Юрий Винокуров
Я стану императором
Глава 24
Питейное заведение «Корпус М» располагалось на 147-м этаже небоскрёба «Башня барона Людвига Антрацита Габсбурга». Вот так незатейливо назвав её, один коммерсант построил доходную недвижимость в самом центре города и сдавал её площади всем желающим. В том числе и барам-ресторанам.
Нам с Эриком после посещения Службы Имперской Безопасности даже не нужно было брать такси. Здание военной администрации, из которого мы вышли, находилось в трёх кварталах от нужного нам небоскрёба, поэтому мы решили пройтись пешком.
Это было непросто, так как узкие тротуары были забиты спешащим куда-то народом, который не особо смотрел, куда прётся. Все бежали, торопились и толкались. Интересно, тут всегда так, или именно сейчас обстановка нервная?
Планету Нобель населяло семь миллиардов людей, и это была очень импортозависимая планета. По сути, вся её экономика строилась на транспортной логистике и судоремонте. Всё было сделано для удобства космолётчиков и привлечения дополнительных денег в экономику.
Сама же планета, хоть и являлась пригодной для жизни, но не могла похвастаться ни хорошим климатом, ни большими запасами полезных ископаемых. Находясь достаточно далеко от местной звезды, среднегодовая температура приземного воздуха на поверхности Нобеля составляла +3°С.
В подобных условиях с сельским хозяйством всё обстояло также не очень хорошо, немного спасали ситуацию рыбный промысел и биомасса из местных океанов. Но своего продовольствия на текущее количество населения уже не хватало.
На местных верфях цены были вполне приемлемые, и многие владельцы судов совмещали посещение планеты с небольшим текущим обслуживанием, либо же плановым ремонтом.
В общем, деньги здесь зарабатывали либо рыбаки, либо судоремонтники, либо обслуживающий персонал причалов, складов и прочей недвижимости. Рыбаки, понятное дело, размещались на водных платформах, судоремонтники не вылезали с орбитальных верфей, а вот местные «кладовщики», «грузчики» и «логисты» как раз жили на планете в городах-космодромах. Вся планета была распланирована ради удобства ведения бизнеса, который и кормил планету.
Неофициально планета была под патронатом Линии Габсбургов. Официально – планета была под полным протекторатом Империи. Именно из-за своего уникального расположения. Отдать такой транспортный узел какой-либо Линии означало отдать полный контроль над сектором. Однако Герцог Рудольф Габсбург являлся наместником сектора. Назначенный Императором он, тем не менее, отдавал неявные преференции родственникам из своей Линии. Чуть ниже налоги, чуть меньше таможенные пошлины, чуть более благоприятные условия торговли. Таких «чуть» было более чем достаточно для того, чтобы Линия Габсбургов чувствовала себя свободно и раскованно.
Военных здесь было немного, их терпели, но не любили. Как правило, имперские корабли и суда здесь не задерживались. Да и ремонтировались они в других местах. Поэтому военнослужащие, тем более офицеры, были нечастыми гостями этой недружелюбной планеты.
Мы шли по улице, и эмоции во взглядах, обращённых к нам, варьировались от неприязни и раздражения до откровенного презрения и даже ненависти. Империю тут не любили. Как не любили её в любом периферийном мире, где тяжёлая работа облагалась имперским налогом просто из-за того, что Империя существовала. Тем более, что никаких военных конфликтов здесь давно не было, ближайшее боевые действия шли за много световых лет отсюда, а армия Линии казалась достаточной сильной, чтобы защитить планету в случае любой неприятности.
Три квартала мы прошли достаточно быстро, поднялись на скоростном лифте и прошли по указателю в нужное нам помещение.
«Корпус М» больше напоминал какую-то столовую с не очень чистой металлопластиковой мебелью, отсутствием каких-либо бьющихся или ломающихся хрупких предметов и ярким светом ламп, не располагающих к расслабляющей обстановке.
Компаниями от трёх человек тут и там сидели люди. Практически исключительно мужчины, в разной одежде и разного возраста, сосредоточенно употребляющие местное пиво из больших пластиковых стаканов.
