Анна Панкратова
Последняя пьеса
– Банально, знаю, но я сначала подружился с тобой, а потом уже понял, что ты и есть перерождение. Честно, Эли. Ты мне… очень дорога.
Каспер подошел ближе, Элисон опустила глаза, не понимая, как реагировать. Она знала, чего хотело едва живое тело, но мозг напоминал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она скоро окончательно умрет. А Каспер… может, и нет. У него еще есть шанс.
– Поцелуй меня. Пожалуйста, – попросила она.
Каспер взял ее за руку, подтянул к себе.
– Притворись, что любишь. Пожалуйста.
– Эли…
Она приложила палец к его губам. Она так устала от галлюцинаций, воспоминаний, душевной боли, из-за которой она тут и оказалась. И поняла, что отомстит.
Мойров Клаус… Как по нотам. Притащил ей того, кого она так хотела, по кому так тосковала, чтобы она наконец сказала, что не успела, ведь осознала, когда стало слишком поздно. Все вытащил из души, подлец…
– Ты был прав. Купер спас меня от огня и взял силой. Я… не хотела, но согласилась. Глупо вышло.
Она не знала, зачем рассказала. Но хотела, чтобы он знал.
– Я позволила кретину лишить себя девственности. А потом позволила Аделин свести себя с ума. И теперь моя душа медленно рассыпается.
Взгляд Каспера изменился. Элисон закусила губу, пытаясь не зареветь. И только его сожаление удерживало от падения в очередную бездну.
Она любит Каспера? Она не понимает. Так быстро влюбляются? Она едва его знает…
Но Элисон знала, что хочет сейчас быть с ним. Помнила, как больно было потерять его.
– Прости. – Каспер обхватил ее лицо руками. – Пожалуйста! Прости! Я должен был уговорить Клауса вытащить тебя! Но я… но я…
– Молчи. – Элисон поцеловала его. Осторожно, медленно. – У меня осталась психологическая травма, поэтому… аккуратно, ладно?
– Эли…
– Ш-ш… – Она снова приложила палец к его губам, улыбнулась. – И я не знаю, что делать. Так что… надеюсь, ты не девственник.
Каспер рассмеялся, беря ее за запястье, нежно целуя пальцы.
– Не обязательно спешить.
– Я могу умереть ночью. Завтра. В любую секунду. Никто не знает, сколько выдержит моя душа. Так что… Пожалуйста, Каспер, притворись, что любишь.
Он запустил руки под ее кофту, нежно провел по голой спине, вызывая мурашки. Осторожно поцеловал.
– Мне не надо притворяться, – прошептал Каспер. – И мы спасем тебя. Обещаю.
Элисон не поверила. Но на душе стало чуть теплее. А потом она смогла отдаться нежным касаниям, поцелуям, сумела забыться, отпустить ситуацию хоть ненадолго. Сначала было очень страшно, но Каспер шептал, что любит, был осторожен и так нежен, что она наконец расслаблялась. Он позволил ей руководить всем процессом и не забывал напоминать, как она прекрасна.
Любит? Возможно. Этой ночью точно любила.
2
Блэр закуталась в халат и вышла из ванной в номер отеля. Из окна открывался вид на центр Портуса, сияли зачарованные свечи, а луна спряталась за тучами, отдавая город во власть тьмы.
Клаус уже лежал в постели в одних трусах. Услышав шум, он приоткрыл один глаз и улыбнулся.
– Элисон согласна сотрудничать.
– Каспер уговорил?
– Так точно.
Блэр села на кровать, Клаус запустил руку под ее халат, нежно провел по бедру. Казалось бы, пора привыкнуть, но каждый раз тело реагировало как в первый. Особенно, когда он был так красив и так обнажен. Чувства утягивали под воду, хотелось утонуть в них, забыться, но… чуть позже.
– Так они вместе?
– Ну, Каспер уверен, что вместе, Элисон уверена, что умрет через пару дней. Но он сдерживает галлюцинации, и как следствие разрушение души, ведь она слишком занята, чтобы думать об этом.
Блэр вздернула брови, а потом протянула «а-а», понимая, что имел в виду Клаус. Перед глазами появились картинки, но она тряхнула головой, понимая, что пора прекращать читать эротические романы.
Клаус запустил руку еще выше, коснулся резинки ее трусов, напоминая, что вся ее жизнь сейчас и есть эротический роман вперемешку с приключениями и даже триллером.
