Даниил Корнаков
Эсхато. Бешеные
27. Станислав Фаррум
Стас постучал в дверь. Молчание. Он постучал еще сильнее, но ответа так и не последовало. На его плече висело ружье, в правой руке был пистолет, но не заряженный и без магазина внутри.
– Слушай, мне нужно только с тобой поговорить и все, – сказал он как в щель двери, прислонившись к ней почти вплотную.
Он продолжал настаивать на своем и большущим кулаком стучать в дверь.
– Я тебя не трону, обещаю.
За дверью раздался приглушенный голос:
– Да если бы и тронул, я бы тебе устроил похлеще, чем нож в бедре.
Стас ухмыльнулся, представляя, как тринадцатилетний подросток, весивший не более сорока пяти килограмм, будет пытаться предпринять что-то против него. Хотя этот парень не такой простой, как кажется, не такой, как мальчишки из Назарета, подумал Стас.
– Ладно, вот что, – начал Стас, – можно все решить двумя путями. Первый – я ломаю эту чертову дверь. Она с виду хлипкая и мне будет достаточно пары ударов, чтобы снести ее с петель. Итог этого действия: я буду зол и раздражен, а когда я в таком состоянии…лучше тебе не знать. Второй – ты спокойно открываешь, выслушаешь мое предложение и решишь принять его или нет. Итог этого действия: я не буду. Ну так что? Как тебе такие варианты?
В ответ тишина. Через несколько секунд, – ушедших наверняка на размышление, – послышались приближающиеся шаги, скрежет замка, скрип двери. Темноволосый парень, все с тем же ненавистным взглядом и сжатыми губами появился на пороге и облокотился на дверь, явно не желая впускать гостя.
– Что тебе, дылда? – сказал Адам.
Дылда?! Да что этот…
Но Стас решил пропустить это мимо ушей.
– Для начала хочу зайти, если ты не против.
– Я против.
– Тогда буду расценивать это как первый вариант, потому что злым я стану от проклятого холода снаружи.
Адам, не спуская глаз со Стаса, отошел в сторону, все же позволив тому пересечь порог. Мальчишка заметил пистолет в его руке.
– Кончить меня хочешь? – сказал Адам, кивнув в сторону оружия.
Стас заметил взгляд мальчика.
– Если бы хотел, сделал бы это еще вчера ночью.
– Так чего же не убили?
– А смысл? – Стас подошел к одному из стульев, напротив стола, где еще вчера восседал Гордей. – Можно присесть?
Адам помотал головой.
– Нет, нельзя, – сказал Адам.
Стас раздраженно выдохнул, пытаясь бороться в поступающим внутри гневом. За все годы службы на Гордея он сгубил почти все свои нервные клетки, а этот пацан намеревался прикончить его окончательно…
– Слушай, малой, кончай уже вести себя как капризная девчонка. Я пытаюсь быть с тобой вежливым, а на «ты» не позволял переходить.
Адам посмотрел на великана, что-то раздумывая у себя в голове.
– Садись, но тыкать я продолжу.
– Это почему же?
– Мне так хочется.
Стас махнул рукой в сторону парня и сел в кресло. Он положил незаряженный пистолет на стол и жестом пригласил Адама сесть, напротив. Адам, не сказав ни слова и не спуская с пистолета глаз так и сделал.
– Знаешь, я не хочу время тратить и играть в психолога, успокаивая тебя, – начал Стас.
– Играть в кого? – лицо Адама сконфузилось.
– Эм, неважно. В общем, я поясню все вкратце – с твоей матерью все будет хорошо, в Назарете ей не причинят вреда, Гордей об этом позаботится. Второе – ты обязательно увидишься с ней, но это будет нескоро, в лучшем случае после зимы, в худшем…нескоро.
При этих словах Адам опустил голову в отчаянии.
– Зачем ему вообще нужна моя мама?
Стас наклонился чуть ближе к столу.
– Я не знаю, честно, но гарантирую – он ее не тронет. Я слишком хорошо его знаю…
Стас облокотился на спинку стула. Деревянные ножки скрипели и, казалось, что еще одно неаккуратное движение, и стул превратится в отдельные куски.
