Нина Стожкова
Танец на раскаленных углях
«Кругосветное» путешествие
Пляж и набережную супруги промахнули за полчаса. Лина продемонстрировала мужу скалы, за которыми исчез Пол, лодочный пирс, откуда упала Гизела, веранду, где Адель еще недавно пила виски и веселилась вместе со всеми, не ведая о том, что ее земной путь закончится так скоро и неожиданно.
Петр внимательно слушал пояснения жены и мрачнел с каждой минутой.
Побережье между тем выглядело вполне безмятежным. Пляжи, уже почти полностью накрытые высокими тенями отелей, стремительно пустели. Лишь те туристы, которым назавтра предстояло улетать домой, ловили последние, едва теплые солнечные лучи. Дети с шумом и криками плескались у кромки воды в своих надувных нарукавниках, мамаши лениво наблюдали за ними с лежаков и пляжных пластмассовых кресел. Вновь приехавшие обитатели «Пальмы» с писком и визгом бороздили море все на том же потрепанном катамаране, однако спасатель уже энергично махал им, чтобы гребли к берегу, поскольку его смена закончилась. Наконец последние пляжные обитатели с кряхтением поднялись с лежаков и, отряхнув прилипший к влажным телам песок, принялись лениво собирать полотенца и купальники, болтавшиеся на ветру под зонтиками. Надо было спешить, чтобы успеть принять душ и пропустить рюмочку перед ужином. Побережье стремительно пустело.
Лина и Петр молча переглянулись и повернули вглубь парка. Ни скалы, ни пирс, ни веранда ресторана пока что не подтверждали ни одной их версии, кому и зачем понадобилось забрать здесь невинные жизни легкомысленных островитян. «Черная вдова?» – исключено, ей туристы нужны живыми. Грабители? Тоже мимо. Ни у Тони, ни у Гизелы ничего ценного не пропало. Лина шла и угрюмо размышляла: «А, может, все смерти в «Пальме» – и вправду лишь цепь случайных совпадений? И к чему тогда вся эта бесполезная суета, трата нервов и отпускного времени? Может, я просто излишне подозрительна?». Петр брел рядом и тоже злился на себя, что не может придумать ничего толкового и поддержать жену. Однако он бодрился, поглядывал по сторонам и тихонько напевал под нос: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает».
Внезапно Лина увидела в конце аллеи долговязую фигуру в шортах и зашипела, как кошка: «Ну нельзя же быть таким тупым и попадаться Петру на каждом шагу! Не понимает этот тип, что ли, что муж ревнив, как Отелло». Однако свернуть в сторону с узкой тропинки уже не представлялось возможным. Оставалось смириться с тем, что Башмачков надвигался прямо на них… Явился – не запылился! Одно неосторожное слово – и муженек вновь превратится в ревнивого мавра. Лина подняла на Башмачкова холодный взгляд и поприветствовала литератора тоном ведущей программы «Время»:
– Добрый вечер! – голос Лины прозвучал так официально и сухо, словно она видела Башмачкова впервые в жизни.
– Привет-привет, друзья мои! – бодро отозвался Башмачков, демонстративно игнорируя холодность Лины. – Вы уже «напляжились»? А я вот, ребятки, решил искупать перед ужином мои немолодые кости.
– А чего же так поздно решили? – ехидно поинтересовался Петр, – скоро начнет смеркаться, там и до новых трупов недалеко…
– Ну, я же работаю, – пояснил Башмачков и, взглянув на Петра, слегка надменно продолжил, – а не бездельничаю здесь, как некоторые… Писателю необходимо побыть одному, чтобы обдумать заключительные главы моего нового романа.
– Неплохая работенка для мужчины, – проворчал Петр, – вернее, я бы сказал, классная: гуляй себе по парку да пальмы кое-чем околачивай… Или на балконе книжечки читай. А уж сложить потом вычитанные слова в свои предложения – невелика штука.
