Яна Шепот
Сердце ледяного мира
– Вот и время завтрака подошло, – произнесла она нарочито громко и радостно. – Просыпайтесь, Аргон.
Гость приоткрыл глаза и уставился на неё безумным, затуманенным взглядом, от которого у Мириам мурашки побежали по телу.
– Сегодня у нас вкусный суп, – за искусственной весёлостью она пыталась скрыть страх.
Аргон разлепил высохшие губы и произнес по слогам:
– Юля… Юль-чо-нок.
Ревность сжала голову Мириам, будто железный обод. Что ещё за Юль-чо-нок? Кем она ему приходится? Неужели женой?! Почему он столько раз в бреду называл чужие имена, но её, Мириам, ни разу?
Мысли разгонялись и раскручивались, подобно карусели. Мириам поставила тарелку с супом на стол, опёрлась о его край и закрыла глаза. Ладно, потом выяснит, кто эта Юля. Сейчас нужно сосредоточиться на другом. Вдруг её охватила сильная злость. Мириам резко выпрямилась и набрала в грудь столько воздуха, что показалось, будто сейчас треснут рёбра. Я буду лучше этой Юли!
Приняв решение, Мириам успокоилась, улыбнулась и повернулась к Аргону.
– Завтрак! Завтрак! – каждое слово она сопровождала хлопком.
Мириам помогла Аргону сесть. Присела рядом с тарелкой супа на коленях и поднесла ложку к его рту.
– Давайте скушаем ложечку за здоровье.
Аргон приоткрыл губы, она залила туда суп. Часть потекла по его подбородку.
– Ах, Аргон, что вы, как старый дед, – пожурила его Мириам и вытерла стекающий суп передником.
Сегодня не удалось скормить Аргону и половину тарелки. Это расстраивало. Гость ел всё меньше и меньше. Всё чаще смотрел куда-то поверх, будто видел духов. Так обычно ведут себя люди, пересекающие границу жизни и смерти. Мама, видимо, права. Боги зовут душу Аргона, и пора его отпустить. От такой мысли всё внутри восстало. Он не должен умереть! А она должна до последнего бороться за него!
Мириам принялась молиться ещё усерднее. Она обращалась то к Нут, прося её о жизни для гостя, то к Маре, умоляя её отпустить Аргона.
Наконец-то, Боги услышали её молитвы. Болезнь стала понемногу отступать. Жар спадал. Аргон больше не метался, не бредил. Зайдя одним утром к нему в комнату, Мириам обнаружила, что Аргон просто спал. Грудь равномерно поднималась и опускалась. Щёки не горели болезненным румянцем. Мириам подоткнула одеяло, приложила ладонь к его лбу. Холодный! Она смогла! Она вытащила его из лап смерти!
Выйдя из комнаты, она наткнулась на брата. Он доставал чурки из больших плетёных корзин и складывал их в подпечек.
– Как там твой найдёныш? Надеюсь, помирает? – язвительно поинтересовался Эйнар.
– Нет, – ответила Мириам, прищурив глаза, и сложила руки на груди. – Выздоравливает.
– Жаль. Очень жаль.
– Твой Бог не услышал тебя, а мои молитвы дошли до Древних Богов! – с вызовом ответила Мириам.
Брат со всей силы швырнул последнюю чурку, схватил корзину и выскочил в сени. Его реакция удивила и испугала, а потом разозлила. Опять ведёт себя, как бешеный. Ну и леший с ним!
Этой ночью Мириам позволила себе расслабиться, слёзы радость потекли по щекам. Аргон выздоравливал, а значит, её мечты, её будущее в безопасности. Она подошла к окну, вытерла рукавом слёзы, посмотрела на небо. Пересекающие его полосы горели ярко. Это добрый знак!
– Спасибо, великие и милосердные Боги, – прошептала она. – Спасибо, что спасли Аргона!
На сердце стало так легко и тепло! В эту ночь она уснула крепким, спокойным сном, а следующим утром проснулась очень рано. За окнами клубилась ночь. Деревья сгибались под резкими порывами ветра. Небо затянули тучи.
Мириам добралась до стола, нащупала кресало, кремень, миску с высушенным и нарезанным древесным грибом-трутом. Положила кусочек гриба на кремень и ударила по нему кресалом. Ещё раз и ещё. Когда искра попала на трутовик, сильно подула. Затем подожгла лучину, что была воткнута в светец в углу. От тёплого оранжевого огонька на душе стало веселее и спокойнее.
