Мария Токарева
Алмаз Времени. Том I. Скитания
Глава 2.
– Еще один испорченный свиток… Капитан Сварт Иренг. Его «работа». Снова этот пират?
Древний дракон зимы застыл на вершине Большого Дерева. И хотя длился не его месяц бодрствования, он листал свитки судеб. Чувство неразгаданной угрозы укололо под сердцем и заставило внезапно очнуться от крепкого сна. Но пока все вокруг дышало покоем. Мягко шелестела свежая листва. Над Деревом сияло летнее небо, клубились легкие облака, а внизу расстилался необъятный мир со всеми скорбями и радостями. За ним-то и наблюдали хранители свитков.
Вытянутую узкую морду дракона скрывала тень пышного оперения, которое белой короной обрамляло сизые рога, поросшие мхом. За многие века духи-хранители Дерева, неизменной оси мироздания, почти слились с ним. Не осталось различий, где заканчивалась память дракона и начиналась великая летопись всего мира. Свитки судеб сменялись один за другим, янтарные глаза задумчиво бегали по строчкам – хранитель искал тот, что заставил его пробудиться.
Некоторые истории обрывались, не находя завершения. Многие заканчивались спокойно, плавно и казались безыдейными, скучными. Но каждая несла неповторимые черты, особенно для хранителя.
Двенадцать драконов с начала времен следили за созданиями, что населяли благословенный Мир Большого Дерева. Свитки ткались из нитей жизни и сами записывали деяния людей, магов, джиннов – всех, кто обладал разумом, чтобы выбирать свою судьбу.
– Какой же из них? Что не так? – устало вздыхал дракон зимы, и из узких ноздрей вырывался морозный иней. – Неужели снова…
Он был очень стар, хотя серебристое оперение змеевидного тела скрывало любые морщины. Только глубокие шрамы, перепахавшие скулы и вытянутый нос, напоминали об участии во многих битвах с асурами. Он не желал новых сражений ни для себя, ни для собратьев.
Посланники тьмы исстари стремились заполучить и исказить свитки, вписать свою злую волю, искалечить умы миллионов. Асуры питались бурлящими страстями метущихся душ – болью, отчаянием, страхом и гневом. За ними во все миры следовал хаос. Хранители Дерева сражались за порядок, чтобы не начиналось войн во имя чужой жажды разрушения.
Но он, древний дракон, ставший живой легендой, ушел на покой с израненными телом и душой. Битвы и поиски преступных асуров, проникших в их мир, ложились на остальных одиннадцать хранителей. Он лишь следил за свитками во второй месяц зимы. И с каждым годом все больше убеждался, что люди и джинны не нуждаются в присмотре, даже тяготятся им.
С развитием технологий их сердца все охотнее открывались для ядовитых «подарков асуров». Страсть к опасным знаниям и быстрому процветанию – отрава для души. Возможно, и теперь кто-то тянулся к дару асуров, таящемуся в глубинах моря, к источнику магии и непредсказуемой силы. Какой-нибудь жадный пират, бороздящий океаны на быстром паровом корабле.
Или же старый дракон просто увидел дурной сон. Постепенно предчувствие обрастало сомнениями, как днище лодки – ракушками.
Хранитель листал свитки, перебирая длинными когтистыми пальцами невесомые полупрозрачные полотна, созданные из светящихся линий. Порой он всецело погружался в чтение, то оглушительно смеясь, то горестно качая головой, то раздраженно вздыхая, когда обнаруживал, что повествование обрывается на самом интересном моменте.
Да, интересном… Кто-то умер – этим завершались все свитки и растворялись, превращаясь в листву Большого Дерева, общую память мира. Кто-то со своими мечтами, стремлениями, замыслами. Неизбежный конец.
Но некоторые свитки выглядели испорченными, разорванными. По ним проходили уродливые борозды и кровавые полосы. Они принадлежали созданиям, что не успели пройти свой земной путь. Их судьбу оборвала безвременная гибель.
– Капитан Сварт Иренг по прозвищу Две Красные Руки… Что же ты за существо такое? – покачивал головой дракон, просматривая парящие возле ветвей стеллажи свитков.
