Аалека Вальц
Междумирье
Героиня и вправду хороша: фигура, плавность линий подчеркнута шортами в сдержанной цветовой гамме и шёлковым топом на тонких бретелях. Умные часы на руке были дополнены массивным золотым браслетом, а в ушах висели серьги, которые говорили, что девушка обладает вкусом, изысканностью и рациональностью. Она напомнила Катерину. Михаил расплачивался за покупки и улыбался продавщице, которая из всех сил старалась развернуть его внимание на пришедших. Девушки-компаньонки сначала стушевались: их план не проходил дальше того, чтобы войти в магазин с приезжим “принцем”. Они стукались друг в друга, пытаясь или спрятаться, или понять, что им покупать. Алеся, напротив, совершенно спокойно взяла хлеб и встала за Михаилом. Её выражение лица ничем не выдавало кокетства.
– Может, ещё чего хотите, – кассирша Елена решила задержать мужчину.
– Нет, спасибо, – сказал он.
– Ой, улетел, – кассирша схватилась за сердце, показывая, что чек Михаила упал со стола.
Стоящая за ним Алеся, как настоящий командный игрок, присела, чтобы поднять бумажку с пола. Она вставала в наклоне так, чтобы топ скромно отстранился, обнажил гладкий бра. И, спустя несколько мгновений, она гордо положила чек на стол.
– Хм, спасибо, – Михаил улыбнулся одной стороной губ и развернулся к выходу.
Девушка так же равнодушно и мимолётно улыбнулась, словно невзначай обратила внимание на впереди стоящего, слегка изогнула бровь. Её вид говорил, что Михаил совершенно не занимает сейчас её внимание, что касается него, то ему уже показали – как она хороша! Ему стоит действовать и постараться.
– А-а, – попробовала снова Елена внести свою лепту в сватовство, но мужчина уже вышел.
На улице свет ослепил после помещения. Центр показался неживым и пустынным, заколдованным от зелени, лавочек и людей. Подул ветер и принёс аромат вишни. Михаил, избавляя мороженное от обёртки, подошёл к мусорному бачку недалеко от входа. Там же присела и Агата, вышедшая буквально пару минут назад, Шрек подбежал к ней, и девушка гладила густую жёсткую шерсть в ржавых полосах. А пёс довольно высунул язык и ещё раз гавкнул.
– Ну, хорошо, что ты мне про женихов не говоришь, вернее об их отсутствии. Я надеюсь, ты не приложил свои лапы к этой искромётной гипотезе про женихов. Я шучу. Славно, Шрек, что ты такой чуткий, – сказала она и грустно рассмеялась. – Парня, к сожалению, не заведёшь как… извини… не заставишь любить себя… – Агата грустно улыбалась и чесала собаку, а Шрек повернул голову на бок и навострил уши, следил за Михаилом.
Они встретились с псом взглядом, серьёзным у Михаила – и умным, словно и правду говорящим, у Шрека. Мужчина слышал слова Агаты, поэтому направился домой, ступая бесшумно, чтобы не спугнуть и не смутить ее, не выдать своего непреднамеренного подслушивания.
Партия Алеси была сыграна хорошо, скорее всего, она не оставит своего амплуа сразу, и несмотря на подрагивающий от перенапряжения подбородок, сначала шумно выдохнет в сторону, сказав что-то резкое подругам. А потом соберёт комплименты публики и здраво оценит шансы, составит следующую атаку.
– А как он на тебя посмотрел! – говорила одна.
– Вы вместе, как две встретившиеся половинки, просто звёздочки яркие.
– А завтра будет ножки тебе целовать на празднике.
– А главное наших шалопаев разогнать.
– Да не утерпит он, – снова авторитетно заявил мужчина. – Поди, уже вечером выхаживать будет около дома.
– А нечего! Не утерпит. Знаем мы таких. Пусть сначала предложение сделает, серьёзно чтобы было всё, а не фить-фить.
– Правильно… и надо честь свою беречь. Это не пустое. Гордой надо быть. Чтобы добивался, чтобы доказал намерения…
Чем дальше уходишь от магазина, тем зеленее и чище становится дорога, а воздух спокойнее. Мороженное, которое Михаил купил, таяло в стаканчике. В воспоминаниях пахло вишней. Резкий шорох, ускорение, мелкие камешки разлетались в стороны, топот мелких лап – и его подрезали справа и обогнали.
