Тая Ан
Три короны. Шаг назад
Глава 10
– Что со мной? – легкость наполнила тело девушки, дышать стало легко.
Зарат огляделась. На земле лежала она – бледнее самой Смерти, широко распахнутые глаза потеряли блеск, груздь перестала вздыматься. А впереди, в дыму, сидел раненый Маст, смотря пустым взглядом на неё.
– Рано тебе уходить со мной, – темная фигура спрятала руки за спиной, – он молил богов помочь тебе. Я откликнулась, ты же звала только меня. Никто не должен этого узнать, – Смерть обратилась молодой девушкой, – и про то, кто сообщил тебе о лагере, тоже.
– Но мне ничего неизвестно, – Зарат не сводила взгляда с командира, – что с ним будет?
– Лагерь на погосте, – Смерть усмехнулась, – все зависит только от твоего желания спасти его. И твои силы зависят только от этого, – она хлопнула в ладоши, и в тело вновь вернулась боль, заставляя выгнуться дугой, – тебя так усердно спасал Огонь, – уже эхом прозвучало в голове.
В воздухе противно пахло гарью и мясом, звуки вокруг стихли, не осталось стонов, кроме ее собственного. Ноги саднило, боль раздирала тело, а осколок стрелы в плече не давал пошевелиться.
– Я жива, – Зарат приподнялась на локтях, терпя боль, – жива. И он будет жить. Видение не случится, – она села, выкапывая из снега лук и полупустой колчан здоровой рукой, – я смогу, я приду, Маст. Потерпи.
– Ты ведь не доберёшься, – из остатка огня появился покровитель, – твоя лошадь мертва. Только попроси, – он присел на колени перед девушкой, чуть придерживая ее за спину, – без просьбы я не могу.
– Помоги мне добраться до своего лагеря, – голос становился слабее, а горло саднило, но она продолжала терпеть боль.
– Вот так лучше, – Бог щёлкнул пальцами, оживляя измученного пламенем коня Урея, – все силы я потратил на твои ноги, больше боли я не заберу, – он убрал волосы с лица Зарат, – ты ему нужна, королева. Живому.
Бог испарился, оставив девушку на поляне. При поддержке покровителя она чуть расслабилась, а с его исчезновением вновь упала на снег, вгоняя стрелу глубже. Она взвыла, срывая голос до хрипа. Какой бы нестерпимой ни была боль, нужно идти за помощью.
– Нас осталось почти три тысячи, – Медис сел рядом с Алором за большим столом, – прибыло подкрепление из трёх сотен деревенских мужчин. Заместили наши потери, – он опустил голову.
– Гвардии чуть больше трёх с половиной тысяч и тысяча учеников, – Дистон сорвал слова с губ Алора, – но шансы у нас есть.
– Шансы всегда есть, – Ант, командир смертников-лучников, навалился на стол, – шанс на месть есть даже на смертном одре.
Воины затихли, опустив глаза. За окном начиналась капель, а солнце пекло спины мужчин, что сидели у окон. Время в этот раз решила не затягивать зиму, нарушая планы враждующих сторон. Драться в грязи будет намного тяжелее.
Свет резал уставшие от слез глаза, заставляя жмуриться. Холодный ветер замораживал до костей, парень не в силах был сдерживать дрожь. Колени промерзли от снега, а кисти затекли, затянутые узлом над головой. Упираясь лбом в тесаный столб, Маст раз за разом прокручивал в голове последние слова девушки к нему. Они были ложью, но это были ее последние слова.
– Здравствуй, Маст, – мужчина обхватил шею парня рукой, наклоняя его к себе, – узнаешь?
Парень неохотно открыл глаза, жадно хватая воздух. Над ним навис тучный блондин с безумной улыбкой.
– Тварь, – Маст прохрипел, пытаясь вырваться из под тяжелой руки, – как ты выжил? Я вспорол тебе брюхо, – его отпустили и с силой прижали к столбу щекой.
– А я восстал, чтоб забрать свою игрушку, – Лаэрт рассмеялся, забирая из рук старого гвардейца новую плеть, – и наказать своего обидчика. Кукла моя мертва, а ты никогда не умрешь, – он нанёс первый удар по пояснице, – до полудня обойдешься игрой до двадцати.
Первые пять ударов Маст почти не ощущал, провалившись в свой мир. Но полосы начинали гореть под плотной тканью рубашки. До десяти он лишь крепче сжал губы и прижался к столбу грудью. Вокруг стояли толпы гвардейцев, и он не скрывался от их взгляда, попеременно смотря прямо в глаза юнцам. На пятнадцатом тело невольно вытянуло дугой, он встал на коленях, прижимая голову к рукам, но глаза по-прежнему не закрыл.
