновременно надеяться, что угощение будет прежде, чем все тут взлетит на воздух. И несколько часов точно размазали по полотну вечности.
– Что-то случилось? Вы напряжены, милая, – заметил господин Савельев, вырастая рядом точно из-под земли и тесня девушку к камину, подальше ото всех.
Лаза хотела возразить, но глава медицинского центра ухватил ее за подбородок. Пальцы скользнули по губам, чтобы приподнять верхнюю, обнажая удлинившиеся клыки.
– Вам кровь требуется чаще, чем чистокровным, – озвучил он выводы. – Впрочем, подобного следовало ожидать.
Едва ее отпустили, Лиза шагнула назад, возвращая себе личное пространство. Сделала глубокий вдох, восстанавливая пошатнувшееся самообладание.
– Мне следует быть благодарной уже за то, что клетки мозга не повреждены, и я сохранила разум, – согласилась она, дернув уголками губ в подобии улыбки. – А что там новые образцы?
Лицо собеседника осветилось внутренним светом воодушевления. Откуда бы он ни пришел, кем бы ни был и какую бы цель не преследовал, но Савельев являлся истинным ученым, исследователем, и не смог бы скрыть этого.
– Они восхитительны! – воскликнул он. – Мы сделали только первые тесты, а уже имеем некий прогресс… Полагаю, если бы пять лет назад мы не приостановили исследования вашего организма и его возможностей, мы могли бы уже иметь вакцину. Ну, или приблизиться к ее открытию.
От внезапно нахлынувших воспоминаний Лизу передернуло, и она на миг прикрыла глаза, чтобы взять себя в руки. Это в прошлом! Она больше не бесправное существо, не безымянная подопытная и никогда, никому не позволит вновь запереть себя в клетке.
Она не жертва!
И точно доказывая это, первой безжалостно вонзила клыки в шею выведенного в круг мальчишки, избегая смотреть в лицо, чтобы не всплывало потом ночами. Достаточно проклятий, что остались эхом звучать в голове, сплетаясь с криками ранних жертв…
Лиза посмотрела на часы ровно в полночь. Наверху уже должна была происходить срочная эвакуация посетителей бара, а значит, ей тоже пора уходить. Уж личному ли представителю не знать, как оперативно реагирует служба безопасности Компании.
– Как, вы уже уходите?
Глава медицинского центра точно караулил подопечную, оказываясь рядом, стоило только кивнуть случайному собеседнику, отставив бокал и направляясь к дверям лифта.
– Увы. У меня сегодня еще есть дела, – дежурно улыбнулась Лиза, продолжая движение к цели.
– Нет-нет, не лишайте нас своего общества. Кроме того, вечеринка в честь полнолуния – это святое. Если, конечно, вы собираетесь стать одной из нас.
Угроза? Или средство манипуляции? Лиза бросила быстрый взгляд на часы. Неважно.
– Что ж, – заставила она губы сложиться в очередную улыбку, – но только в обмен на информацию. Что показали последние тесты?
Кивнула головой, предлагая отойти в сторону, подальше от чужих ушей и громкой музыки. Останавливаясь аккурат под крепким каменным перекрытием свода рядом с несущей стеной. Полезла в сумочку, чтобы "припудрить носик". Собеседник еще не закончил речь, а палец ее, не помедлив ни секунды, уже нажал красную кнопку на пульте…
Звагин ждал, как и обещал. Личного представителя. Эвакуации. Взрывов. И все равно вздрогнул, когда из заведения донеслись звуки аварийных сирен – чем богаты. Напрягся, отступая в тень, чтобы не подвернуться кому-нибудь под ноги, не попасть в поле зрения, оставшись незамеченным, как и авто президентского класса, что он отогнал в соседний двор.
Охотники не пугливый обыватель, подверженный панике, так что эвакуация проходила организованно и почти молча. Лишь один в стельку пьяный посетитель порывался обезвредить бомбу, отбиваясь от рук приятелей, да пару раз взвизгнули шлюхи.
