Марина Колесова
Тетрадь в косую линейку
– Не знаю, для чего он мне, – я поморщилась.
– Сейчас предположение выскажу, только пообещай не спорить сразу, а сначала подумать.
– Хорошо, хорошо, высказывай.
– А если он баклуша? Знаешь заготовка такая под ложку? Вот подбросили его тому, кто должен был с ним нянчиться, и не ложку иметь, а обрубок деревянный. А он возьми и брось. И тут Вселенной могла прийти мысль перекинуть эту заготовку не тому, кто маяться должен был с нею, а кто может из неё полноценную ложку сделать. Это долго и муторно, не спорю, но вдруг ты можешь? Именно ты? И именно поэтому Игорёк так в тебя вцепился, и всем своим маленьким существом умоляет: помоги мне, хочу полноценной ложкой стать. Именно ты можешь мне помочь.
– Как я могу ему помочь это сделать? Я не лекарь! Уже говорила. И вообще ничего такого паранормального сама делать не умею. И к Василию Никифоровичу его не повезу, это исключено. Обычные врачи с ним работают. Та же Оксана, она дефектолог по образованию.
– Мне так кажется, Алин, что достаточно будет того, что ты поверишь, что для него это возможно. Сейчас ты точно не веришь, ты иронично смотришь на все его усилия, внутренне не сомневаясь, что эта задача ему не по зубам, ибо он придаток к своей матери. А он не хочет быть этим придатком. Он всеми силами пытается убедить тебя, что старается стать полноценным и независимым от неё.
– Даже не знаю, что тебе сказать… – протянула я и вдруг уловила аналогию с ситуацией Аркадия и его дочери, после чего меня обожгла мысль, а вдруг действительно это я установила тот барьер, за который этому маленькому человечку с его слабыми способностями никак не перебраться, пока я этот барьер не сниму.
– Попробуй поверить в него, – тем временем продолжил меня уговаривать босс. – И для начала отмени своё требование не приходить играть к моим мальчишкам.
– Э нет, босс. Отменять ничего не буду. Захотят твои ребята играть с ним, пусть к нам приходят. У них должна быть возможность, когда он им начнёт надоедать, уйти к себе домой без объяснения причин, просто сообщив, что им домой надо, и всё. Хочет стать полноценным членом общества, будет учиться считаться с желаниями других и подстраиваться под их нужды, хотя бы из опасения, что если будет капризничать, играть к нему больше не придут.
– Логичный подход. С такой трактовкой ситуации поспорить трудно. Тогда так и договоримся. Я сообщу мальчишкам расклад, и хвалить их начну, если они к нему в гости будут ходить, чтобы поиграть с ним. Думаю, этого будет достаточно, чтобы их мотивировать.
– Ты гений, босс. Я тебя люблю.
– Я тебя больше, Алинка. Ты самая лучшая девочка на свете.
Мы ещё некоторое время поговорили, а потом мне позвонила Оксана, и сообщила, что Игорёк уже в кровати и ждёт меня.
Я пошла его укладывать и впервые за всё это время, сидя с ним и гладя его по голове, начала думать не о том, что это временно, и мне надо лишь чуточку потерпеть, пока не вернётся его мать, а о том, что мне хочется, чтобы и без неё он смог стать полноценным нормальным мальчишкой, а вернётся она или нет, дело десятое.
Запись шестьдесят шестая. Муж признаётся мне в измене.
Как ни странно, но мой настрой на позитив и возможные перспективы для Игоря подействовал подействовал, и он стал намного лучше себя вести, меньше меня нервировать и истерики почти совсем исчезли.
Сыновья босса теперь приходили играть к нам и подружились с Димой. Очень часто он с ними и Игорьком что-то мастерил, например, воздушного змея, потом они запускали его все вместе или играли в настольные игры. Димка вообще, как оказалось, очень хорошо умел ладить с подростками. Все трое его слушали, затаив дыхание, и им было с ним интересно. Он им и про работу свою рассказывал, и о детстве. Иногда вместе с ними заходила Анна Яковлевна. Димка и с ней наладил контакт, и она стала приносить то испечённые ею пирожки, то какие-то ватрушки. Даже Джесси теперь бывала у нас практически каждый день, и лишь на ночь её уводили в свой вольер.
