Кира Меркулова
Круг Равенства
Глава 13
– Тебе уже лучше? – спросила, глядя на бедного Артема. Бедного и бледного.
– Лучше, – слабым голосом с легкой хрипотцой ответил он. – Можешь спокойно идти на свидание. Похоронная процессия отменяется на сегодня.
– Спасибо, конечно, но я отменила встречу, – ответила сморщившись, вспомнив свое отражение в зеркале, запечатленное после возвращения из больницы.
Хорошо, что из папиной интеллигенции меня никто не увидел в таком плачевном состоянии. А то совсем перестали бы обо мне говорить, так хоть про неординарную внешность посплетничают.
Лиам, в свою очередь, вообще должен считать, что ему досталось бесценное сокровище, и то, что я согласилась с ним поужинать, – это подарок свыше. Не иначе. Он должен ценить меня, прямо как Круг Равенства ценит карбонадо. А как по-другому можно относиться к чему-то таинственному, загадочному, противоречивому, но уникальному? Именно такие эпитеты должны всплывать в голове Лиама, когда он вспоминает обо мне. А не жалкое подобие фарфоровой куклы, которое даже не удосужились хоть немного привести в порядок. По крайней мере, я так подумала, увидев себя в тот момент. А еще подумала, что мне нужен качественный сон, так как обычный вечерний марафет не спасет ситуацию.
И когда Лиам позвонил, чтобы договориться о точном времени нашей встречи, я соврала, что очень занята. А мой сонный голос был тому подтверждением. Просто я ответила на звонок, не посмотрев на экран телефона. А когда услышала его голос, было уже поздно… Лиам, конечно, не ожидал, что его так бесстыдно сольют, но сдержался от каких-либо высказываний. Судя по затянувшейся паузе и глубокому вздоху, ему было что сказать, но он человек вежливый, поэтому по-деловому предложил перенести встречу на следующий день. «По-деловому предложил» – громко сказано, конечно, больше было похоже на речь смилостивившегося государя, который дал своему холопу еще один шанс. Такая повелительно-многозначительная интонация, обладателю которой обычно не отказывают и не перечат.
«Завтра вечером в семь. Никаких возражений. И без опозданий из серии «у нашего женского общества есть негласное правило – проверить на прочность нервную систему мужчины, опоздав на полчаса на первое свидание».
На языке вертелось «хорошо, я подумаю», но, к счастью, мой затуманенный мозг очнулся до того момента, как я это произнесла, и выдал четкое «до встречи».
– Ева, прием… прием, – отдаленно послышалось мне, и я перевела взгляд с обшарпанного пола на Артема, – сбой системы?
– Последствия снотворного и отсутствие нормального сна. Хотя весь день провела в объятиях Морфея. Мне ночью меньше девяти часов спать нельзя. Природой так заложено, – ухмыльнулась я.
– Скорее, ленью, – парировал Артем, было видно, что разговор дается ему с трудом.
– А слышал, что если гипотоник не выспался, то прячься кто может?
– Гипотоник? Отговорка для слабых.
– Пускай так, нет настроения спорить. Да и мы с тобой в разной физической форме. Я лежачих не бью. Ни морально. Ни физически.
– Как же мне с тобой повезло, – хрипло засмеялся Артем, но резаная рана быстро о себе напомнила и попросила не беспокоить. Лицо парня перекосилось от боли. Мне даже жалко его стало.
– Ладно, завтра зайду. А ты пока поработай над своим остроумием, а то начинаешь сдавать. Мне скоро станет скучно, и я съеду от тебя.
– Так что же ты сразу об этом не сказала, я бы давно превратился в угрюмого молчуна.
«В последние дни ты и был таким», – не словами, взглядом ответила ему.
Еще следовало рассказать о сегодняшнем случае в больнице. О тех черных нитях, что увидела над головой девушки. Но не рискнула, боясь, что Артем тут же засобирается домой, вспомнив, что все-таки он наставник и, как оказалось, его подопечная не настолько безнадежна, поэтому срочно нужно начинать учить ее уму-разуму. И отменит встречу с мастером. А мне очень необходимо было это знакомство, так как ответы на некоторые мои вопросы, которые не могла задать Артему, мог дать только он. По крайней мере, мне так казалось.
