Мария Токарева
Алмаз Времени. Том I. Скитания
По этой же причине он ненавидел неаккуратные жилища, несимметричные углы, неопрятную одежду. Когда все было расставлено по местам, он почти не замечал мира вокруг. Этот мир не вторгался в его внутренний мир, не отвлекал от мыслей. Но стоило внести толику хаоса, в нем словно тоже просыпался какой-то хаос: хотелось разрушить все до основания, чтобы сделать еще хуже, чем есть.
Он становился беспощадным, точно мстил самому себе, тому, другому, рассудительному перфекционисту, который больше был склонен измышлять хитрые планы, нежели кромсать людей саблями. Впрочем, сущности обоих, ютясь в одной заблудшей душе, были непроницаемо черны, покрыты копотью, липким бесцветным налетом, точно на старой посуде. О, да, липкую посуду Сварт тоже ненавидел, как и вообще многие липкие субстанции. После случая с осьминогами – в особенности. Все клейкое и вязкое вызывало неприятные ощущения.
«Вязкое… Как твоя душа. Как то, что к ней приклеено с рождения. Тебе нравится быть таким? Ведь нравится. Не испытывать сожалений, угрызений совести? Тебе нравится быть таким, как мы. Свободным!» – донесся из глубин сознания страшный голос. Застилая мир вокруг, блеснули алые глаза, снова коготь провел по бумаге. И улицы превратились в лабиринт, в ловушку, из которой не вырваться. Сварт вздрогнул от боли, пронзившей голову и сердце. Но вскоре все прошло, остались только ласточки, мелькавшие, как крошечные черные пятна. И чудилось, что их стая складывается чернильной кляксой в омерзительный оскал. Сварт зажмурился и протер очки.
От заставлявшего морщиться визга ласточек и громыхания на ветру злосчастной вывески вовремя отвлек разговор двух женщин, донесшийся из неказистого неровного дома. Одна из говоривших развешивала белье на длинной веревке, протянутой между короткими гвоздями, вбитыми в фасад дома. Вторая, судя по одежде, торговка, прибежала к подруге в гости обсудить сплетни.
Та, что развешивала белье, спешила поделиться новостями. Помимо обыденного женского бреда удалось выудить нечто дельное:
– Эй-эй, а я видела тут знаешь кого? Вечером. Не поверишь!
Сварт напряг слух, делая вид, что задумчиво наблюдает за ласточками. Они все мелькали и мелькали, защищая гнезда, как будто боялись появления опасного зверя.
– Кого? – заинтересованно вытаращила глаза румяная торговка, завертевшись на месте.
– Не поверишь! Нашего… – начала ее собеседница, отвлекаясь от белья. Но она наклонилась и прошептала на ухо.
Сварт тихо выругался. Впрочем, тут же успокоился, стараясь запомнить внешность женщины. На всякий случай. Она что-то знала, что-то видела, хотя верить до конца не стоило. Хватило бы и одной зацепки, чтобы мозаика сложилась. Но женщине не поверили.
– Сдурела? – махнула на нее полной рукой подруга, продолжая разочарованно: – Тебе померещилось! Что ему делать на наших окраинах?
– Не знаю. Но он заходил в мастерскую настройщика, сам, без посредников. А потом выходил с чем-то… Кажется.
– И что ты всегда придумываешь…
– Не придумываю, – обиделась женщина, решительно выплескивая из тазика мыльную воду, как будто нарочно метя на краешек длинного подола недоверчивой подруги.
Торговка проворно отпрыгнула, как и Сварт, к ногам которого потекла вдоль плохо вымощенной улицы мыльная жижа, смешавшаяся с грязью и пылью. Таким жестом хозяйка как будто выпроваживала обоих – и подругу, и чрезмерно любопытного прохожего. Будто знала, что мыльную воду с грязью Сварт тоже терпеть не мог. Конечно, жизнь всякое заставляла вытерпеть. И он терпел – некуда деваться. Но когда требовалась сосредоточенность, незначительные мелочи, неприязнь к которым он обычно молча преодолевал, отвратительно явно напоминали о себе.