– Зря иронизируете, господин доктор, – насупился Башмачков. – Вы как врач должны хоть немного разбираться в психиатрии. Понимаете, мне в последнее время все чаще кажется, что я схожу с ума. Вначале я был сентиментальным и слезливым, когда сочинял на вилле Топалова любовный роман. Потом стал мрачным мизантропом, когда у меня в отеле «пошел» роман ужасов. А теперь, когда мой злосчастный роман видоизменился в третий раз, то есть вдруг стал неуклонно превращаться в лихой боевик, я чувствую, что опять буквально с каждым часом меняюсь. Причем, не в лучшую сторону. Теперь, вы не поверите. мне постоянно хочется с кем-нибудь подраться. В общем, нынче я считаю себя этаким брутальным мачо. Хотя, если быть самокритичным, в душе я остался все тем же «гнилым интеллигентом».
– Я вообще-то хирург-травматолог и не врубаюсь в эти ваши выверты в стиле господина Фрейда, – признался Петр. И добавил: – Похоже, все это тянет на какую-то сверхценную идею. Как врач готов утверждать, что писатели и люди искусства – народ не вполне адекватный.
– А вам разве Лина ничего не рассказывала? Ну, о моем номере в «Пальме»? – в свою очередь удивился Башмачков.
– Рассказывала? О чем? – насторожился Петр. – Она что же, уже и в вашем номере успела побывать? – мрачно поинтересовался ревнивец, играя желваками.
– Петя, очнись, это уже переходит все границы! – возмутилась Лина. – Да, не скрою, я была в том злосчастном номере! Однако отнюдь не тогда, когда там поселился Башмачков, а гораздо раньше. В ту ужасную ночь, когда мы с гражданской вдовой того самого бедолаги Тони собирали его серебряные цацки и прятали их в огромный чемодан, под замок… Я же тебе об этом уже рассказала…
– Ты что же, хочешь сказать, что Башмачкова поселили в номер того самого умершего англичанина? – быстро спросил Петр.
– Ну, наконец-то! – отозвалась Лина. – Въехал все-таки! Какой же ты, Петенька, у меня догадливый!
– Это обстоятельство может дать нам ключ к отгадке хотя бы одной смерти, – внезапно оживился Петр. – А можно зайти в ваш номер? – спросил он у Башмачкова, на этот раз даже слегка заискивающе. – Вдруг я сумею свежим взглядом углядеть нечто важное. Ну, то, что не заметили ни врачи, ни горничные, ни Лина, да и вы тоже не заметили…
– Ну, конечно, милости прошу, – пожал плечами Башмачков. – Только предупреждаю: у меня творческий беспорядок.
– А мне, что же, нельзя? – в голосе Лины зазвенела обида. – Это сексизм какой-то, господа! Похоже, вы, как правоверные мусульмане, запрещаете женщине ступать на мужскую половину?
– Ну ладно, пошли, – неохотно согласился Петр. – Сделаешь для отвода глаз пару фоток с балкона, пока мы с Валерием будем сантиметр за сантиметром, осматривать его номер.
– Для какого отвода? Каких глаз? – не поняла Лина.
– Для такого. Ты думаешь, что твоя странная, в особенности для курортницы, активность до сих пор не привлекла ничьих внимательных глаз? – тихо спросил Петр. – Полагаю, заинтересованные люди до поры до времени просто наблюдают за тобой – тихо и незаметно. Чтобы не спугнуть.
Лина невольно поежилась и, чтобы успокоиться, взяла мужа за руку.
Три русских туриста, нарочито громко болтая всякую курортную чепуху, расслабленной курортной походкой двинули в отель.
Номер с сюрпризом
Чем ближе они подходили к номеру Башмачкова, тем больше играли желваки на лице у Петра. Наконец Башмачков тормознул у двери, которая находилась буквально в двух шагах от номера супругов. Петр задумчиво процедил сквозь зубы:
– А ты мне не говорила, что номер Башмачкова расположен так близко от твоего, то бишь от нашего… Теперь мне все ясно.
–Что ясно? – не поняла Лина.
– А то, что этот «писаришка штабной» – твой ближайший сосед…
– И твой, между прочим, тоже, дорогой Отелло, – напомнила Лина. Ее начал раздражать новый прилив беспричинной ревности мужа. – Если ты помнишь, дорогой, к распределению номеров в «Пальме» я не имею никакого отношения, это исключительно обязанность дежурной.
