Аня Сокол
Первый ученик
Казалось, с тех пор, как он вышел с парнями из лагеря, прошла целая вечность. События слились в одну монотонную ленту, в вечность, которая все никак не хочет заканчиваться. Грошу хотелось, чтобы металлическая тяжесть исчезла из его руки, хотел закрыть глаза, а открыть уже в спальне Академии. Сила собственного желания поразила Макса, если учесть, как он всегда относился к учебе.
– Смотри, – привлек его внимание Игрок, указывая на одну из пристроек.
Грошев не сразу понял, на что именно надо смотреть. На обычной двускатной крыше с рваным рубероидом был установлен тонкий железный штырь, чуть покачивающийся на ветру.
– Антенна, – проговорил Макс. – Рация! Но вышки в Некропольском больше нет, связи с равниной тоже.
– А нам и не надо с равниной, надо с лагерем, – Леха бросился к пристройке.
Дверь открылась за секунду до того, как он схватился за ручку.
– Уже все? – Маст посмотрел на парня.
– Почти, – не стал вдаваться в подробности сокурсник. – Можете связаться с ЛП-7?
– Наверное, – мужчина отступил внутрь. – Зачем?
– Затем, – Игрок зашел следом.
Внутри пристройка больше походила на склад старых, новых, сломанных и целых вещей. Коробки, железные трубки, зеленые ящики, похожие на гробы с большой цифрой «1» на боковине, ворох старых спецовок. Посередине комнаты, на исцарапанной поверхности стола, стояла новая и странно чистая для такого места рация. Стояла и шуршала помехами.
– Свяжитесь, – Леха схватил со стола огрызок карандаша, тетрадный лист в клеточку, с одного конца заляпанный жирными пятнами и стал торопливо записывать. – Группу псионников с семнадцатого маршрута завалило в пещере в квадрате 46-ВА на два градуса к востоку от центра, под торфяной линзой, они не могут выбраться.
– Почему сразу не сказали, идиоты, – Маст схватился за микрофон, и рация взвизгнула. – Мне придется переключиться на их частоту, а военные этого не любят, – он стал щелкать рычагом. – От кого сообщение?
– От Грошева и Игрокова, – ответил вместо замолчавшего Лехи Макс.
– ЛП-7, ответьте Масту, прием.
Рация щелкнула раз, второй, зашуршала помехами, подчиняясь неизвестному ритму.
– Сообщение для ЛП-7: группа студентов… – начал зачитывать с листка седовласый.
Стоя на крыльце, Макс обернулся. Дверь бани открылась, из нее вывалился Калес. Он отмахнулся от пытавшейся его поддержать Лисы, ладони парня были перемазаны в капающей из носа крови.
– Сообщение от Грошева и Игрокова, – закончил передавать мужчина.
Ответа по-прежнему не было. Если не считать за таковой шум помех. Маст несколько раз нажал на кнопку и задумался.
– Лагерь на другой стороне склона, горная порода глушит сигнал, – проговорил он, – но я могу связаться с пятой шахтой, они восточнее на пятнадцать градусов, получается в аккурат между нами и лагерем психов, они примут сообщение и передадут…
– Делайте, – Макс спрыгнул с крыльца навстречу девушке с пистолетом.
– Шах-5, Шах-5, ответьте Масту, прием, – снова стал вызывать мужчина.
Настя подняла пистолет, гвардеец тряс головой, следуя за сестрой.
– С дороги, – рявкнула Лисицына.
– А то что? – спросил Грош. – Сэкономь нам обоим слова, стреляй сразу.
– Он… этот чертов шутник…
– Что? Набил морду братишке? А ты думала, что он сдался? Смирился с поводком?
– Не слушай его, – зарычал Калес. – Он тебе зубы заговаривает. Рация! – гвардеец указал на антенну.
– Поздно, – сказал, выходя из пристройки, Леха. Девушка повела пистолетом, но Грош не дал ей поменять цель, ухватив оружие за дуло. – Сообщение передано и услышано.
– В этом, девушка, можете не сомневаться, – раздался хриплый голос у Макса за спиной.
Краем глаза он уловил движение сбоку, появившийся будто из ниоткуда боец в камуфляже ударил Лису прикладом, и она беззвучно осела на землю. Пальцы девушки рефлекторно сжались. Но вместо выстрела послышался сухой щелчок. Грошев даже не успел удивиться подарку судьбы, тело начало действовать еще до того, как он осознал это.