– Еще хотел сказать…
– Да, давай уже договаривай, теряй сознание, и я спокойно пойду домой, – врач советовал провести в палате Артема не больше пяти минут. Советовал, но не настаивал. Можно сказать, кто платит, тот и музыку заказывает.
– Благодаря моей способности и помощи мастера, я установил защиту на квартиру. Все знают, что в ней кто-то живет, кто-то за нее платит. Но спроси моих соседей или арендодателя, никто ничего конкретного не скажет. Паспортных данных моих у арендодателя тоже не найдется. Ко мне в дверь никогда никто не постучится. Все ее видят, но бессознательно проходят мимо. Я в любой момент могу закрыть дверь и бесследно исчезнуть, и никто даже не вспомнит, кто именно жил в этой квартире. Но защита слабеет, если внутрь попадает кто-то чужой.
– Круто, – прервала, заметив его сдавленные сипы на последних словах. – Надо было в первый же день мне об этом сказать, коль не совсем глупая, поняла бы. Не буду мальчиков водить, пока ты в больнице, не переживай.
– И на этом спасибо. Скорее всего, уже есть дыры в защите, а это значит, что человек с сильной энергетикой пробьет ее до конца.
Хорошо, Лиама точно на кофе приглашать не буду.
– Я по-ня-ла… как разговорился-то. Может, расскажешь за что тебя так? – я повела головой и махнула на его живот.
Тема сразу сморщился, начал жалобно стонать и попросил позвать медсестру.
– Совсем нехорошо, – словно на последнем издыхании, произнес он.
– Ага, переигрываешь. Станиславский не поверил бы, – безнадежно покачала головой и направилась к двери, а мне в спину:
– Танечку позови, побыстрее, пожалуйста. Брюнеточка, такая хорошенькая, – я обернулась, а этот болезненный мне игриво подмигнул: – Может, скоро втроем будем жить.
Я криво усмехнулась, но ничего не ответила. Вот с чем не поспоришь, так это с излишней самоуверенностью мужчин. Им все равно, как они выглядят и в каком состоянии пребывают, главное, что они есть здесь и сейчас. Это из серии: земля круглая, небо голубое, трава зеленая… а мужчины – особи самонадеянные и исключительные. И пусть весь мир подождет.
Не знаю, как на самом деле, но кажется, что в гордое общество феминисток вступают как раз после того, как женщина вдоволь наестся этой самодостаточностью и исключительностью. Может, мир и подождет, а женщины вряд ли. Так что уже неизвестно, кто двигатель прогресса.
Слова Артема меня не удивили и даже не задели. Правда, когда на сестринском посту я спросила, где мне искать очаровательную брюнеточку Танечку, а мне указали на тучную женщину, идущую навстречу по коридору, то моя нижняя челюсть просто бесконтрольно отвисла.
Танечка разговаривала с кем-то по телефону, зачастую употребляя грубые, некрасивые слова. Правда, получалось у нее складно. Подойдя ближе, она послала своего абонента в межгалактическое путешествие и хмуро уставилась на медсестер на посту, начала раздавать им строгие указания, успев каждую извращенно отругать за былую провинность. Взаправду я впервые слышала такие хлесткие словосочетания. А когда она повернулась ко мне со словами «чего вам, барышня?», я смогла лишь жестом руки указать на палату Артема.
И вмиг потеплевшие глаза и мягкий голос:
– С Темочкой что-то? – прощебетала Танечка, а я еще больше впала в ступор от резкой смены настроения этой женщины. Стала вспоминать… Денег я ей не давала, точно видела в первый раз. Подумала, может, у Артема еще есть одна сверхспособность, о которой он забыл рассказать. К примеру, взмахом руки превратить дикую кошку в милого покладистого котеночка. Пока мысленно обдумывала этот вариант, женщина безнадежно махнула на меня рукой и кинулась в палату к моему наставнику.
