Сергей Бабинцев
Босиком по звёздам
Я почти не удивился, когда посол Ма'ун оказался маленьким серым человечком, состоящим будто бы из одних тонких палочек, но зато в роскошной плоской шляпе и красной тунике. Просто не было сил. С послом пришли двое киборгов-телохранителей. Массивных, невероятно мускулистых и четырёхруких. Они охраняли дверь в коридор, из-за которой уже слышались грозные крики полиции.
Ещё через несколько циклов мы снова оказались на "Преске". Через несколько циклов и десятка три подписанных бумаг. Я, Тайра и Борк в своей капсуле номер шесть. Всё ещё без сознания, с подключёнными капельницами, с катетерами и стомами, с какими-то зловеще гудящими приборами по всему телу, но живой. Живой, чёрт возьми!
Ма'ун не обманул. Получив запись с камер и медицинскую карту Рола, посол и правда (уж не знаю, каким образом) вытащил нас из-под самого носа у магелланского закона. А заодно разыскал по своим каналам судно террористов, на котором те привезли Рола. Судно – и несколько точек, где его фиксировали за последние двести циклов. Должно быть, дипломатический скандал для Ма'уна и правда был страшнее всего на свете. А может, сыграло роль желание отомстить за погибшего отца? Так или иначе, мы были живы и на свободе, с новыми зацепками на руках и, похоже, обзавелись первым союзником. Если разобраться, всё складывалось не так уж плохо.
Вот бы ещё самому в это поверить.
В рубке я долго сидел, глядя в одну точку, пока нежные белые руки не обняли меня сзади за шею. Я прижался к ним щекой и молча закрыл глаза. Слова сейчас были не нужны. Молчала и Тайра.
– Ну ладно, – сказал я наконец, стараясь, чтобы голос звучал бодро. – Садись за второго пилота, будешь помогать. Найдём этих уродов вместе.
Жена кивнула и устроилась по левую руку. Уверен, она прекрасно понимала, что помощь мне сейчас нужна совсем не в пилотировании. С этим я давно справлялся ненамного хуже Борка, особенно когда дело не касалось сложных манёвров, а ей было ещё учиться и учиться. Нет, я просто боялся остаться один на один с навалившимися проблемами, и Тайра об этом знала. Знала – и ни словом не осуждала за обман.
Спасибо ей большое.
Глава 6. Это горькое слово "конец"
Прошло уже десять дней, как мы покинули Землю, и без малого четыре – как позади остался злополучный медцентр магелланцев.
Пожалуй, на Земле нас пока ещё могли и не хватиться: родители уехали в деревню и вернуться обещали к концу лета, друзья в большинстве своём тоже разъехались из города кто куда, а коллег, уходя в отпуск, я клятвенно заверил, что первым делом отключу телефон. А вторым – отправлюсь жить на необитаемый остров. Вот пусть теперь и не обижаются, что я не смотрю их видосики и не лайкаю фоточки. Предупреждал ведь.
И всё же очень скоро наше с Тайрой исчезновение заметят. Начнутся расспросы, суета… В конце концов меня уволят с работы, родители… даже думать не хочу, что с ними станет.
Повторялась история двухгодичной давности. Только вот вернуться в тот же самый день, как удалось однажды, больше уже не выйдет.
Глядя, как я переживаю, Тайра предложила быстренько слетать домой и оставить сообщение. Что мы с ней внезапно съехали с катушек и ушли в море на промысел краба, например. Или затеяли кругосветное путешествие автостопом. Или… ну можно ведь что-нибудь наврать! Я подумал и отказался. Корабль Рола, "Длань истины", носило по всей Галактике, и мы, как бы ни спешили, выжимая из двигателей "Прески" максимум, постоянно рисковали потерять его след. Потратим время на полёт к Земле – и подонок с приятелями скроется от нас навсегда. К тому же в Солнечной системе можно нарваться на засаду морглов. Сумел ли Ма'ун им что-то растолковать? Сильно сомневаюсь. Не факт, что посол и сам-то полностью нам поверил. Нет, полагаться можно только на себя.
