Сергей Бабинцев
Босиком по звёздам
– Не говори глупостей, милая, – сказала Ивонна мягко. – Этот кулон – твой, носи его с гордостью и помни о доблести наших предков.
– Я всё испортила. Стала отступницей. Мне нечем больше гордиться. Он будет жечь мне шею. Возьми его себе!
– Нет, – сказала женщина, и брови на её добром лице грозно сошлись. – Перестань немедленно молоть чепуху. Я уверена, ни мать, ни бабушка не стали бы тебя осуждать.
– Но мама…
– Ещё одно слово, и я тебя накажу.
– Но послушай, я…
Женщина крепко схватила Тайру за ухо, не успела та даже охнуть, и заставила наклонить голову. А потом сама надела ей на шею кулон.
– Даже не думай снимать, пока у тебя не появится собственная дочь. И вытри слёзы, а не то я сейчас тоже расплачусь.
– Ох, мама!..
Они обнялись в последний раз, и женщина решительно шагнула в открывающийся проход. На том конце длинного стыковочного рукава я заметил фигуры в жёлтой форме. Обернувшись на полдороге, Ивонна помахала нам рукой – мне и сонному Борку – а потом ушла окончательно. Диафрагма шлюза начала медленно закрываться.
– Расставание было очень трогательным, – зевнул моргл.
– А ты откуда знаешь? – покосился я на него. – Ты же спал.
– Твоя подружка прибежала в кубрик и начала реветь во весь голос. Что же ещё могло её так расстроить? – сказал Борк, рассеянно почёсываясь.
– Она не моя… Да ну тебя, в общем! – фыркнул я и прислушался. Из кубрика действительно доносились приглушённые рыдания. Когда только она успела убежать? Секунду назад, кажется, была здесь…
– Пойдёшь успокаивать? – поинтересовался друг.
– Н-не знаю. А надо?
– Я бы не стал. Да, если всё-таки надумаешь, спроси там у неё заодно, чем она собирается платить нам за доставку и питание. Я слышал, она почти всё отдала матери.
– Ты что, с неё ещё и деньги брать хочешь? – возмутился я.
– А что тут такого? Предлагаешь теперь возить пассажиров бесплатно? А вообще – ещё не поздно сдать её властям…
– Прекрати! – перебил его я. – Она же хотела помочь матери, только и всего! За что ты хочешь с ней так поступить? Ты же сам согласился ей помочь!.. А теперь…
– Ну вот, а говорил, что она не твоя подружка, – усмехнулся Борк. – Не нервничай, я просто шучу. Лучше правда сходил бы да утешил, раз всё равно без дела стоишь. Того и гляди, весь корабль сыростью пропитается.
Немного подумав, я всё-таки направился в кубрик. Но для начала сказал лохматому юмористу несколько тёплых слов.
Тайра лежала плашмя, накрыв голову подушкой, её плечи сотрясались от мучительных рыданий. Можно сколько угодно бодриться, оттягивая неизбежное, но когда оно всё-таки случается, сдерживаться больше нет никакой возможности. Все мечты и надежды женщины пошли прахом, осознал я, осторожно присаживаясь рядом.
– Ну-ну, – сказал я неловко и погладил Тайру по спине. – Всё обойдется.
На миг женщина замерла, будто испугавшись моего прикосновения, а потом разрыдалась ещё горше.
– У… уходи, – простонала она из-под подушки. – Уходи, прошу тебя…
Но я не ушёл, хотя в первую секунду это и показалось мне самым правильным решением. Если Тайра хочет лежать здесь и плакать в полном одиночестве, то это, в конце концов, её дело. Успокоится и перестанет, как тогда, на борту веганского грузовика. И всё же что-то подсказывало мне, что теперь всё иначе. И не только наши с ней отношения, ставшие в последнее время куда ближе, нет. Раньше Тайра могла утешаться скорой местью, а за её спиной стояла вся мощь Республики, раньше она была сильной женщиной, попавшей в непростую ситуацию, но и только. А что теперь? Теперь у неё не осталось ничего и никого, она объявлена вне закона и не может вернуться домой. Бросить Тайру одну в её горе показалось мне слишком жестоким.
