Петр Ингвин
Сказаниада
Глава 4. Как Егорий стал Храбрым
В представлении Георгия слово «хоромы» означало приятное для ушей хозяев название большого дома или богато отделанной квартиры. Это было определение из прежней жизни. То, что назвал хоромами Антошка, оказалось комплексом зданий, которые собрали воедино. По смыслу больше подходили термины «усадьба» или «поместье», но только в общем. Нюансы меняли суть. Хоромы – хоромы и есть, теперь ни за что не спутать. Еще можно сказать – деревянный дворец. Антошка вел по нему и объяснял, что есть что. Для парнишки иноземный витязь был судьбоносным чудом, и Антошка изо всех сил старался угодить и быть полезным хоть в чем-то. За спиной Георгия он торжественно въехал на коне через украшенные резными гребнями ворота и теперь, опять же по просьбе Георгия, перечислял, указывая на помещения внутри двора, огражденного частоколом:
– Конюшня, амбар, портомойня…
– Последнее – это зачем?
– Там прачки белье стирают.
– А-а, прачечная.
– Не слыхивал, чтобы так называли, у нас говорят портомойня. Над ней сушильня, дальше мыльня и стряпная изба.
– Переведи с местного на нормальный, – попросил Георгий.
– В мыльне моются.
– Баня?
Антошка засиял:
– Да, так тоже говорят! А в стряпной избе стряпают.
– Логично. И все же: стряпают – это готовят еду?
– Ну.
Строения стояли отдельными группками и соединялись сенями и переходами. Когда хозяевам требовались дополнительные помещения, необходимое просто пристраивалось в нужном месте.
– Это гульбище, – показывал Антошка на длинную галерею, – а сейчас мы направляемся к крыльцу.
– Это же сени.
– Не под общей крышей – значит, крыльцо. В подклете – кладовая…
Георгий с удовольствием слушал экскурсовода, иногда уточняя, как сейчас:
– Подклет – это подвал?
– Нижняя часть дома. Над ним горница, еще выше – терем с отдельным гульбищем. На крыше – прапорица, там лиса нарисована, хозяйский родовой знак.
Прапорицей оказался обычный флюгер.
Георгий удивлялся, что язык местных жителей почти не отличался от его собственного, разница вылезала в отдельных словах, означавших вещи и понятия, которые в современности Георгия отсутствовали или имели несколько названий. В городе нечто могло иметь одно имя, в деревне – другое, а, скажем, в деревне, расположенной в соседнем регионе – третье. Незнакомые Георгию словечки могли быть особенностями местечкового говора, но также они могли оказаться старинными названиями тех же вещей и понятий.
Елена думала, что ее с Георгием отправили в прошлое. Версия по-своему логична, но некоторые факты не укладывались в удобную для понимания схему. Например, язык, на котором здесь говорили. В далеком прошлом он был бы другим, за века меняется многое. Георгий придерживался другого мнения: больше походило на правду, что вампир перенес их с Еленой в сказку, как они того пожелали. В настоящую сказку, в такую, как она есть, а не как описана собирателями фольклора со слов хитроглазых старожилов.