Из-за спешки мы не могли даже нормально показать Борка врачам. Оставалось надеяться на медицинскую капсулу магелланцев. И на то, что Рол и компания перестанут, наконец, носиться по космосу, как безумные, и дадут нам хоть несколько часов передышки.
Друг никак не приходил в себя. Опутанный проводами, под мерное гудение и бульканье чудо-капсулы, он лежал в искусственной коме, заняв почти весь кубрик, а магелланские машины без устали трудились над его сломанной спиной. В мешках капельниц регулярно сменялись лекарства (я в первый же день засыпал всё, что выписал врач, в чрево автодоктора), каждые три цикла аппарат брал у Борка кровь, каждые два дня – делал ему рентген. Пульс, давление, дыхательная активность – в истории болезни быстро прибывало электронных листов. Доберёмся до нормального врача – ему будет, что почитать.
Я всё ещё очень переживал за Борка, но тот первобытный ужас первого дня, та дикая паника больше не возвращались. Невозможно испытывать настолько сильные эмоции долго. Ты или сходишь с ума, или берёшь себя в руки и двигаешься дальше.
И я двигался, насколько хватало сил. Пока друг в коме – его замещаю я. У "Прески" ведь должен быть капитан. А значит, нет времени на слабость. А значит, отставить сомнения. Полный вперёд и никаких гвоздей.
За четыре дня мы с Тайрой посетили восемь планет и переговорили самое меньшее с тремя десятками разумных существ. Диспетчеры космопортов, докеры и техники, чиновники и владельцы баров с видом на посадочную площадку – информацию мог сообщить кто угодно. Мы уговаривали, льстили, сорили кредитами направо и налево, врали, сколько хватит фантазии и шаг за шагом, то осторожно, буквально на цыпочках, а то и напролом приближались к цели. К концу очередного хлопотного дня лица собеседников сливались для меня в одно, а их имен я, чаще всего, даже не пытался запоминать.
Но один свидетель всё же врезался мне в память.
Это был старый, совершенно седой, но всё ещё бодрый зорд, хозяин маленькой портовой закусочной. Его апельсинного цвета лицо прямо-таки расцвело, когда он признал в Тайре соотечественницу. Он усадил нас за стол, угостил неплохим обедом и долго хвалил нынешние времена.
– Вот кем я был раньше? – вопрошал старик, подливая нам ещё сока кленга. – Нищий дряхлый идиот, и больше ничего! Открывал двери в глупой форменной шляпе всяким чванливым дурищам – ты прости, милая, если обидел… натирал полы какой-то химозной дрянью, мыл окна… Бестолковая, унизительная, а самое что главное – никому не нужная работа! Вы видели эти окна? На них ведь даже краска не липнет, хватит раз в сезон обдать водой – и всё! А я мыл каждый день, чтобы иметь свои сорок кредитов и крышу над головой. И ещё считал, что мне повезло, ведь у многих знакомых, кто моего возраста, не было и такого заработка! Теперь и вспоминать смешно. Господин Оншин Брук, я вам скажу – вот кто мне глаза-то открыл. Почему, вот подумайте, мы, такие же зорды, как бабёнки… извини, милая, хотел сказать "женщины"… Так вот, почему это мы должны унижаться и гнуть спину за гроши? Почему обязаны лебезить перед всякими… хм… Да. Чем мы хуже, а? Нет, я вас спрашиваю! Ну, то есть, не вас, конечно, это я так… А вот теперь… О, теперь дело другое! Теперь я сам себе хозяин, спасибо господину Бруку и остальным. Делаю, что нравится, ни перед кем не кланяюсь. Кредитов поднакопил, своё дело, видите, открыл. Космос повидал! Старшего сынка вот ещё женил недавно. Он теперь у меня большой начальник, а был-то… Эээ, что тут говорить! Нет, хорошие времена настали, точно вам говорю. Да здравствует Соединённая Республика! Справедливость в каждый дом!