Я не стал больше ничего говорить (ну что тут скажешь!), а только осторожно взял её руку в свою. Кожа Тайры была горячей, на её ладони я успел заметить следы ногтей.
– Отстань, – возмутилась она, но как-то вяло. – Отцепись от меня, слышишь?
Я не ответил, но и пальцев женщины не отпустил. А она больше не протестовала, да и руку отнять не пыталась, а только лишь вздрагивала от рыданий, уткнувшись лицом в кровать. Я убрал подушку с её затылка и принялся гладить по голове. Душу переполняла нахлынувшая вдруг щемящая нежность.
Сколько это длилось – не знаю, но вдруг, проглотив очередной всхлип, Тайра резко подскочила на кровати, и в следующую секунду я уже обнимал её, крепко прижавшуюся к моей груди.
Успокоилась женщина нескоро, и даже тогда ещё долго продолжала шмыгать носом. Я терпеливо ждал, не представляя, что ещё можно сделать, и глядя поверх чёрного затылка на странную зордскую картину, отнятую у Грогата и его бойцов. Тайра повесила её над кроватью в первый же день нашего путешествия к Ангилье. Даже зная, что там изображено, я не мог разобрать ни единой детали. Наверное, нужно быть зордом, чтобы получать удовольствие от всей этой мешанины красок и ломаных линий.
Тайра особенно глубоко вздохнула, и, скосив глаза вниз, я увидел, что веки женщины опущены. Утомлённая горем и слезами, она заснула. Ну и хорошо. Поспать ей сейчас точно не повредит.
Очень медленно и очень осторожно, чтобы не разбудить, я опустил Тайру на койку, накрыл одеялом и вышел из кубрика, не забыв напоследок притушить свет.
Кажется, думал я, стоя у входа в капитанскую рубку и никак не решаясь войти, я сделал для неё всё, что мог. А вот сделал ли я достаточно – это уже совсем другой вопрос.
Глава 4. Тяжёлый разговор
Оставив за кормой Кер-5, мы с Борком снова, как когда-то давно, будто бы и вовсе в другой жизни взяли курс на Землю. И хотя казалось, что на этот раз нас уже точно ничто не сможет остановить, до точки перехода всё ещё оставалось целых восемь дней, так что я не спешил расслабляться. Галактика таит в себе миллионы смертельных опасностей, мало ли, что ещё может произойти, особенно посреди набирающей обороты гражданской войны. Несколько раз датчики "Прескалисты" засекали впереди по курсу объекты, напоминающие формой зордские крейсера, но всякий раз это оказывались всего лишь их обгорелые и смятые взрывами остовы. Они медленно дрейфовали вдалеке, чёрные и безмолвные, и одним своим видом навевали мрачные мысли. Как же тонка та преграда, думал я не раз, которая отгораживает нас от гибельного холода космоса… Как, в сущности, беззащитны мы, плывущие по его бескрайним волнам…
С каждым новым спокойным днём перелёта моё волнение только росло. Да, пока нам везёт не встретить ни одного врага, но кто знает, долго ли продлится такая удача?
А вот Борк, снова оказавшись в родной стихии, заметно повеселел. Я давно не видел его настолько довольным. По-моему, ещё там, на далёком Ефронесе, впервые увидев зелёные борта и плоскости "Сна Прескалисты", друг влюбился по уши. Корабль стал для него всем: домом, верным помощником, надеждой на лучшее и даже, наверное, живым существом. Вновь обретя совсем было потерянную "Преску", он радовался, будто ребенок, хоть и старался этого не показывать. Может быть, именно желание ещё разок испытать её в деле и стало для моргла последним аргументом, когда он согласился помочь Тайре и её матери. А может быть, всё дело в том, что об этом попросил его я?
Так это или нет, а отношения с фемократками в целом и семейством Джу в частности у Борка оставались довольно прохладными. Это сквозило в его совершенно, казалось бы, дружеском тоне, во взглядах, что он бросал на Тайру, когда та оказывалась в поле его зрения, в жестах…
Впрочем, женщина эти дни почти не выходила из кубрика, занятая своими мыслями. А когда мы всё-таки пересекались за завтраком или в коридоре корабля, Тайра сразу же отводила глаза и в разговоры вступала очень неохотно. По-моему, ей всё ещё было стыдно за свою недавнюю слабость.