Пистолет гвардейца оказался в руках в долю секунды, и, развернувшись, Макс наставил его на того, кто стоял за спиной.
– Привет, Малой, – улыбнулся Тилиф.
– Босс? – позвал мужчина, ударивший Настю, снова поднимая винтовку, но на этот раз не для удара.
– Нет, Хоро. Я сам, присмотри за остальными.
Игрок выругался, гвардеец молчал.
Макс ничего не видел, кроме кривого улыбающегося лица.
– Надо же, – сказал Шрам. – Помню, после своего первого выстрела, первого попадания, я поклялся больше не прикасаться к оружию. Но, конечно, не сдержал слово, – Раимов посмотрел на Гроша. – А ты продолжаешь меня радовать! Ни сомнений, ни колебаний. И даже руки не дрожат.
По насыпи продолжали взбираться все новые и новые бойцы. Они, не обращая внимания на студентов, расходились по округе, занимая позиции. Из пристройки выглянул Маст, оглядел компанию и поздоровался:
– Добрый день, Тилиф Аресович.
Рука Макса дрогнула.
Урок четырнадцатый – Философия
Тема: «Идентификация личности»
– Садись, Малой, – Тилиф положил на стол, где еще недавно стояли миски, пистолет гвардейца и громоздкий револьвер Лисы.
Макс потер запястье, никак не отреагировав на приглашение. Когда тебя окружают люди с оружием, геройствовать как-то не хочется. Но он все равно попытался. Из чистого упрямства. С предсказуемым результатом.
Маст стал торопливо протирать столешницу. Двое с автоматами замерли чуть в стороне.
– Упрямец, – Раимов разрядил пистолет и покачал головой.
– Что дальше? – спросил Грош. – Опять заставите стрелять?
– Нет, – Шрам взялся за оружие Лисы. – У тебя был шанс, Малой, второго я никому не даю, – мужчина заглянул в барабан, хмыкнул и демонстративно перевернул. Оттуда не вывалилось ни одного патрона.
– Тогда зачем я здесь?
– А ты куда-то торопишься?
Грош бросил взгляд в окно, где-то там остались Игрок, Настя и чертов гвардеец. В любой момент могли раздаться выстрелы. Он не знал, что сделает в этом случае. Он даже не знал, что почувствует.
Маст передал Тилифу исписанный Игроком листок. Пробежав глазами, мужчина отложил бумагу в сторону, никак не прокомментировав.
– Не очень хорошо уходить, не выполнив обязательств, – сказал с укором Раимов. – Вы взялись выполнить для Маста работу? – он повернулся к хозяину дома, и тот закивал.
– Мы выполнили. Если у призрака нет здесь других привязанностей, то он больше не появится, – Грош сунул руку в карман, но, вспомнив, что его уже успели обыскать, убрал ладони за спину.
Повинуясь жесту Шрама, один из охранников вышел вперед и передал ему мешочек с золотом. Переливающиеся мягким светом крупинки оставили Тилифа совершенно равнодушным. Так же безучастно он мог бы смотреть на песок под ногами. Он ссыпал золото обратно и протянул Грошеву.
– Узнали, кто он?
– Нет. Да и смысла нет, – парень взял мешочек.
– Ошибаешься, – процедил, глядя на Маста, Тилиф. – Никому из нас не надо, чтобы здесь шастали спецы из службы контроля.
– Я потому и попросил пацанов, – пояснил тот.
– Найдите призрака и уберите его, – приказал Шрам Грошеву.
– Почему мы должны это сделать? Будете уверять, что отпустите? Да еще и золотом, – он потряс мешочком, – наградите?
– Не буду, – Шрам вышел из-за стола. – Вы сделаете это. Пока вы полезны – вы живы. Как только отпадет надобность в ваших услугах и в вас… – он, не договорив, отвернулся. – Спрошу снова: ты куда-то торопишься, Малой?
– Значит, призрак появился два года назад? – Макс повернулся к Масту.
– Правильный выбор. Считай, что у тебя карт-бланш, Малой, до известного предела, – Тилиф обернулся к автоматчикам. – А ребята помогут.