Он хлопал в ладоши и смеялся, этот симпатичный дедок, и охотно рассказал нам про компанию морглов, посетившую его заведение пару дней назад ("да, точно, был там один с повязкой на пузе, а второй – друг его, видать – тот с бородищей до колен. Постоянно о чём-то шептались, пока другие не видели. Остальные-то всё лапами вот так махали. Знаете, как эти морглы любят?"). А над стойкой у него висел талисман – добытый в первом и единственном сражении серебряный обруч с жёлтыми камнями. Как сказала мне потом задумчивая Тайра, такие носили знатные дамы из близких к Наместницам кругов, отошедшие с возрастом от дел. Говоря проще, наш радушный зорд в интересах революции снял дорогую побрякушку, а может, и не только её, с какой-то знатной старухи. Которая, вполне возможно, творила в молодые годы дела и похуже – во славу фемократии, конечно.
Я не желал вникать в чужие проблемы, своих хватало с головой. Тем более не собирался никого осуждать. Неблагодарное это дело – разбирать, кто прав, кто виноват. Но имя старика всё же запомнил. Звали его Ул Хед. Ул Хед с Кер-8. Отец памятного нам обоим ублюдка Грогата.
"Прескалиста" была очень быстрым судном, а всё, или почти всё, что успели в ней сломать террористы, ремонтный дроид к тому времени уже починил. И мы мчались от звезды к звезде, от планеты к планете, только и успевая заправляться между гиперпрыжками. К счастью, морглы не добрались до наших с Борком счетов в банке, и кредитов пока хватало с избытком. Расстояние быстро сокращалось, "Длань" и "Преску" разделяли теперь, может быть, считанные циклы.
Но везти вечно нам не могло, я отчётливо это понимал. Пока Рола с дружками носит по густонаселённой части галактики, пока они даже не думают скрываться, уверенные, что запутали следы, – мы ещё можем их выслеживать, но стоит им заподозрить неладное, и террористы исчезнут из вида навсегда. Бросят корабль, сменят имена, разбегутся по разным планетам и залягут на дно. Что мы вообще о них знаем? Практически ничего.
Их судно – транспортный корабль четвёртого класса "Длань истины". Построено по заказу религиозной общины хакконов мегацикл назад. За последнее время трижды проходило капитальный ремонт и пять раз меняло капитанов. Один из них доживает сейчас свои дни где-то на Нубо и знать не знает, кто теперь управляет его посудиной. Посол Ма'ун выяснил, что он проиграл корабль в карты богатому торговцу рудой из веган, а тот, не найдя старому грузовику применения, сорок килоциклов назад продал его под видом металлолома на свалку Унумондо. А дальше – сплошной туман. Морглы не очень-то аккуратны с документами. Вот и всё. Обычное гражданское судно, модернизированное когда-то для оборонительного боя. Одно из миллионов других в космосе. Старое, никому не нужное и неинтересное. Ни имени капитана, ни порта приписки Ма'ун вот так слёту найти для нас не сумел.
Нет, другого шанса отыскать злодеев не будет. Потеряем след "Длани" – потеряем всё. А значит – вперёд, не жалея сил. Только вперёд!
И вот, наконец, после четырёх дней бесконечных перелетов, я направил "Преску" к очередной посадочной площадке очередной скучной даже на вид аграрной планетки, населённой в равной степени веганами и бово, и вдруг увидел с высоты вражеское судно.
– Это они…
– Да, – быстро сверилась с приборами Тайра. – Да, точно. Совпадение – сто процентов. И что будем делать?
– Хотелось бы раздавить этих тварей, как жуков, – ответил я не сразу, закладывая один за другим совершенно лишние виражи, – но…
– Но их может не быть внутри, – закончила за меня жена, и я не сдержал ухмылки. Довод, что ни говори, и правда был весомым. И всё же останавливало меня кое-что другое.
– Не только, – сказал я, продолжая ухмыляться под ставшей почти родной кислородной маской. – Просто их нужно сдать морглам живыми и по возможности здоровыми… ну, способными говорить – точно. Иначе от нас никогда не отстанут.
– Ну, как знаешь, – немного обиженно пожала Тайра плечами. – Мое дело предложить…
Я не сразу понял, что это просто шутка.
Ещё толком не приземлившись, я по наитию связался с диспетчером.