– Клаус. – Блэр провела по его голой груди, остановилась у метки на ключицах. Он открыл глаза, передал свою усталость, ведь уже понял, что значил ее взгляд. – Это же несправедливо. Я могла быть на месте Элисон, не будь у меня семьи и тебя. Ее некому было защитить. Понимаешь? У нее никого нет. Но она хорошая, и достойна…
– Перенесем выжигание ее души на план «Г». Уговорила.
– У тебя вообще есть столько планов?
Клаус пожал плечами, но Блэр ощущала, как он серьезен.
– Предпочитаю импровизацию. И так-то у нее теперь Каспер есть.
– Мертвый стихийник земли. Что он может?
– Хм.
Клаус сел, нежно обхватил Блэр за шею, осторожно провел пальцами, заставляя покрыться мурашками. Отвлекал, но она чувствовала, как он хотел убить Элисон и уйти в закат…
– Давай ее спасем. Пожалуйста!
Клаус тяжело вздохнул. Закрыл глаза, но кивнул, обдавая волной тревоги.
– Ты понимаешь, что я не знаю, как это сделать? Как мы ее душу вернем в норму?
– Мы придумаем. Вместе. Клаус, каждый достоин помощи, разве нет? Есть и наша вина, что она оказалась в этом дерьме.
– Я пытался ее найти, но Аделин нашла ее первой. – Клаус выпустил Блэр, лег. – Но да, надо было вытащить ее из подземки. Это было возможно, но я все оставил как есть, чтобы Аделин не трогала тебя как можно дольше.
– Вот видишь. И вообще, с чего вы взяли, что выжигание души поможет?
– Нет души – нет проблемы, пчелка.
– Ага, но если ее душа взорвется сама, то в мире нарушится баланс. Который уже нарушен, между прочим.
– Хм.
Блэр положила руку на грудь Клауса, нервно облизала губы, считывая такую усталость, что сама очутилась на дне океана безнадеги.
– Блэр, я не знаю, как со всем справиться, – признался он. – Я… не знаю.
– Я помогу тебе. Со всем! Мы можем…
– Давай завтра? А сейчас сделаем вид, что мир не сходит с ума?
Блэр кивнула, по правде, не зная, как помочь. На них свалилось слишком много всего разом, и Клаус взвалил все на свои плечи. Помогал Портусу, охранял Блэр, спасал Каспера и думал, как избавиться от бывшей женушки. Теперь еще и Элисон пообещал помочь…
– Клаус, я всегда рядом. И я готова разделить все…
– Иди уже сюда. – Клаус притянул Блэр к себе, стянул с нее халат, не спрашивая разрешения.
– У нас тут серьезные вещи происходит, а мы…
– Наслаждаемся друг другом, пока можем. Почему нет? – Клаус заставил Блэр лечь, нежно обхватил губами ее сосок. Она покрылась мурашками, а уже знакомая дрожь прошла по телу. Его рука между ее ног, и стон все же сорвался с губ. Как бы Блэр ни старалась держать себя в руках, Клаусу противостоять никогда не получалось.
– Да, но…
– Блэр, – Клаус поднялся и почти коснулся ее губ своими, – когда мы настолько близки, я тоже не различаю наши эмоции. И это помогает не думать, а просто погрузиться в это… счастье, наслаждение. Понимаешь? Хоть ненадолго я могу просто быть с тобой, купаться в твоих эмоциях, и это так… потрясающе.
– Ну, истинный романтик! – Блэр провела по его щекам, очертила губы, наслаждаясь тем, как возбуждение захватывало мозг. – Куда там я со своим «трусы снимай».
– Ты мне очень нужна, Блэр, – сказал Клаус. – Без тебя я не справлюсь.
– А ты – мне.
Блэр притянула Клауса к себе, позволяя наконец отдаться эмоциям и насладиться любимым.
3
Пока Клаус и Блэр сидели в кустах, ожидая встречи Элисон и Аделин, Дафна и Элайджа готовились лишить стерву всего. Мерцание белых крыльев – ее и отца – залило заброшенный коридор.
Под ногами захрустели осколки, когда Дафна, зажмурившись, мягко приземлилась в Зазеркалье. Она еще не смотрела, но уже знала, где оказалась.
