Сергей Бабинцев
Босиком по звёздам
А когда все страсти уже улеглись, дотошная Тайра вдруг выяснила, что на дроиде был не Борка, а мой собственный орден, забытый на корабле (я-то думал, что потерял его где-то на Земле), а свой, как оказалось, друг берёг и хранил в ящичке для наград, вместе со значком выпускника лётной школы и почётной грамотой участника гонок на флаерах. И снова началось…
Отзвуки конфликта не стихли до сих пор. Тайра не желала разговаривать нормально даже со мной, не говоря уж о Борке. Не удивлён. Конечно, ей бы хотелось, чтобы я сразу и безоговорочно встал на её сторону, а не лавировал, как маркитантская лодка, в поисках компромиссов. Но и я умел быть упрямым. Искать компромиссы до последнего, по-моему, единственный правильный подход, хоть в дружбе, хоть в семейной жизни, хоть в политике, и вот уж эту точку зрения я готов отстаивать до конца!
"Преска" была очень быстрым и маневренным судном, мы легко оторвались от преследователей и могли пока рассчитывать на передышку. Однако сколько она продлится, не знал никто. Морглы были настроены серьёзно, разослали наши приметы (не сообщая, впрочем, в чём именно наша вина) по всей галактике, и любой встреченный корабль мог тут же выдать наше местоположение. Или попытаться захватить нас самостоятельно. Главный приз в нашей гонке с судьбой, отчётливо понимали мы, – жизнь, но такова же точно и цена поражения. Нельзя терять ни минуты, особенно на пустые ссоры.
Вот только что делать, если обстановка совершенно не располагает к задушевным разговорам за чашечкой чая? Пожалуй, только сжать зубы и терпеть. Надо будет, кстати, посоветовать этот метод нашим спорщикам…
***
Не прошло и нескольких минут, как мы с Борком тоже различили впереди отдалённый гул. Дата-центр был уже неподалеку.
Сто килоциклов назад (я быстро высчитал, что это примерно 18 земных лет), рассказал нам Борк, исследовательская миссия магелланцев в рамках изучения Млечного Пути и для улучшения логистики решила создать в нашей галактике новый информационный центр. Место для его постройки должно было отвечать множеству показателей: располагаться на приемлемом расстоянии от главных космических трасс, но всё же на отшибе, не пребывать под контролем или в сфере влияния других высокоразвитых рас, вроде веган или Небесных Скитальцев, быть хоть мало-мальски пригодным для жизни, и, конечно, оставаться на момент начала работ ненаселённым. О-оти подошла им по всем статьям, магелланцы с жаром принялись за дело… а через десяток-другой килоциклов на планете обнаружили разумную жизнь. Крошечных морозостойких амфибий, уже освоивших каменные орудия.
Совет Двух Галактик постановил немедленно прекратить освоение О-оти и вывезти всё оборудование, но, как часто бывает в таких случаях, не выделил на это благое начинание ни единого кредита. Персонал процентов на семьдесят запущенного дата-центра застрял на планете, не в праве бросить дорогостоящее оборудование, но и не в силах забрать его с собой. Положение их было незавидным.
Часть магелланцев с годами смылась под любыми предлогами, а большинство осталось на планете, пополняя по мере сил банки данных и мечтая, что однажды их всё-таки эвакуируют с негостеприимного мира.
Вот к ним-то мы и направлялись.
План Борка был таким: пока его соплеменники ищут нас, мы найдём настоящих виновников теракта, докажем свою непричастность к гибели Градахара, и, опционально, станем героями Новатеро в частности и всего морглианского сектора в целом. Единственной нашей зацепкой была кровь одного из проникших на борт "Прески" взломщиков, оставшаяся на сверле ремонтного дроида. Морглы не имели единого банка ДНК, а если бы даже имели, путь в родной сектор Борку всё равно был заказан. Оставались базы данных других рас. И магелланцы подходили больше всего. Их флот один из самых больших в галактике, их медцентры можно найти на всех космических трассах и большинстве освоенных планет, в том числе и на Новатеро. Шанс обнаружить следы вора есть. Маленький, но есть. Если он хоть раз посещал магелланскую больницу или состоял в экипаже одного из их кораблей, то данные о его ДНК могут быть занесены в базы данных дата-центра. А могут, конечно, и не быть. В любом случае, мы ничего не теряли, а самый рискованный план всё же лучше, чем совсем никакого. И потому "Преска", достигнув точки перехода, прыгнула прямиком к О-оти.
