Мария Токарева
Алмаз Времени. Том I. Скитания
Глава 20.
Наутро, часов в шесть, команда вышла из хлева в таверну, где неслышно расселась за квадратным грубо сколоченным столом.
Сварт рассудил, что пора получить вознаграждение за труды. Ведь так бы он ни за что не полез в ненужное лично ему предприятие, из-за которого у него теперь были опалены густые черные брови, покрылась копотью новая одежда и стали закопченными даже стекла очков. Да еще голос ушел в какой-то свистящий хрип и в груди все болело от проглоченного дыма. Впрочем, все это были мелочи. Они не доставляли особенных неудобств.
Одна только загвоздка не давала ему покоя: ни у него, ни у команды не было при себе никаких документов, и трактирщик снова мог их шантажировать стражей. Тогда Сварт убил бы его на месте. Но трактирщик, на его счастье, оказался очень приветлив и добр. Он подскочил к их столу, едва ли ни кланяясь:
– Господин! Где же вы были? Я вчера всё искал вас!
– В хлеву мы были. В хлеву, – мрачно и отрывисто отвечал охрипший от дыма Сварт, понимая, что теперь имеет право приказывать: – Два пива и что-нибудь самое крепкое в вашем городе. За счет заведения.
– А мне? – спросил Сумеречный Эльф, на что Сварт снова ответил:
– А тебе не положено, падла.
Собеседник изобразил привычную обиду. Его перепалка с капитаном всех забавляла. Мани даже рассмеялась от комичности, с которой Эльф приподнимал брови и кривил рот, точно закопченный клоун. Сварт отметил, что и его уже веселит некоторое шутовство Сумеречного Эльфа. Хотя капитан по-прежнему ненавидел навязавшегося спутника. Уж точно не собирался угощать его.
Трактирщик немедленно принес два пива и что-то прозрачное в небольшом стакане. Более прозрачное, нежели обычный самогон. Сварт одним махом выпил обжигающий напиток. Еще более обжигающий, чем обычно, из-за ободранного гарью горла. Казалось, ему нравилось мучить себя.
Опьянение не наступало, не приносило радости или забвения. Поэтому обычно он не злоупотреблял крепким напитками. Теперь Сварт только слегка прикрыл глаза, ощущая, как по телу расходится тепло, ускоряя ритм сердца.
Трактирщик неловко стоял рядом со столиком, наворачивая на руки белый фартук, разумеется, уже новый. Предыдущий пришел в негодность от копоти и дыр, проделанных искрами.
– Ох! Добрый господин! – начал трактирщик: – Простите меня за мою неучтивость накануне! Если бы не ваша помощь, мой трактир сгорел бы, как тот дом. Я согласен разместить вас и ваших друзей за полцены. Нет-нет! Четверть цены!
Сварт, протирая закопченные очки, самодовольно улыбнулся: «Неплохое начало в этом городе! Будем держать лицо. Главное, чтобы никто из этих идиотов рядом со мной не сорвался и не вытворил что-нибудь. Хотя… что им скрывать».
Начало было положено. Наставало время примерять новую маску, выстраивать новый образ. Впрочем, щедрость трактирщика ограничилась одной крошечной комнаткой с единственной кроватью на четверых. Зато, помимо комнаты, все-таки ощущая себя должником, жадный хозяин подобрал для «дорогих гостей» новую одежду взамен перепачканных сажей тряпок. Сварт оказался в черном костюме с пиджаком, надеясь с появлением денег и корабля поменять его на камзол с позументами. Но в городе такая одежда ни к чему не обязывала, помогая выгодно слиться с толпой.
Наконец удалось по-настоящему привести себя в порядок: смыть мылом копоть, убрать острым лезвием густую щетину, подстричь покороче черный «ежик» волос. Вновь он возвращался к образу хладнокровного зануды, раз уж такой навязывали. Раз такой был удобен в данный момент. По крайней мере, уже никто бы не назвал голодранцем.
Команда тоже стала выглядеть немного приличнее. Когда все отмылись и перестали походить на чумазых трубочистов, Сварт объявил, что необходимо исследовать город.
Они вышли на улицу, прошествовав мимо сгоревшего дома, среди угольков которого бывшие жители пытались найти хотя бы какие-то уцелевшие ценности. Сварта не заботила судьба погорельцев. Команда же не сочла нужным комментировать события минувшей ночи.
Вчетвером они дошли до оживленной главной улицы, от которой расходилась сеть переулков и дворов. И там Сварт спохватился:
– Скерсмол, запиши на свой счет мои расходы. Четверть, так и быть.
