Денис Владимирович Морозов
Кудесник в городе богов
Сквозь слезы, навернувшиеся на глаза то ли от ветра, то ли от сожалений, он заметил, что поляну заполонили целые полчища бесов и чертей, закованных в железные брони. Одно дело отдать душу на чистом просторе, другое – вляпаться в середину врагов рода людского, которые эту самую душу так и норовят отобрать.
Немил принялся извиваться и завопил:
– Нет, к чертям не хочу!
Тут он заметил, что падает не один. Вокруг него с перекошенной алмазной тверди сыпались небожители: боги, богини, волшебные животные, навьи и гриди. Навьим духам и гридям, не говоря уже о божествах, нечего было опасаться: они плавно парили, выбирая место посадки, и не беспокоились о столкновении.
Туман над поляной развеивался, бесы топтали снег, собирая полки и строя чертей в ряды, настолько прямые, что им позавидовало бы самое искусное войско. Они готовились к нападению свыше. Командиры вглядывались в небеса сквозь узкие прорези в шлемах и возбужденно хлестали о землю хвостами.
Перед глазами Немила мелькнул нижний сук Мироствола. До земли оставалось всего ничего. Воевода-бес хищно взглянул на него, ухмыльнулся и велел подчиненным расчистить площадку, чтобы превратившийся в снаряд человек никого не задел.
В этот миг из туч вынырнул серый Рублик с всадницей в красно-золотой шубке. Звенислава направила скакуна вниз. Крылатый конь соколом устремился к земле и догнал человека. Звенислава ухватила Немила за пояс и подтянула к седлу. Он вцепился в седельную излучину и повис на ней, болтая ногами. Оставшиеся ни с чем черти разочарованно взвыли, желая ему вдогонку всех бед, какие могло придумать их извращенное воображение.
Последние силы Рублика ушли на головокружительный вираж. С трудом взмахнув крыльями, он опустился подальше от адского воинства, у подножия Мироствола, где легко было спрятаться среди вывороченных корней. Но стоило его копытам коснуться земли, как из темного зева пещеры, ведущей в подземный мир, выскочил трехголовый Полкан, втянул воздух тремя парами влажных ноздрей и залился лаем в три глотки.
Конь скакнул прочь, но чудовищный пес бросился за ним, норовя ухватить за хвост то одной, то другой пастью. Немила тряхнуло так, что он едва удержался в седле. Горящие зеленым пламенем глаза пса мелькнули у него над головой, на лицо ему упали брызги липкой слюны.
Вслед за Полканом из жерла пещеры полезли бесы, которых перепончатые крылья за спинами делали похожими на огромных нетопырей. За ними вырвался огненный змей – он мгновенно взмыл ввысь и начал нарезать над поляной круги, преследуя плавно приземляющихся богов и Перуновых витязей.
Скатившийся с небес золотой щит с грохотом воткнулся в землю. Ярило поспешил вытащить его и подставил под струи пламени, которыми огнезмей обдал ошеломленное небесное войско. Зеркальная гладь щита отразила огонь, но змей ушел на новый круг, чтобы атаковать богов с тыла.
Едва придя в себя после падения, Стрибог затрубил в Рокотун. Услышав сигнал рога, Полкан взвизгнул и отпрянул. Немил вытер его слюну и ударил по крупу коня, голося:
– Рублик, миленький, выноси из беды, иначе ты зря нас спасал!
Звенислава дернула уздечку и направила скакуна к воинам, поднимающимся после падения.
– Что случилось? Что тут происходит? – заголосил человек. – Отчего небо перекосилось, почему все пошло кувырком?
– Святогор предал богов и переметнулся к врагу, – отрывисто бросила Звенислава. – Брак с богиней ничего для него не значит. Он как был дикарем, так и остался. Ты сам видел, как он тряс небеса.
– А с какой стати бесы так разлютовались?
– Кто же их разберет? Может, они ждали нашего нападения, а может, и сами давно собирались в атаку. Вот и настал их час, теперь только держись!
Внезапно Рублик заржал и встал на дыбы. Немил почувствовал, что чья-то грубая лапа схватила его за шкирку и вырвала из седла. Свалившись на снег, он разглядел перед собой заросшие козлиной шерстью ноги и копыта со стальными подковами.