***
Даже самые современные, в прямом смысле космического уровня процессоры нуждаются в охлаждении. Здесь, на границе полярного круга планеты, в холоде недостатка не было, и всё же огромные градирни работали вовсю. Видимо, это они испускали те тучи пара, которые так долго не давали "Преске" нормально приземлиться. Ряды титанических размеров вычислительных и запоминающих устройств уходили за горизонт. Кабеля толщиной с мою ногу, свитые между собой, пролегали по стенам и потолку. В дата-центре было светло и тесно.
Мы успели хорошенько рассмотреть все эти подробности, пока стояли у ворот и торговались с охраной. У нас было два рюкзака, полных деликатесов и полезной всячины, у них – строжайший приказ никого не впускать. А ещё – тоска по далёкой родине и полное разочарование в начальстве и жизни. Нужно ли говорить, что в итоге победило?
Пока трое магелланцев потрошили рюкзаки (как они это делают, не имея конечностей, до сих пор не понимаю), мы с Борком в компании четвёртого проникли в одну из комнат для научного персонала, уже несколько лет стоявших опечатанными.
Архитектура магелланцев была настолько же простой и неброской, насколько и изящной. Округлые формы, приглушённые цвета, тонкие линии световых лент на потолке и стенах, сплетающиеся в затейливый узор – в комнате было, на что посмотреть и чему удивиться. Вот только время поджимало, так что всё наше внимание с порога приковала к себе отключённая инфопанель в углу. Такая же округлая, простая и изящная.
Войти в локальную сеть центра оказалось в конечном итоге совсем нетрудно. А вот найти нужные сведения было уже гораздо сложнее. Без помощи охранника, работавшего на старте своей о-отийской карьеры, когда персонала ещё хватало с избытком, техническим специалистом в одном из отделов центра, мы с Борком навряд ли справились бы с этой задачей. Запутались в многообразии рабочих программ, столбцах данных неизвестной кодировки и тысячах разделов и подразделов на магелланском.
Но самым сложным, сродни подвигу, было всё-таки не это, а убежать от посланных за нами в погоню охранных дронов. Проникновение на территорию дата-центра, хоть и с большим опозданием, всё же заметили.
***
– Уф-ф… Ну и у кого ещё из нас мамон? Кто растерял форму? – прохрипел я, завалившись на пол у самого шлюза. Дроны, судя по звукам, пытались пробить обшивку корабля своими клешнями. "Преске", впрочем, это грозило разве что парой новых царапин.
– У тебя ноги длиннее, – отвечал Борк, отдуваясь. – И всё равно я почти тебя обогнал.
– Ага, – благодушно согласился я. – Но только почти.
Сказать по правде, за последний год я и верно немного раскис. Надо бы снова вернуться к тренировкам, если хочу остаться жив.
– Ну что, долго ты ещё будешь тут валяться? – сварливо сказала Тайра, нависая надо мной. Даже с кислородной маской на лице она была чертовски красива. – Улетаем немедленно, пока за нами никого больше не прислали!
– Сейчас, капитан только отдышится, – всё же не удержался я, и Борк сделал вид, будто собирается меня пнуть. Я откатился подальше и показал другу кулак. Тот с самым грозным видом начал подползать ближе
Пока мы валяли дурака, окончательно разобиженная Тайра скрылась в рубке и, судя по всему, начала прогревать двигатели. Пилотировать корабль она толком не умела, но нажать пару кнопок можно ведь и не будучи космическим асом.