А ещё с женщиной начало твориться что-то странное. Насыщенный оранжевый цвет её кожи сменила сначала нездоровая желтизна, а потом и вовсе мучнистая бледность. Происходило это постепенно, а Тайра попадалась мне на глаза нечасто, так что я долго не мог понять, что же именно в ней изменилось, списывая замеченное то на вечернюю усталость, то на недостаток света. Борк всерьёз взялся учить меня пилотированию, да и физические упражнения никто не отменял, и в кубрик я возвращался чаще всего уже за полночь. При тусклых дежурных лампах много не высмотришь.
Так могло бы продолжаться ещё долго, но однажды перед сном я всё-таки рассмотрел женщину при ярком освещении. И обомлел.
Мне как раз надо было заменить сгнившую гайку в креплении кровати, и я возился с инструментами, когда Тайра вернулась из гигиенического отсека.
– Ты что, заболела? – невольно вырвалось у меня.
– Нет, – отвечала Тайра неохотно, всем видом показывая, что собирается немедленно спрятаться под одеялом и не вылезать оттуда до утра.
– Ты же вся белая! – не отставал я. – С тобой точно что-то не так!
– Всё со мной в порядке. Это естественный цвет.
– Ничего не понимаю…
– А что тут понимать? – буркнула женщина. – Мы – зорды – все такие.
– Но ты же была как мандарин!
– Как кто?
– Не "кто", а "что". Мандарин – это такой фрукт. Ну не важно… Ты была совершенно другого цвета, что случилось?
– Да ничего не случилось, – Тайра, чуть помешкав, сбросила обувь и юркнула в свою койку. – Просто у вас на корабле совсем нет шаа-водорослей. А я бы сейчас съела немного…
Видя, что я всё так же ни черта не понимаю, да и отставать явно не собираюсь, женщина тяжело вздохнула и принялась объяснять.
Зорды рождаются на свет ярко-красными. В младенчестве их кожа совсем тонкая, и через неё просвечивают сосуды, да и сама система кровообращения у их новорожденных несколько иная. С земными детьми, в общем-то, ситуация похожа, однако зордские сохраняют красный оттенок куда дольше, иногда до десяти лет.
Тайра и сама не очень разбиралась в этом вопросе, я понял ещё меньше, а потому всех причин такого положения вещей выяснить не удалось.
Так или иначе, объяснила мне женщина, со временем кожа зордов начинает бледнеть, и примерно к двенадцати-тринадцати годам принимает свой естественный оттенок: белый или чуть розоватый.
Такими их создали миллионы лет эволюции, и в древности, конечно, никто не мог себе представить, что здесь что-то не так. Но однажды цивилизация зордов достигла достаточно высокого уровня, чтобы перестать казнить учёных за колдовство. И тогда вдруг выяснилось, что свет родной звезды крайне губителен для жителей планеты Кер именно из-за белизны их кожи, чрезвычайно сильно подверженной солнечному излучению. Ультрафиолет бывает весьма опасен даже на Земле, а зорды и вовсе имели дело с жёлто-белым карликом, куда более горячим, чем привычное нам Солнце, и испускающим куда больше ультрафиолета.
Проблема была признана серьёзной, к делу подключились лучшие умы. И наконец, после многих десятилетий опытов было найдено по-настоящему действенное средство, куда более эффективное, чем предыдущие аналоги.
Шаа-водоросли, используемые до того только в качестве корма для скота, внезапно оказались очень полезным продуктом. Как выяснилось, при ежедневном употреблении в пищу они надежно пигментируют кожу зордов, защищая её от воздействия ультрафиолетового излучения. Продолжительность жизни первых же подопытных выросла сразу на треть, и вскоре водоросли заняли почетное место на каждом столе. А со временем быть оранжевым стало попросту модно, и теперь даже на мирах с куда более ласковым светилом над головой, не несущим никакой ощутимой угрозы, зорды продолжают поддерживать привычный цвет кожи. Шаа-водоросли добавляют во все продукты в принципе, фермы по их выращиванию занимают миллионы гектаров, а противников такого подхода, продолжающих щеголять бледными, подавляющее большинство зордов считает в лучшем случае чудаками.