Три пехотных прайм-лейтенанта сидели за столиком в углу и выпивали, изредка перекидываясь короткими фразами. На них то и дело бросали косые взгляды остальные «отдыхающие», но обстановка пока была вполне спокойной.
Я кивнул Эрику на нужный нам столик, и мы проследовали к цели, замечая, как при нашем приближении разговоры смолкали. Буквально физически мы ощущали буравящие спину неприязненные взгляды.
За столиком сидели Тарнавский, Дагор и Савельев.
– Па́дайте. – угрюмый Савельев подтолкнул к нам два стула.
– Может, я у стойки посижу? – вежливо уточнил у меня Эрик.
– Па́дай, первый сержант. – ухмыльнулся Сергей. – Что ты как не родной? Заслужил.
Тень никак не отреагировал на слова прайма, даже не повернул голову, а смотрел на меня, ожидая решения.
– Садись. – разрешил я, и Картер уселся, тут же развернувшись вполоборота, чтобы контролировать пространство вокруг столика.
– Хренасе ты его выдрессировал, курсант. Молодца! – заржал уже немного поддатый прайм.
– Серёга, успокойся. – одёрнул его Тарнавский. Он, судя по всему, практически не пил, стакан перед ним был пуст только на треть, при том, что перед Савельевым стояло четыре пустых. – Не надо так.
Савельев открыл рот что-то возразить, но покачал головой и залпом опрокинул остаток жидкости из пятого стакана.
– Так как тут самообслуживание, то я пошёл за новой порцией. Кому-то захватить?
Алексей отрицательно покачал головой, Марк также помахал указательным пальцем, отказываясь. Савельев уставился на меня.
– Курсант?
– Спасибо, господин прайм-лейтенант! Я не пью спиртного.
– Спортсмен? – улыбнулся прайм.
Я улыбнулся в ответ. Здоровенный самоуверенный русский напомнил мне свои мини-копии из академии. И вопрос он задал мне такой же. Молодые, борзые и состоятельные курсанты частенько устраивали попойки за стенами академии, постоянно пытаясь либо напоить меня, либо унизить. У них не получалось ни то, ни другое. Я просто не хотел пить. Это снижало самоконтроль, я мог пропустить грозящую опасность. Оно того просто не стоило.
– Типа того.
– А первому сержанту можно? – Сергей кинул на мою Тень, невозмутимо следящую за обстановкой в зале, тем не менее прислушиваясь к нашему разговору, но никак на него не реагируя.
– Первый сержант может решить за себя сам. – Как раз Эрик был не дурак выпить, он любил красивых женщин и хорошую гулянку. К его сожалению, и то, и другое у него получалось редко, но метко.
– Картер, прибухнёшь? – Савельев навис над сидящим Тенью, дыша лёгким перегаром.
– Спасибо, господин прайм-лейтенант, но я тоже откажусь.
Савельев пристально посмотрел на него, как бы оценивая потенциал. Эрик не отрывал взгляда, уголки его губ дружелюбно поднялись вверх. Он излучал спокойствие и добродушие.
– Ну, как знаешь. – прайм принял решение и направился к барной стойке.
– Ну что? – Алексей не выдержал, подавшись немного вперёд.
И я его понимал. Как раз ему СИБ могли не только испортить карьеру, но и жизнь. Расследование по факту некомпетентности или даже преступления могло привести как к тюремному сроку, так и к смертной казни.
– Думаю, что всё будет в порядке. – попытался успокоить его я.
– Ты думаешь? – поднял бровь нервничающий Тарнавский. Его кулак, лежащий на столе, сжимался и разжимался отдельно от воли хозяина.
– Нет у него ничего, абсолютно ничего. – уверенно сказал я.
– Лёша, успокойся, все будет путем. – накрыл дёргающийся кулак друга Марк.
– Да я спокоен. – прайм вырвал кулак и потёр ладонь, разминая напряжённые мышцы. – Вы думаете за себя волнуюсь? Я за парней переживаю. За погибших парней. Ведь в силах этих грёбанных шавок отменить им пенсии, если будет доказано, что полк «слился».
