Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: у истоков Союза
Интерлюдия 1. Новое царство
Месяц тому назад. Фогвилль.
Тёмные свинцовые облака нависают тяжело-угнетающим покровом над этой частью Эндерала. Шепчущий лес, навечно проклятый и отравленный экспериментами апотекариев и безумцев-учёных, стал пристанищем для многих кошмаров и ужасов сей земли. В его тенях бродят страшные звери, нежить охотиться на беззащитных, монстры и порождения нечестивой магии устраивают свои логовища. «Королевство зла и смерти» – вот как можно назвать земли от Тёмной долины до севера Сердцеземья. Но у него нет сильного правителя, властелина, который бы повёл за собой армии мятежных аристократов и людей вольницы… однако это недоразумение вскоре решится.
Лошадь пронеслась подобно вихрю, вздымая за собой облака пыли, копыта выбивали шматы грязи и травы. Вороной мощный конь несётся тараном, и беда тому, кто встанет на его пути, ибо будет сметён и затоптан. На угольной шкуре блестит начищенной сталью доспех, закрывающий шею животному, передняя часть закрыта тёмно-бардовой тканью. На нём всадник, внушающий трепет и содрогание при одном только виде. Высокая статная фигура крепко сжимает в латных перчатках поводья, за ней вьётся черный плащ, что похож на провозвестника мрака, идущего за существом. От доспехов исходит одновременно и блеск кованных лат, и аура тьмы, изливающейся из проклятой души. Само «одеяние» всадника представляет сплав гротеска формы и элегантности. Гофрированная кираса с иероглифическим орнаментом, поверх которой тёмно-бардовая накидка с изображением ока, за которым шесть изогнутых лучей; наплечники у основания украшены длинными сверкающими шипами, шиворот закрывает меховой воротник. Руки и ноги защищают латы, так же с присущей шипасто-лучевой символикой. Лица не видно за маской-шлемом, покрытой капюшоном, которая повторяет черты некогда благородного лица, а теперь же это напоминание о былом… об ушедшем прошлом. Путь таинственного конника идёт по мощёной дороге и вскоре он оказывается рядом с некогда славным и величественным городом. Теперь же это руины, обнесённые разрушающейся каменной стеной. Оставленный Святым орденом лежать в руинах, он является ещё одним напоминаем о его прошлой жестокости и безумии, что некогда пожирало страну. Однако тут устроили себе логово орды нечисти, вставшей под знамёна сепаратистов. И направив коня туда, под шум начинающегося дождя он устремился в град.
Праведное и вольное государство Эндерала на протяжении полугода безуспешно воюет с Эндеральским союзом за осколки прошлого. Так успешно начавшаяся для сепаратистов гражданская война, превратилась в статичные противостояния, битвы на истощение и сражения в тенях. Под стяги рунического ока и змеи на багряном фоне встали не только вчерашние преступники или бежавшие носители крови древних родов. Некромагам удалось поставить в строй нежить и наладить контакт с древними мертвецами, давно покинувшими колыбель могил. Арпы сами присягнули на верность отступникам, что изначально вызвало отторжение у аристократов-предателей, но исполнительность и рвение сгорбленных тварей быстро убедили почтенный люд в своей необходимости. Удалось установить контроль в Золотом лесу и на окраинах Талгарда. Но даже этого единства против легионов Союза и объединённых армий, которые сдержали первый натиск и дали братствам Святого ордена прорваться вглубь Сердцеземья, поставив под угрозу резиденции опальных благородных семей. И тогда с ними связались те, кого считались давно мертвыми, отголоском давно минувших времён и героями древних легенд. Они не просто предложили, а ультимативно утвердили, что теперь они руководят войной, что пришло их время. С такой силой мятежники не могли спорить и решили подчиниться ради победы над Союзом и великого будущего. На судьбоносную встречу был отправлен посол, правая рука поборников древнего порядка.
У самого входа его встретили «стражники»… тёмное отражение их работы – полусгорбленный арп с луком и гордо выпрямившийся скелет, сомкнувший костяшки на алебарде. Всадник проскакал по широкой дороге и перед ним открылась картина разрушения – всюду покосившиеся развалившиеся дома, трёхэтажные и двухэтажные жилища наполовину рассыпались, каскад разбитых построек окружает площадь на холме, где за гостем наблюдает некто в чёрном облачении. Оглянувшись, всадник увидел, как среди развалин кишит тьма и собирается зло, как арпы, нежить, монстры спокойно гуляют по улочкам города, как в небесах кружит и клокочет вороньё.