Мириам натянула на нижнюю рубаху домашнее платье, заплела косу и вышла из комнаты. Мама спала на печи. Чтобы её не разбудить, Мириам на цыпочках прокралась к Аргону и замерла в углу. Она любовалась им, как своим ребенком, и не могла налюбоваться.
Вдруг на неё нахлынуло такое сильное желание поцеловать его, что Мириам аж покраснела. Сдержалась. Вместо этого она поправила прядку волос у него на лбу и выскользнула в избу.
Раз уж она встала раньше всех, значит на ней завтрак. Мириам накинула тёплый платок, залезла в валенки, взяла лучину и вышла в сени. В углу был вход в погреб. Дверь скрипнула, открываясь. Мириам спустилась, поёжилась от холода и осмотрелась. На полках лежали завёрнутые в ткань шматки сала, полендвицы. В ящиках вперемешку с золой хранились овощи. Мириам достала оттуда несколько картофелин и положила в корзинку. Отвязала кольцо колбасы, что висела под потолком, надела его на руку и вернулась в избу.
Стараясь не разбудить родных, она принялась чистить картошку. Душу наполняла лёгкая мелодия, которая дарила радость и веру в лучшее. Мириам так сильно погрузилась во внутреннюю музыку, что перестала обращать внимание на мир.
– Ты сегодня ранняя пташка, – голос матери разрезал волшебство фантазий.
Мириам от неожиданности дёрнулась и порезала палец.
– Да, мама, я рано проснулась, – ответила она, засовывая палец в рот.
– Плохо спалось?
Она перевернулась на живот. Одну ногу поставила на печурку, второй пошарила в поиске лавки. Наконец, найдя опору, съехала вниз.
– Нет, матушка, что Вы, – ответила Мириам. – Наоборот, очень славно. Не знаю, какой леший меня поднял в такую рань. А Вам как спалось?
– Спину всю ночь ломило, – мама зачерпнула ладонью воду из ведра у печи и промокнула глаза. – К холодам это. Как там Аргон?
– Ему уже лучше!
– Это славно. Я думала: помрёт он, но Боги распорядились иначе. Видимо, увидели, сколько усилий ты прилагаешь, и решили смилостивиться, – мама вытерла лицо полотенцем и добавила: – Не хотелось бы, чтобы последнее воспоминание гостя было о том, как Эйнар его избивает. Богам это точно бы не понравилось. Они бы решили, что злые люди населяют этот мир.
– Это да, – Мириам тяжело вздохнула.
– А ты что готовишь?
– Думала, пюре сделать с колбасой.
– Давай тебе помогу.
Мириам кивнула и подала ей нож.
Вдвоем они справились быстро, и вскоре на столе уже дымились горшочки с пюре и кружки с хвойным чаем.
Эйнар проснулся аккурат к завтраку.
– С добрым утром, сынок! – широко улыбнулась мама, раскладывая ложки рядом с мисками.
– Да, с добрым, – он кивнул в ответ.
– Как спалось?
– Нормально.
После завтрака Мириам положила в миску несколько ложек пюре и пару кружочков колбасы и пошла к Аргону. Он лежал, накрытый одеялом. Грудь мирно вздымалась и опускалась. Как здорово больше не слышать хрипящее, тяжёлое дыхание! Мириам присела на край лавы и уже протянула руку, чтобы разбудить Аргона, но он внезапно открыл глаза.
– Я думала, Вы спите! – дёрнулась Мириам, тарелка едва не свалилась на пол. – Я так рада, что Вы пришли в себя! Честно сказать, я думала, Боги заберут Вашу душу. Каждое утро готовила себя к тому, что зайду – а там Ваше бездыханное тело и… Ой, да о чем это я! Не будем о плохом! – она махнула рукой. – Вы поправились, и это очень здорово. Сейчас Вам нужно хорошо кушать и набираться сил!
– Я так сильно болел? – удивился Аргон, поднимаясь.
– Ага. Такой жар был. Я боялась, что Вы сгорите! – ответила Мириам, растягивая слова, и впилась пальцами в щёки, а затем опустила глаза и, запинаясь, тихо добавила: – А еще Вы… Вы бредили, звали… какую-то Юлю.
– Юля… Юля… – повторял Аргон, смотря куда-то вверх, будто хотел найти её на потолке.
Внутри у Мириам всё сжималось от страха, что он сейчас вспомнит Юлю.
Аргон почесал лоб.