– Нас и так четверо… – пробормотал Скерсмол, но, поймав взгляд Сварта, только ответил: – Есть, капитан!
И Скерсмол послушно вытащил откуда-то из глубоких карманов потрепанных штанов запыленные блокнотик с огрызком карандаша. Как выяснилось, туда он записывал, сколько и кому был должен. Блокнотик представлял собой испещренное мелкими буковками сборище пожелтевших страниц, почти целиком заполненных. Приходилось писать на обложке, а вычеркнутых фамилий оказалось ничтожно мало. Сварт решил, что уж он точно вытрясет с прохвоста положенные деньги.
– Сумеречный! – намекнул он второму наглому типу, который тоже не считал нужным платить по счетам.
Сумеречный Эльф равнодушно наколдовал свою долю расходов и отдал капитану.
– Так, исследуем город. Встречаемся вечером в той же таверне. Если узнаете, что нас здесь ищут, любым способом немедленно предупреждаете остальных. Скажем, машете какой угодно тряпкой с той башни. Ее видно отовсюду.
Вдали, на главной площади, действительно маячила красная крыша колокольни беленого собора. Сварт понимал, что условный сигнал в случае обнаружения стражниками подавать опасно. Но он и не собирался, а вот команда недоумков могла и услужить. Даже если кому-то пришлось бы пожертвовать собой.
– Есть, капитан! – отозвались все вполголоса, чтобы не вызывать подозрений.
– Мани, насчет долга: тебя это тоже касается, – вспомнил еще об одном члене команды Сварт.
Девчонку он практически не замечал. Она не раздражала – в этом было ее несомненное достоинство.
– Ага… То есть… Есть, капитан. Прямо щас пойду корабли разгружать на верфи.
– Отставить разговоры! Как ты смеешь дерзить, жалкое… – начал Сварт, уверенный, что ему перечат, но Мани уже исчезла, скользнув бесшумной тенью в какую-то подворотню.
Капитан больше не обращал на нее внимания.
Команда разошлась, Скерсмол поглядел на башню и весь как-то съежился, дробно стуча зубами.
«Ничтожество, – подумал Сварт. – А озирается-то как!»
– Кх-а-а-а… И как я туда залезу, если что? Что мне делать? Что делать? Почему всегда так со мной? Ну чем я так не угодил природе, что у меня нет никакой удачи с рожденья? – тихо бормотал паникующий Скерсмол. – На скольких островах скрываюсь от долгов. Главное, чтобы кредиторы меня не нашли, а то потребуют с такими процентами, с такими…
– Заткнись и топай! Пошел! – окликнул его Сварт, и трусливый навигатор, высоко вскидывая кривоватые тощие ноги, унесся прочь.
Сумеречный Эльф, не говоря ни слова, забился в какую-то лавку, точно игра наскучила ему, и продолжал он ее чисто механически, а мысли его оказались далеко-далеко.
Сварт шел по городу. Мимо тянулись однотипные ряды трехэтажных беленых домов с деревянными крышами. Большинство из них ничем не отличалось от сгоревшего накануне. Выделялись соборы местной островной веры, предполагавшей строительство белых башен.
Из листовок и разговоров горожан Сварт наконец узнал, куда они попали, и очень удивился: небольшой архипелаг находился близ Увии – султаната джиннов, под их протекторатом, но принадлежал людям.
Недалеко же удалось уйти от тропического острова, где постигло поражение: к Пустым Островам с их мистическими сокровищами погибшая бригантина даже близко не подобралась, болтаясь в морях вокруг западного материка. Сварт только не мог сообразить, откуда взялся гибельный пролив Сциллы и Харибды с двигающимися скалами. Ни на одной карте он не обозначался.
Размышляя об этом, Сварт дошел до площади, где высился небольшой фонтан, а возле него примостилась доска объявлений. Одну ее сторону занимали списки с открытыми вакансиями в лавчонках, на фабриках и в доках. Другая же вызывала у горожан небезосновательную оторопь и брезгливость: на ней красовались изображения разыскиваемых преступников, по большей части – морских разбойников.
Сварт пару минут внимательно изучал листовки, оценивая награду за убийство или арест опаснейших пиратов, среди которых мелькнул и черный ирокез грозного ифрита Дарара. Его ловить, пожалуй, было слишком опасно: каждый смельчак рисковал сам оказаться в клетке.
Ифриты издавна промышляли работорговлей, и Сварту не улыбалось закончить свои дни на подпольном невольничьем рынке. Да еще ходили слухи об изощренных пытках, которым Дарар подвергал своих жертв. Пожалуй, нашлись бы и более доступные цели.
