Юлия Эльм
Крылатые
Глава 13. 16 сентября.
Капсула медленно плыла по тоннелю. В первые полчаса ребята радовались, как дети… Собственно, они и были детьми, но радость, поглотившая их, была чем-то ещё более детским и теплым. Как печенье, которое пекла бабушка. Хотя, конечно, спустя пару часов она совсем поутихла.
Ближе к полуночи братья задремали. Спать на металлическом полу было холодно, потому они перебрались на деревянные ящики. На счастье, вагон был заполнен не под потолок, и было более-менее свободно. Но холодно…
Свернувшись в один клубок и обняв друг друга крыльями, ребята всё-таки смогли заснуть. Мерное покачивание капсулы убаюкивало, темнота укрывала.
Проснулись они от того, что капсула резко затормозила. Инерция толкнула их вперёд, и братья больно врезались крыльями в стенку соседнего ящика, а потом повалились на пол.
– Что происходит? – Стен резко вскочил, озираясь по сторонам, будто пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме.
– Не знаю, – Бен припал ухом к стенке вагона.
Капсула двинулась снова, чуть более резво, чем до этого. А спустя пару минут резко поменяла направление, ребята это отчётливо почувствовали.
– Мы куда-то сворачиваем?
– Может, так надо?
Тревога начала нарастать и постепенно душила. Казалось бы, ничего такого не случилось, но становилось как-то не по себе.
Ещё сильнее ребята испугались, когда капсула остановилась вновь.
– Может, таможня? – предположил Стен с нервной улыбкой.
Бен неопределенно хмыкнул, но по интонации было понятно, что не похоже.
Часы в телефоне показывали 6:38 утра, и согласно расписанию, до столицы было ещё четыре часа.
Теперь прислушались оба… В тоннеле было тихо, не слышно даже работы системы капсулы. Она полностью остановилась.
Где-то очень далеко хлопнула дверь подвижного состава. Должно быть, машинист покидал своё место. Мужчина какое-то время говорил что-то на повышенных тонах, но ребята не разбирали слов, пока он не подошёл ближе. Казалось, он говорил по телефону:
– …ну я что ли виноват? … А мне-то как приятно стоять в этом задрищинске! Почти доехал ведь. … Да что случилось, что случилось! Столица закрыта. Все грузовые тоннели заняты, и поэтому поезд стоит в запаснике «до востребования». … А кто ж знает, когда? … Да не беспокойся, мне обещали снять номер в гостинице. … Ну, когда хоть один тоннель откроется, тогда и поеду дальше. Ой, дорогая, не начинай! …
Машинист говорил что-то ещё, но голос его был уже слишком далеко, и больше разобрать слов ребята не смогли.
– Так мы застряли здесь? – Стен отодвинулся от холодной стенки вагона.
– Кажется, да… – было в интонации Бена что-то отчаянное.
Стена это ещё больше испугало:
– Так, спокойно! Ничего страшного. Мы же путешественники? Мы готовы к таким неожиданным испытаниям, – он сделал особенный акцент на слове «готовы».
– Ну… Наверное, да.
– В конце концов, что такого? Ну посидим ещё денечек в вагоне.
Бен саркастически хмыкнул:
– Ага, а есть что будем? Как спать? В туалет ходить в конце концов.
– Придумаем что-нибудь. На один день еда у нас есть, а дальше…
И тут Стена осенило:
– Я же взял с собой чипсы! А ты всё ворчал – зачем да зачем. Вот пригодились!
– Да, только воду мы всю выпили уже.
– Ничего. Просто будем есть понемногу, чтобы не так сильно хотелось пить.
«К тому же мы не знаем, сколько нам тут предстоит сидеть» – добавил Стен мысленно, но брату этого не сказал.
– Угу.
Однако слышно было, что Бена это совсем не удовлетворило. Стен определил по звуку, что брат снова взобрался на ящик, и поджал под себя ноги.
– Эй, ну ты чего, ЭмБи? – мальчик присел с ним рядом.
– Просто… Волнуюсь. Мы хотели прибыть за одни сутки, чтобы нас никто не успел хватиться, а теперь… Если мы застрянем здесь ещё на день, родители с ума сойдут от волнения.