Пятнадцать минут назад они прилетели на остров, который описал Клаус. Дафна все еще удивлялась, что надо было сжать кристалл из сережки, которую носила ее сестра все это время, чтобы увидеть то, что было скрыто тысячелетиями.
Пять минут назад они нашли место, где скрывался проход в Зазеркалье. Несколько капель крови Клауса, и путь открылся.
В голове мелькали картинки. Сны, воспоминания Флоренс, которые вдруг затопили сознание, словно прилив. Дафна вновь стала матушкой, вновь вместе с ней шла по этому коридору, пыхтя, оттаскивала сюда зеркала тех, кто сломал судьбу, посмел ослушаться ее! Величайшего режиссера…
Дафна сжала кулак, выгоняя Флоренс из головы. Эта магия – ее. И теперь она решает, как ее использовать.
Элайджа положил руку на ее плечо. Дафна все же открыла глаза, успокаиваясь и возвращая контроль. Холодная решимость заставила вены мерцать цветом индиго, а в голове уже рисовалась карта.
– Порядок? – спросил Элайджа.
– Это коридор, куда она оттаскивала зеркала тех, кто сломал судьбу. Интересно, почему его не тронули…
– Не нашли.
Дафна вслед за отцом свела лопатки, пряча крылья. На секунду они погрузились во тьму, которая пыталась сожрать их, не оставив даже костей, но они зажгли фонари.
– Даф…
– Все хорошо. Правда.
– Тогда поспешим. Обед вот-вот начнется…
– Я знаю короткую дорогу. Нам туда.
Дафна указала в противоположную сторону. В полумраке черты лица были едва различимы, но даже так она видела, как сильно отец переживал, что потащил дочь с собой.
– Клаус…
– Пап. Я знаю это место. Нам туда.
Освещая треснувшие зеркала, Дафна быстро зашагала вперед. Осколки усеяли стеклянный пол, такой ледяной, что изо рта вырывался пар, ведь он остужал весь коридор.
Дафну вели чужие воспоминания. Она следовала за Флоренс. Видела – а может, и тащила вместе с ней – разбитые зеркала, злясь на актеров, которые испортили идеальный сценарий. Она одновременно ощущала хрустящие осколки под ботинками и холодный пол, словно шла босыми ногами.
Но впервые в жизни ей не было страшно. Она наконец встретилась лицом к лицу с местом, которое мучило во снах, сжимало душу в тиски, и оказалось, что это просто заброшенный коридор. Пусть и очень холодный.
Дафна закрыла глаза, следуя за призраком Флоренс из своей головы. Они вместе приблизились к стене, отделяющей коридор от Эклипсиса. Чужая боль сжала сердце – так близко и так далеко. Иногда мойра подходила сюда, ощущала жар источника, грела руки о теплый камень, мечтала, как оказывается там и уходит к живым…
Элайджа схватил Дафну за руку, заставляя остановиться. Она открыла глаза, часто дыша, слилась с воспоминаниями Флоренс и поняла, что они в тупике. Отец подошел ближе к каменной стене, что резко сменила стеклянные, коснулся и улыбнулся: горячая.
– Эклипсис там. – Дафна подошла ближе, приложила руку к камню. – Она приходила сюда. Но не могла туда попасть, ведь была заперта в Зазеркалье.
– Ты молодец.
– Взорвем?
Элайджа кивнул, задумавшись. Фонарь осветил неровную поверхность, слегка мерцающую, искрящуюся, ведь та была полна магии. Он сделал порез на запястье, испачкал кровью каменную стену и отошел к дочери.
– На счет три! Раз… два… три! – Элайджа закрыл собой Дафну, указал рукой на стену: – Кровь пролью, и внутрь попаду. Кровь и кровь, устрою взрыв, что внутрь проведет.
Дафна прикрыла лицо руками. Элайджа резко повернулся, прижал ее к себе и закрыл их крыльями. Прогремел взрыв, но мелкие камушки едва зацепили их.
– Нас же никто не услышит? – прошептала Дафна.
– Эклипсис слишком глубоко под землей. И туда не пускают посторонних.