Владелец, как и ожидалось, вызвал группу быстрого реагирования. И у них в запасе осталось максимум десять минут. Время тикало, а Лиза не появлялась. Что-то пошло не так?
Семь минут. Шесть. Пять…
Звагин чертыхнулся, бросаясь к опустевшей лестнице, и в этот миг земля дрогнула. Стекла вылетели из рам, засыпав все вокруг секущим кожу в кровь дождем. От второго толчка загрохотало внутри. Не иначе взрывной волной снесло все, что плохо приколочено.
Лиза!..
Из пустых глазниц "Последнего приюта", на цокольном этаже, вырвалось пламя. Лиза знала, что делает. Лишь огонь способен уничтожить клетки, чтобы те не могли регенерировать. Чтобы твари, приведшие их мир на порог гибели, не восстали, вернувшись в строй. Вот только пламя не различало своих и чужих, уничтожая все на своем пути…
– Лиза!..
Рискуя и сам оказаться в пылающем завале, Звагин проник в здание, пробираясь к черной лестнице, что вела на цокольный этаж, так как лифт, если и не был поврежден, мог представлять опасность. Раскаленный воздух буквально плавил кожу, обжигал горло и легкие, вызывая надрывный кашель. И он стянул куртку униформы, чтобы прижать к лицу, прикрывая дыхательные пути, спасаясь от тошнотворного, сладковато-горького запаха горелой плоти и от дыма, что застилал взор. Горечь была и во рту, от гари оседающей не только на волосах и одежде, но и на губах.
Споткнувшись о чьей-то тело, прогоревшее до самых костей, Звагин задержал падение коленом. Тихо выругался сквозь зубы. Однако задымленность внизу была меньше, и он заметил у стены знакомую блестящую черную ткань и светлые подпаленные на концах волосы.
– Лиза…
Личный представитель Компании, присыпанный каменной крошкой, раскинулся на полу рядом с главой медицинской службы. Рухнувшая балка придавила обоих, вероятно, сломав девушке не одно ребро. Однако хваленая регенерация сделает свое дело. Если, конечно, до них не доберется пламя…
С трудом отведя взгляд от вампира, сопротивляясь желанию добить, – раз Лиза хотела его спасти, на это имелись веские причины, – попытался поднять балку. Чертыхнулся. Одному не осилить. Кашляя, огляделся в поисках рычага. А нашел пульт, крепко зажатый в руке девушки.
Палево.
Звагин только успел забрать пульт, когда за спиной открылись створки лифта, вскрытые вручную, и кто-то передернул над самым ухом затвор.
– Не двигаться! Руки на затылок, – велел приглушенный дыхательной маской юный голос. В группы быстрого реагирования начали набирать мальчишек? Знать совсем дела плохи…
И Звагин повиновался, медленно поворачиваясь, чтобы оценить обстановку. Срисовать четверых вояк, ясно понимая: напролом не прорваться.
– Помогите балку поднять. Они еще живы, – попросил он, давясь дымом. Кивнул в сторону личного представителя и главы медицинского центра.
– Не беспокойся, вытащим, – заговорил второй вояка, постарше. Опытнее. – Руку покажи.
Ах ты ж… Успел заметить? Звагин сдержал обреченный вздох, поднимая вверх пустую руку. Внутренне подбираясь, просчитывая предстоящий маневр. Шансов немного, но…
– Теперь вторую.
Вот и все. Медленно поднял сжатую в кулак руку, палец за пальцем открывая пульт. Приковывая к нему внимание, чтобы совершить внезапный выпад, делая подсечку желторотику, роняя на усыпавшее пол каменное крошево. Качнулся вправо, уходя от выстрелов со стороны лифта. Выбросил вперед кулак, метя опытному в солнечное сплетение, но тот увернулся и почти тут же атаковал. От удара отчаянно заныли ребра. Но сейчас было не до них…
Как сказал бы сам Звагин: он хорошо сражался. Однако он не хотел убивать. Людей и так осталось слишком мало… А оттого потерпел поражение. Удар под дых вышиб из легких остатки воздуха, заставляя задыхаться, поставил на колени, а чей-то приклад, угодивший аккурат между лопаток, довершил дело…
Шурка обреченно окинул взглядом шахматную доску. Его снова загнали в угол, вынуждая подставиться под шах и мат. Оттягивая неизбежное, чем только позабавил Константина, составляющего партию, почесал в затылке. Вдруг замер, поймав чужой импульс, что болью и отчаянием взорвался в мозгу. Прижав ладонь к виску, превозмогая боль, повернул голову в сторону Линя, что неподвижно застыл у окна, глядя в невидимый за стеной Круга первого город.