Полупрозрачные и бесконечные, они устремлялись винтовой лестницей в небо, сходящееся клином белого сияния соприкосновения всех миров.
Дракон расправил изумрудные крылья и, легко извиваясь, взмыл вверх, чтобы пересчитать, сколько свитков испортил пират Сварт. Много, слишком много для обычного человека, который не имеет права вершить судьбы.
На разорванных полотнах, сочащихся тающими чернилами, встречались самые разные упоминания. Последние мысли, возникшие в головах умирающих.
«Капитан Сварт, за что… Ведь я служил вам», – оттиск разочарования и обманутого доверия. И рваная полоса на невесомом папирусе.
«Наш будущий мэр – подлый пират. Как же так! Я должен предупредить», – горечь невыполненного обещания. И снова черные потеки безвременно стертого текста.
«Капитан Сварт… Как он достал меня? Сабля в левой руке… Как я мог забыть… – так обрывалось повествование опытного военного, охранявшего покой маленького городка. – Подлый пират! Нет! Я не хочу умирать! У меня остался сын. Как же он теперь!»
Яркие вспышки чужой боли в конце испорченных свитков звучали треском порванной струны, но в деяниях пирата не находилось ничего странного. Тогда почему улегшееся беспокойство вновь прорезало острыми колючками все существо? Хранитель устало потер нахмуренный лоб, откидывая назад непослушные перья, и почти весело ухмыльнулся:
– Посмотрим-ка еще раз, что у тебя за судьба, капитан Сварт… Почитаем. А то память подводит меня в последнее время.
***
Дул сильный северный ветер, ударяясь о борта корабля и натягивая блеклый парус. Небольшая бригантина колыхалась на волнах, расходившихся по обе стороны кормы. На мачте реял черный пиратский флаг, изображавший две окровавленные сабли на фоне белесой луны. Полотнище поблекло, картинка почти стерлась. Так же стерлись и все стремления.
Капитан Сварт давно не покидал каюту. Часами напролет он неподвижно сидел, глядя то перед собой на стену, изучая узоры деревянной обшивки, то изредка поворачивая голову к небольшому иллюминатору.
«Мы давно в море… Куда-то идем. Знать бы еще, куда. Команда копошится на палубе. Этот мерзкий сброд. Я мог бы их всех уничтожить, одного за другим, за пару минут. И они это знают! Они продолжают подчиняться мне несмотря на то, что я предал их», – мысли текли медленно. Просто мысли в отрыве от ожесточенного сердца.
Отблески закатного неба отражались в стеклах круглых очков, которые он то снимал, то снова надевал, беспрестанно протирая от несуществующих пылинок.
И не оставалось больше движений, только гложущие тоской размышления: «Проклятый Маиму-Длинноногий, проклятый мальчишка, нашедший «подарок асуров»! Однажды я уничтожу его. Однажды. Но когда? И как? За тридцать шесть лет мне не улыбнулась удача, «подарки асуров» не пришли ко мне из морских глубин. И только эта команда идиотов навсегда со мной. Даже после моего поражения они не воспользовались возможностью убить меня. Без команд они подохнут, как паршивые псы».
На небе сгущались тяжелые свинцовые тучи. Корабль куда-то шел, придерживаясь курса к Пустым Островам. Пару раз команда подумывала поднять бунт, но настолько боялась капитана, что даже его молчание казалось приказом. И никто не знал, куда направляться дальше.
Только магия потоками воздуха иногда приносила почту, неизвестно как разыскивая одинокие корабли. Из газетных заметок капитан однажды узнал, что юный охотник Маиму уже успел сдать властям несколько сильных пиратов. Он никого не убивал, конечно, нет. Ведь так не полагается героям-добровольцам, нанявшимся в ряды охраны торговых компаний. Да, героям…
Сварт скомкал газету, кляня приказание джиннов разносить новости. Для поддержания «общего информационного поля», как они любили говорить.
