Анна Панкратова
Кладезь погибших сюжетов
– А?
– Помог ей сбежать из подземки. Пару дней назад.
Клаус широко улыбнулся.
– И чего ты радуешься? Она может быть где угодно.
– Главное, что Аделин снова ее станет искать. И пока она ее не найдет, не придет за Блэр. Значит, у нас снова есть время, чтобы разобраться с умирающей мойрой и Вратами. И первыми найти Элисон.
– У нас? С каких пор тебя интересует Флоренс и Врата?
– С тех пор, как я полюбил твою дочь. Так что… считай, что мы теперь семья! А у семьи проблемы общие.
Элайджа нахмурился. Клаус вел себя так, словно все только и мечтали, чтобы он стал частью их семьи! И напыщенный паршивец прекрасно осознавал, как важен, как умен и как… необходима его помощь сейчас самому королю Солариса. Элайджа хмыкнул, осознавая вдруг, что за такого не страшно выдать замуж свою дочь. Если он и правда ее любит, (а похоже, что так и было!) то Блэр будет рядом с ним всегда в безопасности.
– Душа. Твоя. – Элайджа поддался к Клаусу, хищно улыбаясь.
– Нет. – Клаус вздрогнул. Привычная ухмылка исчезла, растворилась в пучине раздражения.
– Скрываешь что-то? Душа!
– Ты прочтешь не только мою любовь к ней. Нет.
– Тогда выметайся из моего дома. Таковы мои условия, Никлаус.
– Я… нет.
– Трус.
– Моя душа – моя. И никто ее не читает. Никогда.
– Ради Блэр? Правда ли ты ее любишь? Что такого ты можешь скрывать?
Клаус раздраженно тряхнул плечами.
– Как я могу верить тебе? – шикнул Элайджа. – Ты видишь в ней только свою бывшую возлюбленную! Откуда мне знать, что ты не используешь Блэр, чтобы вернуть Любовь?
– Это не так работает, Элайджа. Любовь… мертва. Ее уже не вернуть. Но есть ее душа, которая переродилась в твою дочь. Любовь невозможно вернуть, а Блэр не сможет вспомнить ту жизнь. И они… разные.
Элайджа качнул головой.
– Я никогда ее не обижу, Элайджа. Наши с ней души связаны. Как связана твоя душа с душой Авроры. Знаешь, сколько раз вы уже встречались и проводили жизнь вместе? Тринадцать. Каждый раз, перерождаясь, вы находите друг друга, ведь уже скрепляли ваши души! Мы с Любовью были первыми, кто скрепил души на церемонии, чтобы найти друг друга в следующих жизнях. Кто ж знал, что мне суждено только возвращаться в это тело раз за разом… И душа Любви, душа, что теперь – твоя дочь, перерождалась вновь и вновь, и все эти пять тысяч лет проживала жизнь в одиночестве, ведь ждала меня.
– Ты говоришь ерунду.
– Нет. Не ерунда. Как скоро ты понял, что не можешь отпустить Аврору? А? Сразу, полагаю, как впервые коснулся. А она? Почему она осталась с тобой? Ведь почувствовала то же самое: что ты уже давно принадлежишь ей. Я сделал домашнее задание, Элайджа. Я знаю о вас все. Не зря ж я Флоренс навестил в больнице, правда? Ее восполненный мозг создал вас всех. А я прочел его. Так что…
Элайджа нахмурился, невольно соглашаясь с Клаусом. В его словах был смысл, и это злило так сильно, что хотелось свернуть ему шею.
– Я не могу тебе доверять. Надеюсь, ты понимаешь это.
– Понимаю. И уважаю за это. Но знай, что я отпущу Блэр, только если почувствую, что она сама этого желает.
– Я не могу прочесть твою душу. И я предпочитаю не доверять таким людям.
– Твое право. Однако помни, что Время придумала убийство и смерть. Я же придумал жизнь.
Клаус хлопнул в ладоши, сбрасывая серьезность.
– А теперь веди меня к твоей второй дочери.
Глава 10. Доктор Хаос
1
Элайджа отошел в сторону, закончив объяснять Дафне, зачем ее хотел осмотреть Клаус. Он сложил руки на груди, нервничая: может, он уже и верил, что Хаос ближе к их стороне, чем к любой другой, но подставлять дочь, что и так страдала от кошмаров, не хотелось.
