Аалека Вальц
Междумирье
– Знакомая техника, – сказал Анкельсон, – плохо отработанная. Знаешь, сейчас ты мне нравишься значительно больше, чем со своим этим зеркальным взглядом.
– Что Вам надо? – резко спросила Агата.
Парень медлил с ответом, внимательно рассматривая черты ее лица.
– Ты моя пара.
– Что? – в удивлении Агата остановила свои попытки высвободиться.
– А другие слова ты знаешь? – он с безразличием отпустил ее. – Почему ты до сих пор в таком виде? Фестиваль начнётся с минуты на минуту. Не то, чтобы это супер-важное событие. Но тут командует Катерина. И согласно её правилам, все должны быть в паре. Ты моя.
– Но мы даже не знакомы….
– Как-нибудь потерплю вечер в обществе незнакомки, – ответил Михаил, смотря сквозь девушку в окно постройки.
– Но… а… – Агата совершенно растерялась. Вряд ли Михаил будет её обманывать, но как такое произошло?
Они с бабушкой и подругами распределяли пары для фестиваля. По задумке Катерины, на открытие все должны были прийти в нарядной одежде, встать ручейком напротив своей половинки, указанной в приглашении, и под торжественную музыку соединиться руками. А потом, в течение всего праздника, участвовать в конкурсах “любви и укрепления отношений”. Алеся так любовно выводила сердечки на листочке и всё бормотала “Миша, Мишенька”. Теперь понятно, что она имела в виду. Да что за день сегодня такой! Ведь её парой был Олег Вячеславович. Сорокасемилетний краснолицый мужчина, с натруженными руками и привычкой засыпать после первой рюмки. Идеальный кандидат – вроде вместе, а вроде и одна, поэтому Агата сердито сказала:
– Если следовать правилам, то … Ваша пара не я!
Михаил отвлёкся от окна и повернул голову в сторону девушки. У неё похолодело внутри, будто она встречала такое раньше, знакомое движение – и ранящее её. Медленный поворот головы. Но его взгляд оставался на заинтересовавшем объекте, корпус был недвижимым. После – такой же медленный перевод взгляда на неё. Он достал из кармана брюк приглашение. Плотный картон был сложен. Он развернул его, и девушка увидела надпись золотыми буквами: “Михаил Анкельсон в паре с Агатой Вальц”. И вот бы в этот момент упасть в обморок от непостижимой мистики ситуации, ведь все приглашения она лично отвозила в печать, и уверена, что среди них не было пары “Анкельсон и Вальц”. Девушка сморщила нос.
– Ты собираешь его обнюхать? Хочешь удостовериться в его подлинности? – мужчина рассмеялся. – Послушай. Мне всё равно, кто будет моей парой. Я хочу, чтобы она была и соответствовала… Тебе нужно привести себя в порядок. Я жду тебя через десять минут.
– Мы должны разобраться, ведь… – Агата не успела продолжить, Михаил резко схватил её за талию и прижал к себе. – Ты, видимо, понимаешь, только если я перехожу к крайней степени близости и действию. Я сказал, я жду т е б я.
Он отпустил её и вышел, абсолютно не интересующийся, как она потратит выделенные им 10 минут.
*** 2 (лето – это день)
Агата выскочила из кухни и первое, что попыталась сделать – это найти подруг, объяснить и вместе разобраться в путанице. Но стоило ей отыскать их глазами, как они уже вставали в шеренгу ручейка, а Вика помотала головой.
“Даже не пытайся” – прошептала она и скосила глаза на обиженную и раздосадованную Алесю. Девушка превратилась из кошки в грозовую тучу. Вокруг нее электризовалось возмущение, казалось, что, если хоть один волосок выпадет из идеальной причёски – из него ударит молния в рядом стоящего. Неприязнь и намеренное игнорирование Агаты передавалось её позой, раздраженными руками. Она отвергала всякую попытку поговорить и выслушать подругу. Алеся жила в мире, где не существует различных точек зрения на ситуацию.