Огненные существа получали все больше влияния, раскидывая по миру сети торговых путей, тесня магов-людей чудесами науки – скоростными пароходами, вычислительными машинами, механизмами для цехов. И разумеется, оружием. Заводы джиннов изготавливали мощнейшие мортиры, глубинные мины, непревзойденные револьверы и пулеметы.
Обычным людям без способностей оставалось только наниматься матросами на корабли этих тварей. Наиболее образованные охотно шли в их конторы для подсчета прибыли от бесконечных сделок. Кто-то, как Маиму-Длинноногий, вызывался добровольцем для истребления пиратов.
Возможно, тот поединок был первым заданием мальчишки. А возможно, ни к кому он не нанимался. Сварт не знал, и это выводило из себя.
Хотелось свернуть чью-нибудь шею, а не теребить серую бумагу. Но он только сдержанно протер треснувшие очки. Принесший почту старпом не заметил, капитан на вид отреагировал спокойно.
Но… В душе все клокотало от ненависти, укрывало черным коконом злобы, набрасывало петля за петлей удушающие кольца гнева и багряные оковы ярости. И Сварт продолжал молча ненавидеть Маиму, решившего, что уничтожение пиратов – благородное дело.
Работа на джиннов во имя установления торговых путей, во имя чьей-то неизменной выгоды. Такое уж благородное? Сварт хотя бы честно признавался, что старается только для себя. Но что ему оставалось в каюте сбившегося с курса корабля? Ненавидеть провал своего выверенного плана. И злиться, злиться, злиться! Ничего, кроме злобы.
«Лучше нечестная выгода для себя, чем честное счастье для других», – вспоминался любимый девиз, и все еще не удавалось в полной мере осознать то событие, которое лишило планов на будущее.
«Идти больше некуда, в трюме течь, запасы воды кончаются. На хвосте патрульные корабли джиннов. Если встретится военный пароход, этой посудине настанет конец», – размышлял Сварт.
Бригантина не выдержала бы нападения и обычного парусного судна с небольшим количеством пушек. После рокового сражения на тропическом острове корабль оказался разрушен. Его прошлая гордость – украшение носовой части в виде скрещенных сабель – была начисто оторвана и осталась где-то на далеком ненавистном берегу, где не посчастливилось столкнуться с Маиму.
При всей осторожности матерый пират не учел, что рыжеволосый простофиля, прибывший в маленький город на дырявой лодочке, может работать на джиннов и обладать одним из «даров асуров». Так все и пошло прахом.
Сварт ведь уже почти пробился в мэры. Пусть и крошечного городка, пусть и совсем нечестным путем. Он подкупил нужных людей, выправил поддельные документы и практически собрал вокруг себя избирателей. Горожане хотели видеть его своим правителем! Пусть мелким царьком, маленьким божком, но все же… Он ждал этого три года.
«Что могло пойти не так? – думал он, растирая между пальцев измочаленную газету. – Отличный план: прибыть под видом казначея с потерпевшего крушение судна, потом устроиться клерком в контору при замке, получить доступ к финансовой отчетности. Я старательно терпел унижения, выслушивая глупые распоряжения лорда Вессона. Этот аристократ своими капризами просто разорял людей. И кто считал и выверял его расходы? Я. Конечно, я. Только благодаря моим подсчетам его городок не скатился в полную нищету. Так кто заслужил управлять тем поганым местечком? Кто заслужил все уцелевшие богатства лорда Вессона?»
Безусловно, именно он, капитан Сварт. А как же иначе! Все складывалось в его пользу. Он уже разработал план убийства лорда. Но немолодой Вессон внезапно умер сам, не потребовалось даже подстраивать случайную гибель. До недавнего времени оставалось только устранить наследницу старого лорда. Но Аманда Вессон сама пропала год назад после загадочного пожара в имении.
Сварт отчетливо помнил обугленные развалины родового имения лорда и накатившее разочарование: он надеялся, что сам завладеет этой шикарной громадиной с горгульями на крыше и каменными барельефами, украшавшими темно-серые стены. Впрочем, особняк Вессонов в центре города тоже всегда привлекал роскошью – витыми колоннами, ровными рядами окон на фоне безупречно выбеленного фасада, изящными лепнинами. И сытым довольством тех, кто обитал внутри.