«Ребята» продолжали стоять с бесстрастными лицами. Грош встретился взглядом со спокойными серыми глазами одного из солдат и вспомнил, что уже смотрел в них. Целую, казавшуюся бесконечной, секунду до того, как Калес огрел его по голове. Второй, слава богам, был совершенно не знаком. Раимов криво улыбнулся и вышел из комнаты.
– Эээ… да, примерно два года, – с уходом Шрама хозяин хутора заметно расслабился и даже оставил тряпку в покое.
– Кто-то умирал или пропадал без вести в это же время? – Грошев выдвинул стул и сел.
Мыслей в голове было с миллион, но ни одной дельной. По идее, он мог растянуть поиски до бесконечности. Это легко, когда ищешь нечто невидимое. Но Шрам не дурак, и его удастся водить за нос лишь, как он сам сказал, «до известного предела».
– Сложно вспомнить, – седовласый задумчиво открыл и закрыл кастрюлю, а потом, слово спохватившись, убрал со стола разряженное оружие. Пусть Грош не сделал ни одного движения, чтобы схватить его. – Вроде никто.
– Пустите! – закричали снаружи.
Макс вскочил. Мужской голос что-то ответил.
– Да пошли вы! – рявкнул Игрок, послышался звук удара, и Грош бросился к двери как раз в тот момент, когда в комнату вошел Леха, которого тут же взял на прицел автоматчик.
– Ты в норме? – спросил друг.
Из-за его спины выглянула Лиса, правый висок которой опух от удара прикладом, глаз заплыл, делая скульптурные черты лица одутловатыми. Калеса толкнули вперед, и Макс увидел поднимающегося по ступенькам солдата.
– Они твои, Тир, – сказал он и, дождавшись кивка автоматчика, вышел наружу.
– Я в порядке, – Грош, снова повернулся к Масту. – Так вроде? Или никто?
– Кардыш исчез, – вспомнил хозяин, косясь на студентов, – но Арос видел его спустя месяц в Учуевом19, в тамошней общаге, считай борделе, и тот не выглядел мертвым, скорее наоборот.
– Все?
– Ну, еще Сторыч Привезенцев тогда внезапно уехал, даже вещи не собрал. Мировой мужик! Раньше мне генератор вправлял, я потому и запомнил, что в очередной раз насос забарахлил, а обратиться не к кому. Но он потом вернулся, правда, ко мне больше не захаживал, да я не в обиде. Жаль его, совсем недавно схоронили, – Маст развел руками. – Я, кажется, про него уже рассказывал.
– Это которого призрак сжег? – спросил Игрок. – Макс, мы что-то пропустили?
– Они шахтеры? Оба? – спросил Грош, делая Лехе знак подождать.
– Да. Тут других не бывает.
– Тогда нам нужно в шахту.
– Уверен? – спросил Игроков. – Если что, нас там и оставят, – он вздохнул. – И вряд ли когда-нибудь найдут.
– Поверь, шахта – это всего лишь декорация. Нас не найдут в любом случае, – ответил Грошев, чувствуя, как Настя сверлит его взглядом.
Вход в десятую шахту больше походил на домик, который по капризу сумасшедшего архитектора построили прямо в скале. Вырубили прямоугольный тоннель, поставили стены, настелили полы, вставили окна, навесили на ржавые скрипящие петли двери. И на этом успокоились.
Внутри оказалось не лучше, чем снаружи. Остановка напомнила Максу пропускную на заводе, где работал отец. Деревянный стол, за которым сидел грузный охранник, уходящий вглубь скалы коридор, и табло терминала, так не вязавшегося с убогостью обстановки.
Когда-то давно в детстве Максим не мог дождаться, когда большие ноги в тяжелых и пыльных ботинках пересекут белую линию проходной, когда мозолистые руки, пахнущие соляркой, подхватят его и подбросят в воздух. Как давно это было, словно во сне, в котором он был всего лишь зрителем.
Тот, кого назвали Тиром, что-то сказал охраннику, и лысеющий мужчина сделал вид, что в упор не замечает четверку молодых людей, миновавших светящееся табло терминала, не приложив к нему кад-артов.
Коридор был укреплен дощатыми щитами и толстыми (толщиной в две ладони) балками. Каменный пол глушил звуки. Несколько дверей в самом начале коридора создавали ложное впечатление обычной конторы. Две из них были приоткрыты. В одной на столах стояли мониторы, вторую (стоило только парню повернуть голову) тут же закрыли, но он успел заметить гротескный, опущенный книзу уголок изуродованного глаза Тилифа и нескольких бойцов в камуфляже.
