Татьяна Никандрова
Зови меня Златовлаской
Глава 27
Когда папа ушел, мне казалось невыносимым разлепить глаза и встать с кровати. Было настолько паршиво, что не хотелось даже дышать, не то, чтобы начинать день, идти в школу, разговаривать с людьми и притворяться.
Утро после сцены с Кирой и Владом в гараже напомнило мне эти притупленные временем чувства. Я до последнего валялась в кровати, игнорируя позывы мочевого пузыря и чувство голода. Наконец, когда терпеть стало совсем невмоготу, я умылась и вышла на кухню.
Мама пересаживала цветы. Цветоводство успокаивало ее, и она выглядела довольно бодро. Пожелав мне доброго утра, мама стала обеспокоенно разглядывать меня. Видимо, мое внешнее состояние было немногим лучше внутреннего.
– Ты в порядке? Завтракать будешь? – улыбнувшись, спросила она.
Я кивнула и села за стол. Мама проворно передвигалась по кухне, накладывая мне кашу и наливая чай.
– Мам, скажи, тебе сейчас уже легче?
– Ты про что?
– Про папу.
Мама поставила передо мной тарелку с чашкой и села напротив, внимательно всматриваясь в мое лицо.
– Почему ты вдруг спрашиваешь?
– Просто. Стало интересно.
– Сейчас боль чувствуется не так остро, – призналась она. – Но, когда я вспоминаю об этом, то по-прежнему больно.
Ее серые глаза, окруженные сеткой мелких морщинок, смотрели немного грустно. Какое сильное потрясение ей пришлось пережить за это время, знала лишь она сама. Но даже пройдя через предательство любимого человека после клятв в верности, семнадцати лет брака и общего ребенка, она находила в себе силы пересаживать цветы, готовить завтрак и улыбаться. Это ли не подвиг?
– Я очень плохо поступила, мам, – сама того не ожидая, призналась я.
Мама придвинулась ближе, демонстрируя готовность слушать.
– Помнишь Влада? Влада Ревкова? Я тебе про него говорила.
– Да, друг Стаса, – кивнула мама.
– Мам, я люблю его. Уже очень давно люблю, – сказала я, и слезы снова навернулись на едва просохшие глаза.
Мама удивленно расширила глаза, но перебивать не стала. Я, наконец, поведала ей о том, при каких обстоятельствах состоялось наше с Владом знакомство. Объяснять, почему прервались отношения с Пешковым, не потребовалось. Я говорила о том, как Влад был добр ко мне все это время, и о том, как нелепо я узнала о его отношениях с Кирой. Я призналась, что пробовала выбросить Ревкова из головы, но ничего не получалось. Рассказала о Даше Полосовой, о драке, о встрече с отцом Влада. Я поделилась тем, что произошло между мной и Ревковым на крыше, а также поведала ей вчерашнюю историю. Я много говорила о своих переживаниях, о том, как мне стыдно перед Кирой, о том, что готова на все, лишь бы не любить Влада.
Сказать, что мама была в шоке от моего рассказа, ничего не сказать. Я не знаю, что ее больше поразило: мой любовный многоугольник или то, что на меня напали, а она узнала об этом только сейчас.
Она сильно занервничала, услышав историю про гопников, хотя я намеренно умолчала некоторые детали, стараясь отразить лишь суть. Мама стала предлагать обратиться в полицию и сетовала на то, что я ничего не сказала раньше. Я еле убедила ее, что сейчас уже все позади. И обращаться в полицию спустя столько месяцев будет по меньшей мере странно.
Мама никак не могла успокоиться, обвиняя себя в том, что из-за развода она не замечала, какой ужас творится с дочерью. Я вновь и вновь повторяла, что ужас произошел лишь один раз и больше не повторялся. В итоге мне удалось убедить ее, что ситуация с нападением в прошлом и больше не травмирует меня.
После этого мама, наконец, переключилась на мои сердечные переживания. Она более подробно расспросила про Влада и его отношения с Кирой. Я старалась отвечать честно и непредвзято.