«Оставалось немного до получения власти… Совсем немного. Не хватало лишь завершающего штриха – небольшого разграбления города верной командой тупоголовых уродов. И красивого избавления от них с моей стороны, – невесело усмехнулся Сварт. – Они-то ждали три года моего возвращения, думали, потом я отдам все им, сделаю своими приближенными. Или они вообще ничего не думали. И Маиму не думал. Неужели просто его удача?»
Сварт бесконечно прокручивал в голове детали того поединка. Каждый свой шаг! Все пытался осознать, где и когда просчитался. Поражение давило и терзало, словно ветер, который грозил сорвать паруса. Кажется, бригантина прошла черту невозвращения к былой устрашающей славе. Да и вообще к жизни.
Не нашлось денег на ремонт, и не было сил, чтобы кого-то ограбить, ведь тогда бы вновь пришлось попасть в списки разыскиваемых джиннами. Возможно, капитану просто не хватало духа, чтобы смириться и идти дальше, прогрызать себе новый путь наверх. Навалилась невозможная усталость, давящая, словно каменная плита. Замкнутый круг тянулся и тянулся, поэтому они шли на север к диким Пустым Островам, а те все не появлялись. И над кораблем сквозило грядущими холодами слоистое небо, в котором терялись алые полосы заката.
– Мы сбились с курса… куда нас унесло… – заскулил кто-то на палубе, послышался неприятный шепоток.
Сварт только скептически фыркнул: не с чего сбиваться. Корабль шел наугад.
«Я теперь бывший пират. Джинны считают, что убили меня на острове Кафу, уверены, что Маиму добил, – думал Сварт. – Когда все так сложилось? Я отомщу. Когда-нибудь всем отомщу».
Команда будто сошла с ума, впав в оцепенение. Проигравшие всегда теряют свой курс.
– Это все он! Он довел нас до такого.
– Молчи, не смей осуждать капитана. Не то он…
Трусливый шепоток на палубе продолжался, кто-то подхватывал его, передавал клубком змей недовольства. Мерзкие переговоры мешали мучить себя ненавистью ко всему живому.
Капитан Сварт прислушался, его черные глаза презрительно сощурились, он потянулся за любимыми саблями, благодаря которым заслужил свое прозвище.
Жажда убийства – вот что никогда не исчезало. Три года он сдерживал себя, уговаривал, что так нужно для грядущей победы. Хотел ли он сам такой победы? Или мечтал пролить кровь невинных горожан? Смерть, уничтожение жалких созданий – то, что всегда вдохновляло, выводило из оцепенения, дарило истинное наслаждение и чувство превосходства.
Взметнулись полы черного камзола с золотыми позументами, сверкнули алым закатным заревом пряжки сапог. Он выходил из каюты, как древний дух зла, вырывающийся из глубин бездны – высокий, поджарый, бледный, с лихорадочной улыбкой предвкушения на сизом лице.
***
Дракон с отвращением отложил свиток, но буквы продолжали заполнять призрачный пергамент.
– Капитан Сварт, Маиму-Длинноногий, подарки асуров. Где же подвох? – встрепенулся дракон. Мозаика предположений постепенно складывалась в единую картину.
– Ты все читаешь, – послышался внезапно скрипучий голос.
Из-за массивной ветви, мягко раздвигая парящие стеллажи, появился человек с длинными каштановыми патлами, торчавшими из-под капюшона черной толстовки, которую дополняли кожаные брюки с железными клепками. Смешной нелепый человек, чужак для их мира. Смешной? Нет – несчастный и давно не человек.
Дракон улыбнулся, отвечая старому знакомому:
– Почему бы нет? Я устал и не хочу сражаться. Привет тебе, Сумеречный Эльф. Или лучше Страж Вселенной?
– Лучше просто Сумеречный. Ведь я неудавшийся… Страж.