– Они ничего не смогут доказать. – опять попытался успокоить друга Дагор. – Рапорты всех офицеров ты видел. Антон был последней надеждой СИБовца. Но и тут у него обломалось.
– Марк всё правильно говорит. – согласился я. – 134-й почётно расформируют, знамя сдадут на хранение в Палату Памяти, а ребят уволят по окончании контракта. А у кого он ещё не вышел – раскидают по другим частям. А о мёртвых и их семьях позаботятся, не переживай.
– Откуда ты это всё знаешь? – попытался улыбнуться Алексей, но вышло у него не очень хорошо.
– Просто знаю. Это звучит иррационально, но это так. Прими это как «способность Одарённого»
– Так ты же вроде неинициированный? – хмыкнул прайм. – Ты же сам топишь за эту версию?
– Так и есть, но «личинка» тоже кое-что может. – не растерялся я.
Алексей вздохнул, взял стакан с нагревшимся напитком и в три больших глотка влил содержимое в себя.
– Есть большое желание сегодня нажраться. – мрачно объявил он в воздух.
– И что тебе мешает? – поинтересовался Дагор.
– Меня Пейн ждёт. – внезапно тепло улыбнулся Алексей. – Да он всех нас ждёт – сказал места завались. Я бы лучше там расслабился, чем среди этих угрюмых рож.
Он неприязненно осмотрел присутствующих, те ответили ему такими же взглядами.
– Ах ты ж сучара! – грохот и рёв Савельева разнеслись над залом одновременно, заставив всех присутствующих направить внимание в их сторону.
Прайм поднимался с пола, весь залитый пивом и злющий как собака.
– Вы это специально сделали? – поинтересовался он у четырёх бородачей, ухмыляющихся в свои длинные и окладистые бороды. Судя по их не новым, но чистым спецовкам с опознавательными нашивками, это были докеры.
– Пьяная имперская свинья, вали уже отсюда. И постарайся успеть на корабль, иначе мы поджарим твою жирную задницу. – глумливо проговорил один из здоровяков, наклонившись к поднимающемуся на ноги Сергею. Слишком близко наклонился. Опрометчиво.
Удар лбом в переносицу сломал здоровяку нос и надолго вырубил его, не отключив сознание, но отключив возможность соображать из-за дикой боли. Он упал на колени и, брызгая кровью и соплями, начал материться на старонемецком. Удар коленом откинул его на спину, милосердно избавив от сознания, а заодно и боли.
Второй здоровяк попытался ударить прямым в челюсть, но его рука была перехвачена, быстро уложена на плечо, и, развернувшись вполоборота, Сергей хекнул, резко потянув вниз, ломая конечность в локтевом суставе.
Ещё один дикий вопль боли раздался в зале, превратившись во всхлип, когда кулак прайма вошел в солнечное сплетение второго бородача.
Третий докер не нашёл ничего лучшего, чем обрушить стул на спину нашему товарищу. Стул разлетелся на куски, а Сергей с оскалом повернулся к нападавшему и тупо вбил свой тяжёлый ботинок прямым в живот, отправив глупца в полёт на соседний столик. В разные стороны полетели стаканы и окружающие люди.
Оставшийся четвёртый противник попятился, озираясь в поисках поддержки.
Загремели отодвигаемые стулья и по всему залу начали подниматься местные с явным намерением вломить зарвавшимся имперцам.
Савельев счастливо ухмыльнулся и сделал шаг вперёд в сторону ближайшей группы из шести человек.
– Серёга, пожри тебя Хаос! – простонал Дагор и поднялся, пытаясь оценить обстановку. Тарнавский встал следом.
Эрик взглянул на меня, изо всех сил изображая глубочайшую скуку, но глаза его горели предвкушением хорошей драки.
– Антон? – растягивая буквы, осведомился Тень.
– Участвуем. – кивнул я и отстегнул ножны, которые могли мне помешать в предстоящей драке. Да и лучше держать меч подальше, во избежание вспышки неконтролируемой ярости.
Эрик вскочил и, схватив стул, запустил его в ближайшего вероятного противника.
– Погнали!
И после этих слов в питейном заведении «Корпус М» наступил маленький апокалипсис.