– А до тех пор я пообещал твоей маме, что пригляжу за тобой. Мы с ней вчера вечером очень мило побеседовали… – Стас саркастично улыбнулся, – и я дал ей слово, а своих слов я на ветер не бросаю. – Голос Стаса немного поник, а глаза посмотрели в сторону. – Родители учили меня, что все обещанное твоим ртом, должно делаться твоими руками.
Адам недоумевающие смотрел на Стаса, который погрузился в себя.
– Ну так чего ты хочешь? – не выдержал наконец Адам.
– Я хочу, чтобы мы стали с тобой друзьями, по крайней мере на то время, пока я не смогу найти способ договориться с Гордеем и вызволить тебя отсюда.
– Мне не нужна твоя помощь, – поспешил ответить Адам.
– Ох, еще как нужна. Твои соседи и любимые сожители, знаешь ли, не совсем доброжелательны теперь с вашей семьей. Я разумеется понимаю, ты сам парень не промах, но что можно сделать одному против несколько дюжин?
– Сколько их – не имеет значения, – ладони мальчика сжались в кулаки. – Я буду рад прикончить хотя бы одного из них, чтобы отомстить за отца.
– Но-но, ковбой, не в мое дежурство.
Стас достал из кармана полностью заряженный магазин с патронами и положил его на стол рядом с пистолетом.
– Чтобы тебя не посещали эти коварные мысли, хотя бы сегодня, я отвлеку их на более полезные дела. – Стас взглядом указал на пистолет и магазин. – Знаешь, как пользоваться этой штукой?
Мальчик внимательно разглядел оружие, рука так и тянулась взять его в руки.
– У отца был другой, с барабаном…
– У него был револьвер, понятно. Эта штучка будет попроще для такого пацана, как ты, и хорошо подойдет, чтобы защитить себя, пока мы будем вместе искать твою подругу. Не знаю правда от чего кроме своры бешеных волчар там защищаться.
Лицо Адама вдруг покраснело, взгляд тут же уперся в лицо Стаса.
– Условий несколько. Мы возвращаемся сюда этой же ночью. Также ты не палишь из этого красавца, когда тебе вздумается, – Стас указал пальцем на пистолет, – боеприпасы не бесконечны, да и вообще, лучше надеется, что в ход они не пойдут. Ну и последнее, самое важное – ты не отходишь от меня ни на шаг, помни про мое обещание твоей матери. Мы договорились?
– Да, – сказал Адам и тут же вскочил с места.
– Вот так быстро? – спросил Стас.
– Разумеется, быстро, а ты что думал, я буду сидеть и сутки думать над твоим предложением, пока моя подруга мерзнет там?
– Окей, на этом и сойдемся, – Стас бросил магазин в сторону мальчика. – Но, лично я считаю, что это пустая трата времени. Эта ночь была невыносимо холодной, а при девчонке, если мне память не изменяет, ничего не было. И это еще не учитывая зверье, которое ходит в лесах голодное, типа волков.
– Не молоть языком, дылда, а одевайся, – сказал Адам, собирая все необходимое.
– Ох и договоришься ты, малец.
28. Саша Леонова
Теодор дотащил ее до сетчатого, высокого забора на верхушке которого была колючая проволока, на улице по-прежнему стоял день, поэтому Саша могла отчетливо разглядеть, что было на другом его конце. Около десятка двух и трехэтажных зданий из кирпичной кладки; наблюдательные вышки вдоль забора. Одна из вышек была без крыши, и, казалось, если ее слегка подтолкнуть она рухнет вниз как карточный домик. Грузовики, очень похожие на те что были увидела в деревне, были изувечены, без колес и покрыты ржавчиной. Это место было давно покинутым, и в нем не чувствовалось присутствия человека.
– Ну вот, пришли, – сказал Теодор, опустив ручку носилок. Он подошел к забору, потянул на себя одну из его частей и открыл его словно страницу книги.
– Что это за место? – поинтересовалась Саша, все еще оглядываясь кругом. С отцом они еще ни разу не заходили так далеко.
– Военная база, давно заброшенная.
– Зачем вы сюда меня везете? – Саша была напряжена. Это место вселяло какой-то страх.
– Слишком много вопросов, облачко, – сказал он, подходя к носилкам.