– Неудавшийся ли… Ты не хочешь наконец вступить в ряды Хранителей Дерева? Подумай еще раз. Предложение щедрое, для создания с твоей силой это неплохой вариант. Ты бесконечно ходишь по мирам, не пора ли найти себе место?
– Ты просто ищешь себе замену, – скептически отозвался пришелец, проводя бледной кистью по ровным рядам свитков на ближайшей полке, приникая к ним, словно слушая шум прибоя в раковине, и вздыхая: – Судьбы-судьбы… Сколько боли! Нет, это не для меня. Я не умею просто читать, не вмешиваясь в ход событий.
– Выбор твой. Но все же для тебя есть дело. Ведь ты готов помочь? – дракон нарочито медленно вытащил искомый свиток, выдержав паузу.
Теперь он догадывался, что разбудило его в чужое время бодрствования. Ничто не происходило без причин, и неудавшийся Страж Вселенной не посещал мир Большого Дерева, если не знал, что их ждут новые потрясения. Его-то наделили знаниями о будущем – и о судьбах, и о выборе. И о страданиях. Всех и каждого во всех мирах. Тем и свели с ума.
– Помочь? – небрежно фыркнул Сумеречный Эльф, нервно дернув плечами. – Возможно, я тоже просто развлекаюсь. Не чтением, так путешествиями.
– Путешествиями, говоришь, – кивнул дракон, и только они двое понимали скрытый смысл небрежно брошенных слов. – Я вот решил почитать историю об одном пирате. Много свитков он испортил, подлец. Может быть, ты развлечешь меня чем-то, разнообразишь его историю? Она еще не дописана.
– Ты же знаешь, что я искажаю все истории, – пожал плечами Эльф.
– Не искажаешь. Я с трудом узнаю каждый раз, что это был ты. Филигранный почерк. Развесели меня! – широко улыбнулся дракон, обнажая ряды острых зубов, плечи его слегка вздрогнули, он поднял в предвкушении длинные лапы, размахивая свитком капитана Сварта: – Рассмеши так, чтобы ветви Дерева затряслись! Разгони все дурные предчувствия.
– Я вмешиваюсь в судьбы не ради твоей забавы. И вмешиваюсь только в те, где вижу пробелы, – мрачно отозвался Сумеречный, скрещивая руки, уходя в тень ветвей и винтовой лестницы стеллажей.
– Тем и заинтересовал этот заносчивый пират: пробелов в его свитке хватает. Пробелов для деяний иномирца.
– Плохо. Очень плохо, – отчеканил собеседник.
Среди бесконечного света оси миров Сумеречный, казалось, сам нес отпечаток темноты. И в этом крылась неудача творения Стражей Вселенной.
Хранителей создало само Дерево, они отделились от него в начале творения, его сыновья и дочери. И потому несли свой долг с радостью любимых детей, заботящихся о пожилых родителях.
Стражей же в другом забытом мире отобрали из племени людей, отдали им часть божественной силы, беззаконно присвоенной во имя борьбы с асурами. Наделили знаниями и неуязвимостью. Но не смыслом существования. Две тысячи лет назад их тоже было двенадцать, вернее, тринадцать. Было… Уцелел лишний, тринадцатый – Сумеречный Эльф, который даже не помнил, почему взял такое прозвище и кем был до превращения. И в его руках таилась сила, способная уничтожать миры.
– Плохо или хорошо. Посмотрим, как закончится история Сварта Иренга, – вздохнул дракон, продолжая печальную игру: – В ней что-то не так. Я должен узнать конец.
– Когда-то все истории закончатся, даже наши с тобой. – Эльф вышел на свет. – Как думаешь, может ли быть судьба переписана заново?
– Нам, хранителям, неведомо. Мы лишнего не хотим знать, вверено нам хранить Дерево и свитки, а пишут их разумные создания сами. М-да, и так порой пишут…
– Что мне приходится исправлять. До встречи! – отрезал Сумеречный Эльф и растаял в воздухе, не оставив даже облачка дыма.
Пришелец, который стирает следы своего пребывания. Существо, чей свиток исчислялся двумя с половиной тысячами лет. Неудавшийся Страж Вселенной. Он отправился к подножью Дерева, снова вступил в их мир как одинокий странник.
