Анастасия Безденежных
Под крылом ворона
Глава 1
Кристофер Уолтон всегда любил ночи в мегаполисе.
И больше всего – поздние поездки среди ярких огней, когда казалось, что сливаешься с машиной в единое целое, а скорость пульсирует под ладонями и кожей перчаток. Выворачивать руль, давить на газ – и вперед, по бесконечности дорожных нитей, наблюдая, как исчезают под колесами белые полосы.
Но сегодня ему было не до вида из окна, а его волнение выдавало то, как указательный палец легонько постукивал по рулю. На телефоне на подставке мигнуло сообщение, и механический голос озвучил вопрос сестры: «Ты уже его нашел?»
– Еще нет. Подъезжаю к клубу.
Кристофер аккуратно припарковался недалеко от входа в рок-клуб, в котором часто пропадал его младший брат, и вылез из машины, осторожно хлопнув дверью. Подумал, не снять ли кожаную куртку, но все-таки решил оставить – вечер прохладный, к тому же стоит поторопиться. В глубоком кармане звякали ключи, пока он шагал по влажному асфальту в сторону небольшой очереди.
Кристофер нырнул внутрь под звуки Depeche Mode и быстро осмотрелся в бледном неоновом свете. Большинство гостей – в коже и шипах, на маленькой сцене сейчас никого не было, а уже изрядно выпивший парень, увешанный цепочками и в кожанке на голое тело, едва не лез на стойку. Пол местами казался липким, видимо, от пролитых коктейлей, а из закоулка рядом с туалетом доносились стоны удовольствия. Кристофер увидел большую компанию за одним из столиков и несколько знакомых лиц – ребята из группы его брата. Он двинулся в их сторону, с беспокойством высматривая выбеленную макушку.
– Кого-то ищешь? – к нему подошла девушка в корсете в белую с черным полоску и кружевной кофточке с глубоким вырезом. Ей пришлось перекрикивать музыку, и Кристофер наклонился к ней, чтобы ответить. Его губы едва не задели тяжелые сережки-кресты из металла.
– Эндрю Уолтона.
– От тебя стоит ждать неприятностей?
– Я его брат.
– А, сейчас позову.
Она растворилась в темноте и неоне, а Кристофер так и замер на одном месте, не замечая, как раскачивается от нетерпения с носков на пятки. Хотелось курить, но он не рискнул – мало ли как здесь работает пожарная сигнализация. Невольно поправил дорогие часы на запястье и пригладил пятерней и так уложенные волосы.
Кожаную куртку все-таки стоило оставить в машине – сейчас в ней было даже жарко. Кристофер стянул коричневые перчатки и на секунду прикрыл глаза, ощущая, как его окутывают чужие эмоции: эйфория, радость, непринужденное веселье, влечение. От них слегка закружилась голова, и Кристофер поспешил отгородиться. Depeche Mode сменились на Rasmus, на барной стойке быстро выставляли линейку шотов.
Кристофер не помнил, когда последний раз был в клубе, разве что на последнем концерте брата около месяца назад. В свои двадцать шесть он куда больше времени проводил в офисе семейной компании по транспортировке грузов, правда, еще помнил, каково это – слизывать текилу с обнаженной груди девушки в коротких кожаных шортах.
Сейчас солидность в нем сочеталась с семейным колдовством. В вороте выглаженной рубашки с запонками виднелась татуировка костей в корнях дерева, а в одном ухе болталась сережка в виде кинжала.
Всегда две стороны. Бизнесмен, который уверенно ведет дела отцовской компании, и колдун, владеющий эмпатией и ритуалами, которые не очень-то любил. Тот, кто может размазывать чужую кровь по собственной коже и проникать в чужие мысли. Или безжалостно вонзить кинжал в живую плоть при малейшей угрозе. Клинок семьи Уолтонов.
Эндрю возник из полумрака, и Кристофер невольно подумал, что из них троих с сестрой именно младший брат больше всего похож на вороньего колдуна, только татуировки с крыльями не хватает – пусть руки и забиты от запястий до локтей.
Он подходил этому клубу и сочетался с темнотой и вспышками света или трубами, которые шли под потолком. В черной одежде с неровными краями, густо подведенными глазами и бледной кожей. Сейчас даже сложно было сказать, что они братья. Высокий и крепкий Кристофер и более хрупкий Эндрю.
– Кристофер? – брат вскинул брови в удивлении. – Очень рад тебя видеть, но что случилось?
