Анастасия Безденежных
Под крылом ворона
Глава 14
– Твой отец был тем еще говнюком, но правильно говорил – пора все это кончать.
Запах океана и соли бодрил, а от утреннего холодка спасала куртка для парусного спорта. Кристофер не пожалел, что надел теплые перчатки, а вот шапки он никогда не носил, и теперь влажный океанский бриз касался затылка. Кристофер отчаянно зевнул и хлебнул кофе из термоса, который сам сварил перед тем, как выехать на встречу. Кажется, спросонья он переборщил со специями, и теперь кофе слишком сильно отдавал перцем. Зато бодрил.
Лукас, охотник, оказался приземистым стариком в старой рыболовной куртке поверх вязаного свитера, с многодневной щетиной и прямотой такой же крепкой, как запах соли. Впрочем, Кристоферу даже нравилось. Прямо и по делу.
– Вы давно друг друга знали? – Кристофер подавил зевок.
– Ты только родился. Представь мое удивление, когда мне сначала позвонил колдун, а потом заявился на встречу с люлькой со спящим малышом. Сказал, мать болеет, а он только рад побыть с сыном, тем более, тебе всегда нравились машины.
Кристофер этого, конечно, не помнил. А вот как они много раз в детстве приезжали на выходные на пляжи – да. Купаться его никогда не тянуло, а вот смотреть на плавные воды залива и вдыхать запах океана нравилось. Эндрю обожал горячую кукурузу, которая продавалась в кафе на берегу, а Мари любила ходить босыми ногами по песку и взвизгивать, если ее обдавало слишком сильной волной.
Сейчас хмурое раннее утро навевало, скорее, тревожные мысли. Они сидели с охотником на широкой лавочке, любуясь видами города и первыми редкими бегунами, выдыхающими облачка пара в зыбкую осень.
Лукас помолчал некоторое время, щурясь на залив. Руки он держал в карманах куртки, а потом достал смятую самокрутку и, чиркнув спичкой, задымил. Кристофер про себя удивлялся ему – тот совсем не походил на того, кто готов нападать на колдунов. Голос прозвучал хрипло:
– Твой отец, а он был умен, прознал, что готовится Красная Охота. И последний раз, когда мы виделись с ним, он настойчиво спрашивал, кто во главе ее. А я не знал.
– Или не стал говорить.
– Я не знал, – пронзительный взгляд метнулся к Кристоферу, и тот приглушил недоверие. – Я уже отошел от дел, прикупил яхту и радовался, что мы с женой еще полны сил. Знаешь ведь, откуда берутся охотники?
– В основном, охотники – те, кто умеет видеть ведьм и колдунов. Рано или поздно охотник начинается интересоваться, что за чертовщина, и иногда мы находим вас раньше.
– Всё так. Так и меня нашли. Хороший у тебя рисунок, – узловатый палец ткнул почти в ворот рубашки Кристофера. – Я бы и не признал, что ты – колдун. Но одного ты не знаешь. Как у вас есть семьи колдунов, так и у охотников. Ха! Не ожидал? Я не из этих сливок общества. Так, седьмая вода на киселе, мелкая сошка. Передавал вести, был связным. А вот потомственные семьи – другое дело.
– Как же легко они нас находят. А мы о них почти ничего не знаем. Сейчас кое-кто проводил ритуалы поиска, пытался узнать, что это за охотники. Но никаких данных нет.
– Ага. Это очень закрытый… клуб по интересам. Твоему отцу понадобилось много лет, чтобы найти ниточки к ним. Ха! В итоге ему достался ворчливый охотник-старик, уже отошедший отдел. Я все честно сказал – ну не знаю, кто затевает охоту. Честно признался, что каждый охотник получил что-то вроде приглашения. Присоединиться к Красной Охоте. Конечно, охотник не обязан соглашаться. У нас ведь тоже семьи и дети.
– Кого ты еще знаешь?