– Может, позвоним им?
– Чтобы они примчались сюда вызволять нас? Представляешь, что нас тогда ждёт?
– Ну… Да. Нас запрут дома без вкусностей, кино и прогулок как минимум до скончания века.
– Ну вот. К тому же я специально вытащил сим-карту и врубил авиарежим, чтобы нас точно не засекли.
– Это ты молодец! – Стен хлопнул брата по плечу, и чуть было не промахнулся, но попал, – Всё предусмотрел.
Бен хохотнул:
– Ну да.
– Ну вот! Так что с твоей головой и моими чипсами мы точно не пропадём.
И оба весело, но тихо рассмеялись.
***
Ночь спускалась на город с высоты, неторопливо и вальяжно. Заходило солнце, темнело небо, за окнами здания Правительства сгущалась холодная осенняя тьма.
Мейд Йович со вздохом захлопнул картонную крышку папки. Дело Рока Сандеро не сказало ему буквально ничего… Вернее, ничего полезного. Из всего прочитанного стало ясно, что Рок был правой рукой Сире, и потому пошел за ним в шахты в числе первых. В деле не было ни одного намёка на то, что он был двойным агентом, и важным было только одно. Перед самым судом Рок сильно заболел. В деле лежала выписка из медкарты больницы при следственном изоляторе, о том, что в день суда у него резко поднялась температура. Но заседание почему-то не перенесли… Видимо, кому-то Рок очень сильно мешал, и его старались упрятать на землю как можно скорее. Но кто мог так подсуетиться? Точно не Сире, ведь к тому моменту он был уже в шахтах. Выходит, крыса всё-таки есть. И эта крыса дожила в Совете до нынешних времён, раз теперь помогает похитителю печати.
Мейд Йович с силой потёр глаза пальцами, чтобы разогнать усталость. Итак, Рок Сандеро отбыл своё наказание, но остался на земле. Почему – не ясно. Так или иначе, кому-то нужно к нему лететь. Мейд полетел бы сам, но это путешествие не на пару часов, а он не может здесь всё бросить так надолго. Значит, лучше послать своих людей. Но кого? Все были при деле, каждый отрабатывал свою часть версии.
Стрелки на часах в дальнем краю кабинета рвано переместились на 20:55.
«Хм… Самое время» – мимоходом пронеслось в голове.
Упруго поднявшись с кресла и пройдя в соседний кабинет, где трудилась следственная группа, Мейд Йович спросил, где объекты.
– Оба в баре «ВинНайт» на третьем уровне, – отозвался программист, не сводя взгляда с мониторов. На удивление, в кабинете был только он один.
– Рейни, а где все остальные? – Мейд подошёл к компьютеру и взглянул на картинку на экране из-за плеча своего сотрудника.
На трёх мониторах мелькали изображения с камер здания Правительства. Видео шло в ускоренной трансляции.
– Сейя капается в архиве, хочет найти больше информации по тому городу на земле, что строил Сире Вейнэ. Вит и Демит заняты системой вентиляции. Лезут теми же путями, какими предположительно пробирался вор – ищут новые следы, может волосы или биоматериал. Собственно, как Вы и приказывали.
Надо же, а Мейд совершенно забыл, когда успел отдать такой приказ. Хотя, последние несколько дней он и так живёт на автомате.
– А я просматриваю камеры… Все и ещё раз. Я чувствую, что упускаю кого-то, но вот кого? Здесь вроде нет ничего подозрительного.
– А ты смотришь записи за вечер дня похищения?
– Да.
– Я думаю… – Мейд опёрся рукой о спинку кресла, – Стоит расширить временные рамки. Если у вора был пособник в Совете, он вполне мог пропустить его и раньше вечера.
– Раньше вечера? Но это же…
– Ты хотел сказать колоссальный объём работы?
– Да, именно. А если этот вор неделю здесь в здании куковал?
– Не думаю. Человеку нужна еда, вода, туалет. А здесь невозможно спрятаться надолго, не привлекая лишнего внимания – слишком много людей. Поэтому, начинай просматривать записи с самого утра шестого сентября. Если и это не даст результатов, значит… Мы в чём-то ошибаемся.
