Анна Панкратова
Кладезь погибших сюжетов
– Это… законы физики!
Дафна и Блэр прыснули, переглянувшись, ведь знали, что стихийников мало интересовала физика. Они всегда заставляли воду танцевать, расходиться волнами и причудливыми завитушками.
Ребята заняли один из деревянных столов с лавками, спрятавшись под зонтом от солнца. Кристиан оказался напротив сестер, но смотрел лишь на одну. Дафна начала смущаться, отворачивалась, не зная, как реагировать.
– Кристиан, – Блэр вытащила кошелек, подала несколько купюр новому знакомому, – не купишь нам мороженого? Вон в той палатке!
– Я бы заплатил…
– У тебя нет наших денег. Угостишь в следующий раз.
Кристиан смущенно кивнул и отравился за шоколадным с шоколадом, посыпанным шоколадом, мороженым для Блэр и фисташковым для Дафны. Едва он скрылся в толпе, Дафна напряглась, зная, что будет.
– Ну? Он глаз с тебя не сводит. Хранитель душ! Отличный вариант.
– Вот сама и флиртуй с ним.
Блэр схватила сестру, считала эмоции и тут же поникла, понимая, почему Дафна не готова даже думать о Кристиане.
– Хочешь я останусь дома? – тихо спросила она.
– Нет! – Дафна для убедительности помотала головой. – Я справлюсь. И скоро все закончится. Надо… немного потерпеть.
Блэр тяжело вздохнула, облизала губы, не выпуская руку сестры. Дафна знала, что сестра считывала, как ей страшно, злость на ситуацию и… вину, что она такой родилась. Мойровым выродком!
Дафна вырвала руку.
– Я не могу об этом говорить. Ладно? Пожалуйста!
– Ладно.
Дафна видела тревогу в глазах Блэр, понимала, что теперь та и правда может решить остаться дома. И она так не хотела рушить мечты и надежды сестры!
Пришел Кристиан с мороженым. Вернулись к обсуждению Солариса и магии, но Дафна слушала вполуха. Она слишком устала от тревоги, что жила в сердце, с момента, как она узнала, что Флоренс умирает.
3
Площадь в центре Лостхилла готовилась к важному событию: королева Даниэлла собиралась объявить пол своего первенца. Она почти отменила праздник из-за происходящего, но Джейкоб и Аврора убедили, что жизнь нельзя останавливать из-за какой-то там умирающей стервы.
Фуршетные столы расставили на открытой веранде, украшенной лентами и шариками. В углу толпились репортеры, готовые писать статьи для завтрашних газет и журналов. Собирались гости, все подходили к Даниэлле, чтобы поздравить, пытались коснуться живота, но королева выдавливала улыбку и держала с каждым дистанцию. Дафна с сожалением вздыхала, ведь знала, что Даниэлла страдала от токсикоза.
Блэр плюхнулась на скамью рядом и довольно улыбнулась. Дафна отложила булочку с изюмом, которую стащила с накрытого стола. Закат укрывал веранду, отчего серебряное платье королевы мерцало, а встречаясь с ее волнистыми волосами, превращал их в пламя.
– Слышала новости? Локк и Кристиан согласились переночевать в Лостхилле, чтобы тоже посетить праздник. Кристиан будет здесь!
Дафна устало вздохнула. Она не видела смысла скрывать, что Кристиан ей понравился, но она была слишком истощена и напугана, чтобы думать о парне. Может… если бы они встретились раньше. А лучше – позже.
– Так понравился? Я не против. Вперед!
Блэр нахмурилась, слыша изнуренный голос Дафны, а потом покраснела, подсказывая, что ее мысли унеслись далеко от праздника – к дому на болоте. Сестра не видела смысла скрывать, как сильно ей понравился другой мужчина.
– Опять кошмар приснился? – опомнилась Блэр.
Да. Приснился. Но Дафна мотнула головой, не желая рассказывать, как полночи ходила за Флоренс, которая вела за ниточку Джошуа к нужному ей исходу – смерти невинной девушки. А потом они вместе вышли из пещеры…
– Даф? Я выслушаю.
– Спасибо, Би. Не сегодня, ладно?