– Что случилось?
Телепат молчал так долго, что стажер начал терять терпение, но продолжал ждать ответа. Он догадывался, каким тот будет, как тяжело товарищу просто произнести это. Он и сам не мог, не смел произнести вслух догадку, дабы поставить точку в затянувшемся благом неведении, растоптав слабый, нежизнеспособный росток надежды.
– Кэпа схватили, – наконец, хрипло выдохнул тот, стискивая пальцами оконный косяк. Аж старая потрескавшаяся краска посыпалась на подоконник. – Ему больно…
– Пытают? – возмутительно спокойно спросил Константин. И только новая сигарета, зажатая в зубах, выдала небезразличие. Чужой "старик", которого тот никогда не видел, успел снискать по рассказам товарищей уважение дельца.
Великан молча передернул плечами, не найдя в себе сил ответить. Да и надо ли, оказалось достаточно взглянуть на застывшее в гримасе страдания лицо, когда тот на миг повернулся. И при этом оба оставались на своих местах.
Да что с ними?!
Шурка вскочил, хватая ветровку:
– Мы должны вытащить его.
– Сядь.
Пригвоздил к месту приказ, и он послушно опустился назад в кресло.
– Если ты успокоишься и подумаешь на минутку, то поймешь, что отправиться за капитаном в нашем положении равносильно самоубийству.
– Но как же?..
– Жизнь не песочница, стажер, – осадил Шурку Линь, как Звагин бывало. Сделал шаг в центр комнаты, да так и застыл, бессильно опустив руки. – Кэп знал, на что идет, и принимал последствия. Он выполнил свою миссию, а наша продолжается. И мы должны идти, оставив позади сопутствующий ущерб.
Шурка снова вскочил. Вырвался, скинув руку Константина, что легла на плечо, чтобы крепко стиснуть. Отступил на несколько шагов. Сжал кулаки:
– Ущерб?! Ради бога… Мы же говорим о капитане.
– Верно. А еще об остатках человечества. О твоей матери. О его маленьких братьях, никогда не знавших другой жизни, – резко кивнул телепат в сторону старого институтского товарища, обнаруживая тем самым, что следил издали за его жизнью. – Их судьбы сейчас в наших руках. Наших и стоящего на грани безумия перевертыша. Если девчонка, конечно, выжила в пламени теракта. Подумай об этом. И сядь.
И он упал в кресло, точно подкошенный. Выбор, который они вынуждены были сделать – чудовищен. Но отчего у Шурки осталось чувство, будто Линю приходилось совершать и более ужасные, тяжелые вещи…
– А мы можем что-то сделать? – тихо спросил он. – Без указаний личного представителя, без сведений капитана из центра?
Константин решительно затушил сигарету.
– Для начала, узнать реальную картину произошедшего, – предложил он вариант ответа, прежде чем стажер успел открыть рот, сея "пораженческую ересь", дотянувшись до рации. – От нее уже и станем плясать.
Хорошо все же иметь везде связи.
Кажется, прежде, людей вроде Константина называли спекулянтами, теперь – добытчиками.
– Упрям, – хмыкнул генеральный.
Кажется, спустя целую вечность, его, наконец, оставили в покое, даря короткую передышку. И Звагин воспользовался ею, отчаянно хватая ртом воздух. Пытаясь притерпеться к боли, что поселилась в каждой клеточке тела. Благодаря Бога за то, что общение с телепатом научило выдерживать вторжение в собственный разум. Закашлялся, чувствуя, как увлажнились и стали солоноватыми губы.