– Хватит меня так называть! – Саша стиснула зубы, почувствовав прилив боли в ноге.
Теодор, не сказав ни слова, полез в свой рюкзак, снова достал ту самую белую баночку и потряс возле уха. Звук был нечастый, внутри явно осталось мало таблеток. Он вздохнул, но все же открыл банку, бросил одну белую таблетку к себе в ладонь и протянул девочке.
– Что это? – спросила Саша, притворившись, что видит это лекарство впервые.
– Просто пей и хватит задавать вопросов.
Теодор протянул ей флягу с водой. Она взяла таблетку в рот, сделала несколько глотков и проглотило лекарство.
– Нам нужно добраться до вон того здания, – Теодор указал пальцем на трехэтажный, кирпичный корпус. – Там закончим с твоей раной.
Теодор взялся за носилки и потянул их в сторону забора. По непонятным причинам у Саши побежали мурашки по телу.
Она была напугана.
Когда они достигли нужного здания, носилки пришлось бросить. Саша с неохотой, но все же отдалась незнакомцу на руки, и тот потащил ее вглубь здания. Внутри была полная разруха: куски кирпича на полу, старая деревянная мебель, облупившаяся давным-давно белая краска на стене и потолке. Однако приятно было наконец увидеть что-то другое помимо снега, который уже осточертел.
Теодор открыл старую, железную дверь и Саша увидела лестницу, ведущую вниз.
– Куда мы идем? – насторожилась она, пытаясь разглядеть во тьме хоть что-то.
– В безопасное место.
Теодор начал спускаться по лестнице, медленно и аккуратно, чтобы не споткнуться и не уронить свой живой груз. Сердце Саши начало стучаться в несколько раз быстрее. В куртке она нащупала отцовский нож, убедилась, что сможет вытащить его, как можно скорее, если что-то пойдет не так…
Эх, если бы не сломанная нога.
Наконец их спуск по лестнице закончился, и они очутились во мраке освещаемый лишь тусклым светом, исходящий сверху от входа в здание. Затхлый и сырой воздух вокруг напомнили ей тот самый подвал, в котором пришлось ночевать несколько дней назад. От этой мысли стало еще более жутко. Она сжала рукоять ножа еще крепче.
Этот тип странный, не нравится он мне. Да, он спас мне жизнь, но у каждой палки есть два конца: возможно, он спас меня для своих будущих нужд, вот только каких…?
Теодор сдвинул большой, деревянный шкаф. Скрип разносился по всему подвалу. Уши закладывало, и Саша стиснула зубы от этого жуткого скрипа. Как только шкаф был сдвинут не более чем на метр, девушка заметила небольшой люк с железной ручкой. Теодор взялся за нее, потянул на себя и люк со звоном и скрежетом открылся, продемонстрировав винтовую лестницу, ведущую в очередной непроглядный мрак.
Снова вниз. Уж очень много всего плохого и неприятного происходит в подобных подвальных помещениях. Это еще больше ее насторожило…
Теодор оглянулся, посмотрел в сторону места откуда они пришли. Его взгляд был полон настороженности.
– Теперь вниз, – сказал Теодор, подходя к Саше.
– Нет, – не раздумывая с ответом, сказала девочка не отрывая взгляда от винтовой лестницы.
Теодор без каких-либо споров начал подходить к ней, чтобы снова взять на руки, и Саша решила, что сейчас самое время действовать. Она выхватила нож из кармана.
– Я не хочу туда, хватит с меня. Я вас не знаю, не знаю это место… – сказала она.
Теодор вздохнул. Он словно бы и не замечал ножа, и посмотрел девочке прямо в глаза.
– Я, кажется, представился тебе еще утром, – сказал Теодор.
– И что? Я должна сразу поверить вам на слово, лишь потому, что вы назвали мне свое имя?
– Должна, потому что я тебя спас и продолжаю спасать, а ты лишь усугубляешь положение.
Теодор уверенно приблизился к Саше, схватил ее за кисть руки и сжал так крепко в области укуса, что девушка взвыла и выронила нож из руки. Все это произошло так быстро, что она даже не успела предпринять какие-либо действия ножом.