– Надо будет спросить… – задумавшись произнесла я.
– Что спросить? – поинтересовался Земенцов, неожиданно оказавшийся рядом.
– Эм? Долго Артему еще вашим гостеприимством злоупотреблять?
– Недели две желательно. Но что-то мне подсказывает, что уже на днях соберется, – он хмыкнул и перевел на меня оценивающий взгляд. Тот самый, когда сканируют снизу вверх, чуть зависая на бедрах и груди. – Его можно понять, такая красотка скучает дома одна.
Красотка? Правда? Даже с темными кругами под глазами, растрескавшимися губами и небрежной прической? Нужно срочно звонить Лиаму, а то сокровище его украдут.
На самом деле липкий взгляд Земенцова ничего кроме реакции отторжения не вызывал. Он был неприятен как человек и тем более как мужчина. Бывает, что не можешь сказать ничего плохого о человеке, но инстинктивно сторонишься его. Это был как раз тот случай. Но обижать человека, который спас твоего друга, – пускай и поддавшись не героическому настрою, а денежной мотивации, – не стоило. Поэтому, чтобы не допустить в голове доктора мысль о том, что со мной можно флиртовать и заигрывать, решила сразу его осечь.
– Почему же одна? Поверьте, когда в доме двадцать крыс, есть чем заняться, – начала отыгрывать свою партию. Вначале хотела прикинуться кошатницей, но не стала. Вдруг он тоже из этих котофилов. Потом не отвяжешься.
– Крысы? – с отвращением в голосе переспросил Земенцов.
Значит, угадала.
– Да, такие милые: с белой шерсткой и красными глазками, – я состроила милую мордашку и, как глупенькая, быстро захлопала ресницами.
– Серьезно?
– А что именно вас удивляет? – надув губки, поинтересовалась. – Каждую накорми, искупай, поцелуй, поиграй, выгуляй. В клетках мы их не держим, поэтому приходится часто дома убираться. А еще они так скучают по Артему. Даже плачут.
– Крысы плачут? – недоумевал доктор, а я сама была готова заплакать от смеха. Вы бы видели его лицо! – Это очень занимательно, Ева, но я спешу, – Земенцов посмотрел на меня, как на умалишенную, жалостливо улыбнулся и умчал по коридору в неизвестном направлении.
– Как-нибудь в другой раз дорасскажу, – крикнула ему в спину, но он даже не обернулся. Оставалось надеяться, что он не будет интересоваться у Артема нашим домашним хозяйством.
В общем, хорошо, что у нас не было даже одной крыски. А то сдохла бы она от голода и холода.
По возвращении домой я настроилась на продолжительный сон. Провела все подготовительный мероприятия: теплая ванна с лавандовым маслом, легкий ужин, какао с молоком. А в руках моя первая книга по психологии неизвестного мне автора. В общем, идеальное сочетание, чтобы где-то на десятой странице заснуть. Так и случилось. Только на второй странице.
Но сон не был спокойным. Не знаю, сколько именно раз я просыпалась за ночь, но это было ужасно. Мне снилась та девушка… и что с ней сделали бы эти черные нити, не остановись я около нее. А ведь собиралась пройти мимо. Я осознавала, что это всего лишь сон, крутила головой, просыпалась и вновь проваливалась в кошмар. Не знаю, то ли кто-то показывал мне, что будет с тем, мимо кого я решу пройти и не помочь, либо просто разыгралось мое буйное воображение.
Поэтому, когда меня разбудил настойчивый звонок в дверь, а потом и громкий стук. Мягко говоря, я была без настроения. Не задумываясь, поднялась с дивана и пошла открывать самоубийце, который нарушил и без того тревожный сон. Ох, вспомнить бы все нелестные эпитеты, которые использовала в своей речи брюнеточка Танечка.
Я резко распахнула дверь. Нервно облизала сухие губы и уже было начала говорить… но осеклась. С меня будто сдернули сонную пелену, и я широко открытыми глазами начала оглядываться по сторонам.
