Анна Панкратова
Кладезь погибших сюжетов
Кора с тоской посмотрела на Клауса, что не выпускал Блэр, прижимая к груди.
– Но я уважаю его. Ценю нашу дружбу. И знаю, что он ценит меня. Нет души – не значит, что я не умею дружить и чувствовать. У меня есть весь спектр эмоций, как у вас.
– То есть ты помогаешь Элайдже, потому что… он твой друг? – уточнила Дафна. – Разве для дружбы не надо тоже… любить?
– Любить… ох, мое милое дитя. – Кора подошла к Дафне, провела по ее щеке. – Каким быть – личный выбор каждого. Мы сами строим себя кирпич за кирпичиком и сами решаем, ненавидеть ли мир за то, что нам не дарована душа. Я – дитя леса. После смерти я сольюсь с ним, стану очередным деревом здесь, обрету покой. Но до этого я намерена помогать людям, а взамен получать чуточку тепла.
Дафна свела брови, и Блэр поняла сестру: она и сама запуталась. Клаус, ощущая ее смятение, пришел на помощь:
– Первую сотню лет мы с Аделин прожили без душ. Было проще. Безусловно. Но было… пресно. Мы были привязаны друг к другу, поддерживали друг друга. Но когда хаос даровал нам души, я понял, что жизнь стала ярче. Словно… меня постигло вдохновение. Я все еще был предан Аделин, ценил ее, намеревался защищать и помогать, ведь она была и оставалась моим другом. Но когда я встретил Любовь… – Клаус с силой сжал руку Блэр, даря ей вдруг частицу своих эмоций: трепета и нежности. – Я понял, что ради нее готов и весь мир уничтожить. Ну, или спасти, если она попросит. Ради Аделин я бы ни за что не умер.
Кора снисходительно улыбнулась, наблюдая за сцепленными руками Клауса и Блэр, перевела взгляд на Дафну, потрепала ее по щеке.
– Помню тебя совсем маленькой. Такой сладкий пирожочек! Может, я не могу любить, но за тебя я тоже готова умереть. Как и за твою сестру! – Кора перешла к Блэр, потрепала и ее. – Помню, как ваш отец привез вас в дом на болоте, чтобы научить Блэр летать в тишине и спокойствии. И без тревоги Авроры, которая за сердце хваталась, когда видела, как ты взлетаешь так высоко, что рисковала разбиться, если упадешь.
Блэр улыбнулась, припоминая, как отец всегда со смехом рассказывал про храбрую дочь, которая в пять лет пыталась улететь от бренного мира повыше в небо, а ему приходилось страховать ее и даже пару раз ловить. Но потом он с гордостью добавлял, как быстро она научилась летать.
– И тогда мне показалась, что я стала частью вашей семьи. Словно… во мне появилась душа, ведь вы – моя душа, семейство Блэков. Может, в груди у меня пусто, но у меня есть вы.
Дафна обняла богиню, а та вздрогнула от неожиданности, но потом прижала ее к себе.
– Мы тебя очень любим, Кора, – сказала Блэр. – Заходи почаще!
– Я нужна моему лесу, дитя. Но я постараюсь.
Они шли до Старлайта без сопровождения Коры, обсуждая услышанное, размышляя, какой сюрприз можно устроить богине, чтобы порадовать при следующей встрече.
– Значит, даже без души можно… ну, любить в какой-то мере, так? – подытожила Дафна. – Если окружить себя хорошими людьми. Если сделать выбор не творить зло. Так?
– Флоренс, а вернее, мойра, ведь Флоренс она стала гораздо позже, – заговорил Клаус, – дитя разочарования и боли. Ее еще и заперли в Зазеркалье. У нее не было выбора. Ей оставалось только спятить. Не ищи в ней хорошее, Даф. Я понимаю, ты хочешь найти лучшее в матери, но она не способна любить даже с душой, слишком поздно она ее получила, слишком много злобы на мир успела впитать в себя.
– Она мне не мать, – отрезала Дафна. – Аврора – да.
– Вот и отлично, – Клаус сжал ее плечо, пытаясь подбодрить. – Скоро она уйдет из наших жизней, останется воспоминанием, которое мы поскорее забудем. Так?
Клаус встретился взглядом с Блэр, которая всю дорогу размышляла о том, каково будет лишиться души, но он улыбнулся, намекая, что никогда не позволит Аделин уничтожить души, и уж тем более забрать у него Блэр.