– Добро пожаловать в мир хаоса и спонтанности, – буркнул Башмачок, распахнув дверь. Было заметно, что ему изрядно надоела перепалка супругов. «Все-таки женщин я никогда не пойму. Вот Лина… И что она нашла в этом ревнивом и надутом типе?», – наверное, подумал он раздраженно, однако вслух сказал:
– Ну, входите уже, друзья мои! Буду откровенен: у вас мало времени для поисков непонятно где непонятно чего. Пока я гулял по аллее, мне в голову пришел обалденный финал моего романа. В общем, поторопитесь, господа, мне надо успеть до ужина изложить мои сумбурные мысли на бумаге. Завтра Топалов должен явиться с проверкой и, надеюсь, с денежками. Ну, право слово, он вылитый Мефистофель, которому я «продал бессмертную душу»! Завтра покажу ему последнюю главу и, надеюсь, хоть что-нибудь от своих щедрот он мне «отсыплет». На этом курорте денежки тают быстро, как мороженое на солнце! Между прочим, змей Топалов обещал всю сумму отдать тогда, когда получит на флешке готовый роман. В общем, мне надо капитально пройтись по тексту… Так что, дорогие частные детективы, не будем терять времени и быстро-быстро поиграем в «холодно» – «горячо»…
Лина с опаской шагнула в номер Башмачкова. Она не была в этой комнатушке с той страшной ночи, когда умер Тони. Через секунду страх сменился невольным любопытством, и женщина исподволь огляделась.
В номере царил типично мужской беспорядок, хотя горничная, похоже, уже побывала здесь до них: мусорная корзина была пуста, да и пыли на мебели не видно. Однако это была типично мужская «берлога». На стуле висели видавшие виды джинсы Башмачкова, на столе рядом с ноутбуком валялась стопка рабочих блокнотов и несколько гелиевых ручек. На кровати притулился плеер и чехол с набором аудиодисков. Лина не выдержала и достала один из них. Аудиокниги! Вот, оказывается, как проводит досуг этот странноватый тип. Недурное, если честно, занятие, да и авторы замечательные. Есть на кого равняться: Чехов, Набоков, Олеша, Зощенко…
– Надоело читать глазами, – признался Башмачков, заметив заинтересованный взгляд Лины. – Да и устают они уже. В мои-то годы… С недавних пор вот «читаю» ушами». Потихоньку начинаю понимать, почему женщины «любят ушами». В хорошем исполнении магия звучащего слова не меньше, чем печатного. Тут главное – не уснуть под фонограмму, вот таймер и выставляю. Правда, ему я тоже не особенно доверяю. Когда пишу, использую песочные часы. Уж они-то отсчитают время, как надо… У меня обычно по плану – полчаса полной сосредоточенности – потом немного размяться – и снова ложусь на диван с наушниками… Ну, или за ноутбук, как получится…
При слове «диван», Петр саркастически хмыкнул и, похоже, еле сдержался, чтобы опять не высказаться по поводу «непосильного труда» Башмачкова. Лина проследила за взглядом литератора и действительно заметила большие песочные часы, на которые вначале и не обратила внимания, приняв их за причудливую вазу. Башмачков только что перевернул их, и теперь в часах тонкой струйкой сыпался песок, видимо, наглядно показывая непрошенным гостям, что время на осмотр номера тает прямо на глазах.
Лина поинтересовалась:
– А что, обычному будильнику вы уже не доверяете?
– Когда я смотрю на бегущий песок, то думаю и пишу быстрее, почти не отвлекаясь по пустякам. В этих часах наглядно видно, как время утекает буквально сквозь пальцы…
«Интересно, а во время секса он тоже на песочные часы смотрит?» – вдруг ни с того ни с сего подумала Лина. И, поймав случайный взгляд Петра, покраснела так, словно супруг застал ее врасплох за просмотром сомнительного фильма.