– Враг! Спасайся! – крикнула Звенислава.
Немил поднял глаза. Расправив перепончатые крылья, над ним возвышался бес Лютобор, облаченный в кожаные доспехи с нашитыми металлическими чешуйками. Демон потянулся к нему влажным рылом, обнюхал и удовлетворенно рыкнул:
– Моя добыча! Я тебя за версту чую.
– А как дырка в твоей груди? Ветерок в нее не задувает? – спросил Немил.
– Дырка уже заросла, – ответил бес. – Побеспокойся о собственной душе. Мы ее заждались, а господарь ждать не любит.
Рублик налетел на демона и попытался ударить его копытами, но враг одним движением корявой руки опрокинул коня вместе с наездницей.
– Веня, тебе его не одолеть! – прохрипел Немил. – Скачи за подмогой! Пусть меня выручит кто-нибудь посильнее.
Конь поднялся, взмахнул крыльями и полетел к краю леса, куда адское войско теснило гридей. Бес поволок кудесника на середину поляны, где Огнезмей, вернувший себе человеческий облик, стоял в окружении воевод, похожих на знатных иноземных господ в пышных придворных одеждах.
– Хозяин, я к тебе не с пустыми руками, – осклабился Лютобор. – Погляди, какой у меня подарочек!
И он швырнул Немила под ноги князю тьмы. Лиходей пнул человека сапогом и произнес:
– На кой ляд он мне сдался? Скорми его упырям. Им нужна кровь, чтобы нарастить плоть.
Бес заржал, схватил человека за шкирку, и, как щенка, потащил через поляну на то место, где месяц назад стоял храм Трояна. Немил извернулся, но вырваться из цепких когтей демона не получилось.
Лютобор дотащил его до огромных корней Мироствола, вывороченных из-под земли. Отростки корневищ вились, как толстые змеи, создавая преграды всех мыслимых форм, из-за чего подножие Древа превращалось в лабиринт. Но бес ориентировался в этом скоплении, как дома.
Немил оказался на берегу двух ручейков, журчащих из-под кряжа. Бес наконец отпустил его, кудесник плюхнулся оземь, но тут же подскочил, как ужаленный. Прямо под ним из-под снега торчали старые человеческие кости, набросанные, как попало. Желтый череп откатился в сторону и таращил пустые глазницы в небеса.
– Знаешь, кто это? – спросил Лютобор.
– Не хочу знать, – пролепетал пленник.
– И правильно. Ты превратишься в такого же упыря, и будешь мечтать о том, чтоб на тебя плеснули водицей из этих ручьев. И господарь окажет тебе эту милость, но только, если ты будешь служить ему верой и правдой. Смотри!
Бес схватил старый ковшик Немила, валяющийся в куче хлама, зачерпнул из левого ручейка и полил кости. Снег зашипел, как от пламени, земля под ним обуглилась дочерна, но кости, наоборот, помолодели – с них слезла болезненная желтизна, они стали белыми и сложились в скелет. Даже череп сам собой подкатился и сел на позвоночник, довершив картину.
– Хочешь потрогать? Не бойся, – коварно предложил Лютобор.
Вместо ответа Немил отполз подальше. Демон зачерпнул из второго ручья и опять полил кости. На этот раз ничего не случилось, и у кудесника отлегло от души.
– Что, фокус не удался? – спросил он, радуясь, что хоть чем-то может уесть злыдня.
– Ой-ей-ей, как я мог так осрамиться? – взвыл бес, и так хищно осклабился, что Немилу стало нехорошо.
Скелет шевельнулся, оторвался от земли и привстал.
– Где-то я это уже видел, – бледнея, проговорил кудесник.
– Еще бы! – подтвердил бес. – Души мучеников страдают в пекле до тех пор, пока их не выпустят на волю. Стоит полить обглоданные кости мертвой водой – и они соединятся. Стоит плеснуть живой – и душа страдальца восстанет из небытия. Вот только к настоящей жизни она не вернется. Ей до боли захочется снова почувствовать вкус настоящего существования, снова захочется ощутить свое тело с горячей кровью. Вот только крови после сорока дней мытарств уже нет, и она не вернется. И тогда душа кинется высасывать жизнь из каждого, кого встретит. Вот как этот упырь. А теперь угадай: в ком из нас двоих течет горячая кровь?