– У Мари было видение про тебя. Пожалуйста, давай поедем домой.
– Ого! Конечно!
Эндрю тут же засуетился. Протиснулся к столу, чтобы попрощаться, вытащил свой рюкзак из груды наваленных сумок в углу, поцеловал в щеку девушку в полосатом корсете. Здесь была его среда и жизнь, полная музыки, ритма и тех, с кем можно было обсудить выход нового альбома любимой рок-группы. Кристофер гордился братом – его концерты пользовались успехом, а сейчас Эндрю активно вел переговоры о записи сингла. Когда он увидел, что брат в порядке, то страх притупился и отступил.
На улице после клуба было даже прохладно, легкая рубашка неприятно липла к мокрой от пота спине, так что Кристофер поторопился нырнуть в машину за руль, а Эндрю устраивался на заднем сиденье – ему там нравилось куда больше.
Мягкий плавный ход успокаивал мысли, хотя и не так, как обычно, – Кристофер все равно нервничал. Но дорога стелилась перед ним, и достаточно было просто ехать вперед. Ему это всегда помогало. Эндрю включил музыку в огромных наушниках, повисших черным ободком на шее, так громко, что звук разносился по салону, но совсем не назойливо, слов не разобрать. Кристофер так хорошо знал брата, что и без зеркала заднего вида мог сказать, что тот отбивает четкий ритм на кожаной обивке салона.
– Так что Мари? – спросил Эндрю, втискиваясь вперед между сиденьями.
– Вот сам у нее и спросишь.
– Кристофер! Что за тайны? Ну, ведь не зря же ты притащил свою задницу в этот клуб.
– Ты думаешь, я скрываю? Пф! Просто я в этом не смыслю – образы и видения. Это вы с Мари вечно меня в ассоциации обыгрываете. Она очень испугалась за тебя.
«И я тоже», – подумал про себя Кристофер и невольно посмотрел в зеркало заднего вида на брата. Их взгляды встретились, и Эндрю все понял и без слов. Откинулся назад и погрузился в музыку, которая всегда была для него спасением. Кристофер давно привык сдерживать лишние эмоции и считал, что хоть кому-то стоит оставаться спокойным.
Просторная квартира была тихой и темной, но лампы с приглушенным светом вспыхивали, пока оба шагали через гостиную. Кристофер всегда ощущал дома спокойствие: здесь витал легкий аромат благовоний, огромный диван застелен мягкими пледами, а на столе у окна осталась раскрытая книга, кажется, именно ее читала Мари, когда пришли видения. В интерьере оба предпочитали как можно больше дерева, а стенах висели картины, купленные в авторских галереях, и рядом – постеры фильмов. Гостиная вела на кухню, а еще несколько дверей – в другие комнаты. Мари нравился простор, и оба совершенно точно могли себе такое позволить.
Мари сидела на кухне в свободном шелковом платье, темные волосы прихвачены кружевной заколкой с рубином, а на шее – множество тонких цепочек, которые удивительным образом никогда не путались. Ведьма, которая прошла обучение в доме туманов и снов. Знающая многие тайны. Их сестра.
В ожидании братьев она успокаивала себя тем, что готовила абсент. Сидя с подогнутой ногой в кресле перед столом, поджигала сахар на ложечке с дырочками над стаканом с абсентом. Рядом – кувшин с водой и льдом. Ей нравились напитки, которые требовали хотя бы простых, но ритуалов. Сахар медленно и тягуче капал вниз.
Она лишь легонько кивнула братьям под звон цепочек и, затушив огонь, стала медленно мешать абсент. Кристофер заметил, как расслабились ее плечи. Больше никакого страха. И теперь, когда они втроем были дома, ему и самому стало спокойнее.
– Привет, Эндрю. Рада, что вы добрались.
– С нами ничего не случилось. Мы здесь, – мягко сказал Кристофер, еще помня, как она чуть ли не лихорадочно хватала его за руки и просила скорее ехать за Эндрю. Но Мари всегда умела быстро брать себя в руки.
Среди Уолтонов выживали только сильные духом.
– Что ты видела? – торопливо спросил Эндрю, который с интересом покрутил в руках бутылку с абсентом, изучая количество туйона. Его высветленные волосы чуть блестели в свете электрических ламп, создавая контраст с черной одеждой.
Мари не торопилась с ответом. Когда паника уже улеглась, она раскладывала внутри себя все картинки, мелькавшие в голове. Кристоферу даже казалось, что сестра сейчас немного не здесь, а мыслями витает среди видений. Или ей просто тяжело и страшно их возрождать.
