Яна Шепот
Сердце ледяного мира
– Имя, фамилия.
– Бориль Тэрн.
– Где проживаете?
– То тут, то там, – хихикнул мальчишка, но, заметив суровый взгляд, осёкся. – Римм.
Перо скрипело, записывая за Борилем.
– Род деятельности.
– Выживание.
– Объясните.
– Да что объяснять. Выжил, не умер в течении дня – хорошо. А если и поел, так ещё лучше.
– Оружием владеете?
– Нет, но да. Ну, в смысле, ножом владею. Драться ещё умею.
– Не обучен?
– Получается, так, – развёл руками Бориль.
Открылась входная дверь, огонь в факелах затрепетал. Вошёл мужчина.
– А здесь в рекруты набирают? – поинтересовался он, осматриваясь.
Эйнар удивился: мужчина был староват, с морщинами-бороздами на лбу и с залысинами. Разве в рекрутов набирают не молодых? Страж же не удивился, он лишь кивнул в сторону лавки и продолжил расспрашивать Бориля.
– Возраст?
– Тринадцать.
– Семья?
– Есть. Мама, отец-наркоман и две сестры.
– Почему хотите попасть в Видящую стражу?
– Я считаю, что из-за магии все беды на нашей земле! – воскликнул Бориль искренне и с таким чувством.
«Вот гадёныш!» – прошептал себе под нос Эйнар.
– Если бы не эллады и не их магия, проклятие бы не пришло в наш мир, наши земли бы не умерли, и мы бы жили счастливее и сытнее! – продолжил заливать Бориль. – Они зло! Я хочу победить его, сражаясь на стороне добра, и вернуть тепло и весну в наш мир.
Страж ухмыльнулся и что-то записал в книгу. Затем положил сверху лист и снова заскрипел пером.
– Рекомендации есть?
– Неа.
На несколько минут в комнате повисла тишина, было слышно лишь перо да дыхание присутствующих. Страж свернул лист, поставил печать и протянул Борилю.
– Принят. К первому дню Снега прибыть в крепость Баервор на западе от Йорн-Хеля с этой бумагой. Свободен!
Мальчишка улыбнулся, обнажая кривые зубы, и двумя пальцами схватил протянутый сверток.
– Я слышал, что рекрутам будут платить по три Сольт каждые десять дней. Это правда?
Страж кивнул, а потом вновь опустил перо в чернильницу и что-то дописал в книгу.
Настала очередь Эйнара. Ему задавали такие же вопросы, как и Борилю. Всё шло гладко до тех пор, пока страж не спросил, почему он хочет попасть в Видящую стражу.
Эйнар задумался. Он не мог ответить то, что хотел. Получится, будто он подражает Борилю, а это может вызвать подозрения. Подумают ещё, что он неискренен или что-то скрывает. Нужно придумать другой ответ. Эйнар закусил нижнюю губу, почесал затылок, а потом рассказал про отца.
– Рекомендации? – поинтересовался страж.
– Вам должны прислать.
Страж удивлённо посмотрел на него.
– Мне Оратор пообещал, что отправит Вам рекомендацию.
Зашелестели страницы книги. Страж брал какие-то бумаги, заложенные между ними, быстро прочитывал и хмыкал. На одном листе он задержал внимание.
– Вот, наверное, это. Лаерд…
Эйнар кивнул.
– Принят! – возвестил страж, ставя печать. – К первому дню Снега прибыть в форт Баервор на западе от Йорн-Хеля с этим листом.
– Это всё? – поинтересовался Эйнар, забирая свёрток бумаги.
– Если хочешь, можешь станцевать.
Эйнар помотал головой.
– Тогда всё. Иди!
Глава 20: Оратор
Когда Оратор вышел из зала Советов, тёмное хмурое небо разразилось дождём. Улицы в мгновение ока превратились в грязные ручьи. Деревья сгибались под резкими и сильными порывами ветра. Ослепительно сверкнула молния, вскоре за ней загрохотало и завыло. Оратор шёл домой и чувствовал, как в нём закипает раздражение. Он толком не мог сказать, почему злился. Вроде не от того, что моментально промок и в ботинках хлюпала вода. Это чувство было шире и глубже. Хотелось кричать, топать ногами, как маленький ребенок, обвинять мир в несправедливости. Злость переполняла его, комом стояла в горле, мешала дышать, поэтому, когда Оратор пришёл домой, сразу бухнулся на колени и зашептал молитву-прошение об усмирении. После неё стало легче. Злость ещё кипела внутри, но больше не захватывала. Оратор переоделся в повседневное тёмно-коричневое платье, заварил чай, отрезал кусочек хлеба и сел у окна. Дождь барабанил по крыше, стекал каплями по стеклу.