– Вас никогда не жгли каленым железом, капитан? – поинтересовался инквизитор, собрав в кулак седые волосы, заставляя смотреть на вампира.
– Каленым? Нет, – нашел в себе силы усмехнуться Звагин.
– В таком случае, это будет интересный опыт.
– Горю от нетерпения, – сплюнул Звагин под ноги вампиру кровь.
Тело болело, голова от последнего по ней удара кружилась, в ноздре хлюпала кровь, легкие при каждом вдохе, казалось, готовы были разорваться… Давненько он не чувствовал себя столь паршиво. Во всяком случае, физически.
Наблюдая за приготовлениями, как краснеет прут, засунутый одним концов в угли, Звагин хотел бы оставаться спокоен. Вот только сердце билось быстрее, а дыхание участилось и стало поверхностным, срываясь от мысли про соприкосновение железа с плотью.
Господи, дай сил вынести пытку или отними язык…
От боли потемнело в глазах, сознание дрогнуло, но в спасительное забытье соскальзывать отказалось, и сквозь пелену прорвался опостылевший уже вопрос:
– Кто твои сообщники и где они?
Но пока раскаленное железо вгрызалось болью в плоть, Звагин при всем желании не смог бы ответить, остановив крик, а когда орудие пыток убрали, желание испарилось.
– Ну как, понравился опыт? – глумился инквизитор.
Гореть ему в аду!..
– Иди к черту… – выдохнул Звагин, сворачиваясь в позу эмбриона в попытке хоть немного смирить боль.
– Что ж, продолжим.
Звагин зажмурился, однако коснуться тела металл не успел. Дверь помещения решительно распахнулась.
– Добить его хотите? – прозвучал до боли знакомый голос, и Звагин открыл глаза, чтобы убедиться. Макаров. И сердце сжалось в тревоге. За Лизу. – Звагин вояка старой закалки, он умрет, но своих людей не выдаст. Не так ли, Виктор Петрович?
По позвоночнику точно проскользнул электрический разряд. Макаров никогда не величал подчиненного по имени отчеству.
На бесконечный миг в помещении повисла гробовая тишина. У Звагина самого в голове пронесся целый рой мыслей, что же, наверное, говорить про генерального директора… Не дождавшись вопросов, а может и стремясь к этому, Макаров нарушил молчание первым.
– Вы подослали Григорьеву проверить мою лояльность. И она убедилась. Вот только я в ее, отнюдь не уверен… Потому, предлагаю остановиться, если желаете извлечь из смерти Звагина хоть какую-то пользу.
– На что вы намекаете?
Макаров усмехнулся, посмотрев на Звагина в упор:
– Это ведь Григорьева помогала вам, капитан, – не спрашивал, утверждал член совета, заставив сердце ветерана сжаться при мысли о личном представителе, об этой девочке, которая столько вынесла ради их цели. – Предлагаю устроить им очную ставку и проверить ее лояльность.
Протянув руку, Макаров собрал пальцами кровь Звагина, что текла от места удара по голове вниз к скуле. Облизал, прикрыв глаза, демонстрируя наслаждение.
В зале, куда его доставили спустя несколько часов, Звагин никогда прежде не бывал. Но оно и понятно, ведь, по словесным описаниям личного председателя, зал слишком напоминал помещение для вампирских вечеринок. Срочно оборудовали под нужды клана после гибели "Последнего приюта"?
– Лиза, – от звука голоса генерального директора девушка, тихо стоящая подле начальства, едва заметно вздрогнула. – Я хочу, чтобы это сделала ты, девочка моя. Ты ведь давно хотела попробовать его на вкус, верно?
Звагин отчаянно рванулся, пытаясь скинуть захват удерживающих рук, противясь перспективе пополнить ряды обращенных, но его ударили по почкам, и он затих, пережидая вспышку боли.
– Лиза? – поторопил личного представителя вкрадчивый голос.
– Да, хозяин, – выдохнула та, послушно делая первый шаг навстречу.