И приходилось искать новую роль, роль человека, которого не раздражают эти мелочи. Ведь роли не всегда необходимы только для осуществления хитрых планов. Иногда они создавались для защиты себя.
Мыльная вода с грязью и вовсе казалась чем-то непристойным, сокрытием какой-то мерзости, как шторы будуара в публичном доме.
Но, кажется, сказывались долгие часы бессонницы, а еще нервное напряжение, в котором Сварт пребывал с момента размещения в городе. Напряжения, зажатости в рамки чуждой реальности. И от этой скованности отлично избавлял дикий пир убийств, смывал все, как тайфун, сбрасывал все маски. Но нельзя, нельзя… Пока нельзя. И он продолжал с наслаждением мучить себя.
Женщины разошлись, а Сварт поднялся на невысокое разбитое крыльцо мастерской настройщика. Дверь оказалась не заперта, настройщик тоже не уходил со своего места, грустно что-то перебирал за серым деревянным прилавком, часто вздыхал и даже не сразу заметил посетителя, видимо, совершенно не надеясь на появление такового. А когда заметил, кто пришел, сразу же сменил выражение морщинистого лица. Снова возник образ суетливого старикашки, но Сварт-то еще накануне заметил притворство.
– Добрый день, господин… М… Хм-м… – несколько растерянно приветствовал его настройщик, кажется, не ожидая вторжения в мастерскую.
– Клиентов, судя по всему, в Свифтфише немного? – небрежно бросил Сварт, не трудясь над соблюдением приличий, считая это излишним снисхождением.
Тем более, мастерская настройщика являла миру жалкое зрелище: деревянный прилавок потемнел от времени, в дощатом полу зияли щели, перемешанные с ходами в мышиные норы, струн и музыкальных инструментов в мастерской вообще не нашлось, а с балок свешивалась паутина.
– Ко мне приходят клиенты со всего острова, господин, – гордо ответил настройщик, распрямляясь и хватаясь за поясницу.
– Очевидно, на острове их «очень много», – скептически заметил Сварт, с издёвкой скривив прокушенные губы. Корка лопнула, по спине прошел холодок.
– А вам-то что до всего этого, господин? Я настройщик, у меня есть работа. Если вы по делу – к вашим услугам за умеренную плату. Если праздно поболтать – уж извините, временем не располагаем-с, дела.
Старик помрачнел, ему явно делалось неуютно под пронзительным колючим взглядом. Он перестал любезничать и выпроваживал. Никому не нравится – да в его-то годы – выслушивать язвительные замечания и переживать топтания на «любимой мозоли». А мозоль оказалась знатная.
Сварт еще раз обвел взглядом мастерскую, позволив себе немного пройтись вдоль прилавка и заглянуть за него. В свете закопченной масляной лампы, которой еле-еле помогали узкие окошки возле входа, различить что-либо было сложно. Но наметанный глаз приметил все мелкие детали.
К пущему недовольству настройщика капитан еще раз прошелся по мастерской. Но тут же порывисто отвернулся и направился к выходу, не переставая слегка криво полуулыбаться самодовольной ухмылкой азарта.
Нет, рояльные струны он не нашел, зато обнаружил, что несколько половиц в комнате как будто слегка приподняты. Словно под ними находится люк. А еще удивился, почему у настройщика почти нет струн, спросив:
– Господин, так что же с вашей мастерской?
– А вы будто не видите сами… – пробормотал старик недобро, невесело продолжая: – Я на мели. Дела пошли совсем плохо, наш новый мэр посчитал, что финансирование музыкантов – избыточная роскошь для города. Я ждал вот новые струны, так корабль попал в шторм. Вот последние отдал господину мэру, хоть он музыку не любит. Но куда деваться!
Лицо старика выражало растерянность и озлобленность. А Сварт снова смерил его взглядом и, как казалось, запечатлел лучше любого фотоаппарата каждую деталь одежды и внешности. Настройщик бессильно выставил перед собой руки, исполосованные старыми следами от струн. Он как будто не хотел выражать свое негодование, но просто не мог не пожаловаться на отчаянность ситуации, в которой оказался.