Непогода понемногу успокаивалась: небо светлело, раскаты грома стали слабыми и глухими. Оратор натянул вязаные ноговицы, поверх – болотни (так в простонародье называли сапоги из кожи теленка с высоким голенищем), крепко перетянул их бечёвкой, накинул на плечи плащ и вышел на крыльцо. Дождь всё ещё шёл, но уже не такой стеной. Тучи ползли на север, подобно грязным льдинам по весне.
По дороге к холмам Оратора преследовало странное чувство: возбуждение вперемешку с тревогой. Ему не терпелось начать поиски. Хотелось найти то, что прольёт свет на ночное происшествие на холмах. Нужно ещё что-то сделать с трупами иллидов. Нельзя их просто так оставить, а уж тем более закопать или выбросить. Может, показать их Прозревшему? Ведь они единственное подтверждение колдовства.
Оратор чувствовал: перед ним важное и трудное дело.
Возле холмов уже стояло несколько мужчин. Рядом с одним сидела большая рыжая собака. Она зарычала и залаяла, когда Оратор подошёл ближе.
– Фу, Айза! Нельзя! – Мужчина в меховой шапке ударил собаку по уху.
Ветер свалил обнимающуюся пару иллидов, а труп, что лежал у подножья холма, поток воды отнёс по дороге ближе к лесу и прибил к камню.
Оратор поднялся на холм, обвёл крестьян взглядом и проговорил:
– Славно, что вы собрались здесь и не убоялись непогоды. Всевидящий знает про этот поступок, про вашу смелость, и он не забудет этого и одарит вас своим взглядом и убережёт вас от злых и нечестивых взглядов.
Собака подошла к нему и обнюхала ботинки.
– Айза, фу, паскудная псина ты! Ко мне! – окликнул её хозяин.
Собака тут же затрусила обратно и села возле ноги. Оратор смотрел на Айзу и вдруг с ним произошло нечто странное. Возникло такое ощущение, будто до этого момента его разум, подобно небу, был затянул тучами, но божественный свет снизошёл на него и разогнал непогоду. Оратор словно прозрел. Он понял, почему злился и почему ему так не нравился ливень. Он смыл весь запах колдунов. Собака теперь не возьмёт след!
Старейшины оказались хитрыми и обыграли его: завлекли на Совет, специально растягивали собрание пустыми разговорами, пока колдун вызывал непогоду! И как всё успешно получилось: ливень начался ровно в тот момент, когда закончилась встреча. И он, Оратор, попался на эту уловку, как ребёнок! От злости он скрипнул зубами, а затем почесал лоб. Ничего, он выведет всех на чистую воду!
Оратор приказал себе успокоиться и сосредоточиться на людях. Вон, с какой надеждой они смотрят, а в их напряжённых позах читалось желание действовать. Нужно только приказать, направить их, и они побегут хватать предателей и сжигать магов.
От озарения и переизбытка эмоций, Оратор немного растерялся. Все слова как будто забылись, не желали собираться в предложения, и на уме вертелось одно сплошное “э-э-э”. Оратор прошептал про себя начало молитвы, попросил Всевидящего даровать ему спокойствие, а затем облизал губы и обвёл взглядом толпу
– Сегодня мы прочешем ближайшие лес. Может, найдём какие-то… вещи колдунов. Жаль, что ливень стёр многие следы. Надеюсь, нам повезёт. Всевидящий на нашей стороне. Но давайте немного подождём, может кто-то ещё подойдет.
Люди закивали и вернулись к разговорам. Мужчина в шапке погладил собаку по голове. Кто-то закурил, и по воздуху поплыл грибной запах с лёгкими нотками копчёного мяса.