Сказочный мир мог существовать только в воображении (тогда помогут психиатры, если помогут), но вполне мог быть материальным, расположенным где-то в параллельной вселенной, в другом измерении. В том числе, он мог быть создан специально для конкретного случая. Возможности синьора Валентино практически безграничны. Сюжеты взяты из голов Георгия и Елены, потому и язык привычен, и окружающая действительность понятна и, по-своему, логична. Границы здешнего мира расширяются по мере того, как действующие лица продвигаются по ним, а дальше просто не существуют. Каким-то образом известный человечеству уголок Вселенной помещается же в мировом э-э… как лучше сказать? В мировом нигде. Так и мир вокруг Георгия. Познание бесконечно, а жизнь ограничена, правды никогда не узнать. Можно вообще не задумываться над тем, что понять невозможно, нервы будут целее. Мозги Георгия Академию наук не заменят. Даже получив ответы на некоторые вопросы, нельзя быть уверенным, что ответы правильные, а выводы из них ведут в нужную сторону. Любой, кто даст ответ на что-либо, может соврать. Верить нужно только глазам. И то не всегда. Глаза тоже врут, они такие же «очевидцы», как человек, который утверждает, что слон – это гигантская змея, потому что лично видел в джунглях большой кусок хобота. Переубедить такого чрезвычайно трудно, он же своими глазами видел. А остальное домыслил в соответствии с предыдущими знаниями о жизни. Так возникают научные гипотезы. За неимением опровергающих доводов их временно принимают за истину. Если по прошествии времени кто-то другой увидит ногу или ухо слона, наука будет развиваться, слонозмеисты вступят в полемику со слонозавристами и слонокрылистами, и когда кому-то из них новые факты дадут преимущество, появятся новые теории, еще более похожие на правду. Что на самом деле не гарантирует, что они хоть на йоту правдивы.
Пока новых теорий не появилось, Георгий придерживался мнения, что окружающий мир – созданная для Георгия с Еленой сказка. В реальности сказка не выглядела сказкой, но это нормально. Любое долгожданное счастье, когда приходит, фееричным кажется только в первый миг, а потом ощущается как нечто обыденное. Се ля ви, как говорили замерзающие под Москвой французы.
Антошка спрыгнул с крупа коня, Георгий спешился. Из хозяйского дома к ним выбежали два слуги, разодетые в ярко-красное, один принял поводья, второй тихо переговорил с Антошкой, после чего парнишке прилетела звонкая затрещина. Слуга тут же извинился перед Георгием, попросил подождать и убежал внутрь дома.
Через минуту Георгия пригласили внутрь, одного, без Антошки, которого куда-то увели.
В горнице, как при описании хором назвал помещение Антошка, ждала девушка в дорогом наряде, ее натертые чем-то щеки бурели искусственным румянцем, на кокошнике, похожем на корону, искрили и переливались всеми цветами радуги драгоценные камни.
– Матушки нет, я – Чейна Чусовна, наследница. Чем могу помочь доблестному воину?
Особой мысли в ее взоре не проглядывало, там обитало неясное томление, унылое, вгонявшее в тоску. Витязей в своей жизни девушка насмотрелась вдоволь, новый ничего особого из себя не представлял.
Георгий не назвал бы ее красивой. Симпатичной – да, не больше. Для красоты нужны душа и огонь в глазах, а отстраненная холодная красота отлично смотрится только у тысячелетних статуй. Георгий снял шлем и вежливо поклонился:
– Я пришел не с просьбой. Вашего казначея убили, сопровождавший его Антошка едва спасся. Деньги похитил Соловей-разбойник. Антошка от страха, что вину возложат на него, собирался на себя руки наложить. Я, странствующий витязь Егорий, свидетельствую о его честности. Я отправлюсь к Соловью и добьюсь справедливости. Прошу не требовать с крестьян новой платы.
– До каких пор?
– Пока я не вернусь.
Другого выхода нет.
– А если тебя убьют?
В голосе собеседницы стояла смертная скука. И что Котеня в ней нашел? Впрочем, он молод, в людях еще не разбирается. Ничего, жизнь научит.
– Тогда вам принесут весть о моей смерти, – заверил Георгий. – Но пока я жив, я буду биться за справедливость и не допущу, чтобы страдал невиновный. А если до моего возвращения вы все же поступите неразумно, вы станете моим личным врагом.
Получилось немного напыщенно, но, как ни странно, попало в цель. Впервые во взоре Чейны мелькнуло любопытство.
– Зачем плодить врагов, если можно дружить? – сказала она. – Уверяю, мы с мамой дождемся вашего возвращения. Вы сказали – Егорий?
***
Котеню Георгий нашел на том же перекрестке. Витязь увидел своего коня и облегченно выдохнул.
– Поговорил. – Георгий вернул коня и шлем. – Теперь с Соловьем нужно решить и это тоже.