«Кажется, не врет. Опять этот мэр, опять у кого-то зуб на него. Скользкий он тип. Да все равно. Пусть будет хоть змеем морским – все равно, если я получу награду. Кто же из всех вас, недоумков, исполнитель? Скоро выясним. Очень скоро», – подумал Сварт, покидая мастерскую. Он увидел все, что хотел.
Глава 24.
Мидия человеческих жизней раскрывалась все шире и к середине дня совершенно распласталась мельканием дел. К вечеру створки тонкой раковины городской суеты начинали смыкаться. Карнавальная пестрота телег с фруктами и тканями медленно покидала главную площадь, оставляя ее в одиночестве меркнущего песчаника строгой городской ратуши.
Работа сменялась отдыхом, и каждый верил в свою свободу, но действовал в общем потоке. Стоило лишь чем-то выделиться – конец репутации «нормального» человека. Этот поток разрывался только трагедиями. Но не всегда и не для всех. Свободы в понимании Сварта здесь никогда не существовало. Разве только гигантская волна цунами могла смыть ревущим потоком эту поющую устрицу с волнующимся микромиром внутри.
«Ты бы хотел получить силу цунами? – слышался голос с задворок сознания. – Признайся, хотел бы. Алмаз Времени – такая сила. И Страж Времени тебе поможет. Сам того не желая, он тоже станет нашим, когда ты поможешь нам. Представляешь, какая сладкая месть за все его придирки и унижения? Слышишь? Ты получишь силу, о которой даже не мечтал! А мы получим всех Великих Змеев и Тринадцатого Стража».
Сварт зажмурился, протирая очки. На искусанные губы засочилось что-то теплое, отдающее металлическим привкусом. Он остановился посреди улицы, медленно рассматривая алые пятна и не сразу догадываясь – это его кровь, вытекающая из ноздрей. С чего бы?
Все этот голос. Голос… Или что-то похуже, что-то исключительно человеческое, что-то в этом жилистом теле. Что-то давало сбой. Наверное, так он и решил, что пиратская жизнь ему наскучила – изматывали вечные мигрени, бессонница, невыносимая усталость.
«Паршиво», – подумал он, стараясь игнорировать страшные совпадения. Он стоял посреди улицы, медленно отсчитывая вдохи и выдохи. И, казалось, впервые за время скитаний по Свифтфишу по-настоящему видел город. Просто так, чтобы на что-то смотреть, а не чтобы извлечь выгоду.
Горизонт золотился сусальными ободками, расчерчивал дома мерцанием сумерек. Наставали краткие мгновения, когда мир виден яснее, чем в слепящем пекле полудня и холодном мороке полуночи.
С реки доносился тухлый запах тины и рыбы. Никак не хотели угомониться крупные морские чайки. Птицы сновали по улицам и крышам, высматривая пустыми глазами, где что урвать, отгоняя поджарых кошек от мелких остатков улова рыбаков. Последние шипели на грязноватых портовых птиц, отвечавших дурными голосами. Шла нещадная дележка, хотя рыбы хватало всем. Но неразумные твари боялись, что завтра изобилие страшным образом иссякнет.
Борьба чаек и кошек невольно напоминала дележку власти… Везде, всюду. Торговцы в Свифтфише, джинны-захватчики из Гриустена – все просто неуемные жадные чайки. И один затерянный капитан в их числе.
Сварт поймал себя на мысли, что без цели смотрит на эту склочную борьбу. Казалось бы, теряет время. Порой на него нападало такое оцепенение, что само существование материального тела, плоти ставилось под сомнение. Ощущения притуплялись, оставался только мозг, рассудок-машина. Оставалось ли что-то, кроме рассудка?
Внезапно одна из чаек отделилась от стаи и подскочила к Сварту, так резко и целенаправленно, что пират удивленно посторонился. «Проклятая тварь! Я тебе не рыба и не кот!»
Но через миг птица резко выросла в размерах, достигнув человеческого роста, отряхнулась от перьев, подправила контуры и оказалась… Да… Кто бы сомневался, Сумеречным Эльфом!
Кажется, такое представление опять заметил только капитан, потому что трудолюбивые граждане продолжали потихоньку завершать повседневные дела, предвкушая отведать дома ужин. А Сварт никогда и ничего не ждал, может, поэтому и видел такие чудеса. Может, и не желал бы ни видеть, ни слышать. Сумеречного-то уж точно! Да и тот голос, от которого кипела голова.