Кристофер видел, что этот вопрос крайне неприятен старику. Тот поежился, покряхтел, даже как-то отодвинулся в сторону. На его морщинистом лице отразились разные чувства – и горечь, и сомнение, и даже страх. Кристофер не торопил, но и не стал затягивать повисшее молчание. Добавил:
– Раз отец знал тебя много лет, наверняка выяснил, к кому еще можно обратиться. Он умел выбивать ответы. Уверен, ты сказал. Мог не знать про все «сливки», но уж точно направил дальше. Говоришь, у тебя семья и дети? У меня тоже семья. А отец был хорошим учителем.
– Да уж, заметно. У тебя его же манеры. Небось еще ты теперь самый главный в вашей компании? О, как я тогда взъярился на твоего отца! Приехал такой лощеный, в модном костюме и белоснежной рубашке, на гигантской машине. Я жалел, что не убийца. Такими мне казались все колдуны. Неприкосновенными, властными, высокомерными.
– Не сомневаюсь в ваших представлениях о нас. Но от встречи можно было и отказаться.
– У меня были… свои мысли.
– Например, сдать отца другим охотникам. Стать полезнее, чтобы пробиться выше.
Старик насупился и закурил следующую самокрутку.
– Я не особо силен в этих штуках… но да, бегали такие мыслишки. Я думал, что буду полезен, поднесу важного колдуна на блюдечке. Но ему удалось меня переубедить.
Кристофер хорошо это мог представить. Отец наверняка просчитал все. Собрал информацию, использовал немного убеждения, прикинулся «своим парнем», в конце концов, применил немного эмпатии, чтобы легко подстроиться под собеседника. Что-то в словах охотника еще в начале его удивило… Кристофер сделал большой глоток кофе и задумался:
– И как к этому отнесся твой собственный сын? Именно его и знал отец?
– Вот ведь… да. Догадливый ты стервец. Сын. Ха! Он назвал меня предателем и отказался говорить с твоим отцом. У нас вышла грязная семейная ссора, и с тех пор я с ним не общаюсь. Знаю только, что ему удалось то, что не удалось мне. Так что, – вдруг резко ответил охотник, – я больше ни черта не знаю.
Воспоминания причинили боль, взбаламутили то, что тогда произошло. Кристофер мог понять, но он в отличие от отца не собирался дальше быть милым и приятным.
– Как зовут твоего сына? Как я могу с ним поговорить?
– Не трогай его!
– Только если он не тронет меня. Не думаю, что он захочет встречаться. Ты говорил, мой отец хотел покончить с Охотой. Я тоже. Охота похожа на затянувшуюся распрю, и если так продолжится, погибнет не один колдун и не один охотник. Возможно, твой сын тоже. Сколько ему сейчас? Двадцать пять? Тридцать? Все мы хотим, чтобы наши близкие жили долго.
Охотник – а скорее, уставший старик, – провел ладонями по лицу и покачал головой. Потом назвал имя, которое Кристоферу ничего не сказало, но это и не важно. Старик ушел, не прощаясь, сгорбленный, понурый. Его драмы Кристофер не особо разделял, куда больше ему была полезна информация.
До машины Кристофер шел не торопясь, вдыхая солоноватый воздух залива.
Когда он вернулся домой, то понял, насколько озяб после посиделок на пляже и нескольких часов сна. Так что первым делом Кристофер залез в душ, наслаждаясь тем, как горячие струи согревают его. Покрутил ручку, чтобы включить режим массажных, и с удовольствием подставил под них спину, ощущая, как струи бьют по лопаткам, как капли стекают по позвоночнику, по кончикам волос и груди.
Мари еще спала, и Кристофер включил негромкую музыку в колонке на кухне и принялся за приготовление завтрака, попутно просматривая биржевые сводки, утренние деловые газеты и первые сообщения от партнеров или клиентов.
