Даниил Корнаков
Эсхато. Бешеные
13. Алексей Леонов
Она пыталась удержать отца изо всех сил. Саша понимала, что если отец попытается выстрелить в незнакомца, то его громилы убьют их здесь обоих, особенно после слов Гордея. К тому же с такого расстояния пуля вполне могла не попасть в цель.
– Папа, не делай этого! Они прикончат нас!
Алексей опустил пистолет, который еще мгновение назад был нацелен на цитирующего Библию Гордея. Саша взяла пистолет из рук отца, словно нечто хрупкое, и положила на столик.
– Какое-то безумие, безумие! —
Алексей не сводил глаз с жестокой картиной расправы, что происходила за окном. По выступившим жилкам на его шее, сжатым кулакам и злобному взгляду было понятно, что он хотел выйти туда и поубивать всех этих людей. Но в его пистолете было всего три пули…
– Что нам делать? – по щекам Саши бежали слезы, а перед глазами до сих пор стояла картина минутной давности. Толпа людей, тех самых людей, с которыми она ходила бок о бок все эти года, превратились в зверей, марионеток.Алексей стоял не шевелясь, смотря на толпу окружающую Виктора. Страшно было представить, что сейчас происходит в центре этого кольца.
– Папа!
Саша стукнула отца в плечо, что наконец вывело его из ступора.
– Я… я не знаю. Ублюдки.Алексей со всей силой ударил о деревянную стену, оставив на костяшках красные следы. Он посмотрел в окно, где толпа начала растягиваться, делая круг шире. Гордей слегка приподнялся, чтобы увидеть результат своих деяний. Алексей был готов поклясться, что хоть и издали, но увидел ухмылку на лице этого человека. Гордей подал знак одному из своих людей, что-то сказал и те направились в сторону леса, где находился водяной источник.
– Здесь нельзя оставаться, – сказал Алексей, не отрывая взгляда от окна. – После того, как я вчера заступился за Виктора, мне это обязательно припомнят.
Саша не смогла выдавить из себя и слова. В голове сразу же появилось куча вопросов: "Как?". "А наши вещи?" и, в конце-концов "Куда бежать?!".
– Бежать отсюда как можно быстрее, – добавил Алексей, как только увидел выходящего из хижины Дениса человека с автоматом. Тот направлялся быстрым шагом в сторону своего босса, не отрывая взгляда от хижины Леоновых. Толпа уже тем временем рассосалась, и словно стая голодных волков накинулись на кузова с мясным продовольствием, и только благодаря этому случаю он увидел тело Виктора, к которому медленно, и словно бы опасливо, держа руку у лица подходила его жена – Юля. Было понятно, что она пытается скрыть горькие слезы, и своей ладонью словно бы не давала выйти необузданной истерике, которая стремилась покинуть ее с каждым приближением к окровавленному телу мужа. Саша увидела Адама, сидящего на коленях, лицо мальчика было белое как снег, а глаза не моргали. Ей немедленно захотелось подбежать к нему, обнять и сделать хоть что-то, а не стоять здесь и не пялиться как дура.
– А как же Адам? И тетя Юля?
– Я не знаю, чем мы можем им помочь, Саша.
– Но ведь их могут убить!
– Могут! – крикнул Алексей, и положил руку Саше на плечо. Она никогда не видела отца настолько серьезным, каким он был сейчас. – Но если мы пойдем туда и нас могут убить, а я не хочу этого, понятно?Саша кивнула, хоть и с неохотой.
– А теперь быстро собери в рюкзак самое необходимое, и бежим, через задний ход.
– Я поняла.
Саша посмотрела на Адама, застывшего словно монах во время медитации. Ей вдруг стало наплевать на просьбу отца, и она решила во что бы то ни стало позвать друга к ним и предложить бежать отсюда как можно дальше. Перво наперво она тихо открыла дверь, стараясь это делать как можно тише, чтобы не услышал отец. Она взяла в руки камень, лежавший под ногами, приоткрыла дверь но тут же ее закрыла, заметив приближение одного из людей Гордея, идущего к их хижине. Это был здоровый, крепкий мужчина с короткими рыжими волосами, казавшийся Саше каким-то огромным гигантом.