– Ни о чем не говорит это имя.
Мириам облегчённо выдохнула, но тут же почувствовала горечь. Значит, воспоминания не вернулись! Она уже собиралась расстроиться, но в памяти всплыли непонятные выражения, которые выкрикивал Аргон.
– Я… я тут запомнила кое-какие фразы. Это, правда, было тяжело, так как я не понимала, да и сейчас не понимаю, что они означают, но, может, Вы знаете. Может, благодаря им Вы вспомните что-то из своего прошлого?
Аргон пожал плечами и произнёс:
– Давай попробуем.
Мириам нахмурилась, почесала лоб.
– Так… сейчас… Вы говорили… Я не брошу… э-э-э… слово такое интересное…. Ф-ф-фаир. Да, вроде так. Я не брошу фаир! Даже не проси меня об этом! – закричала она, а потом добавила голосом, полным надежд: – Вам знакома эта фраза? Что такое фаир?
Аргон задумался, даже закрыл глаза, почесал шею. Молчание затягивалось. Мириам хотела поинтересоваться, вспомнил ли он что, но боялась пошевелиться. Вдруг ещё спугнёт мысль. Сжав миску ладонями, она внимательно смотрела на Аргона.
Не открывая глаз, он ответил:
– Нет, всё глухо. Ничего не помню.
Мириам поджала губы и тяжело вздохнула. Как же так? Она надеялась, что знакомые слова помогут рассеять туман в его голове, но это не сработало.
– Ладно, пойду я, – Мириам отдала Аргону миску и уже в дверях добавила: – Вы кушайте, а потом ложитесь спать.
Возле печи стояло ведро с грязной посудой. Мама уже залила её тёплой водой. Мириам принесла из сеней ведро, наполовину заполненное песком. Поставила рядом с печью. Села рядом на лавку. Взяла тарелку.
«То, что Аргон ничего не вспомнил, это не страшно, – мысленно успокаивала она саму себя, пока оттирала жир с тарелок. – Он так тяжело болел. Ему нужно полностью выздороветь, набраться сил, и тогда воспоминания вернутся. Обязательно вернутся! А мне нужно быть терпеливой, продолжать молиться и верить. Боги на моей стороне! Они услышали мои молитвы и вернули Аргона. Значит, если я буду хорошо молиться, то они исполнят и это желание».
Такие мысли приносили успокоение, наполняли силой. Мириам чувствовала себя скалой, способной выдержать любые бури. Она улыбнулась, домыла тарелки. Вытерла их насухо и расставила на подоконнике. Затем обеими руками подхватила ведро, протащила мимо мамы, которая сидела в сенях и перебирала шерсть, и вылила грязную воду во двор.
Вытерев руки о фартук, Мириам втянула прохладный воздух. Ах, как хорошо жить на земле! С выздоровлением Аргона мир стал ярче, небо – светлее и даже ветер казался добрее.
В сарае Мириам столкнулась с братом. Он стоял над перевёрнутыми санями и шлифовальной шкуркой счищал с полозьев ржавчину. Эйнар бровью не повёл, когда вошла сестра. Ну и ладно. Вздёрнув нос, Мириам сняла со стены коромысло. На улице она прицепила ведро, а потом вынесла из дома второе.
К колодцу выстроилась очередь из восьми человек. Мириам поставила на землю вёдра и аккуратно сверху положила коромысло. Плечи ныли. Пришлось их помассировать, чтобы унять боль. Две девчушки-подружки, что стояли впереди, тихо перешёптывались. Мимика на лицах девушек менялась очень быстро: от удивления брови поползли на лоб, потом сходились в гневе на переносице, а затем печально опускались. Видимо, интересные темы обсуждали. От скуки Мириам прислушалась к их разговору.
– Представляешь, он, оказывается, Имму любит! – воскликнула девушка в коричневом платке, который сполз, обнажив волосы.
– Имму? Да у неё же глаз косит и ноги кривые! – от удивления подружка прикрыла рот ладошкой. – Что он в ней нашёл?
– Вот и я не понимаю! – всплеснула руками собеседница в платке. – Но он упёрся рогом и говорит: не нужна ты мне, мне только она нужна. Люблю не могу! – скривилась девушка, а затем что-то зашептала подружке. Мириам пришлось прислушаться, чтобы уловить слова.
– Но ничего, всё равно он будет моим, – глаза у «коричневого платка» злобно сузились, а в улыбке появилось что-то хищное. – Я недавно была у Вивьен, и она дала мне любовное зелье. Говорит, нужно подсыпать его в еду….