А потом упало сообщение от частного детектива. Кристофер уселся за высокий кухонный стол, одна нога касалась теплого кафельного пола – спасибо системе подогрева, которая стоила безумных денег, но Кристофер мог себе позволить такую роскошь. Сообщение от детектива Кристофер читал внимательно, изредка попивая горячий чай, не обратил внимания, когда со звоном выстрелили румяные тосты, увлеченный насыщенной историей путешествий. Элеонора Доран посетила многие страны Европы, даже была в Австралии. Где-то ее следы терялись, но теперь ее геолокацией был Сиэтл. Предположительно какой-то хостел в неприветливом районе. Кристофер как раз размышлял, стоит ли туда ехать, когда в кухню вошла Мари.
Кристофер отвлекся от телефона и вопросительно поднял брови, пытаясь понять, в каком она настроении. Мари остановилась напротив, слегка смущенная и растерянная.
Вечером, когда Кристофер вернулся домой, то просто упал на диван, а сил хватило только чтобы сбросить куртку и расстегнуть пару пуговиц рубашки. Мари, которая готовила ужин, вышла из кухни и присела рядом. Ее теплые пальцы коснулись его лба, легонько прошлись по щеке.
– Еще одна смерть.
– Я слышала. Мне так жаль.
Кристофер уловил в ее голос сожаление не только о смерти подмастерья, но и более глубокое, о последних днях, о том, как в их мир ворвался хаос. О том, что она сама им становилась. Напомнила, что ведьмы вовсе не тихие скромницы, которые только и делают, что варят пряные зелья. В них своя, особая сила. Кристофера она и пугала, и восхищала. Возможно, тревоги в этом было больше. Кристофер откинулся на спинку дивана, почти полулежа, хотя глаза слипались, да и не помешало бы принять обезболивающее.
– Ты ведь хочешь вернуться к ведьмам.
– Что? Нет! Да с чего ты… нет.
– Тогда почему ты так рвешься к Шеанне? В сам Дом туманов и снов? Чего тебе не хватает?
Он видел, как Мари уже готова была отнекиваться, а потом все-таки задумалась. Сам Кристофер часто задавался вопросом, будет ли его жизнь проще или сложнее без колдовства? Определенно другая. И пусть сам Кристофер в отличие от тех же Фарли куда больше был связан с реальной жизнью, но все же он оставался сыном колдуна и ведьмы. Мари же походила на озеро, полное ведьмовских тайн. Возможно, она сама хотела нырнуть глубже.
– Часть меня хочет туда вернуться и понять, от чего я отказалась. Что было бы дальше. Но сейчас это, скорее, желание покончить с Охотой.
– Понимаю. Но я не хочу, чтобы с тобой приключилась беда.
Мари посмотрела на него удивленно, словно не ожидала такой откровенности. Даже с ней он чаще был более собранным, сдержанным. К тому же, далеко не всегда понимал собственные эмоции и показывать их тоже не всегда получалось. Кристофер тяжело вздохнул:
– Подвинься.
Мари скользнула в сторону, а он с удовольствием вытянул ноги и улегся на спину, положив голову на бедро Мари Бездумно провел ладонью по мягкой ткани платья, прикрыл глаза. Так и уснул.
Он не рассказал, с кем собирался встречаться утром. Не хотел волновать Мари, но теперь мог поделиться новостями. Кристофер придвинул чашку с кофе и кивнул на тосты. Мари уселась на краешек высокого стула и склонила голову на бок:
– С кем ты встречался?
– Охотником. Бывшим. А, не смотри так! Ты знала, что отец хотел прекратить Охоту? И знал, что она скоро начнется?
– Ну, видимо, что-то пошло не так.
– А что ты решила насчет Шеанны?
– Тот Дом… он словно заполняет тебя изнутри, пока ты там находишься. Незаметно, украдкой. А потом вся прочая реальность кажется размытой. Крепкие повязки на глазах, аромат экзотических трав, погружения в видения. Все оплетает тебя.
Откровенно говоря, Кристофер не понимал. Но внимательно слушал. Ему всегда казалось, что у ведьм немного иной подход, даже если они мастерят амулет на удачу. Как и возвращения куда-либо ему не были близки – раз Мари ушла из Дома, у нее была причина. Зачем идти туда снова? Кристофер знал, что сестре важно сейчас поговорить об этом.