Короче, жить все стали чуть ли не одной большой семьей, которая лишь на ночь расходилась по разным домам.
Правда, я и босс не часто принимали участие в таком совместном времяпрепровождении, но на это имелись объективные причины: работы у нас с ним было много. И приезжали мы достаточно поздно.
Кстати, ездить мы часто начали на одной машине, и обедали, и ужинали тоже чаще всего с ним вместе. Лишь раз или два в неделю босс уезжал без меня, скорее всего, для того, чтобы посетить свой «гарем».
***
Жизнь текла размеренной чредой дней, и тут в один из дней, когда я, уложив Игоря, хотела уйти к себе, Димка попросил меня пойти поговорить с ним наедине.
Когда мы сели с ним в его кабинете, он, нервно теребя в руках ручку, которую взял со стола, проговорил:
– Алин, я не знаю, что на меня вчера нашло, да был выпивши, в суде дело выиграли, пошли отметить, посидели. Приехал сюда, хотел сразу спать лечь пойти, и что-то с Оксаной языком зацепился, какие-то детские воспоминания, потом она начала комплименты мне делать, я на автомате ей. Одним словом, Алин, я тебе изменил.
– Дим, этого следовало ожидать. Ты взрослый мужчина. Секс тебе нужен. Я рада, что ты нашёл ту, которая тебе нравится. Думаю, вы с ней хорошую пару составите. Да и Игорь к ней привык. Я препятствий чинить не стану. Только в суд на раздел имущества не подавай, пожалуйста. Я и так тебе отдам, сколько захочешь. Хочешь этот дом отдам. Хочешь квартиру. Хочешь, и то и другое отдам. А могу деньгами, – достаточно спокойно проговорила я.
– Алин, пожалуйста, не выгоняй меня. Я умоляю тебя. Я клянусь, что этого больше не повторится. Чем хочешь клянусь. Сделаю всё, что скажешь, лишь не подавай на развод. Ты мне очень нужна. Очень.
– Дим, я не понимаю, зачем я тебе нужна.
– Я люблю тебя, Алиночка. Очень люблю. Вчера это был бред. Глупость несусветная. Я не собираюсь жить с Оксаной и не буду, даже если ты выгонишь меня. Но я очень прошу, не выгоняй меня, пожалуйста.
– Как я тебя выгнать могу? Это наш дом, это нажито в браке, по суду половина принадлежит тебе, даже если оформлена на меня. Ты юрист и прекрасно всё это знаешь. Я скорее сама уйду.
– Алиночка, не уходи никуда! Я ни на что не претендую вообще! Это всё твоё, и выгнать ты меня можешь, уйду и ни в какой суд обращаться не буду. Но я умоляю, умоляю тебя, давай сохраним наш брак и продолжим жить вместе. Это глупость я сотворил. Больше такого не повторится! Клянусь!
– А если Оксана сейчас беременна окажется? – задала вопрос я.
– От минета дети не рождаются, Алин. Поэтому никаких детей быть не может, – помотал он головой.
За всё время разговора он не разу не посмел поднять на меня взгляд. Сидел, потупившись, как нашкодивший мальчишка, и вертел в руках ручку.
– То есть это не ты её решил поиметь, а она тебя удовлетворить? – с интересом осведомилась я, поскольку подобный расклад в моём понимании менял всё дело.
– Нехорошо так говорить, я тоже виноват, мог бы и не позволять, но вот чёрт попутал. Что было, то было. Она начала, а я не протестовал и по итогу получается, согласился на это.
– То есть спутницей жизни ты её не видишь? Так?
– Да, Алин. Так.
– Но хорошо тебе с ней было?
– Алин, редко какому мужику минет по вкусу не придётся, особенно если он пьян. Так что, конечно же, я кончил, если ты об этом.
– Так, я всё поняла. Подожди меня здесь. Подождёшь?
– Конечно, Алин. Где скажешь, подожду, – покладисто кивнул он.
