Анна Панкратова
Кладезь погибших сюжетов
– Почему?
– Потому что все они связаны со мной. И сейчас, когда я здесь, они питаются моей магией, которая отрезвляет их мозг, показывая, что все вокруг – ненастоящее.
Блэр нахмурилась, кутаясь в плед, понимая, что ничего не понимает.
– Ты посидишь тут? Пожалуйста. В лесу опасно.
Она подумала, устало кивнула. Клаус облегченно выдохнул, потянулся было, чтобы поцеловать, но одумался.
– Я скоро.
И он ушел.
Блэр хватило на три часа. Она знала, что глупая. Паникерша. Что может убиться. Но ноги сами несли на поиски Клауса. Волнение все сильнее затягивалось на шее. Мозг сочинял беды, в которые мог попасть любимый. Вдруг ему нужна помощь?
Поэтому Блэр отчаянно шла по лесу. Не знала куда. Не знала, как найдет Клауса.
– Какая же ты дура, – пробурчала Блэр, кутаясь в огромную черную кофту, что нашла в шкафу. Лес продолжал погибать, уходя вслед за своей богиней, становясь таким безжизненным, словно там прошел пожар.
Блэр остановилась, осознавая наконец, что ведет себя как идиотка и надо идти обратно в автодом, ведь скорее всего Клаус вот-вот вернется. Что с ним может случиться? Она уже повернула назад, как увидела Еву. Богиня лукаво улыбалась, сложив руки на груди, оттягивая платье, выделяющее талию.
– Не холодно? – только и спросила Блэр.
– Страсть меня греет, голубушка. – Ева подошла к Блэр, протянула руку, но принцесса отошла. – А у вас в сердцах такая страсть! Достаточно просто быть рядом, чтобы вы грели меня лучше, чем любой костер.
– Клаус тебя искал.
– И нашел.
– И ты поможешь?
– О, еще как! Вы еще будете на коленях меня благодарить.
Блэр непонимающе нахмурилась, стукнулась спиной о дерево, когда попыталась отойти от Евы. Богиня широко улыбнулась, радуясь, что принцесса в ловушке.
– Можно я пойду? Клаус будет злиться…
– Напротив! Он будет счастлив.
Ева схватила Блэр за плечи, лизнула ее щеку, заставляя покрыться паутиной ужаса.
– Поверь, после такой ночи ты не сможешь сидеть. Но оно того стоит!
У Блэр закружилась голова. Она покачнулась, но Ева ее придержала, а потом поцеловала в губы. Блэр замычала, пытаясь оттолкнуть богиню, но та уже и сама выпустила ее, смеясь.
– Не благодари! Просто коснись его, и он тоже не устоит. Он уже тебя хочет. Давно.
Ева скрылась среди деревьев, оставляя запутавшуюся жертву. Блэр мутило, а сознание начинало догадываться, что произошло. Мойрова богиня похоти!
Блэр побежала. Спотыкалась, почти падала, но успевала схватиться за умирающие деревья и бежала дальше. В глазах темнело, а мышцы сводило от желания. Животного. И хотела она только Клауса. А лучше – стать его, ощутить его горячие поцелуи, касания, впустить в себя, слиться с ним и никогда не отпускать…
Блэр влетела в автодом, когда совсем потеряла связь с реальностью. Страх узлом затягивался на шее, мысли разбегались, а пульс отбивал чечетку. Но едва она увидела Клауса, тревога собрала вещи и покинула глупую принцессу, отдав пространство желанию. Дикому. Неосознанному. Оно бы заставило ее кричать от ужаса в любой другой день, но не после встречи с той, что и подарила его. Она хотела Клауса. И сделает все, чтобы получить то, что так необходимо телу.
Клаус непонимающе вздернул брови, видя запыхавшуюся Блэр, подошел ближе, сделав все только хуже. Аромат его парфюма вскружил голову, возбуждение собралось истомой внизу живота, замерло нетерпением в каждой частице организма – так необходимо было скорее познать поцелуи, прижать к себе так крепко, чтобы стало невыносимо больно, но и невыносимо хорошо…
– Ты где была? Я же волнуюсь!
– Тебя искала, – просипела Блэр, не узнавая хриплый голос. Кровь стучала в висках. Внизу живота сводило. Она дрожала, но мозг окончательно уснул, отдав ее на волю чувствам. И Клаус стоял так близко. Такой… красивый… статный… эти искорки в глазах… ямочки на щеках… мешала только мойрова одежда!