– Пап, сюда идут! Папа!
Алексей надел на плечи рюкзак, взял пистолет в руки и начал пятится в сторону запасного входа.
– Открывай дверь, – сказал Алексей.
Саша так и сделала, но стоило ей отодвинуть щеколду, как передняя дверь тут же отворилась, и внутрь хижины, держа ружье на прицеле зашел тот самый здоровяк. Именно тогда Саша подумала, какой же было глупостью открывать дверь чтобы привлечь Адама тем самым потеряв драгоценную для них секунду. Мысль испарилась из головы, когда она увидела как ее отец и этот самый здоровяк молча опустили оружия.
– Алексей Иванович? – сказал здоровяк.
Алексей замер на месте, и словно бы язык проглотил.
– Фаррум? – вопросом на вопрос отозвался Алексей.
И действительно, перед ним стоял его некогда бывший студент, который даже перед катастрофой умудрился насолить в самом конце занятия. Да что уж там, он ему и жизнь спас, хоть толком и не успел поблагодарить, поскольку тот сразу же умчался по направлении к выходу.
– Да, это я. Глазам не верится, вы живы? Ёшкин крот… – Стас заметил отсутствующую правую руку у Алексея, и не сводил с нее глаз несколько секунд.
Все в том же окне Алексей, за спиной у Стаса увидел еще двоих парней, идущих в сторону хижины.
– Та дамочка которой ногу пристрелили, сказала, что вы заодно с тем типом, – Стас указал в сторону мертвого Виктора. – Мне приказано вас…
– Но ты этого делать не будешь, – продолжил за него Алексей. – И дашь мне и моей дочке уйти отсюда, прямо сейчас.
– Алексей Иванович, не забывайте, мы уже в расчете.
– Ну тогда я буду снова у тебя в долгу.
Алексей снова взглянул в окно, где те двое были почти у их порога.
– Дай нам уйти, – настаивал Алексей.
Стас поглядел на Сашу, и открыл было рот, чтобы что-то спросить, однако воздержался. Он посмотрел на учителя, на этот раз с серьезным взглядом.
– Когда я сюда пришел, вас уже не было, – сказал Стас. – У вас есть несколько минут форы, прежде чем за вами устроят погоню, но, если вы убежите достаточно далеко, они вряд ли продолжат преследование.
– Я понял.
Стас кивнул в ответ.
Алексей и Саша тут же выбежал из хижины, но Алексей еще на секунду задержался у порога, взглянув на Стаса, который за эти двенадцать лет почти не изменился, разве что обзавелся густой рыжей бородой на лице. Стаса всегда легко можно было узнать благодаря внушительным габаритам и яркими, голубыми глазами.
– Не убивайте его сына и жену. Сделай все что хочешь, Стас, но не допусти этого, прошу тебя.Кивком в сторону окна Алексей дал знать, о ком идет речь. Стас оглянулся в сторону Адама, который подошел к матери и крепко ее обнял.
– У Гордея свои планы на них, он их не убьет. А вот вас с дочерью, Алексей Иванович, запросто, поэтому не советую терять времени и бежать отсюда по добру поздорову, пока я не передумал.
Алексей выбежал вслед за своей дочерью, которая уже скрылась среди осеннего леса.
14. Саша Леонова
Как бы сейчас пригодились листья, которые смогли бы спрятать нас, думала Саша, на секунду посмотрев вверх, где голые стволы деревьев словно вены расползались в разные стороны на фоне голубого неба.
Тревожные мысли до сих пор не выходили из головы, да что уж там, она вообще не могла поверить в произошедшие события этого утра. Еще вчера все было иначе, и у нее внутри теплилась надежда на положительный исход для дяди Вити, и что жители Надежды опомнятся.
Неужели люди способны на такое, после всего что сделал для них дядя Витя? Конечно, когда ты голодный, в тебя словно демон вселился, и вокруг начинает все бесить. Но разве можно так?
– Пригнись! – крикнул отец, и навалился на Сашу, повалив ее на землю.
Раздался громкий хлопок.
Вот уже который раз за эти дни… подумала Саша.
Выстрелы прогремели еще раз пять, прежде чем послышался чей то крики.
– Где они?! Видишь их?
– Да не вижу ни хера!