Сварт ощутил, как его рот скривился в нервной ухмылке, прерывавшейся лающими смешками:
– Ты? Ты!
– Кар-кар… Э… То есть… Кья-Кья… – изобразил крик чайки Сумеречный Эльф, помахав руками: – Ну, я.
– Как ты смеешь появляться передо мной после утреннего?
Сварт задыхался от гнева. Зато теперь догадался, как мистический пришелец очутился в один злополучный день на его корабле – прилетел чайкой или вороной. Да, безусловно, самое «логичное» объяснение. Но другого не существовало.
– А что было утром? – изобразил дурачка Сумеречный Эльф.
– Ты забыл? – сдержанно и высокомерно процедил сквозь зубы Сварт, стараясь не поддаваться на провокации, потому что знал: любой провокатор добивается гнева и негодования. Сам пробовал такую стратегию.
– Тебе померещилось.
– Я здравомыслящий человек. Мне ничего не мерещится, – совершенно хладнокровно отозвался Сварт, наконец найдя тот тон разговора, против которого Сумеречный Эльф не мог выдвинуть бастион бесконечных шуточек.
И для чего этот «ангел-вредитель» иногда так распускался? Очевидно, от недостатка внимания, ведь с прибытием в город он стал почти не нужен. А впрочем, Сварт вспомнил свою установку: Сумеречный Эльф – враг, сколько бы ни прикидывался другом. Так что его случайные бессмысленные выпады – не более чем попытка заставить Сварта на миг сорвать личину добропорядочного горожанина или путешественника, подтолкнуть к проявлению жестокости, чтобы он погубил себя.
Да-да, все именно так, хотя логические рассуждения подсказывали, что, желай мистический Страж Вселенной его убить, мог осуществить замысел еще в открытом море. Внутренний голос намекал, что навязчивый спутник целенаправленно куда-то ведет, тщательно выбирая места и людей. Например, Мани и Скерсмол появились в новой команде явно с каким-то замыслом. Неразгаданный план больше всего прочего выводил из себя.
Хотя пока ничего плохого из-за Сумеречного Эльфа не случилось, но в этот день он как будто совершенно разучился держать себя в руках.
«Мозги себе чаячьи, что ли, оставил при превращении?» – скривился Сварт, ухмыльнувшись своей чудной мыслишке.
– Здравомыслящий, – нараспев проговорил назойливый собеседник: – Позволю себе не поверить. Ну, это… Извини… Мне тоже не нравится голос у тебя в голове.
Сварт вздрогнул и торопливо пошел прочь от «чайки», вверх по набережной по направлению к их таверне на окраине города. Сумеречный Эльф вприпрыжку понесся следом. Он едва поспевал за высоченным Свартом, чьи шаги оказывались на порядок длиннее, хотя спутник тоже не слыл коротышкой.
– Эй! Я же извинился… Хочешь убить меня? – пробормотал тихонько Сумеречный Эльф.
– Не представляешь, насколько! – резко обернулся Сварт, но тут же заметил, что на угрожающее повышение его голоса отреагировали несколько прохожих. Три чопорные дамы средних лет в накрахмаленных передниках и чепцах настороженно смерили нарушителя спокойствия пристальными взглядами.
– Прямо здесь, где полно народу? Ты не так глуп для этого, – рассмеялся спутник, но вдруг лицо отразило знакомый оскал маньяка, он придвинулся вплотную и прошипел собеседнику на ухо: – Вот выйдем в море, тогда будет много времени меня убивать, я не против. Назначаю поединок на Ифритовой Смерти. Идет?
– Иди ты знаешь куда…
Сварт проскрежетал сквозь зубы нечто неразборчивое, у него пока не находилось ответа. Он не верил и в существование островка. Да и реальность спутника порой подвергалась сомнению.
– Ну, а пока просто извини, что ли. Нет, ну, правда, извини, – размахивая руками, продолжал Сумеречный Эльф, и то смеялся, то скалился: – Извини за голос в твоей голове.