– Я взяла с собой в дорогу две банки водорослевого концентрата, – сказала Тайра со вздохом. – То есть, думала, что взяла. Похоже, перепутала с тушёным бово.
– Ну, здесь-то никакого солнечного излучения нет, – улыбнулся я. – Можно не бояться.
– Здесь – нет, – кивнула Тайра и отвернулась к стене.
– Послушай, – сказал я, догадавшись, к чему она клонит, – ты можешь оставаться на корабле, сколько захочешь. Тебя никто не гонит.
– А что потом? – спросила Тайра напряжённо.
– Потом?..
– Именно. Не делай вид, будто не понимаешь. Ты летишь на Землю и уже скоро будешь дома, а куда деваться мне? Я всё потеряла, понимаешь: друзей, мать, родину… У меня ничего нет, мне некуда возвращаться.
– Ты… ну, не знаю… могла бы где-нибудь осесть. Найти работу, устроиться получше. Начать жизнь заново…
– Прекрасный план, – сказала Тайра с неприкрытым сарказмом. – И как я только сама не додумалась?
– Ну так ведь это же разумно…
– О, Богиня, да я и сама понимаю, что разумно! Ты думаешь, от этого легче, что ли? У меня и денег-то нет, только на самое необходимое. И работать я не умею… Кому и где я буду нужна?
– Ну, скажем, денег я тебе дам, – сказал я, немного подумав. В голове вертелась какая-то мысль, но мне никак не удавалось ухватить её за хвост. – Героям Республики сейчас неплохо платят, так что на первое время тебе хватит точно. А потом что-нибудь подвернётся.
– Зачем тебе это? – спросила Тайра у стены. – Ты ничем мне не обязан.
– Считай это жестом доброй воли, только и всего, – пожал я плечами. – И к тому же… У нас на Земле всё равно не используют кредиты. Точнее, используют, но не совсем такие. Половину суммы оставлю Борку, вторую – тебе. Хороший вариант, по-моему.
– Очень заманчиво, – сказала Тайра, переворачиваясь на спину. Но в голосе её мне почудилась тревога. – Только… Скажи, ты что, готов помогать каждому, кто попал в беду? Любому встречному?
– Ну… нет.
– Тогда почему ты помогаешь мне?
Вопрос поставил меня в тупик. До этого момента я даже не задумывался всерьёз, почему решил выручить Тайру. Может, потому, что иначе не мог? Или оттого, что за последнее время она стала мне не совсем безразлична?
– Не знаю, – сказал я наконец, чувствуя, что пауза слишком затянулась. Женщина не сводила с меня внимательных глаз. – Просто помогаю и всё. Просто захотел. Разве этого недостаточно?
– Чаще всего – нет, – произнесла Тайра медленно. – Должны быть другие причины.
– И какие же? – спросил я, уже понимая, что ничем хорошим этот разговор закончиться не может.
– Ты считаешь меня своим близким другом?
– Н-не знаю… Наверное, нет. А причем тут это?
– Ты не самое благородное существо в галактике, и близким другом меня не считаешь. Ты не мой подчиненный и ничем мне не обязан. Тогда, выходит, тебе от меня что-то надо, – принялась Тайра размышлять вслух.
– Да о чем ты вообще?..
– Денег и власти у меня нет, значит, продвинуть тебе по карьерной лестнице я никак не смогу, – продолжала женщина, будто не слыша. – И всё равно ты помогаешь моей маме, а теперь говоришь, что отдашь мне целую гору кредитов, хотя мог бы положить их в любой банк под проценты. Этим ты, конечно, рассчитываешь заслужить мое расположение. Но если с меня нечего взять, выходит… Выходит, ты соблазняешь меня деньгами, чтобы потом трахнуть.
Если точнее, она подобрала куда более ёмкий термин. У меня от неожиданности даже гаечный ключ из руки выпал. А я уже и забыл, что вообще его брал…
– Интересное предположение, – опомнившись от удивления, процедил я. Уши горели огнем. – Очень интересное. Значит, мы теперь говорим начистоту, верно? Без экивоков и увёрток?