– Не говори, что ты встретила мисс похоть? Твою тень, у нее весьма…
Она не сдержалась. Нельзя. Глупо. Безответственно. Но тело просило свое. Душа выла, не получая единственное, что могло не дать умереть сейчас. Блэр набросилась на Клауса, впилась губами, заставляя молчать. Он так удивился, что она успела ощутить его смятение, испуг, но всего на миг, ведь он взял себя в руки и закрылся от нее.
– Блэр! – рявкнул Клаус, отталкивая ее. – Это богиня похоти говорит в тебе!
Блэр не слышала его. Желание стучало в ушах, туманило разум, а тело изнывало. Она разорвала на Клаусе рубашку, пуговки со стуком полетели на пол. Снова потянулась к губам, но он схватил ее за запястья.
– Так нельзя!
Клаус завел руки ей за спину, с силой толкнул и прижал к стене. Она видела страсть в его глазах, видела, как он сдерживал себя, и это сильнее разжигало ее возбуждение. Она брыкалась, пыталась высвободить руки, но он сжимал запястья с такой силой, что вонзался ногтями, даря свою магию, надеясь отрезвить.
– Я же знаю, ты хочешь меня, – прошептала она и все же высвободила руку. Приложила к его паху. – И я тебя хочу. В чем проблема?
Клаус застыл, часто дыша, позволил поцеловать себя. Блэр не понимала, где была, что происходило, знала лишь, как ей нужно чувствовать его рядом, на своем теле, внутри… Он ответил на поцелуй, врываясь языком в ее рот, подхватил за бедра, приподнял, чтобы их лица оказались на одном уровне.
Объятия становились все теснее, одежды – меньше. Они разделили возбуждение, не могли насытиться друг другом, но едва Блэр осталась в бюстгальтере, Клаус схватил ее за руку, не позволяя расстегнуть его брюки, и мотнул головой.
– Нет.
– Не заставляй меня умолять тебя.
– Нет!
Клаус тряхнул Блэр, подхватил, словно куклу, и перекинул через плечо.
– Не так. Это животная страсть. Похоть! – выплюнул он, ставя Блэр в ванной комнате.
– Клаус! Я…
Блэр завизжала, уворачиваясь от холодной воды. Клаус пустил струю в ее лицо. А потом вручил ей душ.
– Остынь.
Блэр сползла по стене, дрожащими руками держа лейку. Ее трясло от холода, но это помогало – мозг проснулся, напомнил, что такое стыд. Клаус хлопнул дверью, заставляя ее подпрыгнуть. Истерика захлестнула, Блэр зажала рот ладошкой, пытаясь не выть от унижения и злости на саму себя. Чувства сменялись, словно в калейдоскопе, ослепляя, сводя с ума, даря шрамы на сердце и душе, кровоточащие так, что кровь застилала глаза.
– Заболеешь же, – услышала она усталый голос Клауса и вздрогнула. Когда он вернулся? – Твою ж тень.
Он отнял у нее лейку, выключил воду. Она отвернулась, пытаясь унять истерику, но плакала только сильнее.
– Эй, это все богиня… никто бы не устоял. Даже я.
Клаус накрыл ее полотенцем, попытался вытащить из ванной, но она мотнула головой.
– Говорю же: заработаешь воспаление легких.
– Прости, – прошептала она, стуча зубами. – Я…
– Забыли.
Клаус растер ее плечи полотенцем. Он все еще был с голым торсом, со взъерошенными волосами, слишком привлекательным, слишком красивым… Теперь она хотя бы знала, что в состоянии не наброситься на него, ведь магия богини испарялась. Замерзала вместе с остатками достоинства будущей королевы.
– Прости. Я…
Клаус поднял Блэр за подбородок, и она вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Стыд захлестнул, завязывая новый узел в горле, но вместе с ним вновь разгоралось желание внизу живота.
– Успокойся, ладно? Забыли.
Клаус провел по ее щеке и вышел.
Покончив с еще одной истерикой, придя в себя (насколько это было возможно в сложившейся ситуации) и закутавшись в теплый халат, Блэр вышла на улицу. Клаус стоял, прислонившись к автодому, и курил. Вдали сиял рассвет, укрывая землю спокойствием и теплотой.
Блэр встала рядом, качнула головой, отказываясь от сигареты. Клаус пожал плечами и затянулся, выдохнул дым.