– Каким ты был при нашей первой встрече, таким ты и остаёшься сейчас, – Лаэрт отбросил плеть после двадцатого удара, – но я люблю ломать людей. И тебя сломаю, командир восстания.
Маст снова опустился, переводя дыхание. Уже не было холодно, не было больно, только в душе. Он ведь убил тирана, что мучал Зарат. А сейчас палач стоит за спиной, мучая уже его. Маст закрыл глаза, он проклинал самого себя, просил Тьму наслать муки, но только бы суметь перед своей смертью убить Лаэрта. Предлагал ей запретные сделки, убивал душу, но не останавливался.
В новом лагере мятежников царила тишина. Потери воспринялись ими крайне тяжело, но каждый прямо сейчас готов был рвануть в бой и мстить за каждого, рубить так, будто все, кто шёл когда-то с ними, и сейчас в бою. Разговоры стихли, когда на горизонте появилась непонятная фигура, мужчины рванули к воротам, хватая оружие.
– Командир! – Добра ворвалась в большой дом, глаза ее были большими то ли от испуга, то ли от удивления, – Зарат, – она указала за дверь, – там.
Солнце уже подкатывалось к горам, освещая мир золотом. Тёплые лучи врезались в холодный ветер, талый снег покрылся ледяной коркой. Копыта слабой лошади проскальзывали по ней, но животное верно служило хозяйке, что едва держалась в седле, обнимая руками шею лошади. Она дрожала от боли, но удерживалась из последних сил, вой вырывался из гортани, а слезы капали на снег.
Алор выбежал на двор, а за ним – остальные командиры. Девушка разжала ладони, выпуская шкуру лошади, и медленно начала падать, не в силах больше удерживать сознание.
– Жива, – Радир подбежал к девушке, ловя ее на руки, – жива, – он сел на колени, гладя грязные волосы.
– Маст, – девушка не открыла глаза, – он в их лагере, живой, – дыхание стало чуть ровнее, да и сил будто стало больше, – пока.
– Добра, – Алор сел на колени, осматривая ноги девушки, – её на лечение, – он повернулся к командирам, – а мы идём на лагерь. Сын короля нужен всем нам живым, собирайте отряды.
– Мы не застанем их врасплох, ты уверен? – Медис отправил мужчин к отрядам, помогая Алору поднять Зарат, – мы можем погибнуть все.
– Не можем, – генерал чуть улыбнулся, – мы живем идеей свергнуть Даара. И всем ценна жизнь Маста, все они теперь переживают за пророка. А мы их ведём. Они справятся, нам нужно лишь грамотно управлять.
Над лагерем в лесу всходило солнце, подтапливая снег. Зверей и птиц вокруг не было, в голове лишь звенел гомон гвардейцев по сторонам и стук палок и мечей. Все эти звуки лишь выводили из себя Маста, но приходилось терпеть в ожидании новых ударов и, может, смерти. Солнце уже грело, от чего дрожь унималась.
– Расслабился? – меж лопаток надавили сапогом, прижимая парня к столбу, – и это тебя спас генерал? Стать предателем ради такого?
– Какого? – Маст повернул голову, пытаясь сопротивляться давлению, – договори, королевская шавка.
– Такого сопляка, – Мисер убрал ногу и обошёл парня, присев перед ним, – война не место для чувств. Если б ты был настоящим воином, ты бы знал эту истину, – он вдруг поник, – таких невозможно не любить, знаю.
– Хочешь добить меня словами? – Маст сжал кулаки над головой.
– Нет, – новый генерал слегка улыбнулся, – таких и, правда, нельзя не полюбить. Добрая и готовая все отдать за других.
– Зачем? – командир прикрыл глаза, пытаясь проглотить невыносимый ком в горле
– За тем, что я хочу пойти за тобой, но спасти я тебя не могу, – Мисер поднялся, – у Даара сделка со Страхом и Раздором. Его смерть может дать нам шанс вернуть твою любовь. Вернуть погибших.
– Как долго мне жить ещё?
– Надеюсь, долго, – генерал улыбнулся и направился прочь.
В маленьком домике девушка разжигала свечи, освещая все темные углы. Солнце за окном ещё не село, но сквозь маленькие окна его проникало ничтожно мало. В комнате пахло травами и подгоревшим маслом. На застеленной мехом постели лежала худая девушка, сверля потолок взглядом. Сил на крики и слезы давно не осталось, сознание проваливалось в забытье, но все равно возвращалось в реальность, не давая отдохнуть.