– Выходит, когда произошел… этот случай и Влад вступился за тебя, ты не знала, что у него есть девушка? – уточнила мама.
– Они начали встречаться примерно через неделю после нападения, – кивнула я.
Мама молчала, обдумывая мой рассказ.
– Я понимаю, как видится тебе эта ситуация, – наконец, сказала она. – Ты думаешь, что подло поступаешь по отношению к Кире из-за того, что любишь ее парня. Но ведь ты не сделала ничего непоправимого. Да, вы поцеловались. Но вы оба поняли, что это неправильно. Очевидно, что у Влада тоже есть чувства к тебе, иначе такая ситуация не возникла бы.
Я не верила своим ушам. Мама пыталась оправдать меня.
– Ну, как ты можешь так говорить, мам? Я же хотела, хотела, чтобы он поцеловал меня, хотела быть на ее месте. И, знаешь, наверное, если бы он сделал это снова, я бы не отвергла его. Просто не смогла бы.
– Я всего лишь хочу сказать, что в молодости бывают ситуации, что тебе нравится один человек, а потом ты встречаешь настоящую любовь, и все меняется. Ты больше не можешь оставаться с первым человеком. Я понимаю, что у Влада есть перед Кирой определенные обязательства, но ты сама сказала, что он не признавался ей в любви, не клялся провести с ней жизнь. Не проводи параллель между нашим браком с твоим отцом и их отношениями длиной в пару месяцев. И к тому же, торопясь осуждать себя, ты забываешь, что Влад причастен к произошедшему между вами наравне с тобой. Это он поцеловал тебя, находясь в отношениях.
Я ошарашенно глядела на маму. Почему-то посмотреть на ситуацию под этим углом мне не приходило в голову.
– В конце концов, именно Влад должен определиться, с кем он хочет быть: с тобой или с ней. Мужчина не теленок. Только он решает, как поступить. Ни одна женщина не сможет заставить мужчину любить себя против его воли. Так что не снимай с него ответственность. Ты не дрянь и совсем не подлая. Одно то, что ты жалеешь Киру, говорит о твоей человечности. Но ты не можешь принести свое счастье ей в жертву, если Влад выберет тебя. Так же, как не можешь продолжать с ним общаться, если он все-таки выберет ее. Сейчас его ход: вы достигли пика, больше так продолжаться не может, он должен сделать выбор.
Удивительно, как просто мама разложила все по полочкам. Она права, Влад разрывался между мной и Кирой. Единственное, что мне оставалось, – ждать. О моих чувствах он знает, если они взаимны, если я нужна ему, он даст знать.
Вместе с учебой закончились и тренировки в ”Экстре”. Чтобы спастись от аналитического паралича, в котором я пребывала каждый раз, когда оставалась наедине с собой, я с головой погрузилась в повседневные дела. Ходила по всем маминым поручениям: в магазин, ателье, на почту. Бегала по утрам. Стала считать калории в потребляемой пище. Смотрела слезливые мелодрамы. Изучала предложения по летней подработке. А самое главное – прочитала потрясающую книгу "Любовь во время холеры".
Оказалось, что история была совсем не о событиях холерной пандемии, как я решила поначалу, прочитав название. Это было повествование об отложенной любви, у которой не было срока давности. Она была вечной.
Меня до глубины души поразила сила чувств, описанная в этой книге. Современная культура так долго навязывала нам образ быстротечной любви, заряженной лишь мимолетной страстью, что читать про любовь неразрушимую и упрямую было отрадой для моего сердца.
История отношений Флорентино и Фермины показала мне пример того, что любовь может восторжествовать даже тогда, когда никто этого не ждет. Даже в старости. Даже ближе к закату жизни. Это ли не учит терпению? Это ли не доказательство того, что тот, кто умеет ждать, получает желаемое?
Поход с одноклассниками тоже внес свою лепту в отвлечение меня от постоянных мыслей о своей личной жизни. Когда мы собирали рюкзаки, Ада сказала, что от того, что я слишком много думаю, у меня появляются первые морщины. В мои шестнадцать лет мне казалось это маловероятным, но я все же стала себя контролировать и не хмурить брови каждый раз, когда оставалась наедине со своими мыслями.