Оратор спустился с холма. Нужно было обдумать пришедшие мысли. Он опёрся спиной о дерево, которое росло за дорогой, и закрыл глаза. Непогоду вызвали специально. И в этом замешаны старейшины. Наверное, кто-то из них связан с колдунами, которые сожгли иллидов, и очень боится разоблачения. А может, даже все старейшины как-то связаны с магией. Наверняка они друг друга покрывают. Оратор улыбнулся этой мысли и отложил её на потом. Сейчас нужно заняться поисками и играть в дурачка: делать вид, что он не уловил связи между произошедшими событиями и совершенно ни о чем не догадывается.
Людей становилось больше. Подошли мужчины и женщины. Привели ещё несколько собак. Раздалось лошадиное ржание. Из-за поворота показалась бричка. Погонял лошадь молодой парень с широкими и плоскими, как у бобра, передними зубами. В пассажирах Оратор узнал лысого старейшину и старика с кучерявой бородой. Ну как же без него!
А где остальные? Скорее всего колдуют, чтобы запутать следы и напустить туман в головы. Или опять вызывают ливень, который размоет землю и помешает поискам. Оратор сузил глаза и поклялся себе, что ни ливень, ни град, ни камнепад не выгонят его из леса. Он будет искать до тех пор, пока не наткнётся на следы колдунов. Даже если это будет ниточка. Или волосок! Кстати, у него уже есть странный чёрный волос, который обязательно нужно показать Яснослышащему!
Кучер натянул поводья и скомандовал.
– Стой! Прр! Прр!
Лошадь остановилась. Старейшины вылезли из брички.
– Так-так-так, – поцокал кучерявобородый и обвёл взглядом всех, кто собрался.
Оратор зло сощурил глаза и наблюдал за стариком. Тот вёл себя так, будто он руководит поисками, будто люди к нему обратились за помощью. Горькая детская обида затопила Оратора. Захотелось подбежать к этому старику, колотить по нему кулаками и кричать “моё! моё! моё!”. Обида выплеснулась в душу и превратилась в ненависть. Он уничтожит этого наглого старикашку!
– Как я понимаю, не все будут принимать участие в поисках, поэтому прошу выйти на эту сторону дороги, – кучерявобородый кивнул в сторону холмов, – тех, кто готов, а остальные пускай отойдут.
Люди стали выполнять приказ, от чего Оратор разозлился ещё сильнее. Именно он выяснил, что на холмах были колдуны! Именно он успокоил народ. Именно он предложил прочесать лес в поиске улик. А сейчас его грубо отодвинули в сторону, как маленькую, незначительную сошку, присвоили себе все заслуги!
Оратор отлепился от дерева, поднялся на холм. Старик бросил на него недовольный взгляд, но продолжил командовать:
– А теперь разбейтесь на группы…. Сколько вас тут? Человек по десять в каждой… Так, ага. Славно. Ваша группа обойдёт вот ту часть леса, ближе к поместью Бломов, а вы, – старик кивнул на другую группу. – Отсюда и до поворота на Ужрарк.
– Я присоединюсь к одной группе, помогу с поисками, – подал голос лысый, старейшина.
Оратор сощурился. Зачем ему отправляться на поиски вместе со всеми? Может, у него есть какой-то скрытый мотив? Да и выглядит он как-то угрюмо и подавлено. Нужно за ним проследить!
– Я тоже пойду вместе с группой, – громко произнес Оратор, спустился с холма и стал рядом с той группой, которую выбрал старейшина.
– Я останусь здесь, – сказал кучерявобородый. – Если вдруг одна из групп что-то найдёт и вернётся раньше, то я пошлю мальчишку за второй.
Люди замешкались: кто-то стоял и смотрел на старейшин, ожидая указаний, кто-то уже разворачивался к лесу.
–Пред тем, как отправимся, давайте помолимся Всевидящему, – Оратор вышел вперёд. – Попросим у него помощи и защиты!
Он вытянул руки к небу:
– Бог нас Всевидящий, даруй нам силу и смелость, чтобы предстать перед лицом врага твоего и не убояться чар его….
Многие из присутствующих тоже подняли руки к небу и зашептали, повторяя эти слова. Были и те, кто достали из кармана фигурки древних богов и обращались к ним. Оратор сделал вид, что ничего не заметил. Сейчас важнее оставить последнее слово за собой. Старейшина бросил на него злобный взгляд, но не стал прерывать молитву.