– Добра, – она прошептала с трудом поворачивая голову, – знай ты, что твой любимый жив, ты бы отправилась спасать его?
– Да, – без раздумий ответила травница, присаживаясь на постель с чашкой мази.
– Помоги мне побороть боль, хоть немного, – Зарат приподнялась, рыча, – я не могу не помочь ему, прошу тебя.
– Ты не вытерпишь, – Добра опустила глаза, – отряд уже вышел, они справятся.
– Отряд не знает короткой дороги, – Зарат заплакала, опускаясь на меха, – прошу, помоги мне. Огонь забрал страшные ожоги, но оставил боль, нужно лишь унять её, я все смогу.
– Ни один воин не простит мне, если ты пропадёшь или погибнешь, – Добра поднялась, отходя к полке со склянками, – но если я не сделаю этого, ты никогда не простишь меня, – она взяла округлый пузырёк с мутной белой жидкостью, – выпьешь сейчас половину, должно хватить на пол дня, вторую – только если не будет больше сил.
– Спасибо, – пророк натянуто улыбнулась, не сдерживая слезы.
Отряд шёл медленно, не все были в седле, а утомлять пеших раньше времени нельзя. Погибшие в огне воины были, в большинстве своём, лучниками, сейчас их осталось около двух сотен, но силы стало больше. Ярость кипела в крови, жажда мести толкала их вперёд.
– К закату прибудем к лагерю, – Радир скрутил свиток, – это ведь не моя разведка, Алор, нас ждут.
– Хватит, – генерал ускорил своего коня, отрываясь от Радира, – нас ждут всегда, как и мы ждём. Месть для нас сейчас лучшие союзник, не будем её гасить временем.
Воины молчали, звеня снаряжением. Снег скрипел под ногами, а брюки пеших мятежников уже пропитались водой от талого снега. Смертники опережали конницу, а лучники разделились, уходя по обе стороны от оставшегося отряда. Ночь медленно подступала к погосту в лесу.
Несколько сильных ударов головой об столб наконец погрузили Маста в забытье. В ушах стоял противный звон, а тело морозило сильнее. Ноги сводило от саднящей боли на спине, а челюсти скрипели от напряжения и холода. Тихий рык вырывался из гортани. Столб уже был за спиной, а грязную, драную рубашку расстегнули на груди. Командир открыл глаза, перед ним вновь стоял Лаэрт.
– Сейчас мы ещё поиграем, – он чуть склонился и, безумно улыбаясь, с размаха ударил кулаком в грудь.
– Тварь, – Маст наклонил голову вперёд, выравнивая дыхание.
– Отлично, – мужчина отошёл, кивая стоящим рядом гвардейцам.
Они по очереди били кулаками по лицу и телу, но парень молчал, сильнее стискивая зубы. Он не боялся боли, мог терпеть довольно много, лишь считая удары.
Горящая привычным алым пламенем стрела вонзилась в спину тучного гвардейца, что стоял прямо перед командиром. И снова град темных стрел из ночи сыпался на противника, прореживая отряды. Маст, что было сил, закричал, давая волю вскипевшей внутри боли и ярости.
– Кто выжил? – Лаэрт схватил за ворот Мисера, – вы оставили на поле живых, черти!
Смертники первыми выбежали на погост, рубя гвардейцев, как гнилые деревянные надгробия. Но и они находили своё лезвие, падая замертво. Лучники стреляли без остановок, хоть и не было перед ними собсвтенного командира. Снег вмиг стал ярко-алым, обрубки тел смешивались с кашей под ногами. Бойцы смешались, идя стеной друг на друга. Отдыхавших в палатках сжигали заживо горящими стрелами, пьяных кидали головами в костры и пронзали спину.
– Живой, – Алор сел перед Мастом, обрезая веревки над его головой, – помогай, герой. Мы все тут по твою душу.
Маст поднялся, держась за столб. Боль в спине немного усилилась, ноги дрожали, но сейчас, освободившись, он готов бы рубить каждого, его ярости дали волю.
– Лаэрт жив, – он принял меч из рук Алора и сделал шаг вперёд, – я уверен в своих словах, я видел его как тебя сейчас.
– Разберёмся потом, – Алор встал спиной к Масту, принимая удар, – и все-таки жизнь вас хранит.
– Нынешнего генерала нельзя трогать, – Маст опешил, опустив клинок, – нас?
Мир вокруг замер, Маст смотрел вперёд, сквозь битву и лес, туда, где ещё два дня назад горело синее пламя. Он не замечал бегущего на него гвардейца, что уже довольно улыбался, занося меч над головой.