Я вышла, нашла Оксану и напрямую спросила, с какой целью она вчера моего пьяного мужа решила ублажить. Она попыталась юлить, мол он сам, она не при чём, но я сказала, что везде стоят камеры, и либо она разговаривает со мной откровенно, либо увольняю я её с такой характеристикой и отзывами о работе, что никакую работу она не найдёт по определению.
Она начала плакать, потом сказала, что Димка ей очень понравился, и она решила попробовать его у меня отбить, мол, я всё равно явно с соседом связь имею.
Я ей сообщила, что это не её дело заглядывать в мою спальню, её дело знать, что муж со мной не разведётся, а если вдруг решит развестись, то останется без жилья и без денег, зато с больным ребёнком, которому я помогать не буду. Так вот, если ей при всём при этом хочется и дальше его ублажать, она может продолжить это делать, причём я даже готова ей за это приплачивать. Главное чтобы иллюзий никаких она не питала и подписала новую редакцию договора с согласием оказывать интимные услуги, проходить регулярное медицинское освидетельствование и держать язык за зубами.
Девочка оказалась не промах и тут же спросила, сколько я готова ей доплачивать. Я сказала, что если это будет не реже, чем раз в неделю, то ещё один оклад, и она радостно согласилась.
После этого я вернулась к Димке и сообщила, что разводиться с ним я не буду, при этом Оксана и дальше согласилась оказывать ему интимные услуги. Меня их связь не трогает, но на единственном условии: она не должна забеременеть. Если она беременеет, я с ним развожусь, и он женится на матери ребёнка.
Димка явно ошалел от моего такого предложения и сначала начал клясться, что ему это не нужно. Но я сказала, что зря. Он и девочку лишит дополнительного заработка, и мне даст повод подозревать, что нашёл кого-то на стороне и получше. Поэтому лучше бы он согласился, лишь вопросы контрацепции полностью взял на себя. Потому что в противном случае он знает, что будет.
Он сказал, что всё понял и принял к сведению.
Меньше чем через неделю, он мне сообщил, что его пригласил друг слетать зарубеж на пару дней, и после того как вернулся, вручил мне справку, что сделал операцию вазэктомии и кардинально решил вопрос с потомками. Я, конечно же, не слишком сдерживая себя в выражениях, сообщила ему, что он рехнулся и зря на такое решился, но дело было сделано.
Вот таким, достаточно нетривиальным способом, проблема с сексуальным воздержанием Дмитрия была решена.
Я его действительно не ревновала. Да и Оксана была хорошим вариантом любовницы. Ей нравилось жить в нашем доме, нравилось заниматься с Игорем, и сексом с Димкой явно тоже нравилось заниматься. При этом мне она не перечила и относиться старалась с подчёркнутым уважением, поскольку я была её работодатель. Так что всё совпало самым наилучшим образом. Дима при мне старался никак свою благосклонность к Оксане не обозначать, напротив, был с ней сдержан, холоден и старался максимально дистанцироваться. А вот что творилось в его спальне ночами, меня не интересовало абсолютно.
Запись шестьдесят седьмая. Мой день рождения, который закончился совсем не празднично.
Близился день моего рождения, и неожиданно босс предложил его отметить у него. Он накроет столы на открытой веранде, посидим все вместе на природе, пригласим Вадика, ребята с ним и Димой запустят воздушного змея, потом фейерверк устроим.
Надо сказать, собственный день рождения я не люблю с детства. В детстве родители собирали в этот день гостей, которых я выносила с огромным трудом, поэтому, как только стала самостоятельной, все гости были отменены. Утром я приезжала к маме, дарила ей цветы, тортик, что-нибудь вкусненькое и на этом празднование завершалось. На работе букет цветов подарить мне могли, и всё.
А тут босс насел на меня: Давай отметим, да давай отметим. Праздников должно быть много, хороших и ярких. Лето, самое время что-то праздновать.
Я согласилась, но с условием: просто встречаемся посидеть, без всяких подарков и тостов в мою честь. Я и так знаю, как кто ко мне относится без всяких слов и хвалебных од. Он согласился, и Димка тоже.