Гости прибывали. В беседке становилось слишком шумно и людно. Солнце почти село, заливая их золотыми красками, но на душе Дафны царила ночь. Она хотела бы радоваться, как все вокруг. Улыбаться. Смеяться. Хотела рассказать все сестре, излить душу, но язык прилипал к небу, а сознание переносилось в Зазеркалье.
Блэр выискивала кого-то в толпе. Дафна догадывалась, что Хаоса. И признаться, была удивлена, что сестра – с ее-то характером! – все еще сама не выследила таинственного красавчика. Дафна слабо улыбнулась, радуясь, что хоть кто-то наслаждался приключениями, надеясь, что Никлаус и правда не опасен и сумеет отвлечь Блэр от этой драмы.
Кристиан действительно пришел с отцом. С удивлением он осматривал шоколадные фонтаны, которые извивались в форме сердец. Заметив Дафну за дальним столиком, он улыбнулся и двинулся к ней.
Блэр в это время щебетала с Даниэллой, смеялась и обнимала любимую тетушку. Подошли Аврора и Элайджа, все вместе они дарили подарок. Нарядные, красивые и счастливые. Они звали и Дафну, но она лишь устало качнула головой, желая вдруг провалиться под землю, чтобы спрятаться от всеобщего веселья.
– Привет. – Кристиан опустился на скамью рядом, подал Дафне тарелку с клубникой в шоколаде. – Я уговорил отца остаться, чтобы вновь увидеться с тобой.
Дафна поперхнулась ягодой и залилась краской. Опустила взгляд на запястье: ну конечно, хранитель душ… Страстные, настойчивые. Сердце застучало в груди, но волна отчаяния перекрыла все, едва в голове появилась картинка, как Джошуа вонзал кинжал в сердце любимой.
– Я подумал… – Кристиан поймал ее взгляд, заставляя раствориться в своем. – Сходим на свидание? Я мог бы показать тебе Терравил…
– Не сейчас, – выдавила Дафна, покрываясь мурашками. Чувства – ее и чужие – смешивались, мешали трезво соображать. Вот только она никого не касалась, чтобы считывать чужие эмоции.
– Разумеется. – Кристиан хотел взять ее за руку, но Дафна отсела. – В любой день. Когда ты…
– Я не могу.
Музыка стихла, а Джейкоб привлек к себе внимание. Даниэлла подошла к нему, взяла под руку. Гости и репортеры затаили дыхание.
Кристиан все же коснулся Дафны. Осторожно, словно боялся, но это было приятно и освежало голову, помогая избавиться от чужих воспоминаний.
Джейкоб и Даниэлла объявили, что ждут мальчика. Веранда взорвалась аплодисментам. Посыпались синие ленты и конфетти. Люди поздравляли и обнимались.
А Дафна поняла, что ей надо сбежать отсюда, ведь чужое счастье сдавило горло.
Перед глазами вновь появилась Дафна. Светлое лицо, изумление, когда кинжал пронзил ее. Но страшнее стало, едва Дафна поняла, что в нее ворвалось чужое счастье, как только стихийница земли перестала дышать.
– Я… пойду, ладно?
Дафна только сейчас поняла, что Кристиан что-то ей говорил. Она выдернула руку и понеслась как можно дальше от праздника и веселья.
Мысли царапали душу, а эмоции душили, вытекая из уставшего тела слезами. Дафна сидела на полу в темном коридоре отеля, на веранде которого проходил праздник. Тусклая тень плясала позади, ведь горела лишь одна свеча. Видения исчезли. Как и чужие эмоции, которые захватили так внезапно, словно подлый удар в спину. Зато пожаловала ненависть.
Дафна плакала, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони, утопая в ненависти к себе.
За то, какой родилась.
Кем была.
За связь с сумасшедшей стервой.
Но сильнее всего за то, что не могла спрятать тьму внутри себя, а лучше – избавиться, выкинуть и навсегда забыть.
Дафна услышала чьи-то шаги, торопливо стерла слезы и затушила свечу. Душа продолжала выть, царапала ребра, напоминая, как ей больно и страшно.
– Даф?
Она вздрогнула, узнавая голос Кристиана, ведь ожидала, что ее искала сестра или родители, но никак не парень, который знал ее пять минут. Может, он просто проходил мимо?
– Ты в порядке?
Кристиан сел рядом, а Дафна едва удержалась, чтобы не отодвинуться, ведь не хотела, чтобы он чувствовал, как она глотала боль, надеясь спрятать от самой себя.