– Да. Скажи всё, что хотел.
– Ну, слушай, – согласился я, а потом обложил Тайру самой отборной матерщиной на четырёх языках, включая ломаный зордский. Речь моя была настолько эмоциональной, что женщина даже с кровати вскочила.
– …а вообще-то, если бы ты не согласилась на этот вариант, – только под конец своего монолога удалось мне оформить вертевшуюся в голове смутную мысль, – я хотел позвать тебя с собой на Землю и помочь там обустроиться. Теперь бы ты легко сошла за одну из нас, если бы только захотела. Но если ты такого мнения обо мне, то и говорить не о чем. Решишь ещё, чего доброго, что мне нужна инопланетная рабыня или типа того!
– Подожди, я…
– Высадишься где захочешь. Денег я тебе всё равно дам, раз уж обещал. А дальше решай сама, как жить и что делать.
– Андрей, послу…
– Я всё сказал.
– А я не всё сказала! – крикнула Тайра и крепко ухватила меня за руку. Её непривычно бледное лицо оказалось в каких-нибудь пятнадцати сантиметрах от моего. – Выслушай меня. Только ради Богини, спокойно!.. Пойми, я ведь очень хотела поверить, что ты не такой, как остальные мужланы… Правда, очень! Но тебе в самом деле не было никакого резона рисковать своей жизнью, чтобы мне помогать. Спасать маму, прикрывать перед адмиралом… Бескорыстно – так уж точно нет. Я не хотела думать о тебе плохо, я твердила себе, что ты – другой, гнала эти мысли, но они возвращались. Снова и снова, снова и снова. А когда ты предложил мне деньги… Прости, прости, пожалуйста. Теперь я вижу, что ошибалась, и мне очень стыдно. Ты и правда лучший муж… мужчина, которого я только встречала. Но подожди, не уходи!.. Скажи мне ещё одну вещь.
– Это какую? – спросил я, даже не думая уходить. Слова Тайры были искренними, это я понял сразу. От обиды не осталось и следа, в груди стало тепло. Самый лучший…
– Я вот сейчас подумала… Извини, но у всего должна быть причина. Если ты не хочешь меня… ну… понимаешь… так может быть, я тебе… просто… нравлюсь?
– Да, – признался я на мгновение раньше, чем понял, что это действительно так. – Ты мне нравишься. Очень.
Женщина ненадолго прикрыла глаза, а когда открыла, я заметил в них непрошенную влагу. Самую малость.
– Какое счастье, – сказала она с облегчением. – Всё разрешилось даже лучше, чем я смела мечтать.
– А что насчет тебя? Как ты… сама ко мне относишься? – спросил я неловко. Странно, ведь всего минуту назад я и подумать не мог, что до такого дойдёт, а вот уже стою, жду ответа и волнуюсь, будто школьник на первом свидании!
Тайра взглянула на меня долгим взглядом, а потом молча щёлкнула замками на своей дыхательной маске, и та повисла у неё на шее. Я решил, что понял намёк, и вот уже моя собственная маска скользит вниз, а руки смыкаются на женской талии.
Мы целовались, пока хватало воздуха в лёгких – и ещё немного дольше, распаляясь с каждой секундой. Все преграды пали, все разногласия остались в прошлом, и слова больше не имели значения. Теперь за нас говорили – и говорили куда красноречивее – наши собственные тела.
Опустились на пол мой флотский китель и её пижамная рубашка, спикировала вниз торопливо сдёрнутая майка, с сухим треском разошлась молния на брюках, переступили через осевшие мягкой грудой штаны стройные белые ноги…
– Подчинись мне, ладно? – тихонько попросила Тайра, пока я, приглушив свет и заблокировав дверь, возился с крючками её инопланетного бюстгальтера. Дыхание женщины было быстрым и поверхностным, спина горячей, а волосы дурманяще пахли уже знакомыми мне по шарлонтской оранжерее тропическими цветами. На гладкой шее сбоку, чуть выше цепочки амулета билась красноватая жилка. Я не удержался и легонько её прижал, ощутив под пальцами частую пульсацию крови. – Понимаешь, я по-другому не умею…
– Хорошо, – сказал я, готовый уже на всё, что угодно, лишь бы поскорее, и в следующую секунду проклятая застежка наконец-то поддалась.