В день рождения с утра я, по обыкновению, съездила с цветами и разными вкусностями к маме, немножко с ней поболтала, потом на работу, а потом с боссом поехали домой. Там меня встречали Вадик, Димка, мальчишки, мама босса и Оксана. Весь сад был украшен гирляндами, шарами, даже Джесси выбежала меня встречать с букетом цветов в зубах и бантом на макушке. Илья и Коля подарили мне парусник, сделанный ими самими, а Игорь выжженный на фанере рисунок нашего Кота. Достаточно аккуратный и красивый рисунок у него получился, мне понравился. Вадик привёз мне каталог спорткаров и пообещал скидку на выбранную модель. Он, кстати, приехал на своей машине, поскольку босс пообещал ему предоставить место для ночлега.
Мы посидели за столом, поговорили, правда, я не пила, сказала что, пока детей не уложим, пить не буду.
Потом Вадик с Димкой, Оксаной и ребятами пошли запускать воздушного змея. А я, босс, и его мама остались за столом. И тут босс достал из кармана коробочку, и сказал, что день рождения без подарка, это не день рождения. И он хочет мне кое-что подарить.
Я открыла коробочку и ахнула. Там было очень красивое кольцо с бриллиантом. Я не удержалась и начала мерить. Оказалось, что оно плотно надевается лишь на безымянный палец правой руки.
– Ну что поделаешь, будешь носить так. Надеюсь, Дима не обидится, что мой подарок будет свидетельствовать о твоём статусе замужней дамы, Алин.
– Ах, Виктор Владимирович, – улыбнулась я, при маме босса я его называла лишь так, а вот он давно уже называл меня лишь по имени и на ты, – кто же может обидится, на такой подарок? На такие подарки не обижаются, их ценят.
– Я рад, что он тебе по душе, – в ответ улыбнулся мне босс.
Мы перекинулись ещё парой фраз, и тут у ребят змей зацепился за высокую раскидистую сосну и застрял.
– Пойду садовника на помощь приглашу. Поскучаешь тут чуточку без меня? – спросил меня босс и, дождавшись моего подтверждения, ушёл.
Я проводила его взглядом, потом начала рассматривать кольцо, наслаждаясь игрой света в гранях бриллианта, и неожиданно Анна Яковлевна достаточно громко мне сказала:
– Алина, Вы понимаете, что не по-божески это?
– Что не по-божески? – удивлённо повернулась я к ней. – Такой дорогой подарок в день рождения принять?
– Какой же это подарок? Это ведь символ, – с напором выдохнула мне старушка. – И ведь при мне не постыдился преподнести такое. И Вам не стыдно. Дима Вас с больным ребёнком взял, помогает во всём. А Вы… Вот совести у Вас совсем нет, Алина. И если Витя думает, что я такое могу благословить, пусть и не мечтает, не будет ему вовсе никакого моего благословения!
Сказать, что я ошалела от этой фразы, это даже десятой доли моих чувств не передать. Меня эта фраза секунд на двадцать вообще в ступор вогнала. Я сидела и молча смотрела на старушку, пытаясь сообразить, вот с какой стати и на каком основании она считает, что имеет право мне подобное высказать. Потом ступор прошёл, и навалилось чувство необычайной брезгливости, я бы даже сказала гадливости.
Я молча сняла кольцо положила в коробочку, придвинула её к Анне Яковлевне и, глядя ей прямо в глаза, проговорила:
– Верните сыну, это не причина его лишать Вашего благословения. Благословение матери важная вещь, пусть оно у него будет.
После этого встала и быстро вышла из-за стола.
Подошла к суетящимся у сосны ребятам и отозвала в сторону Вадика.
– Слушай, можешь мне небольшой подарок сделать? Хочу исполнить мечту.
– Попробую, Алин. Какой подарок хочешь?
– Не всё так просто, я знаю, что ты за руль своей машины никого не пускаешь. Но может пустишь меня и чуточку покатаемся по посёлку? Очень хочу в день рождения за рулём такой машины посидеть. Я не пила ещё.