– Приветствую тебя, преданный! – крикнул незнакомец в мантии, когда всадник подъехал к нему. – Я, хранитель чёрного сигила, Джафар-Каддим, рад встречать повелителя. Тебя избрали, чтобы вести наши орды в бой?
– Да! – раздался громогласный ответ грубого голоса. – Я, преданный и убитый собратьями, оживлённый «Забытыми кузенами», – всадник слез с коня и оказался довольно высок для человека; его резкий голос выразил глубокое неудовольствие. – Но, прошу, давай без этого пафоса и… титулов. У меня есть имя.
– Какое? Старое или новое?
– Новое, – прорычал мужчина и спустя миг томительного молчания мучительно выдал. – Сарагон’Ашар.
– Хорошо… Сарагон’Ашар, – рука мужчины коснулась капюшона, и он откинул её, показывая лицо, также заключённое в железную маску и повторяющую некогда чей-то лик. – «Кузены» вырвали нас из цепких когтей смерти, что бы мы стали их мечом, который обратит Эндерал к тем, кто им же и был отвержен от начала истории сего континента. Бессчётные лета преданные и отверженные прятались, защищая мир от «всепожирающего пламени темнейшей тьмы». Что же мы будем делать?
– Здесь, среди арпов и темных долин мы поставим свою столицу. Наши войска сокрушат Эндеральский союз возродят железную волю и славу этой страны! – Сарагон’Ашар оглядел град и увидел, как к нему стекаются существа, будто бы он их новый хозяин. – Но для начала нам нужны солдаты, войско, которое мы поведём в бой, – из кисета он вынул горсть камней цвета темнейшей ночи и протянул. – Руны обращения. Ведите сюда пленных и слабых, рабов и отступников от нашего слова. И мы сотворим их них существ, чья внешность станет лишь отражением их гибельной сути, – пальцы в заострённых перчатках дугой обвели толпящихся возле нового властителя арпов. – Дети проклятья, сотни свирепых порождений ночи, прячущихся по лесам и пещерам, ответят на наш зов.
– Есть ещё, кто готов встать под наши знамёна, – Джаффар-Каддим отступил, и к холму, со стороны того, что некогда было ратушей, ровными рядами стекались люди и аэтерна… у некоторых броня вторит изумительным доспехам хранителей из Святого ордена, у кого-то это красно-белые табарды Аркской стражи, латные кирасы наёмников виднеются рядом с кожаными панцирями. – Это все те, кому претил новый порядок, кто желает возвращения могущества Святого ордена и железного порядка в Эндерале.
Сарагон’Ашар подошёл в плотную к бывшему хранителю, держащему старое знамя Святого ордена и обдал его ледяным дыханием. Единственное требование сотрясло дух стоявших пред ним:
– Вы погибните или подчинитесь! Выбирайте
– Отныне и вовеки мы служим железному царю! – пал на колено мужчина и дрожа, признал над собой власть нового владыки. – Так говорю я, Ролоф Крокко, король вольницы!
– Ты сломлен, но моя воля превратит тебя в оружие, достойное железного государства! – Сарагон’Ашар поднял взгляд, властно всех оглядел и громогласно объявил о создании новой страны. – Отныне Тёмную долину, Шепчущий Лес, Златолесье, Тальгаард и всё, до чего не добралась длань Эндеральского Союза я объявляю владениями хаоса!
Полмесяца тому назад.
Битва идёт полчаса, но немногие защитники уже сломлены стремительным наступлением, крепость, которая защищала юг страны, без сомнения пала. Огонь бушует повсюду, стрелы свистят и снаряды камнемётов в прах обращают всё, до чего долетят камни, извергающие снежно-ледяное пламя и убийственные взрывы. С одной стороны, схлестнулись воины в атлетических доспехах хранителей и наёмники, а с другой уродливые твари и отмеченные злом люди. Поставленная остатками Святого ордена на севере Сердцеземья, похожая на квадрат с двухэтажным строением в конце, она стала очередной жертвой в походе «Железного владыки».