– Сволочь… Когда я принимал чьи-то извинения? – ухмыльнулся Сварт, однако предвкушение грядущих поединков на корабле или острове приятно уничтожало сжатый комок нервов в груди.
С момента прибытия в город этот клубок змей ненависти к людям лишь рос, сплетался новыми узлами. Сварт заставлял себя подмечать детали, особенности поведения, действия, но не людей. Людей он слишком ненавидел, желал убить и неосознанно обвинял во всем, что случилось с ним в этой никому не нужной жизни.
– Ненавидь одного меня. Лелей мечту победить меня. Так безопаснее, так пострадает меньшей людей. Иначе снова созерцать мне в зеркале пустоты свое чувство вины. Особенно, если что-то случится с мастером Вейячей, – едва уловимым шепотом ответил мыслям капитана Сумеречный Эльф, на миг взгляд его дрогнул трещинами вечной скорби, а потом снова заиграл озорством: – Ну, тогда не извиняй… Что сейчас-то можно сделать?
– Исчезнуть тебе. Навечно. И прямо сейчас, – ровным тоном ответил Сварт.
Гнев его чаще всего был холоден. Обычно он молча злился, не повышал тона при разговоре, а потом в какой-то миг срывался и начинал убивать.
– Нет, я так не играю, – захлопал глазами Сумеречный Эльф, не найдя ничего лучшего для ответа.
– Играешь… Ты все играешь. Не сомневаюсь, – вздохнул безнадежно пират, потирая виски, переводя разговор на другую тему: – Между прочим, ты ведь не был у вдовы.
– Почему это? – поинтересовался Сумеречный Эльф уже у входа в таверну.
На улице стремительно темнело. Мрак обрушивался на город, как волна урагана. Но ветер не шевелил кроны деревьев, не стучал листьями пузатых пальм.
– Я неплохо рассмотрел ту женщину, – ощутил, что наконец сумел задеть самолюбие провокатора, Сварт.
– Почему ты решил, что я именно к ней пошел? – заинтересовался ходом рассуждений собеседник, зачем-то учтиво отворяя дверь перед капитаном. Кажется, он опять менял свою игру, изводящую своей бесцельностью.
– Поблизости от трактира нет других лавок, где были бы хозяйки без мужей, – небрежно бросил Сварт, приподняв край узких злых губ.
– А ты неплохо все замечаешь, – рассмеялся назойливый собеседник: – Когда только научился. Впрочем, я мог пойти вообще на другой край города… Короче, да. Не был. Дело одно было в другом мире.
– Другом мире… Бред.
– Пойдем. Темно уже.
Они зашли внутрь. В лицо привычно ударил душный запах пота, скопившийся в дешевом заведении за день. Кто-то еще цедил свое пиво, скрючившись предрассветным фантомом в отсветах пламени. Тень от обширных рогов над каминной полкой рисовала причудливые жутковатые узоры на потолке. И в их изгибах на мгновение почудились алые глаза. Сварт замер и инстинктивно потянулся к несуществующим саблям, но даже пустые ножны остались в каморке наверху. Сумеречный Эльф, видимо, тоже инстинктивно заслонил спутника собой. Как будто они оба узрели то, что другие не замечали.
«Пошел прочь!» – истошно крикнула тень в голове Сварта. Из ноздрей снова засочилась кровь, но он не обращал внимания.
«Не дождешься!» – прорычал в ответ Сумеречный Эльф. И воздух вокруг снова пронизал морозный иней. И снова за спиной неудавшегося Стража Вселенной распростерлись крылья, осыпавшиеся зыбкими вороньими перьями.
«В тебе самом первородная тьма. Как в Хаосе! Кого ты надеешься спасти? Ты мой слуга. Мой лучший эксперимент, лучшая подмена. Ты мой! Всегда был моим, – смеялся голос и угрожающе скрежетал: – Оставь мне «ключ»! Он должен умереть. И он умрет, чтобы ты ни делал. Зачем тебе все это? В тебе тьма! Тьма хуже, чем в этом пирате!»
«Убирайся!» – решительно выкрикнул Сумеречный Эльф, взмахнув крыльями. И тень от рогов на потолке резко уменьшилась, потеряла густую черноту, заполнившую вытянутый зал таверны. Иней исчез, и посетители снова обрели подвижность, точно кто-то по мановению воли останавливал и запускал ход времени.
