Анна Панкратова
Кладезь погибших сюжетов
Элайджа обернулся к Авроре, прося помощи, ведь не знал, как склеить теперь душу дочери, как объяснить, что жизнь только начинается, и что вся она будет состоять из любви и боли, нежности и разочарования, семьи и смертей.
– Знаешь, твой отец тоже вел себя как ребенок, пытаясь меня оттолкнуть, – сказала Аврора. Блэр недоверчиво хлюпнула носом. – Да! Все пытался убедить, что он – страшный монстр, которого изгнали на болота, ведь он такой ужасный!
Аврора улыбнулась, а Блэр непонимающе перевела взгляд с матери на отца. Элайджа пожал плечами, спрятав руки в карманы.
– Ей было девятнадцать! Да как тут поверишь, что в таком возрасте кто-то может осознанно согласиться провести жизнь с тысячелетним стариком?
– Он «дитя» меня называл, кстати.
– Всего-то два раза! Потом понял, что после всего, что ты пережила…
Блэр прыснула, представляя, как отец мог называть любимую «дитя».
– Клаус говорит, читать души – проклятие. Либо любишь, либо ненавидишь. Сразу, – заявила Блэр.
Элайджа улыбнулся, вспоминая, как коснулся души Авроры в лесу, как испугался, осознав, что не хочет ее отпускать, и что готов на все, лишь бы она была счастлива.
– Так-то оно так, но попробуй мозгу объяснить свои чувства. Отнекиваешься, хочешь лучшей участи для любимой.
– Выгнать ее в деревню, чтобы она слепая там сама себе зарабатывала на жизнь, например, – иронично заметила Аврора. Элайджа обнял ее за плечи.
– Ну, я бы нашел тебе хороший дом. Убедился бы, что ты счастлива. Это было бы больно. Но ради тебя я бы… пожертвовал своим счастьем.
Элайджа ощутил теплоту под пальцами, нежность, поцеловал Аврору в щеку, зная, что и тогда не был готов ее отпустить. И желал ей счастья так сильно, что раскрыл свое местонахождение, ведь вырезал глаза губернатору Фриги – отцу Авроры. А чтобы подарить эти глаза любимой, еще и вырвал себе пару перьев, чтобы получить сильнейшую магию – магию хаоса.
– Понимаешь, любить – не значит, что ты готов отдаться этому чувству. Разум пытается тебя убедить, что это опасно, напоминает, как легко жить одному. Не начинать отношения – безопасная зона. Не узнаешь, как хорошо тебе с ней, не будешь разбит, если потеряешь. А Клаусу… много лет. Он знает, что такое смерть любимой. Любимых, я бы сказал.
Блэр устало кивнула, нырнула в объятия Авроры.
– Ладно, я поняла. Клаус на стадии отрицания. – Она уткнулась в плечо матери, пытаясь сдержать новый поток слез. – Он поцеловал меня! Сразу, как сказал, что ничего не выйдет! Перья ему все выдергаю при следующей встрече!
Слова обиды явно вылетели раньше, чем Блэр сумела понять, что говорила. А напуганный взгляд доказывал, что дочь не планировала делиться такими подробностями.
Элайджа заметил Клауса, стоящего в тени деревьев. Устало кивнул Авроре, намекая, что пора уводить дочь в дом.
– Идем, заварим чай, – сказала Аврора. – Добавим немного успокаивающего зелья и съедим по паре кусков торта! Шоколадного! Как ты любишь.
Блэр вытерла слезы и пошла вслед за Авророй. Едва хлопнула дверь, Клаус пролетел расстояние до Элайджи, приземлился напротив, тут же спрятал крылья, словно боялся, что идея Блэр вырвать ему перья пришлась по вкусу королю.
– И? Что тебе нужно? – Элайджа сложил руки на груди.
– Кто хотел Врата новые делать? Мой план провален.
Элайджа усмехнулся, вскинул брови. Клаус свел лопатки и повернулся спиной.
– Давай! Дергай! Знаю, я виноват. Блэр права – повел себя как ребенок. Но я люблю ее. И сделаю все, чтобы она была счастлива.
Элайджа дернул перо, но вырывать не стал – видел, что Клаус и правда корил себя, но в большей степени из-за того, что знал, что дочь сама отомстит, ведь умеет наказывать обидчиков.
– Захочет, сама вырвет. Ты ее обидел, а не меня.