– Окружить погост, не выпускать лучников! – Дистон опустил лук и обошёл отряд со спины, направляясь к шаткому гнилому забору, но движение в лесу, за сплетениями деревьев, отвлекло его.
Направив коня к сплетениям, он достал из ножен меч. Но подойдя ближе, он выронил оружие, заметив в пламени факела лицо Зарат, что с большим усилием держалась в седле, неся с собой огонь.
– Безумная, – парень спрыгнул с коня, прыгая по сугробам к сплетению ветвей, – Зарат!
– Я в силах помогать, – она направила коня навстречу, с трудом выпрямившись, – и я привезла стрелы.
Лучники расступились, пропуская вперёд девушку, что опиралась на крепкий лук. Она опустилась на колени и, стиснув зубы, потянулась к колчану, вытягивая чёрные стрелы с белой нитью на оперении. Лучники на мгновение опустили луки и поклонились, а затем продолжили обстреливать противника.
Бой в лесу на окраине Горного погоста больше похож был на кашу из снега, людей и железа. Синее пламя смешивалось с привычным рыжим, контраст резал глаза, но девушка уверенно натягивала тетиву, стиснув зубы. Рана, что оставил ей Маст, ограничивала движения, отдаваясь тупой болью при движении, руки дрожали, но она не отступала от своего дела.
– Леди, – Маст упал на колени перед телом гвардейца, что свалился от стрелы с белой нитью, – она жива?
– Жива, – Алор хлопнул парня по плечу, – только вот я оставил ее в лагере, еле живую, она же не могла даже дышать толком! Когда она угомонится, героиня!
– Она непослушна, – Маст усмехнулся и поднялся на ноги, опираясь на клинок, – Медис, Ант в лес, за мной.
Лучники, как и приказал Дистон, разошлись по лесу, захватив с собой привезённые стрелы. Зарат осталась с пятью парнями, отойдя чуть дальше в лес.
– Кукла, – за спиной девушки прозвучал до боли знакомый и ужасный голос, – я же не наигрался.
Зарат обернулась, не веря своим ушам. За спиной стоял Лаэрт, живой, с той же безумной улыбкой. Парней отвлекли гвардейцы, оставив девушку один на один с палачом и главным ужасом.
– Он тебе ни к чему, – мужчина выдернул из ее рук лук, отбрасывая его в снег, – я не люблю, когда кукла сопротивляется.
Девушка молчала, тело сковал страх, сердце будто остановилось. Она смотрела на палача, забросив все свои молитвы. А мужчина, заметив покорность куклы, дернул ее за волосы, поднимая на ноги.
– Сегодня я доиграю, пока твой спаситель не дойдёт до нас, – он усмехнулся, прижимая ее к дереву локтем, – ему сейчас не лучше, чем тебе. Помнишь порку? Конечно, помнишь, – он кивнул, глаза сверкнули красным, – теперь и он ее познал.
– Ты тварь, Лаэрт, – девушка схватила его за руку, пытаясь вдохнуть.
– Ты открыла мой мир, кукла, – палач достал знакомый кинжал, проводя им по щеке под правым глазом, – может все же оставить тебя, остепениться? – дорожка крови скатилась по бледной коже.
– Не мечтай, – ноги подкосились, но Зарат не выдавала свою боль, скрипя зубами, – я сама перережу себе горло.
Мужчина промолчал и убрал руку от шеи Зарат. Девушка села на снег, прижимаясь к стволу. Тогда, в Хаасе, ей не было страшно, в сравнении с тем, что она чувствовала сейчас. Но внешне ни одной эмоции девушка не показывала, сжигая себя изнутри. На первый план выходила ярость и желание крови.
– А теперь приступим к играм, – он опустился на колени и склонил голову на бок, по-прежнему безумно улыбаясь, – я люблю кукол без одежды.
Медис помогал своему командиру идти через сугробы туда, откуда сыпались стрелы. Они свистели над головами, лучники могли отличить своих. Они разжигали факелы один за одним, показывая цепочку расположения на несколько метров. Командир выдохнул с небольшим облегчением, лучников осталось достаточно для большого боя.
– Гвардейцев здесь не больше полутора тысяч, их генерал на нашей стороне, – Маст самостоятельно ускорился, наконец, ощутив окружающий холодный воздух горящей от плети спиной, – где девушка?
– Командир, она оставалась по центру, напротив старых ворот, – один лучник чуть склонил голову, рукой показывая в нужном направлении, – возьмите огонь, ходит слух, что Страх среди гвардейцев.