– Алинка, это против моих правил. Но что не сделаешь для обворожительной женщины в день рождения. Пошли.
– Сейчас сумочку и права возьму на всякий случай, и поедем.
Мы предупредили всех, что идём кататься, а потом я, нагло попросив его у поселкового магазина купить мне шоколадку, как только он туда вошёл, угнала его машину.
Я представляю, что было дальше. Свой телефон я предусмотрительно не взяла. Поэтому никто и никак связаться со мной не мог.
Уехала я недалеко. Оставила на ближайшей платной парковке его машину, и поймала частника. Уехала опять недалеко, там поймала такси, потом ещё раз пересела в другое. В результате добралась до пригородной электрички, которая ехала в деревню, где лето в детстве проводила, и поехала туда. Ах да, в маленьком магазинчике у станции я купила удобные недорогие джинсы, футболку и пару кофточек.
Ближе к ночи я была на месте. Постучала в домик на краю деревни и попросилась на постой на неделю. Бабулечка, которая в нём жила, с радостью меня пустила. Деньги я дала ей за это хорошие, а в отдалённой деревне, которую обходят стороной туристы, это важно.
Меня накормили не только вкусным ужином из собственной молодой картошки и овощей с грядки, но и парным козьем молоком напоили.
Рано утром я ушла на речку, туда, где любила сидеть в детстве, у тенистой запруды, которую создал огромный поваленный дуб, и где кроны прибрежных деревьев образовывали плотный шатёр над рекой.
Дуб по-прежнему лежал поперёк реки, замедляя её течение, и хоть совсем почернел и растрескался во многих местах, всё ещё не сдался времени и не канул в небытие.
Я оставила на берегу туфли и в джинсах и футболке осторожно начала карабкаться по дубу, пока не оказалась на середине реки. Там я легла животом на ствол и опустила в воду руки примерно по локоть.
Минут через пять рядом со мной на бревне появился Золотце. Сел и начал сердито бить по воде хвостом.
– Я не звала тебя. Зачем ты здесь? – искоса взглянув на него, проговорила я.
– Не делай этого. Не делай, пожалуйста, – тихо попросил он.
– Сгинь! Сама разберусь, – шуганула его я, и Золотце исчез.
А я продолжила прерванное занятие. Я рассматривала воду, пыталась ощутить ее каждой клеточкой, слиться с ней и раствориться, чтобы утопить всю боль, что сжирала меня изнутри, и которую я не могла позволить себе выплеснуть наружу.
Запись шестьдесят восьмая. Я теряю связь с реальностью, но окончательно потерять её мне не дают.
Я не знаю сколько времени прошло. Оно остановилось для меня. Я вообще в транс похоже впала, поскольку полностью перестала ощущать своё тело. Оно было как бы отдельно от меня. Вот я скольжу вдоль водной глади, а вот там сбоку оно само по себе.
И тут неожиданно откуда-то вдруг появился босс, Вадик и человек восемь охранников босса, они сначала кричали мне, потом полезли на дуб и стали меня с него стаскивать.
Вот какого чёрта им вновь всем от меня что-то надо? Как они вообще нашли меня? Я обвела их всех взглядом, увидела Золотце, сидящего на развилке одного из деревьев, и сразу поняла, что без его вмешательства тут не обошлось.
Когда меня вытащили на берег, босс похлопал меня по щекам, пощупал пульс, приложил к губам зеркальный экран телефона, ловя дыхание, после чего сделал вывод, что я точно жива, но хорошо бы врачам меня показать. В этот момент Золотце перелетел с ветки дерева мне на грудь и явно обращаясь к нему произнёс: «Лучше к деду её отвези, эффективнее будет».
Босс произнёс: «Понятно», после чего, приказав поближе подогнать машины, подхватил меня на руки и куда-то понёс.
Я скользила сознанием рядом с ним и была в полном недоумении: он что видит и слышит Золотце или «Понятно» было не к нему обращено?
В своей машине он уложил меня на заднее сидение, сам сел рядом, взялся за телефон, и я услышала:
– Василий Никифорович, приветствую! У меня тут Алина учудила не пойми что. Можно я её Вам покажу? Она без сознания, но пульс есть и дыхание тоже. Хорошо. Сейчас подъедем.