А парень только воздохнул глубоко:
– Есть, шеф.
– Позвони мне, если объекты уйдут из бара раньше, чем я доберусь до них, – сказал Мейд, но скорее просто на всякий случай.
Они не уйдут из бара так рано.
Ив Стегнеки и Лен Миррел. Единственные, на кого не распространялось правило – в Совете друзей не заводить. Правда, познакомились они и не в Правительстве.
Эта закадычная парочка дружила ещё со школы. Тот самый случай, когда с детства находишь настоящего друга – Ив и Лен жили в одном доме в глухой провинции, сидели за одной партой, ели одну кашу, и поровну огребали за детские шалости. Хотя сами были полными противоположностями друг друга. Что иногда доходило до абсурда. Ив говорил – черное, Лен – белое, солёное и сладкое, компьютеры и спорт, брюнетки и рыженькие, они не могли разделить даже самые мелкие интересы друг друга. И несмотря на всё это, крепче их дружбы Мейд в своей жизни ещё не встречал.
Им обоим было по сорок лет. Но за последние двадцать два года в столице, они успели хлебнуть лиха. Хотя приезжали сюда бравыми молодцами… Лен – победитель областных соревнований по волейболу, Ив – таланливый начинающий программист, призёр многочисленных олимпиад по информатике. Можно сказать, что их ждало блестящее будущее…
Лен, не без поддержки Сире Вейнэ смог пробиться в волейбольную сборную страны, но его карьера закончилась серьёзнейшей травмой крыла в самом её расцвете. Тогда как Ив смог сколотить состояние и заполучить место в Высотном совете, и в трудный момент поддержал друга всеми силами. Можно сказать, что Лена он тоже «притащил» в политику. Позже друг просто втянулся. И теперь они делили уже не одну парту, а один стол в кабинете Совета Двенадцати крыльев.
Ив Стегнеки вырос в главу МСМК – министерства связи и массовых коммуникаций. Лен Миррел стал министром спорта и спортивных ассоциаций.
Помимо основной работы, Лен открыл ещё и крупную сеть спортивных баров, по всей столице и в близлежащих городах. Но был в числе его владений один бар, который никак не вписывался в стройную картину всей остальной сети.
Это бар – «ВинНайт». Он находился на третьем уровне, но его вряд ли можно было назвать заведением, ориентированным на жителей этой высоты. Скорее как раз наоборот. В этом месте очень любили собираться студенты, иногда сюда заглядывали работяги с шестого уровня. Там были относительно дешёвые, но вкусные напитки, и к интерьеру явно не прикладывал руку профессиональный дизайнер. Казалось бы, что этот бар делает на третьем уровне, совершенно не понятно. Но сейчас Мейд Йович направлялся именно туда.
Привычный маршрут – коридор, лифт, КПП под стеклянным куполом. С уходящим министром сонно попрощался охранник, когда тот прикладывал свои часы к турникету. Живое воспоминание о распластавшейся на полу Ирэ, всё ещё периодически вставало перед глазами. Врачи говорили, ей не становилось лучше. Стабильно тяжелое состояние.
Пересекая линию ворот, Мейд Йович всё ещё думал отправиться до бара на лёгкой капсуле, но оказавшись на улице отбросил эти мысли. Тёмный, ночной воздух был полон морозной свежести. Город под ногами уже разжигал неиссякаемые фонари, и посреди тёмной бездны небес они выглядели особенно волшебно.
«Впрочем, до бара действительно недалеко» – подумал министр, легко слетая с широкой дорожки тротуара.
Граница между вторым и третьим уровнями всегда напоминала переход в другой мир. Город здесь выглядел совершенно иначе. По сути, весь второй уровень держался на крышах домов, что заканчивались на третьем. И получалось, что граница между ними – это резкий переход из дорогого, фешенебельного мира с отдельными домами в два этажа, своей землёй и даже крышей, черт бы её побрал, к огромным во многом стандартным высоткам.
Бар находился как раз на границе. На крыше одного из домов, прямо между титановыми сваями, заботливо поддерживающими чей-то участок, расположилась пристройка из черного кирпича. Совсем небольшая, с одной единственной дверью, открывавшей лестницу вниз. По сути, попасть в этот бар можно было только через его потолок.