После заклятия образовалась небольшая дыра в стене. Элайджа заглянул внутрь, облегченно выдохнул и первый полез, чтобы проверить прочность оставшихся стен. Дафна отправилась в лаз следом. Руки и щеки царапались об острые углы, приходилось ползти – так тесно оказалось внутри. Но на душе становилось легче с каждым ползком. Она наконец поняла, что окончательно избавилась от страха. Она приняла себя, осознала, что магия мойры не делает ее плохой. Магия вообще не может быть плохой или хорошей, только поступки придают ей окраску. И именно Дафна выбирает, как использовать то, что течет в ее венах. Флоренс выбрала затащить всех в кладезь погибших сюжетов, а Дафна – освободить жнецов от Аделин.
Элайджа помог ей выбраться, смахнул кровь с царапины на подбородке, но Дафна не ощущала жжение от порезов, ведь впервые увидела источник жизни. Небольшой пруд находился в пещере. Мерцающие стены, нагретые от Эклипсиса, уходили вверх метров на пятнадцать. Цветные блики, розовые и голубые, расходились, словно кто-то бросил бомбочку для ванн в воду. Душа трепетала в груди, ведь помнила это место – именно здесь она когда-то пришла в жизнь.
– Это тут Джейкоба вернули? – тихо спросила Дафна, словно боялась нарушить атмосферу этого места. Озеро манило к себе, такое прекрасное, что от вида спирало дыхание. Над ним витал искрящийся туман, напоминающий звездное небо.
– Да. А еще вот тут твоя мама меня убила.
Дафна проследила, куда указал Элайджа, и поняла, что стояла почти на том самом месте, где Аврора когда-то вонзила кинжал в сердце любимого. Кожу покрыли мурашки. Жизнь и смерть сплетались в этом месте в диком танце, то морозили, то разжигали жар внутри, отчего было жутко больно и жутко прекрасно одновременно.
– Лучше спешить. – Дафна присела у подземного озера, коснулась воды, ощущая вдруг единение с этим местом. Душа откликнулась, радуясь так, словно оказалась в объятиях любимого человека.
Элайджа сел рядом, подал ей флакон с подготовленным зельем, состоящим из магии Клауса, Элисон и даже частицы души несчастной (немертвая почти не кричала, когда Клаус спокойно ковырялся в ее душе, обещая, что это точно ее не убьет. Наверно. Но это не точно…).
– Помнишь, что делать? – обеспокоенно спросил Элайджа.
– Пап, я представляю, как грустно, когда твои дочери взрослеют и могут тебе помочь захватить подземку.
Он качнул головой, но не сдержал улыбку.
– Ты всегда мой ребенок, и я хочу, чтобы ты была в безопасности.
– Да тут не сложно…
Дафна вылила содержимое флакона в озеро, заставляя то мерцать еще сильнее. Вздохнула, готовясь к заклятию. Небольшой надрез на вене на запястье, капли крови, окрасившие воду в цвет индиго.
Клаус сказал, что они смогут повернуть время вспять, чтобы повторить то, что когда-то сделала Ненависть. Но в этот раз время остановится не только в Зазеркалье, но и во всем Подземном царстве.
– Аделин, значит, можно со временем играть, а нам нет? – насмешливо спросил Клаус, когда план назвали сумасшедшим. – Ненависть создала место, неподвластное времени, чтобы сохранить жизнь мойры, подозревая, как Аделин захочет ее убить. Мы же закроем подземку от Времени, чтобы отнять у нее жнецов.
Дафна поморщилась, призывая чужую магию, которую наконец смогла принять. Магия мойры нехотя выходила, капала в озеро.
– Кровь пролью, – заговорила она, – и время вспять пойдет. Кровь и кровь, а Подземное царство замрет.
Вода заискрилась, а потом загорелась так ярко, что пришлось зажмурить глаза. Дафна закусила губу, пытаясь не закричать, ощущая, как Эклипсис забирал магию мойры. Словно лапа дикого зверя, он впивался в вены, отбирая все, что Дафна получила от умирающей матери. Она все же вскрикнула, когда источник резко вырвал последнюю частичку и отпустил. Она упала в руки Элайджи.
– Ты молодец.
– Главное, чтобы сработало… – прошептала Дафна.
Элайджа забинтовал руку дочери, поцеловал ее в лоб, устало вздохнул. Она же оценила свое состояние: в ней осталось лишь то, с чем она родилась. Но магия мойры больше не пряталась, напротив – усилилась, ведь Дафна наконец приняла себя такой, какая она есть.
– Предлагать вернуться домой – глупая затея?
– Ага.