По большой дороге мимо них проскрипела телега с сеном. Поводья держал клевавший носом возница, еще двое крестьян спали на возу, привалившись к пахучей свежескошенной копне. Один был широким в плечах верзилой, настолько огромным, что ноги в телеге не помещались, второй показался знакомым. Узнавание произошло не сразу, но когда произошло…
– Стоять! – Георгий бросился следом.
У крестьян сон испарился, оба спрыгнули. Здоровяк выхватил из сена лук и стрелы. Второй, прихрамывая, оттуда же достал меч. Их с Георгием взгляды встретились.
– Кого я вижу! Егорий, какими судьбами? – Соловей растянул потерявшийся между бородой и усами рот в улыбке и поднял руку, останавливая готового выстрелить приятеля: – Погоди, Фома, это старый знакомый, он меня от смерти спас.
Котеня, тоже с обнаженным мечом в руке, встал рядом с Георгием. Соловей обернулся к вознице:
– Спасибо, добрый человек, что подвез, дальше мы сами. Езжай, и да помогут тебе боги во всех делах.
Возница сбросил на землю лязгнувший железом тяжелый мешок и укатил, выжав из единственной лошадиной силы невозможное.
– Где Елена?
Вопрос Георгия все объяснил Котене. Молодой витязь отступил на шаг, меч в руке дрогнул. Одно дело – помочь другому витязю разобраться с зарвавшимися крестьянами, которые позволили себе взять в руки оружие, и совсем другое – биться с лучшим фехтовальщиком государства, пусть на нем и рубаха вместо доспехов. А доспехи, скорее всего, лежат в мешке на дороге. Известный разбойник притворился сельским тружеником, но был разоблачен – кто теперь знает, на что он пойдет, если неуместное узнавание сорвет ему важное дело или покажется угрозой для жизни?
Соловей погасил улыбку:
– Почему думаешь, что Елена у меня?
Они с Георгием глядели друг другу в глаза. Взгляд разбойника был непроницаем, но внутри скакали веселые искорки.
– Ты знал дорогу, – сказал Георгий.
– Тайна прохода известна многим. Я Елену не крал, но тебе повезло – о том, что ее украли, мне известно.
– Кто ее украл?! Почему?!
– Успокойся, криком не поможешь. Дракон послал за новой девушкой, ему решили отдать твою Елену.
Елену – дракону?! Почему?!
– Почему именно ее?! – Голос предательски дрогнул. Щеки задрожали.
– Хочу повиниться перед тобой. – Соловей бросил меч на землю, молитвенно сложил руки и склонил голову. – Прости меня, грешного. Рассказал я как-то на постоялом дворе, что на чертовом болоте отмеченную богами красавицу встречал. Слово вылетело – не поймаешь. Кто-то донес, еще кто-то привел гридней. Я узнал об этом, мы решили напасть и отбить. – Он обернулся к соратнику, как бы требуя подтверждения. Тот кивнул, усмехаясь в бороду и пристально следя за Георгием и Котеней. – К сожалению, засада не помогла. Двоих наших положили, еще двое ранены, а мне опять с ногой мучиться.
Георгий уже заметил, что на правую ногу Соловей старался не наступать.
– Где Елена сейчас? У дракона?
– Если бы. Гридень, который с несколькими нашими в одиночку справился, ее с собой уволок. Сбежал на иноземном корабле. Мы уже сообщили куда надо, но попробуй найди теперь иголку в сене.
– Зачем искать? – не понял Георгий. – Он же обязан ее к дракону отвезти.
– Говорю же, засада не удалась, хотя ждали в правильном месте. Один из гридней не просто сбежал с Еленой, он убил соратников. Украл Елену у дракона! Должно быть, для себя. Мы бросились вслед, боролись до последнего, но… – Соловей развел руками. – Упустили. Сейчас возвращаемся.
В голове стало пусто. Георгий спросил, понимая, насколько это глупо звучит:
– Что же делать?