Сбоку на кирпичной кладке красовалась ядовито-фиолетовая неоновая вывеска. Да, нормальные люди, живущие на третьем уровне, будут облетать это место за километр. Наверное, именно так в их представлении выглядит опасное место с дешёвыми наркотиками, и всякими криминальными личностями. Опасения эти напрасны. «ВинНайт» был баром совершенно «чистым», а в его хаосе и шуме была даже своеобразная наивность.
Несколько плавных взмахов крыльями перед собой, и Мейд опустился на крышу. Из-за огромной стальной конструкции метрах в десяти наверху, здесь было темно, потому на сваи заботливо развесили золотистые гирлянды с большими лампочками. Пройдя до двери, министр открыл её без промедления, и его тут же обдало волной музыки и гулом разговоров.
Здесь когда-то была квартира. Не самая большая, но жилая, а потому потолки были не такими высокими, как это принято в подобных заведениях. Мейд Йович спускался по старой каменной лестнице, ступени которой давно отшлифовали множеством ботинок. Вечер здесь только начинался.
Лестница приводила в большой зал, где ютились грубые деревянные столики и высокие барные стулья. По всей правой стене тянулась неоновая аэрография по мотивам известного фильма. За барной стойкой на стеллаже располагалась коллекция всех тех милых, не всегда дорогих вещей, которую можно назвать отражением жизни бара. Банки из-под напитков с этикеткой, как произведение искусства, волейбольный мяч, подписанный известным спортсменом прошлого столетия, фотография открытия, фигурки, и даже профессиональный рисунок одной посетительницы. Можно сказать, что все эти вещи создавали этому месту атмосферу наполненности жизнью.
Как Мейд и предполагал, в начале десятого в баре уже было полно народу. Большинство столиков оккупировали студенты, у небольшого телевизора на колонне расположилась группа киноманов. Уж что они слышали в таком гуле голосов не понятно, но смотрели с интересом. Да в углу особняком держались, хмуро уставившись в стаканы, работяги.
У барной стойки в коротком красном платье восседала молодая красавица, бросая на входящих мужчин те самые «убийственные» взгляды. Судя по всему, Мейд показался ей весьма представительным, и она даже развернулась к нему на стуле. Он лишь коротким жестом покачал головой.
«Возможно, она с пятого уровня… Но если хочет найти себе богатого парня, то она выбрала не то заведение» – на губы невольно пролезла улыбка.
– У-у, осторожнее, – шепнул кто-то прямо на ухо.
Мейд повернул голову не резко, и обнаружил рядом с собой Лена Миррела, совершенно бесцеремонно вытирающего о футболку сырые руки:
– Она не первый день тут торчит. Может, стоит подсказать бедняжке, что здесь не тусуется богатых папиков?
– Вы же здесь «тусуетесь».
Лен криво усмехнулся, оценив колкость.
– Нет, здесь мы просто два друга-завсегдатая. А бармен не проболтается, если не хочет лишиться работы, – мужчина прошел вперёд, махнув рукой Мейду, чтобы тот следовал за ним, – А Вы выбрали не ту одежду для похода в подобное заведение. Слишком броская.
На удивление, несмотря на то что Лен был спиной к Мейду, и гул разговоров стал только оглушительнее, министр всё равно слышал своего собеседника.
– Вы же понимаете, что я здесь не просто так.
– К сожалению.
Голос его был таким же ровным, но плечи мужчины немного напряглись. Мейд видел это в изгибе его спины, в том, как едва заметно дрогнули по-спортивному стриженные крылья. Да дёрнулись маховые перья, подстриженные острыми треугольничками.
Лен, несмотря на свои обширные габариты, лавировал меж тесно стоящих стульев достаточно проворно. Он ушел в самый конец зала, где за массивной колонной спрятался ещё один вечно забронированный столик. Как раз для них.
Ив улыбнулся возвращающемуся другу. Но как только заметил гостя, выражение его лица тут же изменилось.
– Присаживайтесь, – Лен захватил у какой-то компании незанятый стул и поставил его рядом со столиком.