– Я могу выслушать.
– Тебе это не нужно. Забудь про меня.
Кристиан нашел ее руку в темноте. Она закрыла глаза, не зная, что делать. Дафна догадывалась, что новенький хранитель душ тонул в ее переживаниях, ядовитом страхе, но почему-то только сильнее сжимал ладонь.
– Знаешь, переступать через Врата было очень страшно. Я не знал, чего ждать. А потом кожу на запястье начало жечь и… прошлое словно стерлось. Метка на запястье, волосы стали темнее, чертовы глаза теперь не синие, представляешь? И эти эмоции… Я тронул отца и понял, что больше в его дом не войду.
– Боится? – прошептала Дафна.
– Не понимает. Он – человек. Не любит магию, ведь знает, что, если Врата падут, он не удержит власть.
– Твоя мама умерла?
Его боль встретилась с ее.
– Когда мне было пять. Я ее почти не помню.
– Моя умирает сейчас. Я ее ненавижу. И боюсь, что стану, как она. Я чувствую ее в себе. Эту дрянную магию… кровь… Я хочу, чтобы она умерла. Понимаешь? И ненавижу себя за это.
Удивление. Тревога. Но потом понимание, накрывающее теплым одеялом, чтобы согреть.
– Я ненавижу отца, – прошептал Кристиан. – Он знал, что маму здесь могут спасти. Но не отвез. Бросил в больнице после аварии. Ведь уже хотел другую женщину. Ненавидеть родных – нормально. То, что ты делишь с ними кровь, не значит, что они твоя семья.
Дафна хлюпнула носом, понимая вдруг, как просто раскрывать душу незнакомцу во мраке. Тени съедали тревогу, запирали секреты на замки, что невозможно взломать. Она положила голову на плечо Кристиана, закрыла глаза, отдаваясь его эмоциям.
– Магия не всесильна. Иногда она делает хуже. Магия – это боль.
– Я чувствую твой страх. Чего ты так боишься?
Кристиан осторожно положил руку на ее плечо, и Дафна позволила это. Скоро он уедет, а этот разговор утонет в темноте, исчезнет во мраке, словно его и не было никогда.
– Элайджа – мой дед, не отец. Но он… можно я расскажу? История длинная. И невеселая.
– Я выслушаю.
И Дафна рассказала все, начиная с Великого пожара. Про отца – кровожадного принца. Мать – сумасшедшую мойру, возомнившую себя режиссером судеб. Деда, что теперь ее отец, ведь с женой взял полную опеку, когда Дафна родилась. Рассказала и как разгромили мойру, подарив ей душу, которой у той раньше не было…
Слова сами вырывались изо рта, слезы высохли, и приходила какая-то отстраненность. Словно слишком давно нужно было кому-то рассказать. Кому-то, кто не сможет осуждать, ведь вырос в другом мире.
Кристиан внимательно слушал, не выпуская ее руку. Дафна увязла в своей боли, чтобы считывать его эмоции. А в голове все звенела мысль: ты – выродок. Мойров выродок!
– Я вижу ее во снах теперь, – прошептала Дафна и все же замолчала.
– И от ее жизни зависят Врата?
– Да.
Она ощутила дыхание на макушке, теплоту рук Кристиана, не понимая, как оказалась в этом коридоре. Тьма не уходила, лишь замерла вдали, ожидая момента, когда вернется страх.
Кристиан хотел что-то сказать, но она положила палец на его губы.
– Не надо. Пообещай, что если Врата падут, то мы увидимся вновь. А если нет… значит, это знак, что это ошибка.
Кристиан убрал ее руку. Дафна хотела бы увидеть его взгляд, но было слишком темно, а потому довольствовалась силуэтом. Зато ощущала его тепло – он выслушал ее историю, но не считал ее выродком, странной или плохой.
– Я хочу узнать тебя. Помочь.
– Я должна сама себе помочь. Я… не могу думать о тебе, пока не пойму, кто я, понимаешь?
Кристиан кивнул, а ее накрыло волной понимания. Дафна тяжело вздохнула и вытащила из рюкзака исписанный блокнот в триста страниц, в котором бережно хранила рассказы, что успела написать.
– Я никому не даю их читать. Но я так устала от этой… части себя. Сохранишь, ладно?