Все правильно. Они уже слишком далеко зашли, чтобы сейчас остановиться, пустив под откос все, чего достигли.
Лиза выглядела скованной и осторожной в движениях. Все еще восстанавливалась после перелома ребер? Или…
Когда девушка подошла вплотную, глазами умоляя простить, Звагин заставил губы сложиться в слабую улыбку, ободряя. Им обоим сейчас приходилось нелегко… Мысленно прочитав молитву, прикрыл глаза, готовясь к смерти, небытию. Но вместо боли почувствовал, как губ его касаются девичьи уста, настойчиво уговаривая открыться, и послушно сдался, отвечая. Вкушая последнее удовольствие, дарованное судьбой. В какой-то момент, рот наполнился солоноватой жидкостью, и Звагин попробовал разорвать контакт, но Лиза держала крепко, не отпуская, пока он не сделал глоток.
– Вы ведь всегда хотели поцеловать меня? Это прощальный подарок, – усмехнулась Лиза, под взглядами собравшихся, скользнув большим пальцем по его губам, стирая капельку крови.
Один из охранников услужливо повернул голову Звагина, собрав в кулак седые волосы и, благодарно кивнув, Лиза склонилась, чтобы, помедлив лишь мгновенье, вонзить клыки в отчаянно бьющуюся жилку, смешивая его кровь со своей. Прижималась все теснее, жадно глотая горячую кровь, и отстранилась, лишь когда сознание уже с огромным трудом цеплялось за реальность. Разжала пальцы, позволив телу вояки медленно осесть на пол.
– Он действительно заслуживал подарка? – засмеялся генеральный, приближаясь, чтобы встать за спиной протеже, жадно стиснув пальцами хрупкие плечи.
– Более того, он заслуживал жизни, – мягко высвободилась та, не спуская с жертвы тревожного взгляда.
Ждала. Чтобы упокоить собственной рукой? Звагин бы не отказался и от подобного подарка.
– Он не обращается, – в голосе вампира проскользнули нотки удивления. После чего он вдруг ухватил Лизу за подбородок, надавил пальцами, заставляя разжать челюсти. Оттолкнул: – Сучка. – Стиснув пальцы в кулак, неожиданно сменил гнев на милость. – Что ж, это будет интересный эксперимент.
По ту сторону жизни. Глава 1
Пробуждение от кошмара, где страхи обернулись реальностью, было медленным и мучительным. Голова раскалывалась, словно он вчера надрался до комы. Попытка открыть глаза обернулась пыткой – яркий дневной свет резал точно ножом. Тело горело, до болезненной ломоты, и с губ невольно сорвался стон. Рядом послышался шорох и тихие шаги. Кто-то задернул шторы, облегчая страдания, и проморгав невольные слезы, Звагин увидел над собой Лизу. Тонкая и прохладная девичья ладонь накрыла лоб, неся минимальное, но облегчение:
– Жар спадает.
Девушка помогла ему приподняться и заставила выпить таблетки. От них почти сразу затошнило, а потом и вовсе вывернуло. За отсутствием в желудке какой бы-то ни было еды, все теми же пилюлями и черной желчью. И Звагин устало прикрыл глаза, чтобы снова провалиться в полубессознательное состояние.
– Принимать суррогат организм по-прежнему отказывается, – все тем же ровным голосом заметила Лиза.
Записывала результаты тестов на диктофон. Будто он неодушевленный предмет… А может, так оно и есть? Он ведь умер.
От подобной мысли, сердцу следовало отчаянно забиться, но Звагин не почувствовал ничего. Лишь сознание затопил ужас.
Нет. Нет!
От мысли, что он стал одной из проклятых тварей, с которыми сражался на протяжении многих лет, хотелось рвать и метать, но Лиза предвидела подобную реакцию. Стоило с губ сорваться глухому рычанию, нажала на кнопку пульта, и пациент оказался перетянут ремнями, что крепко прижали тело к кровати. Отвернулась, поспешив прочь…
– Лиза, – с трудом выдохнул Звагин, настигая личного представителя в дверях.