– Тебе понравится, обещаю, – уверила меня Тайра, нетерпеливо избавляясь от последних предметов гардероба.
И не обманула.
Глава 5. Заповедная зона
Дурные предчувствия меня всё-таки не подвели. На десятый день пути, когда мы почти уже покинули границы Республики, дорогу "Прескалисте" преградили силы врага.
Мы все были в рубке, когда это произошло. Борк рассеянно ковырял в зубах, я потягивал свой мясной коктейль, Тайра, устроившись на коробке из-под консервированных улиток, сочиняла послание матери. По пути мы планировали заглянуть на Коркус и заправиться, и женщина собиралась воспользоваться этой возможностью, чтобы отправить весточку Ивонне.
После памятного выяснения отношений, закончившегося близким контактом третьей степени, Тайра решила лететь со мной на Землю. Я, понятно, и не думал возражать, даже наоборот, хотя втайне и опасался, что на чужой планете, без знания земных реалий женщине придётся нелегко. Конечно, я планировал подготовить Тайру к новой жизни по максимуму, и в первую очередь обучить языку, но времени на это у меня было не так уж много. Ещё четыре дня, и корабль достигнет, наконец, расчётной точки для гиперпрыжка. А там, по заверениям Борка, останется уже совсем немного, часов восемь или около того. Ну, да ничего, справимся как-нибудь.
Моргл воспринял наш внезапный роман безо всякого удивления. Может, потому, что для него, наблюдающего со стороны, он вовсе не был внезапным? Борк даже расспрашивать меня ни о чем не стал. Впрочем, я не хотел плодить недомолвки и сам откровенно во всём признался. В конце концов, ничего плохого или постыдного, чтобы об этом молчать, мы с Тайрой не делали.
Выслушав мой рассказ, друг только похлопал меня одобрительно по колену и предложил сходить поесть. Видимо, морглы и романтика – вещи несовместимые.
Одним словом, на борту "Прески" установились тишь да гладь. Ни споров, ни ругани… даже как-то непривычно. По сути, единственной серьезной проблемой в те дни для нас был звук "ы". Воспроизвести его у Тайры, как она ни старалась, не выходило. Женщина злилась, не желая отступать, тренировалась дни напролет и даже пару раз будила меня ночью, когда ей казалось, что коварная "ы" наконец побеждена. Однако пока всё было тщетно. Ну, да не большая, в общем-то, беда. Тайра всё схватывала на лету, я по праву мог гордиться способной ученицей. Каждый вечер, перед тем, как ложиться спать, она повторяла изученные за день слова и фразы, и мне почти не приходилось ее поправлять.
Наш полёт ничего не омрачало, так что в конце концов я начал верить, что всё и в самом деле может обойтись благополучно.
И, конечно, стоило мне только расслабиться, как радары "Прескалисты" засекли впереди сигналы мятежных кораблей.
– Восемь, – сообщил Борк, откидываясь в кресле поудобнее. – Суда малого класса, вооружение наверняка никакое. Но если прижмут огнём сразу несколько – может кончиться нехорошо.
– Лучше, чтобы даже один не прижимал, – вставила Тайра. – Суда, может быть, и небольшие, но всё равно крупнее вашего… то есть нашего.
– Размер не главное. Куда важнее – сколько у них артиллерии и какие двигатели.
– Если мужланы не успели всё испортить, то с двигателями точно полный порядок.
– Ты же не на флоте служила. Откуда такая уверенность?
– Ну и что! Это все знают! Наши двигатели – одни из лучших в галактике!
– Мне кажется, или тебе просто обидно за соплеменников? – сказал я, невольно усмехаясь.
– Вот ещё! – возмутилась Тайра, однако не очень искренне. Слова Борка её всё-таки задели.
– Ладно, давайте подлетим поближе и проверим, – сказал друг, запуская проверку оружейных систем. – Без боя они нас всё равно не пропустят.