Дракон тем временем пролистал свиток до чистого папируса, прочитал еще раз о легендарном поражении непобедимого капитала Сварта и улыбнулся: «Все-таки нашлась на тебя управа. Но тот, кто победил тебя… Маиму невольно принял подарок асуров. Не в этом ли подвох твоей истории? И о тебе ли этот свиток?»
Хранитель все читал, пока ветви Дерева пребывали в вечном покое. Но таком ли вечном? Неуловимые тени крались к вершине. Они подступали настолько незаметно, что даже древний дракон не мог отследить их движений, до последнего не слышал их шагов, оставлявших обугленные следы на белой коре ветвей.
– Кто здесь? – вскинулся за пределами призрачной библиотеки бодрствующий хранитель лета, молодой алый дракон.
– Берегись! – успел взреветь страж зимы, когда понял, что предчувствия его не обманули.
Глава 3.
Ветер скрипел снастями, на небе завихрениями протуберанцев выстраивались орды облаков, демонстрируя все оттенки серого и грязно-фиолетового. Команда ежилась на ветру и на разные лады перешептывалась о бездействии капитана, но как будто понимала, что бунт не даст результатов. Из них никто не умел сплести настоящий заговор. Только некоторые слишком громко высказывали свое недовольство. А зря!
Дверь каюты капитана неслышно отворилась, на пороге показался силуэт. Но лишь на миг. Только на секунду мелькнули острые сабли, да поймали кровавый отблеск заходящего солнца золотые позументы камзола. Лишь на миг, а команда уже оцепенела.
Кто-то с ужасом бросился за борт, обреченный затеряться в море навечно. Кто-то просто бессильно заламывал руки.
Сварт не разбирался, кто посмел усомниться в нем, в его приказах, которых он не отдавал. Он рубил наугад, догадываясь, что каждый из команды ненавидит его. Ненавидит и боится. И он их ненавидел и в высшей степени презирал. Казалась, что только эта лютая неприязнь питает в нем жизненную силу.
После поражения ненависть усилилась, самомнение было подкошено. Кроме ненависти ничего не смиряло кислоту обиды. Он ненавидел себя и одновременно страшно жалел. Вспоминал свое поражение в мельчайших деталях, чтобы сделать себе еще больнее. Еще больше жалеть и ненавидеть себя. А команда… Что команда? Способ выместить ярость.
– Спасайся, кто мо… – оборвался чей-то крик, потонул бульканьем агонии в распоротом горле.
– К-капитан… мы не… мы не замышляли бунт! – оправдывался старпом и только чудом уклонился от удара сабли, забившись куда-то под лестницу, ведущую на бак.
Тот же, кто посмел обнажить оружие, немедленно отправлялся на корм рыбам. Капитан Сварт заслужил свое прозвище Две Кровавые Руки за то, что в течение почти двадцати лет поражал всех искусством владения саблями. И скоростью. Только кто-то успел выставить блок для одного клинка, как его настигал второй. Капитан превосходно владел обеими руками.
И теперь, уничтожая свою перепуганную истощенную команду, он наслаждался, как в прежние времена, когда они нападали на бедные рыбацкие деревни и торговые суда.
У пиратов не оставалось шансов, они становились один за другим жертвами своего беспощадного предводителя, который просто вымещал злобу. И им, трусливым и жестоким головорезам, только и оставалось, что уповать на милость удачи. Но она отвернулась от бригантины еще в тот миг, когда капитан провозгласил свой уход. А вернулся, точно мертвец с того света, со свитой бедствий.
Он не выбирал жертв. И просто бесцельно носился черным мором между слабо разбегающимися телами. Слабо, потому что в его восприятии, искаженном безумной скоростью смертоносных движений, люди выглядели почти неподвижными.
Глаза его горели, лицо перекосила ухмылка. Один удар, второй – лезвия прорезали воздух, встречаясь с потоками ветра. Разрубали их, вспарывали и натыкались на вьющиеся, как тени в пустыне, силуэты людей, освобождая потоки крови. И она, обретая свободу, истекала вместе с жизнью.