Через некоторое время мы уже были в квартире Василия Никифоровича, и босс уложил меня на широкую кровать с высоким резным изголовьем из красного дерева. Золотце тут же уселся на изголовье, свесил свой хвост и начал махать им. Василий Никифорович обвёл комнату глазами и, встретившись со мной взглядом, тихо спросил:
– Ну и как это понимать надо? Зачем ты это сделала?
– В русалку превратиться хотела, – беззвучно усмехнулась я, но меня явно услышал Золотце.
– Русалку?! – он аж подпрыгнул, растопырив крылья, и его хвост взлетел вверх. – Русалку?! Ты чокнутая идиотка!!!
– Причём тут какая-то русалка? И кто идиотка? Алина? Её русалка околдовала? Вы разговариваете с Алиной? – тут же поинтересовался босс, который Золотце, похоже, и видел, и слышал.
– Подожди, Кузьмич, – старик поднял руку. – Тут и без твоих вопросов голова кругом. Лучше скажи, ты у воды её где-то нашёл?
– Да, посередине реки на поваленном дереве, – кивнул босс.
– Про русалку это шутка была, если кто-то не понял, – усмехнулась я.
– Хороша шутка, ты сливаешь весь потенциал в чужую стихию и говоришь, что это шутка! Если ты не прекратишь так шутить, меня прикончат, вот это точно будет очень хорошая шутка! – моментально насупившись, Золотце отвернулся от меня.
– Ты-то тут причём? Ты что ответственность за меня несёшь? – спросила я, но вместо ответа, не поворачиваясь ко мне, Золотце схватил себя зубами за хвост.
– Я так понимаю, что ничего не понимаю. Кузьмич, скажи, девочку твою кто-то обижал?
– Нет вроде. День рождения её праздновали, я подарок ей подарил, кольцо, ей понравилось. Надела сразу, правда сейчас на руке нет, не знаю, куда дела. Потом попросила коллегу покатать её на машине и, угнав машину, сбежала. Нашёл на реке. Вот он помог найти, – босс рукой указал на Золотце. – Он, кстати, кто?
– Её талисман он или ангел-хранитель. Не знаю. Золотце, ты ей сейчас кто? Заканчивай бубликом с крылышками прикидываться, давай начинай подсказывать, как мы ей помочь можем, – проговорил старик.
– Его Золотце зовут? – удивленно поинтересовался босс, и старик в ответ кивнул.
– Питомец я её, питомец, – тем временем проговорил мой дракон, выплёвывая свой хвост, – питомец, которому скоро открутят голову и подвесят за хвост за её подобные фортели. И помочь ей без её желания вы не сможете. Лишь уговорить. Уговаривайте давайте, может и передумает.
– А она нас слышит?
– Прекрасно слышит, вон стоит рядом и слушает, – дракон указал в мою сторону кивком головы.
– Подожди, она лежит вроде, – удивлённо проговорил босс.
– Не озадачивайся, смертный, лучше уговаривать её начинай.
– Алиночка, – начал босс, – всё же хорошо было. Вот на что ты обиделась, радость моя?
Услышав это, я отпрянула в сторону и тут заметила тонкую энергетическую нить связывающую меня с лежащим на кровати телом, схватилась за неё рукой, пытаясь оторваться.
– Подожди! – дракон бросился к моему телу, лёг на него, распластав крылья и удерживая трепещущую тонкую нить всем своим корпусом, после чего, повернув голову к боссу, раздражённо выдохнул: – Смертный, ты идиот, если до сих пор не знаешь причину.
Потом повернулся ко мне и хрипло проговорил:
– Хозяйка, ты вправе уйти, но если уйдёшь такая, меня прикончат, так и знай.
– Это называется шантаж, – проговорила я.
– Это называется правда, – откликнулся Золотце.
– Хорошо, я вернусь в это тело, но ты на глаза ни мне, ни ему, – я указала на босса, – без моей просьбы не показываешься.