Целый месяц Вика, Алеся и Агата были словно три девицы из сказки о царе Салтане: вечерами и днями помогали в подготовке большого праздника. Ежегодно он проходил как кульминация летних каникул, яркое событие, полное историй и приключений, обеспечиваемых хорошей дозой выпивки. Они участвовали во всех конкурсах, пели караоке, прыгали через костёр и разводили совсем опьяневших соседей по домам. И Агата чувствовала себя частью огромной семьи, ей казалось, что нет роднее и добрее, чем все эти люди, если подумать – они знакомы всю её жизнь. Буквально через полчаса после начала застолья, расслабленные, покрасневшие от шуток и песен, забывшие о своих тревогах, празднующие постоянно обнимались и говорили что-то хорошее, вспоминали лучшее друг о друге. А бесконечные столы с едой давали возможность наесться на год.
Но в этот год лето отличалось. Алеся с Викой будто выросли и стали старше. Катерина Анкельсон решила проводить праздник на своём участке, объявила о бале, приезде кавер-группы. В течение месяца девушки обсуждали наряды на праздник. Радость и лёгкость уступили место ответственности, словно их ждёт экзамен, а не очередное приключение. Кроме того, Катерина объявила, что у конкурсов на празднике будет денежный приз.
– Обалдеть, – воскликнула Вика, когда просматривала макет сертификата на денежный приз. Она готовила дизайн для приглашений, плакатов и украшений, которые будут использоваться. – Прикиньте, 5000 приз!
– Сколько? – одновременно воскликнули девочки и подбежали к компьютеру Вики.
– Пять тыщ! – все склонились у монитора.
– Долларов? – переспросила Агата. Сложно было осознать такую сумму за участие в простом фермерском празднике.
– Да. – озадаченно ответила Вика.
– А знаете, – сказала Алеся, – представьте, насколько они богаты. Анкельсоны…
– Как бы то ни было, но всё-таки удивительно, – сказала Агата. – Ведь это не благотворительный вечер, не форум инвестиций в молодые таланты. На пять тысяч очень многое можно сделать.
– Агата, ты такая приземлённая, – Алеся выпрямилась, – каждый день на Катерину надето шмоток по стоимости больше, чем эта сумма.
– Пф, Алесь, ты ещё скажи, что она жрёт каждый день на большее, а подтирается не бумагой, а баксами.
– Пять тысяч, – повторила Агата, – такой суммы как раз хватило бы на обучение в магистратуре.
– Ой, ну да, – протянула в ответ Алеся, – сумма хорошая, например, чтобы съездить в Грецию…с Михаилом.
– А я и не знаю, на что бы потратила. Но знаю одно: фиг мы их выиграем, – сказала Вика.
– Вы не за теми призами охотитесь. Вот если бы Михаил и вправду приехал. Вот главный приз, ключик к суммам, больше чем пять тыся. К тому же, он такой красавчик, – мечтала Алеся.
– Ты уже повесила постер с его фоткой в комнате? – спросила Вика.
– Ой, – отмахнулась Алеся.
– Агат, ты чего? – Вика развернулась к застывшей с ножницами в руках подруге.
– Мне всегда нравился этот праздник, нравился до прошлых лет. Он был как новый год, такой волшебный, тёплый, искренний и вкусный. Но Катерина умудрилась испортить его окончательно.
– Ты ж хотела в магистратуру. Что плохого? – спросила Алеся.
– Не представляю, как можно отдыхать, когда надо гоняться за призами. Будь то деньги или красивые принцы, – тихо проговорила Агата больше самой себе, но получила резкую отповедь от подруги:
– Тебе давно надо повзрослеть, пора уже играть с настоящими “кенами”. Ты же не уродина.
– А-ха-ха, – Вика расхохоталась, и Агата, отзываясь на её смех, тоже улыбнулась.
– Почему ты всё время такая зажатая? Деньги нужны, чтобы учиться, – Алеся не прекращала свои атаки. – Праздник нужен для волшебства… пока ты фантазируешь, вон он, реальный мужчина. Да даже если тебе не нужен муж, то с твоими способностями давно можно работать на Катерину и делать с ней карьеру.
– Слушай, мать, – сказала Вика, но Алеся её перебила.
– А чего слушать, Вика? Вот ты же не витаешь в облаках. У тебя и парень есть, и работа есть.