Сварт стоял как во сне, уже не надеясь сохранить здравый рассудок. Списывать на бессонницу все эти странности не получалось. И он не признавался себе, как на самом деле напуган.
– Капитан, у вас кровь, – вывел из оцепенения встревоженный голос подбежавшей Мани.
– Ерунда.
– Не ерунда. У меня брат так чуть не умер после травмы головы, – заметил подошедший Скерсмол.
«Брат… Вот, на кого ты можешь быть похож, ничтожество», – невольно вспомнил Сварт. Но о каком брате шла речь – нет. Да это и не имело значения, если, конечно, брат не ходил под флагом враждебной пиратской команды. Например, на пароходе Дарара. Но о грядущих потрясениях не хотелось думать. Особенно после увиденного.
Сумеречный Эльф уже сидел за столом, правда, от веселости не осталось и следа. Он нервно сгорбился и посматривал на тени в углах и на Сварта. Временами они встречались взглядами. И капитан невольно понимал тревогу спутника.
– Скерсмол, где деньги? – перевел тему разговора Сварт, усаживаясь напротив Сумеречного Эльфа и требуя ужин у хозяина трактира.
Фигуры людей маячили, как сквозь марево. Четко выделялись только тени. Сварт протирал очки, но это не помогало.
– Вот, я все-таки выиграл. Хотя нарушил ваш запрет насчет карт, – виновато пробормотал Скерсмол.
Сварт посмотрел на монетки, положенные ровной стопкой на столешницу, и молча сгреб их в опустевший в течение дня мешочек.
– Эльф, а ты его слышал? Этот голос, – тихонько спросила Мани, покачиваясь на скрипучем стуле. Она тоже смотрела на тени в углах. Один Скерсмол ничего не замечал.
– С тобой все будет хорошо, – успокоил девчонку Сумеречный Эльф. – Я обещаю.
«Что? Что с нами должно случиться?» – хотел получить ответы Сварт, но гордость не позволяла задавать вопросы о каких-то голосах. Возможно, Мани боялась чего-то другого, например, морских стражей. Но если бы… Сварт чувствовал, что их преследует одна тварь.
– Я наверх. Разрешите? – спросил Скерсмол, неуверенно кашлянув. Мани увязалась за навигатором, робко улыбаясь Сумеречному Эльфу.
– Катись, – махнул Сварт.
Он сидел над принесенным ужином, но не чувствовал вкуса риса и жидкой подливы. На прокушенных губах оседала горечь пепла.
«Тошно. От всего тошно, – подумал Сварт, вставая из-за стола и кидая трактирщику отсчитанные монеты. – Если есть способ вернуть время и все забыть, все эти голоса, все это унижение – я готов рискнуть».
Сварт оставался внизу, с подозрением рассматривая оленьи рога над камином. Не пожалев остатков денег, он заказал небольшой стакан чего-то крепкого, самого крепкого из местных «отрав». Настолько ядреного, что Сумеречный Эльф невольно сморщился, когда капитан одним махом уничтожил напиток, нисколько не изменившись в лице. Вкуса «отравы» он тоже не почувствовал – только пепел.
– Кстати, как расследование продвигается? Я вот знаю, кто убийца, – пространно проговорил Сумеречный Эльф, теперь прикидываясь праздным обывателем и небывалым скромником. Он не переставал хитренько коситься, ожидая реакции. Особенно на последнюю свою фразу.
– Я тоже знаю, – ухмыльнулся язвительно Сварт, кажется, слегка отпраздновав свое открытие крепким напитком, но помрачнел: – Но в суде необходимы доказательства. И твои знания, в целом, бесполезны в этом деле.
– Что верно то верно. Никогда не любил юристов и бюрократов из-за этого. Столько людей пострадало от их косвенных улик и ложных обвинений, – вздохнул собеседник.
– Мне плевать на людей, – продолжил вполголоса Сварт, следя за тем, чтобы разговор не подслушали посетители трактира. Но их оказалось в тот вечер немного.
– Но ведь их убивали, – растерял осколки веселья Сумеречный Эльф.
