Ирина Захарова
За гранью апокалипсиса
По ту сторону жизни. Глава 3
Покинув клуб, что облюбовала Компания после взрыва в "Последнем приюте", Лиза сбежала вниз, едва не оставив на ступеньке не туфельку, но проклятый каблук. Чертов статус мероприятия… Забравшись в салон поджидающего авто, устало откинулась на спинку сиденья, хотя после порции живой крови тело переполняла энергия. Заводя мотор, Звагин смерил ее в зеркало заднего вида взглядом полным сочувствия на грани жалости, за который хотелось убить.
Зачем он, сука, всегда такой понятливый?..
– Да, – нарочито задорно засмеялась она, небрежно откинув клатч на соседнее сиденье, – вечер удался. Наверное, обидно: сидеть всю ночь в машине, пока другие веселятся? Мм?
Попыталась заправить обратно в прическу выбившийся локон, но тот упрямо упал на лицо.
– Лиза, вы пьяны?
А что, пьяных что ли никогда не видел?..
– Поехали к вам, – неожиданно велела Лиза, когда капитан привычно повернул в сторону Обители Компании.
– Ко мне? – нахмурился тот.
– На квартиру. – Взрослый мужик, а точно дитя, ей-богу. Неужели за восемь лет не привел к себе ни одной женщины? Все еще любил жену? Поразительная верность. – Ваши люди уже должны были уйти, верно?
Кивнул задумчиво. Как будто бросаясь в омут, вывернул руль вправо, сворачивая с проспекта в переулок. На пороге квартиры вновь засомневался, но толкнул открытую дверь, пропуская гостью внутрь. Зажег свет.
– Не предложите даме выпить?
Пройдя в единственную комнату, Лиза бегло осмотрелась, убеждаясь, что жизнь для Загина остановилась давно, и тот жил только работой, подчинив ей все свое существование.
– Не держу.
Ну и ладно. И так сойдет.
Перевернув лицом вниз единственное в доме фото, чтобы любимые женщины Звагина не подсматривали, Лиза решительно шагнула к хозяину квартиры, провела рукой вдоль тела, убеждаясь, что тот напряжен.
– Лиза, что вы?..
Не дав договорить, прильнула к мужчине всем телом. Накрыла уста своими, целуя долго и отчаянно. Звагин совсем окаменел, но ответил, сдаваясь напору. Тихо простонав в губы, то ли пытаясь возразить, то ли наоборот, умоляя не останавливаться. Наконец определившись, усилием воли отстранил личного представителя.
– Лиза… Мы не должны.
– Пожалуйста… Виктор, – произнесла она, оставляя уставные отношения за рамками происходящего. Нечестно? Да, пожалуй. Но она не могла отступить. – Мне нужно. Вы ведь тоже этого хотите. Я знаю, – выдохнула она, поглаживая через ткань форменных брюк доказательство своей правоты. Расстегнув рубашку мужчины, скользнула поцелуями по груди, спускаясь умелыми губами все ниже. – Возьмите меня. Как вам хочется. Как вам нравится. Свяжите. Накажите…
Ну же. Жена давно мертва. Она в раю, а там не понимают какого это: изо дня в день гореть в аду умирающего мира.
Звагин зажмурился, отчаянно сопротивляясь запретным желаниям, особенно, когда рука ее скользнула в расстегнутую ширинку, но не в силах прекратить домогательства. Наконец, шумно выдохнув, схватил ее за плечи, вздергивая на ноги.
– Что вы со мной делаете, Лиза?..
Потеснив назад, повалил на застеленную постель, накрывая крепким, сильным телом. Даром, что разменял шестой десяток. Скользнул жадными губами по обнаженной декольте шее…
– Да вы миссионер, – засмеялась она, подначивая, не позволяя остыть и пойти на попятную.
И почувствовала, как входят в тело клыки. Застонала, но послушно откинула голову, открываясь. Выгнулась навстречу…
Утро постучалось в окно первыми солнечными лучами, неся дискомфорт, и Звагин недовольно поморщился. Бросил взгляд на Лизу, что вытянулась рядом, спрятав лицо в подушке. Хотелось надеяться, не сожалея о произошедшем. А еще и… Вкус ее крови до сих сохранился на губах, напоминая о новых инстинктах.