Сам передвинул свой стул, и сел рядом с Ивом. Надо сказать, смотрелись они вдвоём достаточно комично.
Лен, с точёным, правильным лицом, телом профессионального спортсмена и серыми крыльями был как большая гора. Расщелиной на этой горе служил длинный шрам поперёк левого крыла, уже покрывшийся кожей, но так и не заросший перьями. И Ив, как гора поменьше. С маленькими руками, не так давно сменивший очки на линзы, и с перьями, вечно исписанными заметками – старая университетская привычка.
Хотя Ив был немного выше Лена, но из-за того, что постоянно сутулился, казался сильно ниже. И если видеть Света Уоренна в домашних тапочках и без костюма было удивительно, то этих двоих тем более. Наверное, эти наряды специально хранятся у них в гардеробах для походов в этот бар. На Лене была выцветшая футболка со старой рок-группой и спортивные штаны, на Иве застиранная рубашка, должно быть, времён университета и потёртые джинсы.
– Может, чего-нибудь хотите? – Стегнеки кивнул в сторону барной стойки.
На столе у друзей уже стояли ополовиненные бокалы со светлым пивом.
– Нет, благодарю. Я ненадолго, – Мейд улыбнулся в знак благодарности, – А вы, как я понимаю… Ждали меня.
– Скорее предполагали, что рано или поздно Вы должны будете к нам заглянуть. Но не думали, что именно сюда.
– Отчего же? – Мейд ещё раз огляделся, – Очень милое местечко. Хоть и несколько выделяется среди всех остальных.
– Это мой любимый бар, – Лен многозначительно вздохнул, собрав пальцы в замок и положив руки на стол, – Так что именно Вы хотите от нас узнать, Мейд Йович?
– Мне думается, наше алиби на шестое сентября Вам и без того известно, и…
Ив не закончил фразу, Мейд остановил его:
– Я хотел поговорить о событиях тринадцатилетней давности. И обо всём, что им предшествовало. В частности, меня интересует Рок Сандеро.
Миррел мгновенно изменился в лице. Кажется, такого вопроса друзья не ожидали, и Лен попытался запротестовать:
– Не опасно ли говорить об этом здесь?
– Нет, – Мейд только покачал головой, – В таком шуме наш разговор никто не услышит.
– Что ж…
Ив и Лен страдальчески переглянулись. Было в их взглядах что-то весёлое, задорное, но этим друзья скорее закрывали своё настоящее беспокойство. Настроение у Лена при упоминании Рока Сандеро резко испортилось. Он отпил солидный глоток пива и глубоко, с шумом выдохнул:
– О чём именно из тех времён Вы хотите услышать?
– Обо всём. Всё, что вы можете мне рассказать.
– Я думаю, – вмешался Ив, переключив на себя внимание, – Нам будет легче, если Вы начнёте задавать вопросы. Лен не очень любит вспоминать эту часть своей жизни.
Мейд Йович едко усмехнулся:
– Не любит вспоминать? Не любит вспоминать свою блестящую спортивную карьеру?
– Которая закончилась травмой! – неожиданно громко крикнул Миррел.
Но в следующую секунду опомнился, затих, и ссутулился так, словно хотел сделаться меньше.
– Ладно, не заводись, – Стегнеки положил другу руку на плечо, – Я начну, а ты… Если что добавишь.
– Хорошо, – прорычал Лен сквозь зубы и отвернулся.
Мейд в очередной раз удивился тому, как резко испортилось у него настроение. Миррел и без того не отличается стабильным эмоциональным состоянием, но это всё же слишком стремительная перемена.
– Мы попали под крыло Сире Вейнэ спустя несколько лет, как перебрались в столицу. Собственно, заметил он именно Лена, на одной из благотворительных игр, которую организовал наш завод. Сире пригласил Лена к себе на званый ужин, а он взял с собой меня. Тогда и я познакомился с прошлым председателем Совета. Но… Мне сразу показалось, что с ним что-то было не так.
– Я зря тогда тебя не послушал, – Лен глотнул ещё пива, и осознал, что бокал закончился.