Искоса Саша посмотрела на преследователей: трое, вооружены невиданным ей никогда оружием. Они приближались к ним медленно и настороженно, напоминая охотников подкрадывающихся к добыче.
Алексей вскочил на ноги, здоровой рукой схватил дочь за плечо и надавил вниз.
– Беги пригнувшись на счет три, – приказал Алексей, – эти ребята настроены серьезно. Готова?
Саша кивнула, крепко взявшись за руку отца. Она всегда брала его за рукав куртки, когда их жизни угрожала опасность.
– На счет три. Один…
Мне страшно, папочка, мне страшно…
– Два…
Я не хочу, не хочу…
Он не успел сказать три. Пуля просвистела прямо над его головой, заставив вскочить с места, словно марафонца, готового к дальнему забегу. Он схватил Сашу за руку и побежал что есть мощи совершенно не обращая внимания на внезапно нахлынувшую боль в культе.
Листья под ногами были мокрыми, то ли от дождя то ли от снега, и Саше чудилось, словно она скользит по льду: одно неверное движение…
Еще один выстрел, но на этот раз Алексей не стал падать, только зажмурился на мгновенье, словно ударился ногой об дверной косяк, но продолжал бежать. Голоса, следовавшие за ними, становились громче и ближе.
– Папа, впереди! – крикнула Саша, заметив обрыв впереди.
– Сука, – выругался Алексей.
Они остановились у самого оврага с резким обрывом, чья глубина была не меньше двадцати метров. Алексей осмотрел стороны оврага – убедился, что он еще и длинный: подъемы виднелись только в ста метрах.
– Бежим? – спросила Саша, поймав взгляд отца на конце оврага.
Снова выстрелы, на этот раз совсем близко. Отец вскрикнул и зашипел, зажав ладонью правое плечо, из которого начала сочиться кровь.
– Папа! – крикнула Саша.
– Прыгай!
– Что?
– Прыгай говорю!
Девочка так и сделала, а за ней и Алексей. Кубарем оба покатились вниз, сбивая телами выглядывающие из земли ветки и вороша желтый ковер листьев. Саше показалось, что падала она вечность, прежде чем этот безумный аттракцион завершился, и она достигла дна оврага. Вставать не хотелось, все это было словно дурной сон, и настало время как раз проснуться, прямо сейчас после этого падения. Она всегда просыпалась в похожие моменты, когда падала с какой-нибудь большой отвесной скалы или же в глубокую яму. И сейчас она проснется, и все будет по старому. Только она и папа вместе в их маленькой хибарке…
Но открыв глаза она увидела перед глазами ворох сырой земли, и желтые, мокрые листья, а впереди на спине лежал отец, который не двигался…
– Папа, папа! – крикнула Саша, и поднялась с таким трудом, что казалось, будто сама земля схватила ее и отказывалась отпускать. Стоило ей встать, как она тут же почувствовала острую боль ниже груди, заставившую ее на секунду остановиться, прежде чем подойти к отцу. Он лежал не двигаясь, но как только Саша подошла к нему, то он вдруг открыл глаза, рукой оттолкнул девочку в сторону и, достав пистолет из кармана, произвел выстрел. Пуля угодила в лоб одного из преследователей, и он кубарем покатился вниз оврага. Саша отчетливо слышала как хрустнула его сломанная при падении шея.
– Прижмись к тому валуну, – велел отец.Не задавая лишних вопросов, девочка прижалась к большому камню, лежавшему в той стороне, с который они скатились сюда вниз. В голове тут же пролетела картинка, где она головой падает на этот камень и ломает себе шею. Слава Богу этого удалось избежать.
Алексей начал подниматься на ноги, скрепя зубами, нацеливая пистолет на уступ где предположительно мог появится неприятель. Из плеча сочилась кровь, большими каплями падая на листву. Саша хотела помочь ему, но Алексей тут же это пресек, помахав ей культей.
Раздался озлобленный крик.
– Ааааа!
А за ним выстрел.
Пистолет из руки Алексея выпал, упав рядом с Сашей. Пуля прошла насквозь Алексея Леонова в районе живота.