– Будешь рассказывать подружкам, что возбудила самого Хаоса и не дала.
– Ты сам меня в душ засунул.
– Подругам это знать не обязательно.
– Почему?
Она смотрела на него в упор, зная, что он скажет, но все равно опасаясь услышать другое.
– Я слишком дорожу тобой.
Блэр прошибло током. Она закрыла глаза, укутываясь в эти слова, словно в одеяло, ощутила руки Клауса на своих плечах.
– Это не любовь, а просто похоть. – Он притянул ее к себе, она уткнулась носом в его шею, наслаждаясь теплотой, которую он ей дарил. – Необузданная страсть. Когда это случится, ты будешь знать, что хочешь этого, и будешь чувствовать, как сильно ты любима.
– Может, я уже…
– Не сейчас.
Блэр схватила его руку, вонзилась ногтями в запястье, где была метка.
– Откройся мне.
Клаус нахмурился.
– Это не в моих правилах, пчелка. Моя душа только моя.
– Значит, ты не дорожишь мною, как говоришь.
Блэр толкнула Клауса, вжимая в стену автодома. Она приблизилась к его лицу, встала на носочки, чтобы заглянуть в ночь, что таилась в его глазах, еще сильнее сжала запястье, отчего выступила кровь, но оборону Клауса нарушить не смогла.
– Дорожить – не значит читать чужие эмоции и души, принцесса!
Клаус схватил ее за талию, резко развернул, меняясь местами. И теперь уже Блэр была в его власти, теперь уже он схватил ее за запястья, но нежно, не желая делать больно.
– Но ты читал мою душу! – прошипела Блэр и замерла, увидев черные крылья позади Клауса. Они завораживали, мерцая в лучах восходящего солнца, окунули ее в бездонный мрак, хаос, в котором было так спокойно и тепло.
– Я и так открылся тебе слишком сильно.
– Почему они черные? – прошептала она.
Клаус расслабился, но не выпустил ее. Подошел ближе, сжирая последнее пространство между ними. Блэр ощущала биение его сердца, все еще завороженная крыльями.
– Все хранители получили от хаоса крылья, – шептал Клаус в ее губы, вжимая ее тело в стену, подчиняя себе. – Жизни – светло-желтые, как они сами. Душ – черные. Как мои. Когда Ненависть убила Любовь, я отрубил ей крылья. Лишил этой магии в наказание. И всех ее потомков.
Блэр коснулась эмоций Клауса: боли, сожаления, разочарования. Хотела ответить, утешить, но желание вновь начало растекаться по телу. Словно цунами, оно сбивало с ног, лишало разума, оставляя истому внизу живота.
– Крылья мне в рот, – просипела Блэр.
– Опять? Мойра! – Клаус тряхнул ее, зажмурился, кусая губы, теряя контроль, позволяя Блэр ощущать, как и его заполняло ее возбуждение. – Я заберу ее магию. Тебе не справиться.
– Клаус!
– Пара часов, и все пройдет, пчелка.
Клаус схватил ее за подбородок, чтобы поднять голову, впился губами в шею. Блэр застонала, едва он провел языком по горячей коже, но закричала, когда он укусил.
– Спятил?!
Клаус схватил ее руки, навалился всем телом, не позволяя вырваться, кусая все сильнее. Возбуждение отступало. Отпускало из своих цепких лап. Разум прояснялся, даря стыд и вину.
– Мойра, и правда сильная магия! – криво улыбнулся Клаус, отстраняясь. – И вот ведь стерва! Знаешь, как работает это заклятие? – Он наклонился и зашептал на ухо: – Ты хочешь только того, кого и правда желала до этого, любишь. Заклятие усиливает то, что ты уже ощущала, пчелка.
Клаус провел по ее краснеющей щеке, нахально улыбнулся.
– Словно ты и так этого не знал! Словно это не я умоляла тебя не умирать несколько часов назад!
Она толкнула его, забыв, что он помог, забрав магию в себя, и сейчас сгорал от желания. Или нет? Ненароком она взглянула на его пах, покраснела еще сильнее, замечая бугор.
– Да, я хочу тебя, ты же знаешь, что я люблю тебя, – ответил он, проходя мимо. – Но не трону, как обещал. Это похоть. Не любовь.
Клаус хлопнул дверью, заставляя Блэр подпрыгнуть. Она зажмурилась, не понимая, что теперь делать, как смотреть в его глаза, но главное – как заставить его не умирать.