Скелет потянулся к Немилу костлявыми пальцами.
– Сгинь! Отстань! – завопил человек, на карачках отползая к ручью.
На дубовый сук приземлился хорохористый ворон. Он сбил с Древа листочек, зеленый и свежий, как и все, что росло на дубу. Лист упал в ручей, почернел и свернулся в сухую трубку.
– Хочешь попить? – предложил бес.
– Нет! – рванулся Немил.
Скелет вцепился ему в шею, череп лязгнул зубами.
– Добро пожаловать в Лиходеево царство! – злорадно расхохотался демон. – Скоро твоя душа попадет в вечное рабство, и ты превратишься в такого же упыря, мечтающего глотнуть хоть капельку чужой крови. Ради нее, этой капли, ты будешь готов на любую гадость. Ты станешь прислуживать Лиходею и исполнять его прихоти. Ты будешь рваться на волю и грызть жилы детям, женщинам и старикам. Ты станешь способен на зверские преступления, каких твой разум даже не может вообразить. А все потому, что не захотел поступить к нам на службу, когда тебе давали такую возможность. Вместо этого ты сбежал к богам. На что ты надеялся? На то, что тебя укроют? Защитят? Ну и как, защитили?
Немил нащупал ковш и ударил им по рукам, сдавившим его горло. Костяшки рассыпались, но тут же принялись собираться обратно. Морозный воздух прорезал рев Рокотуна – это Стрибог подавал знак к атаке.
– Да, защитят! – тяжело дыша, проговорил человек.
Он распрямился, размахнулся пошире, и заехал длинным ковшиком по черепу, отчего тот слетел с позвоночника и покатился по полю.
– Слышишь зов Рокотуна? Это небесное воинство пошло в нападение. И не важно, что с ним нет князя. Даже оставшись в меньшинстве, они способны раскидать чертей по кочкам, бесов стереть в порошок, а Лиходея развеять по ветру!
Лютобор изменился в лице. Влажное рыло втянуло воздух, пробуя его запах. Витые рога над головой дрогнули, а хвост взметнул снег, показывая неуверенность.
– Не надейся, – сказал бес. – Наши полчища встретят гостей хлебом-солью. А с тобой я успею расправиться, и никакие завывания мне не помешают.
Лютобор поднялся во весь рост и навис над Немилом. Из крючковатых пальцев выскочили длинные когти, похожие на ножи. Демон оскалил неровные зубы и потянулся к человеку, приговаривая:
– Не получилось скормить упырю? Не беда. Утоплю тебя в мертвой воде!
– Держись, Немилушка! – послышался голос сверху.
Звенислава на Рублике подлетала, сжимая в ладони секиру с серебряным лезвием. Ее появление рассмешило демона до того, что тот приостановился.
– Это твоя подружка? – трясясь от хохота, спросил он. – Вот она, твоя выручка! Силы небесные! Какова мощь! Каков напор! Лети сюда, моя девочка, я вас вместе угроблю!
– Получи же и ты мой подарок! – проскрежетала сквозь зубы небесная дева и выпустила секиру.
Вместо того, чтобы упасть, серебряное лезвие взвилось ввысь, нацелилось на беса, и ловким движением отсекло ему один рог.
– Это еще что за шуточки? – недоуменно воскликнул он, щупая обрубок.
– Секира Перуна! – выкрикнула Звенислава. – Ей не надо указывать, кого бить – сама ищет врагов!
Сзади грянули кости – восставший скелет накинулся Немилу на плечи и попытался прорвать его кафтан. Секира мгновенно отреагировала, заложила крутой вираж и рассекла череп на ровные половинки. Скелет обрушился, позвонки рассыпались, кости воткнулись в снег и застыли, не шевелясь.
Бес попытался схватить оружие за рукоять, но секира вывернулась и отсекла ему второй рог. Лютобор развернулся и бросился наутек, поджимая хвост. Сверкающее лезвие понеслось за ним, норовя отсечь кончик хвоста с острым шипом. Звенислава расхохоталась, Рублик поднял крыльями тучу снега и плюхнулся рядом с Немилом.
– Цел? Садись быстрее, и полетели! – крикнула дева.