– Страх, – Маст задумался, принимая факел, – точно! Это не Лаэрт, это мой страх. И страх Зарат.
– Убей меня! – Зарат перешла на крик, когда лезвие снова коснулось кожи на груди.
Кожаное платье, что подарил ей Маст, было распорото по переднему шву, а белая рубашка покрылась кровавыми полосами. От вида и запаха крови мужчина зверел, а глаза все чаще сверкали красным. Зарат закрыла глаза, давая волю скопившимся слезам. Пять полос на груди выпускали горячую кровь, тонкая кожа, расходясь за ножом, местами показывала ребра.
– Как скажешь, – он перехватил ее правую руку, стягивая нарукавник, – твою волю я исполню, ты слишком добра и чиста для жестокой смерти, ты особенная, пророк.
Палач поднял девушку за запястье. Шрамы уже побелели, не возвышались над кожей. Лаэрт поцеловал тонкое запястье и, оторвавшись, оставил один порез поверх старых, пересекая их. Он был не таки глубоким, но она уже не понимала. Девушка безвольно висела, лишь крича. Горячая щека коснулась снега, тело дрожало от глубоких вдохов. Сил не стало меньше, но злоба гасла. В ушах стоял крик, но уже мужчины, переходящий в скрипучий визг.
Маст без сил упал на колени, видя впереди палача и леди. Ее крик оглушил его. Парень упёрся рукой в снег, рыча от злости, но под ней прохрустели стрелы. Знакомое чёрное оперение и белые нити.
– Лук, он тут, – командир шарил руками по сугробам в поисках оружия, вонзив факел в плотный снег.
– Бой будет долгим, мы равны, – Алор приблизился к Радиру, – смертники свирепы, но и у них есть предел.
– Не думай об этом, – парень не отвлекался от противника, пытаясь его обезвредить. Лезвие меча разведчика соскользнуло с меча противника, отрубая кисть гвардейцу, – сплав иной, но не хуже, – он добил мужчину, перерезая горло остриём.
Смертники и правда начинали выдыхаться, но рубили по-прежнему уверено и свирепо. Бывшие рабы из Порта Ят ещё не утомились в походах, от чего ещё крепко держали оружие. Гвардейцы умело косили самых сильных, но ту же тактику взяли и мятежники. По-прежнему силы оставались равны.
Стена горящих серых и коричневых стрел взмыли с южной границы погоста, поджигая палатки и прорезая ряды преимущественно гвардии. Алор от неожиданности шатнулся вперёд, поймав на ладонь лезвие падающего гвардейца. Мужчины, парни, старики, как дикие звери, кинулись в бой. Мятежники на мгновение замерли, но увидев, как они бьются с гвардией, продолжили рубить.
– Какого черта ты вмешиваешься в их бой сама? – Огонь, появившийся от горящей чёрной стрелы в снегу, схватил Страх за шею, откидывая в сторону от лежащей Зарат.
– Наша война началась тут, в их мире, – Страх поднялась и испарилась, появляясь за спиной Огня с длинным клинком алого цвета, – я лишь продолжаю ее.
– Когда-то я любил тебя, Страх, – Огонь с печалью улыбнулся, оголяя свой меч, – а сейчас я готов убить тебя. За что ты так с пророком?
– Просто так, – боги столкнулись в борьбе, искры от их мечей плавили снег, – она же уже умерла.
Зарат не поднималась, прислушиваясь к разговору. Тонкие порезы от холода уже не кровили, но болели, даже сквозь лекарство Добры. Её сковал страх, не позволяя подняться, казалось, будто она провалилась в сон. Но впереди лучники сражались с гвардейцами и силы их уже не равны. Три стрелы прилетели откуда-то сзади, убив противников. А через несколько мгновений на спину опустился мех.
– Девочка, живая, – крепкие руки осторожно подняли девушку с земли, нос уткнулся в тёплый мех, который пах чем-то знакомым.
– Не тронь ее! – голос похожий на рык звучал поблизости, вдалеке был виден лишь силуэт, приближающийся шаткой походкой, опираясь на лук, – леди, – он упал на колени, лицо его слабо освещалось пылающим от ярости Огнём. Бог светился ярко, заливая теплыми красками густой лес.
– Анип, – Зарат улыбнулась, забыв о ранах, – он командир, сын Эльта, из-за него я жива, – едва слышно проговорила она.
– Я не трону ее, – старик поднял девушку и подошёл к командиру, – мы прибыли, чтоб присоединиться к вам, наследник короны. Народ Ильзара за вашими спинами.