– Чистый сердцем и духом прозреет. Хвала Всевидящему! – воскликнул Оратор и обвёл людей священным символом.
– Хвала! Хвала! – повторило несколько голосов.
– Пойдёмте, – воскликнул Оратор. – Да пребудет с нами его всевидящий взгляд!
– Через час встречаемся здесь, – сказал кучерявобородый и взмахнул руками, словно отпускал птиц.
Оратор вскоре пожалел, что ввязался в поиски: он вымок, вода попала в болотни и теперь хлюпала под пятками. Вдобавок ко всему, он подвернул ногу, и теперь каждый шаг отзывался лёгкой болью. Хотелось всё бросить, но нельзя этого делать. Вдруг это тоже происки колдунов? Может, так они хотят сломить его дух?! Нельзя поддаваться чарам. Нужно продолжать поиски вместе со всеми. Да и люди воспримут его поступок как проявление силы, заботы о них. Начнут больше доверять, прислушиваться к его советам и наставлениям. Ради этого нужно потерпеть и боль, и воду в сапогах.
Собаки след так и не взяли, поэтому просто крутились рядом. В лесу не было ни намека на колдунов. Деревья. Кусты. Жухлая трава. Оратор и сам не мог понять, что они искали, но надеялся обнаружить или следы огня, как на холмах, или кусок ткани, что зацепился за ветку, или потухшее кострище, но…. Ничего. А ещё он наблюдал за лысым, пытаясь понять его мотивы. Что он тут ищет? Не вводит ли он людей в заблуждение, пытаясь увести всех подальше от улик? Поэтому всякий раз, когда старейшина предлагал пойти в другую сторону, Оратор потом настаивал на том, чтобы поискать и там, куда они не дошли. Вскоре люди набрели на непроходимый бурелом. Остановились.
– Я думаю, что нет смысла туда лезть, – почесал голову хозяин Айзы. – Как Вы думаете, Оратор?
– Согласен. Возвращаемся.
Оратору польстило, что спросили у него. Значит, его слово и мнение важнее.
На холмах их ждала вторая группа.
– Нашли что-нибудь? – поинтересовался лысый.
– Ничего, – развела руками одна из женщин.
– И мы тоже.
– Отдыхайте пару минут и ищите в юго-западном направлении. До темноты ещё пару часов, так что успеем, – приказным тоном произнес старик с кучерявой бородой.
Люди опустились на землю. Их не смутили ни лужи, ни грязь. Все и так перепачкались в лесу с пят до головы. Некоторые достали из карманов куски сала и вяленого мяса.
Оратор не пошёл во второй раз на поиски с группой: сослался на боль в ноге. Он решил заняться трупами: попросил одного из мужчин помочь ему принести из дома сундук, достал оттуда полотна ткани. Люди боялись притрагиваться к сожжённым, вдруг на них какое-то магическое проклятие? Пришлось провести ритуал по обезвреживанию магии. Только после него несколько самых смелых мужчин и женщин помогли замотать трупы в ткань и перетянули бечёвкой. Оратор засунул их в сундук и уже собирался нести в Дом, когда увидел, что на холм выбежал хозяин Айзы. Он размахивал узелком в руках и что-то кричал, но из-за лая собаки ничего невозможно было разобрать. Вскоре на холм выбежали и другие люди. Все они выглядели взволнованными и напуганными. Когда они приблизились, Оратору удалось разобрать слова.
– Мы нашли! Нашли!
Хозяин Айзы протянул узелок, а сам согнулся, чтобы отдышаться. Старейшина положил находку на сундук, развязал. Люди окружили старика кольцом. Оратор почувствовал чьё-то дыхание на затылке, кто-то наступил на пятку. Всех съедало любопытство.
Кучерявобородый развернул ткань и тут же в испуге накинул её обратно. Оратор успел заметить лишь женское платье и жёлтые ленты для волос. Находка его удивила – при чём здесь вообще женские вещи? – и встревожила. Оратор ощутил, как неприятно засосало под ложечкой.
– Что вы столпились тут, как на базаре? – возмутился кучерявобородый и попытался разогнать людей. – Здесь не на что смотреть! Это не колдуны. Так, какой-то путник потерял вещи. Ничего этакого в них нету! Давайте, расходитесь!
Старейшина завязал узелок и зажал его подмышкой.