Немил полез в стремя, но вдруг оглянулся и вымолвил:
– Погоди! Я узнал кое-что важное.
– Нет времени! Кострома велела передать тебе секиру своего супруга, но рать богов может не устоять. Сеча уже закипела!
– Погляди только, что я нашел. Мертвая и живая вода. Текут себе ручейками, пройдешь мимо и не догадаешься.
– Не до них теперь.
– Надо набрать, – упорствовал кудесник.
Он раскидал снег и нашел в куче хлама метлу и огромную ступу, в которой могла бы поместиться ведьма, если б ей вздумалось полетать. Затем под руку попался его старый котел, в котором он варил сонное зелье.
– Не то, все не то, – бормотал человек.
– Ты не их ищешь? – Звенислава подобрала пару фляг, сделанных из высушенных тыкв.
– Какая ты умница! Как раз то, что нужно! – обрадовался кудесник.
Осторожно, стараясь не коснуться журчащих струек, он набрал воды сначала из одного ручья, а потом из другого. Звенислава спрятала их в суму, перекинутую через седло.
– Летим к нашим! – лихо выкрикнула она.
– Снова нет, – охладил он ее пыл. – Возвращайся к своим, а я разыщу Лиходея.
– Ты с ума сошел! Он тебя тут же прикончит!
– До сих пор не прикончил, а там будь что будет.
– Неужели ты не боишься? – восхитилась его подруга.
– Сказать по правде – дрожат жилки, – признался он. – Только куда деваться?
– Берегись князя тьмы! – предупредила дева.
– Поздно беречься. Раз взялся за дело – придется довести его до конца, – ответил Немил. – Лети к нашим, проси подмоги, а я постараюсь вызнать, что надо, и не убиться.
– Держись! – крикнула Звенислава, разворачивая Рублика.
Конь взмахнул крыльями и понес ее к Радужному мосту, сияющему вдалеке.
Немил перелез через корень и оказался на поле брани. Поляна оглушила его бряцанием оружия и суматошным мельтешением бойцов. Сражение закипело неожиданно, свалившиеся с неба боги, навьи и гриди едва успели вооружиться и теперь бились всем, что под руку подвернулось.
Стрибог продолжал выдувать рев из Рокотуна, собирая соратников и призывая их строиться в боевые порядки. Велес с медвежьей рогатиной отгонял незнакомого беса, за спиной которого угрюмо надвигался ряд закованных в броню чертей. Хорс крушил вражеские шлемы кистенем с шипастой гирькой на цепи, но ему приходилось несладко в окружении демонов, насевших со всех сторон. Переплут и Судимир отбивались, чем попало, и, судя по их растерянным лицам, держаться им оставалось недолго. Даже старейшина Род, и тот носился по полю, как молодой, и размахивал булавой, но его зычного и повелительного голоса не хватало для наведения порядка. В этот миг всем было не до человека. Над этим переполохом нарезал круги огненный змей, время от времени выплевывая струи пламени. Ярило прикрывал соратников огромным щитом, но его на всех не хватало.
Змей опустился позади полка демонов, принял облик Великого Лиходея и взгромоздился на спину трехголового пса. Увидев царя бесов, облаченного в роскошный заморский кафтан, Немил испытал такой ужас, что его затрясло. Он мгновенно припомнил и первую встречу с этим владыкой, и посмертную судьбу, к которой тот приговорил его душу, и беса, преследующего его по пятам. Картинки пережитого замелькали перед глазами. Одно воспоминание о них вгоняло кудесника в ступор и вызывало прилив жара, от которого пот катился по лбу, несмотря на морозец.
Полкан встал на дыбы и разразился таким оглушительным рычанием, что с ветвей Мироствола посыпался снег. Воеводы адского воинства выстроили полки и ровными рядами начали наступать на богов. Секира Перуна налетела на крайний полк, черти бросились врассыпную, но остальные ряды не поддались панике и сохранили выдержку.
Немил протянул руку – секира почуяла его и послушно легла в ладонь. Он вклинился между задним рядом ушедшего в наступление полка и перерезал путь Лиходею. Горящие глаза Полкана оказались прямо напротив. Пес разинул три пасти и обдал его липкой слюной.
– Стой, князь тьмы! – заорал человек, размахивая секирой. – У меня оружие Перуна. Сейчас как спущу его – оно мигом твоим слугам рога посшибает!