– Нет! – крикнула девочка.Она, плюнув на распоряжение отца, тут же бросилась к нему. Внутри появилось тоже самое жгущее изнутри ощущение, что присутствовало в ней несколько дней назад, когда папа был на волосок от смерти. Саша обхватила руки отца и потащила его за камень. Снова выстрел, на этот раз угодивший Алексею в нижнюю часть правой ноги, но он его не ощутил. С большим трудом девочке удалось спрятать тело отца за камнем.
– Ну сука, я до тебя доберусь. Красавчика завалил, ублюдок, – в ярости крикнул стрелявший и принялся осторожно скатывать на дно оврага.
Глаза Алексея были открыты, и застыли на лице дочери. Они так же наполнились слезами как и глаза дочери. Испачканной в крови левой рукой он дотронулся до ее щеки, оставив красную полосу.
– Дина, прости меня…
Саша покачала головой, несколько слезинок разлетелись в разные стороны.
– Папочка, держись, держись, ради бога. Я дотащила тебя тогда, и сейчас дотащу, просто держись.
Саша сняла рюкзак и начала что-нибудь, что могла сгодиться для перевязки.
– Саша.
– Молчи, прошу тебя, молчи.
– Я так тебя люблю, Сашка.
Она продолжала копошиться в рюкзаке. Ничего.
Тварь!
– Я… я люблю тебя…
Он издал хриплый вздох, глаза его замерли…
– Пап…?
Прошу тебя нет, нет, нет…
– Папочка!
Саша положила свою голову на грудь отца, и начала горько плакать.
– Не уходи, прошу тебя, не уходи. Я не смогу, не смогу…
Рядом зашуршали листья, а затем раздался звук вынимаемого из ножен лезвия. Убийца ее отца уже был возле нее, злобно посмеиваясь. Лицо было треугольной формы, глаза большими и словно выпирающими из глазниц. Он схватил девочку за руку, и отбросил в сторону как тряпичную куклу.
– Ох, сегодня таким прямо мой счастливый день! Какую куколку он мне преподнес! Люблю маленьких, беззащитных куколок… – сказал он, облизнув губы.
Саша оглядывалась по сторонам в поисках пистолета, который выронил ее отец.
– Выебу так, что живого места не останется, сладенькая. – Конец лезвия его ножа направился в сторону девочки.
Он набросился на нее, повалив на спину. Его руки, словно кандалы, обхватили ее запястья. Он крепко прижал Сашу к земле, из его рта донеслось зловонное дыхание.
– Отвали от меня! – крикнула Саша.
– Лежи смирно, сучка!
Он ударил ее по щеке с такой силой, что она отключилась.
– Тебе понравится, гарантирую. Еще никто не жаловался…
Но вдруг на лицо Саши хлестнула кровь. Убийца словно бы и не заметил, как пуля вошла ему в спину. Каким-то неведомым образом он умудрился встать с четверенек и обернуться в сторону стреляющего. Стас стоял с вытянутой вперед рукой, в которой крепко сжимал револьвер.
– Стася, ты это чего, а? – от неожиданности произнес лупоглазый.
Еще один выстрел, но на этот раз в голову. Убийца упал на Алексея, распластав руки в стороны.
Тело Саши дрожало от холода и страха. Как только она заметила Стаса, то зажмурилась и приготовилась к смерти, но…
– Беги.
Она открыла один глаз, затем второй. Тот самый здоровяк, что дал им уйти из хижины, стоял в паре шагов от нее.
– Давай, поднимай жопу и беги, быстро! – сказал он.
Но девочка не шелохнулась. Ее парализовал шок. Слишком много всего произошло сегодня утром, а еще больше прямо сейчас. Мозги отказывались думать.
Стас подошел к девочке, грубо взял ее за руку и поднял на ноги.
– Я что, непонятно объясняюсь? Беги отсюда, чтоб тебя, пока я не передумал! Живо!
Именно это "живо!" и привело ее в чувство. Она вскочила с места, схватила свой рюкзак и побежала к концу оврага, даже не думая о том, чтобы оглядеться.
– И что бы я тебя здесь не видел, никогда! Слышишь? Если жизнь дорога, тебя здесь быть никогда не должно! – крикнул Стас, прежде чем девочка скрылась из виду.