Аврора стояла вдали и не сводила глаз с Дафны. Она ничего не сказала, когда Элайджа сообщил, что произойдет. Молча кивнула, вытянула нить, что соединяла ее с усыпленной на время капельницы Флоренс, и отправилась в гостиную.
Камин трещал, согревая тела, но не души, а осеннее солнце едва пробивалось сквозь тучи, чтобы добавить красок в этот серый день. Элайджа знал, что его ждет непростой разговор, ведь Аврора даже не подозревала, насколько Дафна мучилась по ночам, пока не пожаловал «доктор» с черными крыльями.
– Дафна, рад новой встрече. – Клаус склонил голову. Она несмело вложила руку в его, вздрогнула, когда он поцеловал костяшки, ведь ожидала рукопожатие. – Я хочу помочь, ладно?
– Я не могу об этом говорить.
Дафна кинула взгляд на сестру, та улыбнулась, подбадривая.
– О, говорить не нужно, красотка. – Клаус сел рядом с Дафной на диван. – Я дотронусь до тебя, чтобы изучить магию, что течет в твоих венах. Ну, может, порежу слегка, но твоя сестра мигом исцелит эту ранку, правда?
Блэр с готовностью кивнула. Элайджа сощурился, забыв, что и сам недавно доставал из дочери чужую магию. Зато он заметил, как Клаус посмотрел на Блэр, и вздохнул еще тяжелее, осознавая, с какой теплотой мойров Хаос относился к его дочери, как не мог скрыть улыбку, как тянулся к ней. Кажется, скоро придется звать его на семейные ужины.
– И еще я немного – совсем капельку – коснусь твоей души.
– Нет.
Дафна яростно помотала головой, с мольбой посмотрела на Элайджу,
– Я совсем чуть-чуть. Обещаю не лезть куда не надо.
Элайджа кивнул Дафне, говоря, что это необходимо. Она закусила губу, пряча обиду.
– Даф? – Блэр, сидевшая в кресле, поддалась вперед. – Прошу. Он хочет помочь.
Дафна тихо согласилась и несмело протянула ладонь. Клаус облегченно выдохнул, вызвал кинжал и обхватил ее за запястье, заставляя вздрогнуть.
– Мне очень поможет, если ты пробудишь в себе магию: мне не нужна твоя кровь.
Дафна заставила вены замерцать желто-черным. Магии хранителя душ и хранителя жизни зажигались по очереди, сверкая, как блестки на солнце. Она поморщилась, когда Клаус провел кинжалом по одной из вен, а потом вонзил ноготь в рану.
– Тише, красотка, знаю, что больно, – пробормотал Клаус, ведь Дафна закусила губу, чтобы сдержать крик.
Элайджа поддался было вперед, но заставил себя остановиться. Магия – боль. Давно пора понять. И это необходимо.
Клаус поднял руку, и магия, светло-желтая, словно лучи восходящего солнца, последовала за ним, оплела указательный палец.
– Хранитель жизни, – сказал Клаус, улыбаясь. – Ух, какая же теплая магия. Жаль, у меня такой нет. Зато есть…
Он пошевелил средним пальцем, маня черную нить.
– Хранитель душ! – Клаус второй рукой крепко сжал дрожащее запястье Дафны. – Потерпи чуть-чуть, красотка.
Элайджа заметил, как побелела Аврора, но не сделала и шага.
Клаус напрягся, ища магию в Дафне. Сжал ее руку так сильно, что она все же пискнула. Кровь стекала по коже, капала на ее колени, но Клаус не сдавался. Вены на его руках тускло замерцали черным, приглушенные полупрозрачной рубашкой, на лбу выступили капельки пота. Наконец, он устало кивнул и расслабился.
– И… магия мойры. Как я и думал.
Синяя нить, смешанная с кровью, нехотя выползла из раны, обвила безымянный палец Клауса. Дафна отвернулась, пряча слезы, вздрогнула, ведь Блэр села рядом, чтобы погладить по плечу.
– Совсем немного. Судьбы писать не сможешь – ни Зазеркалья, ни нитей, ни мощи, – пробормотал Клаус. – Ладно, пчелка, исцеляй.
Аврора сделала шаг вперед, но Элайджа вытянул руку, не пуская, и прошептал, что Блэр не нужна помощь.
– Направить? – спросил Клаус.
– Справлюсь.
Блэр занесла руку над раной сестры, зажмурилась. Клаус все же залез под рукав ее блузки, крепко сжал, помогая. Кончики пальцев замерцали, а Дафна зашипела, ведь кожа начала затягиваться.
