Нина Стожкова
Танец на раскаленных углях
Табличка «Не беспокоить»
Петр кинул в угол чемодан и рухнул в кресло. Лина подошла к окну и резко задернула плотные шторы. Муж все еще сидел, уставившись в стену с равнодушно-отстраненным видом, и упрямо молчал. Нет, ну как хотите, а это уже перебор! Сколько можно дуться! Прилетел к жене за тридевять земель, нечего сказать! Для чего она мечтала б этой встрече каждую ночь? Не для того ведь, чтобы скучно и нудно выяснять отношения…
Лина тихонько подкралась к креслу, обняла Петра за шею, нежно поцеловала в ухо и прошептала:
– Я соскучилась…
– В номере уже убирали? – спросил Петр слегка изменившимся хрипловатым и низким голосом. Он провел рукой по ее все еще влажным волосам, вдохнул запах моря и соли, словно заново открывая для себя любимую женщину.
– Еще не убирали, но это не имеет значения. Я повесила на дверь табличку «Не беспокоить», – прошептала Лина, неуклюже пытаясь расстегнуть верхнюю пуговицу на новой рубашке мужа. Ее пальцы подрагивали от нетерпения, пуговица упорно не хотела пролезать в узкую петлю. Лина рванула с силой, и пуговица, стуча и подпрыгивая, укатилась в дальний угол.
– Погоди, мне надо принять душ, я же с дороги, – пробормотал Петр. Он нежно отстранил жену и легко расправился с остальными пуговицами.
– Мне тоже не мешает сполоснуться после моря, – прошептала Лина низким грудным голосом.
Она вынырнула из просторного сарафана, стащила с себя еще влажный купальник и потащила мужа, тоже освободившегося от одежды, под душ.
Они стояли под теплыми струями воды, и Лина с изумлением заметила, что ее бьет легкая дрожь. Кожа покрылась мучительно-сладкими мурашками, возбуждающий холодок побежал между лопаток, в животе неслышно зазвенели маленькие колокольчики. Давненько она так не волновалась, стоя обнаженной перед мужем. Ее трясло, словно все сейчас случится впервые. Она вспомнила, что в последний раз ее сердце так громко стучало в школе, когда Лина с трудом пробежала стометровку …
Петр нежно дотронулся до обнаженной груди любимой…
– Не торопись, милый! – прошептала Лина. – Ты же сам сказал, что с дороги тебя надо хорошенечко отмыть… Да, пускай вода будет чуть теплой, а то мне так больно…
Она невольно потрогала ногу и поморщилась.
– Ой, а это что такое? – Петр заметил малиновый ожог на ноге любимой и вопросительно взглянул на жену.
– Да так, пострадала из-за собственной глупости, – пробормотала Лина, – вчера в ресторане опрокинула на себя чашку с горячим чаем. Хорошо хоть ожог маленький, а то пришлось бы к врачу обращаться. Знаешь, с нашими сомнительными страховками тут можно так в поликлинике «попасть на деньги», что мало не покажется…
– Договоримся, дамочка! Врач, между прочим, давно уже здесь! Причем, как всегда, с аптечкой! – похвастался Петр. – И вас, мадам, мы тоже вылечим…
Лина счастливо засмеялась. Потом осторожно намылила грудь и шею своего мужчины, смыла пышную пену теплой водой и принялась целовать порозовевшую кожу его груди сантиметр за сантиметром, постепенно опускаясь все ниже… Колокольчики в животе зазвенели громче, но Лина старалась их не замечать. Она чувствовала, как тело мужа откликается на ее ласки, становится упругим, словно спина дельфина. Боже, да он соскучился не меньше ее! Милый…
Руки Петра крепко обхватили Лину, и они стали одним большим морским животным, который резвится и играет, изгибаясь, в струях воды, двигаясь с каждой секундой все слаженнее и быстрее… Лине на секунду показалось, что огромный кит сейчас вынырнет из пучины и выбросит над водой упругий фонтан. Нет, еще немножко, всего один миг – и тогда не один, а множество цветомузыкальных фонтанчиков сольются в один мощный финальный аккорд.
Все ее страхи, обиды и недавняя тоска по мужу остались где-то далеко, теперь был важен лишь этот ускоряющийся ритм. Чуть медленнее… Теперь быстрее, еще быстрее! Финал!..