И она вернулась, впрочем, не спеша освобождать от пут. Посмотрела на показания приборов, прежде чем слабо, виновато улыбнуться:
– С возвращением в мир мыслящих существ, капитан.
Любопытная формулировка для особей вроде них.
– Сколько я был?..
– Неделю, – быстро ответил личный представитель, избавляя от необходимости произносить вслух. Достав из морозильной камеры бутылочку, поднесла к его губам. – Выпейте.
И он, томимый жаждой, послушно сделал большой глоток, чтобы едва не подавиться, распробовав солоноватый вкус и догадываясь, что за напиток ему поднесли. Попытался отвернуть голову, но девичьи пальцы держали крепко, пока пациент не проглотил все до последней капли. Стерли с губ алую жидкость.
– Простите. Так надо, – выдохнула Лиза и стремительно покинула палату.
Не отвечая на оклики. Оставляя жертву эксперимента рваться из ремней, проклинать, в жестокой горячке, в какой-то момент уверовав, что Лиза в самом деле послушный инструмент генерального. Впрочем, устыдившись подобных мыслей, когда снова спал жар, возвращая способность мыслить здраво. И лишь одно слово, снова и снова, срывалось с губ:
– Зачем?.. Зачем?!
Ведь она сама прошла через подобное. Она как никто знала, что это за пытка. Понимала, что это не жизнь. Ненавидела свое существование, отвернувшее ее от бога.
– Зачем?! – обратил он свой вопрос по адресу, едва Лиза в очередной раз скользнула в помещение. Как и в первый свой визит, не поднимая на пациента глаз. Вновь рванулся, и ярость придала ему сил, заставив упрямые ремни поддаться.
В личного представителя полетела подушка, как первый попавшийся под руку предмет, но девушка легко увернулась, не пролив ни капли из бутылочки, что принесла с собой. Бросила на подопытного быстрый, осторожный взгляд. Отступила на шаг, вправе ожидать нападения, но и не собираясь бежать.
– Вы все еще нужны мне, капитан, – тихо заметила она. – Вспомните, ради чего мы затеяли эту игру. Ради этого вы готовы были умереть. Так найдите в себе силы ради этого жить.
Не дожидаясь чужого выбора, однажды сделанного самой, выскользнула за дверь, оставляя Звагина наедине с собой и бутылочкой с кровью, что поставила на прикроватную тумбочку.
– Зачем?..
– Что? – оторвавшись от книги, которую ему любезно позволил почитать Константин, Шурка нахмурился. Телепат, что обосновался на диване, раскрылся, точно испытывая жар, губы шевелились, но больше наружу не пробилось ни звука.
Не заболел бы. Что он станет делать один?.. Ну как один, теперь рядом был Константин, только при всем к нему уважении, членом их бригады тот так и не стал.
– Линь?
Преодолев несколько разделяющих их шагов, Шурка коснулся лба товарища. Ледяной. Прежде чем он успел отдернуть руку, запястье обвили крепкие, жесткие пальцы, причиняя боль. И Шурку словно прошило током. Внутренности скрутило от бесконечного холода, голода и дикой жажды, как если бы он много дней шел по пустыне. В голове билась одна только мысль: Зачем?.. Ужас и отвращение накатывали удушливой волной.
– Пусти!
Он отчаянно рванулся, силясь избавиться от навязанных чужих ощущений. Пугающих, тяжелых. И уже падая назад себя, чтобы приземлиться на немытый пол пятой точкой, успел почувствовать, как обжигает горло солоноватая жидкость, неся облегчение…
Он делает это ради человечества. Исключительно ради человечества.
Повторял Звагин как мантру, снова и снова: чувствуя, как меняется. Чтобы заставить себя утром подняться с больничной койки и выпить принесенную Лизой кровь. Чтобы не разнести все вокруг, вымещая боль и отвращение к новому существованию. Чтобы не вышагнуть в залитое солнечным светом окно…
И настал день, когда они с Лизой смогли нормально говорить.