– Что я, по-твоему, делал нередко? – приподнял левую бровь Сварт: – Да и ты, я не сомневаюсь, тоже.
– Что верно то верно, – виновато проговорил собеседник, хотя эти слова явно застревали в горле, скрипя шестернями заржавленного механизма.
– Пойду я наверх. Еще слушать весь этот бред про тьму не хватало, – бросил Сварт и поднялся по шаткой лестнице в тесную каморку, которую им сдали за четверть цены. Да этот чулан не стоил и четверти.
– Здравия желаем, капитан! – услышал, едва успел распахнуть дверь каморки, Сварт.
Мани и Скерсмол застыли по стойке «смирно» и отдали честь своему капитану. То ли тренировались, то ли издевались.
– Заткнитесь, шелудивые псы! Хотите выдать меня?! – гневно поправляя сползшие очки, прошипел Сварт.
Он подозрительно оглядывался, понимая, что у него уже вырабатывается мания преследования. Но за спиной маячил только Сумеречный Эльф, способствуя развитию этой мании своими неожиданными появлениями и исчезновениями.
– Простите, господин! – сжалась в комочек Мани, крайне виновато глядя на капитана.
– Я тебе говорил, Мани, что это не лучшая затея, пока мы инкогнито, – прошептал испуганно навигатор, сутулясь больше, чем обычно.
– Заткнись, Скерсмол, – шикнула на товарища по команде девчонка, тот действительно замолчал. Но встряхнул головой, точно не понимая, как такое возможно.
– Ну, дожили… Мне почти тридцать, а мне затыкает рот пятнадцатилетний подросток.
– В качестве извинения примите это от нас, господин! – продолжала подготовленную заранее речь Мани.
В уважительном поклоне девчонка протянула крупную головку местного сыра.
– Украла? – недовольно глянул Сварт, догадываясь, что продукт не из самых дешевых.
– Нет, не украла, – ответила Мани и продолжила складно выстроенную речь: – Капитан! Из-за нас вам приходится экономить на всем. Это скромная благодарность, несоразмерная вашей щедрости!
Мани и Скерсмол преданно глядели на капитана, который не мог понять, чего таким поведением пытается добиться команда. В бескорыстность он не верил.
«Да что я здесь вообще? Что с ним не так? Они все знают, кто я такой. Почему не желают ненавидеть? Ума не хватает?» – подумал пират.
– Да будет лицемерить, – пробормотал недоуменно Сварт, хотя в искренность Мани с трудом не верилось.
Может, она не лицемерила, но и всю правду не говорила. На этот раз старательно смирила свою наглость, сравнимую с наглостью бездомного котенка, нашедшего временное пристанище. Так же, как бездомные зверьки, она радовалась тому, что жива.
Жива еще один день, еще один миг. А что в следующий – неведомо никому, поэтому счастье в будущем не существует. Только его ожидание, если убедить себя в этом вечном ожидании.
Сварт нашел себе иной смысл существования: ожидание мести. И не замечал, как растворяются мгновения реальности, возможно, драгоценные. Реальность иссякала. Голос из кошмаров обещал ему власть или смерть. Власть и смерть. Или только смерть? Все сходилось на Алмазе Времени. Вернуть бы время, а там бы и голос исчез.
– Разрешите доложить! – снова вытянулась по стойке «смирно» Мани.
– Говори, – коротко отозвался капитан, откладывая сыр на кривоногий стул, один из тех, с которых полночи падал Скерсмол.
Мани, кажется, привыкла докладывать произошедшие события и новости. Но торопилась, потому что не могла понять, какая часть этой информации важна, так что говорила все:
– Нет, не украла. Мы ведь инкогнито, я решила, что это небезопасно. Заработали в порту. Сегодня Скерсмол помогал мне с разгрузкой кораблей, там отличные ребята есть, обещали помочь, если у нас когда-нибудь будет корабль. Но моряков там мало, нанять некого, стражи и корабельные мастера. Приходит много кораблей на ремонт, но новых строится достаточно мало, однако последний новый корабль, бригантина, был сделан безупречно, как мне показалось. Идеальный баланс, даже если грузы в трюме не будут полностью равны по весу на разных бортах, то корабль не станет менее маневренным. Но это все торговые корабли, военных мы не видели, только морских стражей, но они сделаны не на этом острове. Не очень давно этот город вообще был почти деревней, даже штаба морских стражей не было. Все местные корабли выглядят достаточно новыми. Люди говорят, что господин мэр и какой-то крупный торговец, господин Нилс, соперничали. Вот так в этом соперничестве город и расцвел.