Измученные, они молча лежали на прохладных простынях в полутемном номере. Разговаривать не было сил. Петр успел уже несколько раз задремать и проснуться под мерное жужжание кондиционера, а Лина все еще лежала тихонько, стараясь не двигаться, чтобы не разбудить мужа. Она смотрела в потолок и молча улыбалась, вспоминая недавно разыгравшуюся в душевой кабинке «морскую феерию». «Да, без расставаний не бывает подобных встреч, – подумала она с грустью… Значит, надо иногда разлучаться, чтобы потом так вот ужжжасно соскучиться друг о друге… Или… Нет, пусть уж лучше все идет скучно-ровно, но только чтобы Петр всегда был рядом…».
Муж проснулся и ласково погладил ее по обнаженному плечу.
– О чем ты думаешь? – пробормотал он, похоже, еще досматривая тягучий дневной сон.
– Ой, Петь, я как раз думаю о том, что хоть в нашем миленьком маленьком отельчике уже было четыре трупа, сейчас может появиться пятый, если мы немедленно не встанем и не пойдем обедать. Я просто умираю от голода!
– Постой-постой, Лин, какие такие четыре трупа? – насторожился Петр. – Ты мне об этом ничего не докладывала…
– Минуточку терпения, господин Ватсон! Все узнаете за обедом, – пообещала Лина. – Ты же врач, Петь, тебя подобными страшилками не напугаешь и аппетит тем более не отобьешь.
– Это точно! – охотно согласился Петр и живо поинтересовался:
– Хотя бы кормят в этой богадельне хорошо? У меня что-то тоже аппетит разыгрался.
– Кормят весьма сносно! – успокоила Лина. – Должны же в «Пальме» хоть как-то угождать туристам, чтобы они не разбежались из этого «дома смерти».
Супруги переглянулись и принялись наперегонки одеваться.
«Краткое содержание первых четырех трупов»
– Ну, давай, Линок, рассказывай. Надо покончить с первым трупом, пока я ем первое, – попытался сострить Петр, но по мрачному лицу жены догадался, что шутка не удалась.
Лина принялась тихо рассказывать мужу обо всем, что случилось в «Пальме» до его приезда, стараясь не упустить ни одной важной детали и не отвлекаться на ненужные мелочи. Петр слушал, не перебивая, и мрачнел с каждой минутой. К еде он даже не притронулся. Лина замолчала, но муж по-прежнему сидел, не произнося ни слова. Казалось, в его голове происходит какая-то мучительная работа. Лина ждала. Наконец Петр тихо спросил:
– С трупами все более-менее ясно, хотя вообще-то ничего не ясно. Ну, а этот прохвост Башмачков? Он-то как тут появился?
– Тьфу ты, приехали! – Лина не выдержала и звонко рассмеялась, – все вы мужчины одинаковы. Везде вам измены мерещатся. – Уверяю тебя, Башмачков ни к этим иностранным трупам, ни тем более ко мне не имеет ну ровно никакого отношения. Ну сам подумай, где я и где этот тип?
Лина на всякий случай подняла вверх два пальца, словно принося клятву. – Клянусь нашей любовью, не я его тут поселила. Скоро сам убедишься. Со дня на день в отель явится его издатель Топалов. Весьма любопытный персонаж. Этот болгарин охотно подтвердит мои «показания». Потому что как раз Топалов притащил Башмачкова в Болгарию, а потом и в нашу «Пальму». Ой, да что это я? Ну, сколько можно оправдываться в том, чего не совершала?! – возмутилась Лина и потребовала: – Ладно, Петь, кончай дурить. Лучше скажи, что ты думаешь об этом зловещем «этюде в багровых тонах»?
– Что я могу думать о четырех странных смертях, если я пока еще нигде не был, ничего не видел, никого не знаю? – удивился Петр. – Вот поживу тут пару деньков, поговорю с людьми, погуляю по окрестностям – тогда и скажу тебе, что я обо всем этом думаю. Впрочем, я как врач привык руководствоваться не фантазиями, а фактами. Между тем, фактов у нас пока нет, а есть одни домыслы. Интересно, кому и зачем было выгодно убивать этих небогатых англичан? Если на песках орудует банда, то почему она прицепилась к этим английским туристам? Шли бы себе в пятизвездочный отель, там публика намного богаче…
Лина улыбнулась. Нет, все-таки она не зря вышла замуж за Петра! Он, конечно, поворчит для порядка, – зато всегда поддержит любую, даже сомнительную авантюру жены. Уж вдвоем-то они обязательно распутают этот кровавый «болгарский кроссворд». Надо только скорее найти ключевое слово – ту самую «печку», от которой надо «плясать»… Слово…
– Послушай, Петр, – внезапно спросила Лина, словно что-то вспомнив, – ты ведь тоже купил в Москве страховку?
– Странный вопрос, – пожал Петр плечами, – без медицинской страховки, как и без визы, меня бы никто в Болгарию не впустил. Это же Европа! Да что ты притворяешься, сама же все прекрасно знаешь.