– Говорит "Сон Прескалисты". Вижу в квадрате шестьдесят источник дыма. Возможен пожар. Прошу принять меры. Повторяю, источник дыма в квадрате шестьдесят…
Через несколько минут к "Длани" подрулила, неистово сигналя, пожарная машина и принялась заливать возгорание – передвижной лоток с уличной едой, действительно нещадно дымящий. Жёлтой липкой пеной затопило и торговца, и корабль террористов, и всё вокруг. Мы с Тайрой жадно наблюдали, придвинувшись к обзорному экрану, не выйдет ли кто-нибудь из морглов посмотреть на эту вакханалию. Никто не вышел. Торговец, вынырнув из пены, ругался на восьми языках разом, подоспевший пожарный инспектор уже выписывал ему штраф, флаер местного телеканала выскользнул из-за башен почти вплотную примыкающего к посадочной площадке города и завис над местом происшествия, явно собираясь снимать репортаж. Скучно же им тут живётся, если такая ерунда…
– Отлично, – сказала Тайра, что-то быстро соображая. – Никого нет – значит, меньше шансов, что они увидят нас первыми. Давай оставим тут жучков, а сами перелетим в дальний конец. Вон там, за баржей, по-моему, есть свободное место.
Так мы и сделали, потихоньку, чтобы репортёры не заметили, выпустив крошечных гассиярских роботов, купленных Борком ещё до всей этой истории, подсматривать и подслушивать. Онлайн-связь они нам, конечно, не обеспечат, но как только морглы вернутся на корабль, мы об этом узнаем. И никуда их больше не отпустим.
Осталось только подождать…
Лишь теперь, догнав, наконец, врагов, я вдруг понял, насколько же сильно устал. Четыре дня почти без сна, на энергетических коктейлях веган, едва ли, строго говоря, безвредных для людей, но зато чертовски эффективных, на таблетках от головной боли и упрямстве всё же дали о себе знать. А может, были и другие причины? Может, не прошёл даром тот стресс, в котором я, сам того не понимая, всё это время находился? Не знаю. Да и какая, в сущности, разница?
Всё случилось быстро. Сначала я просто блаженно откинулся в кресле, вытягивая ноги, а затем, почти сразу, почувствовал вдруг, как у меня загорелись щеки, а в глазах потемнело. Сердце пропустило удар, а потом забилось так, будто я только что пробежал марафон. Я разом обмяк, не в силах даже пошевелиться, и едва сдержал жалобный стон.
– На тебе же лица нет! – испуганно сказала заметившая это Тайра. – Что случилось?
– Ничего… Сейчас, сейчас все пройдёт, – пробормотал я. – Не волнуйся…
Но Тайра не могла не волноваться, я видел это даже сквозь круги перед глазами.
– Андрей! Скажи, что с тобой? Сердце, да? – она уже расстегивала мне ворот. – Или голова? Богиня, пульс зашкаливает!
– Я… ничего… Всё хорошо. Просто отдохнуть… – уже понимая, как нелепо это звучит, но всё равно не в силах остановиться, бормотал я.
– Да что за чушь, – решительно свела брови жена. – Ничего не хорошо! Ох, не надо было тебе налегать на эти энергетики, милый… Так, а ну давай-ка…
И она, не слушая возражений, сперва вытащила меня из кресла, а потом и вовсе подняла на руки и без особой натуги отнесла в кубрик. Я чуть со стыда не сгорел. А потом, сидя рядом, она трогала мне приятно прохладной рукой лоб, и готовила какой-то шприц угрожающих размеров, и щекотала лицо мягкими чёрными волосами, расстегивая одежду, чтобы дать одной из лап медицинской капсулы послушать мое сердце. И всё время говорила, говорила что-то успокаивающее, гладя меня по голове. В какой-то момент я почувствовал, что отключаюсь, успел ещё подумать, что надо бы связаться с властями города, пусть задержат морглов, если мы всё-таки не сможем…
И больше не думал уже ни о чем, провалившись в забытьё.
***
Когда я открыл глаза, надо мной, вместо красивого бледного лица жены, нависала трёхглазая физиономия веганина в лёгком скафандре. Он деловито убирал с моей груди какие-то датчики на присосках. Врач, понял я. Тайра всё-таки вызвала врача. Неужели всё было настолько плохо? Кажется, ничего не болит, но это ещё ничего не значит. Может, пока я спал, из меня уже все органы вытащили.