Не выдержав такого кощунства, Борк вскочил и умчался спасать свою любимую "Преску", пока не поздно. Через несколько секунд из рубки послышался его возмущённый голос. Что ж, кажется, ссора заходит на третий виток. Надо вставать и снова их мирить, теперь уже окончательно, понял я. И всё же позволил себе полежать ещё минутку.
Наша с Борком вылазка оказалась не напрасной. ДНК вора принадлежала некоему Ролу, сыну Харма, каких-то семьсот циклов назад покинувшему медцентр в созвездии Рака. Полтора земных месяца, значит… Через три дня после теракта… Примерно столько и занял бы путь от Новатеро до магелланской больницы, если гнать без остановок.
Нет, что бы там Тайра ни говорила, а ремонтник точно заслужил какую-нибудь награду! Ведь теперь у нас есть ниточка, ведущая к преступникам. Да, тоненькая, да, способная порваться в любой момент, но есть. Значит, не всё ещё потеряно.
И, значит, я честно заработал свою минуту отдыха.
Глава 5. Посол дальних звёзд
Медцентр "Ле-8-26" был самым прекрасным творением из всех, что я когда-либо видел в космосе, настоящим произведением искусства. Борк, правда, едва это услышав, тут же заверил меня, что Арена Тысячи Вождей на Унумондо лучше на три порядка, а Тайра сказала примерно то же самое про парящие сады Кера, первый храм Богини, подземный город Вайлор и ещё несколько воплощений зордского гения. Я слушал их вполуха. Может, они и правы, может, побывай я в своем прошлом путешествии хоть на одном столичном мире, а не скитайся по фронтиру, и медцентр показался бы мне жалкой пародией на торжество высоких технологий и внеземного разума. Но я не был ни на Унумондо, ни на Кере, ни даже на Веге, о которой Борк всегда отзывался скептически. И теперь, глядя на вращающиеся вокруг небольшого искусственного планетоида, одновременно по двенадцати разным орбитам, корпуса медцентра – серебристые, кобальтово-синие, цвета молодой травы – не мог сдержать восхищения. Инженеры магелланцев, не иначе, чтобы впечатлить своим искусством весь Млечный Путь, сотворили настоящий шедевр.
Межзвёздная больница сверкала в свете сразу трёх солнц, кружась между ними по какой-то невероятно сложной траектории вместе со всеми своими спутниками-корпусами, вместе с орбитальными причалами, с катерами неотложки и баржами инфекционных госпиталей, с медицинским институтом и россыпью аптек. И вся эта потрясающая система была заключена в гигантском, полупрозрачном, чуть зеленоватом пузыре, сотканном не то из силовых полей, не то из каких-то иных, неизвестных расам нашей Галактики энергий. Казалось, будто медцентр проглотил раздувшийся до неприличных размеров магелланец, и тот теперь плавает в его заполненном газом брюхе.
И "Преску", если мы хотели больше узнать о Роле, сыне Харма, ждала та же участь.
Я невольно вжал голову в плечи, когда наш корабль влетал в пузырь, ожидая не то испытать перегрузки, не то увидеть, как стена таинственной энергии проходит сквозь рубку и нас самих. Но так ничего и не почувствовал. Ни малейшего отклонения от нормы не показали и приборы. Если барьер магелланцев и мог разнести нас на куски, в данный момент в его планы это точно не входило.
Впрочем, иначе нам бы явно не стали одобрять посадку.
Через несколько минут "Преска" причалила напротив центрального корпуса больницы, удачно заняв только что освободившееся местечко, а ещё минут через двадцать мы втроём уже входили в шестнадцатые справа двери громадного здания. Вместе с нами входило ещё сотни две других посетителей – от зеленоглазых сморингов и вечно сонных халкоидов до гассиярцев и вызвавшей у меня весьма неприятные воспоминания группы змей в глухих шлемах. И, к счастью – ни одного моргла. Удивляться нечему: медцентр магелланцев расположился почти на границе с недружественной Вождествам конфедерацией Гасс. Лететь отсюда до морглианского сектора хоть и не слишком далеко, но всё-таки прилично. Можно найти больницу и поближе.