– А сколько ты отдал за эту «бумажку»?
– Ой, не помню, какие-то смешные деньги. Да и какая, в сущности, разница, – отмахнулся Петр. – Ты правильно сказала: «бумажку». Моя страховка – чистая формальность. Сам же мне недавно это втолковывала. Если, не дай Бог, тут на курорте заболеешь, все равно скорее всего придется за все – за вызов врача, за лекарства, за дальнейшее лечение – полновесным «наликом» платить. А потом угробить в Москве кучу времени и нервов, чтобы вернуть хоть какие-то потраченные денежки. В общем, прошу тебя, как врач: давай, дорогая, не будем болеть до конца отпуска. Вот привез с собой целый чемоданчик «скорой помощи» – чтобы обойтись своими силами, если что.
– А все-таки, Петь, какая у тебя страховка? – не отставала Лина.
– Да ерунда какая-то, что-то около двенадцати баксов, – пожал плечами Петр. – На меньшую сумму турфирма просто не согласилась. А почему, – внезапно развеселился он, – этот вопрос так тебя волнует, дорогая? Ты что же – задумала быстренько укокошить меня, тоже стать «черной вдовой» и счастливо зажить на этом курорте с Башмачковым?
– А ты смышленый! – хихикнула Лина, – Вот сейчас принесу тебе бокал вина c цианистым калием, и – прости-прощай, супружеский долг! Хотя временами он бывает довольно приятным…
Супруги переглянулись, как заговорщики, и прыснули.
Внезапно лицо Лины стало серьезным:
– У моих новых знакомых британцев были страховки, но они им не помогли. Интересно, а если страховка не покрывает страховой случай? Ну, например, случай смерти? Кому тогда платят деньги родственники умерших?
Петр задумался:
– Ну, наверное, есть какие-то местные компании, которые организуют отправку тел умерших туристов на родину.
– То есть, чем больше трупов, тем солиднее прибыль? – прошептала Лина.
– Дорогая, иногда тебя посещают странные идеи, – пожал плечами Петр. – Слишком опасно и хлопотно связываться с иностранцами из-за какой-то страховки…
– И все же. Петр, обещай мне здесь и сейчас, что ты будешь крайне осторожен на берегу этого проклятого моря, недаром когда-то прозванного Черным. Хорошо, хоть акулы сюда пока еще не доплывают, как в Египте… Думаю, никакая страховка не покроет отправку твоего симпатичного тела на Родину, а у меня, как тебе известно, денег на подобное мероприятие нет....
Петр перестал смеяться и уставился на жену:
– Дорогая, ты меня пугаешь! У нас в медицине это называется паранойя. По-моему, Лин, в последнее время тебе повсюду мерещатся убийства, трупы и покушения.
– Если бы! Я бы многое отдала, чтобы все четыре смерти в «Пальме» оказались лишь цепью случайных совпадений…, – вздохнула Лина. – Ты только, Петя, вдумайся: четыре смерти буквально за неделю! Убийца почувствовал свою безнаказанность и потерял осторожность, словно тигр-людоед, отведавший легкой добычи. Мы должны как можно скорее его «вычислить», чтобы прервать эту проклятую цепь смертей! Для начала предлагаю вот что. Давай-ка, Петр, прогуляемся после обеда вдоль моря. Я покажу тебе места, где случились два последних, так называемых, «несчастных случая», может быть, хоть ты придумаешь им толковое объяснение…
Петр подозрительно посмотрел на жену:
– Лин, ты опять за старое? Во второй раз хочешь сделать из меня доктора Ватсона? Ты-то сама – Шерлок Холмс, ясное дело! Вот только признайся, моя радость, честно: оно тебе надо? К чему, дорогая, нам в очередной раз лезть в сомнительную историю? Тем более, в отпуске. Тем паче – если все умершие (или убитые?) – иностранцы? И, самое главное, когда все это происходит в чужой, хоть еще недавно братской, стране?