– Что у тебя за привычка – лезть под ноги в самый неподходящий момент? – скривился Лиходей. – Почему ты не в пекле?
– В пекло мне еще рано, – дерзко ответил Немил. – Останови сечу, иначе тебе будет худо!
– Не я ее начал, не мне ее и останавливать.
– Как это: не ты ее начал? А кто вывел войско из преисподней? Кто заполонил Дольний мир? Кто полез на богов в миг, которого они вовсе не ждали?
– Так ты думаешь, что это я? – рассвирепел Лиходей.
Его голубые глаза налились кровью и начали метать искры.
– Гляди – это мой дом! – он указал на пещеру, зияющую темнотой. – Я в своей вотчине. И что, боги оставили нас в покое? Как бы не так! Они высыпались нам на головы, надеясь застать врасплох. Но бесы не так просты. Мы ждали, что твои господа подстроят какую-то пакость, и вот она произошла. Мы готовы к ней. Мы будем сражаться, и на этот раз пойдем до конца!
Рублик вернулся, оставив наездницу за лесной чащей. Он порхнул к человеку, заставив отшатнуться чудовищного Полкана. Немил забрался в седло и почувствовал себя в ударе. Секира в ладони придавала ему уверенности, а конь нес так ровно, что не нужно было держаться. Он взмыл ввысь и налетел на князя тьмы, угрожая наточенным лезвием.
– Не ври! Отбрехаться тебе не удастся! – напористо закричал он. – Ты подослал Вертопраха, чтобы он отравил Перуна, а после шпионил бы за богами и выведывал, что творится в небесной крепости. Лишив жизни великого князя, ты развязал войну, которая приведет к концу света – об этом говорит прорицание Трояна. Однако тебе и этого недостало. Ты опозорил богов, вступив в любовные сношения с Ладой. Мало тебе оказалось войны – ты еще и унизил тех, кто выше тебя!
Лиходей искал глазами оруженосца, но, услышав последние слова человека, вдруг зашелся таким гомерическим хохотом, что Немил смутился.
– Что-что? – протирая навернувшиеся от смеха слезы, переспросил царь демонов. – В какие сношения я вступил с Ладой? В любовные? Вот умора! Жаль, что войско меня не слышит – вон куда оно убежало, сейчас прижмет твоих покровителей к лесу и доконает. Нет, не скрою, завести любовь с Ладой мечтает каждое существо, которое хоть раз испытывало хоть какое-то влечение. Но чтоб Лада дала мне? Эй, Лютоша, ты где! Послушай, что городит этот несмышленыш!
Затерявшийся Лютобор не откликался, но его участие царю и не требовалось. Он так ржал, уткнувшись в псиную шерсть, что с Немила слетел весь его боевой пыл.
– И потом – что ты плел насчет этого праха, или как там его? Это кто такой? С чего ты взял, будто я его знаю?
– Не притворяйся, – упавшим голосом произнес Немил. – Это твой посол. Он прошел в Горний мир и свидетельствовал твое почтение на свадьбе Перуна.
– Никаких послов от меня к богам не было уже десять веков. Да и на свадьбу Перун не приглашал ни меня, ни моих подданных, даром, что когда-то мы дружбу водили.
– Ты не посылал послов? – изумился Немил.
– С какой стати?
– Но кто же тогда этот черт?
– Все черти здесь, воюют с твоими небесными хозяевами.
– Ага, значит, войну все-таки ты замышлял! – воскликнул Немил, уличив во лжи супостата.
– Вовсе нет. Она свалилась на нас, как снег на голову. Хоть мы и ждали чего-то подобного, но начинать сами не собирались.
– Бесы выскочили из преисподней и начали шнырять по Долу. Это нарушение договора. Вы должны сидеть под землей и не высовываться.
– У нас приключилась беда. Она началась у тебя перед носом, только ты ее не заметил, или просто не понял, что происходит. Помнишь, в палате у Всеволода я велел отнять твою душу?
– Как же не помнить? У меня из-за этого вся жизнь пошла наперекосяк.
– И что помешало тогда это сделать?
– Откуда я знаю? У вас, лиходеев великих, свои нравы. Не моего ума это дело.