– Эй, ты, – обратился он к мальчишке, что ошивался рядом. – Сбегай-ка, поищи первую группу. Скажи, чтобы бросали дурную затею и возвращались. – Мальчишка кивнул и со всех ног побежал в сторону леса, а старейшина замахал руками на жителей, будто разгонял куриц на дороге. – Все идите домой! Не на что тут смотреть! Вон! Вон!
После этого он залез на бричку и дёрнул поводья.
– Но! Пошла!
Люди недолго толпились, видимо, надеялись на продолжение, но скоро начали потихоньку расходиться. Оратор попросил помочь с сундуком мужчину, крепкого на вид, несмотря на седые волосы и морщины на лице. Звали его то ли Алан, то ли Элан. Он кивнул и схватился за ручку сундука, Оратор – за другую.
– Поднимаем на счёт три. Раз. Два. Три!
От тяжести мышцы на руках начали ныть, а нога, которую он подвернул в лесу, заболела ещё сильнее.
– Что-то мутит воду наш старейшина, – задумчиво произнёс мужчина. – Вы видели, что было в узле?
– Обычная одежда, – пожал плечом Оратор.
– Я думаю, что это одежда колдунов. Вряд ли путник бросит свои пожитки. Хотя… если его напугали, то почему бы и нет? Может, несчастный человек столкнулся с колдунами и так улепётывал, что забыл про всё на свете. Но всё равно странно.
Оратор был с ним согласен: поведение старейшины вызывало подозрение. Почему он так испугался? Нашли же женское платье и ленты для волос. Жёлтые ленты…. Такие же обычно носит Алин, дочь Ивора! От этого осознания всё внутри на мгновение замерло, а потом как будто потекло в ускоренном темпе: кровь, мысли, эмоции. Неужели дочь Блома связана с колдунами? Значит, и сам войт тоже!
Тогда становится понятным, зачем нужно было устраивать липовый Совет. Старейшины покрывали Ивора. Или Алин. А может, даже обоих! Да неважно кого! Главное, что они все участвовали в сговоре. Если об этом узнает Прозревший, то… Оратор аж вспотел от открывающихся для него перспектив. Если он вскроет шайку, докажет, что войт Лаерда связан с колдунами, то Оратора повысят в сане, может, возведут до Слышащего или Прозревшего! Облачат в жёлтое одеяние. И он будет вести службу в Великом Доме, и его проповеди будут влиять на жизнь города или даже всего княжества! Оратор так сильно погрузился в мечты, что перестал чувствовать и напряжение в мышцах, и боль в ноге и не заметил, как подошли к дверям Дома.
Вместе с Аланом (или Эланом) они занесли сундук в келлию.
– Благодарю тебя за помощь. Я буду молиться Всевидящему о здоровье твоей семьи, – проговорил Оратор, надевая кольцо со священным символом.
– Хвала Всевидящему, – ответил мужчина и поцеловал кольцо.
Когда Алан ушёл, Оратор со всех ног бросился на второй этаж келлии. Там стоял шкаф, в котором хранились служебные одеяния и комод. На одной из полок Оратор нашёл жёлтый лист бумаг, перо, чернильницу, печать, свечу и сургуч. Голуби в клетках радостно захлопали крыльями, но Оратор шикнул на них и сразу сел за письмо. Он подробно описал всё, что произошло утром и днём. Не забыл упомянуть про найденный волос, а затем поделился подозрениями относительно совета, старейшин и войта.
«Вы не представляете, многоуважаемый Прозревший, какое гнездо зла нашло приют в этом Богом забытом месте. Сам войт, поставленный нашим великим князем, и его дочь имеют тесные связи с колдунами. Могу даже предположить, что они сами занимаются колдовством! Это объясняет, почему Ивор Блом так сильно не желал, чтобы в Лаерде построили Дом.
Смею Вас просить с должным вниманием отнестись к моему письму и принять срочные меры, пока пособникам магов не удалось скрыться и замести следы своих преступлений. Я прошу прислать в Лаерд Прозревшего для сбора необходимых улик и ареста колдуна Ивора и его дочери Алин. Со своей стороны, я обещаю всячески содействовать расследованию, а также предоставить неопровержимые доказательства их вины.