Я забыла закрыть жалюзийные ламели на ночь, поэтому все помещение было испещрено озорными лучами. Значит, уже было далеко за полдень. Суетливо перекинула волосы на один бок и только сейчас заметила, что на мне рубашка Артема. Наверное, вчера по ошибке взяла из стопки чистого неглаженого белья. Неловкость была в том, что застегнута она была всего на две пуговицы посередине. И даже не открытая на половину часто вздымающаяся грудь или оголенные бедра меня смутили. А то, как на меня смотрели черные глаза. Внимательно. Жадно. Зло.
Видимо, кто-то с сильной энергетикой пожаловал.
– Ты с ним спишь? – чуть прищурившись и застыв взглядом на моих губах, спросил парень. Непередаваемая интонация голоса моментально выбила из груди сдавленный выдох, заставив еще раз облизнуть губы. Его кривая усмешка. Глаза вверх, а я тут же инстинктивно свои вниз.
– Что простите? – переспросила, обалдев от его наглости. Еще вежливое «простите» применила. Совсем теряю хватку.
Парень стоял, опершись предплечьем о дверной косяк. На мгновение он опустил голову и, будто взяв себя в руки, посмотрел на меня, как ни в чем не бывало. Правда, я все же заметила хищный блеск в глубине его темных глаз. Но голос, мимика были ровными.
– Добрый день! Следственный комитет беспокоит. Старший следователь по особо важным делам, – он протянул мне раскрытое удостоверение. – Капитан Исаев.
Он уже собирался закрыть ксиву, как неосознанно я перехватила его руку. И моментально слабый разряд тока в самое сердце, мороз по коже, судорожный выдох… который все же я смогла сдержать. Реакция на мимолетное касание просто выбила все умные мысли из головы. Да что не так со мной? Где привычное раздражение и неприязнь.
– Подождите. Я еще не успела детально все рассмотреть. Вдруг фальшивка, – чуть собравшись, попросила я. Капитан немного удивился, но ничего не сказал и спокойно передал мне документ, а затем с насмешкой в голосе:
– Разбираетесь в фальшивках?
Я проигнорировала его слова. Немного подалась назад и внимательно уставилась в предоставляемый документ. Шепот разума подсказывал включить нейтральное общение и на любой вопрос отвечать «нет». А вот инстинкт самосохранения вопил в голос, прося закрыть дверь и ни о чем с капитаном не разговаривать. Так как если Артем узнает о том, что я неизвестно кому открыла дверь, так еще и вела с ним беседу… тогда меня уже никто и ничего не спасет. Даже следственный комитет.
Так мы и стояли. Зевающий капитан, вполне откровенно намекающий, что за пять минут можно уже было как-то определиться: фальшивка или нет. Я же в свою очередь лихорадочно думала, но как только взгляд цеплялся… служебное удостоверение… капитан юстиции… следователь по особо важным делам… Исаев Руслан Дмитриевич… не оставалось никаких соображений. Внутри пустота и тихий истеричный смех инстинкта самосохранения.
– Чем могу… помочь? – протянув удостоверение назад, спросила, правда, на слове «помочь» немного запнулась, наверное, из-за слишком редкого употребления в повседневной жизни. Но все же вскинула голову и вполне уверенно посмотрела в глаза капитана. Мрак. Вот что пришло мне в голову.
– Я ищу вот этого парня, – капитан протянул мне сложенный лист бумаги, – вчера во втором часу ночи около бара «Крафт» на Стрелецкой было совершено убийство двух мужчин, и еще одного, по словам свидетеля, ранили ножом, но он сумел сбежать от нападавших.
Пока капитан рассказывал, я слегка дрожащими руками развернула лист формата А4. На нем черно-белое фото плохого качества: мужчина, ссутулившись, прижимает правую руку к животу. Лицо без четких контуров, но можно догадаться, что сморщено от боли. Конечно, я узнала его.
Оставалось только твердо соврать, что понятия не имею кто это. Но внутри что-то дрогнуло при воспоминании о том, как Артем сползал на пол около входной двери, весь в крови. Его хрипы и потом кашель с кровью.