Они дошли до электрички за десять минут до отправления. Могли бы долететь до дома, но слишком устали после прогулки по лесу, поэтому решили доехать с ветерком.
– Занимайте места, я вас догоню, – сказал Клаус, кивая на небольшое кафе в конце станции. – Особые пожелания?
Попросив всего и побольше, Дафна и Блэр отправились в вагон, ловя на себя взгляды, ведь все узнали принцесс. Они заняли места, выбрав два мягких диванчика друг напротив друга. Блэр, погруженная в свои мысли и переживания, не заметила, как к ним подсел Клаус. Она встрепенулась, когда он подал ей упаковку жареной картошки, маленькую баночку с кетчупом и огромную коробку с шоколадными маффинами. Она открыла крышку и втянула сладкий запах, едва сдерживая стон удовольствия.
– Надо будет съездить в Терравил фастфуда поесть, – заявил Клаус, открывая свою упаковку с картошкой.
Дафна шуршала упаковкой сэндвича, а Блэр уже вовсю макала картошку в кетчуп.
– Лучше на фестиваль яблок в Лостхилл, – ответила Блэр, довольно жуя.
– Только не говори, что папка никогда не возил вас в «Бургер Кинг»!
Блэр и Дафна переглянулись и пожали плечами.
– Вас лишили химозы! А сколько там усилителей вкуса! – Клаус мечтательно закрыл глаза. – Это вам не просто жареная картошечка.
– А на фестивале готовят самый вкусный яблочный пирог! И еще печеные яблоки. Крылатый случай, за них и душу можно продать.
– А-а-а! – Клаус указал на Блэр, а потом приблизился и стер кетчуп с ее губ, облизал палец, заставляя принцессу краснеть. – Душу никому не продавать! Так хочешь избавиться – с радостью возьму на сохранение. Обещаю беречь и любить.
Блэр кинуло в жар, а душа затрепетала в груди, стремясь в объятия Клауса. Она тряхнула головой, вырываясь из плена его внимательных глаз.
– Э-м, Клаус? Там на тебя какая-та богиня пялится, – сказала Дафна, пихая Блэр в плечо, чтобы та обратила внимание на юную девушку в черном приталенном плаще, со стройными ногами в туфлях на высоченном каблуке. Она стояла на пару рядов дальше, ее татуировки мерцали от светло-желтого до нежно-розового.
– А! Это Ева. Мои уши и глаза в Соларисе. – Клаус провел по щеке Блэр и встал. – Я на минуту, не сбегайте только. А то это вы любите.
Блэр забыла про картошку, так внимательно следила за Клаусом, что подошел к темноволосой богине. Она была красива: брюнетка с аккуратными локонами, красные пухлые губы и выразительные темные глаза, что впились в Клауса с таким желанием, что, казалось, она прикует его к себе наручниками и утащит на дно океана, словно сирена. Блэр не заметила, как поддалась вперед, желая услышать разговор, но Дафна толкнула ее в плечо, привлекая внимание.
– Что у вас происходит?
– А?
– Клаус глаз с тебя не сводит! И все эти… да крылья мне в рот! Он заботится о тебе с такой… Как сказать-то! Заботой!
– А еще он уже две недели спит на моем диване.
Электричка тронулась, повинуясь магии стихийника воздуха, а Блэр сощурилась, ведь Ева приставала к Клаусу. Она проводила по его руке, залезала под рубашку, чтобы коснуться груди, закусывала губу, едва не загораясь от желания. В ее глазах бушевал голод, и Блэр наконец осознала, кого держал при себе Клаус – богиню похоти. Вот ведь пройдоха!
– Спорим, это богиня похоти? – спросила Блэр, но Дафна напрочь забыла о Еве, смотря на сестру с таким удивлением, словно та решила переехать в мир без магии. – Ну что?
– И ты не говорила, что у вас все так серьезно?
– Да ничего нет. Он просто спит на диване. Говорит, пока он рядом, Аделин не пошлет за мной жнецов.
Дафна расширила глаза, схватила Блэр за руку, передавая свой страх и ужас.
– Я не знаю, зачем сдалась Аделин, Даф. – Блэр тяжело вздохнула, ненавидя врать, перевела взгляд на сестру, устав наблюдать за попытками Евы соблазнить Клауса, который, к счастью, успел оттолкнуть богиню. – Вероятно, это связано с тем, что я – перерождение Любви. Мне никто ничего не говорит.