И если местные дрались в приступе ярости к чужакам, из спортивного интереса и ради развлечения, то мы дрались за погибших товарищей, злости на Хаос и СИБ, и да, за Империю и Императора, которых оскорбили в нашем лице.
Полсотни против пятерых – это был заведомо неравный бой. К сожалению, эти пятьдесят не сразу поняли, что в качестве «мальчиков для битья» сегодня выступали именно они.
Когда заявилась местная полиция с шокерами и дубинками, из местных на ногах стояло не более двадцати. «Наши» же были все в строю несмотря на то, что лицо Савельева напоминало свежеотбитый стейк. Один глаз заплыл, из рассечённой брови текла кровь, но второй, пока целый глаз светился адским весельем. И когда командир патруля попытался оторвать прайм-лейтенанта от его жертвы, которой он твёрдо решил проломить пластобетонную стену, то не сразу достиг успеха.
Когда же коп достал из кобуры пистолет и сделал предупредительный выстрел в воздух, то получилось ещё хуже. На рефлексах Сергей отпустил несчастного трудягу и идеальным апперкотом отправил командира патруля в глубокий нокаут, «на автомате» отобрав заодно пистолет.
– Прайм-лейтенант Савельев, отставить! – Тарнавский вовремя заметил опасную ситуацию и поспешил вмешаться, чтобы предотвратить трагедию. Ведь патрульные судорожно полезли в кобуры за своим оружием. – Брось пистолет немедленно! Это приказ!
Сергей завис на несколько секунд, но потом положил пистолет на пол и ногой подтолкнул его в сторону растерянных патрульных. Тут прибыло подкрепление в виде еще какого-то количества стражей порядка. На это раз ими командовал гауптман. На рукаве под знаком полиции располагался «лев» Линии Габсбург.
– Всем лечь на пол лицом вниз! – сходу заорал офицер, размахивая пистолетом.
Местные «трудяги» все, как один, привычно бухнулись на пол и даже завели руки за спину. Мы же остались на ногах, ожидая развития событий.
– На пол, немедленно! – гауптман театрально передёрнул затвор, выкинув патрон на бетонный пол.
– Господин гауптман. – осторожно начал Тарнавский, настороженно косясь в сторону Савельева, опасаясь его реакции. – Я – прайм-лейтенант Тарнавский, командир 134-го гвардейского Имперского пехотного полка. Произошло недоразумение.
– Командир полка? Гвардейского? Прайм-лейтенант? Вы сколько выпили, офицер?
– А вот это не ваше дело. Вызовите военную полицию, мы готовы сдаться им. – окрысился Алексей.
– Здесь нет военной полиции. – отрезал полицейский. – Указом его светлости герцога Рудольфа Габсбурга функции военной полиции переданы полиции муниципальной.
Он презрительно осмотрел нас.
– На планете вообще нет военной полиции, в принципе. – он повысил голос. – Повторяю ещё раз, немедленно на пол! Лицом вниз.
– Господин гауптман. – наконец, подал голос я. – Эти офицеры со мной, и мы сейчас тихо и спокойно отсюда уйдём, компенсировав заведению убытки. Всё, мы уходим.
Осторожно, держа руки на виду, я стал пятиться к нашему столику, где оставил свой меч.
– А ты что за хрен? – скривился офицер, прищурившись и пытаясь разглядеть мои опознавательные нашивки.
– Курсант Имперской военной академии им. Густава Шавацкого. Прохожу практику в 134-м гвардейском Имперском пехотном полку. – я дошёл до стола и протянул руку в ножнам.
– А ну не трожь! – взвизгнул гауптман, направив на меня пистолет.
Я увидел, как напряглась спина Эрика, а рука, сжимающая металлическую ножку стола, отошла чуть назад, замахиваясь для броска.
– Вы не можете указывать Одарённому, офицер. – скривился я в гримасе, пытаясь показать свою несуществующую уверенность и мысленно прикидывая расстояние до ближайшей колонны, за которой можно укрыться от выстрела в случае худшего развития событий.
У полицейского на лице отразилась работа мысли и он испуганно, рывком, опустил оружие. Он нахмурился, осмысливая ситуацию. И судя по бегающему взгляду, ему было трудно принять решение.