Космические расстояния огромны, обнаруженные на радаре корабли противника и нас разделяли десятки тысяч километров. Пока мы сближались, я помог Тайре вытащить её ящик в коридор. Любой незакреплённый предмет может оказаться смертельно опасен во время боя или погони, когда корабль закладывает виражи. Самой женщине тоже пришлось покинуть рубку.
– Андрей, – сказала она быстро, когда я уже собирался отправляться назад, – ты… Ты держись там, хорошо?
– Ну конечно, – отвечал я. – Нет проблем. Нам ведь с тобой ещё нужно отработать предложение "мышь прогрызла дырку в сыре"!
– Начну прямо сейчас, – сказала Тайра с самым серьёзным видом, хотя глаза её смеялись.
Корабли мятежников пытались нас вызывать, но выходить на связь означало подписать себе смертный приговор. Наши лица знала, пожалуй, каждая собака в обеих Республиках, ради такого случая зорды вполне могли подтянуть дополнительные силы. Борк отправил мятежникам текстовое сообщение с требованием пропустить, однако те пожелали для начала провести досмотр нашего судна. Их можно было понять. Кто знает, не работаем ли мы на фемократок! Моргл, ясное дело, отверг их предложение, и стычка стала неизбежной.
Среди канонерок и корветов врага затесалась даже одна наспех перевооруженная яхта. Дальние границы мятежного сектора охранялись из рук вон плохо.
Наше собственное судно по классу соответствовало тяжёлому боевому катеру, не больше, но зато – морглианскому катеру. Первый же залп главного калибра снёс хлипкие щиты воинственной яхты, пробил её обшивку и разом отправил посудину если не на свалку, то уж на капитальный ремонт – точно. Выпущенные Борком торпеды миновали силовые поля двух других зордских кораблей, и вот уже в их подбрюшье вспыхивают огоньки разрывов. А ведь с точки зрения мятежников мы ещё даже на дистанцию прицельной стрельбы не вышли!
Мне друг доверил кормовое орудие – отгонять опасно приблизившихся зордов. Кто-нибудь из них вполне мог додуматься пойти на таран. Однако пока стрелять было не в кого, и я просто наблюдал, как Борк в одиночку разносит противника. Щиты "Прески" легко выдерживали отдельные попадания, а взять наш корабль в клещи у мятежников не получалось. Моргл был опытным пилотом, ещё до начала схватки он растянул и так не слишком плотный строй врага своими манёврами, и теперь носился на почти недосягаемой для их артиллерии дистанции, сам продолжая поливать корабли зордов огнём. Не прошло и полутора циклов, а три из восьми пограничников совершенно потеряли ход и остались далеко позади. Ещё два корабля были тяжело повреждены и в битве почти не участвовали. Оставшиеся трое, правда, продолжали наседать, но по сравнению с раскладом на начало боя наше положение стало заметно лучше. Если и дальше так пойдёт, решил я, то очень скоро мы оторвёмся от настырных преследователей и покинем, наконец, территорию Риденвата. А дальше пусть себе воюют хоть до морковкина заговенья!
Не успел я об этом подумать, как слева от нас из глубин гиперпространства выпрыгнул самый огромный космический корабль, который я когда-либо видел с символами революционеров на бортах. Зорды всё-таки вызвали подмогу.
– А вот это уже серьёзно, – сказал Борк, бросив на нового врага всего один взгляд, и тут же принялся готовить "Прескалисту" к прыжку.
– Посудина же такая медленная, – заметил я с удивлением. Чего это другу в голову пришло? – И орудий не видать… Разве мы не можем от неё улететь?
– Не спорю, от дрономатки мы улетим, – буркнул моргл, закладывая очередную бочку. – А вот от её детишек…
– Что ещё за дрономатка?
– Худшее, с чем только можно столкнуться в космосе. Не считая флота Поработителя Миров, конечно.
– Значит, мы легко отделались? – попробовал я пошутить.
– Поработитель Миров жил ещё при Праотце Моргле и был живой туманностью. А в остальном всё так, – легко согласился Борк. – Только вот нам с тобой хватит сейчас и матки. Умеют же эти гассиярцы строить корабли…
– Да она еле плетётся! Уменьшается с каждой секундой, – продолжал я недоумевать. – Что она вообще может нам сделать?