Дафна кинула взгляд на Клауса, который вновь осек Еву, не позволяя той касаться его.
– Ты понимаешь, что он влюблен в тебя?
– Ну… Папа говорит, он может использовать мои чувства для коварного плана. – Блэр тяжело вздохнула, ведь и сама уже успела забыть все предостережения отца и просто падала в объятия Клауса.
– Би, он… мужики не умеют играть в любовь.
– Может. Не знаю. Может, поэтому папа и разрешает мне сближаться с ним. – Блэр сложила руки на груди, вновь впиваясь взглядом в Еву, что неустанно флиртовала с Клаусом. Ее Клаусом! – Как думаешь, есть бог похоти?
– Не знаю. Вроде они все по одному.
– А представь, если есть! И они встретятся. Это же будет… Крылья мне в рот, мою фантазию больше не остановить.
– Фу, Би!
– Дать эротические романы почитать? Тогда и у тебя фантазия будет бушевать!
– Би, я серьезно!
Блэр нахмурилась, а Ева обиженно надула губы, но все же склонила голову и пошла в следующий вагон. Клаус устало почесал шею и вернулся к сестрам. Встретился взглядом с Блэр, лукаво улыбнулся, видя, как сильно та ревновала.
– Ну и зачем тебе богиня похоти?
– На побегушках у меня.
Блэр закуталась в пальто Клауса, сгорая от его внимательных глаз. Она вдруг забыла, что они были в электричке, неслись по Соларису, рядом были люди, и некоторые не забывали пялиться на принцесс. Остались только внимательные глаза Клауса, которые прожигали до самой души, даря жар. Казалось, между ними образовался мостик, возникла крепкая связь, что притягивала друг к другу.
К счастью, Дафна все же решилась и заговорила, руша наваждение:
– Клаус? Мне надо кое-что сказать.
Блэр вернулась в реальность, дивясь, как быстро Клаус становился серьезным, сбрасывая привычную полуулыбку.
– Я видела Флоренс ночью. Не знаю, она была или нет… Но я думаю, она что-то замышляет.
Клаус кивнул, попросил руку Дафны. Она несмело вложила ладонь.
– Что она говорила?
– Предлагала сделать меня мойрой.
Блэр вздрогнула, уставилась на Клауса, но тот не поворачивался, вглядываясь в метку на запястье Дафны.
– Нитей же нет? Как это возможно? Она сказала, что придумала выход.
Клаус выпустил Дафну. Откинулся на спинку дивана, сам себе кивнул, свел брови.
– Достану настойку сегодня.
– Клаус! – воскликнула Блэр, забыв, что они в электричке.
– Я вернусь, даже солнце не успеет сесть, пчелка.
– Я не о себе переживаю.
Клаус все же встретился с ней взглядом, выдавил улыбку, но Блэр видела, что он переживал.
– Все нормально. Просто хочу, чтобы Дафна наконец выспалась, правда, красотка?
Но они обе знали, что что-то пошло не так.
Глава 12. Дьявол с черными крыльями
1
Блэр зашла в квартиру, кинула ключи в вазочку и сняла пальто. Усталость после полета через страну и прогулки по лесу накрывала бетонной плитой. К этому добавлялась тревога за сестру, а план прижать Клауса к стенке и выбить из него всю правду вырисовывался все четче.
Однако желание упасть на диван и никогда не вставать разбилось, едва Блэр увидела чужаков на кухне. И тут она наконец почувствовала, как дома холодно.
Две женщины и мужчина спокойно смотрели на Блэр, оценивали ее. В черных плащах, под которыми скрывалась обычная одежда, не отличающаяся от горожан, но по щекам и шеям ползли черные вены, а на пальцах блестели перстни – жнецы смерти.
Когда Блэр вызвала кинжал, женщина, сидящая на стуле, кивнула в ее сторону. Мужчина поставил вазу на место, пересек кухню и ловко увернулся от выпада.
– Мы только поговорить, принцесса, – устало сказала женщина.
– Привыкла не верить словам!
Блэр повернулась, попыталась ударить мужчину в грудь, но тот вмиг оказался позади, схватил ее за запястья и завел руки за спину. Она зашипела, выронила кинжал, злясь на себя, ведь была такой слабой. Как там папа учил? «Побеждает не сильный, а умный и хитрый». Что же, видно, она и не сильная, и не хитрая. Так еще и паника накрыла так резко и сильно, что ноги подкосились.