– Ну, ладно, лично я – на балкон, как договаривались, – поспешно объявила «леди Шерлок Холмс» и отправилась обозревать и фотографировать окрестности. А мужчины принялись тщательно и подробно, сантиметр за сантиметром, осматривать номер Башмачкова…
Лина тем временем лениво разглядывала в видоискатель фотокамеры скучный, отнюдь не витринно-курортный вид на задний двор. Забор, деревья, парковочная площадка…. Это все, что было доступно вооруженному оптикой взгляду Лины.
«На что тут вообще смотреть? – с тоской подумала она. – Если бы из номера открывался вид на море, вот тогда – дааа. Тогда бы я согласилась торчать тут хоть целые сутки. Всегда покупаю у туроператора номер с видом на море, хоть он и немного дороже. На море можно смотреть бесконечно… Впрочем, идея Петра насчет того, чтобы мы изобразили любопытных и слегка «повернутых» на любительских фотках супругов, которые любят ходить в гости по чужим номерам и фотографировать оттуда все подряд, не так уж плоха… И все же, не исключено, что слежка за мной – всего лишь плод фантазий мужа… Нельзя исключать, что цепочка смертей в «Пальме» – всего лишь случайные совпадения…
Ой, а это кто?».
Лина приблизила в окошке фотокамеры «картинку» и невольно сжала пальцами перила. В тени деревьев за будкой охранника стояла и курила… доктор Карпова. Лина сделала картинку максимально крупной. Сомнений быть не могло: да, это та самая веселая докторша. Ну, дела…
На машине, стоявшей рядом Карповой был красный крест, показавшийся в этот раз Лине каким-то кроваво-зловещим.
«Интересно, что этим двоим здесь нужно? Ну, в смысле, доктору Карповой, и «Скорой»?»
Лина внезапно почувствовала, как между лопатками пробежал неприятный холодок, потом вдруг потекла холодная струйка пота… Она поежилась. На нее явно повеяло дыханием смерти, хотя на улице по-прежнему было не меньше плюс тридцати…
«Неужели у нас в «Пальме» опять кто-то умер?» – подумала Лина. Ужас, внезапно пробравшийся в сердце, разлился по телу, охватив женщину всю: от выгоревших волос до пляжных шлепанцев. Однако она быстренько взяла себя в руки и попыталась рассуждать здраво: – «Ну почему сразу «умер»? К чему эти крайности? Возможно, веселую врачиху просто вызвали к очередному перегревшемуся на солнце туристу. Ну, или она к кому-то из знакомых по дороге заехала. Случись что-то серьезное, доктор Карпова вряд ли позволила бы себе прохлаждаться во дворе и спокойно покуривать в тенечке…».
Размышляя таким образом, Лина шагнула в номер. Вот те раз! Петр и Башмачков, склонившись над столом плечом к плечу, внимательно рассматривали какой-то мелкий предмет.
– Нашли клад? – голос Лины дрогнул. Она поняла, что дурное предчувствие не обмануло… Сердце ухнула куда-то в желудок.
– Вот, взгляни, – предложил Петр, – закатился под кровать. Похоже, горничные тут с уборкой не парятся, вот и не заметили.
– Одноразовый шприц? – удивилась Лина.
– Он, голубчик, – кивнул Петр. – Жаль, что у нас сейчас нет возможности выяснить, что за лекарство там было… Надо спрятать находку в носовой платок. Думаю, она пригодится нам в случае общения с полицией.
– Скорее всего, там была обычная жидкость для инъекций, – предположила Лина. – Возможно, у Тони при его полноте был диабет, и ему требовались регулярные уколы инсулина.
– Исключено, – Петр еще раз взглянул на шприц и покачал головой, – инсулиновый шприц гораздо тоньше.
– Эх, жаль, что ампула из-под лекарства под кровать не закатилась, – расстроилась Лина.
– Ну, они же не такие дураки, чтобы ампулами разбрасываться, – задумчиво пробормотал Башмачков. – Использованные ампулы они захватили с собой в первую очередь, будьте спокойны…
– Интересно, кто это – «они»? – ехидно спросила Лина. – Может быть, вы, господин Башмачков, еще и имена назовете?