– Да я не жалуюсь, но ты как бы полегче, – сказала Вика. Дружба между девушками в этом году разладилась.
Агата стала молчаливой, задумчивой, и если Вика относилась к этому спокойно, то Алеся чувствовала, что подруга не хочет с ними поделиться, и это её сердило, хотя напрямую они никогда не спрашивали, в чём дело. Словно всё идет как обычно, но что-то изменилось, что-то настолько неуловимое, что и повода поговорить по душам не доводилось.
Иногда Агата думала, что волшебство никуда не уходило, потому что его никогда и не было там. И девочки на самом деле не повзрослели и поскучнели, а это она, Агата, изменилась. Будто эволюция превращения бабочки из некрасивой гусеницы пошла в обратном порядке. Она пела и порхала прошлые годы, а в этот превратилась в жуткого слизняка, угрюмого, жующего безвкусную траву и даже не помнящего, отчего так пусто внутри.
– Ты права, Алеся. Мне стоит задуматься, – сказала Агата глухо.
– Почему у тебя никогда не было парня? – с энтузиазмом продолжила атаку Алеся.
– Не знаю, – ответила Агата, а потом резко бросила: – Ну ведь это хорошо, Алеся? Ты не думаешь о том, что лишняя конкуренция. Если я буду с тобой соперничать… – и она хитро улыбнулась, – ты сама сказала, что я не уродина. Что, если Михаил клюнет на меня, а не на тебя?
– О-о-о… нет, – Алеся деланно хохотнула, – он мужчина искушённый. Зачем ему такая простушка. Я сказала, что ты не уродина, но это не одно и тоже, что ты красавица. Мужчина любит глазами, и не только мордашку, он любит смотреть на движения, язык тела… а ты… Ты своим телом разговариваешь, как деревенщина, – и девушка стала пародировать Агатино смущение и зажимы в общении.
– Забей, – Вика поддержала Агату за запястье.
– Мне всё равно, – улыбнулась та в ответ. – Ты сделала приглашения? Я ещё успею их распечатать в городе.
Она схватила флешку и побежала на улицу к своему велосипеду. Оргкомитет фестиваля находился в здании старой библиотеки. её отремонтировали под административный офис. С центрального входа располагались все службы сельсовета, а помещения с чёрного входа сдавались за символическую аренду местным фермерам, чтобы было удобнее решать различные управленческие и учётные вопросы. Там в небольшой кладовке стоял компьютер и столы. Стоило девушке выскочить из двери и пробежать пару шагов по траве к велосипеду, как её с заливистым лаем повалил на землю пес.
– Ай, а-ха-ха, перестань, Клык, – Агата лежала на спине и радостно закрывала лицо руками.
Огромная лохматая псина, которую было не то, что ночью страшно встретить, но и днём – если увидел, то лучше перейти на другую сторону, а ещё лучше, другую улицу. Но Агата хорошо знала собаку, это был дружок её Шрека, сейчас он пытался облизать её лицо, лапами отгребая руки девушки.
– Перестань, ну ладно тебе. Я тоже рада, давно не виделись….
И собаку окликнули:
– Клык, ко мне, – спокойный низкий голос с хрипотцой.
Девушка перестала улыбаться. Действительно, если пёс тут, значит и хозяин. Клык навострил уши и помедлил выполнять команду. Послышались шаги, тогда пёс виновато отошёл. Она зажмурила глаза и не шевелилась. Через мгновение её аккуратно подняли, и Агата вдохнула запах рядом стоящего. Он вытащил из её волос мусор. В душе непонимание и неверие скрестило мечи с силой чувств к нему. Надо проглотить воздух, который просто не помещается внутри. Она не отважилась посмотреть ему в лицо и снова зажмурилась.
Мужчина с собакой ушли. Агата не хотела жалости к себе, и так сильно держалась, что от звука его шагов и закрывающейся двери – рассыпалась. По коже тёплой руки забарабанил летний дождь, она пошла пешком.