Дзынь раздался звук упавшего лезвия, затем оглушительная оплеуха от Теодора, оставившая на правой щеке Сары красный след. Девочка схватилась за горевшую от удара сторону лица, одинокая слеза вытекла из правого глаза.
– Еще раз вытащишь свою железку, и лечить тебе будет нечего, понятно изъясняюсь?
Саша не ответила. Теодор приблизился ближе к девочке, да так, что она смогла почувствовать его смердящее дыхание и разглядеть все жилки на шраме над левым глазом.
– Я спрашиваю, ты меня поняла? – каждое слово он произнес четко и громко, словно сержант, отчитывающий свою роту.
– Да, я поняла.
– Вот и славненько, облачко, а теперь потопали вниз.
29. Станислав Фаррум
Время уже шло к обеду, но никаких признаков Саши Леоновой они так и не нашли. Снег шел не переставая. Мороз колол щеки тысячью крохотными иглами. Адам понял, что оделся недостаточно тепло для такой погоды. Почти всю дорогу Стас так и не заговорил с мальчиком, за исключением оврага, где он последний раз видел девочку.
– Вот здесь, – Стас указал пальцем на место рядом с камнем, тем самым, где двое суток назад пряталась девочка. Про то, что отца Саши так и не нашли он предпочел молчать, как и про то, что было после того, как он убил собственного напарника. Он по-прежнему чувствовал себя виновным за то, что позволил двенадцатилетней девчушке уйти в лапы холодной смерти. Да и лучше не говорить об этом парню сейчас, иначе их и без того хрупкое перемирие разрушится окончательно.
– Предположу, что она побежала в ту сторону, – сказал Стас, указав, где последний раз увидел убегающую девочку. Он по-прежнему старался осторожно играть свою роль, не вызывая у Адама подозрений и судя по реакции мальчика, пока ему это удавалось.
– Значит, юг… – сказал Адам так тихо, что Стас его не расслышал.
– Что ты сказал?
– Неважно. Пойдем.
С тех пор прошло часа четыре. Ходить по снегу, да еще и в такой мороз было тяжким занятием, да и желудки уже изнывали от недостатка пищи. Стас оглянулся в сторону парня, чьи щеки покраснели, а тело время от времени одолевала дрожь, но тот как ни в чем не бывало, продолжал уверенно шагать вперед.Явно надеется найти свою подружку, предположил Стас, да мертва она, малец, мертва…никто не выживет после того, что было тут все эти дни.
Они начали пересекать поле, чтобы добраться до опушки леса на той стороне. Стас был твердо уверен, что совсем скоро найден окоченевший труп и никогда себе этого не простит. Но слова красивой, хоть и неуравновешенной, по его мнению, дамы, с сыном которой он шел бок о бок, почему-то давали надежду.
"Ты ничего не знаешь про Сашу Леонову…"
– То место откуда ты, – заговорил вдруг Адам, как обухом по голове для Стаса. – Сколько вас человек?
Сначала Стас подумал, что от холода ему уже мерещатся голоса, покуда мальчик за всю дорогу и слова не проронил. Посмотрев в сторону Адама, Стас увидел, как у мальчишки снег прилипает к ресницам и кончикам черной челки, показывающимся из-под шапки.
– Около пяти тысяч.
– Так много?! – удивился Адам, остановившись на месте и взглянув на Стаса большими глазами. – Врешь!– Да толку мне тебе врать, малой. Около того, и с каждым годом становится все больше и больше.Мальчик продолжил идти, пытаясь представить в голове такое большое количество людей в одном месте.
– Откуда так много людей? Где вы их всех взяли?
– Отовсюду. То тут, то там, вот и до вас очередь дошла.
Стас кашлянул, надеясь что это не начало какой-нибудь болезни, уж очень не хотелось свалиться с простудой в первые дни правления в этой помойке.
– Гордей, при всей твоей ненависти к нему, смог сделать нечто невероятное, – продолжал Стас. – В чем-то я с ним не согласен, но его достижения неоспоримы. Назарет – это начало будущего.
Адам не медлил с ответом.
– Мне плевать на все его достижения. Он виновен в смерти моего отца.
Стас предпочел ничего не отвечать парню и отойти от этой темы.
– Нам нужно согреться, развести огонь, – предложил он.