– Я видела, как ты разбиваешься. Ты падал вниз, и ничто не могло тебя удержать. Из твоей спины вырастали черные крылья и рассыпались в пепел на ветру, но ты падал… долго. Словно с бесконечной высоты, хотя до этого я видела крышу и здание, окутанные туманом. И чем дольше ты падал, тем сильнее кровоточили твои раны. Они были везде… ты падал в крови и пепле из вороньих крыльев.
– Ты узнала эту крышу? Или здание? Ну, хоть что-нибудь!
– Нет. Или казалось, что это может быть любой крышей.
– Еще что-то?
– Нет. Обещай, – голос Мари изменился, стал твердым. – Обещай, что не полезешь на крыши.
– Хорошо. Я как-то не любитель забираться высоко. Но это же видения. Мало ли как они обернутся. Может, было еще что-то?
Кристофер едва удержался от едкого замечания, что это вполне достаточный повод для волнений. Но все-таки прикусил язык – младший брат не помнил того же, что и он.
Пять лет назад у Мари тоже был кошмар. Испуганная и еще во власти мутных видений, она шептала про кровь на стенах и полу и умоляла Кристофера поспешить в дом родителей, не в силах объяснить что-то подробно, но страх в ее глазах не казался выдумкой или блажью.
Они опоздали.
Отец уже был мертв, а перевернутый вверх дном дом больше напоминал место ограбления, чем убийства. К тому же везде, насколько мог понять сам Кристофер, были следы борьбы и драки. Он тогда решительно перегородил дорогу в комнату сестре и оттащил только вернувшегося с вечеринки брата, который так и норовил заглянуть за плечо.
Это Кристоферу пришлось вызывать полицию, несколько раз рассказывать одно и то же – Мари почувствовала, что отцу нехорошо, и они решили проверить на всякий случай. Нет, он не знает, кто бы это мог быть и что грабителям и убийцам понадобилось в доме родителей.
Он помнил, как его руки отчего-то пахли кровью, а полицейский излучал недоверие, что ж, его можно понять. В одну ночь Кристофер потерял отца и при подозрительных обстоятельствах приобрел его корпорацию.
Полиция понятия не имела, что у них было и другое наследство.
Эндрю нахмурился от напряженного молчания сестры и потянулся за пачкой сигарет на столе. Сейчас при ярком свете его макияж казался еще более густым, а на коже выступили мурашки – он часто подмерзал еще с детства.
– Я все равно не люблю крыши, – пожал он плечами, скрывая за длинными затяжками собственную тревогу.
– Я даже не прошу мне верить. Но я умею различать видения и кошмары. Это был не кошмар.
– Ну, начнем с простого. Обещаю, никаких крыш.
Эндрю пододвинул к себе еще один стакан и бутылку абсента и тоже стал готовить себе напиток, только без огня. Неторопливо вливал ледяную воду через кусочек сахара на ложечке. Честно говоря, Кристофер не помнил, когда последний раз они собирались вот так все вместе – Эндрю увлеченно занимался своей музыкальной группой, а ему самому хватало забот большого бизнеса. Тем более что младший брат предпочитал жить отдельно и иногда, увлеченный работой, путал недели и даты. Это не значит, что они не были близки, но у каждого было свое дело – а это в семье Уолтонов тоже уважали.
– Раз такой повод, я тоже присоединюсь.
– О, ты же никогда не любил абсент, – удивилась Мари, устраиваясь удобнее на кресле, уже совсем спокойная – сейчас оба брата были здесь, а видения растворились.
– Сегодня ночь такая. Даже мне неуютно.
– Мама говорит, что вороны всегда приходят с дождем.
– Если она вообще хоть немного понимает то, что говорит.
Эндрю тут же нахмурился. Именно он нашел мать, которая ползала в спальне и водила пальцами над кровавыми разводами на дорогом паркете, шепча что-то совсем невразумительное. И это потрясло его куда больше, чем гибель отца. Правда, мать говорила, что это было лишь временное помутнение, но до сих пор порой произносила то, что Кристофер не мог понять.
Теперь, под грохот дождя, трое младших Уолтонов в молчании пили дымчатый абсент и надеялись, что их больше никто не тронет. Но где-то в глубине души Кристофер знал: видения Мари никогда не появляются просто так. И дело было не только в гибели отца, но и до этого у нее были случаи, когда они сбывались. Как перед смертью их пса или сильным штормом, когда едва ли не во всем городе вырубилось электричество.