Мужчина усадил Блэр, подкинул ее кинжал, нахально улыбаясь. Вторая женщина опустилась на стул рядом, и принцессу вдруг обдало холодом. Волоски на руках покрылись инеем, и она изумленно перевела взгляд на мужчину, только сейчас замечая, что его не уродовали черные вены.
– Ах, это Бен, и он немертвый. А еще немой, поэтому никогда не пререкается, – изрекла женщина, что сидела напротив.
Не умная, не сильная, так еще и невнимательная. Вот это набор! Стыд подкатил к горлу, ведь без помощи Блэр не выпутаться из этой ситуации… Вот тебе и будущая королева! Даже защитить себя сама не в состоянии. Был бы на ее месте отец, давно бы уложил всех на лопатки. Щеки покраснели, в глазах застыли слезы. А женщина не сводила с нее хищного взгляда, словно дикая кошка, которая решила поиграть с добычей, прежде чем сожрать.
– Это Астрид, которая уносит души в Подземное царство уже три тысячи лет.
Блэр заерзала на стуле, желая отсесть от Астрид подальше, вызывая усмешку. Принцессу не воспринимали всерьез. И это злило так сильно! Сильнее разжигало ярость лишь то, что жнецы и немертвый были правы, когда не боялись ее.
– А я – Женева, и я уношу души с тех пор, как появилось Подземное царство, моя дорогая.
– И что тебе нужно, Женева?
– О, мы ищем Никлауса. И слышали, что теперь ты – его слабость.
– Я не его слабость. Что за бред?
– Ох, дорогая, он тебя любит. А значит, вот-вот здесь появится. Мы подождем.
– Он не любит меня.
Женева холодно улыбнулась, отчего тело Блэр покрылось мурашками, а сердце содрогнулось. Она опустила глаза, разглядывая золотой перстень на безымянном пальце жнеца, пытаясь придумать, как его отнять. У Астрид блестело такое же – но на большом пальце, ноготь которого она увлеченно кусала. Если бы Блэр вернула кинжал… Нет, даже с кинжалом ей не справиться. Она не умеет драться, она умеет жить в мире, где нет нужды обороняться, зато может забалтывать так, что мальчишки теряют бдительность. Однако, что делать со жнецами, она понятия не имела.
– Дорогая, да ты сама наивность! Зачем еще мужик в его возрасте будет преследовать столь юное дитя?
– Я не дитя!
Женева наклонилась так близко, что почти коснулась носом. Блэр замерла от ледяного взгляда, а глаза жнеца чернели, гипнотизируя, унося в пучину ужаса… Блэр магией вырастила ногти, используя любимый приемчик Коры, и резко поддалась вперед. Она целилась в глаза, но зацепила щеку.
Астрид схватила Блэр за плечи, вдавливая в спинку стула. Женева усмехнулась, смахивая черную кровь со щеки, на которой осталась длинная глубокая царапина, облизала палец.
– Ты слишком импульсивная. Нетерпеливая. Неудивительно, что Никлаус крутится рядом. Ведь и сам такой же импульсивный дурак, – заявила Женева и указала на Блэр растущим ногтем. – Еще один такой фокус – выколю тебе глаз.
Рука медленно приближалась к груди, а душа забилась в истерике. Принцесса расширила глаза, понимая вдруг, что забирает души из тела, уставилась на ноготь, моля умные мысли вернуться в голову. А Женева продолжала играть с ней, словно хищник с добычей. И чем ближе был палец к телу, тем больше Блэр покрывалась потом, хотя вокруг витал такой мороз, что изо рта шел пар.
– Постой… ты?!
Блэр расширила глаза, понимая, что игре конец: Женева поняла, что это ее душу ищет Аделин. Тик-так, малышка Блэр!
– Ее время еще не пришло. Не имеешь права.
Блэр резко выдохнула, слыша знакомый голос. Холод растаял, а душа затихла, ведь Женева убрала руку и резко обернулась.
– Никлаус! Наконец пожаловал!
– Отпусти ее.
– Ее никто не держит, дорогой, – сказала Астрид, вонзаясь ногтями в плечо Блэр.
Клаус дернулся было, ведь Блэр зашипела от боли и неожиданности, когда холод забрался под кожу, покрыл инеем кости и заморозил кровь в венах; но замер.