Подруге было сложно понять мое истерзанное состояние. Она переживала пик влюбленности в Максима. Я замечала, что подруга старается не так бурно выражать свои эмоции при мне из уважения к моим страданиям. Но на самом деле счастливый финал отношений Ады и Максима, наоборот, воодушевлял меня и заставлял верить, что преодолеть можно все, было бы желание.
В поход мы отправились утром с нагруженными рюкзаками и боевым настроем. Мы с Адой ждали у подъезда Булаткина, чтобы вместе отправиться на автобусе к месту встречи с одноклассниками.
– Зачем тебе лыжные палки? – поинтересовалась Ада, когда Антон показался на улице.
– Сама ты лыжные палки! – возмутился Антон. – Это специальные треккинговые палки.
– Зачем они тебе?
– Ну, ты что? Мы же в горы идем. Палки помогут снизить нагрузку на суставы, – со знанием дела ответил Антон.
– Суставы? Тебе семнадцать или семьдесят? В нашем возрасте мы и слова-то такого знать не должны, – с иронией заметила подруга.
– Когда под вечер ты начнешь изнемогать от усталости, а я буду свеж, как мартовский ветер, ты возьмешь свои слова назад.
На автобусе нам предстояло ехать минут сорок, и, учитывая то, что я жутко не выспалась, рассчитывала подремать в дороге. Но у Булаткина были свои планы на этот счет. Он без умолку болтал, рассказывая о смешных случаях, которые случались в походах с людьми. Видите ли, он вчера весь вечер читал форумы на эту тему, чтобы быть ко всему готовым.
У меня почти получилось погрузиться в дремоту под его неутихающую болтовню, как вдруг смысл его последних слов привлек мое внимание.
– А ты в курсе, что на выпускном Анохин все-таки сцепился с Ревковым?
– В смысле? Откуда ты об этом знаешь?
– Ну как… Все об этом знают. И в "подслушано" было написано. И Никитос мне вкратце рассказал.
– И что там было?
– Ну что в конце вечера Влад и Егор подрались, а потом долго общались и в итоге вроде как помирились.
– Больше похоже на примирение влюбленных, – вставила Ада. – И чего Егор все время к Ревкову цеплялся? Ящук не в курсе?
– Мне кажется, в курсе. Но мне не говорит, – пожал плечами Антон. – А то, что Ревков с Милославской расстались неделю назад, вы же знали?
– Нет! – воскликнула я. – Не знали. И вместо того, чтобы рассказывать свои унылые рыбацкие байки, лучше бы сразу говорил актуальные вещи.
– Это не рыбацкие, а походные байки, – обиженно отозвался Антон.
– Что там с их расставанием?
– Да я подробностей не знаю. Знаю, что разбежались и все.
– Толку от тебя, как от козла молока, – раздраженно ответила я, покусывая ноготь.
До конца поездки я была погружена в свои мысли. Влад расстался с Кирой, но мне не позвонил. Неужели это конец?
Я никогда не поднималась в горы, но почему-то считала, что мне дастся это легко. Благодаря танцам я была в хорошей физической форме: отжималась двадцать раз подряд и стояла в планке по две минуты.
Главным у нас был Кирилл Самохин, потому что он уже несколько раз с семьей проходил этот маршрут. Собравшись в десять утра, мы начали восхождение. Мы шли практически до вечера с небольшими перерывами, и я поняла, что переоценила свои силы. Идти в гору было совсем не то же самое, что идти по прямой. Одежда была мокрой от пота, ноги гудели, огромный рюкзак тянул спину.
Я не ныла только потому, что не хотела первой показывать слабину, и надеялась, что кто-нибудь сдастся раньше. Но, видимо, все мои одноклассники рассуждали таким же образом. Первые два часа пути мы разговаривали. Потом все разговоры стихли. Мы шли вверх, пыхтели и вздыхали.