– Как твоя группа? – спросила Мари. – Когда концерт?
– О, отлично! Через пару недель выступаем. Но вы не обязаны каждый раз приходить.
– А мне нравится твой голос! И Кристоферу тоже, пусть он никогда не признается.
– Но я всегда готов получить твой автограф.
– И продать его на ebay? – ехидно спросил Эндрю.
– Рано еще! Вот будет платиновый диск, тогда…
– Ладно-ладно, а как насчет «Рейвен пост»? Вы еще не разорили отцовскую компанию?
– Мы очень стараемся, – подмигнула Мари и начала готовить вторую порцию. – Кристофер сейчас как раз обсуждает один проект с инвесторами, а я планирую доставку посылок к Рождеству. И мы запускаем новые открытки! Хочешь взглянуть?
– Эти открытки уже везде в офисе, – закатил глаза Кристофер, – но классные, правда.
Они проговорили допоздна, обсуждая последние новости. Мари показала макеты открыток, Кристофер рассказал про новый филиал, а Эндрю признался, что соскучился по матери и пора бы им устроить набег к ней домой. Обязательно всем вместе!
Разошлись, когда Эндрю уже положил голову на скрещенные руки и медленно моргал, и даже спросил, есть ли в этой огромной квартире хоть одна комната для младшего брата.
Когда Кристофер проводил его, то увидел, что Мари с бокалами переместилась в гостиную на диван к низкому журнальному столику.
С рассыпавшимся по спине волосами и в наброшенном на плечи темно-алом пледе она напоминала ведьму во время ритуала. И даже зажигала тонкие ароматические палочки с удивительной сосредоточенностью.
Кристофер сел рядом, чувствуя тепло ее тела.
– Я боюсь за него, Крис.
– Очевидно, что он за себя нет.
– Помнишь, что рассказывал нам отец? Про связь с древней магией и потомками колдунов-воронов. У каждого из нас свой дар. Эндрю – сильный колдун, ты – эмпат, я – ведьма. Но я чувствую, что что-то меняется. Ты же знаешь, почему убили нашего отца.
– Мари, не начинай. Прошло столько лет. Пусть полиция ничего и не нашла, это было просто ограбление.
– Ты сам-то в это веришь? Отец рассказывал, что силу ворона можно получить, если измазать крылья птицы кровью наследника вороньей магии и зашить их себе под кожу. Крови тогда было достаточно.
– Звучит жутко.
– Зато правдиво. Уж в ритуалах я кое-что понимаю.
Она умолкла, и некоторое время они сидели вдвоем в запахе дурманов, наблюдая за струями дождя по огромным окнам, за которыми раскинулся ночной город. С огнями и своей тайной жизнью.
Трое Уолтонов.
Треугольник, сплетенный из видений и ритуалов Мари, колдовства Эндрю и эмпатии Кристофера. И он отлично знал, что не они одни такие в городе.
Кристофер почувствовал себя уставшим. Воспоминания не давали покоя, а теперь добавилась тревога за Эндрю и старые предания, в которых он совсем не разбирался. А вот встречу с комиссией завтра в офисе никто не отменял, так что стоило хоть немного поспать.
Но он все еще чувствовал следы тревоги Мари, спрятанные сейчас глубоко, и ее тепло.
И когда Мари прикурила сигарету от тлеющей ароматической палочки, мешая такой разный дым, Кристофер наклонился к ней.
Делая затяжку сигаретой, которую она продолжала держать, Кристофер не отрывал взгляда от Мари и знал, что она видит его до самого темного края.
Его руки легли на бедра и поползли вверх, под гладкий шелк платья, к тонкому кружеву.
Ее губы еще ощущались горьковатыми после абсента, а сама она была словно окутана дымом.
Его колдунья.
Мари выдохнула прямо в шею, когда он лизнул языком ямку над ключицей и нежно провел пальцами вверх по животу к груди. Никакого белья, только шелк, который так легко соскальзывает с плеча. Только тепло ее кожи и потемневший взгляд.
– Люби меня, Крис, – шепнула Мари, прикусив его плечо. – За тебя я тоже боюсь.
– Я не поддамся видениям.
Она сдернула с него рубашку и сама расстегнула джинсы. Прикусила ухо с сережкой – ей всегда нравились подвески всех видов.
И она шептала его имя, когда он подхватил ее и перенес на широкий обеденный стол. И когда он нежно, но твердо раздвинул бедра, притягивая ее ближе к краю.