– Нет, – тут же отрезал Адам. – Нам нужно идти, Саша может ждать нас уже у той опушки.
– Саша может нас не дождаться, если мы замерзнем среди этого пустыря и… – он хотел сказать «присоединимся к ней…» но вовремя остановился. Мальчишка по-прежнему говорит о девчонке как о живом человеке. —…и ничем не сможем помочь. Десять минут, этого будет достаточно, чтобы согреться и подкрепиться для новых сил.
Адам хотел возразить, гримаса протеста уже успела наполовину сформироваться на лице, но все же он предпочел согласиться с предложением чужака. Холод, как-никак, давал о себе знать.
– Разведем костер тут, – сказал Стас. – Может, твоя подружка заметит его, и сама нас найдет.
– Так значит пять тысяч человек? – Адам жевал мясо, грея ладони у костра. Задавая вопрос спутнику, он даже не посмотрел в его сторону, – и кто все эти люди?
Стас не торопился с ответом, предпочитая сначала как следует переживать жесткие куски мяса.
– Инженеры, плотники, сантехники, ученые, даже художники имеются, много кого. Каждый делает свое дело.
– А чем ты занимаешься? – спросил Адам.
– Разведчик. Езжу туда-сюда и ищу людей подобно вашему поселению.
– И затем также убиваете их предводителя, да?
Стас перестал жевать и отложил кусок мяса. Он внимательно посмотрел на мальчика, смотревшего на него с презрением.
– Слушай, все эти правила придумал не я, ясно тебе? Я лишь делаю то, что мне велят, чтобы просто выжить, понимаешь? Сейчас это делают все, каждый долбаный уцелевший человек.
– А если тебе на голову твой начальник насрет в целях выживания, ты тоже согласишься?
– Так, все, – Стас бросил кость съеденного мяса в сугроб. – Мне надоело вся эта срань. Почему всегда пытаешься быть с людьми вежливыми, а они…
– Вежливыми?! – Адам крикнул так, что Стас даже дернулся от неожиданности. Рука мальчика тянулась к ножу за поясом, но почему то Стас чувствовал, что он его не вытащит. У парня просто сработал рефлекс.
– Я похоронил своего отца не пойми где в лесу без надгробия, чтобы эти сволочи не раскопали могилу. У меня отняли мать и увезли в непонятно куда! Ты и твои дружки лишили меня всего за какие-то сутки! Сутки! И ты говоришь мне о вежливости? Да она мне на хер не уперлась твоя вежливость, дылда!
Адам все же вытащил нож из кармана, но сдержал себя и просто швырнул его в снег рядом, а затем расплакался. Точнее, впал в истерику, еле дыша.
Стас не шевелился и чувствовал себя каким-то беспомощным. Нет ничего жалостливым в мире чем рыдания женщины и плач ребенка. Он понятия не имел, как нужно обращаться с детьми, поэтому просто сел напротив парня и продолжал поддерживать костер в ожидании, что тот успокоится сам.
Спустя пять минут Адам вдруг заговорил и сказал для Стаса совершенно неожиданное:
– Если на то пошло, то я начинаю задумываться, а не обманул ли он действительно жителей, затаив излишки мяса. Не могло же оно там очутиться не пойми откуда…
Стас на секунду перестал разгонять уголь веткой и посмотрел на Адама. Уж он то знал, что произошло в действительности, и как лично таскал куски мяса вместе с Ваней и Лисом через черный ход хижины его отца, когда вся деревня была полностью отвлечена представлением Гордея, его друзей и кучу провизии. В открытии двери изнутри им помогла Лиза Гончарова, которая под весь шум умудрилась попасть внутрь хижины и впустить троицу внутрь.
– Он хранит еду в этом подвале. – Женщина указала пальцем на пол, где виднелся вход в подвал. – Вам нужно действовать быстро, иначе весь план рухнет. Я вернусь к остальным, у вас не более десяти минут.
Они управились за семь.
В мальчике поселились сомнения, он не мог предположить, как мясо в действительности попало в подвал. Возможно, у него еще не было времени здраво рассудить над этим, покуда последние дни у мальчишки выдались действительно ужасным. Когда-нибудь придет время, и он обратит внимание на внезапно странное поведение Лизы Гончаровой, начавшиеся почти месяц назад, когда в Назарете уже как три месяца знали о существовании деревни.