Когда, наконец, настало время долгожданного привала, я повалилась прямо на землю и лежала так минут пять. Перед глазами было голубое и чистое небо. Я сложила руку козырьком и наблюдала за плывущими облаками.
Еще в детстве я любила воображать, на что похоже то или иное облако: на динозавра, на зонтик или на пирожное. Эта игра и сейчас помогла отвлечься мне от усталости.
Оглядевшись, я заметила, что место, в котором мы собирались ночевать, было очень красивым. Это была небольшая поляна среди леса. В воздухе витал запах хвои, и казалось, что мы ушли очень далеко от дома и находимся где-нибудь в тайге.
Потихоньку остальные ребята тоже стали приходить в себя, и мы начали готовить ужин. Развели костер. В котелок добавили воду, тушенку, картошку, макароны и специи. Поставили все это на костер. В итоге получился эдакий густой суп.
Когда дело дошло до еды, выяснилось, что из семнадцати человек только трое взяли с собой ложки. У нас было все: подушка, штатив для фотоаппарата, гель для душа (конечно, в горах только душ принимать!), книги и даже маникюрный набор. Но ложку догадались взять только три человека! И я не была в их числе.
В итоге мы ели по очереди этими тремя ложками. Понятие "личная гигиена" в тот вечер просто не существовало.
После еды мы поставили палатки, а затем расселись вокруг костра и стали рассказывать друг другу истории. Кто-то упомянул о «камне силы». Смысл был в том, чтобы незаметно подложить человеку в рюкзак булыжник для увеличения фитнес-эффекта от похода. Булаткин смеялся больше всех и начал запугивать ребят тем, что ночью подложит кому-нибудь камень в рюкзак.
После сытного ужина мои глаза слипались, но у Булаткина открылось второе дыхание, и он потащил меня собирать улиток неподалеку. Я так и не поняла, зачем они ему сдались, но искать их с фонариком в опавшей листве оказалось увлекательно. Улитки были довольно крупные и сразу прятались в раковину, когда я брала их в руки. Мы набрали их полпакета и, наконец, отправились спать.
У нас с друзьями была одна палатка на троих, и Ада уже спала, тихо посапывая. Я расположилась рядом с подругой и тут же провалилась в сон.
Мне снился Влад. Мы летели с ним на самолете, и почему-то, кроме нас, пассажиров больше не было. Мы сидели, держась за руки, и на душе было спокойно и тепло.
Затем Влад ни с того ни с сего встал, открыл эвакуационный выход в самолете и сказал:
– Давай прыгнем!
Мне стало очень страшно, потому что я не понимала, есть у нас за спиной парашюты или нет. Но Влад был так красив и с такой надеждой в глазах протягивал мне руку, что я, плюнув на осторожность, согласилась. Мы взялись за руки и встали на краю. Под нами была бездна из облаков. Мы были так высоко, что земли даже не было видно. Мы посмотрели друг на друга и сделали шаг вперед. До меня донесся крик Влада. Он кричал как-то тонко и по-женски.
Раскрыв глаза, я поняла, что прыжок самолета был сном, а вот женский визг где-то поблизости был реальным. Спросонья пытаясь осознать происходящее, я приподнялась на локтях и увидела Аду, которая с брезгливым видом стягивала с волос заползшую на нее улитку. Вот, значит, кто кричал.
– Тут везде полным– полно этих мерзких слизняков! – пищала она.
– Булаткин! – я толкнула в бок по-прежнему крепко спящего друга. – Ты что, пакет со своими улитками не завязал?
– Ну, как я их завяжу? – хрипло отозвался он. – Они бы там задохнулись за ночь.
– Ну, а теперь они расползлись по всей палатке, – сказала я, снимая со своего живота еще одну улитку.
– Так это твоих рук дело? – взвилась Ада.
Она набросилась на Булаткина и принялась его мучить, щипать и щекотать. Антон вмиг проснулся и тоже начал атаковать, но я присоединилась к подруге, и вдвоем мы защекотали парня до слез.
– Стесняюсь спросить, что у вас там происходит? – раздался снаружи голос Кирилла Самохина.