Клаус повернулся, спрятал крылья. Облегчение разгладило морщинки на его лбу, но в глазах замерцала тревога.
– Мне нужно кое-что рассказать. Это важно и касается твоей дочери. И я расскажу, как создать Врата. Без меня вам не справиться. Не хватит мощи.
– Самомнение убавь.
– Я бы рад, но я – Хаос, ведь сотворен из его магии. Я – и есть магия, Элайджа. Поверь, я бы хотел быть обычным, как вы все. Знаешь, почему так страшно любить твою дочь?
– Догадываюсь.
– Нет. Не догадываешься. Я бессмертен. И это… страшно. Я хочу умирать, как вы все. Хочу перерождаться, забывая прежние жизни. Или еще лучше – уйти в хаос, в вечный покой. Я не хочу всю жизнь любить и терять, даже зная, что заново найду душу, что успел полюбить.
– С чего такая искренность?
– Идем уже в твой кабинет. Надо выпить.
Элайджа и Клаус сидели в кабинете и пили коньяк. Волнение нарастало, ведь Клаус переживал, мялся, не зная, как начать тему.
– Аделин нашла твою дочь. Сегодня буквально. До этого я был уверен, что могут и года пройти, что Блэр в относительной безопасности, особенно зная, что я всегда рядом, но теперь… Твою тень! Я сделал все, чтобы ей было сложнее ее найти! Нашел немертвого, который устроил пожар в подземке, чтобы уничтожить записи о душах, что родились в один год с Блэр… Мойра!
– Ясно. Сниму ее с учебы временно. Закопаем кости вокруг дома, чтобы жнецы не прошли.
– Мне нравится ход твоих мыслей! Но, боюсь, Блэр не будет рада.
– Это временно. Пока мы не вернем Подземное царство. Я могу рассчитывать на твою помощь?
– Разумеется. Но я думал, что сейчас важнее ситуация с Вратами.
Элайджа поддался вперед, впился взглядом в Клауса, радуясь, что он готов идти на диалог и работать в команде. Наконец.
– Рассказывай.
– Ну… Я нашел ящик Тьмы, надеясь вернуть магию Флоренс и снова сделать ее бессмертной. Невозможно. И к счастью. Честное слово, если бы она осталась жива, я бы закопал ее в подземной тюрьме. Я пытался перевязать Врата на мою бывшую, так как она бессмертна. Но увы. Так я выяснил, что Врата – буквально магия Флоренс, мойры. Потом я пытался выяснить, можно ли сделать новым якорем Дафну – как-никак плюс тысяча, а то и две тысячи лет. Но увы. В ней слишком мало магии мойры. Я даже подумывал сделать якорем эту Элисон – перерождение Ненависти. Но увы. Так же невозможно. Значит, ты прав. Нам нужно просто сделать новые Врата.
– И как же мы это сделаем?
– Не просто и не весело, Элайджа. Некромант же есть знакомый? Зови его сюда.
Элайджа нахмурился, ведь Клаус командовал им.
Пазл оказался прост: желание Ненависти создать мир, куда нет прохода пустотам, ради которого она отдала всю магию, в результате чего умерла; Клаус, который отдал всю свою магию, в результате чего умер; ритуал, проведенный в ночь, что была так темна, словно исчезла луна. Кровь, заклятие, песок из Эклипсиса и перо с крыльев хранителя жизни.
Джейкоб откинулся на спинку стула, выслушав историю создания первых Врат, встретился взглядом с Элайджей. Оба понимали, как безрассуден план. Зато стало ясно, почему Клаус так долго тянул: слишком опасно, вероятность снова умереть.
– Итого: два трупа, так?
– Поэтому здесь ты. Чтобы трупов не было.
Джейкоб вздернул брови, но промолчал, предпочитая верить, что Клаус и правда знал, что делает. Элайджа и сам начал серьезно переживать: его дочь влюблена в самовлюбленного Хаоса. Может, ему, как отцу, и станет легче, если он умрет, но ей точно нет. И как склеить ее душу после смерти любимого?
– Брали силу от затмения, верно? – спросил Элайджа, листая лунный календарь.
– Я знаю, как создать затмение, Элайджа. В любой день.
Элайджа раздраженно тряхнул плечами: встретить того, кто знал больше него, было… неприятно. Так еще и Клаус вел себя так, словно контролировал ситуацию, и все были в его подчинении.
– С пером разберемся. Хвала крыльям, не все крылья нужны. – Элайджа устало выдохнул. – Но чем ты заменишь тех, кто пожертвует жизнью?