Низко склоняюсь перед Вами и
открываю своё сердце перед Всевидящим,
чтобы он видел, что я чист перед ним
и наполнен светом его взора.
Оратор Лаерда Дариан Кодд».
Оратор свернул письмо, расплавил сургуч, вылил его на край листа и поставил сверху печать с символом Ока. Затем достал из клетки одного из голубей, привязал письмо к лапке и выпустил птицу через окошко на пьедестале.
Глава 21: Проповедь
Вечер Оратор провёл в ожидании, что его вызовут на Совет. В глубине души теплилась робкая надежда, вдруг он ошибается в своих предположениях насчёт старейшин и их связях с колдунами. Если вызовут на Совет, покажут найденные платья и обличат их владелицу, то, возможно, старейшины не виноваты. Но за Оратором никто не явился. Он специально допоздна находился в Доме. Ведь если будут искать, то в первую очередь заглянут сюда.
Разошлись последние прихожане, осталась лишь Берта, которая чистила каменный алтарь от воска. Оратор мерял шагами келлию, поднимался на второй этаж и выглядывал в окно, не идет ли кто. Затем спускался, выходил в зал для молитв.
– Берта, меня кто-то спрашивал?
– Нет, – отвечала девушка, не отрываясь от работы.
Вскоре и она ушла домой. Оратор слышал, как заскрипела, открываясь и закрываясь, входная дверь. Он вышел на пьедестал. Дом пустовал. Свечи и благовонья не горели. Было в этом нечто и пугающее, и умиротворяющее одновременно. Оратор выглянул в окошко.
На улице сгустилась ночь. Тучи, подобно мешковине, закрывали небо. Сквозь них тускло светили небесные линии.
Оратор наблюдал за тем, как из трубы дома напротив поднимается дым, и вдруг ощутил, как та слабая вера в собственную ошибку чадит и исчезает. Всё-таки старейшины покрывают друг друга и колдуна. И это не просто какой-нибудь захудалый колдун. Сам войт связан с магией! Ивор или его дочь… А может, даже вся их семейка!
Ноги стали ватными, на грудь будто камень положили. Оратор нащупал стул и опустился на него. Мысли прыгали, как бешеные кони. Чтобы успокоиться, Оратор закрыл глаза и зашептал молитву.
Всевидящий, Бог истинный и единственный,
Утихомирь во мне бурю и страсти,
Даруй мне, Всевидящий, спокойствие и трезвый ум,
Чтобы лучше видеть и быть проводником твоего божественного взгляда.
Что делать дальше? Оратор почесал пальцем подбородок. Старейшины в сговоре с Ивором и они намерены скрыть находку. Но он этого не позволит! Он докопается до истины!
На следующее утро, едва Сангар начал разгораться, Оратор оделся и направился к дому Советов. Он надеялся, что застукает старейшин за тайным совещанием, но в окнах не горел свет, а двери были заперты.
Серела и наполнялась светом темнота. Птицы запели, встречая новый день. По улице прокатилась запряжённая телега. Крестьянин кивнул Оратору и тронул поводья. Где-то скрипнула дверь. С шумом вылилась вода. Закудахтали куры.
Оратор посмотрел на аллею из ёлок, которая вела к дому войта, и задумался. Помимо старейшин, он же тоже может созывать Совет. Точнее, попросить о созыве. И он воспользуется этим правом. На Совете потребует объяснения от старейшин по поводу находки и их поведения. Пускай только попробуют ему отказать! Он всё-таки не обычный крестьянин. Он тоже обладает властью!
К сожалению, Оратор так и не запомнил, где жили старейшины. Никогда этим не интересовался. Берта как-то рассказывала ему про дом одного из старейшин. Чем-то восхищалась. Оратор ходил по площади вокруг колодца, пытаясь вспомнить тот момент.
Так, так. Берта тогда находилась дома и месила тесто для хлеба. А он, Оратор, в это время работал над проповедью, и разговоры девушки очень мешали, сбивали с мыслей. О чём тогда она болтала? Вроде восхищалась тем, какие красивые наличники Ароним себе установил.
– Там и жар-птицы, и олени с большими рогами, и переплетение диковинных трав и узоров, – выплыл из памяти голос послушницы. – Загляденье просто! Я специально мимо его дома порой прохожу, чтобы полюбоваться.