На закате дня вроде всё было спокойно… всё хорошо, но на западе, там, где солнце касалось края земли появились багровые знамёна, и чёрная линия наступающих войск. Вскоре на гарнизон, без переговоров, без предупреждения, обрушился дождь стрел. Камнемёты обнесли крепость ливнем зачарованных снарядов и началась битва. Под невысокими башнями и стенами были разбиты передовые отряды наёмников… растоптаны бесчисленными полчищами арпов и людей, сражающихся рядом с ними. А потом они кинулись на защитников.
Через проломы в стенах как кровь из раны хлынули орды арпов, кривыми мечами и короткими копьями раздавливая немногих защитников. Отчаянно сопротивляясь они становятся плечом к плечу, лик и глаза каждого отражают холод и суровость, готовность умереть. И на траве, чёрной от сажи и крови, сошлась малая линия, блещущая светом и тёмные полчища.
Из покрова ночи и рядов противника словно рыцарь бездны явился командир чёрного воинства. Он ворвался в гущу сражения и тут же враг попятился от него. Он опустил руку и из пустой длани вырвался жуткий поток тёмно-фиолетовой ужасной энергии, пожравший целую дюжину хранителей. Развернувшись влево, он крестообразно развёл руки и опустил их, вместе с призванным прутом молнии, выжегшим троих наёмников.
В руках Сарагон’Ашара оказались два оружия – булава крушит кости с левой руки и длинный прямой меч, рассекающий сталь и плоть. Он прорвался через ряд воинов, разметав их сильнейшими ударами, от которых защитники подкашивались и разлетались. Обагрив сталь кровь, он выкрутился и со всей силы всадил шипы моргенштерна в грудь наёмника и резко вырвал их. Его доспех заляпан кровью и копотью, немногие островки чистоты отражают полыхающие огни и россыпь звёзд.
Воины попятились прочь от него, ибо пред аурой ужаса почти никто не может устоять. Он пускает и вздымает клинок, марая его в противном багрянце, выкрикивает проклятья, от которых у защитников стынет кровь:
– За железный порядок! – призвал он своих соратников. – Зальём кровью отступников земли Эндерала!
Арпы и приспешники набросились с удвоенной силой, но столкнулись о топоры и мечи хранителей, захлебнувшись в атаке. Попадали многочисленные тела, а немногие лучники среди защитников обрушили на наступающих град стрел.
– За Эндерал! – прокричал командир гарнизона, выделявшийся шлемом с алыми перьями и вздев двуручный меч бросился в атаку. – Поглоти тебя солнечный огонь!
Железный владыка не более чем усмехнулся этому и гордо пошёл вперёд. Меч лязгнул о клинок Сарагон’Ашара и отведённый не представлял угрозы… молниеносный выпад булавы в пах, и воин невольно согнулся, прокричав. А затем… сокрушительный удар кулаком, сжимающим булаву в голову, опрокинул воина на траву. Короткий бой, но за его время нападавшие попросту задавили массой защитников, вмяв их в землю. Огонь осветил поле боя – покров ночи пытается спрятать тела хранителей и наёмников, навечно упокоенных в потемневшей траве, над крепостью развивается ныне новое знамя – чёрного цвета око с шестью шипами на фоне бардового полотна.
– Ах-х т-ты урод! – со сверкавшей на губах кровью вышли слова. – Святой орден отомстит… он загонит тебя обратно в нору, из которой ты вышел!
– Ахаха-ха! – раздался жуткий гогот из-под маски. – За две недели пали ваши крепости в Шепчющем лесу и севере Сердцеземья. Знамёна Железного царства развиваются в Златолесте и Тальгаарде, Сердцеземье и Шепчущем лесу.
– Орде-е-ен, – хрипит поверженный. – Он… спасёт.
– Твой Орден больше никого не спасёт, он под пятой Союза, его братья рассеяны, а самые верные и преданные поступают на службу хаосу!
– Из Ордена святого никто не пойдёт на службу тьме, – глубоко вдохнул и выплюнув кровь на губы, воин продолжил. – Его братья… и сёстры… верны. – Парень потянулся к мечу, и Сарагон’Ашар даже дал его пальцам сомкнуться на рукоять, прежде чем он наступил на ладонь бедняги, прижимая её.