– Нужна Элисон. Мало того, что она – старейшая и сильнейшая душа, так еще и немертвая. Как может умереть тот, кто уже мертв? К тому же есть у меня пара идей, как ее обезопасит наш некромант. Как продвигаются ее поиски?
– Вышли на ее след. Ну, а ты? Кажется, в прошлый раз ты вернулся в хаос на пять тысяч лет?
Клаус развел руки, сверкая перстнями в свете свечей. Тревога мелькнула в его взгляде, но он спрятал ее за усмешкой.
– Было дело. Может, я сам захотел? И Врата были предлогом? Мою любимую убили.
Элайджа сощурился, осознавая вдруг, что Клаус был влюблен лишь один раз, и едва потерял Любовь, умер и вернулся в хаос. Прошла ли эта боль? Оправился ли он от нее? Готов ли отдавать себя новой?
– Когда ты говоришь вернулся в жизнь?
– Двадцать три года назад, дорогой Элайджа. Я успел пережить эту утрату, не бойся, – спокойно ответил Клаус, закинув ногу на ногу.
– Это все здорово, но у меня вопрос! – встрял Джейкоб, что до этого так погрузился в свои мысли, что пропустил последнюю часть разговора. – Я всего лишь общаюсь с мертвыми. Как я кому-то не дам умереть?
Клаус подмигнул.
– Смерть – проделки Аделин, моей прекрасной бывшей женушки. Когда кто-то умирает, за его душой приходит жнец смерти, тот, кто находится между мертвыми и живыми.
– Те самые, которые перестали мне подчиняться, – пробурчал Элайджа.
– Именно. Значит, ты должен не пустить их в место, где мы устроим ритуал. Все же просто! Ритуал опасный, не спорю.
– Джейк, мы найдем другого некроманта. У тебя жена беременна.
– Я справлюсь.
– Именно, Элайджа, Джейк справится, – встрял Клаус. – Он умер и вернулся. Нам нужен именно этот некромант.
Они стихли. Клаус крутил перстень на пальце, Джейкоб чесал выбритый подбородок, что-то бормоча. Элайджа же продумывал план, пытаясь найти подводные камни: что мог утаить Клаус? В чем мог крыться подвох?
– И где мы будем делать Врата? – спросил Джейкоб. – Внутри Солариса? Лишим магии какой-то участок?
– Боюсь, сам ритуал мы проведем у этих Врат в момент смерти мойры. А Врата возведем в Терравиле. Ближе нельзя. Иначе нас всех унесет в Подземное царство от их мощи.
Они снова замолчали. Элайджа почесал бороду, понимая, что придется жертвовать Терравилем. Небольшая страна, что все эти годы была их связью с другим миром, скоро присоединится к ним. И станет такой же отрезанной от большого мира Вратами. Будет… неприятно.
– Уверен, что Терравил не спасти?
– Ой, ну подумаешь магию получат! Разберемся!
Элайджа решил не уточнять, что Терравил снабжал Соларис товарами и генераторами, которые невозможно произвести в мире с магией. Столько лет они стремились подружить технологии и магию… Придется налаживать контакт с другой страной.
– Слушайте! Вероятность наших смертей… Крайне мала! В тот раз были я да Ненависть, которая на тот момент уже не обладала королевской магией. В этот раз у нас есть я, тысячелетний король подземки, некромант, вернувшийся с того света!
– Дени в это не втягивать, – холодно сказал Джейкоб, но Элайджа заметил, что он сжал кулак с такой силой, что побелели костяшки.
– Ни одну женщину сюда не втягиваем, – ответил Клаус. – Дамы не должны рисковать собой. Особенно беременные, хоть будь она трижды королевой.
Джейкоб немного расслабился, покачал головой.
– У меня было время понять, что мы сделали не так с Ненавистью. Я осознал наши ошибки.
– Понял. Мне надо подумать. А ты, – Элайджа указал на Клауса, – сейчас же идешь к Блэр, просишь у нее прощение, а потом выметаешься отсюда. Узнаю, что ты тронул ее, отрублю руки. Это ясно?
Клаус нахально улыбнулся, встал и поклонился. А Элайджа понял, что пора затачивать меч.
– Предельно, будущий тесть. Или лучше «папа»?