Дальше Мириам не слушала. Имя ведьмы-элладки как будто оглушило её. Вивьен. Вивьен. Вивьен. Как же она сразу не догадалась! От досады Мириам даже хлопнула себя по бедру. Вот, кто может ей помочь! У ведьмы точно найдётся парочка заклинаний, которые вернут Аргону воспоминания.
Глава 10: Аргон
– Вам нужно больше отдыхать… – советовали ему каждый раз, стоило только выйти из комнаты.
Действительно, вначале Аргон чувствовал себя хилым и слабым. Он много спал. Ел. Но силы быстро возвращались, изгоняя остатки болезни из тела. И вскоре сон уже перестал быть целительным убежищем. Он стал клеткой. От долгого лежания тянуло поясницу, и от безделья болела голова.
Аргон сел на лавке и протёр глаза. Хватит валяться! Нужно включаться в жизнь. Выяснить, где он находится и что с ним приключилось. У дверей он задержался. Не хотелось встречаться с Эйнаром. Аргон переступал с ноги на ногу, не решаясь выйти.
"Господи, да не буду же я вечно прятаться от него в комнате!" – мысленно хмыкнул Аргон и потянул дверь.
Мириам подметала пол, а Хельга сидела за столом и перебирала ивовые прутья. Эйнара нигде не было. Ну, слава Богу!
Женщины посмотрели на него.
– Ой, Вы уже проснулись! – радостно воскликнула Мириам. – Как Ваше самочувствие?
– Во много раз лучше, – кивнул Аргон. – Кажется, я полностью выздоровел.
– Это хорошо, – улыбнулась Хельга и принялась связывать бечёвкой пук веток.
Мириам вымела из-под лавки мусор. Аргон облизал губы и осмотрел избу. Он совершенно не знал, что говорить дальше.
– Я… э-э-э… Хотел бы поблагодарить вас за то, что спасли меня от монстра в лесу и вылечили…
– Ой, да бросьте, – пролепетала Мириам и залилась румянцем. – Люди должны помогать друг другу.
Аргон улыбнулся в ответ. Она смущённо опустила глаза, резко отвернулась и принялась сосредоточенно подметать пол у дверей.
– Как Ваша память? – поинтересовалась Хельга. – Что-нибудь вспомнили?
– К сожалению, нет, – Аргон поджал губы и тяжело вздохнул. Он сел на лавку возле печи и сжал ладони коленями. Предстоял серьёзный разговор. Не понятно, как к этому отнесутся женщины. Сердце тревожно стучало, лоб покрылся испариной. Но всё-таки внутри теплилась надежда, что его поймут.
Аргон облизнул пересохшие губы.
– Честно сказать, я совершенно не представляю, что мне делать дальше. Я не помню свой дом. Не помню, есть ли у меня родственники или друзья, с которыми можно было бы связаться. Я не знаю, где я оказался и куда мне идти. Я бы хотел… – горло сжалось. Аргон сглотнул слюну и выдохнул. – Я бы хотел попросить на время остаться у вас, пока… э-э-э… Что-нибудь не вспомню. Я готов во всем вам помогать!
– Конечно, оставайтесь, – ответила Хельга, собирая прутья в ещё один пук. – Мы же не звери, чтобы выгонять Вас в таком состоянии.
– А я помогу Вам вспомнить прошлое! – звонко воскликнула Мириам. – Найдём и Ваших родных, и Ваш дом! Обязательно!
– Спасибо, – пролепетал Аргон, чувствуя, будто по телу растекается мёд.
Женщины вернулись к своим занятиям. Хельга связала ещё один пук, а оставшиеся поломанные ветки собрала в корзину. Мириам заметала мусор на совок и выносила его на улицу. Аргон чувствовал себя неловко от того, что ничего не делает.
– Дайте мне какую-нибудь работу, – попросил он.
– А что Вы умеете делать? – поинтересовалась Мириам, пряча совок с веником под лавкой.
Аргон почесал голову. Интересный вопрос. Хотелось ответить, что он всё умеет делать, но как-то он в этом сомневался.
– Я поставила сковородку в печь, достаньте, посмотрите, хорошо ли мясо прожарилось, – Мириам вытерла руки о передник и подошла к печи.
Хельга вынесла в сени корзину со сломанными ветками. Вернулась. Стала рядом с дочерью, скрестив руки на груди.