– Хах-а-ха, – гулко просмеялся «царь». – Храбро, но глупо, мой старый друг.
– Кто же ты?
– А как ты думаешь, кто я? – чёрная длань коснулась маски и Сарагон’Ашар снял её. – В расширенных от удивления глазах отразился до боли знакомый хранителю лик, выточенный в памяти годами знакомства; воздух застрял в гортани, мыслей нет в голове, лишь искреннее желание закрыть очи и забыть увиденное.
– Не может быть… Ах ты…, – речь оборвал хрип – клинок вонзился в грудь, необычно сильно заточенное лезвие пронзило кирасу, кровь брызнула на почерневшую сталь; шея ослабла, и голова легла на траву, в глазах, отразившись звёздное небо, навечно застыло ошеломление.
Сарагон’Ашар отшагнул назад. Его лик вновь скрывает маска, на которой лицо будто бы оттенило печалью. Обратив взор на войска, он увидел ряды солдат, к которым питает неприязнь, отторжение. Они стали отражением сущности зла, но лишь ради того, чтобы победить темнейшую тьму и вернуть старый порядок.
– Господин, – подошёл в чёрных рясах мужчина, переступая через тела, – крепость наша. Дальше начинаются владения Эндеральского Союза. Скажите что-нибудь армии.
– Воинство ужаса! – громогласно обратился Сарагон’Ашар и провернулся к ним. – Мы прошли долгий путь за две недели. От Фогвилля мы прошли славным походом до сердца страны, и никто не мог нас остановить. Наши собратья в Златолесье и Тальгаарде выдавили тех немногих, что посмели сопротивляться. Теперь нам предстоит битва за остальной Эндерал, и мы её не проиграем!
Внутри стен разрушенной крепости вспыхнул гул ликования и радости. Солдаты вздели знамёна, подняли вверх кулаки, а их повелитель криком отдал дань уважения общему делу: криком
– Во славу железного порядка!
– Во славу железной короны! – ответили единым голосом воины.
– Нам нужно действовать быстро, – минорно говорит рядом стоящий Джафар-Каддим. – Совет призывает нас начать действовать быстрее. Они опасаются, что «высшие» могут вновь сыграть на слабостях правителей, которые даже не уничтожили светоч. – он промолчал прежде чем выдать часть плана. – В Златоброде давно насаждается наше учение. Я был там и донёс до них, где истина и они стали адептами её.
– Тогда пусть строят телепорт, отправят искусного мага из среды своей. Начнём захват региона и возьмём центральные владения в кольцо, – Сарагон’Ашар ещё раз бросил презрительный взгляд на своих воинов и прошептал. – Златоброд станет первым.
Глава 4. Символ верности и смерти
Спустя два дня. Королевство Солнечный берег.
Двое мужчин спокойно двигаются в тени деревьев, их прикрывают шелестящие изумрудные кроны, в лица дует слабый ветерок, освежающий и дарующий покой. Первый – высокий крупный рослый воин, облачённый в тёмную тунику, поверх которой чёрный плащ из шерсти, прикрывающий и красивые клетчатые штаны сапфировой расцветки, и низкий кожаные сапоги, а на поясе покоится меч. Крупное лицо воина имеет слабый загар, его косматые волосы треплет ветер, вместе с бородой. Второй же парень ниже и меньше спутника. Тело защищено кожаным панцирем поверх синей кожаной куртки, укреплёнными штанами и высокими сапогами. На поясе слегка бряцают два кинжала. Отличительная черта этого человека – седой вольный волос и бородка в столь молодой возраст.
– Вот не уразумею вас, люд учёный, и к чему вам понадобилось к мертвякам лезть, – хрипло заговорил первый. – Я помню, что ты парень резкий, но зачем тебе бегать на побегушках? Устраивайся ко мне. Джеспар, ты парень толковый, так на кой тебе за гроши лазить по катакомбам?
– Лазить? Я же говорил, что Мерраджиль ищет знамя неримского подразделения… э-э-э, как их там… «кабаэтские волки», вспомнил. Он считает, что сами «высшие» благословили его своим присутствием, а значит его нужно взять для исследований, – Джеспар помотал головой, смотря на красоту пышной зелени вокруг. – Мерраджиль хочет… использовать его для реконструкции нуминоса.