На бегу она постоянно вытирала холодные от осеннего утра слезы, и шмыгала носом. Ноги словно существовали сами по себе, и бежали, иногда сталкиваясь то с выпирающем корнем дерева, то с камнем, одним только краешком, выглядывающим из под желтого ковра листьев. Каким-то чудом ей удавалось оставаться на твердой земле, и продолжать побег. Рюкзак на плечах начал казаться таким тяжелым, что хотелось его бросить у ближайшего дерева, и продолжать бежать неведомо куда, только бы подальше от того места, где убили ее отца.
Она боялась оборачиваться, и все думала, что если сделает это, то снова увидит несколько фигур среди стволов деревьев.
Вдруг этот здоровяк все же передумает, и побежит вслед за мной?
Спустя десять минут боль в ногах начала давать о себе, дышать становилось тяжелее и тяжелее. В горле ощущался вкус собственной крови, и она поняла, что если она пробежит еще хотя бы пару метров – ее стошнит.
При мысли об отце голова пошла кругом. Она позволила себе остановиться, перевести дыхание и сесть под ближайшим деревом.
Еще какой-то час назад он был жив…
…Жив!
Ей просто хотелось раствориться, исчезнуть. Внутренности сворачивало клубком, словно кто-то затягивал ее органы все вместе одним тугим узлом. Она ударила кулаком по земле, потом еще и еще, пока на пальцах не появились ссадины.Она сжала свои темные волосы, и покачиваясь у дерева продолжала плакать.
Ее отца больше никогда не будет рядом…
15. Станислав Фаррум
Стас постучал в хижину местного врача, с которым уже успел перекинуться парой слов. Зайдя внутрь он увидел Лизу Гончарову, лежащую с окровавленной ногой, рядом с ней на кровати сидел Гордей, нашептывающий женщине успокаивающие слова.
– Все будет хорошо. Господь с тобой. Он тебя не оставит.
Лицо доктора было растерянным, но он неукоснительно выполнял свою клятву Гиппократа, бегая то к столу с инструментами, то к раненной.
– Станислав? – сказал Гордей не повернув головы. Он словно бы почувствовал его запах. – Удалось поймать сторонников нашего покойного грешника?
– Почти, босс…
В комнате повисла жуткая тишина, которую Лиза нарушила своим громким шипением, когда Денис начал перебинтовывать ногу. Доктор прислушался к словам чужаков, прикрываясь перевязкой ноги.
– То есть как это "почти"?
– Мужика завалили, но девчонки удалось бежать, ну и кроме того… ему удалось завалить Красавчика и Дикого, у него был пистолет, о котором мы не знали.
Гордей встал, и медленно подошел к Стасу. На фоне Стаса, Гордей смотрелся как маленький мальчик перед двухметровым шкафом, но разница в росте не помешала Стасу сделать шаг назад, словно нашкодившему ребенке, которому вот-вот влетит оплеуха за его провинность.
– Ты убил его?
– Да, – незамедлительно ответил Стас.
Незаметно для всех кулак доктора Дениса сжался. Он тяжело выдохнул и продолжил играть свою роль.
– Но девчонку я не нашел, ее с ним не было, – продолжил Стас. – Она успела убежать.
Гордей положил руки на плечи Стаса. Прикосновение заставило здоровяка слегка дернуться.
– Значит сегодня Господь на ее стороне, и решил уберечь.
Гордей развернулся и вальяжно пошел сторону Лизы, после чего продолжил.
– А раз Господь это допустил, то мы не вправе нарушить его волю.
Стас кивнул, соглашаясь с боссом, и пришел к выводу, что играть роль Господа Бога у него получалось пока что неплохо.
– К тому же, что может сделать четырнадцатилетняя девочка одна в холодном осеннем лесу перед в такой жуткий холод?
– Двенадцать, – вдруг подал голос Денис Валерьевич, обратив на себя внимание Гордея и Стаса. – Ей двенадцать, а не четырнадцать, – чуть тише закончил он и снова начал перебинтовывать ногу Лизы, не спуская с собственных рук глаз.
– В любом случае значения это не имеет, – не отрывая взгляда от Дениса, сказал Гордей. – Зима будет холодной, и девочка вернется сюда из-за голода и холода, а я, возможно, прощу ее за то. что она якшалась с людьми, неугодными Богу. – Гордей оторвал взгляд от доктора и снова посмотрел на Стаса.