– О-у! – Михаил остановился, едва не наступив на шерстяной комок лая. – Ты осторожнее.
Пес решительно сел напротив, Михаил, смеясь, повторил его движения.
– А ты любопытный экземпляр. Что ты хочешь, дружище? – и протянул руку, чтобы погладить пса.
Тот встал, сделал несколько шагов, но резко повернул морду в сторону автомобильного шума. Присел, как кошка, готовящаяся к прыжку, быстро атаковал другую руку, ту, что держала мороженое. С добычей он сиганул в кусты и зафыркал, видимо, разделывал стаканчик в клочья.
– А-ха-ха, ловко, – рассмеялся Михаил и встал.
– Шрек… – тихо позвала Агата. Она с растерянностью остановилась у кустов, скрывающих чавканье, посмотрела на своё мороженное, ещё не раскрытое, а потом на Михаила.
– Извините, – её щёки покрылись красными снежинками капилляров.
– Здравствуй, – сказал Михаил. Вдруг услышал звук пришедшего сообщения.
– Здравствуйте… он съел Ваше мороженое, у меня … – Агата хотела предложить своё в качестве извинения.
– Будем считать, что я угостил нового друга, – ответил Михаил и осторожно улыбнулся, чтобы не спугнуть её взгляд без уже привычного зеркального щита вежливости.
Агата, смущённая, смотрела на него искренне и дышала маленькими порциями воздуха, очень стараясь, чтобы он не заметил её волнения.
– Забавная порода, он у тебя давно? – спросил Михаил и проверил свой телефон.
– Пять лет. Но выглядит, правда, на 20, лазит везде, не удержать. Так и ещё воришкой стал… – с нотками огорчения за любимого питомца сказала Агата.
– Мне кажется, он… что-то хотел, – Михаил повернулся, и от этого движения у нее захватило дух.
Она охватила его целиком, удивлённо взглянула на лицо, потом на плечи, руки, вдохнула. Ультрамарин в её глазах, словно лампа дистанционного действия, начал собирать электричество вокруг, пугливыми молниями освещать бурю в душе. Михаил смотрел на девушку так же, как и утром, без стеснения в упор.
Безусловное понимание, что она ему нравится, мурашками побежало по её коже, футболка стала теснее в груди, а пульсирующая артерия шеи гоняла волны крови, усиливая испаряемый аромат спелой вишни.
– Ты домой? – спросил Михаил.
– Да… – и щёки снова охватило розовыми вьюнками.
И тут всё закончилось. Шрек залаял из кустов, Агата вздрогнула. Секунда – прикосновение сильных рук за талию, скорость движений, когда загораживают собой – и она оказалась за спиной Михаила, практически в самой траве. Шрек ухватил её за кед, которые она неизменно носила в деревне вместо шлёпанцев, и аккуратно тянул вниз в траву.
– Замри, – тихо, но жёстким приказом сказал Михаил. Шрек и Агата не разобрались, кому именно это было сказано, но решили вдвоём не шевелиться.
Перед ними остановилась машина, и со стороны магазина к ним подошла Алеся с пачкой бумаг Агаты и недовольным видом по поводу того, что её подруга стояла недалеко от первого холостяка столицы, да ещё и буквально после её победной операции, да ещё и… Алеся нахмурилась, потому что, хоть между парой и было расстояние в метр и выражения их лиц были сокрыты позами, но невербально, если задуматься, то они стояли как люди, между которыми происходит интимный разговор. Не в словах, не в мыслях, а в чувствах. У подъехавшей машины боковое стекло поехало вниз и открыло счастливо улыбающуюся Катерину.
– Миша, – воскликнула она через пассажира справа, – а мы тоже домой. Ты не теряешь время даром.
– Пятичасовой хлеб сближает, – он ответил с ироничной улыбкой.
– Как всегда в цветнике. У тебя глаз намётан, с лучшей красавицей. Девочки, как пчёлы на мёд, не могут уже дождаться, – Катерина наигранно рассмеялась. – Алеся, привет!
– Здравствуйте, – вежливо ответила девушка.
– Вы гуляете или вас подбросить? – спросила Катерина.
В тоже время Шрек отмер и активно пополз назад. Но зубы пса неудачно стиснулись, и он прикусил Агате ногу. Девушка ахнула и наклонилась поднять питомца на руки, но не удержала равновесие, потому что Шрек оттолкнулся от них.