– Всё возитесь в своих побрякушках? Я тебе говорю, давай ко мне.
– В Королевский Хирд? Нет, спасибо, я слишком слаб для секиры, – усмехнулся наёмник.
– На что сюды? Уразумей, я хочу, чтобы ты был лазутчиком. Нет, ты не станешь водиться по ночам. Я определю тебя на пост главного соглядатая среди лазутчиков.
– Спасибо, но я не государственник. Я забочусь только о своих интересах.
– А жаль. Мужик вроде нормальный-то.
Джеспар ничего не ответил. Воинская доблесть, честь и верность для него это нечто странное, отдалённое. Наёмник ещё с детства считал, что это не более чем прикрытие для мерзких целей «жизнь держащих», а все высокие принципы созданы только для того, чтобы стадо было легче вести на убой. Джеспар же считает себя значительнее сего. Волна высокомерной радости приходит к нему от осознания того, что его никогда не будут использовать, как обычного солдата… ведь он выше этого, что и рождает мысль:
«На кой мне твоя служба на государство, если я сам себе – хозяин? Пф, мне это не сдалось. Ходить ещё под сапогом».
– Ты посмотри, как братки наши восстановили старую ферму, – а тем временем Конан продолжает. – Хорошо, что к нам притекло столько люду трудового.
Джеспар вновь решил хранить молчание. И вправду, то, что лежало в песке, разлетелось на куске и облюблено было отребьем, сейчас «дышит» жизнью. Двухэтажный деревянный дом, с высокой крышей, а кольцом его обходят пашни и поля, да постройки для скота. Добродушные крестьяне, ещё вчерашние бедняки из Подгорода и бандиты, стали клониться своему королю, а тот им отвечал поднятой рукой.
– Гляди, что мозгует люд, преданный государю своему, – твёрдо сказал Конан.
Джеспар же обратился к памяти, вытаскивая оттуда сводку того, что стало с Эндералом за последний месяц. К счастью для его народа, Банк, знатные семьи и торговые компании раскошелились на благоустройство всего континента, и серебро с золотом потекли в казну Союза и государств. Королевство Солнечный берег стало оплотом бывших разбойников Конана, но что-то их изменило, и они обратились в людей чести. Замок Златобород стал обстраиваться вокруг поместьями и деревнями, где крестьяне облагораживают землю, купцы ведут скромное дело, а кузницы чинят инструмент. Новая «Церковь Творца» была принята с распростёртыми объятиями и теперь в столице Королевства аж три собора, а при каждом поселении или ферме либо часовня, либо церковь. Джеспар вспомнил, что по мудрым указаниям короля были отстроены все фермы, возрождён Дозор трёх рек и его старый побратим, а так же обжиты укрепления на севере. Работа кипит полным ходом, в рудниках добывается серебро и железо, на полях садится то, что станет обильным урожаем. А тавернах, от Златоборода до Старой дамбы скальды воспевают деяния короля, посвятив ему саги, одну из которых Джеспар помнит:
«Конан наш король лесов окрестных,
Владыка рудников, ферм и скал,
Нет ему ровни средь королей известных.
Он пришёл и власть мудрую над нами взял.
Его венец – Берег солнца, доблести златая песнь,
Его сила – хирд доблестных мужей,
Посвятят скальды ему песней сотен семь,
Пришёл он, укротив всех злых зверей.
Народ выпьет во славу короля душистый эль,
Наполнится богатством Солнца берега земля.
Сверкает серебро, манит пьянящий хмель,
Нет больше бедствий с приходом короля».
«Они чтут своего короля», – готов был сплюнуть Джеспар, вспоминая, что пол жизни сражался за деньги, не веря не в народную любовь, не в честь и доблесть тех самых владык. – «Проклятые лжецы, использующие свой народ в целях корысти. Эх… поскорее бы в таверну, подальше от всего этого».
Даль’Варек сочится отвращением к долгу, ибо пострадавший из-за этого в детстве и ставший наёмником, для которого закон – деньги, он презирает само это понятие, считая его ненужным.