– Возьми пару человек, сходи на то место и забери тела, нам нужно похоронить их достойно, по-христиански, даже этого, как его…
– Леонова, – сказал Стас, и тут же понял, какую ошибку он совершил, однако вовремя сообразил, и не стал показывать этого.
– Ты знаешь его фамилию? – спросил Гордей.
Стас замялся, изо всех сил пытаясь сохранять прежнее хладнокровное спокойствие.
– Услышал краем уха от местных.
– Местных значит… – Гордей пристально посмотрел в глаза Стаса, словно пытаясь разглядеть истинную правду в них. – Когда это у тебя было время, чтобы болтать с местными?
Стас молчал, не зная каких слов ему подобрать.
– Ладно, обсудим это позже. Делай что велено.
16. Саша Леонова
Раздалось пение соловья.
Саша по-прежнему сидела возле большого дуба, пряча лицо в коленях. Слезы на щеках уже давно высохли, и сил плакать больше не хватало.
Она подняла голову и увидела того самого соловья, прыгающего с ветки на ветку. Крохотные черные глазки птицы отражали дневное солнце, а головка беспорядочно вертелась из стороны в сторону. Саша не сводила с него глаз, воображая насколько сейчас было бы хорошо превратиться в такое же крохотное существо и улететь прочь, куда глаза глядят. Птица издала последний писк и взмыла в небо, присоединяясь к своим соплеменникам, летевшим на юг.
Было одно место, которое она бы очень хотела посетить, и которое видела лишь однажды на картинке того журнала, который она потеряла в лесу, когда на нее с отцом напали волки. Речь, конечно же, шла об океане. Она не могла себе представить каково это, когда такое количество воды скоплено в одном месте и ее настолько много, что не видно ни конца, ни края. В голове не укладывалось. Да, если бы удалось превратиться в соловья, то она определенно полетела к океану.
Совсем не то, что наш маленький ручеек в лесу…
При мысли о воде захотелось пить. Саша пошарила рукой в рюкзаке, нащупала пластиковую бутылку, а потом пила много и долго, и все из-за какой-то необъяснимой жажды, вдруг вселившуюся в нее. Когда она осушила почти половину полутора литровой бутылки, то поняла, какую глупость совершает.
Родника, из которого ты пила все эти годы рядом больше недоступен.
Саша нащупала в рюкзаке еще точно такую же бутылку в полтора литра и одну маленькую, обе были заполненные до краев.
Саша внезапно почувствовала внутри себя огромную пустоту: никогда в своей жизни она не чувствовала себя так одиноко как сейчас. Рядом всегда был папа, подсказывающий, что нужно делать. А теперь только она и рюкзак с незначительным запасом пищи, воды.
Может вернуться? мелькнула мысль. Неужто они способны и меня убить? Не хватило ли им сегодня крови?
Но лишь при одной только мысли о том, что она приблизится близко к этим людям, ко всем тем, кто безжалостно убивали дядю Виктора, Петра Васильевича, и папу…
Нет.
А как же Адам? А тетя Юля? Вдруг я смогу им как-то помочь?
Брось, тебе всего-навсего двенадцать. Что ты сделаешь против людей, стреляющих из настоящих ружей? Адам не маленький, он храбрый парень и сможет постоять за себя и за свою маму.
Да, он такой…
Саша нащупала в кармане нож, тот самый, что так хотела получить от папы. Из памяти совсем вылетело, что получила она его несколько дней назад прямо из рук Дениса, когда тот поставил на ноги папу. Кожаная рукоятка была приятна на ощупь, лезвие чистое и острое. Нож, словно влитой, удобно сидел в ее руке.
Она взглянула на небо, где стая перелетных птиц летела клином в сторону гор. Саша припомнила, как отец в своё время рассказывал ей, что все птицы осенью улетают зимовать на юг.
Почему-то ей захотелось идти туда, куда летела эта стая…
Ближе к вечеру пошел снег.
Не к добру, подумала Саша.