– Что-то случилось, Лиза? – тихо спросил он, возвращаясь к истокам, что привели девушку в постель подчиненного.
Он знал, что личный представитель не спит. Черт его знает, откуда, просто знал. И девушка действительно отреагировала почти мгновенно, садясь на постели, прикрывшись сбитым покрывалом. Откинула с лица волосы, чтобы вновь спрятать за ними эмоции, склонив голову.
– Я не смогу, – вдруг выдохнула она, признаваясь в слабости.
– Что?
Не понял Звагин, у которого до сих пор кружилась голова от новых ощущений, а в голове еще звучало эхо тихих женских вскриков и полных страсти стонов.
– Не смогу вернуться. К суррогату. Я не смогу. Человеческая кровь – это как… наркотик.
В голосе девушки звучало ничем неприкрытое отчаяние, созвучное его собственному, и Звагин сел, осторожно потянув ту в свои объятья. Ладони медленно скользнули вверх по девичьей напряженной спине, чтобы крепко сжать плечи.
– И не надо.
Лиза чуть отстранилась, недоверчиво подняв на охотника взгляд. Нахмурилась, не понимая.
– Когда все закончится, надобность в нас отпадет, – пообещал Звагин, скользнув ладонью по волосам, точно утешая, – и мы сможем…
– … освободиться, – закончила за него Лиза.
– Да.
Да. Да, именно. Это не смерть, не убийство – освобождение. Они слишком много видели и сделали, чтобы нести этот груз и дальше. Слишком опасны, чтобы оставаться в новом, лучшем мире, храня в себе вирус, едва не уничтоживший мир старый.
– Вы… поможете мне, капитан?
Протянув руку, Звагин скользнул пальцами по щеке девушки, еще такой юной, но уже настрадавшейся, повидавшей то, что дано не каждому. Даже в их постапокалиптическом мире. Кивнул, обещая то, на что надеялся сам. Бросил взгляд в окно.
– Думаю, нам пора.
Лиза рассеянно кивнула. Беря себя в руки, откинула назад волосы:
– Чур, я в ванну первая.
– Приготовлю кофе.
По-армейски быстро натянув форменные брюки, Звагин поспешил выйти в кухню, предоставляя девушке возможность не испытывая неловкости, спокойно подобрать разбросанную одежду и проскользнуть в ванную.
Бедная девочка. Ей давно в пору выплакаться на чьем-то плече, выговориться, облегчая душу, а надо быть сильной, держаться. Держаться изо всех сил, пока миссия их не окончена.
Но Лиза как-то справлялась.
Едва покинув душ, схватила пиликнувшую рацию, опередив капитана на долю секунды:
– Слушаю. Машина сломалась. Звагин вот только устранил неполадку, – не моргнув глазом солгала она не то генеральному, не то члену совета, что ждали ее на очередное совещание, – скоро будем.
Аж зависть брала.
– У нас пять минут на маленькие радости, – объявила Лиза, забирая у него из рук кружку и с наслаждением делая глоток. – Затем, вам придется покопаться под капотом.
От волос девушки тянуло до боли знакомым ароматом. Он до сих пор хранил в ванной любимый шампунь жены. Впрочем, Лизе жасмин шел не меньше.
– Нет проблем.
– Сильный, скотина. Проломил череп с одного удара, – констатировал Линь, поднимаясь и отступая от трупа. – Убирал свидетелей. Придется попотеть.
– Но мастер был нашей единственной ниточкой…
– Отставить пораженческие разговорчики, стажер. Где одна ниточка, там и две. Главное ее найти.
И действительно, телепат принялся активно шуровать в чужих вещах, уделяя пристальное внимание документам, разбросанному инструменту и… мусорной корзине. В последней он копался чуть ли не с упоением, и Шурка даже заглянул ему через плечо, когда Линь довольно хмыкнул.