И всё же Борк, выходя под камеры, не забыл про маскировку. Браслет на лапу с персональным голополем стоимостью совершенно грабительские две сотни кредитов сделал его похожим на какого-то жирного пучеглазого жука. Мы с Тайрой не были так приметны и ограничились защитными масками, которые магелланцы любезно раздавали всем желающим. Учитывая, что больше это чудо техники напоминало здоровенную односторонне прозрачную консервную банку из-под кильки, парящую перед лицом, узнать нас было не так уж просто. Да мы и не собирались задерживаться в медцентре надолго. Нужно всего лишь выяснить, на чём сюда прилетел Рол, и программа-минимум будет выполнена. Нет, конечно, неплохо было бы узнать заодно, кто ещё состоял в его команде, куда он направился, выписавшись из больницы, не состоит ли он случайно в обществе Злые Террористы-Вождененавистники… Но всерьёз рассчитывать на такую удачу не приходится. Будет хорошо, если нас вообще не погонят взашей.
В колоссальном фойе главного корпуса было не протолкнуться от посетителей. Летали над головами похожие на слипшиеся суповые тарелки информационные дроиды, на узких подпотолочных дисплеях то и дело вспыхивали номера очереди и широковещательные объявления, голоса будущих пациентов сливались в гул и рокот. Двери не успевали закрываться, а больничные флаеры – подвозить новые и новые партии болящих. Дела у медцентра явно шли лучше не придумаешь.
Мы записались в три разные очереди, продвигавшиеся, к счастью, довольно быстро. Борк на приём к лечившему Рола врачу, а точнее – к регистратору, который должен будет объяснить ему, почему попасть именно к этому специалисту получится только через четыреста циклов. Тайра – к дежурному хирургу, работавшему в нужном нам корпусе (под литерой Эо), причем экстренно, за пятьдесят кредитов. Ну, а я – к специалисту "по другим вопросам".
Первой отстрелялась Тайра. Пока хирург выводил у неё из почек обнаруженный там песок, она изо всех сил мешала ему работать вопросами про "старинного друга" Рола, сына Харма, лежавшего у них в корпусе, но добилась немногого. Магелланец смутно вспомнил какого-то моргла, действительно поступавшего не так давно на лечение в соседнюю палату, но и только.
Выйдя из капсулы больничного телепортера (я уже даже удивляться перестал) опять в главном корпусе, жена ещё успела обменяться со мной парой слов. А потом подлетевший дроид вежливо, но твёрдо стал подталкивать её к выходу. Несмотря на немалые размеры фойе, в помещении было до ужаса тесно. Получивших медпомощь пациентов старались как можно быстрее выставить вон.
Мы с Борком добрались до цели почти одновременно, хоть и в разных концах зала. Магелланец "по другим вопросам" ни в какую не желал раскрывать мне врачебную тайну и рассказывать о судьбе Рола, хотя я заходил со всех сторон, как и было уговорено заранее. В конечном итоге мне всё же удалось добиться приёма у главврача медцентра, притом без очереди, но исключительно в присутствии моих мнимых коллег из Общества защиты прав морглов с одной стороны и полиции с охраной медцентра – с другой. Кроме того мне был предложен и альтернативный вариант: выметаться отсюда прямо сейчас, не дожидаясь, пока выведут силой. Что ж, спасибо и на этом.
Борк выбрался на крыльцо последним из нас, мы с Тайрой уже успели обсудить и её искривлённые желчные протоки, и наши общие неудачи.
– Записался на приём, – сообщил моргл хмуро. – Успешно. Был само обаяние и всё такое. Но ждать всё равно придётся триста двадцать циклов.
– Что-то сомневаюсь я в сговорчивости твоего доктора, – хмыкнула Тайра. – Эти магелланцы – упёртые, как не знаю кто.
– Посмотрим, – сердито махнул жучиной лапой Борк. Его явно посещали те же мысли. – Говорят, добрым словом и бластером можно добиться чего угодно. Вот и проверим.