Настя вскрикнула, Грош обернулся. С пола неловко поднимался Лисицын, рядом стоял автоматчик, тот самый, чей затылок уже успел познакомиться с силой его удара.
– Не смейте, – закричала Лиса, солдат повернул голову и демонстративно пнул гвардейца в бок, тот промолчал, несмотря на злость, полыхнувшую в карих глазах.
– Хватит! – скомандовал второй. – Сначала дело, потом развлечения, – Тир пошел дальше, указывая дорогу.
Они шли молча, даже Настя, уцепившаяся дрожащими пальцами за его руку, не отважилась проронить ни слова. Воздух вокруг казался спертым и чуть-чуть вибрирующим. Макс постарался не поддаваться иррациональной тревоге и осознанию того факта, что они снова шли под землю.
Минут через пять прорубленный в скале коридор вывел их в овальный зал, где разом стояла, сидела, ходила и говорила сотня человек. Ближайший детина в серой рубашке, оглядев их черную форму, презрительно сплюнул на пол, едва не попав на ботинок Игроку. На серых рубашках большинства были нашиты полоски с шестизначными номерами, поверх которых качались висевшие на простых тесемках кад-арты. Здесь не принято было прятать камни. Людям, запертым здесь, уже нечего было скрывать.
– Найди Стока, – Тир остановил проходившего мимо мужчину с алюминиевой кружкой в руке, но тот, вместо того, чтобы выполнить поручение, уставился на Настю и не мог двинуться с места. – Живо! – рявкнул автоматчик, чем только привлек к группе дополнительное внимание.
Гул стих, но тут же стал нарастать, словно волна, которая отхлынула от берега только для того, чтобы обрушиться на него вновь.
– А ну, заткнулись! – вперед вышел высокий худой мужчина, одетый (в отличие от остальных) в темно-синие джинсы и спецовку. Прикрепленная к поясу рация едва слышно потрескивала. – Спятил, Тир? Девок сюда приводить? Бунта нам только и не хватает.
– Претензии Шраму выскажешь, – хмыкнул автоматчик. – Проводить?
– Обойдусь. Зачем искал? – под взглядом высокого один из заключенных сделал шаг назад, правда, не забыв смачно харкнуть в сторону.
Тир толкнул Макса в плечо и скомандовал:
– Спрашивай, это бригадир.
– Два года назад пропал некий Кардыш, – Грош посмотрел на прислушивающихся заключенных. – Говорят, его потом Арос в Учуевом видел?
– И? – не понял высокий.
– Я хочу с ним поговорить.
– С кем? На кой черт? Ты кого мне привел? – последний вопрос адресовался Тиру.
– Почему бы вам просто не ответить? – раздраженно и немного гнусаво сказал Калес, подбородок и часть рубашки были залиты подсыхающей кровью.
Высокий смерил его взглядом, пошевелил губами и спросил:
– Так кого вам надо: Ароса или Кардыша?
– Кого угодно, кто может подтвердить, что Кардыш жив.
– Мы ищем его призрак, – пояснил Игрок.
Потянувшийся за рацией Сток опустил руку и зычно крикнул в толпу:
– Кард, подойди! Студенты тут твой призрак ищут.
– Да вроде рановато еще, – от серой толпы отделился мужчина с морковно-рыжими вьющимися волосами. – Я Кардыш. А что, ходить по борделям теперь запрещено законом?
– Так, – скорее самому себе, чем кому-либо другому пробормотал Грошев, и наудачу спросил: – Других претендентов нет? У нас неидентифицированный призрак.
– Сколько угодно, – развел руками бригадир. – Два года назад? Может, Микорский?
– Кто? – переспросил Макс, фамилия показалась ему смутно знакомой.
– Осужденный свалился в отвал, – пожал плечами Сток, – но никаких хлопот от него никогда не было, ребята не жаловались, а уж он бы заглянул на огонек, склочный дед, а уж как выпьет…
– А Привезенцев? – спросил Леха, почесывая руку.
– А что с ним? Умер две недели назад. И пока даже не вернулся.
– Два года назад, когда этот, – кивок на рыжего, – зависал в борделе, Привезенцев исчез с хутора без объяснений, – продолжил Леха.