Под взгляд женщин Аргон чувствовал себя неуютно. Будто на экзамене. Он сглотнул комок в горле, посмотрел на печь и неуверенно пробормотал.
– Эм, ладно.
Аргон понятия не имел, как с ней обращаться, но старался не подавать виду. Взял полотенце, которое лежало рядом на скамейке. Ухватился за ручку крышки, которая закрывала жерло. Подёргал. Она легко поддалась.
– Куда ж Вы на пол её ставите?! – всплеснула руками Хельга. – В загнетке её оставляйте. В загнетке! Это вот здесь!
Хозяйка дома забрала у Аргона крышку и поставила сбоку от жерла, прислонив к стене.
– Вам когда-нибудь доводилось управляться с печкой? – строго поинтересовалась Хельга, уперев руки в бока.
Аргон поджал губы и помотал головой.
– Но я готов обучиться, – быстро добавил он, почувствовав себя глупым и бесполезным. – Я вот знаю, что это кочерга, – кивнул он в сторону длинной железной палки, согнутой буквой "г". – Ей размешивают угли, а это…эмм… – Аргон запнулся и почесал шею.
– Ухват, – подсказала Хельга. – Он для того, чтобы доставать котелки.
– Точно! – воскликнул Аргон, хотя сегодня впервые увидел это странное приспособление, похожее на рога быка на длинной палке.
– На самом деле, это не так сложно, – встряла Мираим. – Один раз разобраться – и всё. Я Вам помогу.
Она достала из-под печки длинную деревянную палку с железным крюком на конце.
– Это чапельник. Вот он как раз нам и нужен.
Мириам ловко зацепила крюком край сковородки в печи и вытащила её.
Между сложенными пополам золотистыми лоскутками мяса, посыпанные луком, плавали яйца. Белок успел пропечься, а вот желток ещё местами был жидким. Аромат поднимался такой, что желудок заныл от голода. Аргон облизнулся.
– Ещё не готово, – протянула Мириам, а затем произнесла серьёзным тоном: – Поставьте теперь сковороду обратно в печь.
Аргон закатал рукава и взялся за чапельник, чувствуя, как дрожат руки. Будет крайне неловко, если он всё развернёт. Осторожно подняв сковороду, он медленно засунул её в горло печи. Жар опалил кожу.
В тот момент, когда Аргон распрямился, скрипнула входная дверь, и вошёл Эйнар. Он скривился и язвительно протянул:
– Какой позор, что мужчина занимается бабьими делами! Я бы лучше сбежал, чем так унижаться!
– Сынок, успокойся уже! – Хельга хлопнула ладонью себя по юбке – Веди себя прилично. Он всё-таки гость!
Эйнар странно дёрнулся. Аргону показалось, будто он хочет броситься на мать и побить её. К счастью, тот сдержался, сел на лавку возле двери и принялся стаскивать ботинки.
– Обед почти готов, – громко произнесла Мириам, перенося пуки веток с обеденного стола на лавку у стены. – Эйнар, достань из погреба кувшин молока.
Брат возмущённо щёлкнул языком, но вышел в сени.
Обедали молча. Мириам и Хельга уткнулись в свои тарелки и не поднимали глаз. Эйнар запихивал в рот большие куски и глотал, практически не жуя. Видимо, он хотел побыстрее смыться куда подальше.
После обеда Мириам собрала грязную посуду в таз.
– Сынок, принеси бочку из сарая. Лозу нужно замочить, – попросила Хельга.
Мириам взялась за ручку ведра с водой, которое стояло на лавке у печи. Аргон бросился к ней.
– С ума сошла, тяжести поднимать! Давай помогу.
Тут же смутился. По её выражению лица понял, что сделал нечто до ужаса странное. Даже Хельга удивлённо подняла брови.
– Да просто, ты же девушка. Зачем тебе поднимать тяжести? Надорвёшься ещё, – лепетал он, чувствуя себя невероятно глупо. Чем больше он говорил, тем сильнее нарастало ощущение нелепости. – Так куда выливать воду?
Мириам кивнула на таз с грязной посудой на полу.
– Дивный Вы, Аргон, из каких же земель Вы к нам пришли? – прошептала Хельга, смахивая крошки со стола в ладонь.
– Сам бы хотел знать, – ответил он, остро ощущая свою чужеродность.
Внезапно накатили такие сильные чувства – одиночество вперемешку с отчаянием – что стало трудно дышать. Захотелось выйти на улицу.