– Как я, док?..
– Неважно, – безгубый рот веганина сжимался в тонкую линию после каждого слова. – Тахикардия, предынфарктное состояние, гипертензия и, по всей видимости, полиомиелит.
Говорил доктор на эсперанто, причем довольно чисто, вокабулятором не пользовался, так что на адаптацию при переводе не спишешь. Но откуда ему знать земные термины? И откуда взялся полиомиелит?
Заметив мое недоумение, веганин показал мне толстую зелёную книжицу, с первого взгляда показавшуюся знакомой. Ну да, точно! Старый медицинский справочник, постоянно валявшийся у Тайры в машине. Без всякого дела валявшийся, надо заметить. А вот вдруг пригодился.
– Спасибо, док, – едва сдержал я улыбку. Голова не болела, сердце тоже, чувствовал я себя как минимум неплохо (про полиомиелит и говорить нечего), и слова веганина меня не особенно напугали. В крайнем случае, подумал я, можно будет заехать на недельку в стационар, когда всё закончится. То есть, конечно, если закончится благополучно…
– А как мой друг? – сказал я, поднимаясь на локте. – Вы его осмотрели?
– О, с ним всё в полном порядке, – заверил меня доктор. – Прекрасная динамика, великолепные показатели. Я не травматолог, однако могу сказать с уверенностью, что при соблюдении нынешнего лечения двигательные функции пострадают незначительно. Иногда я просто поражаюсь тем жизненным ресурсам, которые можно обнаружить в представителях малоразвитых рас.
Говорил он, вполне возможно, ещё и про меня, но мне было наплевать. С Борком всё в порядке – и это главное. Хотя выглядел друг, прямо скажем, не очень. Шерсть свалялась, тело заметно исхудало…
Тут мои размышления прервала появившаяся на пороге кубрика Тайра. И уже не отставала с расспросами ни от доктора, ни от меня, пока веганин наконец не ушёл, оставив целый ворох рекомендаций и рецептов.
И только когда стало окончательно ясно, что я жив-здоров и в обморок больше падать не собираюсь, пришло время для самого главного.
– Как упустили?.. – только и смог я сказать, садясь обратно на кровать.
– Ты был так плох, я уже не знала, что делать. Я думала, что ты… – Тайра стояла передо мной, но смотрела куда-то повыше головы. – Это длилось и длилось, так долго, цикла три, не меньше. Что мне оставалось? Ты не приходишь в себя – но хотя бы пульс успокоился, уже хорошо, – все врачи, куда ни обратись, расписаны на неделю вперёд. Да я была уже просто не в себе! А тут эти… Все шестеро. Сели в свой корабль, прогрели двигатели, и улетели. А я не могла лететь за ними, ты же понимаешь. Потому что…
– Потому что беспокоилась за меня, – закончил я, когда она сбилась.
– Да. И ещё потому, что не умею управлять кораблем. Только осколочным орудием. Но не разносить же их было из пушки!
– Да и чёрт с ними, – сказал я ласково, взяв её руки в свои. – Не переживай ты так. Улетели и улетели. Найдём снова. Прошло ведь не так уж много времени!
– Три здешних дня. Врач не отходил от тебя двадцать пять циклов.
– Ого, – сказал я, с трудом проглотив уже рвущиеся с языка слова другого толка. – Ого. Вот это я поспал.
– Прости…
– Да не за что тебе извиняться! Что ты!..
Я буквально заставил жену сесть рядом и крепко её обнял. По телу Тайры прокатилась едва заметная дрожь. Она прижалась ко мне в ответ и с благодарностью положила голову на плечо.
– Я так за тебя испугалась…
– Знаю, любимая, – сказал я, гладя её по голове. – Знаю. Но теперь уже всё хорошо.
И ей бы сейчас меня поддержать, согласиться! Но Тайра так не умела.
– Нет, Андрей. Всё плохо. "Длань" улетела. Мы опять её упустили. Я упустила. И никто не знает, куда она теперь направляется. Я уже наводила справки, но всё без толку. Нам никогда её не найти. Это конец.