Он поднял пустой стакан двумя пальцами, немного покачал донышком из стороны в сторону. Потом вновь поставил его на грубую деревянную столешницу и внезапно заговорил:
– Я помню, что был тогда на седьмом небе от счастья. Вы ведь не знаете, Мейд Йович, того чувства, когда столица, в которую ты мчишься полный надежд и мечтаний, прожёвывает тебя кривыми зубами, обсасывает и выплёвывает. Нас с Ивом она выплюнула на завод. Два друга, звёзды в своей глухой провинции прилетели сюда с точной уверенностью, что вот сейчас-то столица падёт к нашим ногам, и усыплет лепестками роз наши следы. Но…
– О-о, ну всё, – протянул Ив, страдальчески закатив глаза, – Опять завёл свою шарманку о жестокой столице. Слушай, мы были тогда детьми. Не обращайте внимания, Мейд Йович, Вам этого вовсе не нужно…
– Отчего же?
– Что? – спросили друзья в один голос.
– Вы сказали, Лен, что мне не известно, как прожёвывает столица, – Мейд обернулся на стойку бара.
Бармен, судя по всему, работающий здесь уже очень давно, мгновенно просёк ситуацию. Налил и вынес к столику для Мейда тёмного нефильтрованного пива, а для Лена ещё фильтрованного светлого. Когда алкогольная горечь обожгла нёбо, говорить стало легче.
– Вы правы, я не знаю, как прожёвывает столица провинциалов, – продолжил министр, – Я никогда им не был. Но зато я знаю, как прожёвывает столица тех, кто возвращается с войны. И как ты разрываешься в ней, теряя себя. Как будто утопаешь, и постепенно растворяешься в воде. Потонешь вовсе, если никто не вытащит.
Долгую минуту Лен смотрел Мейду в глаза. Вокруг них шумел бар, пьяные разговоры сливались в один жужжащий гул, но оба его уже не слышали. Ив только переводил глаза с Лена на Мейда, и последний его взгляд был наполнен уважением.
– Так что рассказывайте.
Миррел опустил голову. Казалось, он полностью потерпел поражение. Едва касающиеся пола крылья мелко дрогнули от эмоционального напряжения.
Потому Ив заговорил первым, с глубоким вздохом:
– Как он и сказал, нас вынесло на завод. Когда мы только приехали, и я, и он пытались попасть в ВУЗы, о которых мечтали – не получилось. Потом Лен пытался войти в сборную, хотя бы какую-нибудь, а я устроиться в IT-компанию, совершенно любую. Тоже не вышло. Море столицы шпыняло и швыряло нас, в итоге выбросило на шестом уровне, на завод – сборка вагонов эвея. Мне ещё повезло, я попал к инженерам. А Лену досталась работа в цехе. И я даже не представляю, как он…
– Я выдержал это. И выдержал с удовольствием, – Лен обнимал пальцами высокий стакан, – И я до сих пор благодарен этому заводу за то, что он приютил нас. Это было счастливое время.
– Кому как, – фыркнул Ив, но этим всё и ограничилось.
– Чтобы украсить презентацию новых вагонов, администрация завода решила устроить благотворительную игру в волейбол. Они бы не стали так заморачиваться, но на нашем заводе обещался быть Сире Вейнэ, сам председатель Совета Двенадцати крыльев.
– Он тогда только вступил в должность, старался заработать себе народную любовь. Вот и посещал всё, что только можно.
– Да. Прилетел и к нам. На игре он меня и заметил. Пригласил к себе на второй уровень в дом, где устраивал тоже какую-то благотворительную вечеринку. Я тогда был… – Лен даже присвистнул, – На седьмом небе от счастья. С шестого уровня прямо на второй! Правда, эта вечеринка… Хуже я себя не чувствовал. Это Ив сразу влился в компанию. Он всегда умел правильно поставить диалог.
– Просто не стоило прилетать на такое важное мероприятие в цветной рубашке и джинсах.
– Это была моя самая приличная одежда!
Ив ещё раз коротко и раздражённо выдохнул:
– В общем, Вы поняли. Он был, как попугай в вороньей стае. А когда увидел этих «больших» и «страшных» людей, то вообще потерял дар речи. Ходил за мной целый вечер хвостиком. Правда, это не помешало ему войти в сборную с подачи Сире.