– А ты переживала, – мягко сказал Клаус, стирая кровь салфеткой. – А теперь душа, красотка. Я слегка надкушу, обещаю. Посмотрю то, что мне нужно. – Дафна побледнела, глаза наполнились слезами, которые она уперто сдерживала, стараясь не моргать. – Чтобы было честно, я позволю тебе читать мои эмоции, идет?
Дафна задумалась. Перевела взгляд на сестру.
– Не мне, а Блэр. После.
Клаус криво улыбнулся, тряхнул головой, кидая лукавый взгляд на Блэр.
– Сестринские узы! Похвально. Ладно. Пчелка будет счастлива, да?
Блэр опустила голову, потерла шею, вновь краснея. Элайджа нахмурился, ведь Клаус не мог отвести глаз от его дочери и смотрел с такой… теплотой и нежностью. Мойра, когда все успело зайти так далеко?
Дафна дрожащими пальцами расстегнула верхние пуговки рубашки, отвернулась, позволяя Клаусу запустить пальцы под одежду, чтобы коснуться ее меж грудей. Блэр отошла к стене, переживая за сестру: Элайджа заметил, как проснулся страх в ее глазах, едва они услышала про магию мойры. И похоже, кошмары дочери оказались куда серьезнее, чем они могли предположить.
Клаус сосредоточился, считывая душу Дафны, свел брови вместе, но потом выдавил улыбку, убирая руку.
– Ты родилась с душой, тебе очень повезло, – заговорил он после раздумий. – Твои родители сумели подарить тебе столько любви, что боль твоей матери утихла в тебе. Поверь мне, счастливы те дети, что рождены из любви. Увы, ты была рождена из боли и страдания.
Элайджа встретился взглядом с напуганной Дафной. Улыбнулся ей, пытаясь показать, как сильно любит.
– Элайджа и Аврора сгладили все углы. Потом сестренка появилась. И все было бы прекрасно, не привези вы сюда эту… – Клаус задумался, подбирая эпитет, но решил не нагнетать обстановку. – Ты подавляешь в себе крохи магии, что достались от нее. И сейчас ты слишком переживаешь, поэтому она бушует, пытаясь найти выход.
– Так и что делать? – спросил Элайджа.
Клаус откинулся на спинку дивана, блеснул перстнями, взмахивая рукой.
– Я принесу успокоительных настоек. А так… Нужно просто принять себя. Полюбить такой, какая ты есть. Отпустить прошлое. Станет проще, когда… ну, стервы не будет в доме.
– Это опасно?
– Только для рассудка. Но с настойками и вашей поддержкой ничего не случится. Да, красотка?
Дафна кивнула, стягивая рубашку, как ворот, словно так могла забыть, что ее души касался чужой человек.
– Ты же сильная, правда? – Клаус задумался. – Я знаю Флоренс лучше, чем все вы, еще с тех пор, как она была бездушной мойрой. И поверь, она не стоит твоих переживаний. Она же показала тебе, да?
– Ненависть даже имя ей не дала. Сказала: «у кого нет души – не достоин имени».
– Ненависть была… жесткой. И мойра – ее злоба на Аделин, что убивала ее детей. Мойра была рождена, чтобы отомстить, понимаешь? Но ты – не она. Ты была рождена, чтобы прожить счастливую жизнь. Ты попала в семью Блэков, и смотри, как они тебя любят. Помни, кто ты на самом деле, ладно? Не кровь решает, кем тебе быть. А ты сама.
– Спасибо.
Дафна взяла Клауса за руку. Словно напуганный котенок, что впервые вышел в мир, она с искренней благодарностью смотрела на того, кто только что щупал ее душу, а слезы мерцали в ее глазах.
– Правда. Спасибо.
– Мы же почти семья.
Элайджа хмыкнул, замечая, как Клаус вмиг перестал быть серьезным.
– Ну, время отдавать долги.
Клаус подошел к Блэр, закатал рукав рубашки и протянул ей руку. Она кинула взгляд на родителей, яростно замотала головой.
– Они могут и глаза закрыть, пчелка. Не люблю быть в долгу: сделка есть сделка.
Блэр стукнулась о стену, пытаясь отойти от Клауса, но он не отступал. Рукой провел по ее щеке, подходя так близко, что Блэр едва дышала, прикованная к его взгляду. Он что-то зашептал ей на ухо, а она все же взяла его за руку, закрыла глаза, погружаясь в чужие эмоции.