Намного было бы проще поубивать всех жителей, забрать их пожитки, и, что самое главное, завладеть источником. Но Гордей всегда твердил, что это «не по-христиански», и находил более изощренные и трудные методы, которые в девяносто процентах случаев срабатывали вот уже не с одним похожим поселением. Он предпочитал завоевать любовь у людей, сделать их будущими «сынами и дочерьми божьими», что, конечно же, подразумевало под собой рабочую силу, которую Стас видел каждый день в Назарете. Но были у Гордея и еще какие-то планы на всех этих жителей, которые до сих пор остаются для Стаса тайной…
Говорить мальчику сейчас, что он частично виновен в смерти его отца – это значит автоматически занести себя в черный список, который тот уже наверняка составил. Возможно, что Стас уже был в нем.
– Просто…, – продолжил Адам, – он всегда заботился о нас с мамой и хотел для нас только лучшего. Быть может, он и сделал это и…
Казалось, Адам вот-вот снова заревет, но он держался как мог, хотя дрожащие губы его выдавали.
Стас искал ответ на вопрос мальчика, – а если быть точнее, то подходящую ложь, – но, кроме как правды, в голове не было ничего. Настанет время и, если оно позволит мне подружиться с этим мальчуганом, я обязательно скажу правду, но не сейчас.
Ложь она ведь как хороший стейк – главное долго не передержать и вовремя снять со сковороды, как любил поговаривать его отец.
Вместо ответа Стас решил выкрутиться иначе, достав из рюкзака маленькую флягу, обтянутою натуральной, светлой кожей. На ней были инициалы «Н.Ф.». Стас открыл крышку, вдохнул запах содержимого, блаженно улыбнулся, и после протянув ее мальчику.
– Что это? – спросил мальчик с интересом смотря на флягу.
– Виски. Там немного, но я угощаю!
Мальчик взял флягу, поднес ноздри к горлышку и сморщился.
– На вкус дрянь, – ухмыльнулся Стас. – Но пара глотков тебя согреет и успокоит, несмотря на вкус.
Дожил, дружище! Даешь двенадцатилетнему щеглу бухло! Хорошее начало!
Адам с подозрением, но и не без интереса сделал пару глотков, после чего сморщился и отдал флягу владельцу. Мальчик держал рукав куртки у губ, словно бы его вот-вот стошнит.
– Боже, ну и дрянь, – сказал Адам, уже и потянулся к бутылке с водой.
Стас улыбался, наблюдая за реакцией мальчика.
– Да, дрянь, но действует по назначению.
Он сделал несколько глотков без всякого отвращения на лице. Адам с интересом наблюдал, как ему это вообще удается, наслаждаться подобным…
– Эх, – сказал Стас, смотря на флягу, как на фото, где изображены его старые, давно почившие родственники. – Мой отец обожал выпивать. Даже сейчас этот вкус у меня ассоциируется только с ним.
Стас бросил флягу в рюкзак, и вернулся к поддержанию огня. Несколько минут они сидели в тишине, пока Адам не сказал.
– Я чувствую.
Стас вопросительно посмотрел на мальчика.
– Тепло, здесь, – Адам дотронулся пальцем до груди.
– Значит, действует, – сказал он, ухмыльнувшись —. Ты сейчас выпил виски, который старше тебя лет на пять это точно. Если бы твоя мама узнала, что я тебе предложил это выпить – отколотила бы похлеще, чем тогда, когда я тебе дал по челюсти.
Мальчик слегка улыбнулся, и Стаса это успокоило. Адам встал с места, достал нож из сугроба, и засунул его в карман.
– Нам нужно идти, иначе…
Адам вдруг замолчал, всматриваясь вдаль. Он поднес ладонь ко лбу, чтобы спрятаться от солнца.
– Что-то заметил? – спросил Стас, наблюдая за движениями мальчика.
– Там кто-то идет, прямо сюда… – через несколько секунд он добавил. – Саша!
Мальчик тут же вскочил с места и побежал навстречу таинственной фигуре, медленно идущей к их маленькому лагерю.