– А ты с кем еще? – Катерина завиляла головой, чтобы рассмотреть. – Я вижу, ты успел перезнакомиться со всей деревней, и Агата тут. Хм. Как здорово, что и ты с ней подружился.
Михаил обернулся на звуки возни и собачьего сопротивления и поймал летящую в траву Агату за руку. Резко дёрнул, поставил её на ноги и ответил Катерине:
– Нет, я просто позабыл покупку, и мне вернули, – его рука мягко обвила запястье Агаты и разжала её пальцы, чтобы забрать уже всмятку потрёпанное внутри обёртки мороженное. На лбу появилась вертикальная складка, и из синих глаз, как и из тембра голоса, ушла нежность.
– А, ну мест всё равно только два, выбирай девчонку на поездку, – сказала Катерина, и её пассажиры рассмеялись.
– Я готов выйти, если девочки останутся с нами на вечер, – закричал, высовываясь в открытое окно, один из пассажиров.
– Это не те девочки, – Михаил не захотел поддержать сальности.
– Агата, ты списки рассадки подготовила? – не унималась Катерина.
– Подготовила, – Алеся ответила за подругу и хлопнула кипу бумаг на руки Агате, – вот только и сама забыла их. Так видимо торопилась с мороженым. Посмотри, они же все испорчены.
Еще в магазине с листами списка гостей за столами был полный порядок. Агата кропотливо набирала имена гостей в редакторе несколько часов, обозначала место каждого за определённым столом. После нескольких часов она распечатала их на картоне серого цвета с зелёным мхом, в котором растут грибы и ягоды – это был стиль, придуманный Катериной для бренда своей фермерской компании. Без удивления и огорчения, уже привычная вежливость покрыла скулы Агаты, не позволяя мимике свободно выражать эмоции. Девушка опустила на бумаги взгляд: на плотном картоне сейчас красовались жирные пятна, а некоторые листы картона были потрёпаны. Она сложила их трубочкой.
– Да, – холодно ответила девушка, – их стоит переделать. До свидания.
– Ну вот и решился вопрос… – Катерина недобрым взглядом окинула оставшихся и захохотала, – Алеся, прыгай. Миша, давай, стоим тут, загораживаем проезд. Сейчас в деревне пробка будет.
*** 1 день до Фестиваля. Змеиный ужин
Михаил открыл дверцу машины, и Алеся элегантно села на середину сиденья, а буквально через две минуты вышла из машины. Катерина молчала, гнала и, остановившись напротив ворот дома Алеси, где мальчишки ещё играли в футбол, показала, что приглашения в её дом не будет. Девушка почувствовала укол: неравенство положения и социального статуса как никогда больно отозвались где-то в плечах. Мышцы закололи, словно внутри разогрели металлического морского ежа. В комнате она стояла напротив зеркала и слёзы бежали к закушенной губе.
Михаил же расположился на заднем сиденье и открыл пачку мороженого. Брызги растаявшего шоколада и вишнёвого щербета полетели на бежевый кожаный салон. Он снял обёртку и слизал с запястья розовую струйку. Катерина хмуро смотрела на него в зеркало заднего вида, парень улыбнулся.
– Не можешь потерпеть? Мы уже приехали, – сказала Катерина.
– Терпение – не мой конёк. Тем более, мороженое проделало такой непростой путь, жаль выбросить, – и он холодно улыбнулся.
– Ты как ребёнок, – Катерина вышла из машины и хлопнула дверью.
Мужчины остались внутри.
– Сергей, – сказал сидящий слева и протянул руку. Михаил свою подал и улыбнулся уже иначе, – я тоже вишнёвое люблю.
– Андрей, – мужчина спереди развернулся, кивнул и вышел из автомобиля.
Втроём они прошли сразу в летнюю беседку и познакомились там снова. Женщины хлопотали над расстановкой блюд, с Аллой и Натальей была третья – Ольга, с рассеянным взглядом и ласковой улыбкой, которая касалась всех, словно вы стоите под тучей после дождя, а на вас, сквозь грозовой пух воздуха, прорываются лучи, светят столбами к земле. Женщинами руководил Виктор – муж высокой Ольги. Посмеиваясь, он придерживал живот и менял положение ног. Обычно Виктор брал инициативу бесед в свои руки, при этом отстранялся, отказывался быть явным лидером, а с приходом ярких и пробивных доминантов всегда уступал им место. Такой заместитель “души компаний”. Сейчас в беседке было весело и по-дачному легко.