– Ты не имеешь права убивать ее. Отпусти принцессу.
Женева недовольно закатила глаза, но махнула рукой. Астрид выпустила плечо Блэр, довольно облизала ногти и пальцы, причмокивая от удовольствия.
– Аделин ищет тебя, Никлаус. У тебя есть кое-что, что ей нужно. И как выясняется – кое-кто. Что ж, принцесса, может, ты и права, и Никлаус не любит тебя, а использует, ведь знает, как Аделин нужна твоя жалкая душонка.
Клаус пожал плечами, спрятал руки в карманы. Женева следила за каждым его шагом, пожирая глазами. Бен вышел вперед, не подпуская к жнецам. Атмосфера накалялась, игры закончились, все напряглись, зная, что от драки их отделяла пара фраз.
– Предпочитаю не видеться с бывшими женами.
– Ох, дорогой. Отдай кристалл, девчонку и иди куда хочешь. Аделин, признаться, тоже не особо желает видеть твою жалкую персону.
– Кристалл? – Клаус скривил лицо, словно первый раз слышал такое слово. – Давно его потерял.
Блэр боялась так сильно, что темнело в глазах. Живот свело, руки тряслись, но она видела Бена, что держал ее кинжал за спиной, и созывала тараканов на экстренное совещание, чтобы решить, что делать. Женева слишком занята Клаусом, очевидно, остерегается его (и Блэр понимала почему). Но была еще Астрид, которая сидела так близко, что замораживала одним своим дыханием.
– Женева, да? Помню тебя, помню… – Клаус прислонился к стене, сложил руки на груди, лукаво вздернул брови. – Крутилась вечно с Аделин, настраивала ее против меня, мол, смотри, какой он скользкий тип! Это все из-за того, что у него между ног. Таким нельзя доверять. Жалким мужикам!
Женева цокнула, поддалась вперед.
– И в чем я не права?
Блэр заметила, что Астрид увлеклась разговором, и поняла, что пора помогать Клаусу. На ладошке зажегся черный шар, который она запустила в лицо жнеца. Та верещала от боли, пока магия разъедала ей глаза и кожу, обволакивая густым черным дымом. Ужас должен был сковать тело, ведь принцесса впервые применила такую магию, но адреналин уже струился по венам, выключая страх, оставляя только инстинкты и желание выжить.
Клаус улыбнулся, в два шага оказался рядом с Женевой.
Блэр воспользовалась тем, что Бен растерялся, выхватила кинжал из его дрожащих рук и, не думая, схватила Астрид за руку, оттянула большой палец и отрезала.
Страх все же догнал возбужденный мозг, и Блэр заверещала, видя, как черная кровь текла из пальца, что остался в ее руке, а тело Астрид превратилось в дым и просеялось сквозь пол.
Бен-таки пришел в себя, развернулся к ней, но тут Клаус отсек ему голову мечом. Голова со стуком шлепнулась на пол. Тело повалилось следом. Блэр заметила отрубленную кисть Женевы на кухонном столе.
Блэр закричала.
– Ты молодец! Слышишь?!
Блэр трясло от ужаса или страха, или ужаса… или… твою тень, что происходит?!
Клаус отнял кинжал и прижал Блэр к груди. Она сумела повиснуть в его руках, утыкаясь носом в плечо, жмурясь, будто на подкорке не отпечатались отрубленные кисть и голова.
– Ты нас спасла, слышишь? Я бы не справился без тебя.
Блэр начала приходить в себя, обхватила Клауса за шею, прижимаясь с такой силой, словно он мог забрать ее воспоминания.
– Что за кристалл? – прошептала Блэр, хлюпнув носом.
Она попыталась отстраниться, но Клаус обхватил ее лицо, заставляя смотреть только на себя. А потом одним пальцем коснулся ее сережки в правом ухе.
– Вот этот.
– Что?
– Давай не здесь, ладно? – Он смотрел на нее с такой нежностью, что она невольно застыла, отдаваясь его чувствам, забывая, что в ногах валялась отрубленная голова. – Сама долетишь? Лететь далеко.
– Долечу.
Клаус провел по ее щеке и потянул к окну, не позволяя разглядывать бардак, что они устроили.
– Я только перстни заберу, ладно? Не оборачивайся.
– Я сильней, чем ты думаешь.
Он толкнул ее к окну, и почему-то она решила послушаться.