Припадая на правую ногу, Соловей шагнул к нему и сочувственно похлопал по плечу:
– Пошли с нами. Со временем найдется твоя Елена, она особенная, где бы она ни объявилась, слухи до нас обязательно дойдут.
Георгий помотал головой:
– Я буду ее искать.
– Обязательно будешь. А мы поможем. Но сейчас ее начнет искать дракон – его унизили в глазах подданных, добычу отняли, как у простого мальчишки. Он не простит. Согласись, что у правителя возможностей поболее, чем у недовитязя без шлема и коня. А ты пока освоишь все виды оружия. Когда Елену повезут обратно, тут наш черед и настанет.
Сбоку раздался тактичный кашель, вперед выступил Котеня.
– Мне пора двигаться по своим делам, но я не могу упустить шанс, который дается раз в жизни. Позвольте представиться, я – Котеня Блудович, витязь в поисках славы. Я много слышал о вас, Соловей Будимирович. Понимаю, что не выстою в схватке с величайшим клинком современности, но смею ли надеяться на бой, о котором смогу рассказывать потомкам?
У Соловья поползла вверх левая бровь:
– Хочешь со мной сразиться?
– Только чтобы получить урок на всю жизнь!
– Давай. – Соловей подобрал меч и быстрым движением приставил его к безбородому лицу Котени. – Почему не защитился?
Острие едва не взрезало губы, когда тот всхлипнул:
– Разве мы уже начали?
– Я же сказал «давай» и потянулся за мечом. Бой правильного воина заканчивается в один удар. Ты проиграл. – Соловей убрал меч. – Урок преподан?
– Спасибо, Соловей Будимирович, это было поучительно. – Котеня с почтением поклонился и обратился к Георгию: – Егорий, ты, как понимаю, остаешься? Буду вспоминать тебя добрым словом. Всем счастья и удачи, пусть боги помогут вам в любых добрых делах!
Косясь на лук Фомы, свирепо рыскавшего взором по сторонам, Котеня вскочил на коня и упылил вдаль.
Одна часть сознания Георгия требовала отправиться с молодым витязем, а другая соглашалась с разбойником: ожидание и подготовка дадут больше, чем бессмысленное и крайне опасное шатание по свету. Предложение Соловья – лучший выход.
Двинулись через лес. В дремучих зарослях разбойники ориентировались прекрасно, дебри только выглядели непроходимыми. В пути делились соображениями, чему в первую очередь учиться Георгию, чтобы вернуть Елену. Заодно обсудили проблему Антошки.
Разбойничий лагерь находился в почти непролазной чаще. Он оказался подземным. Природные пещеры доработали и продлили, часть ходов вела куда-то далеко, а чтобы не задохнуться от затхлости и испарений, для вентиляции их оборудовали пустотелыми деревцами. Все это Георгий увидел по прибытии. Путь к лагерю он не смог бы повторить даже под пыткой, настолько путаной дорогой его вели. Не доверяли. Он тоже не доверял бы случайному человеку. Собственно, он и не доверял, ни Соловью, ни его людям. Разбойники стали союзниками Георгия от безысходности, только с ними он приближался к цели. А цель – вернуть Елену – была недостижима, если себе не врать. Ее украл человек, знавший об окружающем мире все, он чувствовал себя как рыба в воде, у него было, на что жить и куда идти. У Георгия не было ничего. Допустим, случится чудо, и он отобьет Елену у неизвестного похитителя, или у дракона, если тот опередит. Куда ее вести? На чертово болото, откуда драконовы гридни ее похитили? Кроме разбойников Георгию мог помочь только витязь Котеня Блудович, других знакомых не было. Выбор между разбойниками и неумелым юным воином угнетал предопределенностью: с Котеней, как бы тот ни храбрился, нормальной каши не сваришь.
Снаружи разбойничьи пещеры были спрятаны так, что пройдешь мимо – не заметишь. Их выдавали только дымки, когда внутри что-то готовили, и гарь осветительных факелов. Но в дремучих зарослях, куда и пешему забраться трудно, драконовых войск не боялись. Как сказал Соловей, стоит гридням появиться в округе, и первыми об их приближении узнают здесь.