Мы заржали еще громче и, наконец, выбрались из палатки. Утро было чудесное, дышалось легко. Глядя на поляну, залитую мягким солнечным светом, было невозможно грустить.
Позавтракав, мы отправились в обратный путь. Однако и тут меня ждало разочарование. Спускаться оказалось не намного легче, чем подниматься. Ноги скользили, и я несколько раз упала. Кирилл сказал, что у меня не очень хорошая подошва кроссовок, слишком гладкая и плохо держащая сцепление с поверхностью. Во время падений я ободрала колени и руки, и настроение у меня сильно подпортилось.
Зато когда в автобусе Булаткин начал искать куда-то запропастившийся портативный аккумулятор и на самом дне своего рюкзака нашел "камень силы", я смеялась так, что вмиг забыла о своих ссадинах.
– Кто?! Кто это сделал? – взвыл Антон, разглядывая присутствующих.
Но мы все ржали так, что вычислить виновного он так и не смог.
Вернувшись домой, я получила неземное удовольствие от приема ванной. Никогда не думала, что такая процедура, как купание, способна сделать человека счастливым.
Глава 28
Июнь подходил к концу, а от Влада не было никаких новостей. Совсем. Я знала, что он ужасно занят: ЕГЭ, поступление в универ, репетиции, выступления. Но все же надеялась, что он позвонит или напишет. С каждым днем моя вера таяла. Его молчание изматывало, а сделать еще один шаг навстречу сама я не могла. Я понимала, что раз он не объявляется, значит, сделал выбор не в мою пользу.
Как-то мне позвонила Ада и объявила, что завтра мы идем на вечеринку к Анохину. Однако тусоваться мне совсем не хотелось.
– Ну, пошли! – упрашивала меня Ада. – Анохин на радостях, что закончил школу, обещал закатить классную вечеринку, будет шампанское и креветки.
– Прости, но шампанским меня туда не затащишь, – сопротивлялась я.
– Саш, пойми, Анохин закончил школу, и далеко не факт, что мы будем с ним дальше общаться. А у его предков просто шикарная квартира, ты же там была. Из нашего окружения такой больше ни у кого нет.
– Тоже так себе аргумент.
– Окей. А сколько раз я таскалась с тобой на гораздо менее интересные мероприятия в качестве группы поддержки? Как говорила моя бабушка, долг платежом красен.
– А вдруг Ревков там будет? Пощади меня, – взмолилась я.
– Даже если так, у тебя будет отличный повод роскошно выглядеть и утереть ему нос! Готова одолжить тебе любое платье, только пошли.
Я согласилась. Противостоять уговорам Ады было невозможно. Вот только наряжаться желания не было. Вечером я без особого энтузиазма облачилась в джинсовые шорты, просторную светлую футболку, распустила волосы и нанесла легкий макияж. Антон заехал на такси сначала за мной, а потом мы вместе забрали Аду.
Основное действо проходила в огромном зале квартиры Анохина. Помещение было настолько большим, что с трудом верилось, что это лишь одна из комнат квартиры. Всего на вечеринке было человек двадцать пять. Почти все из нашей школы. Кого-то я знала лично, с кем-то была знакома лишь заочно.
Вокруг царила атмосфера свободы и веселья, играла фоновая музыка, однако мне было не до развлечений. Я взяла бокал шампанского и направилась в глубь зала к окну. Проходя мимо оживленно болтающих парней и девушек, я заметила его.
Влад сидел на одном из диванов и выглядел как всегда потрясающе: растрепанные волосы, легкая небритость, бездонные карие глаза. Проходя мимо него, я подняла взгляд, и наши глаза встретились. Он сухо кивнул мне. Я ответила тем же. Вот и все. Никакой радости от встречи, никаких эмоций. Ничего.
Я сделала большой глоток шампанского и уставилась в окно. Настроение было ужасным.
– Пей побольше, и не будет так паршиво, – шепнула мне на ухо Ада.
– Видела наше "пламенное" приветствие? – поинтересовалась я.
Ада кивнула.