Если все правда, и в них обоих есть что-то от древних вороньих колдунов, то он согласен взлететь вместе с ней.
И вместе с ней пасть, если придется.
***
Эндрю проснулся, как от рывка, и не сразу вспомнил, почему комната такая огромная. Он привык к той, что в его тесной квартире, которую он сам снимал. Где стены в обтрепанных плакатах великих рок-музыкантов, а пол усеян нотными заметками, и с кухни постоянно пахнет кофе. Впрочем, сам он там бывал редко, проводя много времени в студии или на репетициях.
Поежившись со сна, Эндрю накинул на мятую футболку подвернувшийся свитер, который наверняка оставил для него Кристофер, и прошел на кухню, ощущая босыми ногами прохладный паркет. Зашумел чайником, зашуршал коробочками с чаем, в которых он разбирался лучше сестры с братом.
Порой ночами ему не спалось. Он чувствовал город, его ритм, вообще все вокруг. Ночью все его ощущения обострялись, и бессонница часто была его спутницей, так что он жил ночами и спал днем. И сейчас ему хотелось прогуляться – особенно по мостам над рекой, которые он так любил. Питая полное равнодушие к крышам и высоткам, Эндрю всегда тянулся к воде и непрочным мостам.
Ночь щекотала затылок влагой и огнями в темноте. Выключи их все – и мир наполнился бы первозданной тайной. Эндрю просто шел вперед, ведомый то ли внутренними мыслями, то ли чьей-то волей.
И не сразу понял, что так и есть.
Что-то щелкнуло внутри, а сознание заметалось в панике, но Эндрю понял, что ловушка уже захлопнулась, – он стал спотыкаться, но все равно упрямо шел по проложенному кем-то другим пути, а на глаза словно была наведена пелена, и мир размывался.
Кто-то дурманил и водил кругами, наложив заклинание. Вел к одному из тех мостов, которые он так любил – пересечение линий города. В них была особая сила, магнитом притягивающая странников всех мастей.
Голова кружилась, неприятно мутило, а в глазах двоилось так, что ему пару раз пришлось схватиться за фонарный столб. Он не мог сопротивляться или скинуть это колдовство, не видя его источник.
Эндрю отпустило ровно на середине пешеходной дорожки моста, когда мимо стремительно неслись машины, но он все еще никак не мог вернуть контроль, будто сильно пьяный или под действием колдовства – очевидно, что второе. Видимо, его довели до места встречи.
Мутная фигура возникла рядом, когда дышать стало совсем тяжело, а перед глазами текла молочная пелена. Дурные признаки. Чей-то голос позвал издалека:
– Как думаешь, твои брат с сестрой станут сговорчивее, если причинить тебе вред?
– Не… надо…
Только тихий смех, а Эндрю уже предчувствовал, что случится дальше.
Его колдовство всегда было злым и кусачим. И тихим – пока не тронуть самого Эндрю или кого-то из близких. Он уже чувствовал – тепло в руках и волна жара по телу как знакомые уже предвестники, а в следующий момент Эндрю провалился в темноту.
Он очнулся под визг тормозов и грохот, цепляясь пальцами за перила моста, которые отделяли пешеходный тротуар от трассы. Жмурился на слишком яркий свет фонарей и в панике смотрел на мертвое тело незнакомца, попавшего под колеса машины.
Только не это! Эндрю тяжело дышал, ощущая откат от колдовства, которое волной отбросило неудачливого колдуна прямо на проезжую часть. В растерянности он смотрел, как хлопали двери, гудели машины, кто-то вызывал скорую. На него самого накатило полное оцепенение, виски ломило.
Кто-то из прохожих спросил у него самого, не нужна ли помощь и не видел ли, что произошло. Эндрю лишь мотнул головой, чувствуя дурноту, и притворился пьяным, чтобы от него быстро отстали. Кем бы ни был незнакомец – он был человеком. Из плоти и крови, а теперь это просто мертвая оболочка. Эндрю пытался протолкнуться ближе, чтобы разглядеть, кто же это был: какие-то черты лица, знаки. Но мужчина ему был незнаком, а перед глазами все еще плыло.
Мысли в суматохе бились внутри, но он знал, что его признание в смерти прохожего вряд ли кому-то нужно, если вообще поверят, что у него под татуировками на руках скрыты колдовские знаки щита. А вот Кристофера надо предупредить. И узнать, почему тому стоит быть сговорчивее.
Мама была права.
С дождем приходят вороны. А еще – беда.