– Мне правда жаль, что все так получилось. Но я не видела иного выхода, – сказала девушка, устроившись на краешке кровати. По губам скользнула печальная улыбка. – Я же говорила: не надо сближаться со мной…
Звагин промолчал, но что-то подсказывало, что, в противном случае, он был бы мертв уже давно. Пользуясь тем, что с ним Лиза позволяла себе время от времени казаться слабой, набрался дерзости взять девушку за руку, сжав пальцы, уже не кажущиеся ледяными.
– Если вас утешит сей факт, то это меньшее, о чем я жалею в своей жизни.
Личный представитель Компании молча кивнула, но облегченный вздох выдал ее. О, Звагин хорошо знал, каково нести на своих плечах неподъемное бремя вины… На миг прикрыв глаза, наконец, подняла на него взгляд.
– Вы готовы вернуться в строй, капитан? – спросила она, усмехнувшись уголком губ. – Назревает маленькая заварушка, и генеральному не помешают верные люди.
– Заварушка? – прищурился Звагин, испытывающе глядя на личного представителя. – Или очередная проверка-испытание?
Ох, не верилось, что лишь от того, что он стал проклятой тварью, генеральный вдруг воспылает к бывшему охотнику, взорвавшему особей и так немногочисленной популяции вампиров, доверием.
Девушка передернула плечами:
– Не все ли равно? Главное помнить, на чьей мы стороне.
Верно, кажется, незадолго до его смерти, Лиза хотела взять в союзники оппозицию.
– Макаров? – догадался он, от воспоминаний стискивая пальцы в кулак, но прежде, Лиза освободила свою ладонь, предвидя реакцию. Ну конечно, член совета появился слишком вовремя, чтобы повернуть ситуацию в русло нужное личному представителю.
– Савельев, – добавила Лиза. – Он в пяти шагах от создания вакцины. И должен закончить работу, Звагин. Любой ценой. Есть еще несколько особей, но они не посвящены в наш план, так что… как карта ляжет.
Звагин кивнул.
– Что я должен делать?
– Ничего нового: следовать приказам.
Личный представитель привычно усмехнулся, чтобы порывисто и стремительно подняться, объявляя разговор оконченным. Протянул солнцезащитные очки, без которых в последние дни приходилось прятаться за глухо задернутыми шторами.
Так вот он каков, ее мир. Мир, в котором девушка жила уже восемь, мать их, лет! Так и крышей поехать недолго… И Звагин не был уверен, что сможет повторить подвиг, выдержать: морально и физически. Точно почувствовав смятение подельника, сомнения, девушка вдруг остановилась в дверях. Обернувшись, устроила ладонь на его груди, где тихо и медленно, точно черепаха, билось сердце:
– Вы привыкнете, – заверила она. Вот только слова отдавали горечью. – Да, запомните. Для всех: вы лежали в госпитале с пневмонией. Чтобы не открывать обстоятельств, генеральный скрыл от общественности эксперимент с вашим воскрешением.
– Как любезно с его стороны… – Звагин заставил себя переступить порог комнаты, что несколько недель хранила его от мира. А может, наоборот, оберегала мир от новой твари. – Лиза. Если я сорвусь…
– … мы оба не жильцы, – сурово закончила девушка фразу. Мягко улыбнулась, сглаживая резкость угрозы. – Верьте в себя. Вы все тот же, даже если сейчас вам так не кажется.
Дай-то бог…
Качнув головой, выкидывая из головы лишние мысли, Звагин последовал за личным представителем по сумрачному коридору медицинского центра в сторону лифтов. Но до первого этажа их лифт не доехал, остановившись на третьем. Банк крови. От мысли в желудке противно засосало, но Звагин собрал волю в кулак, заметив, что не голоден.
Лиза засмеялась, точно над удачной шуткой.
– Пока вы еще тут, Савельев хочет сделать несколько тестов.
По спине скользнул холод. Удивительно, но и при новой температуре в тридцать градусов, тело оказалось все еще способно его чувствовать. Как и боль. Впрочем, последняя длилась лишь пару минут. Как показали тесты, скорость регенерации у Звагина вдвое превосходила даже нынешние показатели Лизы.