– Стой! Стой! Нельзя! – выкрикнула Хельга, как только он схватился за ручку двери.
– В смысле нельзя? – Аргон аж дёрнулся от удивления и повернулся.
Хельга открыла заслонку и выкинула крошки в огонь, а затем присела на край лавы.
– Понимаете ли, Аргон, – начала она осторожно. – У Вас очень… яркая внешность. Вы сильно отличается от местных. А у нас народ… боязливый. И болтливый. Сразу пойдут слухи, сплетни. Ещё доложат о Вас Око. Они ещё решат, как и Эйнар, что Вы – колдун. Начнутся потом проблемы. У Вас. У нас. Так что не нужно лишний раз воду мутить. Лучше, чтобы про Вас никто не узнал, поэтому постарайтесь не выходить на улицу и не подходите близко к окнам.
– Э-э …, – Аргон почесал голову. – А если в туалет нужно?
Мириам хихикнула. Хельга, опешив от вопроса, удивленно моргнула, но быстро взяла себя в руки.
– Я вам ведро в сенях поставлю.
Мда уж… Аргон закатил глаза и хмыкнул.
Женщины смутились: Мириам опустила взгляд и стала тереть грязную тарелку, а Хельга нахмурилась и сложила руки на груди.
– Я понимаю, Вы к такому не привыкли, но иначе нельзя. Да мы и сами ведром пользуемся. Особенно зимой, когда снег под крышу и морозы такие лютые, что замерзают слюни во рту.
Что ж, придётся смириться. Но стыд всё равно сжигал внутренности, стоило только представить себя в тёмных сенях, со спущенными штанами… А что, если захочется по большому? Тоже в ведро?
– Возьмите платок, – хозяйка посмотрела куда-то за спину Аргона. Он обернулся.
– Вот тот, что на гвоздике висит, – продолжила Хельга. – Повяжите на голову, чтобы волосы спрятать…
Дверь открылась, и сперва вошла бочка. Она медленно опустилась на пол, и из-за неё показался Эйнар. Он тяжело дышал. Лицо раскраснелось, а вены на шее вздулись.
– Сынок, присядь. Нам нужно поговорить, – Хельга опустилась на лаву.
– Что я не так сделал? – вытирая со лба пот, злобно прошипел Эйнар.
Когда он сел, Аргон поднялся и отошёл в другой угол. На всякий случай.
– Не в тебе дело, – успокаивающе махнула рукой Хельга, а затем обвела взглядом детей. – Я думаю, вы понимаете, как важно, чтобы про гостя никто не узнал. Особенно в Око, – строго произнесла Хельга и посмотрела на Эйнара.
Мириам с братом кивнули. Аргон почувствовал тревогу, будто он шёл по твёрдой почве, и вдруг ноги начали вязнуть и проваливаться в трясину.
– Если поинтересуются, кто у нас поселился, – продолжила наставления Хельга. – Отвечайте, что это мой племянник. Скажите, что он чудной, боится незнакомых людей. Поняли?
Снова все кивнули.
– И Вы, Аргон, должны соблюдать осторожность: не снимайте с головы платок, не выходите из дома, а если вдруг кто заглянет в гости, так отворачивайтесь, а лучше сразу прячьтесь в своей комнате!
– Ладно, – кивнул Аргон. – Я понял.
Он чувствовал себя тревожно. Что же за мир там, за входными дверями? Опасный. Отвергающий. Мир, где по лесам бродят монстры, где есть непонятное Око. Чтобы отвлечься от страха, Аргон старался помогать женщинам во всём. Получалось из рук вон плохо. Если у Мириам и Хельги всё выходило ловко, то Аргон, берясь за дело, превращался в косолапого медведя. Больше всего расстраивало, что он много чего не понимал, и Мириам приходилось объяснять, как управляться с тем или иным предметом. Из-за этого он сильно ощущал свою чужеродность. Хотелось забиться куда-нибудь подальше. Поглубже. Свернуться в комок, и чтобы никто не беспокоил. Но Аргон не мог себе этого позволить. Если поддаться этому чувству, то оно поглотит с головой. Да и Эйнар будет издеваться.
К вечеру Аргон буквально валился с ног. Голова гудела. Всё, чего хотелось, это побыстрее уснуть. Может, он проснётся, и весь кошмар закончится? Он вспомнит, кто он. Мир станет привычным и понятным.