Хлеб порезали и положили в корзинки. Крошки корочки лежали у краёв, воздушная мякоть соблазняла взять масла и соли или мелкого нарезанного зелёного лука и помидора.
– Ох, вы сейчас весь съедите, – Алла поставила руки в боки. – Миш, снова пойдёшь.
– Не получится, весь разобрали при мне, – Михаил просматривал сообщения в телефоне и неожиданно перешёл на “ты”. – Я готов отдать тебе, Алл, свой.
Алла засияла, тёплое “ты” из уст Михаила прозвучало доверительно, будто они дружат вечность, и дистанция не для них, но при этом женщина подумала, что он совершенно однозначно зачеркнул образ смазливого мальчишки, с которыми она обычно дружит, если общается с мужчинами. Потёрла себе мочки ушей, чтобы не расплакаться, и налила воды. Ещё одна доза алкоголя и вид этого “нормального” парня, нормальных отношений между людьми – и придётся верить своему психотерапевту в том, что “нормальность” существует (“жить в нормальных отношениях – это выбор, а не условия”).
– Катя правду сказала: вкусный хлеб, – Наталья устроилась с ногами на диванчик и откусывала бутерброд.
– И мне сделай, жена, – сказал Сергей и осмотрел стол на предмет спиртных напитков.
Наталья сверкнула кошачьим глазом и томно поднялась. К Сергею, статному мужчине за пятьдесят, простоватому в выражениях, она относилась “ с пониманием”. Человеком он был лишённым тщеславия, а сложности и манеры казались ему высокими материями, сродни богемному искусству – это для “извращенцев и слабаков”. Но при этом он ценил свою умную, красивую супругу. Вернее, он ценил красивых и умных женщин. И Наталья, которая давно разменяла чувства на комфорт, роль няньки выполняла деловито, зная, что каждый месяц сама себя наградит – новыми украшениями или путешествиями. Честный расчёт, и даже поэтому к периодическим интрижкам Сергея с Катериной относилась с показным равнодушием. Главное, чтобы семейное благополучие от союза двух цепких бизнесменов росло. Но приглашение в Аукшино восприняла с недобрым предчувствием. Катерина пригласила их не просто отдохнуть на природе, а для того, чтобы показать своё производство, в которое Сергей планировал инвестировать большие средства. Ради семейной цели Наталья решила уступить и в этот раз, пробыть вместе в компании активной блондинки, не деликатной к чувствам других.
Ужин начался звоном приборов, с возвращением Катерины из дома. Она переоделась, и со свежей светской маской на лице милостиво кивнула всем о начале трапезы. Разговор тёк вяло. За день гости успели немного присмотреться друг к другу, высвободить энергию и устать от горячего солнца и коктейлей.
Женщины без кокетства обсуждали диеты и косметику с лактобактериями. Мужчины присматривались к Михаилу, аккуратно прощупывали его характер. Перед ним сидели довольные и уверенные в себе люди. Они нашли свой способ избегать острых углов и неприятностей жизни. Теплица богатства ограждала их. “Жаль, что они считают Вас “основным блюдом вечера”, но крайне любопытно будет то, как, вскрывая Вас, они поранятся сами” – написал Серентус Михаилу.
“А мне любопытно, почему на Фестиваль пригласили “юриста, специализирующегося на поглощении бизнеса”, инвестора и ботаничку. Когда по нашим оценкам должен был присутствовать только Вадим и его команда программистов для взлома”, – написал Михаил в ответ Серентусу.
” Так они и присутствуют, просто не приглашены. Вам предстоит вечер в компании людей, крайне несовместимых друг с другом. Я с трудом понимаю, как мужчины и женщины, будучи совершенно различными в своих психологических портретах, заключают брак и живут долгое время бок о бок. Страдают и превращаются в тех, кто сидит перед Вами. Вы знали, что после некоторого времени супруги начинают называть друг друга звериными именами?” – спросил Серентус.
“Это ты про “котиков и зайчиков”? Так это в начале отношений” – отписал Михаил.