– Гляди-ка.
– Пустой, – разочарованно заметил Шурка, развернув скомканный чистый лист.
– Зачем выбрасывать чистый лист, тем более что хорошая бумага лет пять как дефицит? – задал вопрос телепат. Шурка был вынужден передернуть в ответ плечами, и товарищ укоризненно покачал головой. – Дай простой карандаш. Я видел возле ножки кровати.
Получив грифель, развернул листок и стал быстро, но не сильно водить им по поверхности, выявляя поврежденные заломами слова.
– Ух ты! Как в старых детективах.
– Запомни стажер, – назидательно заметил старший товарищ, – проверенные временем приемы работают всегда. Это похоже на бухгалтерию, не находишь?
И в самом деле, то оказался отпечаток некого списка, содержащего имена и, вероятно, прозвища, ибо трудно было представить человека с именем Бритый лис. Напротив имен стояли цифры.
– Нам придется проверить всех?
– Возможно. Начнем с самых крупных цифр – серебро нынче дорого.
Звагин спиной почувствовал чужое присутствие и, не отрываясь от созерцания реки за стеклом, подобрался. Рука нащупала рукоять ножа, несколько драгоценных, ввиду известных обстоятельств, мгновений выбирая между ним и колом. Вот же жизнь пошла, даже в Обители охотников уже не знаешь, за что хвататься…
– Спокойно, капитан. Время освобождения еще не пришло.
Лиза.
Тайком выдохнув, Звагин повернулся к бесшумно спустившемуся по ступеням личному представителю, успев заметить скользнувшую по губам кривую усмешку. Нахмурился, шагнув навстречу. Пальцы коснулись почти затянувшейся глубокой трещины на губе, и девушка отстранилась, выдавая еще свежую боль. Такую рану можно нанести сильным ударом по лицу или… кольцом с печаткой.
– Это он сделал?
– Не все миссии проходят удачно, – отрицал личный представитель рукоприкладство начальства.
Звагин покачал головой, чувствуя, как против воли сжимаются кулаки.
– Это он сделал. Из-за прошлой ночи?
– Какой ночи? – приподняла девушка бровь, делая шаг назад, чтобы обойти собеседника и самой занять место у окна. – То был лишь сон, капитан. Вы ведь понимаете?
Он улыбнулся, хотя в груди что-то екнуло.
– Конечно.
Оно и к лучшему. Между ними ничего не могло и не должно было быть по множеству причин. Начиная их уставными отношениями и заканчивая разницей в возрасте. Лиза же ему в дочери…
– Я узнала, что вы просили.
Уводя разговор от щекотливой темы, тем самым объявляя ее закрытой, озвучила Лиза причину встречи. Не произнося вслух того, что не должно быть услышано посторонними, протянула свернутый вдвое блокнотный листок. И Звагин при ней пробежался взглядом по именам посвященных в секрет вампиров, двоих медбратьев из исследовательского центра, ученых, работающих над вакциной, эксперта из лаборатории…
– Что? Игорь? А он тут каким боком? – нахмурился Звагин, буквально споткнувшись о имя приятеля. Нахмурился, прокручивая в голове последний визит в лабораторию.
– Так сложились обстоятельства, – передернула девушка плечами. – С него взяли подписку о неразглашении. Но, если вас напрягает сей факт, я могу похлопотать о его переводе.
– Нет, – качнул он головой, отказываясь от щедрого предложения. – Нет. Просто… – Игорь, неужели ты… Он не хотел верить. Не хотел бы и мысли допускать, но допустил. И как преданный организации и человечеству солдат, вынужден был донести информацию до сведения начальства. Слишком опасны те, кому сливает Крот. – Вчера он дал мне ниточку в лице мастера, посеребрившего клинок. А сегодня мои люди нашли труп последнего. Возможно, это лишь совпадение, – тут же поспешил Звагин вступиться за друга и торжество справедливости, – не дурак же он так подставляться, но…
– Вас могли подслушать, – не руша на корню надежд подчиненного, предположила Лиза. – Однако прощупать эксперта не помешает.