– Вы можете идти, но пехотные офицеры будут задержаны. – наконец, он принял решение.
Я облегчённо вздохнул про себя. Коп прогнулся. Дальше – дело техники.
– Господа офицеры, – я сказал я преувеличенно бодрым голосом. – мы уходим.
– Но, курсант… – начал было гауптман.
– Господин курсант, я вас попрошу. – одёрнул я его. – Вы забываетесь, полицейский.
Офицер бросил на меня немного растерянный взгляд. В нём виднелась целая гамма чувств: от праведного негодования до страха. Я мог быть из любой Линии. В том числе и близких союзников Гатсбургов. А сказать, что Одарённые не любили, когда простолюдины вмешиваются в их дела, это было ничего не сказать. Дела Линий – это дела Одарённых. Только так и никак иначе.
– Но ущерб… – сделал ещё одну попытку офицер.
– Мы полностью компенсируем. Первый сержант Картер!
– Да, сэр. – повернулся ко мне Эрик, который всё ещё держал железную палку в руках.
– Расплатитесь с заведением. – кивнул я на испуганного бармена, который выглядывал из-за частично целой барной стойки.
– Слушаюсь. – Тень отложил палку и направился к бармену. Счёт у нас был общий, но, похоже, после компенсации этого погрома он сильно «похудеет».
Подобрав свои вещи, мы направились к выходу. Дагор слегка придерживал Савельева, то ли боясь того, что избитый прайм оступится, то ли, наоборот, оберегая полицейских от возможного членовредительства.
– Господин курсант! – окликнул меня полицейский.
Я медленно обернулся.
– Я подам рапорт и у вас будут проблемы.
– Ваше право! – пожал я плечами и вздохнул. Что за планета такая? И почему мне все угрожают? Я размазал кровь из разбитого носа по лицу и ухмыльнулся.
– Я люблю проблемы, гауптман. И умею их решать быстро и эффективно.
Хотел похлопать его по плечу, но увидел, что рука разбита в кровь и не захотел пачкать полицейскому мундир. Просто показал средний палец, широко улыбнулся и зашёл в лифт.
На меня смотрели три виноватых лица разной степени «побитости». У Тени же, как всегда, на лице не было ни одного следа прошедшей драки, он просто радостно улыбался каким-то своим мыслям.
Взрослые мужики, боевые офицеры, и я, семнадцатилетний пацан, должен учить их жизни? Я вздохнул и постарался изобразить глубокие беспокойство и озабоченность, которые всегда были на лице у Хокуса, когда он отчитывал меня после очередного «залёта».
– Господа офицеры, какого хрена вы там устроили, пожри вас Хаос?
Глава 25
Высоченный темнокожий мужчина, широко улыбаясь, раскинул руки для объятий. И если я говорю «высоченный», то имею в виду действительно высокого человека. Рост примерно два тридцать, а масса- если сравнивать здорового Эрика с сержантом, то это было примерно, как дохлый подросток и взрослый мужчина-атлет. Да к чёрту! Мужчина-гора!
Первый раз я видел космодесантника вживую. А в том, что этот мужчина-космодесантник, не было ни одного сомнения. Всё было понятно с первого взгляда. Сама структура тела была немного «нечеловеческой». Кроме слишком массивных для нормального человека мышц и гигантского роста, фигура также была совсем немного «чуть-чуть». Чуть более длинные руки, чуть более широкие плечи. Да, были ещё внутренние изменения, такие как: сверхпрочный скелет, усиленные мышцы, прочные кровеносные сосуды и крепкая кожа.
Всё это было сделано с помощью направленных «изменений», если придерживаться официальных источников, или «мутаций», если слушать критиков.
Космодесантник был идеальным оружием Императора. Быстрым, мощным и преданным. Да, космический десант был только в Имперских войсках. Точнее, космодесант был НАД имперскими войсками. Над командиром полка космодесанта был только Император. Даже Инквизиция, карающая длань Императора, имела ограниченное влияние на космодесов.