– Вот мы и дошли, – эти слова выбили Джеспара из размышлений, и он узрел пред собой небольшой мост через быстротекущую реку, а на обратной стороне огромную литую дверь из стали, пред которой развивается два стяга – белое полотнище на фоне которого чёрный гербовый орёл.
– Это здесь? – осторожно спросил наёмник, указывая на свежий бревенчатый мост, ведущий на берег, который очень быстро утыкается в высокую скалу.
– Да. После битвы, мои братки собрали всех неримцев и упокоили здесь. Твой знаменосец тоже здесь. Закопали его в конце.
– Спасибо… говорят, тут какие-то аномалии?
– Да разбили какие-тор пару пирийских кристаллов маги, которые сподобились нам помочь, вот и колдунство тут и пляшет. Да ничего страшного… может галюн словишь, мошь ещё что привидится.
– Маги? – удивился Джеспар.
– Самими грызть скалу трудно, – Конан развернулся.
– Вы не пойдёте?
– Меня ждёт мой народ и королевство. Бывай.
Джеспар только попрощался кивком и устремился в объятия могильного холода и мрака. Наёмнику только нужно забрать знамя, и поэтому он идёт спокойно, мирно, не боясь чего-либо. Отворив дверь, он узрел широкие залы, где камень отёсан до гладкой поверхности, всюду гробы и саркофаги. Наёмник быстро смекнул, что действительно тут без магической помощи не обошлось.
Миновав большое помещение, утыканное гробами и стряхивая с себя крошку и пыль, мужчина прошёл в небольшую крипту, находящуюся в самом конце. Свечи и проникающий свет немного рассевают тьму, блики от них мерцают на большом массивном саркофаге. Наёмник слегка вздрогнул от вида сего, но пошёл вперёд к нему, ведомый нисколько долгом, сколько желанием получить деньги за находку.
Пара шагов вперёд, к саркофагу были полны осторожности на этот раз, ибо никогда не знаешь, что можно ждать от этих мест… да и разбитые пирийские кристаллы могут дать о себе вспомнить. Чтобы себя успокоить, он тихо шепчет:
– Фух, всё должно быть в порядке. Это ведь могильник, а не Подгород… тут тише и безопаснее.
Но в противовес его речи, посреди залы забурлил и заклубился мрак, червоточина на теле реальности, из которой пожаловал гость. Это двухметровый воин, его одежда – выцветший почерневший доспех, панцирь и юбка, а красит всё сгнивший плюмаж. Призрак, чье лицо – полуэфемерный череп с пылающими льдом глазницами пошёл к Джеспару, и наёмник инстинктивно потянулся к кинжалам, но боя не последовало… вместо него вопрос:
– Кто сюда пожаловал? – жалобно вопросил фантом. – И что он хочет?
Наёмник дрогнул… причём сильно. Очень давно пред ним не стояли приведения, расположенные к диалогу, но способные и одним взмахом призрачной стали отсечь что-тио важное. Однако собравшись с силами, парень даёт ответ, речью, слегка дрожащей:
– Я-я – Д-Джеспар Даль’Варек. Хочу забрать знамя «Кабаэтских волков» А ты кто?
– Экзархт Хансесси, – призрак чуть наклонил голову, желая в знак почтения отдать поклон – Прославленный знаменосец «Кабаэтских волков», лучшего отряда, который только могла знать земля Северного королевства и Нерима. А ты… тебя я не помню, парень.
– Может ты меня забыл, – осторожно сказал Джеспар – Но я тебя прекрасно помню.
– Откуда бы? – с колебанием стребовал призрак.
– Я служил в «Волках», – более утвердительно ответил наёмник, но продрог от резкого слова:
– Лжешь! – лицо знаменосца приобрело зловещее выражение.
– Я сражался под этим знаменем на Эродисе и под Арком, – твердит Джеспар, не желая сойтись со знаменосцем в битве, ибо тогда он может присоединиться к мертвецам здесь, что совсем не вписывается в планы наёмника.
– Побоище на Эродисе, – сладостно вспомнил призрак, – все свободные неримляне плечом к плечу супротив наглецов из Южного царства и религиозников Храма. Такой чудесной картины Нерим ещё не видывал… Кабаэтцы под командованием Таранора по центру, эрофинцы на левом фланге, ведомые Альмой, а правое крыло атакует общими кавалерийскими частями. Вэйвроксие отряды в авангарде. Прекрасное зрелище, истинно?