Забавно, что Вика после того, как они заканчивали свою работу, всегда шутила про трёх девиц: ах, что поделаешь, царь опять не подглядывал за ними. А сегодня, в день Фестиваля, получается, пришёл и напутал. Алеся была той, кто хотел родить богатыря, а Агата – она ни на бал не хотела, ни тем более замуж за Принца. Когда торопилась домой, ноги жгло огнём.
“Единственное, что я хочу от этого вечера – наесться так, чтобы Робин-Бобин-Барабек завидовал” – прошептала девушка и распахнула дверь в дом. Переступила порог на полусогнутых ногах и побежала из последних сил в душ. Если сейчас дать немного слабины, то можно рухнуть от усталости. Пол – должно быть приятный на ощупь, тёплый, нагретый за день солнцем, дарящий расслабление. Но бабушка несколько раз подчеркнула, что "сегодня важный день, Агата, ты должна соответствовать”, словно это раут в честь королей. Анкельсоны и были королями, и даже не местного масштаба, учитывая размеры их богатства.
“Соответствовать” – хм, что-то такое ей говорили совсем недавно. “Статус, трудолюбие, чистоплотность” – вот ценности их семьи. Бабушка… Летом от волнений перед купальским фестивалем Александра Васильевна становилась словно сама не своя. И главной темой всех разговоров была даже не программа, а Анкельсоны, вернее, Катерина Анкельсон, которая возглавляла (ха! какое громкое слово постоянно использует бабушка). В общем, она была председателем дачного товарищества и фестиваль был делом её рук. Катерина то, Катерина это… бабушка начинала поступать, совершенно не следуя своим девизам.
Да, действительно, Катерина была женщиной обаятельной, находчивой и крайне энергичной. Умела преобразить место вокруг себя, правильно оценить "ресурсы" и использовать сильные стороны людей. Проницательность в отношении мотивов окружающих никогда её не подводила. А привлекательная внешность, тщательно поддерживаемая в косметологических центрах и спортзале, вызывала восторг не только у мужчин, но и женщин. Почти весь дачный посёлок пытался приблизиться к 32-летней львице, поймать лучики престижности. Интересно, что Матвей был абсолютной загадкой и противоположностью своей супруги. Его встречали редко, но и дружбы с ним никто не искал. Предельно вежливое, меланхоличное общение никого не интересовало. Говорили, что их дом над рекой – личная разработка Матвея, хоть он не был дизайнером. Катя этот дом не особо любила: “О, это всё Матвей. Он готов часами сидеть на своей веранде с книженцией”. Но Агату дом, стоявший на возвышении с необычной заостренной формой балкона, стремящейся проткнуть облака, завораживал. Возможно, неуловимое несоответствие и искусственность их пары заставляло Агату сторониться Катерины, она без видимой причины испытывала к женщине неприязнь.
Недавно Катерина пришла к ним в дом с личной беседой по поводу известного ей “секрета”. Агата сначала удивилась, а потом впервые восхитилась. В течение пятнадцати минут ей продемонстрировали высшую степень мастерства в манипуляции. Она, выпускница отделения социальной психологии, чтобы не выглядеть невоспитанной во время монолога мадам Анкельсон, понуро смотрела под ноги, ведь в подобных ситуациях принято демонстрировать не холодную заинтересованность исследователя, а смирение. Когда через пустые формы психологических крючков и высокопарных слов до Агаты доносился смысл высказываемых Катериной предположений и просью, то она старалась сдержаться и не сжимать кулаки. Гнев током пробегал по спине.
Катерина хотела от Агаты “особой помощи”, но такую помощь никто не оказывает просто так, поэтому Агата вскинула подбородок и посмотрела женщине прямо в глаза. Катерина не ожидала выпада и потеряла баланс, её неуверенность выдалась в надменно искривлённой улыбке. Агата помотала головой в знак отказа.
– Не надо принимать решение наспех, – сказала Катерина, миролюбиво улыбаясь, и деловито выпрямила спину, готовая к разрешению неприятных конфликтных ситуаций. – Подумай. Это всегда проходит стадию отрицания. Я понимаю. Через несколько лет ты будешь благодарна себе самой за смелость. Твоя гордость, как же она? Он не задел твои чувства?! Гордость любой женщины – зачастую единственное, что есть, чего никто не отнимет, никаким поступком. Влюблённость, как туман, рассеивается с горячими лучами дня, а достоинство – оно живёт внутри нас, и его необходимо защищать. Достоинство больше, чем любовь, но хрупче, чем стекло. Поговорим на фестивале.