– Может и так, он мне не докладывал, – Сток остался равнодушен.
– Мы можем поговорить с его бригадиром? С тем, с кем он работал тогда?
Рыжий посмотрел на Стока, а потом они вместе уставились на Тира.
– Шестой сектор, – пожал плечами высокий.
Один из автоматчиков шел первым, Тир замыкал. В касках с фонарями они смотрелись добрыми работягами, если бы не оружие в руках. Студентам касок не предложили: то ли они были в дефиците, то ли о сохранности их голов думать уже не приходилось.
– Зачем нам бригадир Привезенцева? – вполголоса спросил Грош.
– А что, есть другие идеи? – ответил Леха. – Я правильно понял: нас убьют, как только – так сразу?
– Более-менее.
– Но так не бывает, – Настя вклинилась между парнями, оставив задумчивого Калеса топать позади. – Они нас отпустят, они не решатся… просто… просто, – она оглянулась на автоматчика.
– Неприятное ощущение, правда? – хмыкнул Игрок. – Добро пожаловать на вечеринку, красотка! – улыбка у парня вышла несколько болезненной.
– Хватит ее пугать, – процедил сквозь зубы Калес. – Хотите отыграться? Валяйте, но на мне.
– Топайте, – прервал разговор Тир, – не хочу с вами весь день возиться.
Коридор потихоньку стал спускаться ниже, несколько раз он пересекался с другими, узкими и широким, темными и освещенными, качающимися на проводах лампами без плафонов. Несколько раз Макс видел узкие, блестящие в темноте рельсы и слышал механический стук колес. Попадавшиеся навстречу заключенные либо делали вид, что не замечали студентов, либо зазывно улыбались Лисицыной щербатыми улыбками, но чаще всего плевались.
Игрок стал отставать, сперва совсем незаметно, а потом все сильнее и сильнее, пока не остановился, согнувшись будто от боли. Но прежде, чем Тир успел догнать и отвесить пинка, парень выпрямился и едва заметно покачнул головой в ответ на невысказанный вопрос Грошева.
Шестой сектор мало чем отличался от того, что они видели раньше. Уходящая вниз кишка коридора изогнулась, в лицо дохнула влажным воздухом, на уши обрушился гул, словно где-то впереди включили огромный генератор. Первый автоматчик свернул за угол, и Макс увидел зал с низким потолком, пол которого был изъеден дырами, словно дуршлаг. Над каждым пробитым в толщу скалы отверстием возвышались конструкции из металлических трубок, деревянных балок и тросов. У стены покачивалась вагонетки, мужчины в серой одежде закидывали в них лопатами каменную крошку. Другие двигали по полу зеленые ящики, маркированные жирными единицами на крышках. Лица рабочих, вылезавших из крайнего штрека, были покрыты коричневой пылью, делавшей их похожих друг на друга, словно братья-близнецы.
Игрок приглушенно рыкнул и, остановившись, уперся рукой о стену.
– Что с ним? – спросила Лиса у Макса.
– А ты не догадываешься, Лисицына, – Леха сглотнул. – Это все твоя метка, здесь есть захоронения.
– Я ничего не чувствую, – Макс нахмурился.
– Есть, – выдохнул Игроков. – Я тоже не чувствую, но он, – парень покачал рукой, – он знает, где они лежат.
– Ого, – буркнула Лиса.
– Я пока не одержим, красотка. Но когда меня перетянет, надеюсь, первой, кого я загрызу, будешь ты. Надеюсь, ты окажешься сладкой, – Леха улыбнулся абсолютно сумасшедшей и бесшабашной улыбкой.
– Вряд ли, – Лисицын перехватил руку сестры. Пусть он не чувствовал энергию на кончиках ее пальцев, но видел характерные жесты псионников не раз. – Начнешь с меня, но я вряд ли окажусь в твоем вкусе.
– Эй, – окликнул их Тир, – Варкон, – он указал на мужчину, снявшего каску и поливавшего голову водой. – Бывший бригадир Привезенцева.
– До того, как перевестись к Третьякову, Старыч работал с нами, – согласился мужчина, выпрямляясь. Ростом он оказался не выше Лисицыной, от того спецовка смотрелась на нем, словно одежда с чужого плеча.