Сияние потопило всё во взгляде Джеспара, кончики его пальцев пронзила приятная боль, в уши ударил звук разрывающихся фейерверков, и показалось, что больше нет стен склепа. Вместо могильников, пред Джеспаром открылось огромное просторное бодрящее дух поле. От края до края трава, среди которой глаз радуют полевые цветы, а впереди течёт река… большой полноводный поток. И вот он Джеспар – на поле боя. Его одежда теперь не панцирь из кожи, а крепкая кольчуга, в руке длинный меч и круглый тяжёлый щит. Всюду, куда не кинь взгляд – солдаты. Ровные линии солдат, справа и слева – воины в тяжёлой броне, лязгая доспехами идут вперёд, отторгнув всякий страх. Зрелище достойное того, чтобы оказаться на полотне художника. И дух… Джеспару показалось, будто он ощутил, что-то эфемерное, что-то одновременно парящее, лёгкое и живящее… то, что одновременно веселит и пугает, вызывает отторжение. Он же наёмник, человек удачи, а не солдат и к чему на него напялили эту кольчугу? Но всё-таки… пение боевых песен, оглушительный звон труб, и он идёт по самому центру, скрашенный алым табардом Эрофина. Справа раздаётся ржание и громкий топот… не менее пяти сотен всадников, обряженных в новые цвета Нерима – жёлтый и чёрный, с развивающимися плюмажами, готовятся врыть врага в землю. Их присутствие, их вид внушает чувство возвышенности, готовности сражаться за общее дело до конца. Перед ними, самой передней линией, вооружившись копьями и защитив себя лёгкой бронёй шагает отряд лёгкой пехоты. Слева же в бурых табардах, распевая взбадривающие песни Кабаэта, идёт крепкая шеренга нордлингов севера. И Джеспар… как песчинка посреди всего этого, но от которой может зависеть исход боя. Он не просто солдат, не просто мясо, отправленное на потеху, но воин своей страны, доблестный ратник, призванный к сражению за великое.
– За народ! За Вольный народ Нерима! – раздаются кличи и в груди наёмника селиться что-то животворное, заставляющее его прямо сейчас сорваться в бой.
Джеспар, доселе презиравший честь и доблесть, впервые с любопытством смотрит на происходящее. Да, отголоски отвращения и желания отторгнуть сие в нём живут и воют, но он к ним не прислушивается, с заворжением наблюдая, как повернётся ход боя дальше. Он уже видит и врага за той стороной реки… там на них зыркают строящиеся полки южного королевства – средняя и лёгкая пехота, а за ней лучники и застрельщики.
– А вот и Сак’Хораш вывел своих псов! – раздался крик из строя, поддержанный криками одобрения.
Видение могло бы ещё продолжаться и Джеспар продолжил его смотреть, но его вывели из сего, оставив один на один из призраком.
– Так что? – давит дух.
– Заблуждаешься, – нелегко ответил Джеспар, потряхивая головой. – Кабаэтцы встали по левую сторону. Тяжёлая пехота Эрофина была в центре, а на правом крыле расположилась кавалерия, которая должна была поддержать наступление авангарда.
– Хм-м-м, – затянул признак. – Ты прав. Я думаю, что ты мне не соврал. Ответь… ты же помнишь, кто возглавлял войска южан?
– Э-э-э, – Джеспар стал судорожно перебирать воспоминания из видения. – Сак’Хораш. Генерал, которому Храм доверил вести армию южан в бой.
– Проклятый пёс остианской своры… он ушёл тогда от нас, и я клянусь, что он ещё пустит кровь Вольному народу Нерима.
Опять Джеспар ощутил, как потоки истории подхватили его, как он снова несётся в воспоминания упокоенных воинов. Ему не хочется, но магическая аномалия бьёт в его рассудок, рассасывается по каждой клеточке организма и заставляет зреть то, что было на поле страшной сечи.