Сейчас в шайку (между прочим, слово шайка употреблялось без негативного оттенка) кроме Соловья входили всего три человека: прибывший с ним верзила-лучник Фома и контрастная парочка – Прокопий с раненым с левую руку Титом. Прокопий ростом чуть-чуть не дотягивал до Фомы и намного обгонял того в объеме талии, это был задумчивый добряк весом далеко за центнер, любую идею он встречал сомнениями, в чем служил противовесом Титу. Тит, словно в пику Прокопию, был мелким и худым, а недостаток массы в нем компенсировали дурная отвага и злость на мир, чем-то обидевший в прошлой доразбойничьей жизни.
Поговорили об Антошке и крестьянских деньгах. Прокопий и Тит повинились, что, не разобравшись, польстились в пути на легкую добычу, после переговоров с Соловьем они вернули Георгию почти всю сумму: «Ты договаривался, ты и отвезешь». Себе они все же оставили часть, и Соловей решение поддержал. Это было лучше, чем Георгий мог надеяться. Его снабдили шлемом и заковыристыми путями опять вывели на большую дорогу, где вручили деньги за крестьян для Антошки, а нежданно появившийся из-за поворота мальчик привел боевого коня.
– Откуда? – не мог понять Георгий. – А если хозяин объявится?
– Не переживай, коня одолжили гридни, которые за Еленой на болото ходили. Если объявятся, мы очень удивимся.
Георгию объяснили дорогу и посоветовали сразу вернуться сюда же, на это место около поломанного дуба, «чтобы не было неприятностей и чтобы Соловей не пожалел о проявленном к новичку доверии». Но Георгию некуда было бежать. К желанной цели его приближало только обучение у разбойников – как искусству боя, так и выживанию в новом мире, пониманию его тонкостей.
Обмен денег на обещание не трогать паренька и крестьян прошел успешно. К тому, что десятина оставлена разбойниками «за труды», в хоромах Чусовых отнеслись с пониманием, но один острый момент в разговоре все же случился. Георгий знал, что не придет проверять данное хозяевами слово, и они могли нарушить обязательства. Он со всей серьезностью объявил:
– Я не стану специально узнавать, обманули вы меня или нет. Скажу одно: я рисковал, когда отправлялся к разбойникам, и поручился своим именем как перед ними, так и перед крестьянами. Ничего ценнее у меня нет. Если дойдут слухи, что вы солгали, я не стану гневно возвращаться ради мести, но в один очень непрекрасный день ваш деревянный дворец совершенно случайным образом сгорит. Надеюсь, мы друг друга поняли. Не держите зла, и, если будут проблемы, обращайтесь, я всегда плачу благодарностью тем, что держит слово.
Все время разговора мамаша с интересом разглядывала Георгия, а из двери в щелку наблюдала Чейна – ей, видимо, запретили выходить до поры до времени.
– Не желаете ли откушать, чем боги послали? – предложила хозяйка, когда он попросил разрешения откланяться.
– Простите, дела.
– Как найти вас, храбрый витязь, если понадобитесь?
– Слухами земля полнится. Передавайте через проезжих, и когда я услышу, то приеду.
Пока Георгий отсутствовал, шайка приняла в свои ряды еще троих. Сначала он не понял, откуда взялись сразу трое подготовленных бойцов, хорошо знавших специфику лесной жизни и в чьей преданности можно было не сомневаться – наоборот, это они с подозрением косились на вылезшего из чертова болота «Егория». Постепенно все выяснилось. Боевую часть шайки составляли несколько человек, на них работали десятки, если не сотни, других. Во все стороны раскинулась разветвленная сеть связи. Информацию собирали, казалось, все и везде, она стекалась на постоялые дворы, где работали сочувствующие Соловью люди. Оттуда через леса и подземные ходы ее передавали по назначению.