– Ты собираешься это остановить? – прошептала Аврора, подходя наконец к мужу.
– Нет. Потому что сам делал так же с тобой.
Аврора схватила Элайджу за руку, делясь негодованием. Он усмехнулся и перехватил ладонь, притянул жену к себе.
– Я понимаю. И тоже не рад. Но наша дочь – хранитель душ, и ты даже не представляешь, насколько нам важно читать эмоции того, кого любим. А если учесть, что и он читает ее эмоции, то моменты, когда они вот так читают друг друга…
Элайджа замолчал, понимая, что не стоит говорить обеспокоенной жене, что это важнее и интимнее, чем секс. Он обнял Аврору, чтобы шепнуть:
– Неужели ты не видишь, как он смотрит на нее?
Аврора покачала головой, но злость сменялась усталостью из-за постоянных капельниц и присутствия в доме сумасшедший мойры, что питалась ее магией. И вот это тревожило Элайджу куда больше.
Блэр обняла Клауса, уткнулась носом в его шею, а потом оттолкнула от себя, смеясь. Он щелкнул ее по носу, склонил голову перед Дафной и пересек комнату, подходя к Элайдже и Авроре.
– Могу я увидеть стерву?
– Зачем? Она только орет и ноет, – устало ответила Аврора.
– Чтобы понять, сколько у меня времени до плана «Б». Боюсь, скоро придется смириться, что нужен ваш план.
Элайджа вскинул брови. Когда они успели стать одной командой? Клаус нахально улыбнулся.
– Слышал, вы решили Врата новые делать. Я же пока пытаюсь придумать, как не доходить до таких крайностей.
– Ты сказал, что Врата не спасти.
– Врата не спасти. А Флоренс-то можно. Ну?
Клаус кивнул в сторону Блэр и Дафны, что сидели на диване, и внимательно слушали разговор.
– Останься с сестрой, – велел Элайджа Блэр.
Когда они отошли от гостиной, Клаус вновь стал серьезным. Он остановил Элайджу и Аврору, не давая им зайти в комнату Флоренс.
– Вы должны знать, что я слегка преуменьшил, когда сказал, что ничего страшного Дафну не ждет.
Клаус тянул, с сомнением наблюдая, как менялось выражение лица Авроры. Потом тяжело вздохнул и все же заговорил:
– Лучше было бы просто убить Флоренс прямо сейчас. Но, думаю, мы можем потянуть еще неделю. Затем – к мойре эти Врата, ваша дочь важнее.
– И что ее ждет?
Клаус обернулся, чтобы проверить, не подслушивали ли сестры.
– Виновата не только психика, хотя и она тоже. Дафна боится этой части себя, всячески заглушает, поэтому магия находит выход сама по ночам. Все обострилось из-за умирающей мойры и разрушающихся Врат. Магия испаряется, а Флоренс, сама того не понимая, проникает в голову Дафны. Боюсь, их сознания могут слиться. И чем ближе кончина этой стервы, чем слабее Врата, тем уязвимее Дафна.
– Вчера Флоренс забралась в ее комнату и показала ей воспоминание.
– Да, я понял. Не допускай подобного. Нельзя позволить их магии пересекаться, когда Врата слабеют.
– Так скажи, как сделать новые! – рявкнул Элайджа, хватая Клауса за плечи и толкая в стену. Тот устало вздохнул, не собираясь обороняться.
– Мне нужно еще пару недель. Новые Врата… Слишком радикально. Я еще не все попробовал.
– Ты с Блэр почти круглые сутки.
– У меня люди по всему Соларису. Информаторы, помощники, преданные богини. Они выполняют за меня грязную работу, пока я охраняю твою дочь.
– И почему мы должны верить тебе? – холодно спросила Аврора.
– Потому что я очень дорожу Блэр.
– Так работай сообща. Расскажи, как создать Врата.
– Предпочитаю доверять только себе. Но я скажу, когда мне понадобится помощь. А теперь…
Клаус оттолкнул Элайджу и распахнул дверь в комнату Флоренс.
– Здравствуй, дочь!
Клаус указал двум хранителям душ, что отныне сидели в самой комнате с бывшей мойрой, на дверь. Те уставились на Элайджу, но склонили голову, подчиняясь приказу.