Оратор задумался. Где-то он видел такие наличники. Точно! Он знает, где находится дом Аронима.
Дверь открыли сразу, едва он постучался. Будто ждали. На пороге стояла жена старейшины в светло-сером платье с расписными подолом и рукавами. Волосы падали на плечи и казались не расчёсанными. Глаза были красными и опухшими. Она плакала, но из-за чего? Связано ли это со вчерашним происшествием?
Женщина сначала обрадовалась, но затем нахмурилась и недовольно, даже с вызовом посмотрела на Оратора. Сложила руки на груди. Она явно ждала кого-то другого.
– Ера, доброго утра Вам! – торжественно произнес Оратор, будто разговаривал со старой знакомой.
– С добрым, – сухо ответила она.
– Ера, мне нужно поговорить с вашим мужем Аронимом.
– Он сейчас не дома. Я могу передать ему, что Вы заходили.
– Нет, не стоит! – махнул рукой Оратор и улыбнулся. – Не подскажете, где его можно найти?
– Он вроде отправился к Калиму.
Оратор нахмурился. Старейшины ведут какие-то тайные, подозрительные беседы. Все может быть хуже, чем он думает!
– Благодарю Вас, Ера! Пусть сопутствует удача Вашей семье.
– Спасибо, – улыбнулась женщина и слабо кивнула.
– Не подскажете, где находится дом Калима?
Он жил рядом с таверной. У него был богатый дом с высоким крыльцом, украшенным резными колоннами, будто здесь жил магнат. Оратор толкнул калитку, пересёк двор и стал подниматься по лестнице. Дверь в сени была приоткрыта и из-за неё раздавались голоса. Оратор замер на предпоследних ступенях и прислушался.
– Я поэтому и отправился со всеми прочёсывать лес, в надежде его найти! – раздался низкий голос Аронима.
– А ты уверен, что он заблудился в лесу? – поинтересовался громкий и твёрдый голос Калима, старейшины с кучерявой бородой, который любил одеваться в белоснежный тулуп.
– Я не знаю, в чём быть уверенным. В деревне Эрна нет! Он как сквозь землю провалился! – ответил Ароним злобно, а затем немного помолчал и добавил уже тише: – Ера всю ночь плакала. Да и я себе места не нахожу.
– Неужели ты думаешь, что Алин и Эрн…
– Я не знаю.
От удивления у Оратора глаза на лоб полезли. Значит, в магических делах замешаны их дети, а не только войт с дочерью. Дело приняло весьма интересный оборот. Оратор наклонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, словно перекладывал мысли, а потом выставил перед собой руки и выдохнул. Нужно собраться и не подавать вид, что он знает их тайны. Оратор спустился с крыльца, а затем снова поднялся, но уже громко стуча каблуками по ступенькам. Голоса тут же замолчали, на крыльцо вышел Калим. Он был одет в простые штаны, длинную рубаху, расшитую на груди узорами. На плечи старейшина накинул рыжий кожух. Увидев Оратора, кучерявобородый скрестил руки на груди.
– Зачем пожаловали? – нахмурился старейшина.
– Я пришёл просить созвать Совет, – отчеканил Оратор.
– По поводу? – язвительно поинтересовался кучеряводородый.
– По поводу находки в лесу. Если Вы не помните, то мы обнаружили женские платья, которые, вне всякого сомнения, принадлежат Алин. И я, и народ требуем объяснений!
– Вы не в праве что-либо требовать! – воскликнул Калим. – Вы всего лишь Оратор. Вы отвечаете за религию и веру, а политика – не вашего ума дела! Мы сами разберёмся с тем, что нам делать! А теперь убирайтесь отсюда! – Калим указал пальцем на калитку.
Гнев старейшины, его желание скрыть находку ещё раз подтвердили опасения Оратора, поэтому в келлии первым же делом он достал лист бумаги и перо.
«Многоуважаемый Прозревший!
Отправляю Вам вдогонку ещё одно письмо, так как события развиваются стремительно. В предыдущем я упоминал о том, что Ивор и Алин связаны с колдунами и магией. С великим прискорбием и ужасом я вынужден сообщить, что богохульными делами занимаются еще старейшины и их дети!
Я даже боюсь предположить, насколько глубоко в Лаерд проникла магическая зараза.