– То есть я послала тебе девку, сгорающую от желания переспать с тобой, а ты отверг ее? – спросила Ева, склоняясь над столом, оттягивая платье так, что грудь почти полностью вылезла. – Кто ты? И где мой Николаус?
– Не девка, а «моя принцесса», – холодно ответил Клаус. – Ты обдумала мое предложение?
Блэр куталась в кофту, не зная, как себя вести. Особенно теперь, когда с нее не сводила глаз богиня похоти, пытаясь понять, как можно любить настолько, чтобы не воспользоваться девушкой, когда та сама к тебе лезет, сбивая с ног своим возбуждением.
– Помогу. Но все же! Я же знаю, ты хочешь ее! И она к тебе пришла готовая, ты забыл, как работает моя магия? Да она бы сделала все, что ты попросил!..
– Мне нужно на воздух.
Блэр, не дожидаясь разрешения, вышла из автодома. На улице накрапывал дождь, остужая ее горящее лицо. Она все вспоминала, как набросилась на Клауса, как он отталкивал ее. Куда слаще были воспоминания о моментах, когда он почти сдавался… Но она точно была благодарна, что он остановил ее, ведь знала, как пусто стало бы внутри, произойди их первый раз в тумане похоти.
«Мойров сын. Умирать он тут удумал!» – подумала Блэр, ударяя дерево, что за ночь сгнило и превратилось в труху. Оно рассыпалось, погружая Блэр под пепел.
А потом все случилось быстро. Блэр успела заметить появляющуюся брешь. Сощурилась от яркого света. Побежала, но не успела. Ее затянуло в новый сюжет.
Сюжет 4
Шум толпы стих, когда Блэр упала в ноги какого-то мужчины. Она втянула носом запахи еды, алкоголя и пота, а потом застонала от боли, что расползлась по телу.
Чьи-то руки подхватили принцессу и рывком поставили на ноги. Она покачнулась, а на запястьях защелкнулись наручники. Блэр расширила глаза: блокируют ее магию!
– Давно мне столь прекрасные дамы на голову не падали!
Блэр подняла глаза и замерла, узнавая старшего брата. Джошуа довольно улыбался, сверкая холодными глазами. Волосы стали такими длинными, что он собрал их в низкий хвост, черная рубашка была расстегнута наполовину, оголяя грудь в тату в виде разнообразных символов. Он коснулся белой пряди у лица Блэр, больно сжал за ладошку, чтобы рассмотреть метку.
– Выродок! Изумительно!
Хранители душ загалдели, а взгляд Блэр достаточно прояснился, чтобы она поняла, где оказалась: огромный зал, заставленный столами с множеством еды. Сквозь окно пробивался солнечный свет, а значит, это хотя бы не Подземное царство.
– Я бы сказал «казнить ее», но твое счастье, красотка, что ты сваливалась за два часа до стихийных игр! За решетку ее!
Блэр поволокли прочь из зала, но она начала упираться.
– Нет! Джошуа! Прошу!
Он вскинул руку, заставляя хранителей душ остановиться. Гнев разгорался на его лице, подсказывая вдруг, почему в доме Блэков не вспоминали про братца. Это Блэр хотела верить, что Джошуа был лучше, чем говорил папа, ведь сумел полюбить… Но она всегда забывала, что он хладнокровно убил ту, что любил.
– Ты откуда такая свалилась? Как ты смеешь обращаться к королю по имени?! – взревел Джошуа, впиваясь ногтями в ее шею.
– Король?! Вот же мойра!
Пощечина ослепила. Блэр бы упала, но повисла в руках хранителя душ, пытаясь сообразить, как так вышло, что ее брат сумел занять трон не только подземки, но, видимо, и Солариса.
– За такое здесь отрезают крылья. Забыла?!
Блэр вытерла кровь, что пошла из носа, хлюпнула, едва открывая глаза, – так боялась смотреть на Джошуа.
– Простите, мой король. Я была в Терравиле много лет… Я думала… Элайджа…
Блэр захрипела, когда Джошуа сжал ее горло.
– Твой Элайджа сидит на своих болотах. Один. В ссылке. Ведь понял, что, передав мне магию, сохранит свою жалкую жизнь.
– Один? – просипела Блэр, а Джошуа все же выпустил шею. Стер кровь с ее губы, расплываясь в улыбке.
– А с кем же еще? И какой пустоты ты поперлась сюда, а?