– Необязательно киснуть рядом со мной, – сказала я подруге. – Иди развлекайся. Я втянусь чуть позже.
Ада чмокнула меня в щеку и упорхнула к Максиму. Эти двое заглядывали друг другу в глаза, так будто видели там смысл жизни. Как же здорово любить и быть любимым.
Я невольно бросила взгляд на Влада, он спокойно потягивал виски и общался с одноклассником, нисколько не переживая из-за моего присутствия. Я залпом опустошила бокал и пошла за добавкой.
После трех порций шампанского, выпитого меньше чем за десять минут, мне существенно полегчало. Я втянулась в тусовку, начала общаться с присутствующими, пару раз даже смешно пошутила. Кто-то затеял игру в мафию, и я, заметив, что Влад не собирается играть, решила поучаствовать. Мы сыграли три кона, один раз я даже выпало так, что мы с Булаткиным были мафией. Это бы единственный раз, когда мафия выиграла.
– Санек, тебе надо играть в покер! – заявил Никита Ящук, пораженный моим искусством блефа.
– Да, она у меня такая! – горделиво заявил Антон и чмокнул меня в щеку.
Я рассмеялась и допила четвертый бокал игристого. Мне стало совсем весело, я подошла к колонкам и прибавила звук. Тело выполняло танцевальные движения без участия мозга. Народ подтянулся ко мне, и вот уже почти все присутствующие двигались под ритмичную музыку.
Влад был одним из немногих, кто остался на месте. Похоже, он решил вообще не вставать с дивана. За весь вечер я поймала его взгляд на себе лишь однажды, и то он сразу же отвел глаза. Даже сквозь алкогольное опьянение я чувствовала обиду за его равнодушие. Уж лучше бы он прямо сказал мне, что между нами ничего нет и быть не может, чем это безразличие.
Веселый трек сменился спокойной и мелодичной песней, ребята стали танцевать медляк. Ко мне подошел Антон и мягко обнял меня за талию. Мы неторопливо танцевали на месте, покачиваясь из стороны в сторону.
– Что, совсем ничего? – поинтересовался он.
Я отрицательно покачала головой.
– Ни одного слова за вечер? – не поверил Булаткин.
– Ни одного взгляда. Какие уж тут слова, – с горечью отозвалась я.
– Ну и пошел он.
– Да, пошел он, – повторила я, но отчаяние снова наваливалось на меня.
Заметив выражение моего лица, Булаткин как-то загадочно посмотрел на меня и неожиданно сказал:
– Заранее прости, но, возможно, это поможет.
– О чем это ты?
Не успела я договорить, как он накрыл мои губы своими. Поцелуй был, мягко говоря, странным. Первым моим порывом было отпрянуть, но я почему-то не шевельнулась. Мои губы были сжаты, и Булаткин не предпринимал никаких попыток открыть их. Он просто прижимался ко мне губами, имитируя поцелуй плавными движениями головы. Я терпеливо дождалась, пока Антон отпустил меня, а затем шепотом спросила:
– Что за фигня?
– Хотел посмотреть на его реакцию, – также шепотом ответил Булаткин, поглядывая за мою спину, туда, где сидел Ревков.
– Ну и как?
Антон снова приобнял меня за талию, продолжая наш танец, и отрапортовал:
– Я не отследил самую первую реакцию на поцелуй, но, когда я на него посмотрел, он пялился на нас в упор. Потом быстро отвернулся. И сейчас уже опять болтает с каким-то парнем.
Я разочарованно выдохнула. На глазах у Ревкова меня поцеловал другой парень, а ему хоть бы что. Обида, гнев и уныние накрыли меня с головой. Дождавшись окончания песни, я обняла Антона и шепнула ему на ухо:
– Ни секунды больше не могу быть с ним в одной комнате. Я по-тихому улизну. Не хочу ни с кем прощаться. Через минуту закрой за мной дверь.
Булаткин понимающе кивнул. Я тихо прошмыгнула в коридор, обулась и вышла из квартиры, беззвучно прикрыв за собой дверь. Мне хотелось немного пройтись, привести свои мысли в порядок и успокоиться.