И вот он опять держит длинный меч и пронзает им вражеского пехотинца. Сталь проткнула белое тканевое покрытие и пронзила кожаный доспех стражника Остиана. Он тут же прикрывается щитом, отражая копейный выпад. Его товарищи поддержали и эрофинцы смяли ряд южан. Но это не конец, ибо наступает море врагов. Красно-белой волной идут без устали, распевая жестокие гимны, лёгкие пехотинцы из Остиана. Фанатики и стражники смешались в единый ряд, и Джеспар чувствует, что только что начавшийся бой ещё продлится долго.
Битва на Эродисе. Один из важнейших моментов кампании Вольного народа Нерима против фанатиков из Южного королевства. Пять тысяч средней и тяжёлой пехоты, пятьсот тяжёлых ударных всадников и шесть сотен лёгкого отряда объединённых сил против десяти тысяч воинов из Остиана, пустынь и прилегающих территорий, которые перешли в массовое наступление, дабы разбить северян на их же территорий.
Джеспар чувствует волнение, ощущает странную бодрость и тесноту. Справа и слева от него товарищи, которые его прикроют и за жизнь которых он отвечает. Быть солдатом это не махать ножичками будучи наёмниками… это нечто более важное и глубокое, хтоническое и священное. Позади звучат горны, вымпела и стяги реют над головами, крики и вопли агонии смешались со смрадом битвы превратившись в ореол войны.
– Вперёд! За Нерим! За его народ! – раздаётся клич и стена эрофинцев начала наступление, в числе которых и Джеспар.
Разгромив первую линию они мечами и щитами встретили вторую; закончившие форсирование ударные силы южан бросились в атаку, в жаркий бой. Джеспар видел, что поле завалено телами – справа всё проредила тяжёлая копейная конница… ему показалось, что он своими глазами видел, как копья прошибали по два человека, вмарав приспешников Храма и передовых застрельщиков в траву. Взгляд влево право и тихий ужас встретился с мужеством в сердце – огромный поток южан полностью сковал наступающие части из Кабаэта.
– Правый фланг рушится! – доносится крик.
– Не осилят! – кто-то подбадривает рядом. – Там «Волки Кабаэта»! Они ещё не то выдерживали!
Эрофинцы, составив середину готовы встретиться с ударными частями Южного королевства, которые ведёт сам Сак’Хораш. Высокий полководец, поднявший массивный двуручный меч, забронировавший себя в сталь, вдохновил не менее тысячи стражников и шесть рот морской пехоты идти в бой. И Джеспар с «товарищами» встретили их. В жарком побоище сошлась малая линия Нерима и несметные полчища южан. Трещали копья, хлюпала сталь, лязгали доспехи, эрофинцы пытались удержать центр, но врагов больше. Джеспар видел, как падают один за другим друзья солдата… люди с которыми он ел, пил, жил в одной палатке и делил махорку… все они уходят один за другим. Печальная правда войны откликнулась в сердце наёмника, вместе с яростью. Он бьёт быстрее, сильнее, буквально разрывая одежду храмовников, разбивая кольчуги, но это слабо помогает… без помощи они не выдержат. Внезапно на поле боя выбежал сам Сак’Хораш. Изогнутым двуручником он разбил грудь друга-эрофинца, второй замах завершился тем, что пара солдат упали со страшными ранами… ещё одни его друзья, что воспалило внутри такую злобу, что тот не помня себя бросился на Сак’Хораша. Владыка Храма опрометчиво повёл себя, радуясь тому, что вскоре прорвёт линию эрофинцев. Джеспар не знал, что такое героизм и честь, не знал, что значит пожертвовать жизнью ради другого, все эти чувства были в нем задавлены эгоизмом и самомнением, но в духе сего воина он ощутил их в полной мере. Грудь распирает от боли по павшим соратникам, отчаяние от невозможности что-то сделает взывает к резкому опрометчивому действию, а в душе пылает ярость битвы, и воин прыгнул, жертвуя жизнью, лишь бы заставить врага дрогнуть, лишь бы свершить месть по тем, с кем он шутил, с кем ходил в одни патрули и походы. Его меч скользнул сквозь пластины брони и прошёл внутрь, отправив дух Сак’Хораша на тот свет. После этого деяния наступление врага встало. Ошеломлённые солдаты Южного королевства скованны страхом… их ряды дрогнули от того, что непобедимый воин, «благословлённый» владыка падёт. Но это произошло, что стало одним из важных моментов на Эродисе.