Звагин кивнул. А что еще оставалось?.. На душе скреблись кошки, но он давно привык жить с грузом, который год от года становился лишь тяжелее. Что же такое покой, он и вовсе успел позабыть.
– Намекните вашему другу, что видели и узнали убийцу мастера. Посмотрим, не зашевелится ли Крот, – нарушая затянувшееся молчание, велела Лиза. Оттолкнувшись от оконной рамы, бросила на мертвую реку за стеклом последний взгляд. – Тут больше не встречаемся.
Но пару раз наведаться надо будет, чтобы не вызвать подозрений.
Он снова послушно кивнул, дождавшись, когда личный представитель уйдет первым, отметившись на КПП. Затем выскользнул в холл, направляясь к лифтам.
Пожалуйста, Игорь…
Сейчас, когда мир их сузился до границ Круга первого, с регулярными вылазками в преисподнюю, друзья ценились, как никогда. Ценнее были только продовольствие и человеческие ресурсы.
Круг первый, где царили анархия и свобода, остался позади, и Шурка хмуро озирался по сторонам, не без оснований опасаясь патруля. А им светиться никак нельзя. Мало того, миссию провалят, так еще в дезертиры запишут. А с дезертирами в Компании разговор короткий…
– Может, стоило дождаться утра? – предположил он. – Люди, наверное, спят, а мы завалимся с оружием наперевес.
– Ну да, – скептически хмыкнул Линь, не сбавляя шага. – Или вещички пакуют. Коли запахло паленым, обрубают все концы сразу. В противном случае, это не имеет смысла.
Дом выбранного путем логических умозаключений претендента на проработку уже маячил впереди, когда, покинув подъезд, держась стены дома, вдоль улицы метнулся неизвестный.
– Это же он, да? – Незнакомец был в капюшоне, плюс ночные сумерки, но по фигуре… – Со спины – вылитый.
Неизвестный напряженно обернулся, точно опасаясь погони, и Линь немедленно затащил стажера за угол, приложив палец к губам. Они дружно выглянули, продолжая следить за охотником взглядом. Упустят, куда свернул, и поминай, как звали.
Да, да, вот в ту подворотню, например.
Шурка уже подобрался, готовясь совершить короткую стремительную перебежку, когда объект слежки вдруг дернулся, всплеснул неловко руками и… с глухим стуком повалился на потрескавшийся асфальт. Хотя тишину безлюдной, будто вымершей улицы не нарушило ни единого звука. Озадаченно посмотрел на товарища, ища ответы, которых не нашел в собственной голове.
Тот хмурился, скользя взглядом по верхним этажам прилегающих домов. Искал снайпера? Покачал беспомощно головой, потеряв телепатическую связь с убийцей.
Выждав еще несколько минут, Линь подался вперед, к неподвижно лежащему ничком объекту. И немедленно тишину прорезал тихий звук, на который Шурка и внимания бы не обратил, не обострись в известных обстоятельствах чувства. Сработал ли инстинкт, а может, интуиция, если, конечно, они не являлись одним и тем же, но он вдруг прыгнул великану на спину с криком: "Ложись!", и буквально перед их лицами чиркнула наконечником по асфальту самая настоящая стрела. Точно такая же, как та, что торчала между лопаток объекта. И почти сразу вторая, ближе.
– К стене, – велел Линь, и сам, слишком проворно для великана, поднимаясь на ноги.
Преодолев оставшееся расстояние, они нырнули за угол, прижимаясь к каменной панели пятиэтажки.
– Телепат?
А кто еще способен взять и скрыть собственные мысли, прикинувшись ветошью?
– Или стоит блок.
Вынув у стажера из-за пояса пистолет, Линь сделал кивок в сторону очередной арки, предлагая стажеру проверить гипотезу. Шурка сглотнул, но кивнул в ответ. Громко подумав о маршруте, выскочил из укрытия… И в последний момент резко отвернул и побежал в другую сторону, нырнув в ближайший подъезд. Прижался к покрытой граффити стене, опасаясь, как бы стрела не пробила тонкую фанерную дверь насквозь. Но выстрела не последовало. В принципе.