Кристиан бережно провел по обложке.
– Так ты писательница?
– Главное не стать режиссером.
– Ты не стане…
Договорить Кристиан не успел, ведь Дафна поцеловала его. Легко, нежно и быстро. Он попытался перехватить инициативу, но она уже отдалилась.
– Хотела узнать, как это будет. Еще лучше, чем представляла.
– Даф…
– Мне пора.
Дафна резко встала, закинула на спину рюкзак. Она надеялась, что Кристиан понял, как ей важно разобраться с собой, понять, кто она и как избавиться от тьмы внутри.
– Я найду тебя, когда прочитаю.
– Только если падут Врата, ладно?
И Дафна побежала по коридору, боясь, что захочется остаться.
Глава 7. Дары хаоса
1
Первые дни осени не оправдали ожиданий Блэр Блэк. Вместо начала взрослой жизни, счастья от нового этапа обучения и переезда в Лакс, принцесса паниковала и волновалась. Аврора почти привязала дочь к кровати, желая оставить в безопасности, но Элайджа сумел убедить, что Блэр – взрослая девушка, будущая королева и не должна прятаться за юбкой матери из-за такого пустяка, как ухажер, которому слегка за… которому много лет. А то, что ее душа – новое воплощение Любви – и что с того? Они не знают, опасно ли это, знают лишь, что Флоренс выбрала именно эту душу для ребенка ненавистных ей актеров.
В итоге Блэр отпустили в арендованную квартиру в Лаксе в соседнем подъезде от квартиры Эйрин, сестры королевы, и Сойера – губернатора Лакса. Мол, чуть что, дорогая, лети к ним, разбивай окно и проси о помощи. Принцесса послушно кивала, а сама мечтала, чтобы Никлаус разбил ее окно и вновь прижал к стене.
Мысли о Хаосе одновременно пугали и возбуждали. Она с трудом понимала, что чувствовала, боялась влечения и дикого желания вновь его увидеть. А еще догадывалась, что отец давно считал весь этот набор, но почему-то только недовольно хмурился. Не знал, как поднять эту тему? Что ж, Блэр и сама не знала, как поднять эту тему. Даже с собой. Но в душе что-то откликалось, когда Клаус близко подходил, касался или просто ловил ее взгляд. И это было не просто сексуальное влечение, это было… то, что она не могла объяснить и понять.
Сильнее всего печалило решение Дафны пропустить семестр и остаться дома. Блэр поддержала сестру, ведь знала, что сейчас той поможет только Элайджа, но грусть от этого не уходила: они должны были жить по соседству, ходить в клубы, знакомиться с парнями и жить самую лучшую молодую и беззаботную жизнь! Вместо этого Дафна мучалась от кошмаров в Лостхилле, а Блэр пыталась потерять интерес к самому Хаосу, но, по правде, с каждым днем хотела заполучить его только больше.
Вечером перед началом семестра Блэр зашла в квартиру, щелкнула зачарованной зажигалкой, чтобы зажечь свечи, и вздрогнула, едва тусклый свет осветил комнату, заставленную коробками. Клаус сидел в кресле рядом с торшером, в котором сверкала свеча. Нога на ногу. Белая рубашка чуть просвечивала, показывая татуировки. И такая лукавая – но мойра какая очаровательная! – улыбка. Блэр замерла, часто дыша, пытаясь собрать на экстренное совещание тараканов и мозг.
– Ох! Давно мечтал так эпично появиться! Хвала мойре, ты пришла, когда уже стемнело!
– Что тебе нужно? – не узнавая голос, прошептала Блэр. Да, она ждала Клауса, но почему-то когда он и правда появился, в голове звенели только предупреждения отца.
– Ты мне интересна.
Клаус подался вперед, склонил голову, наблюдая за реакцией Блэр. А она застыла, пытаясь побороть ужас и счастье, что сплелись, окончательно лишая ума. Он был так красив в тусклом свете, а все такой же озорной взгляд прожигал до души. Она точно была ему интересна, но в каком плане?
– Чудесная квартира. Помочь с разбором коробок?
– Справлюсь. А тебе лучше уйти. Если папа узнает…
– Папа в Лостхилле! Как ему узнать, а? Пчелка, я хочу пообщаться. Ну, может, угостить тебя ужином. В честь начала учебного года! Завтра же, да?