Когда первые снежинки коснулись ее лица, она находилась в центре большого пустыря, где ветки маленьких кустарников давно освободились от листвы и выглядели как длинные, когти неведомого монстра, торчавшие прямо из земли.
Она шла целый день, ноги уже невыносимо устали. Саша преодолевала куда более длинные расстояния, чем сегодня, когда выбиралась на вылазки при этом не уставая, но нынешний день вкупе с пережитыми эмоциями высосал из нее все прежние силы. Озябшие руки она давно спрятала в рукавах куртки, пытаясь хоть как-то спастись от холода.
Пока солнце не опустилось, надо отыскать место где переночевать.
Дойдя до опушки леса, она обернулась, чтобы окинуть взглядом пустырь, который она перешла: застывший, словно гигантский великан наступил на часть леса, оставив в качестве следа ничего кроме жалких кустиков и пустыря состоящей из массы пожелтевших листьев и грязи.
Вдалеке в небе снова показался клин птиц, летящих вдоль ее маршрута.
Значит, я по-прежнему на верном пути.
Захотелось увидеть то самое озеро, о котором рассказывал дядя Виктор в прошлую ночь, когда выкладывал ей с отцом свой план. По словам Виктора, до озера было идти еще очень далеко, почти несколько дней. Саша пораздумала, хватит ли ее скудных запасов, чтобы добраться до туда живой? Все это казалось каким-то нереальным, невыполнимым.
Прежде всего надо решить, где я заночую.
Удалось развести огонь с помощью можжевельника, как они это часто делали с папой вовремя разведки. Провозиться пришлось дольше обычного, и только к вечеру пламя удалось раздуть до махонького костра, способного согреть разве что ладони. Сухих веток в округе было слишком мало из-за по-прежнему падающего снега, так что пришлось немного повозиться и отыскать всего с десяток за почти целый час.
Стало холоднее обычного, но еще терпимо. Огонь с горем пополам спасал, но надежды согреть все тело не было никакой, пришлось укутаться как можно глубже в одежду и накинуть на себя старый плащ, что она успела прихватить еще в хижине.
К несчастью для Саши в рюкзаке она нашла только шесть полосок вяленого мяса и ту самую консервированную ветчину, что так хотела съесть. Она бы так и сделала прямо сейчас, но здравый смысл подсказал, что эту банку лучше поберечь до финишной прямой…
…если она вообще будет…
Пришлось обойтись одной полоской мяса, которую она подогрела на огне, и тремя глотками воды. При таком скудном запасе пищи ей вдруг вспомнилось все то мясо, что привез в грузовиках убийца Виктора. Она представила, как все сейчас набивают себе брюхо олениной и рыбой, радуются и смеются оттого, что вероятность пережить эту зиму выросла в разы.
Но какой ценой…
Ненависть, злоба, гнев, все эти чувства скопились внутри Саши, и совсем немного согрели. Она хотела, чтобы они все разом подавились, схватились за горло пытаясь вдохнуть капельку уже привычного им воздуха, а затем упасть замертво, с выпученными глазами и синими лицами мордой в землю. Да, это было бы прекрасно. В особенности этот чужак Гордей, и Лиза Гончарова. Этим двоим она мечтала не только подавиться, но еще и в это время упасть на что-нибудь острое прямо головой.
Саша, погрузившись в свои мысли, не заметила, как наступила ночь. Стало еще холоднее, чем обычно, а единственным клочком света был ее маленький костер, который становился все меньше и меньше.
Недалеко послышалось шуршание листьев, словно кто-то шел совсем рядом.
– Кто здесь? – Саша приподнялась и вытащила нож.
Позади же раздалось волчий вой, заставивший Сашу развернуться в другую сторону.
Одна лишь темнота вокруг, да и только. Свечение костра едва доставало до деревьев в округе. Внутри у Саши все перекосилось, руки начали трястись от холода и страха одновременно.
Может это кто-то из деревни? По-прежнему меня преследуют?!
– У меня нож, не подходи!
Тишина.
Вновь зашуршали листья, на этот раз совсем в другом месте. Пламя костра покачнулось, едва не погасло. Саша дергалась то в одну сторону, то в другую, словно ожидая что из-за темноты леса вот-вот выйдет кто-то или что-то, хорошее или плохое.