– Я… я… – В глазах темнело. Силы покидали так быстро, что Блэр повисла в руках душнил. – Любимого ищу… Прошу только помочь! Хотя бы отпустить… и мы уйдем…
– Конечно, отпущу! Если выиграешь в стихийных играх. В которых, к слову, одержали победу дважды за семь лет. Увести ее!
Блэр не помнила, как ее дотащили до камеры, ведь периодически теряла сознание. Щека горела, но хуже была слабость, что заполнила каждую клеточку организма, лишенного магии. Она умирала, ведь не могла находиться ни в одном из сюжетов…
Дикое ржание заполнило подвал, когда Блэр упала на бетонный пол. Она услышала лязг замка, но не смогла поднять голову, чтобы посмотреть, как уходили хранители душ.
– Эй! Совсем плохо?
Чьи-то руки убрали волосы с ее взмокшего лица, коснулись лба, холодные и приятные.
– Да ты вся горишь!
Парень помог ей сесть, прислонил к стене. Блэр сощурилась, рассматривая стихийника с зелеными волосами по плечи. Он взволновано смотрел на нее, не зная, как помочь. Заметив кровь, он схватил тряпку из ведра с водой и стер ее.
– Пить хочешь? Вода питьевая, не бойся.
Блэр открыла рот, а парень отжал тряпку в ее рот. В голове немного прояснилось, но дрожь не уходила, перед глазами все плыло.
– За что тебя? – прохрипела Блэр.
Парень непонимающе вздернул брови.
– Я стихийник. Мы же тут рабы.
– Рабы? – Блэр потерла щеку, охнула, слыша звон наручников, что лишали ее магии. – Мойра. Я была… в Терравиле. Что за дерьмо тут творится?
– Зря вернулась. После того как Элайджа передал силы Джошуа, тот поймал бывшую королеву Солариса, отрубил ей крылья и забрал магию себе. Занял трон и… Страшно тут. Казни, пытки. Все на потеху хранителям душ.
Блэр хлюпнула, хмурясь от боли, понимая вдруг, что не справится сама в этот раз. Если бы она нашла способ избавиться от наручников… Но скорее она очень быстро ослабнет и умрет на радость Флоренс.
– Я Блэр.
Парень вздрогнул, но потом сжал ее руку.
– Каспер.
– Земля, да?
– Земля.
– Нет идей, как избавиться от наручников?
Каспер с грустью покачал головой, снова стер кровь.
– Что за игры?
Блэр без эмоций слушала, как ежегодно после захвата трона Джошуа устраивал игры на выживание. В них участвовали стихийники, ставшие рабами для поддержания жизни в стране. Они прислуживали хранителям и некромантам, жили в их домах в небольших каморках, как прислуга. И чтобы было веселее, раз в год еще и шли на смерть. Причем шли по собственной воле, ведь победителю давалась свобода и возможность уйти в Терравил.
Ежегодно испытания были разными. Участникам разрешалось убивать друг друга. Иногда им приходилось сражаться с пустотами, бегать по лабиринтам, полным огня и ядовитых растений, что впивались в кожу, отравляя кровь. А в один год всех участников сослали в лес, где богиня устроила настоящее побоище, насылая на них колючие ветки и диких зверей.
– И ты сам пришел?
– Нет. Я… нарушил закон. Но теперь у меня хотя бы есть шанс, иначе меня бы уже казнили.
Блэр кивнула, откидывая голову на холодную стену. Она не понимала, как бороться, ведь не могла даже думать.
– Я встретил девушку, – тихо сказал Каспер. – Мы пытались бежать. Я сумел увести погоню за собой. Надеюсь, Элисон добралась до Врат.
Блэр растерла запястья под наручниками, борясь со слезами усталости.
– У тебя есть шанс. Ты же и хранитель жизни, и хранитель душ, да?
– У меня нет шанса, Каспер. Без Клауса и его магии я просто умру.
– Клаус? Твой…
– Друг. Надеюсь, нас закинуло в один сюжет, и он меня ищет.
Каспер нахмурился, не понимая, о чем говорила Блэр. Но ей было все равно. Уставший мозг плавился без магии, а потому просто отключился.
– Подъем!
Кто-то за шиворот поднял Блэр и потащил за собой. Она чудом переставляла ноги, не понимая, где находилась и куда ее вели, ведь голова не думала, пытаясь затащить обратно в бездну.
– Да что с тобой?