Макс молчал, судорожно пытаясь придумать вопрос, который надо задать. Он должен что-то сделать, как-то имитировать поиски, а иначе… Мысль, пронзившая его в этот момент, была подобна откровению. Он даже не особо удивился собственной глупости.
Кем никогда не был Тилиф? Он не был дураком, который вручает свое будущее компании подростков разной степени побитости. Для Шрама, как и для Нефедыча, Арчи, Марьи Курусовны он были детьми. Грош зажмурился, он мог думать, что угодно, но мнение других, на которое ему всегда было плевать, от этого не изменится.
Боги, да разве сложно подчистить все на пару дней и вызвать спецов, которые локализуют и уберут призрак? Заключенные уж точно болтать не будут, они хорошо знают, с какой стороны хлеб намазан маслом.
Тогда что они делают здесь с расплывчатыми сведениями? Что ищут? Или играют детскую игру в «горячо-холодно»?
Неожиданно правильная мысль оставила в голове гулкую пустоту. Грош почувствовал, как чья-то рука касается его плеча и обернулся. В глазах Лисы была надежда. И вера. В него. Она не имела на это права. Как она смеет смотреть на него так же, как на Самарского? Он не герой. И не собирается им становиться.
– Почему он ушел? – внезапно спросил Игрок, Калес обернулся. – Почему Привезенцев сменил бригаду? Почему пропал, а потом вернулся?
Варкон посмотрел на коричневые с черными вкраплениями стены и нехотя ответил:
– Микорский погиб.
– На его глазах свалился, – стоящий неподалеку мужчина в каске с заляпанным номером на груди, прислушиваясь к разговору, повернулся к студентам, и добавил: – Хоть и не подарок был, пасынка упокоил, но все же человек. Мы все здесь человеки.
– Привезенцев над четырнадцатой бригадой стоял, – сказал Варкон. – Они восточный седьмой штрек разрабатывали. Старикан свалился. Старыч просто сбежал, наверняка запил и зарекся. Но потом вернулся. Правда, уже не к нам. В тринадцатый пошел. Все знают, что нет хуже площадки, чем тринадцатая, будь она не ладна, – невысокий бригадир покачал головой. – Мировой мужик, если бы спросили, кто имеет шанс нарваться на блуждающего и сдохнуть, я бы назвал пару сотен знакомцев, прежде чем добрался до Сторыча, но, видать, судьба…
Услышав звук падения, Грошев обернулся. Игрок сидел на земле и очумело тряс головой, правая рука неестественно вывернулась назад, почти касаясь каменной стены. Но испугало Макса не это в выражении лица Лехи, беспомощное и одновременно решительное. Как нельзя подходящее под фразу: «помирать – так с музыкой».
– Ты в норме? – спросил Грош протягивая руку.
– В ней самой, – Леха с усилием опустил вывернутую руку. – Чертов мертвец, – он ухватился за ладонь и поднялся. – Я его не чувствую, – Макс заметил, что лоб друга покрылся испариной, – но он чувствует все. Здесь покойники, Грош, и немало, а призраки не могут…
– Пересекать границы чужих захоронений, – закончила Настя.
– Это все вопросы, которые вы хотели задать? – спросил второй автоматчик и посмотрел на Калеса пустыми, ничего не выражающими глазами. Макс узнал эту равнодушную пустоту, слишком долго она была его постоянно спутницей. Гвардеец не отвел взгляда.
– Тело Микорского подняли? – спросил Макс.
– Нет, – ответил Варкон. – Не стали возиться.
– Но как же так? Призрак! – воскликнула Настя.
– Не было призрака. А если и был, нам не показывался, – сказал заключенный.
– Надо на него посмотреть, – сказал Макс Тиру. – Пусть там мало что осталось, но надо.
Они спускались в штрек, темнота чередовалась со светом. Деревянные перекладины подрагивали под их шагами. Макс механически переставлял ноги, пытаясь избавиться от предчувствия, что назад они уже больше не поднимутся. Конечно, можно было еще там, в домике Маста, упереться рогом и никуда не ходить. Не принимать навязанные правила, что с высокой вероятностью закончилось бы пулей в голову. А так… Это отсрочка. Еще одна. Жизнь превратилась во взятое взаймы время. А он еще жаловался на монотонность учебы в Академии.