Флоренс распахнула слепые глаза, резко села, озираясь, словно могла увидеть вошедшего.
– Убить пришел? Эти герои сами не смогли? – прошипела она.
Клаус пододвинул стук к ее кровати, сел, презрительно оглядывая старую, тощую, изможденную Флоренс.
– Я прошу прощения у тебя, дочь. Что не вступился, когда был шанс исправить тебя. И что позволил запереть тебя в Зазеркалье.
Элайджа замер в дверях, не веря своим ушам. Оцепенела и Флоренс, скептично вздернув брови.
– Теперь уже поздно, тебя исправит только могила. Наверно. Но это не точно.
Клаус бесцеремонно повалил Флоренс на кровать, вонзился ногтями в ее грудь, поморщился.
– Тебе душу дали, а ты так ее испоганила? Не берегла? Фу, какая мерзость!
– Это они!.. Они!..
Клаус тряхнул Флоренс, отошел, брезгливо вытирая руки о брюки.
– Думаю, у нас есть месяц. Потом ее организм перестанет принимать магию Авроры, время запустится и за пару минут убьет ее.
– Клаус! – взвизгнула Флоренс, вставая. Качаясь, она брела, ища его руками. – Ну! Где же ты?! Убей меня уже! Докажи всем, что и ты такой же!..
Клаус устало схватил ее за ворот кофты, притянул к себе. Она затихала в его руках, еле дыша вдруг от страха. Как бы она ни орала, прося ее убить, смерти она боялась.
– Ты жалкая, Флоренс. И глупая. Так хотела ребенка? Не дошла до детдома?
– Без мужа!..
– Не нашла фиктивного мужа? Не знал, что ты так глупа.
Он толкнул ее на кровать и вышел из комнаты.
– Она замышляет что-то, – сказал Клаус, идя по коридору. – Будьте осторожны.
– Она теперь под усиленной охраной. А на ночь ее привязывают к кровати.
– Она слаба, слепа, но коварна. Будьте начеку. Пчелка?
Клаус зашел в гостиную, подошел к Блэр, что так и сидела рядом с Дафной.
– Останешься дома до понедельника? Или тебя проводить в Лакс?
– Побуду с семьей.
Клаус провел по ее щеке, улыбнулся.
– Будь осторожна. Я вернусь чуть позже с настойкой.
И не прощаясь, Клаус распахнул окно и улетел.
2
Элайджа догадывался, что его ждало за дверью спальни. Знал, что виноват, ведь отдалился от жены. И понимал, что пора возвращать доверие и открываться перед любимой.
Аврора сидела на подоконнике с книгой, нервно топала ногой, даже не пытаясь сделать вид, что читала. Услышав шум, она захлопнула «Оно» Стивена Кинга и резко повернулась. Элайджа тяжело вздохнул, готовясь к ссоре.
– Они и мои дочери тоже, Элайджа. Может, я не рожала Дафну, но я воспитала ее. Была с ней с первого дня! А Блэр? Как ты позволяешь этому происходить?!
Элайджа сел на кровать, смотря на жену в упор. Даже когда злилась, она была так прекрасна. Особенно сейчас, когда ее волосы и глаза блестели от света свечей и луны. Растрепанная, с красными щеками и искусанными губами. Он понял, о чем говорил Клаус, вспомнил момент, когда впервые коснулся Авроры. Эту надежду, что пыталась сбить с ног, и тепло. Мойрово тепло, что проникло под кожу, слилось с магией, заставляя душу трепетать. Да, самовлюбленный чернокрылый будущий зять был прав: либо любишь, либо ненавидишь. Он усмехнулся своим мыслям, зля Аврору еще сильнее.
– Элайджа? Расскажешь уже, что происходит? Почему ты позволяешь Клаусу влюблять в себя нашу дочь? Расскажешь, что ты сам задумал с этим надутым индюком?
– Этот надутый индюк скоро станет нашей семьей. Придется просто смириться.
– Да ты с ума сошел!
Аврора вскочила, подлетела к мужу и толкнула его в грудь. Он перехватил ее руки, спокойно ловя взгляд.
– Ему мойра пойми сколько лет, он не дает тебе читать его душу, и даже Блэр – его эмоции. И ты ему доверяешь? Да как он мог полюбить столь юную девушку? Безумство позволять этому продолжаться!
– Я же тебя полюбил.