Элайджа закрыл глаза, пытаясь сдержать гнев. Хлопнула дверь. Он ударил по столу кулаком. Клаус раздражал своими улыбками и лукавыми взглядами, умением захватывать власть, где бы он ни оказывался. Самовлюбленный чернокрылый командовал и не забывал показывать, как умен. И самое ужасное было то, что без него им не возвести новые Врата.
– И ты доверяешь ему?
– Нет. Но верю, что он влюблен в мою дочь. А моя дочь точно влюблена в этого самовлюбленного мойрова сына.
– И что мы будем делать? Элайджа, его план безумен!
– Но это все, что у нас есть. Выпустить магию только в Терравил – уже победа. Эйрин и Сойер давно там, готовят город. Даниэлла постоянно курирует их. Разве не ты был там два дня назад, чтобы помочь обустроить чистые от магии здания?
Джейкоб устало кивнул, потер переносицу.
– Я понимаю твое волнение. И я буду смотреть по ситуации. Они сближаются с Блэр. Чем ближе они, тем выше степень моего доверия.
– Подставляешь сердце дочери ради Врат?
Элайджа тряхнул плечами, ведь уже сам сомневался, что правильно поступил, когда разрешил Блэр сблизиться с Клаусом. Но идти на попятную было поздно.
– Она – будущая королева, Джейк. Она должна быть сильной. И я думаю, что он и правда ее любит. Как бы наивно это ни звучало.
– Твое дело. Но Блэр не такая сильная, как ты думаешь. – Джейкоб размял плечи, поднялся. – Меня жена ждет. Что я могу ей рассказать?
Элайджа задумался. Нарушить правило честности? Начать лгать?
– Расскажи как есть. Она достойна знать правду.
3
Блэр услышала шум, резко села, а в руке блеснул кинжал. Острие указало на черные крылья Клауса, который залезал в комнату через окно. Она упала на подушку, накрылась одеялом. Обида вновь опустилась на плечи, едва она вспомнила, как он назвал ее ребенком.
– Папа убьет тебя, – сказала Блэр, отворачиваясь к стене. Матрас прогнулся под весом Клауса, ведь он лег рядом.
– Мы вроде как одна команда теперь.
– Мне все равно.
Блэр высунула голову из-под одеяла, ведь стало трудно дышать, но не повернулась к Клаусу, хотя душа и тянулась в его объятия, но разум остужал, напоминал, как больно может сделать дьявол с черными крыльями.
– Я прощу прощения, Блэр. Ты права. Я перешел черту.
Она хмыкнула.
– Тебе нравилась наша игра. Я же знаю, я чувствовал это! Я… прости, прошу. Я не подумал, что могу сделать тебе так больно.
– Катись в подземку.
Клаус фыркнул, положил руку на ее живот, притягивая к себе. Она ощутила его горячее тело сквозь одеяло, сердце забилось чаще от понимания, как он близко. Блэр закусила губу, возвращая себя в реальность: он снова играет ее чувствами, зная, как его касания действуют на нее.
– Твой отец дал добро на наши отношения.
Блэр развернулась так резко, что стукнулась лбом о нос Клауса, который тянулся к ее лицу. Она рассмеялась, хмурясь от боли, а он провел по ушибленному месту. Оборона разрушилась, обида и злость ушли, хлопнув дверью, от одного взгляда Клауса. Она вновь ощутила связь между ними.
– Ну, вернее, он сказал, что если я трону тебя хоть пальцем, то руки мне отрубит. Но мне кажется, это уже этап принятия, а?
– Клаус, мойра! Ты дурак!
– Зато ты со мной разговариваешь.
Блэр прижалась к его груди, радуясь, что между ними были одеяло и одежда. Носом она уткнулась в шею, вдыхая аромат парфюма, ощутила и запах коньяка.
– Ты с моим папой пил?
– Немного, пчелка.
Она расслабилась, наслаждаясь его рукой на своей спине, и пусть, что он забрался под одеяло, пересекая невидимую границу дозволенного.
– Что происходит? – прошептала она, закрывая глаза.
– Пока не знаю. Но знаю, что руки мне отрубят. – Он усмехнулся и серьезно добавил: – Я не хочу тебя отпускать.
Он поцеловал ее в макушку, укрывая теплотой.
– Перья будешь мне дергать? Ради твоего прощения готов пожертвовать несколькими.
– В следующий раз. – Она догадывалась, что нельзя было прощать Клауса так быстро, но не могла найти в себе силы, чтобы снова злиться.