Желающих вступить в шайку всегда было удивительно много, среди них шел строгий отбор. Кандидату полагалось доказать, что он достоин чести стать членом криминального братства. Во время испытательного срока соискатели работали на постоялых дворах или батрачили на разных хозяев, в их обязанность входило узнавать и передавать Соловью данные о передвижении богачей и драконовых войск и способствовать в остальном. Георгий назвал бы их законспирированной агентурной сетью.
«На дело» вместе со всеми он вышел уже на следующий день после возвращения. На этот раз долго пробирались под землей вонючими тоннелями, наружу выбрались среди леса. Обратно к замаскированной кустарником яме Георгий не дошел бы при всем желании, обнаружить ее мог только тот, для кого лес давно стал домом. Даже направление, куда идти, оставалось непонятным, ориентироваться по солнцу под густым зеленым потолком невозможно.
Сквозь листву открылся вид на дорогу. Все замерли.
Ждать пришлось долго – с точки зрения непривычного к таким делам Георгия. Прошло не менее часа, пока впереди показалась запряженная двумя лошадьми резная повозка. В ней сидела женщина с грудным ребенком. Сопровождали три воина. Один, с мечом на поясе и щитом за спиной, правил лошадьми, еще двое с копьями в руках ехали на конях чуть сзади. Все внимательно поглядывали по сторонам, но заметить засаду в шумевшей на ветру листве было трудно.
Соловей жестами показал Фоме на возницу, остальным – на других воинов. Полетели стрелы, раздался лихой свист, шайка с воплями бросилась на добычу. Георгий тронул Соловья за плечо:
– Я не пойду. Не воюю с женщинами и детьми.
Казалось, разбойник испепелит его взглядом, и кистень уже пошел в замах…
Соловей вдруг оттаял, в глазах вспыхнул задор:
– Отлично. Выйди, громко представься и защищай, будто оказался здесь случайно. Мы потребуем выкуп, и все будут довольны.
Соловей с раскрученным кистенем над головой выскочил на дорогу, а у Георгия будто ноги отнялись. Такие игры не для него.
Но другого решения нет. Как и обратного пути. Если не вступиться за женщину, плохо будет всем – и ей, и ребенку, и, чуть позже, самому Георгию.
На дороге павшую от стрел и кистеней тройку воинов добивали на земле, превращая в месиво. Георгий заставил себя встать и с мечом в руке проломился сквозь кусты на дорогу.
– Всем стоять! Я – странствующий витязь Егорий, я беру эту женщину под защиту!
Все застыли, как в немой сцене. Женщина увидела в нем защитника, а разбойники ничего не понимали. Соловей громко заговорил:
– Неужели к нам пожаловал сам Егорий Храбрый?
Женщина заголосила:
– Пусть все заберут, только ребенка не трогают! Спасите моего мальчика!
Соловей продолжил:
– Мы хотели забрать ребенка и потребовать выкуп, но у нас нет желания драться с самим Егорием Храбрым. Многие погибнут. Это ни к чему ни нападающим, ни защищающимся. Есть ли выход из положения? Мне кажется, да. Все знают Егория Храброго как человека, который всегда держит слово. Если он поручится, что сегодня же нам сюда, на это место, доставят выкуп, мы отпустим вас с миром. Если же нет… – Он многозначительно умолк и со вздохом покрутил в руке кистенем.
– Мой муж богат, но он далеко. – Женщина глядела на Георгия с нечеловеческой надеждой. Ее жизнь была в его руках. – Я соберу и отдам все драгоценности!
– Я ручаюсь и сам привезу выкуп, – сказал Георгий.
– Хорошо, – кивнул Соловей. – У меня нет причин не верить несокрушимому святому слову Егория Храброго.
По его безмолвному сигналу разбойники скрылись в лесу.
– Спасибо… – Прижимая к груди ребенка, женщина зарыдала.
Георгий сел на козлы и взялся за поводья. Обращаться с конем его научили, а повозка – дело новое.
– Но-о-о!… – хлестнул он лошадей, как видел в кино.
Лошади понеслись вперед. Основа управления должна быть одна и та же, а с деталями можно разобраться по ходу дела.