Хранитель душ – высокий парень с кривым носом и острым подбородком – прижал ее к стене, не давая упасть. Блэр сощурилась, вглядываясь в его обеспокоенное лицо.
– Магия нужна, – прошептала она. – Без нее… умираю…
Блэр чуть не съехала по стене, но душнила поддержал ее, задумался. Эмоции сменялись на морщинистом лице, пока он боролся с собой, оглядывал коридор, словно боялся, что его поймают с поличным.
– Если король заметит – ты не знаешь, как это произошло, поняла?
Блэр ничего не поняла. Но наручники щелкнули, выпуская ее запястья. Охранник стер одну из рун, чтобы вернуть ей доступ к магии, и вытащил кинжал.
– Могу дать только каплю, ладно?
Пока Блэр соображала, что за капля, почему ей кто-то помогал, душнила уже порезал ее плечо и вонзил палец в рану. Она зашипела, но потом расслабилась, ощущая подаренную магию. Она была вязкой, тягучей, спокойной и жутко горячей, но все же помогла проснуться, наполняя жизнью.
– А теперь идем. И постарайся выжить, ладно?
Блэр кивнула и побрела за душнилой, потирая запястья. Ее все еще мутило и качало, но магия определенно добавила ей немного времени. Только бы найти Клауса!
Шум ударил по ушам, а яркое солнце подарило головную боль. Блэр вывели на арену, окруженную трибунами, усыпанную темноволосыми людьми: хранителями душ и некромантами. Посреди уже стояли стихийники, ожидая начала игры. Кто-то был спокоен, кто-то нервно ходил по кругу, а кто-то сидел, утирая слезы.
Блэр толкнули к остальным, охранник похлопал ее по спине и ушел, оставляя на радость публике. Она оглядывала трибуны, надеясь увидеть там знакомые лица. Из носа капнула кровь, ноги налились тяжестью, но она закусила губу, надеясь, что боль даст ей сил.
На сцену, сделанную с одной стороны трибун, выбежал Джошуа в черной мантии. Толпа улюлюкала и хлопала, видя своего короля.
– Добро пожаловать на ежегодные стихийные игры! – воскликнул Джошуа, а трибуны взорвались от аплодисментов.
Блэр едва не зажимала уши – так давили крики, норовя взорвать голову.
– В этом году у нас чудесный улов. – Джошуа деловито улыбнулся, подмигнул притихшей публике. – Вы только посмотрите, кого мы нашли! Выродка! И я бы на вашем месте делал ставки на нее…
Они встретились взглядами, и сердце Блэр покрылось инеем. Он ненавидел ее. Не знал, но ненавидел. За что? За то, что она соединяла в себе силы двух видов?
– В этом году мы решили устроить старое-доброе шоу. Поэтому участники будут биться парами в поединках на смерть. Пока не останется один! Перед боем с каждого снимут наручники, разрешается применять любые грязные приемы и магию. Кроме крыльев, дорогой выродок! Попробуешь улететь – поймаем и отрубим крылья.
Джошуа указал вверх, и Блэр заметила душнил, сидящих по периметру с арбалетами наготове. Ясно. Подстрелят. Но потом душа подпрыгнула, царапая ребра, ведь она увидела Клауса. Их взгляды встретились, он подмигнул ей.
– Что ж! Предлагаю оставить выродка на десерт…
Клаус говорил что-то ей, активно жестикулируя, затем указал в сторону. Блэр сощурилась и заметила наконец, что он так пытался показать: к Джошуа пробирался Элайджа. Он легко обходил хранителей душ, некоторым даже улыбался, идя все ближе к сыну. Блэр снова уставилась на Клауса и сумела расшифровать, что он говорил: «отвлеки».
Сердце заколотилось в груди. Элайджа уперся в охрану, не пускающую его на сцену к Джошуа. Он пытался мило улыбаться, но те уже начинали паниковать. Кажется, его все же рассекретили.
Джошуа хлопнул в ладоши, призывая начать первый раунд.
– Дафна! – закричала Блэр. – Ты же любил ее!
Блэр стряхнула с себя наручники, делая шаг к сцене. Джошуа замер, поднимая руку, чтобы остановить охрану, что уже двинулась в сторону пленницы. Она заметила изумление на его лице, боль, что зажглась в глазах, хоть и всего на секунду, и расслабилась, понимая, что Дафна была в этом сюжете.
– Знаешь, я никогда не понимала, почему мы не говорим о тебе. Мол, ты же помог нам победить мойру! Но теперь вижу – ты просто кусок дерьма, брат.