– Договорились, – проговорил Золотце и растаял на глазах.
А я повернулась к старику:
– Поможешь, Василий Никифорович?
– Легко. Руку дай.
Я протянула ему руку и меня толчком вбросило сначала в темноту, а потом в собственное тело. Я судорожно вздохнула и, поморгав, широко открыла глаза, после чего, обращаясь к старику проговорила:
– Спасибо.
Пояснений, что случилось, от меня не удалось добиться никому. Хотя, конечно, и старик, и босс пытались меня разговорить. Но я сидела на краю кровати и насуплено молчала. Наконец им обоим это надоело.
– Вот что, Кузьмич, – проговорил старик, – я сделал всё, что мог. Она жива и здорова. Ничем больше помочь не могу. Поэтому забирай её, и поезжайте. Алин, надумаешь поговорить или попросить о чём-то, телефон знаешь.
Я пробормотала: «Спасибо, Василий Никифорович», и мы уехали.
– Тебя куда? – спросил босс.
Я сказала, что домой, и он отвёз.
Как только мы приехали, на меня с расспросами накинулся Димка, ему вторил скакавший рядом Игорёк. Я молчала. Вылезла из машины и молча стояла, в ожидании, когда им надоест ко мне приставать.
– Виктор Владимирович, что с ней? Где она вообще была? – поняв, что от меня добиться ответа нереально, муж повернулся к боссу.
– В деревню уехала, вдоль речки гуляла. Захотела побыть одна. Устала, наверное. Ты не трогай её, Дим. Пусть отдохнёт. И скажи ей, что ближайшие два дня она выходная. Пусть отдыхает, гуляет, расслабляется. Главное не нагружайте её ничем. Хорошо? И Игорю не давай ей досаждать. Ей необходим отдых.
– Вам не кажется, что странно она как-то себя ведёт?
– Дмитрий, у неё стресс. Не трогай её, – голос босса заледенел.
– Я понял. Лишь подумал, может, врача ей какого-нибудь пригласить?
– Пока не надо. Если ближайшие дни лучше не станет, буду думать, – проговорил босс и ушёл.
Я прошла в свои комнаты и, не раздеваясь, прям как была в измазанных джинсах и достаточно грязной футболке, легла на кровать.
Димка, отправив Игорька под надзор Оксаны, вошёл следом, сел на край моей кровати. Потом негромко спросил:
– Может хочешь ванну принять? Я всё подготовлю. Потом на руках отнесу, если захочешь.
– Ванну? – задумчиво переспросила я.
– Да, Алиночка. Тёплую ванну с водой, много воды с пеной или ароматными маслами какими-нибудь, и ты в неё ляжешь. Хочешь? Можно джакузи включить. Это пузырьки такие. Хочешь пузырьки?
Мне начало казаться, что он готов начать объяснять и что такое вода, и что такое пузырьки, и вообще на пальцах объясняться, поэтому мрачно проронила:
– Дим, я не свихнулась, и о чём ты говоришь, понимаю.
Он с явным облегчением выдохнул и продолжил:
– Так как насчёт ванны?
– Никак. Не хочу.
– А что хочешь? Покушать что-нибудь? Ты что-то сегодня ела?
– Дим, не уподобляйся моей маме.
– Алин, кушать надо. Я знаю, что когда ты нервничаешь, ты не ешь. А это неправильно. Давай я помогу тебе переодеться, потом одеялком укутаю. Потом что-нибудь вкусное принесу. Могу шоколадку, булочку или сок, или чай горячий. С лимончиком такой, корицей и гвоздикой. Ты ведь такой любишь. Давай, подумай, что хочется.
Не дожидаясь моего ответа, он начал расстёгивать и стягивать с меня джинсы, потом достал из шкафа халат, я тем временем сняла футболку и нижнее бельё, надела халат и забравшись под одеяло, свернулась клубочком.
Димка вновь сел рядом, начал молча гладить по волосам. Через некоторое время спросил:
– Может, всё же чайку?
– Хорошо. Сладкий и не очень горячий.
– Сейчас всё будет, моя радость.
Он напоил меня чаем, а потом я уснула.