– Помни, о чем я говорил: в бой не лезешь.
– Я поняла. Но я могу понадобиться: во мне все еще есть магия мойры. Та, с которой я родилась.
– Знаю. Мама нас убьет. И Клауса. И Блэр заодно, чтобы она опять его не вернула.
Дафна прыснула, вздрогнула, вспоминая, что они сидели там, где когда-то Элайджа умер и вернулся к жизни.
Коридоры под бывшим замком Элайджи были пусты. Они старались идти быстрее, не зная, как скоро нагреется кольцо, извещая, что Аделин больше не войти в Подземное царство. Где могли – летели. Но чаще коридоры были слишком узкими, а потолки – низкими, поэтому приходилось идти на своих двоих. Место было заброшено, а у забора, окружающего территорию, стояла охрана, чтобы не подпускать зевак к Эклипсису. Они удивленно склонили головы, замечая короля.
– Скоро здесь начнется битва со жнецами. Пора выбирать, на чьей вы стороне, – сказал Элайджа парню и девушке, которые охраняли вход в бывший замок Элайджи.
– Каков твой план? – спросил парень.
– Забрать свое. И жнецов заодно.
Девушка склонила голову, толкнула парня в плечо, заставляя и того последовать ее примеру. Элайджа хищно улыбнулся.
– Тогда оставьте в покое несчастный Эклипсис и идите к Вратам. Джейкоб Арчибальд-Уайт скоро зайдет сюда с хранителями и некромантами. Помогите им и предупредите побольше немертвых.
Парень схватил девушку за рукав и потащил за собой. Дафна нервно облизала губы, слыша слова отца: по их плану все должно произойти так быстро, что битва не понадобится.
– Надо спешить, – сказал Элайджа и вызвал крылья. – Держись поближе.
Дафна полетела вслед за отцом. Она впервые оказалась в Подземном царстве, ведь никогда не была столь любопытна, как Блэр, которая все же выпросила отца показать это место. Холод полз по позвоночнику, когда она вглядывалась в серые мощеные улицы, замечала теней, в глазах которых плескалась пустота. Дафна расслабленно выдохнула, едва они преодолели границу города и оказались в темноте пустыни. Светло-желтые крылья освещали пространство – мрачное, холодное, безжизненное. Оставалось только удивляться, как хранители душ жили тут тысячелетиями и умудрялись находить радость в жизни.
Вскоре они заметили мерцание вдали. Дафна начала снижаться вслед за Элайджей к сияющему озеру, расположенному в кратере.
– Озеро Миракула, – сказал Элайджа, когда Дафна приземлилась рядом с ним. – По преданиям, оно возвращает утраченное.
– Правда?
– Если знаешь, как просить, – улыбнулся отец, доставая из кармана пять перстней, доставшихся от жнецов смерти.
Дафна крутила головой, разглядывая горы, тянущиеся к мраку и каменному потолку, заменяющему небо. Ноги утопали в мелком черном песке, а от озера шло слабое тепло. Несмело она опустила руку в розово-бирюзовую воду с белыми разводами и улыбнулась – теплая. Удивительно!
– Озеро впадает в подземную реку, которая тянется до Эклипсиса, – пояснил Элайджа. – Я бы предложил доплыть сюда, но, увы, воздуха там нет.
Элайджа сел у озера, коснулся кольца на мизинце: в глотку Аделин влили зелье, начиная ритуал.
– Начинай.
Дафна провела по крыльям на своей метке, нагревая кольцо Даниэллы, которое временно передали Джейкобу.
Элайджа действовал быстро, помня, что счет шел на минуты: чем быстрее он сделает нужное и сам окажется в эпицентре битвы, тем меньше будет потерь. Он опустил перстни в озеро, порезал ладонь и капнул в воду.
– Кровь пролью, и смерть себе возьму, – сказал Элайджа, а его кровь превратилась в красную нить. Она извивалась, как змея, вокруг перстней. – Кровь и кровь, а жнец отныне только мой.
Нить оплела перстни, связывая вместе. Вода заискрилась и зашипела, расходясь яркими разводами. Элайджа опустил ладонь, отдавая еще больше крови и заодно – королевской магии.