Разговор постепенно возвращался в нужное русло.
– А Вейнэ? Вы сказали, Ив, что с ним было что-то не так. Что именно?
– Я… Я и сам не знаю, – он пожал узкими плечами, и по-мальчишески подперев рукой подбородок, продолжил, – Как человек математического склада ума, я не верю в существование интуиции или шестого чувства, но… Это было именно оно. Я прямо крыльями чувствовал, что что-то с ним не то. С экрана он блистал, такой добрый, понимающий. А в личном разговоре… Не знаю, проскакивали у него такие фразы, которые просто не мог сказать политик такой величины.
– Но нам обоим тогда на это было наплевать, – Лен опрокинул в себя ещё один стакан и жестом сказал бармену повторить.
– Да. Лен попал в сборную по волейболу, меня Сире взял в свой штаб, как специалиста. Устроил в лучший ВУЗ, дал образование… У меня были хорошие учителя.
– Прямо-таки идиллия. И когда же вы поняли, что запахло жареным?
Лен совершенно никак не отреагировал на провокацию, лишь ждал очередной бокал. А вот Ив резко вскинул глаза. Но по его непроницаемому лицу было трудно понять, что именно чувствовал его хозяин. Когда он заговорил вновь, его голос сделался жёстче:
– Вы, должно быть, осуждаете нас. Мы предали человека, который вытащил нас с шестого уровня, которому мы «присягнули в верности», который кормил нас со своего стола. Что ж, имеете полное право. Но мы не могли поступить иначе.
– Сире не подпускал нас близко к своим делам. Держал на расстоянии вытянутой руки. Вытянутой руки его пса – Рока Сандеро. Вот уж кто остался верен Сире и его бредовым идеям до самого конца. А поняли мы, что запахло жареным, когда спустились с председателем в его город на земле. Там уже достаточно много было построено.
– Точно не знаю, зачем он тогда взял нас с собой, но так получилось, – Ив впервые за весь разговор сделал короткий глоток из своего бокала, – Мы остались одни в квартире, и вдруг обнаружили, что это здание… Картонное. Ну, не в прямом смысле, конечно. Но оно не такое устойчивое, каким должно быть. Первый ураган и его снесёт ко всем чертям – пострадает много людей. Чем больше мы осматривали, тем больше понимали, что Сире хапнул почти все деньги, выделенные на город, для каких-то своих целей. И нам стало страшно… Потому что мы точно знали – такой человек, как Сире, не будет покупать на ворованные деньги шикарный дом в центре столицы. Он использует их по-другому.
– Он был одержим этой идеей о «чистом обществе», – продолжил Лен, – Мне кажется, он и меня вытащил в мировые спортсмены, потому что я в его глазах был тем самым «эталонным жителем». Высокий, с сильным телом и крыльями. За всю жизнь болевший только простудой. Прямо-таки образец… Потому он и взял меня. Для того я ему был нужен.
– В общем, когда мы всё поняли, то решили что-то с этим делать. Стали поднимать документы по этому городу и тут… – Ив коротко усмехнулся, – …столкнулись нос к носу со Светом Уорреном. Тогда мы и оказались в этой «шайке заговорщиков», которая теперь возглавляет Совет. Времена замков и придворных вроде бы прошли, а дворцовые перевороты остались. Ну разве не забавно?
Стегнеки хотел сказать что-то ещё, но резко замолчал. К их столику, шаткой походкой на огромных каблуках шествовала та самая девушка. Она явно перебрала лишнего, и хмель пробудил в ней чрезмерную смелость:
– Такие прекрасные мужчины, – она с силой опустила руку на столешницу, но сделала вид, что просто оперлась, – И такие серьёзные. Ваше мужское общество нуждается в том, чтобы его разбавил кто-то прекрасный… Ну что?
Её лицо возникло у уха Мейда. Она сладко прошептала:
– Милый джентльмен, не угостите даму выпивкой?
Ив заметно напрягся, Лен смотрел на девчонку совершенно отрешённо. А Мейд Йович, несколько отстранившись, посмотрел на неё снизу вверх и сказал совершенно спокойно:
– Вы выбрали не то место для своих целей, милая барышня.