– Где-то я такое уже слышал, – усмехнулся я. – Не дословно, конечно, но…
– Это я тебе рассказывал, – не повёл и жвалом друг. – Ну всё, давайте лучше назад на корабль, проведём эти триста двадцать циклов где-нибудь в спокойном месте. Здесь слишком много глаз и ушей. Так и кажется постоянно, что за тобой следят.
С этим трудно было не согласиться, и мы дружно направились к остановке флаеров. Где-то очень высоко над головами в фальшивом зеленоватом небе проплывали островки больничных корпусов. Искусственный воздух был стерилен и неподвижен. Вместе с нами к остановке шли, брели, змеились ещё по крайней мере сотни две инопланетян.
– Сверху! – крикнул вдруг Борк во всё горло, бросаясь в сторону, а через мгновение на бетон между нами приземлилась с глухим стуком какая-то тварь. Её непропорционально мускулистое тёмное тело было перевито канатами синих вен, квадратная голова утопала в плечах, четыре круглых красных глаза бешено вращались. Верхней парой длинных рук чудище схватило и подняло над головой не успевшего покинуть опасную зону Борка, нижней – нас с Тайрой. Краем глаза я успел заметить парящий над нами метрах в пятнадцати тупоносый чёрного цвета катерок. Его грузовой люк был открыт. Так вот, откуда выпрыгнула эта горилла… У шедшего в двух шагах от нас сморинга поползли вверх брови и начал распахиваться рот.
А потом замершее было на секунду время продолжило свой ход.
Я изо всех сил ударил врага ногой в подбородок, но это было то же самое, что пинать каменную стену. Не только мышцы, но и кости чудовища явно были усилены. А по не сразу замеченным мной трубкам, тут и там уходящим под тёмную кожу и соединённым с заплечным рюкзаком врага, несомненно поступали какие-то питательные вещества. Или боевые наркотики. Так или иначе, а когда мой силовой нож рассёк одну из таких трубок, оставив заодно киборга без уха, из первой и из второго потекла одинаково противная на вид жижа.
Будь нас только двое, и громила, конечно, легко бы победил. Сил у него было немерено, здоровья тоже, боли он, кажется, вообще не чувствовал, и потерю уха даже не заметил. Моргла, распознанного, видимо, даже сквозь маскировку, киборг держал обеими руками, одна из которых уходила прямо в круглую псевдожучиную голову, и тот, как ни барахтался, вырваться был не в состоянии. То же самое ждало бы и любого другого, попавшего в чудовищные объятия. Врагу не требовалось никакого оружия, чтобы скрутить в бараний рог даже самого грозного противника, а то и двух. Но нас было слишком много, и рук, чтобы надёжно ухватить сразу всех, у детины попросту не хватило. Хотя, надо признать, мое попавшее в захват левое плечо превратилось бы в желе, вздумай враг сжать пальцы посильнее.
Я никогда не был мастером по части стрельбы, поэтому про спрятанный под курткой бластер вспомнил, только когда Тайра уже достала свой.
Три выстрела голова многорукого ещё выдержала, а после четвертого разлетелась-таки на части. Но чтобы ослабить мёртвую хватку закостеневших рук, пришлось разнести заодно и рюкзак чудовища вместе с половиной спины. Только тогда стальные пальцы наконец разжались.
Всё это заняло каких-то секунд десять, не больше. Толпа вокруг не успела ещё даже толком отхлынуть в стороны. И тогда из недр парящего над нами катера один за другим полезли новые враги.
И хотя теперь мы были начеку, одолеть их оказалось непросто. Поразительно быстрый, будто из одних тонких палочек состоящий коротышка в секунду соскользнул вниз по полупрозрачной нити и чуть не снёс мне голову одним ударом, когда я попытался его задержать. Круглый дрон размером с большую кастрюлю атаковал не успевшего ещё оправиться от нападения многорукого киборга Борка сверху, и хотя друг прострелил его навылет в трёх местах, сумел набросить на того липкую сеть. Человечек, с которым я обменивался пинками, тут же перемахнул через меня одним гигантским прыжком и, ухватив сеть за край, бесцеремонно потащил прилипшего и оттого страшно сквернословящего Борка к свисающей с катера нити. Похоже, моргл всё это время был для нападающих целью номер один.