Дафна с изумлением и восторгом наблюдала за тем, что раньше никто не делал. Сердце ухало в груди, ведь она догадывалась, что Джейкоб уже ввел людей в подземку. И что жнецы уже получили команду от Аделин убить всех, ведь стерва поняла, что больше не может попасть в царство мертвых. Все случилось в миг, когда она коснулась души Элисон, чтобы провернуть свой ритуал, но вместо этого выпила зелье от Клауса, что связало ее с источником жизни, который, получив магию мойры, сумел связать все нити и повторить то, что когда-то сделала Ненависть, распространяя заклятие на все Подземное царство.
Перстни связались, вонзились друг в друга и соединились. Элайджа довольно улыбнулся и вытащил из воды один толстый перстень с красными разводами.
– Поспешим же, – сказал он. – Не хочу, чтобы кто-то погиб.
– Я сразу за тобой.
– Держись близко.
Перстень на большом пальце мерцал в свете крыльев Элайджи. Дафна едва поспевала за отцом, видела, как он напряжен, а потому начинала переживать и сама. До этого все казалось искусственным, ненастоящим. Словно они решили посмотреть на красивые места подземки, а не пытались лишить Аделин власти.
Элайджа полетел еще быстрее, когда впереди показались дома и яркие огоньки от зачарованных фонарей. Дафна и сама услышала крики и звон клинков.
– Будь осторожна! – крикнул Элайджа и указал вниз, не позволяя Дафне следовать за ним в самую гущу. – В сторону!
Дафна нахмурилась, но тело повиновалось королевскому приказу. Она приземлилась в безлюдном дворе, спрятала крылья, натянула рукав на метку и помчалась за отцом.
На улицах шла битва. Жнецы смерти, следуя указам взбешенной Аделин, нападали на всех, кто попадался: и на живых, и на немертвых. Они орудовали нитями с шипами, замораживали душу, остужая мир. Дафна дрожала, скользила на льду, пробираясь по улицам, уворачиваясь от жнецов, а волоски на руках покрывались инеем.
Дафна заметила Джейкоба в момент, когда он отрубил кисть одному из жнецов. Плоть рассыпалась, оставляя одежду и перстень. По шее Джейкоба текла кровь, бровь была рассечена, но времени на передышку не оказалось: на него уже шли жнецы с трех сторон, готовые мстить.
– Вы дураки, что пошли против нее! – воскликнул жнец, стягивая капюшон. Лицо, искаженное от гнева, покрылось капельками пота, а вены вздулись еще сильнее, почти лопались. – Мы не можем противостоять ее приказам.
– Знаю, – ответил Джейкоб, занося меч, – работаем над этим.
Джейкоб отсек руку жнецу, который хотел ударить его сзади, заметил испуганную Дафну и выругался.
– Где Элайджа?!
– Не взял с собой.
Джейкоб стиснул зубы, выпуская черную нить из пальцев, обвивал ею подходящих жнецов, что стекались к нему, как к магниту. Один удар, и враги упали. Джейкоб же схватил Дафну и потащил за собой.
– Надеюсь, его план сработает, жнецов слишком много. Нам не выстоять.
Джейкоб вел Дафну по узким улицам, прикрывал собой от нападающих, одному успел отрубить кисть. Она послушно переставляла ноги, начиная жалеть, что не послушалась отца и не улетела домой, пока могла. Глупая!
Они вышли на главную площадь, где все тонуло в криках, крови и поте. Жнецы действовали холодно, расчетливо, не поддаваясь эмоциям и не скидывая капюшоны. Каменные дома покрывались льдом, ноги скользили.
– Остановитесь же! – провозгласил кто-то знакомый.
Дафна пискнула, ведь Джейкоб сжал ее плечо, оборачиваясь, силясь найти Элайджу. Отец стоял на крыльце одного из домов, подняв руку, в которой сжимал что-то. Красные глаза светились в полутьме, кровь текла по рукам.
– Это царство мое. Было, есть и будет. И вы все – мои подданные. – Элайджа сжал кулак с такой силой, что по всему царству пронесся хруст.
Дафна зажала уши, спасаясь от воя жнецов смерти. Те теряли контроль, отпускали нити.
Элайджа разжал руку, стряхнул остатки перстня, который превратился в труху. Оглядел жнецов смерти, которые медленно поднимались, скидывая капюшоны. На их лицах читались изумление и непонимание.