Грошев пытался представить, что бы он сделал на месте Раимова? Фантазия сбоила. Дальше кресла, каменного глобуса и девушки, подозрительно похожей на Лису, в кружевном наряде на коленях, дело не пошло. Ох, на фига такие мысли сейчас.
Спускавшаяся следом Настя едва не наступила ему на руку, и он стал двигаться быстрее. Первый вопрос: почему их не убили сразу? Грош посмотрел вниз на автоматчика, вспоминая, как появился Раимов, пока они выясняли отношения после сеанса связи с пятой шахтой. Имена прозвучали в эфире и были услышаны. Сколько вопросов вызовет их бесследное исчезновение с хутора? Много. Но если свидетели дружно расскажут, как они поперлись в десятую шахту в поисках призрака? Студенты- псионники всегда подрабатывают: кто-то из-за денег, кто-то, чтобы ощутить значимость силы, подвластной не всем. Они ушли туда сами. Автоматчиков запросто можно переименовать в охранников и… что? Что должно произойти?
Лестница кончилась, Грош спрыгнул с нижней ступени и едва не задел макушкой низкий потолок. Невысокий Варкон и Лиса могли стоять в полный рост, остальным пришлось согнуться.
– Куда? – спросила девушка.
Бригадир включил фонарь. Вперед, насколько хватало луча света, уходил технический штрек, по полу были проложены рельсы. Вдалеке все так же равномерно гудел невидимый генератор. Метров через сто пятьдесят коридор закончился выступающим над пропастью каменным языком, на котором рельсы описывали петлю. На краю стояло приспособление, больше всего напоминавшее Максу колодезный журавль, только вот воду здесь не доставали, скорее наоборот, скидывали отработанную породу вниз.
– Старый отвал, – пояснил Варкон. – Жила ушла в сторону, и мы вместе с ней, – он указал на приспособление. – Микорский в тот день на разгрузке стоял, – мужчина подошел к краю и направил луч фонаря на каске вниз.
То, что осталось от тела, разглядеть можно было с большим трудом, и то, применив толику воображения.
Грошев вспомнил слова Маста о темноте и холоде, о смерти, что показал ему призрак, о ее проекции в головы живых, пусть и несмертельной. Видение вписывалось в картину. Убивший пасынка Микорский свалился в отвал, но умереть мог не сразу. Внизу темно и холодно. Лиса ухватилась за руку брата и заглянула за край.
– Тот покойник? – спросил Тир. – Или ищем другого?
– Сейчас проверим, – Макс подобрал с пола каменный осколок породы и спросил у Игрока: – Ты как?
Друг неопределенно махнул рукой.
– А так?
Грошев размахнулся и запустил камень. Снаряд приглушенно ударился в то, что осталось от тела, и скатился вниз. Лиса, Макс и Леха одновременно повернули головы влево. Стоило чему-то постороннему коснуться захоронения, как там за толщей земли и камня начала собираться энергия. Если потребуется, блуждающий будет защищать свои останки.
Грошев достал из кармана мешочек с золотом и качнул памятной вещью в воздухе, чувствуя, как энергия вернувшегося двигается вместе с ним.
– Леха?
– Что? Ничего не изменилось. Труп далеко, так что пока могу стоять и глядеть на камни.
– Это наш призрак, – сказал Макс, – но это не Микорский.
– С ума сошли? – возмутился Варкон. – Тир, если они такую бодягу кому из офицеров сольют, то с нас головы снимут. Микорский отбывал срок за убийство!
– Чей призрак ты утащила из бункера и привязала к Лехе? – спросил Макс у Насти.
– Сам знаешь, Лукин Ерофеиван, двадцать пять лет.
– А это, – он указал на гору тряпья, – по версии работников кайла и молотка, его убийца. Но призрак никак на него не реагирует.
– Связь убийца-жертва, – ответил Калес. – Призраки не люди и драку не устроят, но и находиться рядом не смогут. А если мы не оставим им выбора, то у нас от столкновения энергий волосы заискрятся. Это не Микорский.
– Тогда кто это? – охрипнув, спросил бригадир.
– Вы нашли здесь золото, – он показал мешочек, мужчина скривился и отвел глаза, но отрицать не стал. – Ты выпустила Лукина, и он две недели назад сжег человека, Привезенцева.