– Пожалуй, от крайней степени тупиц вас отделяет пара пунктов, – Сварт с одобрительным высокомерием кивнул, поняв, что Мани удалось выудить из слухов и разговоров некоторые полезные сведения.
– Вы так любезны, капитан! – лучисто заулыбалась девчонка.
– Теперь самое время обсудить план действий, – вмешался воодушевленно Сумеречный Эльф, вынырнув из тени возле двери.
– Это я решаю! – невольно сжались кулаки капитана.
– Я просто прочитал твои мысли и озвучил. Удобно ведь! Даже говорить не надо, – снова изобразил радостного идиота собеседник.
– Не смей читать мои мысли! Кхм-кхм… – Сварт заставил свой голос вернуться с повышенных тонов на приглушенные: – Итак, шелудивые псы, завтра я иду в штаб морских стражей, чтобы объявить, кто убийца, и получить награду. Но эти шакалы могут оказаться слишком жадными. Есть вероятность, что нам придется спешно бежать из города. Мани!
– Да, капитан! – чуть не подпрыгнула от оказанной ей чести девчонка.
– Ты будешь следить с безопасного расстояния за штабом. Если начнется заварушка, ты поймешь и предупредишь остальных. Если придется бежать, встречаемся в порту возле доков, – дал короткие указания капитан, подробнее он и сам бы не смог сказать. Несмотря на продуманный план, многое оставалось за удачей и силой убеждения.
– Есть, капитан!
Условились, что в случае самого неблагоприятного исхода событий Скерсмол будет ждать с лодкой на берегу реки за чертой города. Навигатор впал в короткую панику насчет того, как он добудет лодку, но Мани резко одарила его затрещиной, сказав:
– Молчать!
И это подействовало, наверное, после подзатыльника навигатор вспомнил, что в порту доживали свой век несколько старых лодок. На большее рассчитывать не приходилось. Но это в случае самого неблагоприятного исхода, а Сварт был достаточно уверен в себе.
– А… Мне что делать? – ощутил себя обделенным Сумеречной Эльф, когда короткое «совещание» объявили закрытым.
– Тебя вообще не должно здесь быть, – издевательски оскалился на него Сварт.
– Карта-карта, у меня карта! Ифритова Смерть, сокровища, время, поединок, – просвистел как будто совершенно случайно собеседник, чтобы команда не догадалась.
– Ладно! Ты со Скерсмолом, – Сварт понял, что без навязчивой галлюцинации не обойтись.
– Спасибо, капитан! – успокоился Скерсмол.
«Проклятье! А ведь это очень рискованно. Я, скрывающийся пират, собираюсь в штаб морских стражей. У меня нет ни единой улики, ни единого вещественного доказательства, только предположения. Но так только интереснее», – ухмыльнулся Сварт своим мыслям.
Азарт и свежая острота ощущений проходили по его телу приятными покалывающими волнами: намечалась крупная игра, новый спектакль. Хоровод доказательств, версий и, главное, эмоций подозреваемых. А это так увлекательно – рассматривать, как люди, словно змеи, проткнутые прутом, начинают изворачиваться, только быстрее губя себя.
Сварт заснул с этой мыслью и, кажется, зря помыслил о змеях, потому что на протяжении душной ночи являлись странные видения, будто он не человек вовсе, а крылатый змей, пытающийся вырваться из старой кожи. Но кожа липла, словно патока.
«Ты наш, ключ Великих Змеев», – шептал голос, и мерцали красные глаза.
Крылатый змей все стремился куда-то ввысь, прочь из этой кожи, но за каждым слоем пестрой шкуры рептилии оказывался еще один, не менее липкий, чем предыдущие. И так до бесконечности… Но солнце грядущего плавило сны. Наступало утро.