– Ну, эти… В общем, местная банда отморозков, о которой мы с вами догадываемся, но не можем пока сказать о ней ничего определенного…
– Вы что же, думаете, что они каким-то хитрым образом образом тайно проникли в номер Тони и Анн, сделали ему смертельную инъекцию, а потом так же тихо смылись? – с недоверием спросила Лина. Она встала на корточки, чтобы заглянуть под диван, и внезапно вскрикнула. В дальнем углу что-то блестело. Лина с трудом извлекла твердый предмет. Это был перстень Тони с черепом и костями. Лине стало страшно.
– Давайте выйдем на балкон, – предложил Башмачков, заметив ее растерянность. – Я покажу вам там нечто, что вы, возможно, не заметили.
Башмачков подвел Лину к стене и… открыл перед ней белую дверь, на первый взгляд совершенно сливавшуюся со стеной здания. Не было ничего удивительного в том, что Лина и вправду эту дверцу с первого раза не заметила.
– Пожарный выход, – буднично пояснил Башмачков. – Такие же выходы есть во всех угловых номерах. Эта дверь ведет на черную лестницу, которой иногда пользуются горничные. Наряду с ключами от всех номеров у них есть ключи и от этих дверей.
– Пожалуй, это меняет суть дела, – объявил Петр, когда они вернулись в номер и рассказали ему о запасной двери. – Тогда мое фантастическое предположение обретает вполне реальные черты.
– Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – попросила Лина. – Какое еще предположение?
– Пока что рассматривать в серьез его нельзя, – пожал плечами Петр. – Поскольку это совершенно бездоказательно. Однако я точно знаю, что существуют средства, которые усиливают сердечную недостаточность. После их введения в кровь, у жертвы развивается сердечный приступ со смертельным исходом. Если допустить, что кто-то проник в номер, пока Тони отдыхал перед ужином… Причем этот «кто-то» пробрался по запасной лестнице, сумел незаметно сделать англичанину укол и выбраться обратно… Согласитесь, в этом случае картина преступления становится более-менее ясной… Все это, друзья мои, при желании не так уж и сложно проделать.
– Не ясно только главное: зачем и кому все это понадобилось, – пробормотал Башмачков.
– А мне очень хотелось бы знать, что делает сейчас возле заднего крыльца доктор Карпова и ее «Скорая помощь»…, – пробормотала Лина.
– Я, кажется, догадываюсь, что, – медленно сообщил Петр. – Кто-то серьезный буквально носом почуял, что мы сунули свои носы не в свое дело… И решил принять превентивные меры, чтобы наши любопытные носы укоротить.
– Меры? Я им покажу «меры»! – расхрабрился Башмачков. – Я так им всем накостыляю, что мало не покажется.
– Боже! Вы ли это? Написание остросюжетного романа, кажется, подействовало на вас, как допинг на биатлониста! Прежде вы не были таким забиякой, господин сочинитель! – обомлела Лина.
– А что? Я еще не настолько закоснел, чтобы не меняться, – слегка обиделся Башмачков. – Впрочем, признаюсь, я никогда не был трусом.
– Дети мои, не спорьте, – остановил их Петр. – Не будем совершать глупостей, потому что каждый неверный шаг может нам слишком дорого обойтись. Теперь, когда мы все в одной связке, ссориться негоже…
А давайте-ка для начала поиграем с ними в «кошки-мышки»! – вдруг предложил доктор. – Вы, Башмачков, как хозяин номера спокойно выйдете через несколько минут в основную дверь и будете ждать нас возле рецепции, а мы с Линой, чтобы не «засветиться», осторожненько спустимся по запасной лестнице и постараемся незаметно выскользнуть из этой «мышеловки». Надеюсь, «коты-мышеловы» пока еще не успели заметить Лину на балконе… В общем, начинаем спортивную игру «мышиная охота на кота». Согласен, в нашем возрасте быть в роли «мышей» как-то обидно. Однако другого выхода, друзья, у нас нет. Согласитесь: в нашем положении лучше быть смешными, чем мертвыми. Кстати, вы открыли дверь на черную лестницу без ключа?