– И, Блэр… я не считаю тебя ребенком. Сказал так, чтобы… чтобы… ты слишком привязываешься ко мне. Так… нельзя.
– Еще слово, и я тебе устрою встречу с твоей бывшей.
Клаус тяжело вздохнул, но замолчал. Они лежали в тишине. Блэр дрейфовала в теплоте рук Клауса, он нежно водил пальцами по ее спине.
– Что ты хочешь знать? – тихо спросил Клаус. – Я читал твою душу. Ты заслужила правдивые ответы от меня.
Блэр села, собираясь с мыслями, ведь хотела знать абсолютно все, и не понимала, как сформулировать такой вопрос.
– Чем ты занимаешься? Ну, как ты живешь? – Он улыбнулся ей. – Типа… у тебя же есть жизнь, когда ты не мучаешь меня?
– Правда в том, Блэр, что я устал.
Он заговорил так серьезно, что она покрылась мурашками.
– Последние три года я прожил в отелях Терравила. Смотрел сериалы, пил, прозябал жизнь, потому что не знал, что делать. Все потеряло смысл. Когда ты прожил столько лет, когда понимаешь, что не можешь все закончить, ведь рано или поздно хаос выплюнет тебя обратно… Я устал, Блэр.
– Почему вернулся в Соларис?
Клаус пожал плечами.
– Услышал в баре, что принцесса бурно отпраздновала восемнадцатилетние. Подсел ближе. Стало интересно, что происходит тут. Вернулся. Почти сразу меня схватили жнецы смерти, которые только и ждали, когда же я приду сюда. Я сумел сбежать, но успел выяснить планы Аделин. И тогда я нашел Флоренс, надеясь, что ее воспаленный мозг что-то знает про нужные мне души. Одну я упустил, а вот тебя… нашел. По правде, нет у меня другой жизни сейчас. Я сдался. Разочаровался. Устал. Просто дрейфовал, но уже не в хаосе, а тут. Слишком пустой внутри, чтобы испытывать эмоции.
Блэр слышала боль в голосе Клауса, впервые осознавая, что за лукавым взглядом и вечными улыбками могло прятаться столько печали и разочарования. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от мурашек. Ей казалось, что Клаус всегда весел и доволен, искренне наслаждается жизнью, но выходит… он такой только рядом с ней? Или и вовсе просто прячет боль?
– Говорят, частая проблема, что девушка растворяется в жизни парня. Кажется, у нас тут все наоборот.
Клаус усмехнулся, а Блэр расслабилась, ведь в его глазах вновь загорались веселые огоньки.
– Ты зажгла во мне жизнь, Блэр. У меня появилась цель: не дать этой мстительной суке погубить души. А потом коснулся твоей души и…
Блэр опустила глаза, щеки покраснели.
– Как долго ты… был… мертв?
– Я умер, создавая Врата вместе с Ненавистью. А пробудила меня твоя мать, когда разрушила Зазеркалье. Взывала ко Времени, но заодно и меня коснулась.
Клаус провел по ее щеке, глубоко вздохнул, словно сам боялся того, что скажет.
– Я хочу семью, Блэр. Хочу защищать тебя. Помогать кому-то спасать мир! Знать, что есть люди, которые попросят у меня помощи, с готовностью броситься ради них в бездну. И знать, что, если будет нужно, они придут за мной.
– Давай без бездны только? Прошу!
– Никуда я не денусь.
Она услышала нотки тревоги в его голосе, но предпочла забыть. Снова прижалась к его груди. Она подумает об этом завтра, а пока просто насладиться его руками, дыханием, что согревало макушку.
– Разве ты не можешь просто убить Аделин? Ты же…
– Я не так силен, как ты думаешь. Во мне течет магия хаоса, но один я слаб. Зато моя магия отлично усиливает то, что есть в других.
– Как с Флоренс, да?
– Ну. Я, скорее, все же усилитель того, что уже есть в человеке. Новые стихии подарить не смогу. Да и… Я – источник магии. Единственный, в ком магия самого хаоса, и мой удел усиливать то, что есть в других. Поэтому если что случится с тобой, буду настаивать на переливании именно моей магии тебе – магия хаоса сильнее, чем все, что есть в этом мире.
Блэр снова села, непонимающе смотря на Клауса.
– Но ты дал мне дар. Я теперь души читаю.
Клаус улыбнулся, лукаво смотря на нее.
– Чтобы дать дар, нужны… особые обстоятельства, пчелка.
– Например?