Женщина встала и с дружелюбием продолжила:
– Я уверена, что ты придёшь ко мне с хорошими новостями, мы отлично отпразднуем наш союз, а потом станем плечом к плечу и победим…
– Конечно, Катерина, даже и не сомневайтесь, – ответила за девушку Александра Васильевна.
Женщины посмотрели друг на друга: Александра – стремясь успокоить и заверить свою начальницу, а Катерина – с недоверием и интуицией, что девушка не поняла, и контролировать её будет сложнее, чем она рассчитывала.
Агата пошла в комнату, не прощаясь. Александра проводила Катерину на улице до калитки участка. Женщины молчали.
– Мне кажется, Ваша внучка, Александра, очень упрямая барышня, – недовольно произнёсла она.
– Ну, что вы, – засуетилась бабушка, – она немного поменялась, но теперь я вижу, в чём дело. Кто бы мог подумать. Я даже и не подозревала, что она может попасть в такую историю. Какой позор.
– Да уж, Александра, эта история не украсит репутацию ничьей семьи.
– Ох, – застонала пожилая женщина и закачала головой.
– Ладно, не будем винить девочку, – сказала Катерина, – пока не будем.
– Она сделает всё, как надо, я сама за это возьмусь, – решительно произнесла Александра.
– Мне нужны гарантии, – помолчав, произнесла Катерина, – мы должны не просто надеяться, мы должны сами гарантировать то, чтобы Агата поступила “правильно”. Должны быть улики, или, как это, доказательства. Они много проводили времени…
– Доказательства…– старуха обхватила лицо руками, – у нее был дневник, она там много писала и....кажется, была какая-то фотография, на которую она долго смотрела. Знаете, лелеяла, мечтала…
– Достаньте. И следите за каждым её шагом. Но нравоучений не читайте, тогда ещё больше закроется. Наоборот, создайте атмосферу поддержки, чтобы она знала, что рискует потерять.
––
Звук кухонных часов каждой секундой торопил Агату. Переодевшись в нарядное платье, она задержалась перед зеркалом, чтобы, не любуясь собой, механически расправить складки дорогой ткани.
В начале лета специально к торжеству Александра Васильевна заказала платье в ателье. Оно было лаконичным: А-силуэт для юбки, фигурный вырез на груди, небольшие рукавчики и отсутствие пояса компенсировались фактурой и цветом “побега папайи”. Бабушка прекрасно знала, что сдержанное платье – лучший выбор для Агаты. Её внешность отвергала всякие сторонние украшения. Годы занятий танцами и боевыми искусствами делали фигуру гибкой, быстрой, стройной. Длинные волосы графитовыми волнами лежали на плечах, подчеркивая бледность лица и взгляд синих глаз. Будто два больших зеркала, они отражали то, на что смотрели, и почти не выражали эмоций. Раздражение, грусть, либо весёлые чертики никогда не плясали изнутри во взгляде, а скорее были отблеском тех эмоций, что чувствовал разговаривающий с ней человек.
Девушка выбежала на улицу, опустилась погладить пса, лежащего в траве. Он потёрся о нее носом и завилял хвостом. Но стоило ей подбежать к велосипеду, Шрек зарычал.
– Ох, ладно тебе. Нам не привыкать, – запрыгнула на седло и за считанные минуты добралась до места Фестиваля.
*** 3 (не поворачивай голову)
Фестиваль проходил на большом участке семьи Анкельсонов. Столы и сцена для концерта располагались в некотором отдалении от построенного на самом обрыве дома. Гости были рассажены, как на свадебном банкете: по 10 человек, столы расходились клиньями от центрального к сцене, образуя трапециевидную поляну для конкурсов.
Не многие радовались такой рассадке, ведь наслаждаться вечером в большой компании соседей куда лучше, чем делать тоже самое только в пол-оборота и крича шутки к другому столу. Ко всему прочему, раньше устраивали праздник в поле, теперь же забор Анкельсонов добавлял нервозности в настроение гостей.