Сварт с интересом подумал: «А не сыграть ли роль охотника на пиратов, наемника джиннов? Что если дело окажется прибыльным? Знать бы только, где искать все это отребье. Много новых лиц. Проклятье! Информацию-то я упустил, пока три года торчал у Вессонов…» Он поморщился, потому что этот план оказался бесполезным и не заслуживал дальнейшего обдумывания. Внезапно взгляд наткнулся на еще одну листовку, и капитан чуть не поперхнулся от удивления, подумав: «Маиму?! Среди разыскиваемых?»
Улыбающееся веснушчатое лицо таращилось с неумелого, но узнаваемого портрета на листовке. Рыжий простофиля Маиму-Длинноногий значился как один из тех, за голову кого джинны назначили немалую награду. «Пират. Враг республики Гриустен, революционер восставшей Круны» – расшифровывала подпись его преступления.
Сварт скривился: его родную страну продолжали терзать треклятые джинны, стремясь захватить целиком. За последние тридцать лет Гриустен и так «отгрыз» от Круны почти половину всей территории, где теперь и случались восстания. Капитана все это, впрочем, не интересовало. Он бы обрадовался, если бы и Круна, и Гриустен сгорели в огне вместе со всеми богачами и нищими.
Сварт только недоумевал, какое отношение к революциям и восстаниям имел ненавистный придурок-Маиму. Да еще представляли его как пирата. Вроде бы заклятый враг служил джиннам. Или же в этом Сварт ошибался? Но тогда он совсем не понимал причин, с чего бы безвестному путешественнику помогать людям с незнакомого острова, которые ему не обещали никакой награды.
Сварт снова поглядел на листовку, но порывисто отвернулся. Образ Маиму будил неконтролируемый гнев. Эта веснушчатая морда уже являлась в кошмарных снах.
– Сволочи! – плюнул рядом какой-то суровый старик на одну из листовок, то ли имея личные счеты с изображенным на ней пиратом, то ли адресуя высказывание всем, кто оказался на той доске.
– Давить их надо без пощады так же, как они наших детей убивали без пощады, – ответила седая угрюмая женщина.
Сварт молча стоял и слушал, мысленно ухмылялся, невероятно презирая народец, который собирался группками у доски объявлений по дороге с рынка. И пока люди переговаривались между собой, Сварт успел ввинтиться в эти отрывочные обмены репликами. Он ответил седой худощавой женщине с подчеркнутым негодованием:
– Да, уничтожать! Эти гнусные твари не имеют права жить. Вы же в курсе насчет вчерашнего убийства? Что если это дело рук одного из них?
Он знал, что, если озвучить мысли, которые бродят в голове будущего собеседника, скорее всего, получишь ответ. На новую информацию рассчитывать не приходилось, но завязать диалог стоило. Впрочем, старуха сначала пару секунд недоуменно рассматривала Сварта, а потом недовольно и подозрительно отвернулась, зашагав прочь. Зато подошедший мужчина, мелкий торговец в строгом костюме, услышал подчеркнуто патетическую реплику и задумчиво отозвался, точно давно хотел с кем-то обсудить тему:
– Не думаю, что это пираты. Поговаривают, что кто-то из местных. Мол, видели какого-то хромого в ночи. Вернее, слышали шаги неровные и тень видели. Это мои сыновья приемные рассказали вчера, слышали от стражников, а стражники от свидетелей вроде как… Я тут вот подумал, господин, жертва была задушена струной. Ну, явно же! Местные мне не верят. Но недавно в кабачке возле ратуши пианино стало хромать на несколько клавиш. Оно, конечно, всегда дрянное было… Ой, ладно, разболтался я. Это все слухи.
Торговец нервно осекся, точно опасаясь выдать некую тайну. Похоже, в городе боялись разговоров об убийствах, как новостей об эпидемии или стихийном бедствии. И потому старательно не замечали того, что случилось накануне.
– Кто знает, кто знает… Все может быть взаимосвязано, – развел руками Сварт и отошел от доски объявлений, довольно сощурившись.
Во-первых, он не нашел среди опасных преступников ни себя, ни Мани, ни Скерсмола, удивившись, что и Сумеречный там не значится. Во-вторых, он получил обрывок интересных сведений о преступлениях, все еще раздумывая, стоит ли пытаться раскрыть это дело. Улики казались достаточно очевидными, однако что-то подсказывало, что не все так уж просто. Зато подробности гибели первой жертвы знал только он. Но для принятия окончательного решения следовало еще осмотреться.