– Этот парень не первый раз попадает в поле моего зрения. Но у меня никак не получалось проследить за его действиями дальше, чем за триста метров от места происшествия. Словно под землю проваливался. А здесь получилось. Проследил до самого конца. По видеокамерам. Благо сейчас они повсюду. Так я и оказался в вашем доме. Арендодатель откликнулся на мою просьбу скинуть данные по всем жильцам и юрлицам. А про вашу квартиру почему-то забыл. Пришлось уточнять у соседей, но вы удивитесь, они тоже ничего не знают про жильцов данной квартиры.
– Мы не очень общительны.
– Значит, вы все-таки не одна здесь проживаете? – подловил он.
– Да, с братом, – четко ответила и, сама себе удивляясь, начала уверенно врать. – Но его сейчас нет дома, он в служебной командировке. Уже как неделю. Поэтому вам придется поискать вот этого несчастного в другом месте. Вы извините, но мне нужно собираться на важную встречу, – мило улыбнувшись, собиралась закрыть дверь, но Исаев успел выставить ногу в дверной проем.
– Мне важно найти этого человека и поговорить с ним. Скорее всего, что он и жертвы преступления не были знакомы до встречи в баре. Знакомство произошло случайно, а может, и нет, но они около двух часов о чем-то разговаривали. Возможно, о чем-то серьезном, со слов официанта. Как я могу к вам обращаться?
– Моя госпожа, – без раздумий ответила. Все-таки разум повредился.
– Как? – засмеявшись, переспросил капитан.
– Именно так, как вы услышали.
Совсем дурная осмелела.
– Вы отдаете отчет, кому вы это говорите? – Исаев продолжал улыбаться, но в глазах предупреждающе заискрилось недовольство.
– Это из той же серии, что и ваш первый вопрос. Вы всем его задаете вместо приветствия? – я даже не пыталась скрывать язвительность. Была готова к скандалу. К чему угодно, но только, чтобы больше никаких вопросов про Артема.
– Это такой психологический прием, – холодно ответил он, но скулы заметно напряглись, – который соответствовал той картинке, что я увидел. Вы не боитесь открывать незнакомым людям? В таком неприкрытом виде.
– А следственному комитету есть до этого дело?
Капитан как-то по-хищному повел головой и ответил со зловещим придыханием:
– Действительно, мне нет дела. Вот когда будет свеженький труп с признаками насилия, я обязательно подъеду.
– Да что вы себе позволяете? – зашипела я. – Я напишу на вас жалобу в прокуратуру.
– Ну что вы, моя госпожа, давайте не будем ругаться. В ближайшее время нам придется часто видеться.
– С чего вдруг?
– С того, что вы мне солгали. И мне прямо необходимо познакомиться … с вашим братом, – он протянул мне визитку. – Позвоните, как он вернется из командировки.
– Не раньше, чем через неделю, – уже не так смело пробубнила я, в тот момент моя уверенность медленно сползала по стеночке и хваталась за голову. Хьюстон, у нас проблемы!
– И еще можно ваш паспорт?
Твою же…
– Зачем?
– Такой порядок. Я же должен знать, с кем веду разговор.
– Нет.
– Что нет? – напрягся Исаев.
– Паспорта нет… Я его забыла у подруги… случайно.
– Я понял, – протянул он, не спуская с меня сканирующего взгляда. Очень тяжелый взгляд. Словно по частям разбирают. Даже мое сердце не выдержало такого напряжения, и спряталось в пятки. – Хорошо, но не удивляйтесь, если навещу вас в ближайшее время, – капитан лукаво подмигнул и направился в сторону лестницы.
– Удивляться не буду, но и радоваться тоже, – все также негромко пробубнила ему в спину и, захлопнув дверь, застонала от безысходности.
Не была бы я девочкой, если бы не позволила себя пятиминутных воздыханий и сетований на судьбу. И для профилактики пару раз прокляла Круг Равенства. Вдруг сработает. Вот все-таки хорошо жила. Тихо, спокойно. По своим правилам. Никто не трогал, ни в чем не обвинял. Здесь же…
Ладно, знакомство со следственным комитетом еще не приговор. Что там Артем говорил? В любой момент может съехать с квартиры. Самое время переезжать. Хоть ко мне. Хоть к моему отцу. К нему так просто следственный комитет в дверь не постучит. Вот только Артему он вряд ли обрадуется. Да и если знакомство с Лиамом перейдет на новый уровень, то тоже некрасиво получится. Надо просто снять другую квартиру в другом районе. И все.