Путь и правда оказался не близким. Они добрались до Лостхилла, пересекли город и двинулись дальше. Блэр всегда любила летать, чувство свободы и эйфории, легкости, а потому и сегодня это помогало забыть, что случилось в квартире. Клаус держался впереди, позволяя любоваться черными крыльями, что мерцали от солнца. И летел он с такой легкостью, словно родился в воздухе, так еще и постоянно оборачивался к ней, проверяя, не отстала ли, не устала ли.
Когда они летели над морем, Клаус спикировал вниз, зацепил воду одним крылом и резко поднялся вверх, осыпая все искрами. Блэр улыбалась, наблюдая, как он дурачился, забывая о произошедшем.
– Спрячь крылья, – крикнул Клаус, подлетая ближе. – Я поймаю.
– Я сама…
– Я поймаю. Ну? Давай же.
Блэр сощурилась, видя лукавые искорки в его глазах, обдумывая предложение. Может, плавать она и умеет, но падать высоко, значит, будет больно. Она качнула головой и свела лопатки. Полет длился не больше секунды, ведь Клаус уже подхватил ее и прижал к себе. Она обхватила его ногами, цепляясь руками за шею, понимая, что лететь самой гораздо приятнее. Не спасала даже близость Клауса и возможность как следует его полапать.
– Хорош боятся, – фыркнул он. – Почти на месте. Коснись кристалла в сережке.
– Я тебя не отпущу, – пробурчала Блэр.
– Тогда отпущу я, пчелка.
Она вскрикнула, когда он убрал руку с ее спины, чтобы снять сережку, сжала его с такой силой, что оставила отметины ногтей.
– Не знал, что ты такая паникерша, – рассмеялся Клаус, начиная снижаться.
Блэр разжала веки и увидела остров, к которому они приближались. Непонимание окатило волной: рядом нет островов. Но ноги Клауса уже коснулись песка, доказывая, что это не иллюзия и не фантом уставшего мозга.
– Можно отпускать, пчелка.
Блэр не без грусти встала и отошла от Клауса. Он протянул ей сережку, лукаво прожигая взглядом. Зеленый кристалл сверкнул в лучах солнца.
– Я подменил твою сережку во время нашей встречи в твоей квартире.
Блэр недоуменно вздернула брови.
– Хочешь что-то спрятать, спрячь на самом видном месте.
– Это ключ, да? Чтобы попасть на остров?
Она оглянулась, понимая вдруг, в каком красивом месте оказалась: ноги утопали в белом, как мука, песке, за береговой линией начинался лес, еще пока золотой, ведь осень подошла к самому красивому этапу.
– Именно.
– И зачем Аделин этот остров сдался?
– Потому что этот остров принадлежал мне и Любви. Вон там был наш дом.
Блэр вгляделась в лес, пытаясь различить среди деревьев постройку, но нашла только бушующую природу.
– Я не был здесь пять тысяч лет. Все разрушилось.
Клаус стянул рубашку, потянулся, подставляя грудь под солнце. Блэр поплотнее укуталась в его пальто, без которого отказалась вылетать из дома.
– Искупаемся?
– Вода холодная.
– Для хранителя душ?
– И хранителя жизни!
Клаус лукаво улыбнулся и потащил Блэр к морю. Она сопротивлялась, но смеялась, ощущая вдруг такую легкость, что смогла бы взлететь без крыльев. Клаус снял с нее кеды, а потом подхватил Блэр на руки. Она завизжала, продолжая хохотать, когда он поставил ее на мокрый песок, а ноги окатило холодной водой.
– Нет! – Блэр сделала шаг назад, но угодила в Клауса. Он прижал ее к себе, даря тепло и не выпуская из моря, поцеловал в макушку.
– На этом острове впервые произошел ритуал по скреплению душ. Поэтому Аделин нужно попасть сюда, чтобы провести свой ритуал, уничтожающий души.
– И для этого ей нужен кристалл? А если его уничтожить?
– Тогда остров будет открыт для всех.
Блэр положила руки на ладони Клауса, что крепко прижимали ее к голой груди, жалея, что не сняла пальто.
– Вы здесь жили?
– Да, какое-то время. Было хорошо. Мы создали этот остров, пряталась тут от Аделин, когда она… расстроилась слегка. Ты поняла.
– Зачем показал?
– Правила игры меняются, пчелка. Твою душу нашли. Дафне хуже. Значит, надо торопиться.