Шурка выждал несколько минут и подобрался к выходу. Выглянул недоверчиво, ища взглядом товарища, и тот закричал:
– Беги!
Взгляд метнулся в поисках невидимой опасности, а после Шурка побежал, пытаясь на ходу сообразить, куда. Нырнул в очередную арку, исключая возможность атаки сверху, и почти тут же позади раздался выстрел парабеллума. И еще раз. А после все смолкло. Только выбираться Шурка не спешил, пытаясь усмирить отчаянно бьющееся о ребра сердце.
Неприятное это дело – быть приманкой.
– Цел?
Раздалось со стороны, с которой не ждал, и Шурка дернулся, поднимая на товарища полный укора взгляд. Зачем же так пугать?.. Молча кивнул.
– Тогда поспешим. Пока его еще можно выследить.
– Ушел?
– Но я его зацепил, – подбодрил телепат стажера, помогая подняться на ноги.
Ох уж эти старые дома…
Поднявшись на крышу одного из них, они подобрали то ли брошенный, то потерянный арбалет. Скинули, чтобы не мешал свободе перемещений? Все же вещица довольно тяжелая… Прошли по следам свежей крови, отчетливо заметным на пыльном полу захламленного чердака, и вышли в подъезд на другом конце здания. Покинув его, преодолели несколько улиц.
Они спешили, надеясь нагнать раненого стрелка, но, казалось, не приблизились ни на шаг. Силен. Или ранение оказалось не настолько серьезным, чтобы замедлить его. А затем, все более слабый, след и вовсе оборвался. Не иначе объект перевязал рану.
– Арбалет? – робко предположил Шурка очередную ниточку.
Линь вздохнул, качнув головой. Наверняка неизвестный действовал в перчатках. Да и арбалеты на вооружении не состояли, следовательно, с вероятностью в девяносто процентов, оружие было куплено на черном рынке. Пойди, отследи, когда все покрывают всех…
– Надо вернуться на место первого выстрела. Убийца мог оставить улики во время ожидания. И осмотреть вещи убитого, – принял он решение. Потянул стажера обратно, к телу охотника, которого зачистили, едва он выполнил миссию.
Вот и будь чьей-то пешкой…
Как уводят Крота, Звагин смотрел из конца коридора, так и не сумев заставить себя приблизиться и посмотреть другу в лицо. Спросить: "Игорь… Как же ты мог?" В душе зияла дыра, образовавшаяся после воскрешения и продолжающая расти с каждым новым ударом судьбы, точно в нем что-то сломалось или вот-вот выйдет из строя. Где предел человеческого терпения, кто подскажет?..
На плечо легла узкая, но не по-девичьи сильная ладонь, сжимая.
– Мне жаль, капитан. Мы проверили: при разговоре вы находились в лаборатории одни. И никаких жучков.
– Он?
– Отрицает. Но когда виновные в измене лично подписывались под приговором?..
Звагин удрученно покачал головой, в душе, по-прежнему отказываясь верить очевидным фактам. Пытался найти другу оправдания, которые уже никого не интересовали, алиби, которого не существовало. Только улики. Как та схема в ящике стола, например, изучение которой эксперту никто не поручал.
– Куда его теперь?
Личный представитель вздохнул, стискивая пальцы сильнее, почти впиваясь в тело подчиненного, отрезвляя:
– Штрафная бригада. Если будет хоть на что-то способен после следственных мероприятий…
Звагин невольно содрогнулся. Если дознание будет вестись в том же ключе, как было и с ним… Бессилие и злость накатили удушливой волной, испытывая на прочность барьеры самоконтроля, и он дернул плечом, избавляясь от касания чужой ладони. И Лиза послушно отпустила, как никто зная, как коробит жалость.
– Я нужен в ближайшие несколько часов? Хочу прогуляться.
Девушка качнула головой, отступая на несколько шагов, освобождая проход.
– Только не делайте глупостей, капитан.