Сварт дошел до главной площади, где столпилось немало людей вокруг высокой деревянной трибуны, на которой в окружении нескольких телохранителей ораторствовал грузный человек в дорогом малиновом камзоле из бархата. В целом неприятный тип. Сварта вообще всегда такие раздражали: слишком громкий, слишком красный от жары, слишком жирный. Пират догадался – это мэр города. Мэр… как же много значило для капитана это слово, сколько в нем слилось неосуществленных планов! Это он должен был стоять на таком же помосте! И вновь хотелось вернуть время. Но сосредоточиться на этой мысли мешало недоверие, испытываемое к Сумеречному Эльфу.
Тем временем с трибуны доносились громкие заявления:
– Властью, данной мне народом, я…
«О, у них здесь демократия такая. Неплохо», – скептически ухмыльнулся Сварт.
Капитан, скользя незаметной гадюкой между людьми, послушал, что говорит народ в толпе. Из разговоров выяснилось, что речь мэра последовала за его победой на недавних городских выборах и что этому человеку удалось всего на несколько голосов обойти другого фаворита. Оба были из крупных торговцев и, кажется, бизнес бросать не собирались, так как запрещающего закона относительно политиков и бизнеса на острове не было.
Официальная часть речи мэра подходила к концу, завершаясь переходом к недавним событиям:
– Выражаю огромную благодарность самоотверженным жителям и гостям нашего славного города за то, что они помогали тушить вспыхнувший вчера пожар.
«Благодарность! Как же! Лучше бы денег дал… Кого я на благодарность найму?» – усмехнулся саркастично Сварт. Но тут прозвучало нечто, чего так долго ждал капитан от этой бесполезной и долгой речи несбыточных обещаний:
– И последнее: в нашем городе за неделю было совершено три убийства. Убиты сыновья крупных торговцев. Сначала выразим им свои соболезнования! Минута молчания.
Толпа подавленно затихла. Очевидно, случаи с убийством богатых наследников сеяли в душах нешуточную тревогу. Люди изображали скорбь, но выходила скорее подавленность, тревога за себя. Кому есть дело до чужих, кем бы они ни были? Чужая боль – страшноватый фон, ширма, за которую лучше не проникать. Своего рода развлечение, оживление текучей повседневности. Если же что-то касалось непосредственно, слишком близко, возможно, стоило тревожиться. А так… кому дело до убитых «чужих»? Сварту уж точно не было. Своих-то никогда не существовало – не за кого переживать. Чужих, далеких никто не жалеет. И он всегда оказывался этим самым ненужным «чужим».
Минута тянулась слишком долго. Он ждал, когда последует дальнейшее сообщение. Но вот мэр продолжил, переходя непосредственно к важной для Сварт сути дела, заставляя последнего заметно оживиться:
– Зло должно быть наказано! Жители и гости города, будьте бдительны! Если вы что-то узнаете об убийце, немедленно передайте в отделение городской стражи. И не забывайте об осторожности. Но тот, кто сумеет раскрыть это дело, получит щедрую награду от меня лично. Листовки с подробностями преступления уже расклеены на досках объявлений.
– Да куда уж нам, – послышались негромкие вздохи в толпе, пока мэр завершал напутствиями и обещаниями свое долгое выступление.
Вскоре все начали мало-помалу расходиться. Мэра спустили с трибуны два телохранителя, следя за тем, чтобы он не споткнулся на лестнице. Немолодой и грузный, он достаточно сильно хромал. То ли сказывалась давняя травма, то ли разыгралась подагра. Сварт немедленно сопоставил факты: отрывки слов горожан и найденные следы. Очевидные совпадения. Даже слишком очевидные.
Вскоре мэр удалился в свой дом, который, как и прочие особнячки богачей, находился недалеко от главной площади. Успешные торговцы предпочитали селиться недалеко от места, где лучше всего процветало их дело.
Сварт пошел вдоль площади, вслушиваясь в повседневные разговоры людей, с недоверием рассматривая патрули стражи в зеленых кителях. Но никто не узнавал его, не кидал подозрительных взглядов. Похоже, его мнимая смерть делала его незаметным, почти невидимым.
Внезапно Сварт краем глаза увидел группу людей из морской стражи. На кителях светились погоны с отличительными золотыми полосами. Судя по всему, это были следователи. Они с недоверием глядели на всех, особенно бдительным выглядел их капитан, крепкий молодой человек с суровым лицом. На вид ему сравнялось не больше двадцати-двадцати пяти, но подчиненные явно уважали его.
Он заметил Сварта и, кажется, счел его подозрительной персоной, начал приглядываться, точно сопоставляя его с каким-то изображением в своем мозгу. Следователи поинтересовались:
– Капитан Даркси, вы кого-то заметили?