Солнце опалило кожу, стоило только покинуть здание, но вопреки опасениям, ожогов не оставило. Они сбежали вниз по ступеням, к знакомому автомобилю премиум класса.
– Свободен, – бросила Лиза водителю, послушно покинувшему вакантное место. Забираясь на заднее сиденье, усмехнулась: – Баранку-то не забыли, капитан?
– Проверим.
Без тени шутки заметил Звагин, занимая место водителя и плавно вжимая в пол педаль газа.
Поехали.
– В Обитель.
Он ничего не забыл, рефлексы не атрофировались, но ощущалось все словно в первый раз. Может из-за очков?
Чертовы тонированные стекла…
Лиза бросила на спутника быстрый взгляд из-под ресниц. Он справится. Должен. Кто, если не он? У кабинета генерального шепнула, прежде чем постучать:
– Просто помните, ради чего мы это делаем. Все время помните.
Позволив войти, вампир покинул облюбованный пост у окна и приблизился, впрочем, остановившись на достаточном расстоянии, чтобы чувствовать себя в безопасности. Дежурно улыбнулся, но неподвижные уголки губ выдали его. Если бы генеральный так сильно не нуждался в сторонниках, он бы предпочел, чтобы Звагин остался среди мертвых.
– Рад видеть вас снова в строю, капитан, – заметил он вместо приветствия. – Должен признаться, несмотря на наши разногласия в прошлом, вы всегда вызывали у меня лишь уважение.
Льстец.
– Вот только в прошлом ли они? Ты говорила, он лоялен, девочка моя. Однако, кажется, капитан готов вцепиться мне в глотку зубами.
И в самом деле, впервые встретив генерального после всего, что произошло, казалось, Звагин едва сдерживается. Пальцы сжались в кулаки, наверное, впиваясь в тело ногтями, на скулах заиграли желваки…
– Ненавидите меня? – продолжал допрос генеральный.
– Как и я, – неожиданно призналась Лиза, прикрывая собрата. – Но жизнь продолжается, и ее надо как-то жить. – Повернулась к капитану, коснувшись плеча рукой. Это его она убеждала. Не себя, не генерального. Его. Для усиления, покачала головой. – Люди не примут нас такими. Никогда. Для нас у них есть лишь страх и ненависть.
Пальцы скользнули вниз по рукаву черной униформы, чтобы мягко накрыть стиснутый кулак. Поглаживая, упрашивая разжаться. Пожалуйста. Столько усилий не должно пропасть напрасно. И точно услышав ее мысли, Звагин сделал судорожный вдох, усилием воли расслабляя мышцы. Посмотрел прямо на генерального, не испытывая страха. Да и в самом деле, чего бояться, когда самое страшное уже случилось?
– Своих товарищей убивать не стану, – категорично заявил он, ставя условие.
Словно его мнение кого-то интересовало… Впрочем, как элемент достоверности согласия, оно определенно сыграло роль.
Генеральный усмехнулся, казалось, облегченно выдохнув:
– О, об этом вас никто и не просит, – заверил он, делая шаг вперед, чтобы протянуть капитану кол, что все это время прятал за спиной, чтобы отдать или… И только наметанный глаз близко знакомого с его реакциями человека смог бы прочитать в жесте напряжение. – Вы будете убивать моих "товарищей". Это в корне меняет дело, верно?
Звагин кивнул, все еще через силу выдавливая из себя слова. Пальцы обвили рукоять кола, потянули из рук вампира… сунув за пояс. И только бог ведает, какого волевого усилия ему стоило сие простое действие.
– Вот и хорошо. Позже, Лиза посвятит вас в детали.
Первое испытание пройдено. Во всяком случае, подопытный получил шанс. С ней все было проще и одновременно сложнее: измученная сопливая девчонка, еще не знавшая азов владения колом, не пролившая крови, ни красной, ни черной, против обращенного. Именно в тот день, после одержанной победы, Лиза получила в подарок дремавший на боку раритет. И, Господи, как она была горда и счастлива…