Голос жены звучал глухо и срывался, она явно считала себя виноватой во всём, и не желала никаких поблажек. Я знал, что утешать её сейчас бесполезно. Никакие слова, даже самые ласковые, даже самые разумные, пока Тайра в таком состоянии, не подействуют. А потому не стал даже пытаться.
– Какой же конец, когда мы ещё живы, – сказал я только. Пусть пройдёт время. Несколько часов, а лучше дней. Пусть выспится как следует, придёт в себя, тогда и наступит время для утешений. Тогда я объясню ей, как уже бывало не раз, что здесь нет её вины, что это просто досадное совпадение, не больше. Что я на её месте поступил бы так же. А пока… – Жучки что-нибудь записали? Давай посмотрим вместе. Может, что интересное и найдём.
– Давай, – сказала Тайра. И… прижалась ко мне крепче. – Но не сейчас, а через пару минуток, хорошо? Я так по тебе скучала…
Я был только рад ей уступить.
Глава 7. Дороги сильных
Заросли жёлтых и красных папоротников расступились, и узкая бетонная дорожка вывела меня к огромному терему.
Нет, конечно, земной архитектурой тут на самом деле и не пахло. Строители здания вряд ли даже нашли бы Солнечную систему на звëздных картах, не говоря уже о том, чтобы разбираться в культуре людей. Обнаруженное мной в глубине городского парка строение возводили не земляне. И даже не ценители старорусского зодчества. Но как же ещё назвать дом из толстенных бревен, в два этажа, с остроконечной крышей и высоким крыльцом, с резными наличниками стрельчатых окон?.. Впрочем, нет, окна у лжетерема были всë же не стрельчатые, а полукруглые, скорее уж в мавританском стиле. А ко второму этажу лепились ярко раскрашенные, декоративные башенки пинаклей. Ещё я узнал маскароны над дверями и окнами и эркеры под самой крышей, и на этом мои познания в архитектуре иссякли. Нет, показавшаяся мне поначалу похожей на терем церковь Незримого на самом деле была образцом жутчайшей эклектики. Если смотреть с нашей, человеческой точки зрения, конечно.
Веган, в ней обитавших, это, впрочем, смущало едва ли. Один из них как раз мёл дорожку у самого крыльца здоровенной метлой из красных и жёлтых стеблей и поглядывал на меня с интересом, пока я преодолевал последние метры до дверей храма.
Планета Со'ма, на которой мы с Тайрой и Борком застряли, была на редкость скучным местом. Почти целиком веганское население, облюбовавшее для жизни архипелаг из тысячи разномастных островов посреди бескрайнего океана, несколько крупных городов и сотни полторы мелких, уходящие за горизонт пастбища нерондских бово, колоссальные поля злаковых и морские фермы водорослей. Аграрный мирок, чудом сохранившийся едва ли не в самом центре обитаемой галактики, в двух циклах лëта от пересечении сразу четырёх космических трасс. Благопристойный до ужаса и тоскливый до одури, как практически всë веганское.
Но даже и на такой планете – я проверял по базе данных – можно найти круглосуточные бары, игорные дома, легальные и не очень, и, конечно, пару десятков борделей на любой вкус и кошелëк. Так почему же наши морглы отправились именно в храм?
Мы с Тайрой пересмотрели и переслушали записи с камер раз десять, не меньше, но почти ничего полезного не узнали. Пара новых имён – Хобб и Джур, он же капитан судна, кое-что о качестве хакконского пойла, совсем немного о чьей-то жене, похожей на коврик для ног, две-три свежие скабрезные шуточки. И только в самом конце записи – морглы были уже почти у люка "Длани" – один из них вдруг разворчался вполголоса, как у него каждый раз после службы в храме болят колени, и что неплохо было бы проводить эти самые службы пореже.
Это был товарищ Рола, тот самый, с бородой до пупа, по виду – самый старый из всех. Он и на этот раз шагал с приятелем рядом, замыкая процессию. И, кажется, другие морглы не очень-то обрадовались такому его заявлению. На последних кадрах было видно, как, стоя на пороге, возмущённо машет на него лапами капитан. А дальше они закрыли люк и минут через пятнадцать уже покинули планету.