Блэр покрылась мурашками. Тараканы встрепенулись и вышли на сцену, аплодируя. Адреналин, смешанный со страхом и желанием, струился по венам.
– Так ты педофил, а? Не староват, чтобы засматриваться на восемнадцатилетних?
Клаус криво улыбнулся, встал и сделал шаг к Блэр. Она подалась назад, но стукнулась о дверной косяк и замерла, не зная, как реагировать и что делать. Чему учил отец? «Найди способ дотронуться, чтобы прочесть эмоции». Но тут этот вариант отпадает – эмоции Клауса для Блэр под замком. Что там дальше? «Если объект вызывает опасения – просто улетай. Ищи безопасное место. Не лезь в драку».
Но Блэр не хотела бежать! Клаус пугал ее. Еще больше ее пугала реакция отца, узнай он, что часть ее души тянулась к Хаосу. Ей так хотелось узнать его! Увидеть его улыбку, коснуться…
– У твоих родителей случаем не тысяча лет разница?
– Тебе-то сколько?
– Хм, интересный вопрос… – Клаус вытащил белый бюстгальтер из коробки и нахально улыбнулся, вздернув брови. Блэр подбежала к нему и выхватила кружево, сгорая от злости. – Предпочитаю черное, пчелка. И учитывая, что я долго дрейфовал в хаосе, считаю, что мне всего-то три тысячи лет. Но так-то я старше, чем мир вокруг тебя.
– И чего тогда на юных потянуло? Тебе что-то нужно от меня. Хочешь использовать меня, да?
Слова сорвались быстрее, чем Блэр успела подумать. Глупо! Отец бы манипуляцией вывел Клауса на ответ, но не признался бы сразу, что разгадал план. Сказанное было не вернуть, а из груди Клауса вырвался смех. Такой завораживающий, теплый, что у Блэр затрепетала душа.
– Мне просто скучно, пчелка…
Клаус снова полез в коробку с бельем, но получил удар по руке. Блэр выхватила вещи и отвернулась, моля щеки перестать гореть. Сильная рука сжала ее плечо, впиваясь ногтями в кожу, а чужая магия ворвалась в тело, кружа голову и будоража кровь.
– Могла бы поблагодарить, что помог тебе пробудить новые силы. Без моей магии они бы никогда не проснулись.
– И пропал.
Блэр закусила губу, едва слова обиды сорвались с языка. Сердце колотилось о ребра, а Клаус усмехнулся, наклонился к ней, дотрагиваясь пальцами до сережки.
– Был слегка занят, принцесса. – Он коснулся ее мочки, а потом резко отдалился и отошел к окну, вытащил пачку сигарет.
Блэр часто дышала, не понимая, что происходило. Знала лишь, что папа ее убьет, едва поймет, что страх собрал вещи и покинул глупое тело.
– И чем занимался?
Она села на подоконник, а Клаус спичкой поджег сигарету и закурил. В голове так и не укладывалось, что он мог быть таким старым… Выглядел как мужчина в самом расцвете сил! Сексуальный, красивый, полный жизни. Казалось, в нем горело пламя, озорство заполняло до кроев, словно юного парня, что относился ко всему с юмором.
– Искал ящик Тьмы. Надеялся, в нем осталась хоть какая-то магия. Но увы, вы хорошо постарались: теперь это просто безделушка.
Блэр нахмурилась, ведь не ждала искренности от Клауса. Мысль, что он мог врать, прошла мимо ее головы.
– Как Флоренс? – спросил он.
– Пока жива.
– Аврора делится магией?
– Мне не позволяет.
– И правильно. Мать не должна рисковать своим ребенком.
Блэр схватила Клауса за руку, надеясь считать эмоции, но мотнула головой, вспоминая про барьер. Он усмехнулся, ловя ее взгляд.
– Она справится. В тебе часть этой магии. А твою мать коснулась Аделин, вытаскивая с того света, когда она Зазеркалье разрушила.
– Время, да?
– Время.
Клаус задумчиво выдохнул дым, стряхнул пепел за окно.
– Ты знаешь, как спасти Флоренс? – прошептала Блэр, зная, что он не ответит, даже если знал.
– Я хочу, чтобы она умерла, пчелка. И как можно скорее.