Катерина не смущаясь подчеркнула социальный статус каждого. “Своих” отделили от местных и посадили ближе к главному столу.
За ним чинная беседа вип-гостей могла бы стать примером описания ушедшей эпохи благородства. Плавные повороты голов при каждой фразе приправлялись улыбкой с саркастическим смешком, укрытым мелодичной интонацией. Подруги Катерины, одетые в жеманство вместо драгоценностей, ведь блистать бриллиантами в деревне не комильфо, подражали манерам выдуманной аристократии. Образы из классической литературы о графах и княжнах воплощались в витиеватых фразах, иногда нагроможденных так, что сами дамы кривились от абсолютной бессмысленности. Место прошлого языка в прошлом, за красивым переплётом старинных книг, он как оружие, чтобы попадать в цель – должен быть современным.
– Катя, как всегда, всё просто великолепно, – говорила первая подруга. – Правда, семейные ценности… знаешь, интересная тема для лета.
– Особенно в присутствии таких мужчин, – подхватила вторая подруга и кокетливо состроила Михаилу глазки. Он улыбнулся, демонстрируя своё светское польщение.
Бабушка Александра строго смотрела на опаздывающую внучку, которая шла по центральному проходу, плавно, гордо подняв голову и даря улыбку каждому, кто её окликал.
Усталость действовала на девушку обратным образом: чем больше она уставала, тем активнее себя вела. Адреналин, выбрасываемый для самосохранения, требовал действия. Агата подошла, вежливо поздоровалась и присела на свой стул, платье нежным зефиром окутало её ноги и обдало ароматом спелой вишни сидящего рядом Михаила. Чинность беседы в то же мгновение, будто английский бисквит, простоявший неприкрытым несколько часов на воздухе, покрылась коркой осторожности. Дамы следили за реакцией Михаила на девушку, никто не хотел уступать молоденькой красавице.
– Значит, нам всем придётся участвовать в конкурсах? – спросила вторая подруга, округляя губы перед тем, как съесть салат с вилки.
– Они тебе понравятся, ты давно хотела расслабиться, – ответила Катерина.
– Да, но не понимаю, почему мне надо будет делать это в компании моего мужа, – сказала первая подруга, и весь стол взорвался смехом. А муж подруги уныло посмотрел на Михаила, ища поддержки и защиты.
Агата не теряла времени даром и решила восполнить силы, по-хозяйски нагрузила в тарелку любимых блюд. Брала по ложке, но в итоге образовалась целая гора. Дамы с удивлением следили за девушкой и едва сдерживались, чтобы не выдать саркастическое замечание про её аппетит. Они выжидали. А вот их мужьям, напротив, простота в манерах и удовольствие, с которым Агата кушала, нравилось. Они, будто освобожденные от тугого корсета условностей, выдохнули – и тоже с довольным видом заулыбались.
– Может, водочки? – предложил один, держа хрустальный графин.
– О, – девушка откусила пирожок с капустой и улыбнулась, – можно попробовать. Если с соком.
– Кровавую Мери? – подхватил инициативу другой.
– Почему бы и нет? Только я слышала, что её надо пить по-особому? – жуя, сказала Агата.
– Пить надо обыкновенно, а вот приготовить… Вить, дай свой нож, – объёмный мужчина под любопытным взглядом девушки налил густого томатного сока в стакан и аккуратно по лезвию ножа влил водку из графина. – Прошу, мадемуазель.
– Ой-ой, – она взяла стакан двумя руками, чтобы как можно меньше смешивать жидкости, – и теперь залпом?
– По чуть-чуть, – мужчина показал жест, и все жадно стали смотреть, как неопытная девушка пробует горячительный напиток. Агата глубоко вздохнула, выдохнула и маленькими порциями, но совершенно непрерывно, выпила до дна, потом закрыла глаза и помахала перед лицом:
– Это неплохо! – воскликнула она. А мужчины с удовольствием засмеялись.