Арена затихла. Все смотрели на Блэр и Джошуа, ожидая продолжения. Она захлебывалась в панике, догадываясь, что ее отделяет от стрелы арбалета чудо.
– Кто ты?!
– Твоя совесть.
Блэр покачнулась, зажала нос ладонью, ведь пошла кровь. Она непонимающе завертела головой, ведь толпа вновь загудела.
Элайджа вызвал крылья, увернулся от стрел и успел схватить Джошуа и перерезать тому горло. Все произошло так быстро, что душнилы не успели сделать и шага.
Поднялась паника. Арена тонула в криках. Элайджа отбивался от хранителей душ. А Блэр упала на колени. Голову сдавило, зрение подвело.
– По старой схеме, любимая. – Клаус прижал ее к себе.
Охрана уже неслась к ним, но Клаус успел взлететь. Блэр вцепилась в него, закричала, едва они резко спикировали, уклоняясь от стрел.
Мир треснул. Грохот оглушил. Небо сыпалось осколками, царапая кожу.
Блэр завизжала, когда Клаус резко увернулся от очередной стрелы, но он крепко держал ее, не позволяя упасть. Небо продолжало осыпаться, разрушаясь. Светлые крылья на секунду закрыли обзор, но Элайджа ушел вперед…
Блэр потеряла сознание, а пришла в себя, когда Клаус занес ее в автодом. Он бережно положил ее на кровать, сунул в руки ящик Тьмы.
– Не надо…
Клаус все же начал соединять порезы на руках, чтобы поделиться и своей магией. Она застонала, ведь купалась в боли и теплоте одновременно. Волны качали ее, не позволяя выплыть на берег разумности.
– Кто ж знал, что бреши появляются из ниоткуда, правда, пчелка? – прошептал Клаус, ложась рядом, прижимая ее к себе. – Видно, придется привязать тебя к себе.
– Мне нравится эта идея. Как ты Элайджу заставил помогать?
Разум просыпался, а тело наполнялось силой, питаясь магией Хаоса. Блэр услышала шум на кухне: кажется, Элайджа прилетел сюда с ними.
– Он…
– Ненастоящий. Я проверил. Но помогает.
Блэр непонимающе нахмурилась.
– Я услышал, что поймали выродка для игр. Понял, что придется вытаскивать тебя с арены. Ну и… немного речей за мир во всем мире, мольбы помочь спасти любимую и… Кажется, ему очень стыдно, что он позволил Джошуа сделать это. А потом я просто признался, что ты его дочь из параллельного мира.
Блэр кивнула, с трудом представляя, как Клаус успел все это провернуть.
– Ты переворот в стране за три часа устроил.
– Мог бы и быстрее, но пришлось ждать начала игры, – усмехнулся Клаус.
– Почему Элайджа отдал магию Джошуа?
Блэр села, встретилась взглядом с Клаусом. Элайджа не мешал им, уйдя к водительскому сидению, словно и ему было неловко здороваться с лжедочерью.
– Элайджа опоздал и не спас Аврору. Он не прочел ее душу, не полюбил и не захотел спасать мир, ведь не было за кого бороться.
Блэр тяжело вздохнула.
– Ладно. Я поняла. Мы должны сделать эти мойровы Врата, да? Одно неверное решение, и… стихийники – рабы и умирают ради забавы душнил.
Клаус кивнул.
– Я постараюсь выжить. Поэтому с нами идет Джейкоб – некромант, что вернулся из мертвых.
Блэр убрала руку, разрывая связь, боясь, что Клаус вновь слишком ослабнет. Душа ныла, словно уже потеряла любимого.
– Может, и не придется делать Врата. Может, мы уже опоздали.
– Может. Давай сначала выберемся отсюда, да? Ева уже ищет нужный нам сюжет.
Блэр устало согласилась.
– Простите, что отвлекаю, но, кажется, за нами погоня, – сказал Элайджа, подходя к ним.
Клаус выругался, забрал ящик Тьмы из рук Блэр.
– Пригляди за ней, – бросил Клаус, пробираясь к рулю.
– Он с нами?
– Не бросать же его умирать тут!
Клаус скрылся, оставляя Блэр наедине с лжеотцом. Элайджа несмело сел рядом. Блэр с грустью смотрела на папу, который был так похож на настоящего, но был таким чужим одновременно. Вроде тот же шрам, волосы только стали длиннее, все та же борода. Но глаза… Он смотрел на нее, не узнавая, как на чужую, обычную девчонку, которая ничего не значила для него.