Капитан упивался убийствами, а на западе солнце утопало в багряных волнах.
Кошмар пиратов продлился не более пяти минут. Сварт внезапно остановился, опустил сабли и медленно протер треснувшие очки. Он даже не запыхался, только на высоком лбу и висках пульсировали жилки гнева.
– К-капитан, за что? – выдохнул матрос со вспоротым животом и замер возле ног Сварта, который небрежно переступил через тело.
Море несло корабль, казавшийся черной точкой на картине неба и зеленых валов. Команда оцепенела, косясь на десять свежих трупов, разбросанных по палубе с обескураженными лицами. Тишина неопределенности съедала колкие минуты. Только слышалось, как стучат от страха чьи-то зубы.
– Да он нас всех перебьет! – вдруг завыли двое пиратов и бросились с саблями на капитана, казалось, совершенно неподвижного.
Он тем временем снова протер очки, раздраженно закрывая глаза, словно ожидая, когда противники подберутся максимально близко.
Но за секунду до предполагаемого удара Сварт словно исчез, а еще через миг двое нападавших упали в разные стороны, пораженные ударами в спину. Лицо Сварта искажала ухмылка превосходства, глаза жадно впитывали вид свежей крови.
– Есть еще несогласные? – сдержанно и вежливо спросил он.
Капитан выглядел хладнокровным и рассудительным, будто не он устроил беспощадную расправу. Команда не смела возражать и только впадала в еще большее оцепенение. Сварт как будто и не пытался принять факт того, что они сбились с курса. Он словно ждал, когда их настигнет безвременная гибель. Корабль медленно превращался в призрак.
Закат все полыхал, солнце тонуло в море. Дневное светило всегда встает на востоке, оно не может утонуть в океане, оно не исчезает навсегда. Лишь у людей один исход от утра до вечера земного срока.
– Кто-то еще намерен возражать? Может быть, проведем голосование? Может быть, у кого-то есть предложения? – издевательски спрашивал Сварт. Пираты отшатывались от него и закрывали лица грязными руками.
С клинков стекала кровь, медленно ударяясь о доски палубы, капля за каплей, вязкая, яркая.
– К-капитан… – послышался несмелый голос, срывавшийся в шепот: – Вы убили нашего навигатора.
Но один взгляд беспросветно черных глаз заставил замолчать. Казалось, снова поднимутся клинки, но Сварт лишь раздраженно бросил:
– Вы жаловались, что мы сбились с курса. Это его вина, значит, он был бесполезен.
И без того перекошенные лица пиратов еще больше подернулись глубокой тенью нараставшего отчаяния. Свободные люди, морские разбойники. Свобода… Какая свобода? Бескрайнее море становилось самой надежной ловушкой.
– Уберите здесь все. Ненавижу беспорядок, – недовольно добавил капитан и медленно пошел по палубе, брезгливо огибая лужи крови, въедавшейся в просмоленную древесину. Он направлялся обратно в свою каюту.
Пираты несмотря на пережитый ужас, несмотря на ощущение своей обреченности поторопились немедленно избавиться от тел. И принялись старательно драить палубу. Ведь гибель в море, ее ожидание – это только вероятность. Иное дело – гнев капитана. Корабль мог найти землю. И смерть бы тогда прогадала, а вот сабли никогда не ошибались.
Сварт собирался вновь впасть в беспробудное ожидание будущей мести. Когда и как он намеревался осуществлять ее, он не знал. Маиму заслуживал смерти. Но куда скрылся мальчишка, какие моря бороздил – никто не докладывал. И в голову не приходило ни единой идеи. Только вставали в воображении картины поверженных врагов, а промежуток между «здесь-сейчас» и моментом сладостной победы тонул в темноте, точно диск солнца в волнах.
Капитан вдыхал соленый ветер, который невыразимым языком стенал о пропавших в темных глубинах. И собирал все новые жертвы, креня корабли, валя мачты, вспенивая море. Но закатное небо не обещало бури, не в этот вечер.