Что ж, нам с Тайрой не оставалось ничего другого, кроме как отправиться проверять окрестные церкви.
Жене досталась молельня Звёздного Света и храм Созерцателей мира, благо они находились на одной улице, мне – церковь Незримого. Других богов, к счастью, материалистичные вегане острова Фаар не славили.
Я проехал через весь город на такси, так и не увидев ничего интересного. Дома повыше и пониже, все как один пастельных оттенков, крошечный пляжик на острове посреди насыщенно-зелëного озера, усеянный полуголыми веганами, почти пустые дороги, монорельс, неспешно ползущий над крышами, маленькие садики и скверики чуть не на каждом перекрëстке, море, лижущее скалистые берега – живописно и как-то очень обыденно. Никакого сравнения ни с городами магелланцев или сморингов, которых я за последнее время успел насмотреться немало, ни даже с зордской Шарлонтой, куда более яркой, крикливой, необычной, куда более… инопланетной, что ли. Еë цветные фонтаны и белые башни, оранжевые жители и диковинные сады ещё долго снились мне во сне, даже когда я снова очутился дома. Может, всë дело в том, что за прожитый на Кер-5 месяц Шарлонта успела стать мне не совсем чужой?
Так или иначе, разросшийся на весь Фаар одноимëнный город никакого желания его изучать у меня не вызвал. Особенно после того, как уже почти у самой цели моему такси на полчаса, не меньше, преградило путь огромное стадо бово. Похожие одновременно на броненосцев и невероятно толстых, лоснящихся от жира коров животные делали два шага в минуту в лучшем случае, по дороге успевая ещё и остановиться пощипать придорожного папоротника. И сигналить им, как и их пастуху, было бесполезно. Да таксист и не собирался. Надвинул козырëк пониже, закрыл все три глаза и погрузился в дремоту. А я проклял всë на свете, изнывая от жары, нетерпения и желания кого-нибудь пристукнуть. Симпатий после такого у меня город вызвать уже точно не мог.
Но вот, наконец, обширный парк на окраине Фаара остался позади, и я вышел к крыльцу странного храма.
– Приветствую тебя, добрый путник! – отставил метлу веганин. Он был в просторном длиннополом одеянии бурого цвета и с узким золотистым ободком на лбу. – Если ты ищешь просветления, что дарует нам, его недостойным последователям, Незримый, то войди же скорее в двери этого скромного святилища, дабы мы смогли усладить наши сердца благочинной беседой и узнать, сколь далеко в доступных нам пределах Галактики распространилась наша вера, и какими путями она попала на твою планету, о друг мой и брат, ведь радостно твоё появление на пороге нашей обители и удивительно немало!
Служитель Незримого говорил на каком-то старинном диалекте межгалактического, чересчур цветасто и выспренно, а я и разговорный-то язык знал не в совершенстве, и теперь хвалил себя за предусмотрительность. Прихватить с "Прески" автопереводчик оказалось отличной идеей.
– Здравствуй и ты, уважаемый, – откликнулся я, невольно подстраиваясь под тон веганина, – и да пребудет с тобой благодать твоего божества. И всë же вынужден огорчить тебя, ибо я не разделяю твою веру в Незримого, и моей планеты не достигли ни вести о ней, ни еë адепты. Сожалею, что не смогу потешить твою душу религиозной беседой. Я здесь совсем по другому делу, о коем, если позволишь, и хотел бы поговорить с тобой незамедлительно, поскольку очень, очень спешу. Не найдëтся ли у тебя свободная минутка, почтенный веганин?
– Страждущим да воздастся по желанию их, – кивнул мой собеседник, хоть и потеряв ко мне почти всë расположение, но всё-таки вежливо. – Говори, добрый язычник, и если сие будет в моих силах и угодно Незримому, я утолю твою жажду беседы.