– Ну да, – пожал плечами Башмачков, – Там обычная защелка. Полагаю, вам открыть ее будет совсем не сложно. Начинаю прямо сейчас следить по песочным часам – если вы не позвоните из холла – уж тогда я этим «котам» задам такую трепку! Уже кулаки чешутся!
– Чао, Шварценегер, нам пора! – прорычал Петр и, крепко схватив жену за руку, потащил ее вниз по лестнице.
Мыши на крыше
Лина и Петр стремительно скатились по довольно замусоренной запасной лестнице, и… уткнулись носами в запертую входную дверь.
– Теперь у нас один путь – на крышу, – прошептал Петр, – ну быстрее же, моя радость! Ты же говорила, что в школе у тебя была четверка по физкультуре!
– Ну, знаешь, Петя, когда это было! В прошлой жизни! Я же не женщина-кошка, – попробовала возмутиться Лина, однако спорить было поздно. Муж уже изо всех сил бежал вверх. Не оставаться же ей здесь одной, у закрытой двери!
– Ни фига ж себе «мышка», просто горный козел какой-то, – проворчала Лина вслед Петру и, задыхаясь, рванула за ним.
Дверь на чердак оказалась открытой, и женщина, поколебавшись секунду, шагнула вслед за Петром на крышу. Пляжные шлепанцы заскользили по кровле, и Лина пару раз еле-еле удержалась на ногах. Вдруг она ойкнула, невольно тряхнула ногой, и шлепанец, выписав замысловатую траекторию, улетел куда-то в кусты. Ах, так! Лина отправила и второй башмак следом за ним. В тот же миг она почувствовала себя кошкой на раскаленной крыше. Или рыбкой на сковородке. Или мышью в адской мышеловке… Уууух!
Кровля безжалостно обжигала ноги. Лина невольно запрыгала, стараясь не шлепнуться телом, едва прикрытым сарафаном, на гигантскую «сковородку».
«Вот так же танцевала девушка-нестинарка на раскаленных углях! – вспомнила она недавний вечер. – Ей было легче: помогали опыт всей жизни, намоленная икона и проверенная молитва. А я –то уже давно так не прыгала… Впрочем, все когда-то бывает в первый раз!
Лина принялась карабкаться по кровле, хватаясь руками за малейшие выступы и бормотать:
– Если выберусь отсюда, я обещаю быть хорошей! Буду любить Петра, не стану заглядываться на Башмачкова, займусь в Москве домом и хозяйством, напишу новый роман… Так, что еще? Подготовлю с детьми в нашей студии новую музыкальную программу, начну читать книгу на немецком языке, буду чаще навещать тетю…
Лина наконец ползком добралась до пожарной лестницы, по которой тем временем ловко спускался Петр.
Высота была не слишком большая, и Лина бесстрашно ухватилась за перекладину.
– Ой, я же в сарафане, снизу не только ноги, но и трусы видны, – подумала она с ужасом, словно стояла не на лестнице, а подтягивалась в школьном дворе на турнике. Однако одернула себя: – Подумаешь, удивила Варну трусами! Да тут на пляже и так все голые!
Лина зажмурилась, сгруппировалась и вслед за Петром отважно спрыгнула на землю.
Не дав себе опомниться, она поднялась и первым делом убедилась, что руки-ноги целы.
– Госпожа Томашевская и господин Васильев? – окликнул ее вежливый, слегка насмешливый мужской голос.
Перед Линой и Петром, как «двое из ларца, одинаковы с лица», нарисовались два довольно-таки крупных молодца в белых халатах. Вот досада так досада! Удирали-удирали они с Петром, по крышам и лестницам бегали, а в последний миг вдруг взяли и соскользнули прямо в руки врагам! Вылетели, как поджаренные сухарики из тостера…
Лицо одного из типов в белых халатах показалось Лине смутно знакомым.
– Да, это наши фамилии, – сухо отозвалась она.
– А в чем, собственно, дело? – вмешался Петр. – Мы с женой туристы из России, отдыхаем в Болгарии на законных основаниях.