– Отныне вы свободны. Никто больше не смеет вам указывать. Даже я. Потому что я хочу, чтобы это был ваш выбор – кому служить и кому помогать держать баланс: Времени, что решила, что пора уничтожить это место и вас – его детей – заодно, или мне – вашему королю. И я хочу вернуть баланс в мир и сохранить Подземное царство, чтобы души и дальше могли перерождаться и получать новые шансы и воплощения.
Повисла тишина. Все смотрели на Элайджу, ожидая, что будет дальше. Сердце в груди Дафны ухало от страха, а в глазах начинало темнеть: если жнецы выберут Аделин – никто не уйдет отсюда живым.
– Выбор за вами. Но это мое царство. И я не отдам его больше.
Джейкоб прижал к себе Дафну, выставил меч, обдавая ее своей тревогой, но в этом не было нужды.
Жнецы смерти склонили головы перед Элайджей, отрекаясь от власти Аделин.
Времени больше не было места в Подземном царстве. И отныне ей никто не служил.
4
Блэр упала на колени рядом с потерявшей сознание Элисон. Одно касание – и она нервно отдернула руку, ощущая мрак и безумие, захватившие сознание немертвой.
Жнецы появились из ниоткуда. Битва началась моментально. Они догадывались, что Аделин поймет, что они задумали, знали, что на них нападут жнецы, но надеялись, что Элайджа справится достаточно быстро, чтобы никто не пострадал.
Клаус пытался добраться до Аделин, но ту окружили жнецы. Злые, но безмолвные, они охраняли свою создательницу.
Блэр успела вызвать черный дым, чтобы закрыть себя и Каспера, прижимающего к себе Элисон. Орущая Аделин здорово отвлекала и мешала сосредоточиться, поэтому пространство искрилось, лес шел рябью, а магия в венах горела и сопротивлялась, ведь ощущала страх Блэр.
Аделин верещала. Выплевывала битое стекло, заляпанное кровью. Настолько слабая, что едва могла заживлять порезанные губы и рот.
Клаус и Филипп работали спина к спине, отрубая руки жнецам. Кора помогала, орудуя ногтями, острыми и длинными, словно лезвие ножа.
Блэр зажмурилась, не в силах удерживать дым – жнецы прорывались к ним.
– Заберите меня отсюда! – закричала Аделин и закашлялась, вновь выплевывая кровь. Она упала в руки одного из жнецов и просто исчезла.
Клаус выругался, но Блэр знала, что схватить ее он и не надеялся – пока в ее власти жнецы, им ее не поймать даже слабую. Главный приказ жнецов – охранять Время.
Каспер что-то шептал на ухо Элисон, пришедшей в себя. Она хваталась за него, словно растение, тянущееся к солнцу, глубоко дышала, пытаясь вернуться в реальность.
Все закончилось так же быстро, как началось. В один миг жнецы просто исчезли. Блэр закусила губу, чтобы сдержать слезы, и уронила руки, отпуская дым.
– Где они? – спросил Филипп.
– Стерва сбежала, – ответил Клаус и сел позади Блэр, крепко обнял ее. – А жнецам нельзя показываться живым. Видно, Элайджа смог. И жнецы больше не подчиняются Аделин.
Филипп кивнул, опуская наконец меч. Стер пот со лба, оглядывая место сражения. Кора уже собирала перстни, нанизывая их на длинные ногти.
– Все хорошо? – прошептал Клаус.
– Да, – ответила Блэр, сжимая его руку, чтобы погрузиться в обращенную к ней заботу. – Каспер?
Он поднял голову, несмело кивнул, но выглядел напуганным. Элисон все же села, но не выпустила ладонь Каспера, облизала пересохшие губы.
– Галлюцинации… – сказала она, закрывая глаза. – Я видела, как Клаус нашел мертвую Любовь.
– Каспер, ты должен помочь ей дотянуть до дня зимнего солнцестояния, – спокойно сказал Клаус, и Блэр удивилась, как он так держал себя в руках, ведь ощущала его тревогу. – Я все варианты перебрал – без мощи этой ночи нам не справиться.
– Это же… – Каспер нахмурился. – Твою тень! Два месяца!
– Нам не хватит магии, Каспер. Я буду делиться своей с Элисон, это поможет ей продержаться. Главное, держи ее эмоции в правильном русле. Элисон?
Она встретилась взглядом с Клаусом, дернула плечами. Блэр уже слышала, что после возвращения Каспера Элисон и сама передумала воплощать план с выжиганием души. Но два месяца! Удерживать ее от галлюцинаций так долго!