Я вышла из подъезда и неспешно двинулась по тротуару, погрузившись в себя. Внезапно за спиной я услышала шаги. Я прислушалась и машинально запустила руку в сумочку в поисках баллончика. Не хватало мне еще ночных провожатых. Я ускорилась, но шаги все равно приближались. Не выдержав, я обернулась и застыла на месте.
Это был Влад. Он остановился в паре метров от меня, вид у него был какой-то потерянный.
– Ты все время за мной шел? – спросила я первое, что пришло в голову.
– Да, – хрипло ответил он.
– Это немного жутко.
– Прости, если напугал.
Он молчал. Я выжидательно смотрела на него. Наконец, Влад сделал глубокий вдох и заговорил:
–Златовласка, я устал молчать, устал делать вид, что ничего к тебе не чувствую. Куда бы я ни пошел и на кого бы я ни смотрел – я вижу твое лицо, – устало вздохнул он.
– Но ведь ты… Ты постоянно отталкиваешь меня, – развела я руками. – А потом говоришь, что у тебя ко мне чувства. Я тебя совсем не понимаю!
– Последние месяцы я думал о тебе каждый день, каждый час, каждую чертову минуту. Я честно пытался выкинуть тебя из головы. Убеждал себя, что мы просто друзья, что я привязан к тебе лишь как к другу, – говорил Влад, засунув руки в карманы джинсов. – Но ты оказалась такой непохожей на других. Я хотел не замечать тебя, хотел не сравнивать…
– Почему ты не говорил этого раньше? – потрясенно спросила я. – Зачем было так мучить нас обоих?
– Я ужасно запутался. Стас – мой лучший друг, понимаешь? Я ему жизнью обязан, в прямом смысле. Когда нам было по шесть, мы купались в реке, я тогда толком плавать не умел, а там течение. Меня как понесет, я чувствую, что все, иду ко дну. А Стас рванул за мной и вытащил. Сам чуть не потонул, но меня вытащил, понимаешь? – Влад говорил сбивчиво, устремив взгляд в землю. – А потом, когда мать с Сонькой погибли, отец у меня с катушек съехал, не просыхал несколько месяцев. Я тогда фактически без отца остался. И родители Стаса меня как своего принимали, я у него почти каждые выходные жил, Саш. Он мне, как брат.
– Но ты же сам дал Стасу мой номер, – тихо сказала я.
– Да, дал. Потому что дурак. Мы тогда с Кирюхой только начали встречаться, и мысли о тебе сбивали меня с толку. Думал, это просто наваждение, так иногда бывает… И я решил, что если мой лучший друг за тобой приударит, то мне будет проще выкинуть тебя из головы. Но я ошибся. Из-за Стаса мы стали чаще видеться, больше общаться, так что получился обратный эффект. А когда я застал вас в этой гребаной ванной, он полуголый, ты держишь его майку, – Влад потряс головой, словно пытаясь освободиться от этого воспоминания. – Вот тогда я понял, что попал.
– Но у нас со Стасом ничего не было, совсем!
– Дело не в этом. Я сам дал ему твой номер, понимаешь? И он влюбился в тебя. А потом он страдал из-за того, что "Саша влюблена в какого-то мудака". И прикинь, каково мне было осознавать, что этот мудак я!
– Я рассказала Стасу о своих чувствах к тебе. Сразу после Питера, – призналась я.
– Я знаю, он сказал мне об этом. А я рассказал ему об этой каше, которую я заварил с тобой, с ним, с Кирой. Ему было очень непросто, но он понял меня. Всегда понимал. В который раз убеждаюсь, что Стас лучше меня.