– А я–то, дура, обрадовалась… Думала, ты не меньше меня захочешь докопаться до истины, – расстроилась Лина. Она сняла очки и долго протирала их мягкой тряпочкой, не глядя на мужа. – Что ж, дорогой, наверное, ты прав. Все это не нашего ума дело. Но я …. Ну не могу я тут спокойно загорать, гулять, пить вино и делать вид, будто ничегошеньки не случилось. По-нашему, по православному обычаю, ведь еще и девяти дней не прошло, как их не стало! И души всех этих безвинно убитых людей смотрят сейчас на нас с тобой с немым укором. Мол, что же ты, сестра Ангелина, даже не попыталась распутать эту историю? «Как же быстро ты предала нас! Выходит, все рассуждения о «загадочной русской душе» – обычная болтовня?» – так, наверное, думают их все еще витающие здесь души. Понимаешь, Петр, я ведь пила с ними вино, шутила, плавала в море, делала вылазки в сувенирные лавки. А потом этих людей – добродушных, загоревших и отдохнувших – отправили домой в цинковых гробах… Наверное, у меня в голове есть какой-то «центр справедливости», который возбуждается в подобных случаях. Ну, или мне присущ «общественный темперамент». В общем, ничего не могу с собой поделать…
Лина надела очки и неожиданно всхлипнула… Всю сознательную жизнь она предпочитала плакать в очках, чтобы глаза за стеклами не казались такими растерянными и незащищенными
– Ну, ладно, не реви. Давай попробуем что-нибудь разузнать… – Петр, как бывало всегда, в итоге согласился с женой. Он нежно обнял ее, погладил по загорелой шее, чтобы успокоить, и предложил:
– Давай переждем жару в номере, а потом, к вечеру отправимся осматривать «места преступления» и собирать «вещдоки».
Лина вытерла слезы, благодарно прижалась к мужу, и супруги удалились на послеобеденную сиесту.
Лина не может заснуть, как ни пытается
В полумраке номера тихонько гудел кондиционер. Ему вторил Петр, мирно похрапывавший рядом с женой. Однако Лина лежала с открытыми глазами, безуспешно пытаясь заснуть, и в десятый раз «прокручивала» в голове «хронику последних событий». Перед глазами мелькали картины минувших дней. Лина вспомнила простоволосую и бледную девушку-нестинарку, решительно шагнувшую на раскаленные угли. Показалось, что теперь уже не та девушка, а она сама, Лина, осторожно ступает по раскаленным углям, рискуя каждый миг обжечь ноги и упасть на едва потухший костер…
Лина вспомнила страшный миг, когда на ней вспыхнуло платье, и потрогала обожженную ногу. Ой, как бооооольно!. И как обидно.... Почему неизвестные хулиганы в огромной толпе, которая собралась в ту ночь на «болгарском вечере», выбрали для мести именно ее? Все это совершенно непонятно. И очень страшно…
«Ой, какая же я идиотка! Не рассказала сразу же Петру правду про шоу нестинаров и про мой ожог, наплела что-то невнятное… Почему? А ни почему. По глупости. Испугалась, что он опять примется ревновать меня к Башмачкову. Теперь уже неуместно будет рассказать Петру, что как раз во время шоу нестинаров меня постигло озарение о том, что смерти в нашем отеле неслучайны. Вернее, даже не озарение, а знание, что это так. В общем, сама виновата. Смолчала, наврала – теперь сама и выкручивайся!».
Уколы совести были мелкими, но неприятными, словно случайно залетевший с улицы комар упорно донимал Лину своими атаками. В первый раз за время их брака Лина солгала мужу. Вернее, кое-о-чем благоразумно умолчала. А умолчание – прямой путь ко лжи. Недаром на суде требуют говорить «правду, всю правду и ничего кроме правды».
«Нет, все-таки иногда лучше молчать, чем говорить… – запоздало каялась Лина. – Иначе можно э-ле-мен-тар-но запутаться. Ну, как я теперь смогу рассказать Петру о благородном поступке Башмачкова? О том, что писатель не растерялся и погасил запылавшее на мне платье, остановив тем самым «аутодафе» русской туристки? Между прочим, это он, Башмачков, не позволил мне превратиться в живой костер… Нет, лучше этот его героический поступок замять для ясности. А как иначе? Я же не хочу потерять мужа. Вот она – ложь во спасение. Если буду по-школьному правдива, то рискую серьезно поссориться с Петром. Не расскажу всю правду – изведу себя укорами. Кстати, этот Башмачков… он ну просто на глазах меняется в лучшую сторону. Похоже, его новый брутальный роман неуклонно превращает автора, еще недавно «гнилого интеллигента», в настоящего мачо, которого не испугать ни бандитами, ни даже ревнивыми мужьями. Вот он, «гений места»! Каждый раз этот человек становится другим под влиянием своих же сочинений!