– Еще? – спросил краснолицый инициатор, но тут вмешался Михаил:
– Думаю, пока достаточно, – тон его вежливости не позволил никому спорить или настаивать на продолжении развлечения споить милашку, – нам впереди ещё участвовать в конкурсах, – продолжил он ласково и дотронулся обратной стороной ладони до румянца на щеках Агаты.
– Не переживай…те, – ответила Агата, отстраняясь, потому что его безразличие устраивала её больше, чем приторная слащавость.
Всё это время поведение Михаила за столом вполне поддавалось описанию «светское»: вежливые улыбки, уступки в ответах на подколки, демонстрируемое бахвальство. Собеседницы произносили комплименты о его великолепии, словно острыми коготками дразнили львиное эго, и чем больше он самовлюбленно урчал в ответ, тем больше женщины распалялись.
– Уж без пары Вы сегодня не останетесь. Каждая вторая с удовольствием меня подменит, вы так притягательны для них, – продолжила Агата.
– А для тебя значит нет? – он говорил спокойно.
– Каждая втора-а-я, – с нажимом ответила Агата и рассмеялась, не продолжая обидных намеков ни на его возможные провалы в математике, ни на эго альфа-самца.
– Мне кажется, что на берегу ты была другого мнения, – сказал Михаил.
– О, – Агата заметила второй стакан с коктейлем, рассмеялась и отпила новую порцию, – меня слепило солнце, и это солнце не вашей красоты.
– Тебе хватит, – сказал Михаил строго и забрал стакан себе.
– Ой, Вы такой приставучка, – поморщилась девушка, а потом с озорством повернулась к нему.
И тут в беседу вмешалась Катерина, она с самой милой улыбкой обратилась к Агате:
– Зря ты его дразнишь, девочка. Хотя нет, – и она помахала рукой ведущему, подзывая, взяла микрофон и встала со стула, держась за плечо Михаила. Сказала:
– Уважаемые, все в курсе, что мы хотели устраивать конкурсы и дать большой денежный приз. Но я посоветовалась с мужем и его братом. И мы решили, что лучше данную сумму мы перенаправим на ремонт ещё одной нашей дороги, которая доставляет всем большие проблемы.
Гости дружно зааплодировали, и Катерина продолжала, мелодично распевая некоторые слова в конце фразы:
– Однако я уже вижу, что многие были настроены повеселиться, и мы, естественно, не откажемся от этого. Просто будем проводить все забавы ради удовольствия и целой кучи призов, которые мы тоже заранее приготовили!
На сцене неожиданно осветили большой стол, заставленный рядами коробок с мелкой бытовой техникой. Гости зааплодировали ещё громче и дружно загудели. Что ни говори, а возможность выиграть новый утюг приятнее и выглядит вероятнее, чем затея соревноваться за большие деньжищи. Катерина осмотрела произведенный ее словами восторг и вновь заговорила:
– И, конечно, летний праздник Купалля не может обойтись без волшебства и сказки, поэтому давайте устроим конкурсы невест! Извините, хлопцы, вы все удалые, многие бравые и уже с половинками. Но сегодня тут брат моего мужа: красавец, богат, молод, и самое главное – холост. Девочки, вы согласны?
Поднялся такой визг, что Катерина рассмеялась и погладила ладонью шею и затылок Михаила. Он не отстранился, но внимательной наблюдательнице стало бы очевидно, что кожа под пальцами словно заледенела, он замер.
– О, какие вы громкие! Как же завоевать его внимание? А давайте так. Все незамужние девушки, пожалуйста, поднимитесь на сцену, – она кивнула ведущему, давая немые распоряжения организовывать всё на ходу.
– Правила такие: весь вечер у вас будет возможность приглашать нашего жениха на конкурсы, танцевать, развлекать его беседой, а в конце вечера будет итоговый танец. Сейчас вам ведущие раздадут номерки. В конце вечера победительницу объявят фейерверком, наши умельцы запустят во славу победительницы её номер. Но это не всё! Финалом будет танец. Конкурс страсти с небольшим сюрпризом. И если выбранная девушка успешно протанцует с Михаилом, то вас обоих ждёт незабываемая ночь на нашей яхте. Так что, девушки, всё в ваших руках.