Это не звучало угрожающе… Но девушка резко отстранилась. Как будто её наотмашь ударили по лицу. Ещё несколько шагов назад она сделала шатко, не имея возможности отвести взгляда от лица мужчины. А потом бросилась бежать. Лишь скрылось на лестнице её ослепительно красное платье.
– Так, о чем мы? – Мейд развернулся к друзьям, как будто ничего не произошло.
Хотя для подвыпившего Лена, видимо, так и было:
– О жареном… Вы знаете, Свет Уоррен что-то откопал тогда на Сире.
– Да, об этом мне известно, – поспешил прервать министр, – Расскажите мне лучше про Рока Сандеро.
– Рок… Он был его правой рукой. В прямом смысле. Ни на шаг от него не отходил, ни на метр не отлетал. Всё знал… И обо всех.
– Та ещё скотина, в общем, – подтвердил Ив, на секунду задержав взгляд на пенной поверхности пива в своём бокале, – Однажды я серьёзно накосячил. Полетело программное обеспечение во всём Правительстве из-за того, что мне приспичило проверить одну гипотезу. Так вот… Никто тогда не знал, что это я. Восстановление работы систем грозило многомиллионными затратами, которые свалили бы на меня, если бы я признался. Потому я упорно молчал. А Рок… Он как-то сумел понять, кто виноват. Но не рассказал Сире, вместо этого стал шантажировать меня.
– Что именно хотел? Денег?
– Нет, – тут Ив на несколько секунд задумался, – А ведь раньше мне не казалось это странным. Сейчас кажется. Ему нужна была информация обо всех денежных переводах Сире – кому, куда, когда и сколько. Но ведь… Если он был его правой рукой, как он мог этого не знать?
– Ты сказал, и мне теперь это тоже показалось подозрительным, – Лен хотел было сделать глоток, но в задумчивости отставил недопитый стакан.
– Рок шантажировал и Вас?
– Да. В общем, там такая история… Сложная.
Он замолчал, а Ив вцепился взглядом, но почему-то не в друга, а в Мейда. И, явно прочитав заинтересованность, толкнул Миррела локтем в плечо:
– Ну ладно, говори. Чего уж там. Если это поможет.
– Угу. Как бы начать? Короче… У меня есть ребёнок. До моего отъезда из родного городка, у меня была девушка, и у нас… Всё было, в общем, по серьёзному. Но она не хотела, чтобы я уезжал. А я уехал. Не послушал её и уехал. А она родила мальчика. И даже мне ничего не сказала, зараза такая! Рок раскопал эту историю, и стал шантажировать меня, мол, я бросил беременную девушку – моя репутация полетит ко всем чертям. Но ему тогда тоже нужны были не деньги, а разговоры… Сире любил поговорить со мной по душам, и мог иногда сболтнуть лишнего под бутылочку водки. Наверное, раз он видел во мне воплощение идеального гражданина, то и хотел быть со мной чуть откровеннее. Но это только мои догадки. Я всегда держал в секрете то, что он мне говорил, но Рок… Он…
– Заставил стучать?
– Да! Ну разве не сволочь?
– А девушка?
Лен опустил голову в руки на столешницу:
– Девушка… Я, конечно, сразу полетел к ней. Был так счастлив. Я предложил ей стать моей женой, сказал, что признаю сына, но… Она наотрез отказалась. Всё ещё обижается на меня. Гордая. Мне осталось только помогать им деньгами. Она их тоже не принимает, но говорит, что, когда её сын вырастет, эти деньги ему понадобятся.
Он чуть приподнял голову над руками, но не на столько, чтобы окружающие видели его глаза.
Стегнеки посмотрел на своего друга с отеческой заботой. Даже положил ему руку на плечо:
– Кстати, этот дурак-однолюб до сих пор не женат.
– Ив! – крикнул было Миррел, но тут же осёкся.
Какое-то время они сидели молча. Приглушённый, неслышимый до этого гул бара, стал оглушительным и ворвался в мозг бесконечным жужжащим потоком. Бокал пустел, оставалась лишь пара одиноких глотков на дне. Но разговор ещё не окончен.