– Значит, ты моя дочь? – несмело спросил Элайджа. И кажется, ему было так же неловко, как ей.
– Была бы. Но… тут все пошло не так.
Элайджа внимательно рассмотрел ее, коснулся белых прядей у лица. Автодом двинулся в путь.
– Клаус сказал, вы ищете дочь Джошуа, которая в вашем мире тоже моя дочь?
– Ну, приемная. Так-то внучка. Почему ты отдал Джошуа магию?
Элайджа нахмурился, пожал плечами, а Блэр заметила, как он устал и постарел. Без Авроры в нем не было жизни.
– Я не видел смысла бороться.
Автодом вздрогнул и преодолел очередную брешь. Блэр зажмурилась, боясь даже представить, в какой сюжет их занесет на этот раз.
Сюжет 5
– У меня вопрос: если мы сменили сюжет, значит, тут тоже есть Элайджа? Значит, у нас теперь два Элайджи?
– Зная фантазию Флоренс, скоро можем всех лишиться.
– Не смей меня отца лишать!
– Они ненастоящие.
– Вообще-то я сижу рядом. Вполне настоящий.
Клаус барабанил пальцами по рулю, вглядываясь вдаль, чтобы понять, где они оказались на этот раз. Они догадывались, что было бы разумнее остаться в автодоме, дождаться Еву с новостями о нужном сюжете, но жутко хотелось нормальной еды: желудки устали от печенья и шоколада. Да и Элайджу нужно было поселить в новом сюжете, ведь они не могли вытащить его в реальность.
– В километре от нас Фрига, – сказал Элайджа. Вполне похожий на отца Блэр, но все равно абсолютно другой. У этого потух взгляд, не загоралась улыбка, а если приглядеться, то и морщин находилось куда больше, видимо, он слишком много хмурился и переживал. – Там вполне тихо, можно зайти в таверну поесть.
– В твоем сюжете спокойно, – отметил Клаус. – Кто его знает, кто тут власть захватил. Злая Даниэлла была, Джошуа – был. Что дальше? Акиша обезумила и решила превратить весь Соларис в лес?
Блэр прыснула, но схватилась за грудь. Клаус обеспокоенно посмотрел в ее сторону, а она мысленно отругала себя: нельзя показывать, что ей хуже, иначе он опять отдаст ей всю свою магию. Но, по правде, в груди жгло. А из-за слабости постоянно клонило в сон.
– Все хорошо, – заявила она.
Клаус тяжело вздохнул, но ничего не сказал.
– Спросим Кору, что происходит. Что вы все так усложняете? – спросил Элайджа и вышел из автодома. Может, этот и был измучен жизнью, но решимость никуда не делась.
– А вдруг Кора стала злодейкой и захватила трон, а? – спросила Блэр, а печаль вдруг захватила ослабшее тело: как же хотелось увидеть настоящего папу! И маму с Дафной! Кто знает, где они сейчас? Что с ними происходит? Вдруг они уже балансируют на грани жизни и смерти? Она хлюпнула носом, не справившись с эмоциями, ведь так испугалась, что больше никогда не увидит семью.
– Все будет хорошо, – нежно сказал Клаус и обнял ее. – Я с тобой, а значит, мы со всем справимся. Да и лжеЭлайджа на нашей стороне!
Элайджа привел Кору пять минут спустя. Богиня недоверчиво смотрела на изгнанного короля, постоянно касалась его, словно увидела тень. Такая же, как в жизни: с длинными зелеными волосами, колким взглядом и острыми ногтями. Тату тепло мерцали нежно-розовым, губы дрожали, словно та едва сдерживала слезы.
– Ты вернулся! – шептала она, обходя вокруг Элайджи, а волосы волочились по полу, показывая, что в этом сюжете Кора сильна, ведь мощь богинь природы кроется в их волосах. – Ушел в Терравил еще десять лет назад! И вернулся!
Элайджа устало вздохнул, встретился взглядом с Клаусом, на что тот пожал плечами, мол, тебе решать, объяснять что-либо или нет.
– Что творится в стране? Даниэлла у власти? – спросил Элайджа. Кора выпучила глаза, недоверчиво смотря на старого друга.
– Даниэлла и ее сестра умерли еще во время Великого пожара. А трон давно занимает их бабушка Фейт.