– Ледяное ожерелье растаяло и сорвалось с моей шеи. Его скрепляли чары древнего посоха, принадлежавшего Маре. Мы держали богиню в плену в морозном дворце, но кто-то стащил посох и помог ей сбежать. Темница растаяла, а злодейка черным лебедем пролетела над Железным лесом, вырвалась в Дол и скрылась неизвестно куда. Я послал своих слуг разыскать ее, и сам вылетел в облике змея, чтобы найти ее след. Но как я ни реял над зачарованным лесом, как ни рассматривал снег – не нашел ничего, чтобы напомнило бы о ней. А Перун, этот пень, только мне помешал. Прилетел и давай драться молниями. Нет бы, спросить, что да как – может, тогда он и сам бы ко мне присоединился, как в старые добрые времена.
– Чем эта Мара тебе так навредила?
– Она царица древнего царства, что было сковано льдом и морозом. Ей одинаково ненавистны и боги, и бесы. Мое пекло – горячий ад, но ее ад был ледяным, оттого мы друг друга не переносим.
– Но причем здесь война?
– Война выгодна Маре, потому что обрушит все мироздание. После наступит хаос – такой, какой был до сотворения миров. Это как раз то, что ей хочется. Пустая земля, покрытая снегом, и ни души вокруг – вот, что ей нужно. Это ее царство, и она будет властвовать в нем безраздельно.
– Значит, вы не собирались нападать на небеса? – спросил удивленный Немил.
– Я тебе уже четверть часа это твержу, безмозглый человечишко, а до тебя все никак не доходит, – вышел из себя Лиходей.
– Мне нужно передать это своим. – Немил решительно развернул Рублика к дальней опушке, у которой кипело сражение.
– Как бы не так! – передразнил его Лиходей. – Твое место – в пекле, туда ты и отправишься!
И он саданул сапогами по бокам пса. Полкан зарычал, оскалил все три пасти и прыгнул к Немилу, пытаясь подцепить его клыками. Рублик взмыл и не дал противнику ухватить себя.
– Ах, ты так? Отведай секиры Перуна! – вышел из себя кудесник.
Он выпустил рукоять из ладони. Лезвие обрушилось на пса и одним махом отсекло ему левую голову.
– Что, съел? Берегись силы небесной! – вскричал человек.
Лиходей соскочил с пса и укрылся за его жесткой шкурой. Разгулявшись, секира принялась сыпать удары один за другим. Полкан взвыл и встал на задние лапы, но как он ни рычал, как ни злобствовал и не бесился, обе оставшиеся головы вскоре упали на снег, обагрив его кровью.
– Я и тебя возьму в плен! Сдавайся, не то посеку! – воинственно голосил Немил, облетая вокруг Лиходея.
Но князь тьмы не проявлял признаков беспокойства. Из обрубков на теле Полкана хлестала кровь, его туша осела на снег, но продолжала судорожно шевелиться. Из левой раны вылезло три новых шеи, на их концах взвились свежие головы, которые тут же раскрыли пасти и залились злобным лаем. То же самое повторилось и справа – на месте отрубленной головы появилось три новых, а затем и в середке возникло три новых пасти, которые оказались еще больше и ужасней, чем прежние.
Пес воспрянул, подпрыгнул, поймал вертящуюся секиру зубами и перекусил ее рукоять. Древко с хрустом переломилось, лезвие безвольно упало на снег и замерло без движения. Полкан выплюнул остатки измочаленного дерева, спружинил задними лапами, и внезапно подпрыгнул так высоко, что дотянулся до Рублика и опрокинул его.
Немил вывалился из седла и плюхнулся в снег. Конь принялся отбиваться, судорожно хлопая крыльями, но сопротивляться девяти пастям сразу он не мог.
– Брось это мясо, пусть летит, куда хочет. Подбери человека! – приказал Лиходей.
Полкан прекратил терзать коня и наступил на грудь Немилу, распростертому на земле. Человека сдавило, ему стало трудно дышать.
– Рублик, лети к Звениславе! За подмогой! – через силу прохрипел он.
– Хватит с ним церемониться. Рви его! – велел хозяин.
Пес оскалился, будто радуясь такому приказу. Все девять голов потянулись к Немилу с разных сторон. Девять пар зеленых глаз прожгли его ненавистью, девять пастей обдали смрадным дыханием. Кудесник зажмурился, решив, что наступают последние мгновенья его жизни.