Ударило в спину напутствие. Но он не ответил, спеша покинуть Обитель. С тех пор, как он восстал, стекло и металл здания давили на него, точно своды склепа. Не потому ли их предки предпочитали деревянные гробы камню? Сбежав по ступеням, побрел, куда глаза глядят. А когда очнулся от невеселых дум, обнаружил себя у знакомого пруда в зарастающем молодыми кленами парке.
Воспоминания нахлынули волной, и ужас перед содеянным смешался с крайним волнением, рот наполнился противной вязкой слюной. И Звагин сглотнул, осознавая, что жадно вслушивается в приближающиеся шаги.
И кого принесла нелегкая в это пустынное нынче место?..
На дорожке с рисунком из пробивающихся сорняков появился неизвестный, и сердце подпрыгнуло, чтобы больно забиться. Тварь нетерпеливо шевельнулась внутри, точно залегший в кустарнике голодный хищник.
Нет.
Прячась от чужих глаз и искушения, Звагин нырнул за объемный ствол старого дуба, стискивая кулаки, до крови впиваясь ногтями в ладони. Однако, вопреки ожиданиям, боль не отрезвила. Напротив, подстегнула затаившегося хищника.
Нет. Нет. Нет… Он уже принимал сегодня лекарство!
Вот только двигала им не жажда…
Шаг. Еще один. Тело точно чужое, непослушное, но бесшумно ступает по ковру жухлых прошлогодних листьев и расколотых почерневших желудей, как умеют передвигаться охотники. Будь они прокляты эти навыки! Неизвестный остановился. Оглянись. Беги. Вытащи кол, вышедший из обращения еще в первые годы апокалипсиса, что так небрежно заткнут за пояс. И гость из Круга первого действительно скользит рукой вниз… Чтобы достать из мятой пачки сигарету и прикурить. В носу защекотал знакомый до боли запах.
Господи! Как же он хотел курить…
– Не угостишь сигареткой?
Неизвестный повернул голову, открывая беззащитную шею, и надежда заглушить одно желание реализацией другого рухнула. Стремительно преодолев разделяющие их полтора метра, Звагин припер жертву к стволу ближайшего дерева. Зажал рот, не позволяя даже пискнуть. Тот рванулся, но Звагин легко удержал, сильнее себя самого прежнего в несколько раз. Ударил в солнечное сплетение, чтобы не дергался, и жертва обмякла, почти лишившись сознания.
Остановись!..
Здравая мысль вспыхнула и погасла, утонув в затянувшей взгляд дымке. Что не помешала клыкам безошибочно угадать нужное место. Рот наполнился горячей, живой еще кровью, что не шла ни в какое сравнение с солоноватой жидкостью из банка крови. О да, теперь он понимал оппонентов и их союзников, что не могли отказать себе в подобном удовольствии, понимал Лизу… и оттого было только паршивее.
По телу прокатилась волна чувственной дрожи. Жертва забилась в руках, предчувствуя скорый конец, и сидящий в нем хищник возликовал, наслаждаясь своей властью, чужой агонией, впитывая в себя страх жертвы, ее последний хрип. И плевать ему, что полный ужаса и боли угасающий взгляд будет преследовать Звагина до конца дней.
Отступив на шаг, позволяя бездыханной жертве осесть наземь, точно тряпичная кукла, сложившись в нелепую позу, Звагин поднял оброненную неизвестным пачку и выудил сигарету, поджигая. Жадно затянулся, привалившись к стволу, но не чувствуя, как кора впивается в спину.
По венам гулял адреналин, и хищник шептал в закоулках подсознания, что ничего страшного не произошло. Всего лишь стало одним асоциальным элементом меньше. Опять же, искать того никто не станет. Если Звагин все сделает правильно, никто и никогда не узнает о том, что случилось. И только сам Звагин понимал, что скоро эйфория уйдет, и он проклянет самого себя. Проклянет тот день, когда позволил себе принять посмертный подарок Лизы и вернулся в мир смертных. Вернулся монстром, которого ненавидел…