– Надо искренне этого хотеть, а еще лучше любить. И да, я могу дать только то, что умею сам: читать эмоции, души, но не крылья.
– А выжигать души?
– Я не умею. И не уверен, что хочу уметь.
Блэр нахмурилась, размышляя. Рано или поздно она сможет выжигать души – когда отец передаст ей королевскую магию. А она этого хочет?
– Тебя же можно убить? – прошептала Блэр.
– Разумеется. – Он осторожно взял ее за руку. – Во мне магия хаоса, которая позволяет ранам быстрее заживать, быть выносливее и сильнее, чем даже хранители. Рак мне не грозит, как и тебе. Простуда нервно курит в стороне. Но один удар в сердце, – Клаус приложил ее руку к своей груди, – и я буду мертв. Серьезное увечье – даже магия меня не спасет. А уж если до этого я опустошу резерв…
– Но ты же… не умрешь?
– Вернусь в хаос. И я не знаю, когда он вернет мою душу в тело. В прошлый раз я ждал пять тысяч лет.
Она тяжело вздохнула и вновь легла, закрыла глаза, погружаясь в эмоции Клауса.
– Останешься?
– Надо?
– Очень.
И он остался. Всю ночь их разделяло одеяло, но горячие руки касались ее спины и дарили тепло.
Глава 13. Команда мечты
1
Блэр сидела на подоконнике и наблюдала, как Клаус помогал Джейкобу закапывать кости вдоль забора, чтобы обезопасить дом от жнецов смерти. Накрапывал дождь, хмурые тучи считывали ее настроение и тоже оплакивали факт домашнего ареста.
Некромант заговаривал кости, оставлял на них кровь, а Клаус магией усиливал действие. Их руки были перепачканы землей, мокрые волосы липли ко лбам, но они продолжали рыть. Блэр хмурилась, ведь парни создавали ее тюрьму. Ну, подумаешь, какая-то там Аделин ищет ее? С кем не бывает? С ней же рядом Клаус, что может пойти не так?
Да, Блэр обещали, что она продолжит учебу, как только Элайджа и Клаус вернут контроль над Подземным царством.
Да, Клаус обещал заниматься с ней, чтобы не было скучно. И прилетать каждый день.
Да, и выходить за территорию ей разрешали, но только в сопровождении отца или Клауса.
И все могло быть не так плохо, если бы не отсутствие свободы. Блэр казалось, что ей вновь пять лет, она стала ребенком, которого наказали за то, что она не совершала. Хоть и осознавала, что все это из любви к ней.
Клаус хлопнул в ладоши, отряхнул с них грязь и помахал Блэр. Она отвернулась, делая вид, что жутко обижена. Но как же он был красив в новом сером пальто и с мокрыми от дождя волосами!
В комнату зашел Элайджа, сел рядом и лукаво вздернул брови. Она сощурилась, ожидая, что ее лишат еще чего-нибудь. Например, встреч с Клаусом.
– Мы едем в Терравил, чтобы выбрать место для новых Врат. Ты с нами?
Блэр недоверчиво уставилась на отца, а сердце забилось чаще.
– Даф едет?
– С мамой останется. Даниэлла переночует с ними.
– Клаус?
– Едет. Это его идея.
– Угу. – Блэр выглянула в окно. Клаус и Джейкоб что-то активно обсуждали, почти ругались, и некромант все сильнее злился. – Еду. Летим?
– Джейкоб не летает. До Старлайта на электричке. Дальше на машинах.
– Машинах?
– Клаус отказался ехать в нашей с Джейкобом компании. Предпочитает быть за рулем.
Блэр кивнула, пытаясь сделать вид, что ее нисколько не радовала эта информация, но щеки уже краснели, выдавая все чувства.
– Ладно. Я с Клаусом в машине еду.
– Блэр…
– С Клаусом!
И не в силах сдерживать себя, Блэр понеслась собирать вещи, чтобы скорее выбежать на улицу и начать новое приключение.
Клаус курил у выхода с вокзала в Старлайте, ожидая остальных. Блэр подошла к нему, нерешительно опустила глаза. Разговор назревал всю поездку, но при отце и Джейкобе не хотелось обсуждать это. Моросящий дождь считывал ее тревогу, туман накрывал город.
– Ты прав: я – ребенок, – сказала она, спрятав руки в карманы черного пальто.
– Потому что стащила мое пальто?
– Нет. Я стащила его, потому что на мне оно лучше сидит.