Я наконец добрался до пушки и открыл беглый огонь. И с двенадцатого, а может, с тринадцатого раза каким-то чудом попал человечку в спину, хотя тот беспрестанно подпрыгивал и приседал. Ловкач в прямом смысле переломился пополам от слишком мощного заряда и упал навзничь уже двумя кусками. Но не успел он ещё перестать дергаться, как ему на смену пришла иссиня-чёрная птица с щупальцами вместо ног. Оставив Тайру в покое, она заложила крутой вираж, подхватила сеть и устремилась прямиком к катеру.
– Стреляй! – закричал я, понимая, что на этот раз если сам в кого и попаду, то наверняка в Борка, по сравнению с птицей просто гигантского. – Стреляй скорее, уйдёт!
– Не уй-дёт, – процедила Тайра, поводя стволом бластера.
Время снова потекло будто густой сироп. Между ударами сердца проходило несколько часов, крики страха разбежавшихся-таки в стороны посетителей медцентра доносились как сквозь вату. Птица всё выше, люк катера всё ближе… Ещё немного, ещё самую малость, и всё будет кончено.
– Стреляй!..
Отрывисто взвизгнуло, и я с облегчением увидел, как щупальце отлетает в одну сторону, разом потерявшая управление птица – в другую, как она врезается на полном ходу в обшивку катера, ломая себе крылья, а спелёнутый сетью и почти уже пойманный Борк падает вниз. И только когда тело друга грохнулось с высоты на бетон, я вдруг понял, что вот теперь всё точно кончено.
Я плохо помню, как волоком тащил бесчувственного Борка на чьём-то плаще, как мы с Тайрой ругались в два голоса, требуя немедленно нас принять, как я пытался нащупать пульс на лапе друга и размахивал оружием, угрожая размазать кого-то по стенке. Всё это было как в тумане. Всё это было неважно. Ничего уже было неважно. Ничего. Совсем. Всё, абсолютно всё меркло перед тем кошмаром, о котором я совершенно не хотел думать, и, конечно, будто назло, думал беспрестанно. Никогда ещё мне не было так страшно. Сердце выпрыгивало из груди, голова гудела, словно колокол, перед глазами плавала чёрная муть. В какой-то момент я, кажется, впал в транс, оглушённый и обессиленный небывалым стрессом.
И очнулся только от вежливого стука в дверь.
Округлое, типично магелланское помещение палаты было мягко освещено, в высоком стеклянном цилиндре, подпирающем потолок, росли причудливые мшистые кустики, вдоль пастельного цвета стен в многочисленных шкафах и шкафчиках стояли медицинские приборы и информационные кристаллы. Над высокой, состоящей, кажется, из одних трубок, дисплеев, кабелей и медицинских машин кроватью медленно кружился зеленоватый, наполненный газом шар – один из хирургов медцентра. По тонкой оболочке его тела то и дело прокатывались едва заметные разряды статики. Воздух пах озоном. Магелланец тихо пел, а на кровати, весь обмотанный бинтами и усеянный датчиками, лежал с закрытыми глазами Борк.
Одним только морглианским богам известно, как он вообще сумел пережить падение самое меньшее с двенадцати метров на бетон. Компрессионный перелом позвоночника… Закрытая черепно-мозговая… Осколки рёбер в лёгком… Пульс нитевидный… Страшные симптомы один за другим воскресали в памяти.
Кажется, нас наотрез отказывались пускать в операционную. Кажется, дело чуть не дошло до стрельбы. Да и вон та тёмная, слегка сочащаяся влагой отметина на боку магелланца – нет ли в этом нашей вины?..
– Как он? – спросил я врача, и сам поразился, какой сиплый у меня голос.