“Да?! А я заинтересовался этим феноменом. Ведь есть красивые имена, к чему замещения? Так вот, моё исследование показало, что используемое прозвище напрямую зависит не от степени ласкового отношения, а от того психологического портрета или роли, которую один супруг навязывает другому. Все прозвища скрывают нереализованное желание. Например, Алла. Я бы присвоил ей прозвище “винни-пух”: она ранима, хочет дружить, любит лакомиться и нуждается в своём Кристофере Робине. Однако, Андрей, её супруг, садист и тиран, и единственное, что их объединяет – это “детскость характера” Аллы. Андрею нравятся наивные личности, которые могут играть роль “ребёнка”, сносить его запреты и подчиняться его слову. Но Алла называет супруга в спокойные моменты “мой Боби”. Боби совершенно не вяжется с тираном, правда же? Так звали домашнего питомца Аллы, большого золотистого ретривера, единственного питомца за всю её жизнь. Андрей запрещает заводить животных, не соглашается даже на рыбок”.
“Это грустно”, – ответил Михаил коротко.
“Но самое удивительное… Микхаэль…?” – Серентус сменил интонацию сообщений и сделал драматическую паузу, проверяя, читает ли его сообщения мужчина.
“Что же?” – написал Михаил с ироничным смайлом.
“Я слышал разговоры о Вас этих женщин”, – ответил Серентус и остановился, чтобы выдерживать напряжение любопытства.
“Полагаю, тебя что-то возмутило, и мне следует спросить, что именно ты слышал?” – снова ирония в ответе.
“Во-первых, Вы же заметили, Микхаэль, что в паре “Ольга – Виктор” – главная Ольга. Она ботаник и работает на Катерину. Настоящее сокровище и находка, которую берегут, как зеницу ока. Катерина идёт на любые уступки и терпит особенности характера. Хотя Ольга и видит в людях только медицинские факты и хорошее, но она немного не от мира сего. Любит путешествовать по святым местам. Зная это, Катерина разрешает брать дополнительный командировочный день, если отправляет её в поездку по стране. В праведных историях путников проходит вся её внутренняя жизнь. Но я отчего-то не могу всерьёз полагать, что женщина понимает смысл речей. Я бы назвал это суррогатом эмоций, которые не доступны ей. Она баюкает себя тембром голосов, восторгом, верой незнакомых попутчиков. Во-вторых, Микхаэль, вернёмся к женщинам. Алла высказала мнение, что Вы – мальчик на побегушках, глупенький малыш, а Наталья назвала Вас “вибратором”, красивой игрушкой. Ольга же вообще не поняла, кто Вы, и ей всё равно”, – выдал Серентус.
“И?” – спросил Михаил.
“Вас не возмущает то, насколько быстро люди составляют свои суждения? Без тесного знакомства, без… и это – элита общества”, – Серентус включил режим сетования.
“Это не элита общества, а партнёры Катерины. Так что дай человечеству шанс, не всё так плохо. И нет, меня больше интересуют не их характеры, а цели мужчин: на повестке взлом, а передо мной – команда инвестиционного поглощения бизнеса, а не хакеры, ворующие патенты. Это по меньшей мере… непредвиденно”, – написал Михаил и отключился, так как его активно вовлекали в беседу.
Юрист Андрей заговорил первым. Он выспрашивал про патенты, ведь считал, что вечерний ужин – удобный повод убедиться в заверениях Катерины. Про Анкельсонов говорили всякое, их бизнес на рынке оценивался в миллионы, но про семейное устройство и тип управления компанией ходили в основном догадки. Катерина уверяла, что Михаил, которому принадлежала половина стоимости, лишь пешка, исполнитель на побегушках молчаливого и сверхумного брата. Кроме того, парень легкомысленный и, даже если что-то и понимает в “компьютерах”, то с ответственностью и желанием вникать в бизнес у него явные проблемы. Он много отсутствует в офисе, но на мероприятиях окружён красивыми девушками и, “поверь мне, он только делает вид, что разбирается, ведь без инструкций Матвея – он пустышка. Замени его любым талантливым программистом – никто не почувствует разницы”, – так говорила Катерина Андрею и Сергею, когда показывала свои теплицы. Но в этом она кривила душой, делала ставку, что мужчины поверят ей на слово, главное правильно расставить акценты и показать за ужином то, что требуется – светскость и податливость парня. Больше времени проверять её суждение о брате мужа у них не будет. Плюс, на Фестивале приготовлено представление с “невестами”, инвестор и лучший юрист столицы должны почувствовать её власть и контроль над компанией Анкельсонов.