«Даркси… знакомая фамилия. Вроде бы. Кажется, что-то незначительное из прошлого. Незначительное ли? Как будто я убивал какого-то Даркси из морских стражей. Но очень давно, лет в семнадцать. Лучше исчезнуть», – догадался Сварт и, несмотря на свой высокий рост, сумел слиться с толпой, метнувшись за проезжавшую телегу с длинными ящиками.
Он скрылся от капитана Даркси, оказавшись на грязноватых задворках, прилегавших к площади. И среди сомнительных личностей, толпящихся возле кабаков, мелькнул тип в щегольском салатовом шарфе.
Сварт обернулся и уже через миг тащил по улице за шиворот Скерсмола.
– Ты что, сволочь, делаешь?
– Да мы… да я, – бессвязно мямлил Скерсмол.
Сварт вытащил его из компании пропащих картежников, к которым игрок уже успел прибиться, расположившись со всеми атрибутами на старых бочках.
– Что ты?
– Да я вот долг пытался отыграть, чтобы вам деньги вернуть, – оправдывался Скерсмол.
Но судя по его жалкому виду и отсутствию денег, он ничего не выиграл, а только записал в свой постылый блокнотик новые имена.
– Узнал что-нибудь полезное? – прошипел Сварт.
Скерсмол внятно не ответил, на что капитан сдержанно и лаконично пообещал убить. Кажется, на Скерсмола угрозы Сварта действовали неслабо, потому что неудачливый шулер побелел и поклялся больше не брать в руки карты.
– Не добудешь к вечеру полезной информации или денег, наведу на тебя твоих кредиторов. И выпутывайся, как умеешь, – напутствовал Сварт, затем они разошлись.
Сварт миновал засыпанные рыбьей чешуей проулки и вышел на центральную улицу, сразу же заметив качающуюся на легком ветру кованую вывеску: «Краеведческий музей города Свифтфиш». Наконец-то удалось прочитать название, а то во время бури не нашлось указателей.
Сварт счел полезным узнать подробнее, что из себя представляет Свифтфиш, и зашел внутрь, попросив у дряхлого иссушенного хранителя музея карту и краткую справку. Но, что важнее, капитан расспросил, как ныне обстоят дела, кто главный, между кем разделены сферы влияния в городе и вообще на архипелаге.
Свифтфиш находился на побережье и поэтому жил торговлей и рыбными промыслами. А рыбы в этом море пока водилось предостаточно, притом редких видов. Не всю еще уничтожили пароходы джиннов, как опасались защитники природы.
Город Острых Камней находился в глубине острова и, как понял Сварт, торговал со Свифтфишем углем, единственным, зато очень важным ископаемым сырьем, которое добывалось на архипелаге.
О сферах влияния из музейных карт узнать Сварт не рассчитывал, зато подробно изучил и запомнил те места, в которых были найдены трупы, и понял, что в обоих случаях жертвы выходили из дилижансов, чьи маршруты были отмечены на карте. Снова он возвращался мыслями к загадочным убийствам.
Капитан твердо решил, что найдет разгадку и получит награду. В его сознании ни на минуту не отпечатался факт, что все это были живые люди. Он стремился раскрыть тайну, взломать шифр. Это казалось интересным. Хотя, конечно, деньги играли не последнюю роль, в сложившихся условиях он не стал бы браться за дело из чистого любопытства.
Что его больше воодушевляло, процесс разгадывания или обещанная награда – он и сам не знал. Но вечная гнетущая усталость и скука незаметно улетучились.
Сварт ходил по городу, вычитывал листовки, слушал, что говорят люди, узнавал у торговцев, кто их партнеры, и все больше убеждался – в этой опасной игре кто-то сделал крупные ставки.
Жертвами были, как он изначально определил по внешнему виду, сыновья крупных торговцев. Но, что интереснее, эти торговцы поддерживали избирательную компанию второго фаворита, некоего господина Нилса, очевидно, всеобщего любимца горожан.
На почте Сварту удалось добыть старые газеты, приготовленные для пересылки мореплавателям магией джиннов. Обычно собирали целую подшивку, чтобы не тратить заряды из специальных капсул, в которые помещалась бумага.
На серых листах пропечатались многочисленные фотографии господина Нилса – невысокий коротко стриженный человек с быстрыми глазами и в черном деловом костюме. Противоположность избранному мэру с его дешевой вычурностью.
Сварт просмотрел статьи об избирательной компании. И не нашел ничего примечательного. Ничего подозрительного. Но чутье уже подсказывало, что дело обещает быть запутанным.