– Что может?.. Вообще-то она уже выпустила в нас половину своих дронов, Андрей! Ты что, не видишь?
Я присмотрелся повнимательнее, но всё равно ничего не заметил. Какие ещё дроны? Где? Мы уверенно отрываемся от преследования – это да, это я вижу. Матка становится всё дальше и дальше, всё меньше и меньше. Совсем скоро её темно-синий, грубый, будто топором рубленный силуэт совсем скроется вдали. Стоп. Но разве только что она не была почти идеально круглой? И куда делась эмблема мятежников с её правого борта? И откуда взялись эти чёрные, напоминающие полки этажерки грузовые платформы? Не может же быть, чтобы?..
– Так это всё – дроны? – спросил я с ужасом. – Вся её поверхность?
– Ага. – сказал Борк. – А теперь стреляй! Стреляй, пока не кончится боекомплект!
– К-куда стрелять? – не понял я.
– Да куда угодно! Не бойся, не промажешь! – заверил меня друг, и в следующее мгновение на нас опустилось циклопических размеров тёмное облако.
Я палил без остановки, и осколки пробивали в стае роящихся кругом дронов огромные бреши, но на смену павшим немедленно бросались новые. Щиты им были не помеха, они облепили корпус судна, орудия, сенсоры, камеры. На обзорном экране видно было лишь бесконечное мельтешение медузоподобных синих тел, выла тревога, сообщения о новых и новых повреждениях поступали ежесекундно. Поначалу совсем незначительные, они накапливались снежным комом. В нескольких местах толщина обшивки уменьшилась уже на треть, износ солнечных батарей составлял девяносто процентов, от генераторов щитов осталась едва ли половина, а радары исчезли в принципе. Страдали и орудия, но пока не очень сильно. Дроны попросту разбирали наш корабль на части. Разъедали корпус, отрывали манипуляторами кусочек за кусочком и куда-то уносили. Хорошо ещё, что хотя бы зорды перестали вести по нам огонь. Должно быть, боялись навредить союзнику.
– Надеюсь, они не используют разрушенные корабли для производства новых дронов, – сказал я. – Не хочу, чтобы "Преска" стала материалом для их фабрик.
– Именно для этого они их и используют, – заверил меня Борк. – А иначе какой вообще смысл?
Утешил, ничего не скажешь.
– Долго там ещё? – спросил я чуть погодя. – Совсем немного, и от нас не останется даже воспоминаний!
– Одна десятая цикла. Компьютер перегружен, да и место для прыжка не самое подходящее. Нужно рассчитать все варианты.
– Ну, тогда помолимся, чтобы у нас была эта одна десятая.
Конечно, разговор ничуть не мешал нам сокращать поголовье дронов на сотни, тысячи, а то и десятки тысяч. И всё-таки их было слишком много, перебить всех не стоило и пытаться.
– Топливный отсек! – сообщил я, сверяясь с поступающими данными. – Урон пятьдесят процентов! Черт, уже пятьдесят три! Они хотят нас обездвижить!
– Вижу, – прорычал Борк. – Ещё одна пятнадцатая цикла.
"Преска" мчалась сквозь пустоту космоса, тщетно пытаясь избавиться от наседающих дронов. И с каждой новой минутой от нее оставалось всё меньше и меньше.
– Пятьдесят восемь, шестьдесят… – продолжал считать я. – По-моему, у нас нет времени. Придётся прыгать наугад.
– Ну, не совсем наугад, расчёт почти окончен, – поправил моргл. – Но это всё равно слишком опасно. Может забросить куда угодно, даже на поверхность звезды. Как Брабаса тогда… Не думай, что мне всё это нравится! Но у нас пока что есть шанс. Нет, нет, давай подождём ещё.
– Что ж, тебе виднее, – сказал я хмуро и продолжил давить на гашетку. Счётчик снарядов вращался как бешеный. – Так, что там у нас… Шестьдесят шесть… Шестьде… О, уже семьдесят восемь! Ещё чуть-чуть, дружище, и эти ребята будут у нас на борту. Не самая приятная компания, но если ты так хочешь…
– Я-то не хочу, а вот наш компьютер…
– Восемь четыре, восемьдесят семь… Девяносто!..