– Тсс, не отвлекай его, – приложила палец к губам Тайра. Её рука лежала в моей, на коленях, обтянутых когда-то белыми, а теперь тёмными от копоти, рваными брюками, покоился бластер. – Ещё собьется с ритма…
Она, конечно, была права. Незачем лезть под руку специалисту. И всё же сидеть на кушетке и ждать, не в силах помочь даже словом, было просто невыносимо. Я прикусил губу, борясь с накатившей вдруг паникой, и с огромным трудом отвёл глаза от кровати.
Снова раздался тот же самый негромкий, вежливый стук, а потом из-за двери с оплавленным, наглухо заблокированным замком раздался чей-то бесцветный голос.
– Скрываться незачем, я знаю, что вы там, Андрей, Тайра. Давайте поговорим.
– Кто ты?.. – просипел я, хватаясь за последнюю возможность не сойти с ума от переживаний, словно утопающий за соломинку. Всё пережитое раньше, все опасности, все беды и горести меркли в сравнении с этим обречённым ожиданием. Да, мы часто рисковали жизнями, да, получали травмы и не раз ходили по грани. Но ничего из этого не вызывало во мне такого первобытного ужаса, как вид умирающего – нет, даже не так, всего лишь способного умереть! – друга. "И когда ты без кожи останешься вдруг…" Мне нужно было отвлечься любой ценой, переключиться на что-нибудь другое. Что-нибудь, не связанное со смертью, с монотонным пением врача, с треском статического электричества… – Кто ты?
– Посол Ма'ун, – донеслось из-за двери. – Сын погибшего в теракте на орбите Новатеро У'ку'ууна, если вы ещё такого помните.
– Мы непричастны к его смерти! – вмешалась Тайра.
– С большой долей вероятности – да, хотя мне и неприятно это признавать, – согласился Ма'ун. – В момент покушения вас двоих в звёздной системе не было. В отличие от вашего сумасшедшего друга. С чего он вдруг решил уничтожить правителя родной планеты, да ещё и таким варварским способом?
– Чушь! Это был не он! – закричал я в полный голос, и Тайра крепче сжала мою руку. – Это грёбаный Рол и его дружки! Это они украли у Борка оружие! Они во всём виноваты!
Добавил я и десяток непечатных фраз, не в силах больше сдерживаться. Гори оно всё огнём! Какое значение имеет теперь секретность, когда нас обложили со всех сторон? В больнице наверняка полно полиции, а может и солдат, "Преску", может, прямо сейчас взламывают… как взломают и дверь в операционную, стоит им только решить, что мы не настолько отмороженные, чтобы убивать безоружного хирурга. А может, даже и в этом случае. Да, мы, кажется, не совершили пока ничего совсем уж непотребного и могли бы, наверное, отделаться штрафом… не будь заодно с объявленным в межгалактический розыск террористом. А есть ведь ещё тот чёрный катер, полный каких-то негодяев… Кто их подослал? Морглы? Охотники за головами из местных? Впрочем, какая разница. Нам с Тайрой светит тюрьма, и хорошо ещё, если магелланская, а Борка… Борка точно передадут сородичам, живого или мёртвого.
– У вас есть доказательства? – в голосе Ма'уна мелькнула тень эмоций. Должно быть, разговор наконец его заинтересовал.
– Образец крови и запись с корабельных камер, – заговорила Тайра, пока я, обессиленный вспышкой гнева, переводил дух. Она и сама едва сдерживалась, я видел, но была, по крайней мере, ещё способна на осмысленный диалог. – Один из грабителей, проникших на наше судно за несколько циклов до теракта, был ранен, и мы точно знаем, что это Рол, сын Харма. Здесь, в больнице, мы искали информацию о нём и его сообщниках. После покушения на Градахара он был здесь. Мы говорим правду, можете навести справки по своим каналам.
– Обязательно это сделаю, – заверил нас посол, немного помолчав. – Займусь сегодня же. Однако сначала нам нужно утрясти некоторые вопросы. Времени у нас не слишком много, так что буду говорить прямо. Вы влипли в очень неприятную ситуацию, но так уж получилось, что втянули в неё и меня. Во избежание дипломатического скандала я вынужден помочь вам. В ответ на услугу с вашей стороны, конечно.