Аргон быстро проглотил ужин и скрылся в своей комнате. Лёг на лаву, натянул одеяло под самый подбородок и… чувства, от которых он пытался убежать, вернулись. Но теперь они были сильнее, ярче. От них жгло в груди и в горле. В голове словно звенел колокол, а желудок сжался так сильно, что на глазах выступили слёзы. Аргон ощущал себя маленьким, беспомощным, напуганным. Так хотелось, чтобы пришёл кто-то сильный, мудрый и успокоил его. Он ждал, ждал, ждал. С каждой минутой отчаяние и одиночество нарастали. За окном смеркалось, комната погружалась во тьму. Аргону почудилось, будто эта внутренняя темнота выплеснулась наружу и стирает чёткие линии, понятные вещи. Превращает всё в хаос. А он, как слепой котенок, должен в нём ныкаться, чтобы отыскать в этой тьме себя и привычный мир.
Дверь отворилась, и тень проскользнула в комнату. Аргон приподнялся. Тень заметила это и замерла.
– Ну, Вы меня и напугали! – выдохнула Мириам. – Я думала, Вы спите!
– Чувствую, что я наспался на несколько дней вперёд, – Аргон разозлился неожиданно для самого себя. – А ты чего заглянула? Что хотела?
– Я, ну, э-э-э… да так. Зашла проверить, как Вы. Но вижу, что всё в порядке. Так что… я, пожалуй, пойду.
– Останься, – попросил он. – В смысле, посиди со мной, пожалуйста. Давай поговорим.
– Хорошо.
Мириам подошла к сундуку и уселась на его широкую крышку. Небесный свет серебрил ткань её юбки и ступни.
Аргону хотелось рассказать ей про свои страхи. Вдруг она поймёт и успокоит его. Он немного помялся и выдавил:
– Знаешь, мне очень страшно.
– Почему?
– Потому что из- за цвета волос на меня может охотиться какое-то Око, – Аргон прислонился к стене и уставился в потолок. – Потому что я должен прятаться, скрываться, как будто я какой-то опасный преступник. Да и твой брат считает меня чуть ли не чёртом, но я же не сделал ничего плохого!
– Ой, да не расстраивайтесь Вы так из-за Эйнара. У него в голове творится невесть что, – затем Мириам понизила голос и полушёпотом добавила: – Порой мне кажется, будто он не в своём уме. И насчёт Око не переживайте. Никто на Вас не охотится. Просто предосторожности.
Это совсем не то, что Аргон хотел услышать. Он ожидал поддержки, а тут… Зато слова Мириам подействовали отрезвляюще. Пропало желание распускать сопли и жаловаться.
– Что такое это Око?
– Это новая религия, – голос Мириам зазвучал бодрее и веселее, – которая выступает против магии, возлагая на неё все беды мира.
– Магия? Беды? – недоверчиво переспросил он.
– Ну да, ведь из-за элладов древние Боги прокляли наш мир. А новая религия пообещала, что вернётся весна, если мы откажемся от магии…
– Подожди. Какое ещё проклятие? Какие ещё эллады? – всё звучало очень фантастически. Магия. Боги. Проклятие. Может, Мириам над ним смеётся, рассказывая какой-то бред? Аргон внимательно посмотрел в угол, где она сидела. Жаль, что в темноте не видно ни её саму, ни выражения её лица. Хотя голос звучал серьёзно и даже удивлённо.
– Как Вы ничего не слышали о проклятье? Вы, наверное, прибыли к нам из далёких-далёких земель!
Раздался мечтательный вздох. В комнате повисла тишина. Аргон пытался осмыслить услышанное, но эти фрагменты не состыковывались друг с другом, да и казались слишком вычурными.
– Расскажи мне всё.
– Ну, я не бай, конечно, – смущённо пролепетала Мириам. – Но попробую. Сначала расскажу про элладов. Это такие создания… Они как люди. Точнее, похожи на нас… Только у них уши длинные и загнутые и глаза без зрачков…
– Ты говоришь сейчас про монстра, который на меня напал?
– Нет. Это иллид. Мёрзлый. Сложно так объяснить. Давайте я продолжу, и Вам всё потом станет понятно.
Аргон кивнул, но потом сообразил, что Мириам не увидит этот жест, поэтому сказал: «Давай».