Скорее плохое…
Она отступила на шаг, пока не почувствовала позади дерева к которому прижалась и села, держа нож наготове.
Звуки все не прекращались и не прекращались, пока не затихли через несколько минут.
Возможно, это был только ветер.
Наступило утро.
Костер давно погас, и его остатки замело тонкой пеленой снега, которая становилась толще с каждым часом. Именно идущий с неба снег заставил Сашу проснуться. Её куртка, волосы и плащ успели покрыться белоснежным слоем. Стоило ей очнуться, как она сразу почувствовала непробиваемый холод, заставляющий дрожать ее тело. Отцовский нож лежал прямо между ее ног и, по всей видимости, выпал из ее рук, когда после ночного шума она умудрилась заснуть.
Она попыталась встать и снова развести костер, чтобы подогреть полоски мяса, но руки отказывались ее слушаться, словно бы они уже были не частью ее, а кого-то другого. Пришлось есть пищу холодной, украдкой смотря на консервную банку с ветчиной, которая так и манила ее открыть прямо сейчас.
Нет, нет, даже думать не смей. Только в крайнем случае.
После завтрака она снова отправилась в путь, держа курс на юг. Впереди были лишь сплошные, голые стволы деревьев, которым казалось никогда не будет ни конца, ни края. Очень хотелось поскорее выбраться из их плена в какой-нибудь очередной пустырь, для того чтобы хотя бы увидеть, где она, не сбилась ли с пути. Одно только яркое и белое солнце виднелось среди верхушек деревьев, и заставляло верить в лучшее.
Тело не пробивало холод, из-за чего идти приходилось все медленнее и медленнее. Удивительно, как за одну только ночь снега нападало так много, что я даже и не почувствовала.
Она прекрасно была знакома с холодом и не раз видела, как некоторые люди в деревне умирали из-за него, просто не просыпаясь в своих постелях. Она и сама как-то замерзла так, что почти целый день папа лежал рядом с ней, согревал ее, предварительно укутав во все, что было в доме. Так делали все люди в деревни, спасаясь от холода. Правда не всех это спасало.
Саша иногда оглядывалась назад, думая, что увидит кого-нибудь позади, например, того самого здоровяка, что позволил ей бежать. Ведь папа знал его! Это было большим удивлением для нее. Она с удовольствием хотела бы узнать кто он такой, откуда знаком с папой, и почему он один из этих негодяев? В ее голове родилось сотни теорий на этот счет, но все это были лишь пустые размышления, однако, они хоть как-то заставляли не думать о морозе, и продолжать идти. Глубоко в душе Саша хотела, чтобы позади нее сейчас появился тот самый здоровяк (имя она никак не могла вспомнить), да чего греха таить, любой другой человек, способный дать ей тепло и нормальную, горячую пищу. Видит Бог, ей хотелось сдаться прямо сейчас, и побежать обратно, но слова отца, его последние слова останавливали ее, и она продолжала идти с мыслью…
Не сдамся, не дождетесь…
Она шла несколько часов, прежде чем нашла труп косули, чье брюхо было вспорото, а внутренности уже успели промерзнуть. Глубокие рваные раны на шее и уже едва видимые отпечатки лап на снегу убедили в причастности к содеянному волков – большой проблемы этих лесов. Вспомнив свою последнюю встречу с двумя такими, исхудалыми и голодными до безумия, умудрившиеся завалить ее достаточно сильного отца на лопатки, у нее засосало под ложечкой. Волки всегда были опухолью для жителей деревни, они калечили охотников во время их походов в лес, умудрялись покусать, а иногда и убить далеко зашедших от деревни людей, а бывало и вовсе внаглую совершали набеги на деревню, которые, к счастью, никаких успехов до сих пор для них не принесли. Дядя Виктор не раз говорил, что столь агрессивные волки – это их рук дело, покуда охотой мы отнимали у них добычу, нарушая некую пищевую цепь всех этих лесов (Саша тогда еще долго не могла понять, что это за цепь такая), но иного пути добывания пищи у них не оставалось. Не одними овощами будешь сытым! Были созданы правила, отдельно для охотников и отдельно для жителей, но все равно эти правила рано или поздно нарушались либо случайно, либо нарочно, один из которых произошел два года назад.