– Это какую же? – взял, наконец, себя в руки я.
– Не подавать жалоб и протестов против действий муунского дипломатического корпуса в Конфедерации Гасс, – тут же ответил Ма'ун. – Мои сотрудники несколько… погорячились, когда напали на вас.
– Так это были твои люди? То есть, мууны?.. То есть, чёрт знает кто? – вскочил я на ноги на мгновение раньше дошедшей всё-таки до ручки Тайры. Жена всегда была намного эмоциональней, чудо, что продержалась так долго.
– Скотина! – прошипела она, ударив кулаком по двери.
– Понимаю ваше возмущение, – отвечал посол. – Но уверяю, что всё произошедшее – личная инициатива одного из моих подчинённых. Мы все были возмущены новостью о теракте, и когда Хе'ун случайно заметил ваш корабль на пристани медцентра, то решил действовать сам. Я не имею к этому никакого отношения. Молодежь… у них такая горячая кровь. Им так часто хочется быть героями. Ловить беглых преступников, восстанавливать справедливость, где только получится. Глупо.
– Ну конечно! – процедил я. – Во всем виноваты другие. Ты у нас зато белый и пушистый.
– Давайте обойдёмся без взаимных оскорблений. Итак? Я приложу все усилия, чтобы вытащить вас из медцентра живыми, а вы не станете жаловаться на меня и моих сотрудников. Обмен, кажется, равноценный. И, в свете ваших последних заявлений, прошу предоставить мне всю информацию о Роле, сыне Харма. Если он действительно причастен к гибели отца, я немедленно сообщу об этом своим коллегам на Новатеро.
– Не знаю, как насчёт гибели, но Рол действительно лежал здесь, у нас в центре. Я был одним из тех, кто его оперировал, – мы и не заметили, когда магелланец перестал петь и кружиться. Теперь он висел над информационным экраном, невидимыми пальцами тыкая по горящим в воздухе символам. – Так-так… Рол, сын Харма, сына Горма… Сорок один вердомарский год, холост, хронический тонзиллит… Поступил к нам с рваной раной в боку и обширным абсцессом. Получил всю необходимую медпомощь и покинул Ле-8-26… хм… семьсот пятьдесят циклов назад.
– Что с ним? – снова осип я.
– С Ролом? Полагаю, всё в полном порядке. Операция прошла успешно, рана к этому времени должна уже окончательно затянуться. Возможно, останется шрам, но при таком повреждении тканей…
– Да нет, не с ним. С Борком! С нашим другом!
– Я сделал что мог, – подлетел магелланец ближе. – Повреждения крайне серьёзные, процесс восстановления, по моим расчётам, займет не менее килоцикла. Рекомендую строгий постельный режим и постепенный ввод лечебной гимнастики номер семьдесят три. В этом случае вероятность восстановления двигательной активности составляет свыше восьмидесяти процентов. В данный момент жизни больного ничего не угрожает, и всё же настоятельно советую приобрести в нашей аптеке медицинскую капсулу номер шесть для лежачих больных и вот эти лекарства. Предложил бы направить пациента до полного выздоровления в одну из наших палат, но, кажется, вам такой вариант подойдёт едва ли. Держите рецептурный бланк. С вас… хм… четыреста кредитов. Двести за сложность операции, двести за причинённый мне физический и моральный ущерб. Иначе уже я буду жаловаться в дипломатический корпус муунов, что его представители не только не защищают мирных жителей от произвола бандитов и террористов, но и вступают с ними в преступный сговор.
Последняя фраза хирурга всё же не позволила мне кинуться его обнимать. Не уверен, впрочем, что после таких нежностей магелланец не подал бы все-таки в суд, наплевав на упущенную выгоду.
Другого выхода у нас с Тайрой всё равно не оставалось, а потому, расплатившись с врачом и ещё раз проговорив детали нашего договора с муунским послом, мы разнесли дверь из бластеров и выбрались в соседнюю комнату.