Клаус выпустил ее и отошел к сухому песку. Блэр села рядом с ним, не в силах отвести глаза от голого торса.
– Штаны точно не надо снимать? – вздернул брови Клаус. – Чтобы тебе удобнее было пялиться?
Блэр покраснела, но любоваться Клаусом не перестала. Она перевела глаза на тату, не удержалась и повела пальцами по завитушкам и линиям на правой руке.
– Это не тату, кстати, – сказал Клаус, хмыкнул, увидев удивление Блэр. – Хаос никогда не отпускает мою душу без новой отметки.
– Так это?..
– Ага. Отметки хаоса.
Блэр повела верх по руке, дивясь, какой большой рисунок создал хаос. Она дошла до плеча, коснулась линии, что уходила на начало ключицы и там резко обрывалась.
– Умру еще раз – рисунок перейдет на грудь, наверно.
– Не умирай, – выдохнула Блэр, а к горлу подступил ужас, едва она представила, что теряет Клауса. Она выдавила улыбку: – Могу показать тату-салон.
– О, я сам нашел. – Он взял ее руку и приложил к морде дракона на левом бицепсе. – Это – мое творчество.
Тело зверя походило на дым и обвивало всю левую руку, доходя до пальцев. Чувства захватили с головой, и Блэр тяжело вздохнула, краснея еще сильнее от одной мысли, что она это спросит. И решила начать издалека:
– Зачем Аделин хочет уничтожить души? Разве… мы сможем без них жить? Она тебе так мстит, что ушел от нее?
– Сейчас – нет, это нарушит баланс природы, но вот после ритуала… Без душ мы сможем прекрасно жить дальше. Размножаться. Но не сможем любить. И вот это уже месть мне, ты права. Я и Любовь начали это, когда скрепили души, чтобы найти друг друга в следующей жизни. Аделин это… не понравилось, скажем так.
Блэр заморгала, находя вдруг то, что не замечала раньше, – отметку в душе, что тянулась к Клаусу. И поняла, почему так быстро полюбила его. Потому что уже любила его, хоть и в другом воплощении, которое не могла помнить. Вопрос отпал сам: смысл спрашивать то, что она вдруг ощутила за ребрами, это идиотское скребущее чувство от отметины после скрепления душ, что так тянулось к мойрову Клаусу! Ведь только он теперь мог исцелить шрам.
Клаус, видя ее реакцию, взял за руку, считал эмоции и нахмурился.
– Зря я это сказал, – выдохнул он, выпуская Блэр. Она недовольно закусила губу. – Ты права, я люблю тебя. Но… не сейчас, ясно? Ты слишком юна, сама не понимаешь, что чувствуешь.
– Я!..
– Не сейчас. Ты должна найти себя сначала. Сама.
Блэр толкнула Клауса, злясь вдруг так сильно, что темнело в глазах.
– То есть ты хочешь сказать, что ты мой… ну типа… только с тобой я буду счастлива? Ты моя… судьба? Как бы по-идиотски это ни звучало!
Клаус улыбнулся, зля ее еще сильнее. Она злилась на себя, что ей так нравились эти ямочки на его щеках, искорки в глазах, быть рядом с ним, даже злиться на его иронию ей нравилось! Ей просто было… хорошо с ним. И теперь она поняла почему: потому что десять тысяч лет назад Клаус и Любовь решили, что будет здорово придумать ритуал по скреплению душ, который лишит глупышку Блэр права выбора.
– Ну, это правда, что только в союзе со мной ты будешь максимально комфортно себя ощущать. Но вот счастлива ты можешь быть и без меня, Блэр. – Он тяжело вздохнул, вмиг став серьезным. Она вздрогнула, впервые слыша свое имя из его уст. – Понимаешь, счастье же не в мужике рядом! Пусть и очень крутом мужике, что уж скрывать… любая будет счастлива иметь такого рядом.
Блэр толкнула Клауса в грудь, вскакивая. Он встал, схватил ее за руку, притягивая к себе.
– Ты можешь быть счастлива, даже если будешь одна. Если будешь просто любить себя в первую очередь. – Он поднял ее за подбородок, чтобы она взглянула в серьезные глаза. Исчезли шутки, испарился сарказм на теплом солнце. – Не обязательно выходить замуж. И да, ты можешь полюбить другого. Быть с ним счастлива. Просто мы… Ты же тоже это чувствуешь, да?