Глава 14
Я который час подряд подыскивала новое жилье через небезызвестный сайт, когда всплыло напоминание «Лиам» на экране телефона. Даже забыла про необходимое новое жилье и дружественный следственный комитет.
– Ли-ам… – произнесла по слогам, пробуя его имя на вкус. Мне нравилось. А еще больше я хотела понравиться ему.
Нет, не так. Я хотела, чтобы красивый самодостаточный мужчина увидел во мне равную. Не просто красивую обертку, а еще вкусную начинку. Да, я наверняка не могла соревноваться с его знаниями в сфере бизнеса, но мне тоже было что рассказать и чем заинтересовать. Па крайней мере, я надеялась на это. Все же свободное уединенное время я проводила с пользой. Много читала и общалась с людьми со всего мира по скайпу.
Отец наверняка удивился бы тому, что его дочь может вполне уверенно общаться на пяти языках и еще около трех неплохо понимает. Скажем, языки были моим хобби. Хотя по факту мне больше нравилось знакомиться с новыми людьми, слушать их, узнавать что-то новое и порой непонятное для русского менталитета. К некоторым я даже приезжала в гости, но отец, конечно, об этом не знал. В той же самой Норвегии я была у одной своей хорошей знакомой несколько раз.
Заводить новые знакомства я любила. Но при этом, как и в родном городе, близко ни с кем не сближалась. С некоторыми даже пришлось прекратить общение после нескольких поползновений в сторону личного, закрытого для всех.
Границы были всегда и для всех. И я долго думала о том, что будет делать Лиам, когда столкнется с первым препятствием. Как бы он ни зацепил с первого взгляда, я не намеревалась делать ему послаблений. Правда, что-то мне подсказывало, что он так просто не сдается. Не тот характер.
– Ровно семь, – одобрительно кивнул Лиам, когда я вышла к нему. Он стоял около белого внедорожника. С огромным букетом белых роз в черной обертке. Весь такой красивый, во всем черном. В отличие от меня, затянутой во все белое. В тот момент показалось, что в мире всего два цвета. Черно-белый контраст. Ан нет, еще синие глаза, чарующие одновременно своей холодностью и таинственностью. Я опять засмотрелась. Как и он. Мне часто говорили, что от моих светло-голубых глаз с поволокой сложно отвести взгляд. Но кому-то надо было закончить эти гляделки…
– Я не люблю цветы, – категорично озвучила я. Говорила же, что послаблений не будет. – Мертвые букеты… так я их называю. Хоть и красивые.
– Хорошо, учту на будущее, – в синих глазах Лиама не было ни капли смущения или раздражения на мое замечание. Это приятно удивило. Обычно женские капризы быстро выводят из себя сильную половину нашего общества. Хотя с моей стороны это не было капризом…
– Но не выкидывать же его, – все же смягчилась, улыбнулась уголками губ и приняла букет. Склонила к нему голову, чтобы почувствовать тонкий аромат роз.
– Тебе идет, – улыбнувшись в ответ, сказал Лиам.
– Цветы?
– Нежность, – кратко ответил он, чем заставил меня смутиться. Одно слово, один проникновенный взгляд. И я почувствовала, как порозовели мои щеки. В общем, еще неизвестно, кто кому послабления будет делать.