– Элисон, я знаю, что страшно. Но галлюцинации появляются от твоей боли, тревоги, страха. Крылатый случай! Ходите вы на свидания каждый день, занимайтесь любовью побольше, да и все. Любовь всегда исцеляет душевные раны.
Элисон прижалась к Касперу. Он поцеловал ее в макушку, уверенно кивнул.
– Но будешь на грани…
– Я знаю, к кому идти, – ответила она, уткнувшись в грудь Каспера.
Клаус поднялся, закурил, устало смотря вдаль. Кора тут же сменила его, обнимая Блэр, передавая частицу своего страха.
– Когда папа с Даф вернутся из подземки, будет праздничный ужин, – сказала Блэр. – Придешь?
– Обязательно, моя принцесса.
Клаус прислонился к дереву, стряхнул пепел с сигареты и закатил глаза, ощущая колкий взгляд Коры, на чьей территории все и произошло.
– Ну а что Аделин? – спросил Каспер. – С ней теперь что делать?
– Она слаба. Не может попасть в подземку. Не может управлять жнецами. Возможно, кто-то сам захочет ей служить, но магией они больше не связаны. Будем… импровизировать. Все же не думаю, что она сможет нам навредить в ближайшее время. Расставаться со жнецами… больно.
Клаус коварно улыбнулся, вызывая мурашки на коже Блэр, и она догадалась, насколько это больно.
– А если Элисон спрятать в подземке?
– Ей нельзя туда. Там теперь замерло время, а ее душа и так едва осознает, что происходит.
Каспер устало вздохнул, помог Элисон встать и, обхватив за талию, повел в сторону дороги.
– Филипп? Ужин в Портусе.
– Спасибо, принцесса.
Клаус затушил сигарету о ствол дерева, поцеловал Блэр в щеку, склонил голову перед Корой, которая недовольно сощурилась.
– До встречи, Кора.
– До встречи, принцесса.
Богиня сделала несколько шагов и слилась с лесом.
Клаус взял Блэр за руку и повел к машинам. Усталость валила с ног, но тепло любимого дарило надежду. А счастье от первой победы так грело душу, что хотелось кричать от счастья.
– Мне жаль, что не вышло поймать Аделин, – сказала Блэр. – Умей я души выжигать…
– Не страшно, – ответил Клаус. – Я же сразу сказал, что сегодня мы не сможем ее убить: жнецы созданы, чтобы охранять ее.
– Охраняли, – заметила Блэр. – Больше они ей не служат.
– Именно, пчелка. Именно!
Клаус рассмеялся, и Блэр не сумела не улыбнуться ему в ответ.
5
Банкетный зал отеля «Нокс» в Портусе купался в закатных лучах. Тюль колыхал холодный ветер, проникающий сквозь открытые панорамные окна, но никому не было холодно. Они грели помещение дыханием, но главное любовью. И Блэр теперь точно знала, что любовь и правда способна на все, если она искренняя и чистая.
Стол ломился от угощений, но пока все просто гуляли по залу, знакомились, общались и ждали начала ужина.
Сначала Блэр увидела большой ящик в проеме, и только потом довольного Клауса, который зашел в зал и закрыл дверь ногой. Бутылки гремели, останавливая разговоры.
– Только! Рюмка водки на столе! – запел Клаус, оглядел содержимое ящика и, лукаво улыбаясь, добавил: – Ну и еще вино для прекрасных дам. И коньяк. И шампанское… На любой вкус!
Клаус подмигнул и скрылся в соседней комнате, где продолжали готовить десерты. Блэр заметила, как Дафна несмело подвела Кристиана к Авроре и Элайдже, и зашагала к ним, не желая пропускать такой важный момент.
Дафна краснела, едва сдерживалась, чтобы не выдернуть руку, которую крепко сжимал Кристиан, но все же шла знакомить его с родителями.
– Это Кристиан. Губернатор Портуса. Мой… друг.
Аврора улыбнулась. Кристиан, опомнившись, склонил голову и затем поцеловал ее руку. Казалось, мама уже знала, к чему подводила Дафна и искренне этому радовалась. И Блэр ее понимала: хоть одна дочь выбрала нормального юного парня, а не мойрового создателя жизни.
– И насколько это близкий друг? – хмыкнул Элайджа.