– Не волнуйтесь, никто с этим не спорит, – улыбнулся врач, но улыбка его теперь больше смахивала на оскал мелкого и злобного зубастого животного, вроде хорька или ласки. – Дело в том, что здесь на Песках участились случаи вирусных заболеваний. Медицинское начальство в Варне этим всерьез обеспокоилось и решило принять превентивные меры. В области опасаются эпидемии – не дай Бог, что-нибудь подобное случится на нашем курорте, и тогда… В общем, при таком скоплении людей и в подобную жару может произойти настоящая катастрофа. Курорту тогда придет конец – и эта «радость» достанется нашей многострадальной стране в нагрузку к финансовому кризису, который по-прежнему не утихает в Европе. У нас на побережье все отели работают лишь четыре месяца в году. Еле-еле окупают за это время свою незанятость зимой. В общем, в случае летнего форс-мажора… Даже страшно подумать, что произойдет тогда с местными жителями, которые сразу же все как один превратятся в безработных. В общем, начальство решило принимать превентивные меры. Ну, а мы, дорогие друзья из России, просим вас проявить сознательность.
– В смысле? – насторожился Петр.
– В гражданском смысле, – наставительно заявил медик. И фальшивая улыбка тут же стерлась с его лица, превратив его в оскаленную хорьковую мордочку. – Предлагаем вам совершенно бесплатно сдать анализ крови и измерить температуру. Для этого придется пройти в машину «Скорой помощи», оборудованную современной передвижной лабораторией.
«Врач» старался говорить официальным тоном, жонглируя медицинскими терминами, однако это обстоятельство совершенно не обмануло Петра. Он с сомнением взглянул на «коллег» и сказал очень спокойным тоном:
– Благодарю вас, мы с женой чувствуем себя прекрасно и не хотели бы понапрасну терять время. Я полагаю, все эти ваши «превентивные меры» – дело сугубо добровольное? Должен вас огорчить: мы не склонны в этот солнечный день «проявлять сознательность» в ущерб морю и пляжу. Кстати сказать, коль скоро мы вас тут встретили, удовлетворите, пожалуйста, наше любопытство и скажите, какая фирма занимается здесь на Золотых Песках страховками иностранцев?
Едва он произнес эти слова, амбалы в белых халатах подхватили мужчину под руки и швырнули в машину. Следом за мужем, не успев даже пикнуть, в недра «Скорой» отправилась и Лина.
– Этот раунд кошки явно выиграли у мышек, – шепнула она Петру.
– Раунд, но не всю игру…, – не очень-то уверенно пробормотал Петр. Он старался изо всех сил поддержать жену и даже пытался улыбаться.
– Добрый день, госпожа писательница! – поприветствовал Лину насмешливый голос, показавшийся ей странно знакомым. Она вздрогнула и оглянулась. В полумраке «Скорой» сидела на откидном стуле… доктор Карпова. В этот раз врачиха и не думала веселиться, как тогда, в ночь смерти Тони… Похоже, дама окончательно убедилась, что работа на здешней «Скорой» – совсем не санаторий. Лина собралась уже ответить докторше, что не такой уж он и добрый, этот день, но не успела. Амбалы крепко схватили ее за руки, доктор Карпова прижала к лицу Лины маску, потолок над туристкой закрутился, убыстряя адскую карусель, и вскоре женщина провалилась в глубокий наркотический сон…
Боже, как мучительно болит голова! Лина с трудом разлепила глаза и привычно попыталась нащупать на лице очки. Слава богу, хотя бы стекла целы!… Вот только темно тут, ничего не разобрать…
Глаза с трудом привыкли к полумраку, и Лина наконец разглядела узкую койку, по-больничному застеленную белой простыней. Маленькое оконце было глухо зашторено белыми жалюзи, перед ним стояли обычные канцелярские стол и стул. На стене был пристроен плакат: «Дельфин». Страхование жизни и здоровья». Женщина догадалась, что полулежит в кресле, обтянутом холодной клеенкой, котором, видимо, ее и оставили похитители. Комната походила на обычный врачебный кабинет. Только… какой-то слишком необжитый и неуютный. Петра в комнате не было.