Это была элита вооружённых сил Империи, беспощадных к её врагам и способных противостоять, при определённых условиях, даже Одарённым. Они были лучше всех вооружены и экипированы и несли ужас и смерть врагам Императора.
Прайм-лейтенант Тарнавский по сравнению с сержантом выглядел вообще ребёнком. Однако они с жаром обнялись, и было видно, что сержант старается быть максимально аккуратным, чтобы ничего не повредить своему другу.
Алексея отпустили через пару секунд, в приступе радости пару раз так хлопнув по спине, что прайм сморщился и попытался незаметно её потереть.
– Знакомьтесь, сержант Бенсон Унифред Пейн.
Бритый здоровяк с поломанными ушами и слегка расплющенным носом добродушно усмехнулся, протягивая ручищу.
– Курсант Антон Ноунейм. – протянул я руку, которую гигант осторожно тряхнул в приветствии.
– Это тот самый Одарённый, про которого ты говорил, Лёха? Который спас твою тощую задницу? – голос у гиганта был под стать ему, такой же гулкий и глубокий.
Тарнавский немного смущённо утвердительно кивнул.
– Да, это он.
Эрик показал мне большой палец и улыбнулся.
– Спасибо, парень, что сберёг будущего героя-космодесантника! – оглушительно рассмеялся сержант, ещё раз слегка хлопнув прайма по спине. Тот скривился, но продолжил представление.
– Прайм-Лейтенант Марк Дагор, прайм-лейтенант Сергей Савельев, первый сержант Эрик Картер.
Гигант по очереди пожал всем руки, придержав руку Эрика и с интересом его разглядывая.
– Почему не в космодесанте, сынок? С твоими данными тебе там самое место.
– Спасибо, сержант, но нас и здесь неплохо кормят.
– Он – Тень нашего юного друга. – пояснил Тарнавский.
– А, ну тогда всё понятно. – Рейн отпустил руку и даже убрал её ко второй за спину. – Тёплое местечко и долгая здоровая жизнь подальше от неприятностей?
– Это не про меня, сержант. – усмехнулся Эрик, посмотрел на меня и добавил. – И точно не про него.
– Да я без обид, Картер. Просто жалко смотреть, как такой перспективный кандидат пропадает.
– Ну, не всем так везёт, как вам, сержант. Кстати, я первый раз вижу космодеса в отставке. Обычно, они…эээ…редко увольняются.-замялся Эрик.
– Дерзишь? – широко улыбнулся Пейн безо всякой злости в голосе.
Я ткнул Тень в бок локтём.
– Ну что вы, сержант, просто завидую! – отчеканил Картер.
По пути сюда Алексей кратко рассказал историю майора Пейна. Да, когда-то он был начальником штаба 134-го гвардейского Императорского пехотного полка, полка покойного барона фон Шагера. Бенсон Унифред Пейн Манделла был из Линии Манделла. Неодарённый, но перспективный военный, за карьерой которого Патриархи Линии следили и даже несколько способствовали.
Когда молодой лейтенант Тарнавский пришёл на должность командира первого взвода первой роты первого батальона, в командирах роты у него был прайм-лейтенант МакАрен, а командиром батальона как раз капитан Пейн.
Так получилось, что у зрелого капитана и молодого лейтенанта была одна общая мечта – стать космодесантниками. Она была настолько сильной и искренней, что они сдружились на этой почве, и капитан стал оказывать своего рода «протекцию» Алексею. «Протекция» заключалась в том, что молодому лейтёхе выпадали самые сложные задания, его взвод в составе роты и без посылали затыкать самые критические направления и выполнять практически неосуществимые задания.
Так вырабатывался, по словам капитана, характер и убивался страх. Как говорил капитан, посылая взвод Тарнавского в очередную «жопу»: «Или ты убьёшь страх, или страх убьёт тебя». Лейтенант справился. Первая рота получила звание «самой отмороженной» в полку, даже Одарённый командир полка выделил молодого взводного и вручил ему парочку имперских наград.
Через несколько лет они все поднялись на ступеньку вверх, получив очередные воинские звания. Майор Пейн занял должность начштаба полка, капитан МакАрен взял на себя командование первым батальоном, ну а прайм-лейтенант Тарнавский, соответственно, получил первую роту.