Влад молча покачал головой, как будто осуждая себя, и продолжил:
– После Питера я предложил Кире прервать отношения, сказал, что больше не могу быть с ней. Она требовала объяснений, а я не мог их дать. Я сам не понимал, что у нас с тобой происходит. Я сказал, что хочу побыть один, и мы перестали общаться. Я не звонил тебе, потому что не знал, что сказать, не знал, как объяснить свое тупое поведение в Питере. А потом ты пришла к нам на репетицию, и я думал, что это шанс все выяснить. Но тут появилась Кира. Увидев тебя, она все поняла. Она и раньше догадывалась о моих чувствах к тебе, но старалась не ревновать, вести себя адекватно. За это я ей признателен. И вот я оказался в ситуации, когда два близких мне человека страдают по моей вине, – Влад перевел дыхание. – Когда ты ушла, мы расстались с Кирой окончательно. Я злился на себя, что не сказал ей все прямо. Мне было стыдно перед тобой. Мне казалось, что теперь я вообще не заслуживаю счастья.
Он замолчал. Было видно, что слова даются ему с трудом. Я пыталась переварить информацию и ничего не отвечала.
– Я и подумать не мог, что, разбираясь со всем этим дерьмом в башке, я опоздаю, – неожиданно с болью в голосе произнес Влад.
– В смысле?
– В смысле прости, что я рассказываю все это сейчас, когда ты, судя по всему, с Антоном…
Сначала я не поняла, о чем он говорит. А затем с ужасом вспомнила недавний поцелуй с Булаткиным.
– Это не совсем то, что ты подумал, – медленно начала я.
– Как это? – Влад вскинул брови.
– Антон – мой давний друг, между нами ничего нет и быть не может.
– А как же поцелуй? – хмуро спросил Ревков.
– Эм… Антон попросил меня подыграть ему, чтобы… – я замялась, – чтобы вызвать ревность одной девушки.
– Что? Ревность девушки? Зачем? – недоверчиво сказал Влад.
– Ну, у них там запутанные отношения, – уклончиво ответила я. – Антон припомнил мне, что за мной должок, поэтому пришлось согласиться.
– То есть между вами ничего нет?
Я покачала головой и улыбнулась. Влад неуверенно улыбнулся в ответ. Казалось, он не до конца верит в происходящее.
– Златовласка, я хочу тебя. Хочу быть с тобой. А ты хочешь? – спросил Влад, заглядывая мне в лицо.
– Хочу, очень хочу, – честно призналась я.
Я сделала пару шагов навстречу, обвила его руками и поцеловала. Он отозвался мгновенно, порывисто и жадно. Крепко обнял меня обеими руками, словно пытаясь удержать. Каждый миллиметр тела отзывался на его прикосновения. Я запустила руки в его мягкие волосы, наслаждаясь долгожданной близостью. Его язык разомкнул мои губы, и поцелуй стал более настойчивым. На щеках и подбородке ощущалось приятное покалывание его щетины. Горячие губы дотрагивались до моих так, как будто он ни на секунду не хотел от меня отрываться. Я ощущала нарастающее возбуждение в теле Влада.
По-прежнему прижимаясь ко мне, он заставил меня сделать несколько шагов назад. Спиной я почувствовала прохладную бетонную стену. Он развел мои руки в стороны и ладонями обхватил мою шею, жадно осыпая поцелуями лицо. Я застонала, по каждому нерву пробежала искра. Руки Влада спустились вниз, ладонями он мягко коснулся моего живота под кофтой. По телу побежали мурашки. Продолжая целовать меня в губы, подбородок, шею, он нежно дотрагивался до моей кожи под одеждой: с живота пальцы скользнули на спину, затем по ребрам поднялись на грудь.
Я понимала, что позволяю ему больше, чем позволяла кому бы то ни было. Но мне было плевать. Я не могла и не хотела останавливать движения его сильных рук. Казалось, что все моя воля испарилась, и я готова раствориться в его горячих прикосновениях.
Думаю, меня спасло то, что мы были на улице: неподалеку послышались голоса. Влад, тяжело дыша, отстранился от меня. Я машинально одернула кофту и расчесала пальцами растрепанные волосы. В паре метров от меня Влад расхаживал из стороны в сторону, стараясь успокоиться.
– Пойдем, я провожу тебя, – хрипло сказал он, протягивая мне руку.
Я вложила свою ладонь в его, и мы медленно направились к моему дому.