Смею Вас просить отправить сюда тех, кто сможет разобраться в том, что здесь происходит и найти управу на пособников колдунов. Со своей стороны, я обещаю всячески содействовать расследованию.
Низко склоняюсь перед Вами и
открываю своё сердце перед Всевидящим,
чтобы он видел, что я чист перед ним
и наполнен светом его взора.
Оратор Лаерда Дариан Кодд».
Оратор свернул лист, поставил печать и достал из клетки последнего голубя.
– Лети, мой хороший. Лети!
Птица взмахнула крыльями и растворилась на фоне небесной серости. Оратор спустился на первый этаж, разжёг огонь, положил сверху стальной лист, так, чтобы он закрывал половину чаши, поставил на него котелок с водой. Берта оставила на столе свёрток. Внутри лежали кусок полендвицы, два варёных яйца и несколько ломтиков хлеба.
После завтрака Оратор заварил себе чаю и с кружкой в руках поднялся на второй этаж келлии. Дверь, ведущая на пьедестал, была приоткрыта. В канделябрах горело несколько свечей. Оратор смотрел, как трепетало их пламя, и думал о том, как же велик и мудр Всевидящий. Он знал, что в деревушке, спрятанной в лесу, разрастается и крепнет зло, поэтому Он привел сюда Оратора, чтобы изобличить магию и выгнать её из этих земель. Теперь он, Оратор, в войне с колдунами. Это ответственная миссия! И он не должен её проиграть! Только воевать он будет не огнём и мечом, а словом.
***
На вечернюю службу пришло так много прихожан, что все не поместились, поэтому некоторые стояли за дверями. От десятков голосов Дом гудел, подобно улью, но когда Оратор вышел на пьедестал, то все замолчали и посмотрели на него. Ждали. Казалось, даже не дышали. Под этими взглядами Оратор ощущал себя, подобно Богу.
Он осмотрел паству и заметил много новых лиц. Среди них Оратор узнал тех, кто не проявлял интереса к новой религии и даже выступал против.
Берта добавила несколько капель масла в чашу благовоний. Вскоре Дом наполнился запахом можжевельника с легкими нотками лимона. Оратор вдохнул, и ему показалось, что вместе с ним сделали вдох и прихожане.
– Магия процветала на землях элладов. С её помощью менялась суть вещей: вода превращалась в стекло, оживали статуи, кареты ездили без лошадей, и происходило много чего удивительного и пугающего, – произнёс Оратор и замолчал.
Люди не ожидали, что он будет восхвалять магию, поэтому смотрели с подозрением и возмущением. Оратор растягивал паузу, чтобы эмоции прихожан достигли накала, а затем добавил громким, осуждающим голосом.
– За это элладам пришлось расплатиться собственными душами. Магия разъела внутри всё доброе и светлое! Сделала их сердца чёрствыми и наполнила гордыней. Всемогущество опьянило элладов, и они возгордились, стали считать себя равными Богам. В надежде занять их место короли элладов собрали войско и двинулись к Сангару, – Оратор опять замолчал и продолжил громким полушёпотом, скользя взглядом по прихожанам, затем поверх их голов, по стенам Дома, к самым сводам. Он хотел показать, что обращается не только к прихожанам, а к самому Всевидящему, рассказывает ему о трудной человеческой доле: – Но мы знаем, чем всё закончилось. Мы видим последствия этой гордыни: Древние Боги ушли, мир сковала вечная зима. Мы медленно умираем! С каждым годом холода приходят всё раньше и становятся всё суровее. Всё реже дети зарождаются во чреве, а если и зарождаются, то появляются на свет хилыми, болезненными и с уродством, – Оратор нахмурился, уцепился за перила и посмотрел вниз. Он старался поймать взгляд каждого пришедшего, чтобы тот думал, что обращаются лично к нему. – За гордыню элладов расплачиваются наши дети и внуки! Нравится вам это? – Народ неодобрительно зашумел. – Я не уверен! Выбрали бы вы себе такое будущее, если бы могли? – И снова люди возмутились. Оратор услышал даже несколько чётких «нет» и «никогда». – Вы правы. Никогда! Этот выбор сделали за нас. Там, далеко на юге, кучка жалких королей, чьи сердца были насквозь пропитаны гордыней, погубили не только свой народ, но отняли будущее у наших детей!