Ещё через три года майор Пейн всё-таки добился своего и попал в космодесант.
Тепло попрощавшись с сослуживцами, а в особенности с прайм-лейтенантом Тарнавским, Майор отбыл на новое место службы, пообещав Алексею напоследок придержать для него местечко и не убивать всех врагов Императора в одиночку.
Два года на «перестройку» тела с помощью Эссенса под надзором костоправов с одним шансом из четырёх не пережить процесс. Пять лет дополнительной подготовки, в основном потраченной на то, чтобы научится заново обращаться со своим новым телом, и вот новый космодесантник – «пониженный» в рамках космодесовских традиций и правил, новоиспеченный сержант Пейн готов к несению службы.
Два года. Ровно два года успел послужить сержант в войсках своей мечты. А потом у него открылась Астральная Течь или «недодар». Редкое, даже не заболевание, это была своего рода особенность, свойственная только космодесантникам. Это была такая себе возможность, которая стоила слишком дорого.
После перестройки тела Эссенс космодесантнику не был нужен на протяжении всей его, обычно не очень долгой, но очень насыщенной жизни. Но у некоторых из них, по статистике таких было меньше одного процента, возникала эта самая Астральная Течь. Для продолжения нормального функционирования космодесу нужен был Эссенс. Немного, количество варьировалось от случая к случаю, но, в среднем, две-три порции в месяц. Иначе боеспособность космодеса резко падала.
Это было сопоставимо с потребностью навигатора при выполнении одного не очень далёкого межзвёздного перелёта, но был один нюанс. Если навигатор не мог путешествовать без Эссенса, то космодеснтник без него существовать мог. Другой космодесантник. Не этот «ущербный», который занимает место нормального бойца. Более того, со временем количество Эссенса увеличивалось. Да, космодес «на Эссенсе» становился настоящей «машиной смерти», но это было слишком расточительно.
Эссенс расходовался экономно во все времена, а надобности в сверх-космодесах не было. Точнее, некоторое их количество было в элитных подразделениях, но их было слишком мало, и конкурс туда был слишком нереальным, чтобы попасть «молодому» (по сроку изготовления) сержанту.
А ещё, космодес «на Эссенсе» – это потенциальная угроза «обращения». Если разум обычного космодесантника взаимодействовал с Подпространством только во время «перестройки» организма под наблюдением специалистов, в том числе и инквизиторов, то на передовой иногда рядом могло не оказаться брата-инквизитора. А с «обернувшимся» космодесом справиться было в разы сложней, чем с обычным человеком. Это были риски. Очень большие риски. Которые трудно просчитать и избежать. А в армии всё должно быть просто и максимально эффективно.
У Пейна был выбор вернуться в пехоту или уйти в отставку. Он выбрал второе. Его поставили на учёт в местную СИБ, и он подписал отказ от сотрудничества с Линиями, чтобы не нарушать «монополию» Империи на космодесант.
И вот он уже несколько лет тут на Нобеле исполняет свою вторую детскую мечту: разводит скот, купив на выходное имперское пособие небольшую ферму.
– Пойдёмте в дом, что ли? – прогудел здоровяк, махнув в сторону большого строения, выполненного в традициях ранчо старой Земли.
Мы направились ко входу, когда из-за угла дома выкатилась стайка ребятишек. Четверо темнокожих пацанов от четырёх до двенадцати лет приходились, по-видимому, сыновьями Пейну. А вот светлокожие пацан и девочка, одетая как мальчик, являлись моими подопечными, переправленными Тарнавским контрабандой на ферму в первый же день нашего прилёта.
– Дядя Антон, дядя Антон! А вы корову когда-нибудь видели? – подбежала Катрин, протягивая ручки для объятий. Я подхватил её на руки и закружил, вызвав счастливый смех. Рядом Эрик проделал то же самое с её братом Кевином.
– Нет, не видел, покажешь? – подмигнул я девочке.
– Конечно. – с энтузиазмом сказала она, но потом прервалась и посмотрела на Пейна. – Можно же, дядя Бен?