В этот миг над поляной вновь поплыл раскатистый зов Рокотуна. Рог звучал с новой силой, разнося весть о том, что в сражении наступил перелом.
Бесовские полчища потекли вспять. Воеводы обратились в бегство, ряды воинов рассыпались, уступая дорогу атакующей небесной рати.
– Что там еще? – раздраженно бросил Лиходей, позабыв про Немила.
Полкан снял лапу с груди человека, втянул воздух девятью парами ноздрей и глухо заворчал.
– Это Перун атакует! Что, не ждал? – мстительно крикнул Немил.
Он не верил своим глазам. Дружина заоблачных гридей растеклась по поляне, от края до края перегородив ее червлеными щитами. Над кольчугами и шлемами реяли разноцветные знамена, наконечники рогатин и копий жалили чертей, не успевших убраться с пути. Но самым удивительным было то, что впереди этого горнего воинства скакал властный витязь в лазурном корзне, прикрывающем блестящие сталью доспехи. Белоснежный Гром расправлял крылья, легко перенося всадника с края на край, а тот лишь сжимал в руках древко стяга, сшитого из трех полосок – алой, лазурной, и тоненькой белой посередине.
– Знамя великого князя! Перун ожил! Сейчас всю нежить разом и передавит! – заливался Немил, торопясь как можно сильнее вспугнуть врага, лишь бы тот поскорее убрался.
Однако сам он не понимал, что происходит. Всадник в шлеме с опущенным забралом не отличался от громовержца. Перуну принадлежали и корзно, и стяг, и даже конь, единственный в своем роде. Но чтоб Перун, и очнулся? Как это могло произойти?
– Стоять! Куда вас несет? – гневно воскликнул Лиходей, пытаясь замедлить повальное бегство.
Но его воины разбегались, не слушая властелина. Приблизился Лютобор, опасливо обойдя стороной секиру с измочаленной рукоятью.
– Господарь, все отступают. Позволь доставить тебя в безопасное место, – робко произнес демон.
– Что случилось? – Лиходей вцепился в шерсть своего пса и привстал, чтобы получше разглядеть происходящее.
– Появился Перун, всех громит.
– Не может такого быть! Это какое-то наваждение!
– Не испытывай его гнев на себе, лучше поберегись, покуда не поздно, – настаивал бес.
Полкан залился злобным лаем из всех девяти глоток, и понес седока к темному жерлу пещеры. Лютобор поспешил следом. За ними втянулись воеводы и рядовые, в панике бросающие щиты, копья и палицы. Возникла давка, бесы полезли по головам чертей, давя и сминая собственных подчиненных.
Мимо Немила пронесся Мстивой, не желающий упускать добычу. Плотный ряд гридей окружил вход в пещеру. Горние воины принялись колоть копьями зады чертей, визжащих от давки и сутолоки. Близнецы Мирослав и Славомир сомкнули щиты и так налегли на противников, что те попадали с ног.
В считанные минуты поляна очистилась от врагов. Облачный Гром подскакал к Немилу, все еще не пришедшему в себя после схватки с Полканом. Стрибог раздул ветер, подхвативший остатки чертей и поднявший их в воздух. Порыв взметнул лазурное корзно на плечах всадника и расправил полотнище знамени, знакомого всем трем мирам.
Немил хотел что-то сказать, поприветствовать внезапно ожившего горнего князя, но язык одеревенел, и ему не удалось выдавить из себя ни слова. Всадник звонко расхохотался и снял шлем с забралом. Изумленный кудесник увидел оживленное лицо с румянцем на щеках, пронзительный взгляд светло-голубых глаз и женскую косу, уложенную поверх головы.
– Кострома! – выдохнул он.
– Ты на каком свете, на этом или на том? – сверкая очами, спросила богиня.
– Сам не знаю. Поди, разберись, когда вокруг такая кутерьма.
– Вижу, ты говорлив, как и прежде. Значит, за тебя можно не переживать.
– Госпожа, – обратился Мстивой к Костроме, – черти загнаны в подземелье. Прикажешь преследовать их?
– Разумеется! Все вперед! – воскликнула Кострома, и ударила пятками Грома.