Клаус лукаво посмотрел на Блэр, поправил воротник, специально касаясь ее шеи. Она бы хотела сосредоточиться на ласковых пальцах, но могла только винить себя в слабости.
– Оно велико тебе.
– Ну и что. – Блэр выхватила сигарету, затушила и выкинула в желтеющую траву. – И я ребенок, ведь все меня опекают, охраняют, думают за меня. Ты стал моей круглосуточной охраной, ведь веришь, что я не смогу одна.
Клаус тепло улыбнулся, сбивая с толку.
– Предпочитаю считать, что я твой друг, а не охрана. И я рядом, ведь не хочу, чтобы тебе пришлось самой спасать свою шкуру. А я верю, что ты сможешь.
Блэр тяжело вздохнула, сомневаясь, что сумеет отбиться хотя бы от одного врага. Вспомнила, как не справилась с парой жнецов смерти, как до этого страдала от трупного сглаза, как…
– Да и кто тебе сказал, что ты должна уметь спасать себя от любой опасности?
Она непонимающе уставилась на Клауса: не должна будущая королева уметь защищать себя?
– Ну… Так почему тогда ты меня… что ты там ко мне чувствуешь?
Клаус подошел ближе, коснулся горячей щеки Блэр, ловя ее взгляд.
– Ты не видишь этого, но ты очень храбрая. Я вижу, как ты заботишься о сестре, хоть она и старшая, и это так… удивляет, по правде. Ты берешь ответственность за поступки, не прячешься за спиной отца, хотя могла бы сбежать домой сразу, как узнала, что тебя хотят убить в опасном ритуале.
– И что? Это все ерунда. Просто… я глупая девчонка, которая не верит, что может умереть.
– А еще ты не видишь свою улыбку. Не видишь, как пританцовываешь, пока готовишь ужин. Не знаешь, как интересно обсуждать с тобой историю. Не слышишь, как интересно рассказываешь о своей жизни, и как блестят твои глаза, когда ты рассказываешь, как училась летать или как била мальчишек, что обижали тебя или твою сестру в начальной школе. – Клаус подошел так близко, что Блэр оторопела и замерла, ощущая аромат табака из его рта. – Я читал твою душу, Блэр. И твои эмоции… Ты зажигаешь во мне жизнь, напоминаешь, что значит быть молодым.
– Слабоумие и отвага…
– Блэр. – Он притянул ее к себе за шею, ласково гладя кожу. – Прекрати. И, признаться, я удивлен, что ты не обижена.
– За домашний арест? Я же не дома сейчас, а с моей круглосуточной охраной, что сочла, что мне безопаснее ехать с ними, чем оставаться дома.
– Блэр… – Клаус нахмурился, собираясь с мыслями. – Нет ничего плохого в том, что ты позволяешь себе быть слабой и принимать защиту. Каждому нужен человек рядом. Никто не может все тащить на своих плечах. Это трагедия, если жизнь заставляет кого-то учиться самому справляться с любой напастью. А сильная королева и вовсе должна не сама кидаться в бой, а вести людей за собой, принимать сложные решения, жертвовать воинами и зажигать надежду в глазах других. А еще я родился так давно, что предпочитаю думать, что в семье защитником должен быть мужчина. Но если хочешь – научу тебя драться.
– Клаус… почему? – прошептала она в его губы, вставая на носочки. Он хотел отойти, но она покрепче обхватила его за плечи, не отпуская. Тело тянулось к нему, хотело оказаться в горячих объятиях, в которых почему-то было так надежно и спокойно… словно она дома. – Почему я так важна тебе?
– Пчелка… – Он тяжело вздохнул, закрывая глаза. – Не сейчас. Не время.
– Тогда пускай это ничего не значит. – Она коснулась его губ своими, осторожно, ведь боялась, что он отвергнет. Клаус застыл, словно не ожидал, словно не сам притянул ее к себе так близко, что она тонула в его дыхании. Но потом ответил на поцелуй, мягко и нежно.
– Спасибо. – Блэр отстранилась, отошла, спрятав руки в карманы, но вот улыбку спрятать не смогла. Она вздрогнула, заметив отца и Джейкоба, надеясь, что они не видели, что только что произошло.
– Элисон в порядке. Отдал ее Коре, она приглядит за ней. Напугана, но готова сотрудничать. Особенно, когда я пообещал оживить ее. Точно знаешь, как это сделать?