– Чтобы Врата пали?
– Потому что она психичка, которую я ненавижу. А Врата… хм.
Клаус затушил сигарету, выкинул на улицу и провел по щеке Блэр.
– Мне пора, пчелка. Будь осторожна, ладно? И скоро увидимся!
И, не дав ответить, Клаус выпрыгнул в окно и улетел. Блэр еще долго вглядывалась в темное небо, пытаясь разглядеть черные крылья.
2
В первый день учебы Блэр заняла второй ряд, не желая находиться слишком близко к преподавателю. К красному потному лицу прилипли белые пряди, спина ловила взгляды и шушуканье: все в этой аудитории поняли, кто к ним пожаловал. Блэр отпила из бутылки, нервно закрутила крышку, почти расплескав воду, схватила вещи и уже вскочила, чтобы пересесть на задний ряд, чтобы в нее перестали тыкать пальцами, но к доске вышел он. Блэр села обратно, открыв рот от удивления, и встретилась взглядом с Никлаусом. Он подмигнул, лукаво улыбнулся, отчего она застыла, словно статуя. По телу пробежали искры, зажигая магию, сердце забилось быстрее: какой мойры он тут забыл?!
Клаус оценил взглядом студентов, присел на край стола, спрятав руки в карманы.
– Первый день! Как настроение? Готовы потратить пять лет своей жизни на отсидку в этом здании? Пять лет строгача, а?
Клаус снова поймал взгляд Блэр, заставляя ее душу встрепенуться. Она и хотела бы отвернуться, но не могла.
– Что ж! Ваш преподаватель немного заболел, поэтому сегодня его заменяю я, Никлаус. – Он склонил голову, словно ожидал аплодисментов. – Так что сильно не радуйтесь, что получили такого сексуального препода!
Девочки за спиной Блэр зашептались, заставляя будущую королеву краснеть еще сильнее от злости, ведь они собирались поймать Клауса после пары и позвать выпить в баре.
– Счастье, что он не наш препод, да? – тихо тараторила девчонка. – С таким только…
Блэр сжала карандаш так сильно, что он хрустнул и разломился пополам. Клаус усмехнулся, смотря на нее, не отрываясь, а потом продолжил:
– Сегодня у нас… что за пара-то хоть? – Он зашелестел листами на столе, нашел нужные записи и довольно щелкнул пальцами. – Ага! Введение в основы магических видов! Отлично! В этой теме я крайне силен. Можно сказать, своими глазами видел, как там все происходило, между прочим.
Ученики прыснули, а Блэр вдруг поняла, что никто не догадывался, кто перед ними стоял. Он сказал, что его зовут Никлаус, но кто поймет, что это и есть сам Хаос? Да и с чего бы Хаосу вести пару? Душу кольнуло – неужели он пришел сюда ради встречи с Блэр? Она вспомнила слова отца о том, что Клаусу что-то нужно от нее, поежилась, понимая, что теперь и ей кое-что нужно от Клауса – его мойрово внимание к ее персоне.
– Что ж, давайте начнем. – Клаус повернулся к доске и театрально заговорил, понизив голос: – Первым появился Хаос! И ох, я не скажу вам точно, какими силами он обладает: никто не знает. Но все знают, что он – сама магия, ведь он одарен дарами хаоса, в котором зародились все наши души. Его первое дитя было от Времени, и она – еще один дар хаоса, ведь тот понял, что одному Кл… Хаосу в мире одиноко. Так появились хранители времени. Как вы знаете, жизнь их не пощадила, и сейчас у нас есть всего один представитель этого вида – ваша любимая королева Аврора.
Блэр сползла по спинке стула, ведь к ней все обернулись, зная, что она – дочь последнего потомка Времени.
– Хотя нет, ошибся! – довольно проворковал Клаус, спрыгивая с кафедры. Он остановился у первого ряда, уперся руками в парту и наклонился к Блэр. – У кое-кого силы проснулись, так, мисс Блэк?
– Да, Клаус.
Новая волна шепота прошла по аудитории из-за тона Блэр: холодного, властного, словно она была тут главной, а не преподаватель. Клаус широко улыбнулся.
– Папина дочка, верно? Ты очаровательна, мисс Блэк. Особенно с этим цветом волос.