В такой легкой романтично-молчаливой атмосфере мы добрались до ресторана. Прозвучали какие-то обыденные вопросы, но я отвечала кратко и в свою очередь ничего не спрашивала. Немного некомфортно чувствовала себя с тремя малознакомыми мужчинами в одной машине. Водителя и телохранителя никто не отменял. Но и мое больное воображение тоже никто не отменял. Поэтому если бы Лиам сообщил, что забронировал столик в каком-нибудь загородном модном ресторане, я бы точно вышла на ближайшем светофоре. Ибо про «палачей» Сектора Смерти я не забывала даже во сне. Чувствовала, что про меня они тоже не забыли. Ждут. Выжидают…
К моему счастью, Лиам оказался любителем захватывающих видов на вечерний город с высоты птичьего полета. Я оценила его выбор. Панорамный ресторан на двадцать пятом этаже под стеклянным куполом. Небольшое круглое помещение с приглушенным освещением и ограниченным количеством столов, огражденных друг от друга декоративными перегородками. В центре – круглая барная стойка.
– Я здесь впервые, – начала я, после того как вышколенный официант принял у нас заказ.
– Я тоже, – поддержал Лиам, – мне посоветовали его как лучший рыбный ресторан в городе.
– Посмотрим, – ответила, не отводя взгляда от впечатляющего вида из окна на исторический центр Москвы.
– Я, кстати, сегодня обедал с твоим отцом и рассказал ему о нашем свидании.
– А это свидание? – я с удивлением на него посмотрела.
– Свидание, – уверенно подтвердил он и даже бровью не повел.
В общем, опять была моя очередь краснеть, но, чтобы не поддаться смущению, пришлось перевести тему на не очень приятную, но зато резко остужающую.
– А тебе тоже нужно записываться за месяц, чтобы встретиться с моим отцом за обедом?
– Нет, договорились вчера вечером, – ответил Лиам, продолжая пристально на меня смотреть. Кажется, он ни разу не отвел взгляда в сторону окна или других посетителей ресторана. В отличие от меня, которая не могла сосредоточиться на чем-то одном или на ком-то. Хотя один парень за барной стойкой привлек мое внимание. Только я не сразу поняла, чем именно. Но каждый раз взглядом возвращалась к нему. – Я в курсе ваших натянутых отношений с отцом.
– Что он тебе рассказал? – наконец-то я посмотрела прямо в синие глаза. На море сегодня штиль. Но это временно. Я прогнозирую резкую смену ветра в ближайшее время, возможно даже шторм.
– Ничего такого, что могло заставить усомниться в его любви к единственной дочери. Мне кажется, вы просто не можете найти общую точку соприкосновения. Слишком разные, как сказал твой отец. А я подумал – наоборот, вы слишком похожи, слишком упрямы, чтобы сделать шаг навстречу друг другу.
– Интересный взгляд на наши отношения с отцом, – задумчиво ответила я и вновь отвела взгляд в сторону.
Лиам не спешил что-либо сказать или задать наводящий вопрос. Он чего-то ждал или просто давал мне время. По-видимому, связал мою задумчивость с мыслями об истинных причинах сложных отношений с отцом. Но про отца я даже не думала, не могла думать, когда вновь перед глазами сплетение нитей… черных… красных. Парень за барной стойкой сидел спокойно, временами только подзывал бармена и просил налить еще. Что с ним было не так? Почему красные нити оплетали его руки, а черные обвивали шею?
– Ева, ты со мной? – я услышала голос Лиама, но никак не отреагировала. Сознание уже тонуло в дрожи происходящего. Я нервно схватилась за бокал с вином и сделала пару судорожных глотков.
– Прости, – спустя минуту извинилась я.
– Все нормально. Предлагаю тему «отцов и детей» на сегодня опустить. Сам не очень люблю ее.
– Да уж… А что за проект? – я попыталась сконцентрироваться на внимательных глазах Лиама. – Я имею в виду проект с моим отцом. Благотворительность?
– Нет, Ева, я принципиально не занимаюсь благотворительностью.
– Даже так? – я вновь сделала пару глотков вина, изображая неподдельный интерес к затронутой теме. Хотя взгляд невольно тянулся в сторону бара.
– По-моему, благотворительность – это псевдопомощь. Своего рода растление личности человека, поощрение его жалости к себе. Люди просто не хотят нести ответственность за свою жизнь. Легче во всем обвинять несправедливую судьбу, чем начать работать над собой и своей жизнью.