Михаил отвечал на вопросы Андрея односложно, а рассуждения про патенты не прерывал. Ему было любопытно, что именно хотят, каков план после взлома, раз уж с ним сейчас разговаривает юрист. И, чем дальше рассуждал и спрашивал Андрей, а Сергей хмыкал и кивал, тем страннее казалась затея со взломом. Михаил так задумался, что Катерина рассмеялась:
– Да хватит мучать парня, ты видишь, у него от мысленного перенапряжения даже морщинка появилась. Миш, – и женщина показала глазами на свой бокал.
– Вы задаёте интересные вопросы, чувствую себя, словно на собеседовании у инвесторов, – сказал Михаил, доливая вино в бокал.
– Андрей, знаешь, ты был бы прекрасным преподавателям. Ни один студент от тебя бы не скрыл, что не знает, – и Катерина рассмеялась.
– Ха, – Алла толкнула мужа, – вот верно говорят. Каждому своё любо. Для одних ты – зануда, а для других – талантливый преподаватель.
– Одно другому не мешает, Алла, – сказал Сергей, – я не помню вообще ни одного преподавателя, как весёлого парня. Это определённый сдвиг в голове. Это надо винтики специальные иметь, башковитость, да? Ну правильно, они пока всё объяснят, им же надо всё, что в голове выложить, да? Так поэтому и кажется, что зануда. Надо просто своё понимание открыть. Не судить по себе – вещи бывают сложнее. Как оно, да? Образование по молодости кажется ненужным, мол, ты и так справишься, отпи… болтаешься. Но разница есть, и в деле. Когда надо доверять, да? Когда бабки стоят на кону, тогда будешь доверять кому? Правильно, башковитому. А раздолбаю, кто просто чешет языком, или там, девочкам, смазливый, нравится. Никто доверять не будет, правильно же, Кать, да? Поэтому Андрей мне кажется отличным парнем, – старался Сергей высказать свою мысль Михаилу.
– Я уверен, что мы все разделим ваше мнение за этот вечер, – сказал Михаил и отпил вина, чтобы скрыть усмешку.
Беседа затомилась вновь, не хотела возобновляться. Никто не решался взять инициативу в свои руки, опасались вязкого занудства, липнувшего к фразам. Все чувствовали дискомфорт, как на семинаре строго профессора, который решил провести “открытую дискуссию”. Впрочем, Андрей и сам успокоился. Он не особо стремился продолжать допрос Михаила.
Молодой мужчина, с односложными ответами, в которых через фразу звучало “не скажу так сразу”, подтвердил слова Катерины. А юрист с юности взял за правило не искать подводных смыслов за словами. Чаще люди говорят правду, потому что для гладкой лжи необходима подготовка. Он удостоверился, что молодой человек мало понимает в управлении “crossworlds”, это скорее светский балбес (род – обыкновенный), вызывает презрение одной своей идеальной линией пробора. Качок, альфа-ловелас и пустышка, он был уложен им на лопатки вопросами про патенты и особенности работы ИТ компании. Вспоминая меткие слова Катерины о профессорском таланте, даре “видеть суть человека”, он поглаживал едва заметными движениями грудь и улыбался. Да, ему доставляла удовольствие неспешность расстановки вопросов, когда медленно въедаешься, не торопишься объяснять, перевести тему и выворачиваешь, обследуя каждый миллиметр мозга, а глаза отвечающего крутятся, вертятся в поиске побега. Он положил руку на покрытую шифоном спину жены, и Алла от прикосновения вздрогнула. Супруг ласково, как давно уже не улыбался, посмотрел на неё, спина женщины пошла вниз в плечах. Сиреневый шифон вспотел под сухой ладонью, а жена вдруг отпрянула, убрала руки с колен и облокотилась на спинку дивана так, чтобы соприкасаться плечами с мужем. Детская довольная улыбка прогнала сонное опьянение от красавчика, жары и выпивки.
Постучав приборами ещё несколько минут, хозяйка вечера решительно положила салфетку и предложила расположиться в гостиной дома, на первом этаже. Стеклянная прозрачная стена со стороны берега могла открываться нараспашку, принося прохладу вечера и радуя глаз засыпающим пейзажем. Пар поднимался от реки, лес на противоположном берегу желтел закатными лучами. Ночь в это время года так и не победит свет, серые сумерки задержатся до утра.