– Я ищу своих друзей, – взял я бово за рога. – Не доводилось ли тебе встречать их, достойный служитель? Их шестеро, и они из народа морглов. Одного из них зовут Рол, сын Харма, двух других же – Джур и Хобб, а ещё один выделяется среди прочих своей превеликого удивления достойной бородой, о коей…
Сам не знаю, зачем я нëс всю эту выспренную галиматью, в обработке вокабулятора звучащую и вовсе ужасно. Насмехаться над веганином в мои планы не входило. Наверное, я просто слишком устал за последние дни, и теперь выплескивал скопившееся раздражение вот таким странным образом.
Ещё не успев договорить, я вдруг понял, что удача не совсем ещё меня покинула. Лицо веганина заметно просветлело, он три раза кряду кивнул головой и воздел длинные руки к небу.
– О да, я знаю, о ком ты толкуешь! Эти добрые морглы, скажу без преувеличения – мало не единственные из всех их, да простит меня Незримый, низкоорганизованной расы, кого мне довелось встречать среди единоверцев! Чудо, не иначе, что ради святого паломничества по храмам они проделали столь далёкий путь! От звезды к звезде, от планеты к планете, поведал нам их капитан и духовный вожак, Джур, сын Рорфа, странствуют они по Галактике, и всюду ищут, где бы поклониться Незримому. Ведь они совершили в его честь некий неизвестный нам пока, но по всем признакам выдающийся подвиг служения! Об этом тебе мог бы куда больше поведать наш благочестивый настоятель, с коим твои друзья вели предолгую и пресекретную беседу, если бы не отсутствовал сейчас на планете. Не всегда нам, скромным служителям Незримого, бывает дано понять помыслы и деяния нашего высокоучëного собрата и повелителя, настоятеля Хрога. Сказал он, что желает отправиться в компании соплеменников и собратьев по вере в их паломничество, покинул нашу обитель вместе с паломниками, коих ты разыскиваешь, и не сможет потому поведать тебе ничего. Но возрадуйся, ибо один из твоих друзей остался здесь, не в силах продолжать путь! С ним ты сможешь обсудить судьбу и приключения, без сомнения, заслуживающие отдельного рассказа, остальных своих товарищей-морглов. Эй, позовите сюда скорее нашего гостя!
Последнее предназначалось только сейчас замеченной мной над дверями храма камере. Я стоял ни жив ни мёртв, веря и не веря такой удаче (один из террористов здесь? Да это просто праздник какой-то!), пока на пороге храма не показался заспанный, и оттого весьма хмурый моргл в буром одеянии. Высокий, выше Борка, но ещё совсем молодой, по-детски округлый, с забавно вьющейся на морде салатовой шерстью. Пацан настолько не был похож на отъявленного злодея, что я на секунду даже растерялся.
И чуть не упустил добычу из рук. Едва завидев меня, юный моргл задал стрекача, да не назад в храм, а к зарослям парка, где я мог бы потом его искать до морковкина заговенья. Я настиг его уже у самой границы кустов и скрутил лапы за спиной. То есть, после того, как он чуть не вышиб из меня дух могучим пинком и здорово распорол когтями плечо, а я подбил ему оба глаза и хорошенько проштемпелевал рёбра. Всë это время вокруг нас бегали и кричали на разные голоса служители Незримого. Кричали, всплëскивали руками, призывали божьи кары мне на голову, но даже не пытались вмешаться в драку и защитить единоверца. Наверное, путь силы, который исповедовали все известные мне морглы, в какие их одëжки не наряди, а последние пару лет – не без влияния опять же некоего моргла – и я сам, для мирных жрецов был попросту неприемлем. Они даже полицию обещали не вызывать, если я в свою очередь пообещаю отпустить своего "друга" сразу после разговора. Пришлось согласиться.
Он не хотел говорить, отнекивался, брыкался и вырывался, очень больно меня укусил и обложил трёхэтажным матом, но я, если придëтся, умел быть на редкость настойчивым и вовсе не собирался деликатничать с террористом. В моëм нынешнем положении были хороши любые средства. Впрочем, по большому счету, хватило одних только угроз ославить его как труса и предателя, стоит мне лишь разыскать его друзей. А случиться это должно буквально со дня на день. Врать так врать! Десяток-другой добрых тумаков не в счёт. Юный моргл оказался слаб духом и довольно быстро поддался моему напору. Не потому ли товарищи и оставили его здесь, что не могли доверять такому рохле?