– Звучит цинично, – я не стала скрывать, что его слова меня удивили. Я даже внимательнее всмотрелась в его слегка нахмуренное лицо, вдруг это была просто шутка. Но нет. Он был серьезен и уверен в своих словах, правда, маленькая межбровная складка выдала его неполное равнодушие к этой теме. – А как же те, кто смертельно болен? Постоянно вылетают посты в соцсетях, что какому-нибудь ребенку требуется денежная помощь на срочную операцию. Я не филантроп, конечно, и деньги, которые перечисляла, не мои собственно заработанные. Но я точно делала это не из жалости… Просто есть такие безвыходные ситуации, когда человеку не справиться одному. Да, мы можем все скинуть на злодейку судьбу, но разве это и не выделяет человечество среди других живых существ на нашей земле? Если есть возможность, почему бы не протянуть руку помощи. От тебя не убудет, а для кого-то это целый шаг к счастливому будущему.
– Значит, ты неравнодушна к чужому будущему? – спросил, улыбаясь и наклоняя голову в бок. Такой простой вопрос, но сколько в нем смысла. Проще всего было бы ответить: «Да, а что здесь такого». Но это было бы неправдой. По большому счету, я просто переводила деньги и забывала об этом. Никогда не отслеживала, что там дальше происходило с больными и требовалось ли еще что-то. Если по-настоящему признаться себе, то это просто плевок денег, а не рука помощи. Нужный для кого-то плевок, но точно обездушенный. Кто-то говорил, что мы помогаем ради плюсика в карму. В надежде, что с нами или нашими близкими такого не случится. Наверное, это так. И что мне ответить Лиаму?
– В общем и целом мне все равно, – я вновь посмотрела на парня у бара, что-то внутри неприятно кольнуло. – Но временами меня одолевает странное желание… Мне хочется быть полезной и нужной… Что это? Опять бессознательный эгоизм? – спросив, я слегка усмехнулась. Первый раз у меня свидание началось с такой непростой темы. Но что-то мне подсказывало, что с Лиамом и не будет просто.
– Эгоизм не всегда плох. Иногда он защищает тебя от ненужных действий и избавляет от лишних людей, – его слова вновь удивили. Захотелось уточнить, что именно он имел в виду, но губы лишь дрогнули в немом вопросе. Я побоялась задеть личное, а что-то мне подсказывало, что за его словами скрывалась именно собственная драма. Но Лиам все понял правильно, поэтому продолжил: – Наша семья переживала разные времена, вплоть до жалкого существования, когда первый бизнес отца рухнул и у нас все забрали за долги. У отца был бессменный водитель. Когда нечем было платить, он переходил на другую работу, а потом возвращался. Так повторялось четыре раза. Когда отец умер, мы вроде и не нуждались в этом водителе, но мать настояла, чтобы он остался рядом и изредка возил ее по собственным делам, хотя сама неплохо водила машину. А потом у нашего водителя тяжело заболела дочь. Мы, не задумываясь, оплатили ей лучшее лечение в Израиле. Потом перевезли в другую клинику в Англии. Мы боролись за ее жизнь, будто она была членом нашей семьи. Хотя на самом деле видели ее всего два раза. Так мы хотели поддержать человека, который большую часть своей жизни проработал у нас. Но болезнь девочки оказалась слишком агрессивной и тяжело поддающейся лечению, – Лиам прервался, когда подошел официант с заказанными нами салатами с камчатским крабом, манго и авокадо.
– Запеченный сибас будет готов через десять минут, – объявил официант и удалился.
Я не притронулась к столовым приборам, как и Лиам, ждала, когда он продолжит.
– Знаешь, ты первая, кому на первом свидании я об этом рассказываю, – сказал он, скрипнув зубами. – Я, признаться, вообще об этом мало кому рассказывал!
– В этом нет ничего плохого. И я не болтушка. Не переживай, твоя история останется между нами, – подбодрила его и вновь отвела глаза в сторону бара. Мой «нуждающийся» о чем-то громко спорил с барменом. Следовало уже подойти к нему, но я не решалась. Ждала чуда, наверное…