Ой, что это она сидит тут и ждет у моря погоды, как дурочка! Надо хоть что-то делать! Кричать, стучать в дверь, топать, угрожать международным скандалом – короче, пытаться всеми силами вырваться из заточения. Пусть эти выродки, хоть и с опозданием, «догонят», что она не овца, обреченная на заклание. Если эти типы думают, что Лина позволит так легко принести себя в жертву, то они жестоко ошибаются. Ну уж нет, свою жизнь, пускай уже и не очень молодую и до встречи с Петром не очень-то счастливую, она задешево не отдаст!
Лина оглядела комнату в поисках хоть какого-нибудь тяжелого предмета, который можно было бы обрушить на голову того мерзавца, что войдет в дверь первым. Ни-че-го!
Женщина бессильно опустилась в кресло и огляделась. О. черт! Похитители предусмотрительно убрали из комнаты вообще все хоть сколько-нибудь опасные для них предметы. Даже те, что обычно имеются в любом медицинском кабинете: ножницы, стеклянный стакан, компьютер, телефон…
Лина со всей силы дернула дверь. Заперто. Узница подошла к окну и попыталась поднять жалюзи. Не тут-то было. Веревка была закреплена высоко от пола двойным узлом.
«Спокойно. Только без паники, – приказала себе Лина. – Пока еще ничего ужасного не случилось. Нас всего лишь приволокли сюда эти оборотни в белых халатах. Теперь они будут «давить на психику» и шантажировать нас с Петей поодиночке. Если бы эти гады замыслили убийство, им было бы проще организовать безболезненную смерть русских супругов под наркозом в отеле или в машине «скорой». А потом засунуть нас в такие же пластиковые черные мешки, как бедного Тони, напихать туда камней и сбросить трупы ночью в море. Как говорится, «концы в воду». Почему они это не сделали? Значит, еще не настал наш час. Похоже, у этих палачей какое-то другое задание относительно нас… К тому же убийство иностранцев – тяжкое преступление, едва ли они решатся на подобный шаг… Стоп!… А как же Тони, Адель, Пол и Гизела? С ними-то «оборотни» в белых халатах расправились без всяких опасений и безо всяких там «интеллигентских» переживаний… Как говорится, «без шума и пыли», – лихорадочно рассуждала Лина, понимая, что дверь может отвориться каждую минуту.
Откуда-то появилась большая муха и стала биться о жалюзи с громким жужжанием.
«Привет, старушка! Мы тут вдвоем… в заточении, – поприветствовала Лина крылатую пленницу. – Если бы ты знала, как я тебе, подруга, сейчас завидую. У тебя, дорогая «зззззаложница», шансов выбраться отсюда несравненно больше, чем у меня…
– Если выберусь отсюда, никогда не буду оставлять в раковине грязную посуду и приучу себя сразу же убирать одежду в шкаф, а не кидать на стул, – зачем-то пообещала она сама себе, хотя сейчас посуда и кофточки были явно не самой главное проблемой….
Лина услышала, как в двери медленно поворачивается ключ, и вскочила на ноги. Однако она почувствовала в душе отнюдь не радость оттого, что ее обещания самой себе подействовали, а, напротив, сковывающий все тело ужас. Мурашки побежали между лопаток, сердце ухнуло куда-то вниз живота. Узница проглотила комок в горле, и ей на секунду показалось, что у нее от страха пропал голос.
Линаеще раз лихорадочно оглядела комнату. Некуда бежать и негде прятаться. Будь что будет! Только бы еще разочек увидеть Петра! Она вдруг я особой ясностью поняла, как сильно любит своего мужа. Но одновременно, удивляясь себе, Лина вдруг подумала, что и этого типа, ну, Башмачкова, хорошо бы тоже хоть разочек еще увидеть… Все-таки он старался как мог скрасить ей несколько дней в «Пальме» и….
Но додумать эту мысль она не успела. Дверь отворилась, и вошел… Лина подняла глаза, охнула и без сил опустилась в кресло, застеленное белой клеенкой.