С довольным видом она отдала микрофон ведущему и обернулась к Михаилу. Он откинулся на спинку стула и медленно закатывал рукава белоснежной рубашки.
– Вот как. Это даже интереснее, – произнёс он, – ты хочешь женить меня?
– Всего лишь на один вечер, – и Катерина потянулась погладить его волосы ото лба, но в этот раз резкое движение головы мужчины не позволило ей дотронуться. Он предпочёл другую, под напряженным взглядом Катерины, ухватил руку уходящей к сцене Агаты и нежно поцеловал её в раскрытую ладонь.
– Я в тебя верю, – сказал он.
– Спасибо, вообще-то, я не собиралась стараться, – пробурчала девушка и вырвала свою руку.
На сцене стояло не менее десяти девушек, они воодушевлённо хихикали, вряд ли всерьёз воспринимая эту затею с поездкой на яхте богатого красавца. Однако Алеся воинственно вздёрнула подбородок и отвернулась от подошедшей Агаты. Подруга тронула её за плечо:
– Перестань, он мне совершенно не нужен.
– Ты всегда была подлой, Агата. И не убеждай меня в обратном, – сказала Алеся.
– И в чём же моя подлость состоит?! Если бы я хотела получить место возле него, думаешь, ты могла бы как-то повлиять, чтобы помешать этому? Порассуждай логически. Я бы сделала это раньше. Даже больше. Я бы тогда, как и ты, купила бы самое красивое платье, украшения, туфли, сделала бы макияж. Но как видишь, – и девушка торжествующе подняла свои локоны в разные стороны, – мои волосы просто причёсаны, нет украшений, а платье привезла бабушка буквально вчера.
Алеся отвечала в сторону, словно этот разговор сильно вредил ей:
– Поэтому я и говорю, что ты подлая. Всё втихаря, но, как всегда, с невинным лицом! – от её ответа у Агаты внутри колючим стыдом усыпало душу, и краснота выступила на щеках.
В эту минуту девушку укусил комар, она шлёпнула его, но поздно. Кровавое пятно пришлось растирать по ноге. Недавно бритые волосы встали щетиной и рука, мокрая от капель крови с тушки комара, размазала липкую жидкость, будто мёд на наждачку.
Агата прикрыла глаза, не давая эмоциям вырваться на лицо. Всякий раз, сталкиваясь с раздражением или агрессией, она старалась исправить ситуацию, взяв вину на себя. И поэтому вместо того, чтобы завершать беседу, продолжала ее. Смело бросалась не отвечать обидчику, а успокаивать его, мириться.
Эмпатия работала на всю катушку, предлагая варианты, почему человек ведёт себя “огорчённо” (всем же известно, что только несчастливые кричат вслух), и какое именно слово или действие вызвали взрыв негодования. 1) Найти причину, 2) взять огонь гнева и ответственность на себя, 3) предложить заведомо проигрышный вариант, который приведёт их к примирению. Такую последовательность, где Агата всегда ведёт себя по-взрослому, а остальные – как им вздумается, где она всегда непреклонно ставит во главу их чувства, личное пространство, даже если сама оказывается угнетена и практически порабощена свободой другого – всё это она собиралась совершить и сейчас. Однако усталость давала о себе знать и девушка произнесла:
– Послушай, Алеся, твои слова обижают меня. И ещё обиднее, что ты выбрала надуманный повод. Мы сейчас похожи на собак на сене. Эти конкурсы ничего не значат, это просто фестиваль. Он ни в кого из нас не влюбится. Просто глупое соревнование…
Очередь за номерками завершилась, и девушки, увлечённые разговором, остались единственными. Ведущий, шутя на ходу, подошёл сам, но от услышанных слов стушевался, ведь девушки издалека выглядели милыми подругами. Обе стройные, одна с округлыми формами в фигуре, высоким хвостом и движениями модели на фотосессии дорогого бренда одежды. Футуристичность её движений гипнотизировала: то плавно двигающиеся плечи и голова, то, словно при щелчке затвора фотоаппарата, резкая смена позы. А вторая, в платье конфетного цвета, с длинными распущенными волосами, была похожа на ожившую куклу из далёкой, уже забытой эпохи романтических мультипликаций.