Клаус обхватил ее за лицо, смотря вдруг с такой мольбой, что она едва могла вздохнуть, растворяясь от его касаний.
– Твои родители нашли друг друга в новых воплощениях. И посмотри, что у них вышло, а?
– Клаус, я…
– Т-с-с. – Он провел по ее губам, приблизился. – Ты можешь быть счастлива совсем одна. Без меня.
– Но я не хочу без тебя, – прошептала Блэр, закрывая глаза. Она растворилась в его дыхании, на краткий миг ощутила его губы, но…
– Нет… – Клаус отстранился от нее, нахмурился. – Так не пойдет. Я… ты слишком юна.
– Что?
– Блэр, ты потрясающая! Но я не могу стать тебе вторым отцом.
– Отцом? Клаус, мойра! Ты сказал, что любишь!
– Люблю! И обещаю ждать. Ты немного подрастешь, наберешься жизненного опыта…
Блэр дала Клаусу пощечину. Ладошка горела так, словно это ей сделали больно, а не она сама от злости ударила того, кто разбил ей сердце.
– Заслужил. Признаю. Но пчелка….
– Блэр Блэк. И – моя принцесса.
Клаус снисходительно улыбнулся и посмотрел на нее так, словно она и правда была ребенком. Несмышленым, глупым, которому еще впору играть в куклы, но не в серьезную любовь.
Блэр хотела вспылить. Избить его, а лучше оторвать все перья с мойровых крыльев.
Вместо этого она закрыла глаза и сосчитала до трех, чтобы успокоиться. Что бы Клаус там себе ни думал, она – не ребенок.
– Катись в подземку, Клаус.
Блэр развернулась и побрела по пляжу, на ходу надевая кеды.
– Вообще-то меня туда не пускает бывшая жена!
– Мне плевать, – прошептала Блэр и хотела улететь, но резко обернулась. – Мне нужно кое-что.
Клаус накинул рубашку.
– Ты расскажешь, как создал Врата.
Клаус вскинул брови, облизал губы, обдумывая, потом кивнул.
– Не мне. Отцу. Мне плевать на тебя.
– Уверена? – Он лукаво вскинул брови, протянул руку для рукопожатия: – Друзья? Я не хочу терять тебя. И я буду защищать тебя, даже если ты откажешь.
Блэр смахнула слезу, подошла ближе, обдумывая предложение. Она не хотела дружить с Клаусом. Она хотела его. Но не могла представить, что потеряет то, что уже между ними было. Душа изнывала без него, а от одной мысли, что она не сможет с ним поговорить, метка начинала кровоточить.
– Ладно.
Их руки коснулись, а Клаус притянул Блэр к себе так быстро и резко, что она не успела понять, что произошло. На секунду она растворилась в поцелуе, забылась, обхватила его за шею, погружаясь в страсть, от которой кружило голову, наслаждаясь горячими губами. Но разум все же проснулся.
Блэр оттолкнула Клауса, часто дыша.
– С ума сошел?!
– Не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, пчелка.
От его нахального тона закружилась голова, обида захлестнула с такой силой, что хотелось орать и вырывать кому-нибудь перья.
– И кто из нас ребенок, Клаус? – холодно спросила она, собирая всю силу, что еще осталась в уставшем теле, измученном лавиной чувств. – Вырастешь и станешь мужчиной – знаешь, где меня найти. И расскажи Элайдже, как создать эти дрянные Врата.
Не дожидаясь ответа, Блэр вызвала крылья и полетела прочь. Холодный воздух хлестал по мокрым от слез щекам, но зато остужал разгоряченное тело.
2
Элайджа и Аврора обернулись на шум. Блэр приземлилась на газон, покачнулась, но устояла. Заметив родителей, она выругалась и хлюпнула покрасневшим носом. Элайджа тяжело выдохнул: не было нужды спрашивать, кто виновен в слезах его дочери. И ведь сам отправил ее к Клаусу, считая, что она достаточно сильна!
Блэр спрятала крылья и побрела им навстречу, но, увидев распахнутые объятия, не выдержала и рванула к отцу. Он ощутил ее боль и обиду, слабую надежду, что разбивалась о камни отчаяния.
– Поплачь, – сказал Элайджа, гладя Блэр по голове. – Станет легче.
– Он назвал меня ребенком! – воскликнула Блэр. – А сам ведет себя словно его из садика скоро мама заберет! Которой у него не было никогда, кстати!