Только неведомое течение схватило одинокую бригантину и неумолимо несло в неизвестность. Капитан догадывался, что отнюдь не к Пустым Островам. Точно кто-то проклял его, наградив такой судьбой. Проклял с самого рождения, с тех времен, когда он, потерянный и никому не нужный, бродил по трущобам приморского городка Круны – крошечной бедной страны, не сдавшейся на милость власти джиннов. Но соленый ветер всегда манил его в океан. И теперь влажные порывы шептали, что бурные волны станут могилой неудачливого пирата.
Сварт еще раз обернулся на молчаливую команду: его окружали живые привидения. Не осталось прежних лихих парней, с некоторыми из которых он выходил из вонючего порта прибрежного городишки. В тот год ему едва сравнялось пятнадцать. Лодка его была не больше той, на которой прибыл на остров Маиму. И он еще на что-то надеялся, хотя все так же ненавидел людей. Теперь его время, очевидно, прошло.
Когда он очнулся через четыре дня после сражения с Маиму-Длинноногим, корабль уже далеко отошел от суши, затерялся среди незнакомых океанских путей за Островом Большого Дерева. Тогда все окончательно рухнуло.
Сварт устало вздохнул, намереваясь укрыться в каюте и очистить любимые сабли от кровавых пятен. Это занятие имело хоть какой-то смысл. Все прочее – нет.
Внезапно мелькнула чья-то смутная тень, кто-то стоял на перилах корабля. Сварт сначала решил, что боковое зрение впервые обмануло его. Команда же явно считала, что в море плывут миражи или что они все сошли с ума. Но нет, кто-то действительно стоял на перилах.
Капитан Сварт быстро развернулся, настороженно выхватывая сабли, готовясь к стремительной атаке.
– Кто ты такой, змей тебя морской побери?! – рявкнул кто-то из команды.
– Мокрице слово не давали, – нарисовался за спиной пирата капитан и приставил лезвие к горлу нерадивого матроса, но на этот раз не убил. Затем Сварт выпрямился, спокойно обращаясь к престранному пришельцу: – Кто ты такой?
– Сумеречный Эльф, – весело отозвался незнакомец, разгуливая по самому краю перил, практически танцуя на них.
Сварт так тоже умел когда-то. И именно поэтому действия неизвестного субъекта раздражали его: он не желал допускать даже мысли о том, что кто-то мог сравниться с ним. Он всегда считал себя лучшим из лучших, хитрейшим из хитрейших, сильнейшим из сильнейших, но досадное поражение доказало обратное. И память об этом разъедала мысли серной кислотой.
А незнакомец, взмахивая длинными полами черного камзола с серебряными галунами, плясал на перилах и, очевидно, издевался, скороговоркой тараторя, задыхаясь словами:
– Что? Денег нет? А знаешь, есть такой гадкий островок как Ифритова Смерть. Много кораблей там потонуло. Но, знаешь… Там такие сокровища! Алмазы! Неграненые алмазы. Ты же всегда любил разглядывать их. Да, неграненые алмазы. Любил всматриваться в их мутную белизну.
– Откуда тебе это известно? – полагая, что пришелец просто блефует, осведомился Сварт: – Это способность твоего «подарка асура»? Ты маг или джинн?
Сварт старательно скрывал свое изумление. Джинны, конечно, состояли из пара и появились из вулканических испарений, как гласили легенды, поэтому умели летать. Но также они ненавидели открытое море, воду и не могли перемещаться над волнами даже в своей «огненной форме».
– Подарок асуров? О чем ты? – строил из себя дурачка собеседник, не слезая с перил, балансируя на них, пока корабль взбирался на вершину невысокой волны и срывался в вниз: – Я такую гадость не трогаю. Я Сумеречный Эльф. Меня занес попутный ветер.
«Занес посреди моря? У него, вероятно, где-то корабль. Похоже на ловушку. Зачем он сразу говорит о сокровищах? Точно ловушка», – подумал Сварт. И, еще не двигаясь с места, представлял, с какой стороны лучше атаковать врага. Он тянул время, чтобы рассмотреть противника и просчитать возможную опасность.