«Ладно, что сказано – то сказано, – наконец решила Лина, – иногда озвучивать какие-то свои туманные соображения просто глупо. Петр, как любой нормальный мужчина, тут же сделает неправильный вывод: раз я сразу что-то скрыла от него, значит, у меня «там» что-то было… А вдруг мой голос дрогнет и невольно выдаст минутное влечение к Башмачкову тогда, у костра нестинаров? Любой нормальный мужчина, почувствовав подобное влечение к посторонней женщине, забыл бы это через минуту. «Делов-то!». Известно ведь, что мужчины думают о сексе чуть ли не каждые двадцать минут… И не считают это грехом, отнюдь… Скорее обычным делом, доказательством их мужской «нормальности». Зато если любой из них заподозрит «измену в мыслях» даже у самой верной и добродетельной жены – ну, тогда жена держись! Ревнивый самец проснется в самом благоразумном и образованном супруге. В общем, лучше помалкивать. Не хватало еще, чтобы ревность Петра вспыхнула с новой силой… Как я, оказывается, плохо знаю собственного мужа! Могла ли я представить, что в разумном и рассудительном Петре прячется Отелло? Одним словом, излишняя откровенность с мужьями – дурная идея: «многие знания влекут многие печали». Да и как растолковать мужчине загадочные движения женской души? А никак. Это все равно, что объяснять ему беспричинные женские слезы во время месячных. Как ни крути, мужики существа гораздо более примитивные. Ну не докажешь Петру, что у каждой женщины бывают минуты, когда хочется прильнуть к любому, более-менее крепкому мужскому плечу и просто замереть, затаиться, чтобы почувствовать себя защищенной? Как объяснить мужу, что не только мужчин, но и женщин, даже самых высокоморальных, порой посещают мимолетные тайные желания, мечты, неподвластные холодному разуму? А грезы, а сны? У женщин они обычно никак не связаны с реальной изменой… Однако любой, даже самый разумный и любящий муж едва ли в это поверит. Ему не докажешь, что все это – просто игра воображения. Словом, не поверит – и не надо. Значит, не стоит тратить силы и время на бесполезные семейные «разборки». Супружество – это всегда духовная работа и служение семье. В конце концов, надо щадить друг друга и оберегать от отрицательных эмоций…».
Лина тихонько встала, чтобы не разбудить мужа, и на цыпочках подошла к окну. День клонился к вечеру. На балкон, еще недавно раскаленный, как противень, и залитый ярким светом, теперь легла густая тень. Лишь море где-то там вдали, у горизонта, по-прежнему сверкало и манило аквамариновой синевой. Какая красота! Выйдут они сегодня в конце-концов из номера или нет? Лина подошла к мужу и осторожно чмокнула его в нос. Петр заворчал, как большой добродушный пес, и неохотно открыл глаза.
– Где мы? Дома, в Москве? – спросил он жену с легким сомнением в голосе.
– Нет, дорогой, мы с тобой у Черного моря, и дело уже идет к вечеру. Предлагаю прогуляться вдоль пляжа и подробно осмотреть «место преступления».
– Вот те раз! – усмехнулся Петр. – Хорошенькое занятие на курорте! Всю жизнь об этом мечтал…
– Не ворчи, дорогой! Ты же обещал отправиться со мной «собирать вещдоки». Кстати, встреча с женой, по-моему, была не такой уж формальной, – захихикала Лина и нежно чмокнула Петра в щеку. – Тебе не кажется, дорогой, что мы здесь ужасно разленились? Прогулка вдоль моря – штука весьма полезная для здоровья, не правда ли, доктор?
Петр, как всегда, в итоге согласился, и Лина резко распахнула тяжелые шторы, выключила кондиционер и рывком отворила балконную дверь. Гул моря и свежий морской бриз резво и шумно, по-детски, ворвались в номер, и мир за окном на секунду показался Лине простым и безмятежным. Все, что произошло за последние дни, показалось всего лишь кошмарным сном.
Увы, это был не сон. Чья-то холодная рука написала сценарий жестокой драмы, а безвестные «артисты» разыграли ее здесь, на берегу моря, в маленьком отеле «Пальма». И, похоже, страшная пьеса еще не доиграна. А вдруг неизвестный драматург готовит кровавый финал?
– Я найду этого мерзавца, кем бы он ни был, – прошептала Лина. – я принимаю вызов. Кажется, у меня наконец-то появилась более-менее правдоподобная версия…
– Что ты там бормочешь, дорогая? – безмятежно спросил Петр, неохотно сползая с кровати.
– Минутку терпения, скоро все узнаешь, – сказала Лина, – пойдем прогуляемся, пока солнце не село.
Петр и не подумал спорить с женой. Отдохнувший «Доктор Ватсон» смирился со своей участью помощника детектива и был готов к любым сомнительным авантюрам. Он мигом натянул шорты и футболку и двинул за своим неугомонным «Шерлоком Холмсом» в желтом сарафане. Петр почувствовал всей кожей: сегодня их ждет немало открытий. И, увы, не всегда приятных.