– Так вот, эллады ещё отличаются от людей тем, что обладают магией: они могут заговаривать предметы, лечить болезни, насылать видения, менять суть вещей… Ой, чего только не может эта магия! Легенды гласят, что с её помощью даже статуи оживали! И это всемогущество сделало элладов высокомерными. Они стали считать себя выше и лучше Богов! Сотню лет назад четыре элладских короля собрали войско и отправились к Сангару, чтобы свергнуть Богов и занять их место. Никто не знает, что произошло, но войско пропало, а в наш мир пришла зима, – Мириам подошла к окну.
В тусклом ночном свете фигура девушки в длинной ночной рубашке выглядела слишком хрупкой и нежной, будто хрустальный цветок, который непонятно как пророс в диком и грубом месте. Аргон залюбовался тонкими руками, водопадом волос. Какая же она красивая! А её голос, будто ручей, звенел и переливался. Захотелось, чтобы время застыло и это мгновение продолжалось бесконечно.
Вдруг он понял, что совершенно перестал улавливать суть её речи. Аргон зажмурился, тряхнул головой и сосредоточился не на образе Мириам, а на её словах.
– Но эллады не умирали, а превращались в монстров, которые сейчас рыщут по лесам и пьют человеческое тепло, в надежде вернуться к жизни, – продолжала рассказывать Мириам. – Выжившие эллады стали искать спасение на наших землях, но им тут были не рады. Помня ужасы многолетней вражды…
– Вражды?..
Мириам замолчала на мгновение.
– Да. Ходит множество легенд и басен про битвы между людьми и элладами. Есть много песен про то, как эллады выгоняли людей с их городов и сёл и заставляли уходить на север. Люди этого не простили, и когда элладам понадобилась помощь, их встретили с мечами в руках. Говорят, что тогда погибли сотни тысяч.
Голос дрожал, как будто Мириам сама пережила те времена. Она обняла себя за плечи, будто пыталась согреться. Ветер за окном стенал, словно оплакивал тысячи погибших душ. Аргон почувствовал, как в груди набухала печаль и горечь. Ему так захотелось обнять Мириам, успокоить её, защитить от всего на свете. Аргон сдержал этот порыв.
– И эти погибшие тоже все превратились в мёрзлых?
– Нет. В мёрзлых эллады превращаются, только когда замерзают, – ответила Мириам тихим голосом. – Таково их проклятие. Но оно коснулось и нас, людей. Из-за проклятия мы лишились цвета. Наша кожа и волосы стали белыми. Легенды гласят, что раньше у людей были волосы русые, как у меня, и такие, как у вас, чёрные, и даже красные, как огонь в печи. Наверное, в те времена люди были очень красивыми!
Мириам тяжело вздохнула и замолчала. Тишина длилась и длилась, но Аргону очень хотелось узнать продолжение истории.
– А люди тоже превращаются в мёрзлых, когда замерзают? – Аргон попытался соединить разрозненные части, чтобы понять всю картину.
– Нет, – в голосе послышалось облегчение. – Люди, к счастью просто замерзают, но… – Мириам тяжело вздохнула. – Но мы, люди, тоже можем стать мёрзлыми, только если иллиды выпью нас.
– Это как? – Аргон нахмурился. Он уже несколько раз слышал это слово, но плохо понимал, что оно означает.
– Иллиды похищают у людей тепло. Пьют его, будто чай. Может, они надеются с помощью тепла разрушить проклятие и снова стать живыми? Я не знаю, но всё происходит наоборот. Иллиды так и остаются иллидами, а люди, у которых похитили тепло, сами превращаются в мёрзлых.
Аргон поёжился от её слов. Если бы не Мириам тогда, он бы сейчас бродил по лесам холодным полуживым монстром, искал бы людей, пил бы их тепло, в надежде пробудиться от проклятия. От этих мыслей и фантазий всё внутри сжималось в тугой комок ужаса. Аргон тряхнул головой. Хватит запугивать себя!
– Так что там дальше было, с элладами этими?
– Со временем люди научились жить вместе с ними. С помощью магии эллады помогли нашим землям выжить. Но если вражда между нами поутихла, то зимнее проклятие только набирает силу. Раньше у нас было лето: тёплое, яркое, сочное, которое менялось на осень с золотыми листьями, после приходила зима с пушистым снегом, а затем наступала весна. По крайней мере, так рассказывают. Но сейчас всё слилось в одну сплошную серость. И зима со снегами приходит всё раньше и становится всё длиннее и холоднее. Раньше, да хотя бы в прошлом году, лето было теплее. Я пару дней даже носила сарафан! А сейчас… – раздался печальный вздох, и Мириам кивнула в сторону окна. – Разве это лето?!