Блэр раскраснелась, понимая, что придется менять группу… или направление… а лучше сразу университет! Клаус отвернулся и продолжил рассказ:
– Мы движемся дальше, ведь Хаос времени не терял и проявлял интерес ко всем дамам, что его окружали. А именно к двум первым душам, вышедшим из хаоса. Так появились хранители жизни – его дети с Любовью. От Хаоса получили обаяние и харизму, а вот от Любви крылья и полеты, умение дарить эмоции. Королевская магия оставалась у Любви, которая могла еще и считывать воспоминания. Их отношения с Хаосом были полны любви, а потому и магия хранителей жизни – любовь. И едва их королева Руби лишила себя такой возможности, то почти истребила крылатых. К счастью, появилась королева Даниэлла, которая спасла эту магию.
Клаус вновь присел на край стола, вдруг расстроившись. Блэр хмурилась, смотря в его печальные глаза, но он вмиг стряхнул с себя раздумья. Удивительно, как он сумел приковать к себе внимание всей аудитории. Пара десятков учеников не сводила с него глаз, слушала, затаив дыхание, а он наслаждался этим.
– Но Хаос и тут не остановился, ведь Ненависти было одиноко. И она была… Ох! Какой же страстной женщиной была Ненависть. Горячая, сексуальная, властная! Ох…
Клаус мечтательно поднял глаза, заставляя студентов шушукаться.
– Их дети получили их общие силы: крылья, которые исчезли с ходом эволюции, умение читать эмоции и души. Ходят слухи, что не только те, кто обладал королевской магией, могли читать тогда души. Но… – Клаус пожал плечами, а Блэр показалось, что он почти свел лопатки, но передумал в последний момент. – Крылья исчезли. А души отныне может читать лишь тот, кто обладает королевской магией. Сейчас это Элайджа Блэк, ваш любимый король, который еще умеет и выжигать души.
Девушка с первой парты взметнула руку так рьяно, что аж подпрыгнула на стуле. Клаус указал на нее, веля говорить.
– Откуда вы знаете про крылья? Я читала множество книг по истории, учебников, но нигде нет данных о крыльях. Научно доказано, что хранители душ никогда не летали.
Клаус фыркнул, пожал плечами. И вот теперь не осталось сомнений, как ему нравилось внимание, как он наслаждался возможностью показать свой ум, превосходство, ведь своими глазами видел зарождение мира. Он светился от счастья, озорные огоньки так и мерцали в темных глазах.
– Слышал где-то, красотка. Никогда не думала, что историю пишут правители так, как им угодно?
– Так почему вы не можете рассказать историю так, как угодно вам, а не так как было на самом деле?
Блэр прыснула и сгорбилась, понимая, что привлекает внимание. Уж она-то знала, что Клаус не врал, ведь не только видел хранителей душ с крыльями, а и был тем, кто непосредственно участвовал в зачатии первых представителей. А еще она помнила крылья самого Клауса – черные, мерцающие, манящие к себе, словно… так выглядит хаос?
– Ваши данные неверны, профессор…
– О, просто Клаус.
– Профессор Клаус, простите, но учебники врать не будут.
– Что ж. Твое право, конфетка, мне не верить. Но вот мисс Блэк мне верит, так?
Они снова встретились взглядами. Блэр невольно подалась вперед, ощущая тягу к Клаусу, желание коснуться его, вновь увидеть его крылья, но опомнилась и опустила голову.
– Хранители душ, – невозмутимо продолжил Клаус, – даже те, что имеют гены хранителей жизни, как правило, товарищи страстные. Горячие. Импульсивные. А еще мы очень тактильные. Нам необходимо касаться друг друга, обниматься, постоянно целовать тех, кого любим, и не выпускать из своих рук. И дело тут даже не в считывании эмоций. Касания – наш способ общения и передачи своих чувств. Поэтому знайте, дети мои, если в вас влюблен хранитель душ, ну или… сам Хаос, я не знаю, то он постоянно будет искать способы дотронуться до вас. Хотя, скорее всего, зная характер душнил, он просто будет лапать вас без спроса.
– Но это же запрещено законом! – выкрикнул темноволосый парень с третьей парты.