Аврора замерла, тяжело дыша. Злость уходила, возвращая усталость. Элайджа поцеловал ее пальцы, понимая, что и он был виновен в тревогах жены.
– Это другое. Это… ты. А это…
– Ну что? Это просто Клаус. Я думаю, ему одиноко. И я вижу, что он искренен. Потому что помню, что и сам так на тебя смотрел.
– Элайджа… Мойра! Ты закрылся от меня! Не ставишь в известность своих диких планов! Что происходит?
Он ощутил мольбу в ее касании, закрыл глаза, вздыхая так тяжело, словно на его плечи упала вся тяжесть мира.
– Правда в том, что я устал. Я не знаю, как вас защитить. Помочь. И мне нужна помощь.
Аврора провела по его щекам, забралась на колени, прижалась носом к его носу.
– Скажи же, чем помочь? Позволь помочь!
– Ты не понимаешь… – Он провел по ее спине, окунаясь в любимое тепло. – Столько всего… Дени беременна, и я не смею просить ее помощи. Я Джейкоба-то страшусь втягивать, ведь боюсь оставить ее без мужа. Дафна… Ты не представляешь, как она страдает. Касаться ее… сущее мучение. Ее терзают кошмары, каждую ночь она бродит по Зазеркалью, вновь и вновь ощущая всю нашу боль, врываясь в сознание Флоренс. Она кричит от страха, не может выбраться оттуда. Она так боится, что станет Флоренс! И ей нужна не ты, не Блэр, от которой закрылась, ведь не хочет тревожить сестру. Ей нужен я. Ведь мне не нужно ничего рассказывать. Я все чувствую и могу помочь пережить очередную ночь.
– Элайджа, – прошептала Аврора, покрываясь мурашками, – почему ты не говорил, что все так плохо?
– Не хотел тревожить Дафну еще сильнее. Она не хочет этим делиться. Это… больно. И я сам надеялся, что это просто кошмары… А Блэр… Она под защитой Клауса сейчас. И я верю, что он ее спасет, пусть даже разбив сердце. Но лучше у меня будет дочь, которой я буду склеивать сердце, чем мертвая дочь.
– Почему ты так уверен, что он ее защищает? Может, он ее хочет использовать для ритуала какого-нибудь!
– Напротив. Она – перерождение его первой любви. Он не сможет уничтожить эту душу. И пока Блэр под его защитой, мне спокойнее. И Блэр… Она взрослеет, Аврора. Берет ответственность за поступки, оберегает сестру, сегодня даже Клауса притащила в дом, так переживает из-за ее кошмаров. А еще она души теперь умеет читать.
Аврора вздернула брови, Элайджа ощутил ее сомнения, тревогу и качнул головой.
– Я тут не при чем. Клаус постарался. Думаю, он понимает, что рано или поздно ему придется дать ей прочитать душу, просто… пока боится. Но почву подготовил.
Аврора устало свела брови вместе, отошла к окну, пошатываясь. Элайджа поймал ее за талию, прижал к себе, беспокоясь, ведь Аврора слабела с каждым днем. Пора было переходить к плану «Б» и избавляться от стервы.
– Ты бы еще сказал, что она учится прекрасно… Элайджа… Да она по уши влюблена в него!
– Почему ты не ушла от меня?
Аврора повернулась, непонимающе посмотрела на Элайджу, провела по его щекам, даря столько нежности, что он невольно улыбнулся.
– Это я прочел твою душу, понял, что не хочу отпускать. А ты меня не знала. И не говори про интуицию провидицы!
– Я сама не понимала, почему так хотела остаться, – прошептала Аврора.
– Может, потому что я уже был твоим, а ты – моей? Говорят, мы скрепляем души, чтобы найти друг друга в следующей жизни. И поэтому я верю, что Клаус ее любит. Он уже связал с ней душу. Эти отметки никуда не уходят, когда души перерождаются. И я верю ему, ведь помню, как меня тянуло к тебе, едва встретил.
– И ты говоришь, что наша дочь и этот… уже связаны?
– Не думаю, что эти метки стираются при перерождении.
– Вот же мойра!
– Говорю же, придется как-то мириться с чернокрылым зятем. И он мне нужен. Без него мне никогда не решить проблему с Вратами. И боюсь, не вернуть Подземное царство.
Аврора устало кивнула, обняла Элайджу. Не рада. Напряжена. Но готова поверить ему. Ведь тоже помнила свои чувства, когда осталась в доме на болоте со «страшным монстром».