– Можно, пигалица, можно. – улыбнулся отставной сержант «минус» майор.
– Вас дядя Бен не обижал? – подмигнул мне Эрик и дружелюбно улыбнулся нахмурившемуся Пейну. Нет, Эрик своей смертью точно не умрёт. Вот зачем космодеса провоцировать, даже немного «поломанного»?
– Нет, что ты, он нам даже сказку на ночь рассказывал.
– Сказку? – удивился я, недоверчиво оглядывая здоровенную машину для убийства.
– Да, сказку про паровозик, который смог. -подтвердил Кевин.
– Ну ничего себе! – засмеялся Алексей. – А нам, дружище, расскажешь?
– Я вам её даже покажу. В лицах. – усмехнулся гигант, и мы всё-таки направились в дом. Было, что обсудить.
Мы уселись на веранде большого дома, где уже был накрыт стол. Жена Пейна, чернокожая женщина в два раза меньше его ростом и в несколько раз весом, с широкой и дружелюбной улыбкой накрывала на стол. После армейской бурды свежие «фермерские» продукты выглядели восхитительно.
– Ну, за встречу! – космодес поднял большой стакан «крафтового» первача, который он сам гнал тут же на ферме. Улыбнулся, посмотрел на меня и хитро подмигнул. – Никто, кроме нас, салаги.
Все протянули свои стаканы и чокнулись над серединой стола. Даже я протянул стакан с фиолетовым компотом из местных ягод, которым супруга сержанта заменила мне рюмку по моей просьбе.
Мы поели. Стейки были восхитительны. Не в первый раз в жизни я ел настоящее натуральное мясо, но такое-никогда. Жена Пейна, которую звали Ребекка, взяла надо мной «шефство» и следила за тем, чтобы моя тарелка не пустела. Поэтому буквально через полчаса я уже не мог проглотить ни кусочка, «пожирая глазами» оставшуюся гору вкусной еды.
Когда со стола было убрано, а очередной бутыль с самогоном поставлен на стол, народ закурил, и потянулась неспешная беседа. В основном говорил Бен, рассказывая о ситуации на планете.
А ситуация была не очень. Планете в перспективе грозил голод. Не в ближайшей, нет. Рыбный промысел работал, транспортное сообщение кое-как функционировало, на перевалочных складах было полно транзитных продуктов, которые в случае введения чрезвычайной ситуации реквизировалось в пользу государства. Но всё к тому шло.
Особенно пострадали горожане. Они уже сейчас ощутили дефицит продуктов в магазинах и вряд ли были от этого счастливы. Поменялась и жизнь фермера. Если раньше он поставлял мясо в рестораны и магазины, то «сарафанное радио» быстро привело к нему «прямых» богатых клиентов, готовых платить любые деньги за то, чтобы их уровень жизни не падал. Для майора-сержанта, может, это было совсем неплохо сейчас, но ощущалось тревожно в перспективе.
Один-два года при таком транспортном сообщении, и на планете начнётся голод. И куда придут голодные люди? Правильно! К кулакам-фермерам. Дабы отобрать и поделить. И их даже, по совести, нельзя будет особо винить. Когда голодают твои дети, то дело уже не в морали, а тупо в выживании.
Мы договорились, что на ферме останутся праймы и дети. И ещё Миура. Старый навигатор остался пока без работы, а мне нужен был такой специалист. Я видел его в деле, и, главное, я его знал. Я еще не решил, как буду его использовать, чем буду платить и куда применять его навыки. Но чувство «правильности» решения меня не покидало. Осталось только где-то найти Эссенс. Много Эссенса. Потому что его потребителей в моём окружении прибавлялось с каждым днём.
Савельев и Дагор тоже решили взять отпуск и пока остаться, осмотреться. Тем более, что полк скоро будет расформирован окончательно, а новое распределение в нынешней ситуации, возможно, также затянется. Они скептически относились к моим прожектам, тем более что какого-то чёткого плана у меня пока не было. Просто приняли предложение Пейна погостить у него, так как нормальных рук всегда не хватает. Подозреваю, что подсознательно Бен имел в виду руки, умеющие хорошо обращаться с оружием.