– Законы? Это скучно, друг мой. К мойре законы! Любишь – лапай ее. Если ей это, конечно, нравится. А ты сразу поймешь, если дама твоего сердца против подобного вида общения, ведь будешь ее трогать и считывать эмоции. И совет: всегда держи в голове, что чувства твоей дамы важны. Если она говорит «нет» – оставь ее в покое. Но если ты чувствуешь, что ее тело говорит да…
– Профессор Клаус, вы ушли от темы.
«Профессор» лукаво улыбнулся, подмигнул девчонке, что осекла его, заставляя ту краснеть.
– Что ж, пожалуй, об этой теме мы поговорим индивидуально после занятия с вашей принцессой. А пока – дальше!
Блэр устало выдохнула – определенно менять университет. И в данном случае, похоже, еще и город. Может, пойти по старинке и обучаться на дому?
– А далее возникло Подземное царство, ведь Время чего-то разозлилась, что ее муж (давно бывший, прошу заметить!) Хаос такой любвеобильный… Время начала убивать, Ненависть решила не отпускать души в хаос и изобрела перерождение. Все стало не так… просто. А хаос понял, что душ осталось слишком мало и решил помочь. Так из хаоса вышли первые души, что начали род некромантов, а затем и провидиц, ведь нужен был баланс. Есть Подземное царство – есть люди, что могут говорить с мертвыми. Есть психичка мойра, что вершит судьбы – вот вам провидицы, что видят будущее. И вот уже их дети не всегда получали магию от родителей. Так появились люди, что могли только черпать магию для колдовства. К слову, поэтому провидиц сейчас нет, ведь больше нет той, что предрешает судьбы. А затем появились и стихийники. Каждый стихийник получал возможность управлять одной из четырех стихий в зависимости от характера. Горячий и страстный огонь. Ветер, спокойный, но взрывающийся за секунду, как ураган. Приземленная, тихая земля. И скользкая и эгоистичная вода. Каждого выдает цвет волос. И метка на запястье правой руки.
Клаус снова посмотрел на Блэр, но та сложила руки на груди, устав от этой игры и понимая вдруг, что хуже уже не будет. В аудитории и так все поняли, что их преподаватель питал интерес к будущей королеве.
– А почему смешанные хранители появились только сейчас? – спросил парень с первой парты, взметнув руку.
– Много тысяч лет хранителей разделяли Врата Подземного царства. Их учили бояться друг друга, ненавидеть. Да и жили они в разных «мирах»: одни тут, под солнцем, другие в подземке. И только ваши нынешние король и королева решили стереть границу между душнилами и крылатыми. Давно пора было!
Девушка, что первая задала вопрос, нерешительно подняла руку и, дождавшись кивка, осторожно заговорила:
– Профессор Клаус, вы сказали… сам Хаос будет искать способа дотронуться до вас. Но разве он еще жив? Он был одним в своем роде, верно? Никто не перенял его силы. Значит… простите, если цепляюсь к словам.
Клаус подошел к ней ближе, наклонился к девчонке, смущая.
– Верно. Хаос и Время получили дары хаоса. Они, умирая, возвращаются в хаос, их души не перерождаются после смерти. Но кто сказал, что сейчас Хаос не может вновь гулять среди вас?
– Говорят, он умер при создании Врат меж мирами.
– Верно. Но… прошло пять тысяч лет.
– И Хаос, он… в чем его особенность?
– Хаос – и есть сама магия. Он – первое порождение хаоса, что поделился с ним своей частичкой. Даже в мире без магии Хаос силен и может использовать магию, что струится в его венах.
Блэр заметила едва заметное сияние под рубашкой Клауса, оглянула сокурсников, но, похоже, никто этого не увидел. Он же отошел от смущенной девчонки и тяжело вздохнул.
– Быть Хаосом не просто. Я, знаете ли… Вернее, Хаос одинок, ведь его душа не перерождается, он не может начать с чистого листа, как все вы. Едва хаос возвращает его, он живет, осознавая предыдущую жизнь, помня ошибки, предательства и боль.
– И Хаос – миф, – не унималась девушка. – Может, он когда-то и был, но никто не может жить вечно. Он давно мертв. Скорее всего, прожил короткую, заурядную жизнь, настругал детей с кучей женщин и умер.
Клаус усмехнулся, сверкнув глазами, коснулся манжеты на правой руке, а Блэр вдруг осознала, что еще не видела его метку. Вернее, не обратила внимания, так была увлечена тату.