– Погоди! – испугался Немил.
Он едва успел схватить облачного скакуна за уздечку.
– Там, во тьме – Железный лес. Сквозь него не пройти, наши воины перережутся.
– Ах, как же я не подумала! – Кострома закусила губу. – Может, все же удастся схватить Лиходея?
– Бесы уже унесли его. Они мешкать не станут.
– Какая досада! Логово супостатов нужно брать с ходу, пока они не опомнились.
Отставшие божества собирались вокруг, с обожанием глядя на свою предводительницу.
– Ты заменила Перуна, – сказал Ярило, поднося свой золотой щит, почерневший от драконьего пламени. – Вижу, наш государь не ошибся, когда выбрал тебя в жены.
– Без тебя мы бы пропали, – подтвердил Хорс, счищая с гирьки на кистене остатки чертовой шерсти.
Старец Род подбежал, запыхавшись, и принялся распоряжаться:
– В пекло не лезть. Мы там пропадем.
В ответ на этот запоздавший приказ воины разразились дружным хохотом. Гром поднес Кострому к входу в пещеру. Она заглянула во тьму, лихо гаркнула, послушала эхо, и, обернувшись к соратникам, произнесла:
– Стоит чуть-чуть приналечь, и мы их дожмем.
– Не сейчас, сестрица, – настаивал Род. – Дай войску передохнуть. Видишь, как все измотались?
– Мне нужно время, чтобы во всем разобраться, – пропыхтел кудесник. – Я узнал кое-что важное. Может, из этого выйдет прок.
– Если продолжим, то довершим разгром бесов, – упорствовала Кострома.
– Сестрица, ты только что одержала поле, – умоляющим тоном обратился к ней старый владыка. – Погляди: вечер близится, скоро ночь. Тьма – бесовское время, они сильны в темноте, а мы нет. Наших сил недостаточно. Решительный натиск нужно отложить до утра.
– Ну, как знаете, – нехотя бросила Кострома.
Ее конь взмыл и принялся облетать поле, на котором в полном беспорядке валялось брошенное оружие и доспехи.
Вечер в самом деле уже наступал. Солнце закатилось за край леса, и поляну объяли сумерки. Звенислава нашла Немила и обняла его, стараясь не касаться открытой кожи.
– Как я за тебя волновалась! – призналась она.
– А уж я как признателен тебе, моя душенька, за то, что ты меня выручала! – с чувством ответил Немил.
Воеводы выставили у входа в пещеру дозорных, и горнее войско расположилось на ночлег. Заполыхали костры, разложенные не столько ради тепла, сколько ради света.
– Еще чуть-чуть, и Лиходей бы тебя прибрал, – дрожа, произнесла Звенислава. – Больше так не рискуй. Ты давно не малыш, а ведешь себя, как сорви-голова.
– Оно того стоило, – заговорщицки подмигнул ей Немил. – Лиходей, сам не ведая, навел меня на догадку. Боюсь, нам отдохнуть не удастся. Захвати тыквы с живой и мертвой водой, они пригодятся. Нас ждет хитрое дельце. Медлить нельзя!
Превратившийся в гору великан больше не шевелился. Небосвод никто не сотрясал, и он выровнялся. Богини вернулись в свои чертоги, и лишь небесные воины с гридями и вооруженными навьями оставались на Туманной поляне и готовились к возобновлению битвы, которую собирались начать с первыми утренними лучами.
Додола открыла Немилу и Вене Радужный мост, и Рублик унес их на небеса. Дева ждала, что кудесник остановится у Костромы, несмотря на то, что хозяйка усадьбы осталась с воинами на поле брани. Но Немил даже не заглянул в город. Не долетая до Золотых ворот, он повернул коня влево, к южной окраине Вышеграда, где за кедровыми борами и дубравами прятался замок Вертопраха.
– Может, передохнем? – робко спросила дева. – Ты за прошедший день так натерпелся.
– Потерпим еще чуть-чуть, и все будет кончено, – оглянувшись, ответил кудесник. – Я чувствую: ждать развязки осталось недолго.
Он посадил коня перед замком, помог деве спуститься и спросил:
– Помнишь, как ты гадала, каким растением отравили Перуна? Ты говорила, что ни волчья ягода, ни живокость не причинят вреда божеству.