– Постой! – крикнул ему вслед Стас, но Адам даже и не подумал останавливаться, делая уверенные, хоть и медленные шаги по сугробам снега, который доставал почти до колен. Стас взял ружье, лежавшее рядом, проверил заряжено ли оно, и побежал за парнем, стараясь наступать на его следы.
Ружье так, на всякий случай.
– Саша! Сашка, мы здесь! – кричал Адам, махая рукой фигуре, до которой было метров сто. Солнце, ярко светящее в глаза, по-прежнему мешало разглядеть лицо приближающегося человека, однако точно можно было понять, что он ускорился.
– Да погоди же ты! – кричал вслед Стас, отставая от парня буквально на несколько шагов, но тот словно бы оглох и настырно шел вперед. Наконец, спустя несколько минут, Адам остановился, по всей видимости разглядев таинственную фигуру, которая, в свою очередь, не переставала идти прямо на него. Стас не мог разглядеть кто же именно приближается к мальчику, потому что Адам загораживал незнакомца собой.
– Это вы? – спросил Адам. – Что с вашим…?
Мальчик указал пальцем на незнакомца, который судя по скрипу снега продолжал идти вперед, прямо на него. Именно в этот момент у Стаса, здорового мужчины, по телу пробежали мурашки от страха. Он услышал бульканье и рычание, звуки, которые он не слышал вот уже много лет, но которые отпечатались в его памяти на всю жизнь. Стас оттолкнул Адама, и увидел мужчину. Его глаза были красным от полопавшихся внутри сосудов, черные зрачки бегали из стороны в сторону, смотря то на Адама, то на Стаса. Из открытого рта капала алая слюна, падая на длинную, испачканную седую бороду. На его плече висел лук, леска которого порвалась и моталась у самых ног.
– Отойди, – сказал Стас левой рукой, отталкивая Адама, а правой потянулся за ружьем на плече. Чужак продолжал двигаться на них, не сбавляя темпа и был уже в паре шагов от Стаса, который нацелился ружьем в голову и нажал спусковой крючок. Но выстрела не последовало. Птицы, сидевшие на деревьях, не разлетелись в сторону. В декабрьском лесу раздались лишь глухие щелчки, один за другим.
– Проклятье, – сказал Стас, кинул ружье в сторону и хотел было выхватить пистолет из кармана, но вспомнил, что отдал его Адаму. Тот стоял как вкопанный, не сводя взгляда с зараженного. Просить оружие, и целиться уже не было времени, Стас натянул шарф на рот и набросился на зараженного, полагаясь на свои габариты. Он повалил больного на лопатки, крепко прижал его руки к снегу, но чувствовал, как его хватка слабеет с каждой секундой: сила зараженного была велика, как и тогда…
– Не стой столбом! Стреляй в него! – крикнул Стас.
Адам наконец отошел от оцепенения, взял пистолет из кармана и подбежал к Стасу. Он прицелился, нажал на спуск, но выстрела не последовало.
– Предохранитель! – крикнул Стас, держа зараженного из последних сил.
Мальчик в спешке и аккуратностью девственника, который впервые связался с лямками лифчика, начал искать, где же находится предохранитель. Но познания в огнестрельном оружии у него до сих пор были практически на нуле. За исключением того, как нужно стрелять, Стас так и не успел показать ему, как пользоваться этой штукой. Адам в спешке положил оружие обратно в карман и достал из-за пояса то, с чем он действительно умел обращаться – нож. Он крепко взялся за рукоять, нагнулся на колени и не колеблясь, вонзил лезвие в шею зараженного. Адам отпрянул назад, не решаясь вытащить нож обратно и, все еще со страхом в глазах наблюдал за извивающимся телом. Стас позволил себе ослабить хватку, податься в сторону мальчика кувырком и сократить расстояние между ним и чужаком, который вертелся из стороны в сторону, вырисовывая кровавого ангела на снегу.
– Дай пистолет, – сказал Стас, протягивая руку мальчику.
Адам протянул Стасу пистолет, пронаблюдал, как тот «снимает с предохранителя» сдвинув маленькую защелку вниз между спусковым крючком и магазином, а затем прицелился. Но прежде чем сделать выстрел, он прижал лицо Адама к себе в куртку со всей силы, а сам свободной рукой прикрыл свои глаза. Громкий хлопок. Птицы разлетелись с деревьев вокруг пустыря. Мгновенно всхлипывания прекратились, как и булькающие звуки. Стас ослабил хватку левой руки, прижимающую Адама, а затем посмотрел на рукав своей куртки, которой прикрывал глаза – чисто.