– Есть пара идей, – ответил Клаус, проводя по взъерошенным ветром волосам. – Тогда прощайтесь с Флоренс. Послезавтра сможем создать новые Врата.
– Наконец. Едем?
Клаус распахнул дверь перед Блэр. Элайджа устало вздохнул, но ничего не ответил, идя к другой машине. Принцесса устроилась на переднем сидении, не планируя смотреть на дорогу. Она не сводила глаз с Клауса, его губ, вспоминала поцелуй, понимая, что окончательно пропала, ведь влюбленность переростала в любовь.
– Долго еще будешь на меня пялиться?
Блэр закусила губу, скрывая улыбку, думая про себя, что пялиться будет до конца жизни.
– Когда научился так машину водить? Думала, ты предпочитаешь летать.
– Я больше двадцати лет прожил в Терравиле. Там не полетаешь.
Блэр вскинула брови, осознавая, как мало знала про того, кого любила. Надо будет все же прочитать его душу! Но пока…
– Расскажешь?
Клаус улыбнулся. И начал рассказывать. А она слушала, погружаясь в его голос, не смея отвести глаз от любимого лица.
– У меня есть два больших вопроса, – прервала Блэр чуть позже. Клаус лукаво вздернул брови: – Где ты живешь и откуда у тебя деньги.
Он рассмеялся, затормаживая на светофоре, а Блэр засмотрелась на ямочки на его щеках, а внутри тела разлилось тепло.
– Живу… хм, то тут, то там. Сейчас на твоем диване.
– И чем же ты платишь за жилье? Мне правда интересно!
– Я стар, как этот мир, пчелка.
– Не замечала, чтобы старикам деньги с неба начинали сыпаться.
– Да, но… – Клаус оценил взглядом покрасневшую Блэр, перевел глаза на дорогу, ведь они снова тронулись. – Сама же представляешь, как просто зарабатывать деньги в Терравиле, если у тебя есть магия. А там… я человек азартный. И регулярно добавляю деньги на счет. Сумма такая, что мне за всю жизнь не потратить, так еще и проценты регулярно капают.
– Так ты завидный жених, а?
– Сказала мне будущая королева? Уверен, на твоем счету сбережений тоже достаточно.
Блэр пожала плечами, не желая вдаваться в подробности. Ей повезло вырасти в семье короля и королевы, поэтому деньги ее мало волновали.
2
– И-и! Вот здесь можно возвести новые Врата! – торжественно заявил Клаус, расставляя руки, словно пытался обнять полосу дороги, встречающейся с лесом. – Идеально, я считаю!
Блэр заметила, как нахмурился отец, вспомнила карту Терравила, но так и не поняла, сколько километров скоро окунется в магию. Видно, не мало, ведь они проехали Портус, небольшую деревушку, еще немного и наконец остановились посреди дороги.
Машины с шумом проносились мимо. Осеннее солнце окончательно спряталось за тучи, погружая их в серость и уныние. Блэр поставила воротник пальто, спрятала руки в карманах, ежась от холода и моросящего дождя.
– В целом… в целом… – Элайджа сделал шаг к лесу, вгляделся за полосу елок, размышляя. – Тут лес, небольшая деревня. И снова лес до самого Портуса. Сколько мы ехали? Километров 50? Хм.
– Ну и сам Портус, – довольно улыбнулся Клаус. – Даже не столица! Терравил не заметит, что лишился города.
– Но заметят люди, – угрюмо заговорил Джейкоб. – Многие захотят переехать, а значит, тайна Солариса всплывет. К нам поедут люди, желающие изменить жизнь, веря, что магия подарит им счастье.
Блэр сгорбилась, трясясь от холода, ведь в Соларисе было куда теплее. И без магии в венах, ощущения крыльев, стало так тоскливо. Клаус, заметив, что она дрожала, прижал ее спиной к себе, запустил руки в карманы, чтобы сжать ладони и поделиться теплом. Блэр ощутила его горячее дыхание на затылке, устало выдохнула.
– Будет магия – тут появится бог или богиня леса. Но не так быстро, как нам нужно. Пока подрастет, наберется сил…
– В прошлый раз люди сами позабыли. А Врата, как помните, находят те, кто уже знают, где они. Сделаем так же. Да и никто в здравом уме не поверит в магию, – спокойно сказал Клаус, а Блэр поежилась под внимательным взглядом отца, но успокоилась, ведь тот еле сдерживал улыбку. И правда смирился с Клаусом?