– Так нечестно, – девушка топнула ногой. – Мы не знали, понял? У него не было здесь раздражителей! Не было! Хватит меня обвинять! Мы специально выбрали того, чей убийца был уже мертв, – она перевела взгляд на кучу тряпья, которая не была Микорским, и вдруг зажала себе рот ладонью.
Макс смотрел на ее лицо, на заплывший глаз, не испытывая жалости. Сама затеяла, сама пусть и отвечает. Пусть не путает Гроша с Самарским.
– Для нападения призрака на Привезенцева не было ни одной объективной причины. Кроме одной, – он повернулся к Варкону. – Вы нашли золото, но один из ваших бригадиров исчезает, а когда возвращается добровольно, отказывается от хлебного места и переходит на тринадцатую площадку. У которой нет достоинств, кроме одного – дурной славы. Он уверен, что никто из вас по доброй воле туда работать не пойдет.
– Не опознает Привезенцева в лицо, – проговорил Игроков. – Он не вернулся ни на хутор, ни сюда. За прошедшие два года «мирового мужика» не видел никто из знакомых. Потому что он здесь, – студент указал на отвал. – Его призрак появлялся на хуторе, там он спрятал золото, а забрать не успел. Микорский, ставший Привезенцевым, этого не знал.
– Почему же он не уехал?
– С чужими документами, – Лисицын выразительно посмотрел на рубиново-красный кристалл на шее у бригадира, – далеко не убежишь. А вот жить там, где надсмотрщики мало чем отличаются от заключенных, вполне. Да и деньги лишними не бывают.
– И все было хорошо, пока мы не выпустили Лукина, – убито проговорила Настя.
– Очень познавательно, – подошел Тир. – Считайте экзамен на профессиональную пригодность вы сдали. Раз мертвяк найден, пора что-то с ним делать.
– Легко, – ответил Леха и, подойдя к краю обрыва, стал махать руками.
На вкус Макса, чересчур театрально. Вот и автоматчику тоже не понравилось. Молчаливый мужчина ударил его прикладом в бок, и парень упал на четвереньки, каким-то чудом не нырнув в обрыв.
– Три месяца назад, – проговорил автоматчик, – на могиле Пруста в Ворошках устанавливали привязку. После того, как он к бывшей жене зачастил, – мужчина посмотрел на Тира. – Я там таких фокусов не наблюдал, – и он еще раз ударил Игрока, на этот раз носком ботинка в скулу.
Грошев бросился на него, зная, что это бесполезно, что Игроков вытерпит удар, как выдерживал десятки до этого, но есть моменты, когда не думаешь, а просто делаешь. Этот был из таких. Макса ударили в спину, и он тоже оказался на земле, сдирая ладони о каменный пол.
– Как же вы меня достали, парни.
Грош поднял голову, над ним стоял Тир. Игрок уткнулся головой в пол, зажав лицо руками и безбожно матерясь.
– Вы не понимаете, чтобы привязать блуждающего нужно несколько пси-специалистов, – стала торопливо объяснять Настя.
– Четыре, если быть точным, – сказал тот, что пинал Игрокова.
– Слушайте, – Варкон попятился. – Я в ваши дела не лезу. Лежал покойник два года, пусть еще полежит, мы люди с пониманием, беспокоить не будет, – с каждым словом мужчина делал шаг назад, пока не оказался в штреке, пока не развернулся. И уже молча и, не придумывая никаких объяснений, побежал обратно.
Охранники не обратили на его уход никакого внимания, лучи фонарей на их шлемах скрестились на девушке.
– Четверо – это минимум, – пробормотала она, беспомощно оглядываясь на брата, который не был тем, за кого его принимали. Макс временно был лишен доступа к силе. Они даже не могли попытаться.
Привязать мертвого к живому легко. Человек – тоже источник энергии, который (хоть и бессознательно) будет питать связь. Но закрепить контакт хоть на камне, хоть на стуле, хоть на унитазе сложно. Вещь не знает, что должна удерживать невидимый поводок, по большей части это ей безразлично. Да и привязки бывают разными: одно дело – посадить призрака на цепь, ограничив его передвижения радиусом вокруг предмета, и другое – запереть в пределах захоронения, будь это могила или куб узилища с пеплом. Это как разница между описанной и вписанной окружностями. Разные модификации, различные усилия. Но что-то подсказывало Максу, что читать лекцию по псионнике автоматчикам – не самая лучшая идея.