– Это один из наших охотников, – пробормотал Адам, не спуская глаз с месива, в которое превратилось голова зараженного. – Он и еще двое должны были вернуться еще три дня назад.
Стас встал на ноги, осмотрел себя с головы до ног, а затем начал оглядываться по сторонам.
– Проверь, чтобы на тебе не осталась его кровь, – сказал Стас.
– Что? Зачем?
– Просто делай, что я тебе говорю.
Адам начал осматривать себя, пока Стас шел за ружьем, которое лежало в снегу.
– Что с ним произошло? Почему он накинулся на тебя? – спросил Адам спутника, наблюдая, как тот проверяет ружье.
– Патрон отсырел, паскуда, – пробормотал Стас, словно бы находясь в другом месте, где не было ни Адама ни зверского холода вокруг, а только он, ружье и труп охотник «Надежды» напротив.
– Ты меня слышишь? – чуть громче и настойчивее обратился мальчик к Стасу.
– Да, я тебя слышу. – Стас вынимал патроны из ружья, оглядывал каждое и часть из них клал в карман, а часть бросал в снег, при этом осматриваясь вокруг. – Мне нужно, чтобы ты притащил бутылку с бензином, она осталась у меня в рюкзаке, там.
Мальчик посмотрел в сторону, откуда он начал бы свой мини-марафон по сугробу навстречу собственной смерти, не будь рядом Стаса.
– Зачем?
– Может хватит задавать так много вопросов?
Голос мальчика стал на порядок громче обычного.
– Я буду их задавать до тех пор, пока не получу ответы. – Адам указал на свежий труп, кровь которого уже пропитала весь рядом лежащий снег. – Что произошло с ним?!
– Разве не понятно? Он стал одним из них, – сказал Стас, выбросив последний патрон в снег.
– Одним из кого?
– Из долбанных «бешеных». Ты что, не знаешь из-за чего мир покатился к чертям?
– Бешеных? – спросил Адам, не понимая, о чем говорит спутник.
– Зараженных, – сказал Стас, – Вирус Мортем, тебе отец или мать рассказывали о нем?
Адам приоткрыл рот, не веря своим ушам.
– Но ведь они все передохли много лет назад! – настаивал Адам.
– Да, я тоже так думал, до сегодняшнего дня. – Стас, словно учительской указкой, навел ружье на труп. – Все гребанные симптомы налицо, из глаз течет кровь, тошнит ей же, и главное… – он посмотрел прямо в глаза мальчику, —…хочет тебя убить. Много лет лет назад я лично истреблял этих ублюдков, потерял родных и знакомых, и знаю, что где один такой, там и десять таких же других.
Стас принялся заряжать ружье сухими патронами.
– Тело нужно сжечь, – продолжил он. – Иначе до него могут добраться дикие животные, заразиться, и тогда эта хрень распространится везде в радиусе многих километров.
– Но как же он заразился…
– Не знаю, – ответил тут же Стас. – И времени проводить расследование нет. Нужно поспешить обратно в деревню, всех предупредить. Иди за горючим, а я пока посторожу тут. Они, суки, живучие.
Мальчик посмотрел на труп, затем кивнул Стасу и пошел в сторону костра.
– Эй, Адам, – позвал его Стас.
Адам обернулся.
– Ты молодец. С ножом ловко вышло.
Мальчик ничего не ответил и направился вперед, где виднелся маленький огонек костра.
Стас проводил его взглядом, оглядел лесные опушки вокруг, а затем подошел к телу. Он выдернул одним резким движением нож из глотки зараженного, вытер лезвие о снег, положил его себе за пояс и посмотрел в мертвые глаза, все еще залитые кровью; в ветвистые вены, что были вокруг них, на кровавые «слезы», засохшие на скулах и пропадающих где-то в бороде.
Он вспомнил, когда впервые столкнулся с первым своим бешеным, и как стал свидетелем гибели человечества двенадцать лет назад…