– Мне так хотелось верить, что если я попаду туда, то легко все пойму, – Мари говорила тихо. – Смогу одолеть Шеанну! Видимо, мне в голову ударила магия третьей ведьмы. Мне хотелось… выплескивать агрессию. Даже сейчас это желание маячит где-то на фоне.
– И что ты теперь сама думаешь?
– На рынке есть девушки, которые обслуживают Дом. Поставка трав, мелкие поручения, передать кому-нибудь весточку. Я могу спросить у них.
– Ну, допустим. А что вы там с Эндрю затеяли?
– Он рассказал? Я бы тоже на его месте поделилась. Эндрю переживает насчет Сильвии. Думаю, ему нужны ответы.
– Или он действует импульсивно.
– О, неужели ты не одобряешь?
– Да нет же! Он такой, какой есть. Я только теперь не уверен, что все колдуны заодно. Я знаю, где живет один из охотников. Попрошу последить за домом пару ребят из службы безопасности. Никаких ритуалов.
– А когда соберется Круг колдунов?
– Сегодня ночью. Так что погоди пока лезть в Дом.
Мари кивнула. А потом поднялась и подошла ближе, заглядывая в его глаза. Кристофер притянул ее к себе и легонько поцеловал, а она неожиданно крепко обняла его.
Эндрю совершенно не выспался. Как сказала Моника, он скрипел зубами, толкался, хотя сам ничего не помнил, кроме тесной клетки и вязкой темноты, из которой не было выхода. Утром он даже отказался от кофе, чуть не разбил тарелку и стукнулся коленкой о стул.
Моника же утром скисла, не обращала внимания на то, что говорил Эндрю, двигалась медленно, а потом даже не особо настаивала, чтобы он остался. Эндрю посчитал лучшим оставить ее одну после его долгого рассказа, не уверенный, что она поверит. Всегда легко придумать какие-то незамысловатые, но более реалистичные объяснения.
Колдовать в таком состоянии точно не стоило.
Но Эндрю хотел как можно скорее понять, что сделала Сильвия и как от этого избавиться. Ему совсем не нравилась идея, что его воля в подчинении ведьмы. Конечно, можно было подождать до встречи с Генри Лоусоном, но Эндрю, как часто бывало, хотелось здесь и сейчас. Поэтому медлить не стал. Он снимал маленькую квартиру в далеко не самом престижном районе Сиэтла.
– Не то, что эти гигантские комнаты Кристофера, – себе под нос пробормотал Эндрю, пристраивая ботинки между наваленной в коридоре обуви.
Бросил ключи на низкую полочку и чертыхнулся, когда они соскользнули на пол. В комнате царил полный бардак: скомканная постель с небрежно накинутым покрывалом, по стенам развешаны полки с колдовским и обычным хламом, тут и там встречались кружки и исчирканные заметки о новых песнях. В спертом воздухе скопился запах остывшего кофе и каких-то давно засохших веточек. Кажется, их в последний раз принесла Мари.
На кухне Эндрю с тоской взглянул на одинокий кусочек сыра в холодильнике, поболтал остатками молока – на кофе хватит. Приоткрыв окно, закурил сигарету, пытаясь теперь уже без спешке разобраться со своими ощущениями.
Щит привычно пульсировал под кожей. Медленно-медленно, и Эндрю настолько к этому привык, что не обращал внимания. Ничего нового будто и не было, но он хотел проверить. Узнать, какие ритуалы на него возвели.
Все пошло не так с самого начала. От недосыпа и тревожности Эндрю никак не мог сосредоточиться, а от этого колдовство не выходило. Сбивалось, срывалось, и завершить заклинание не удавалось. Будто нечто мешало. Спустя час заныл затылок, стало зябко. Силы ушли в никуда.
Эндрю сдался и хмуро подумал, что в таком состоянии и щит ломать не стоит. Но все равно собрался в особняк Лоусонов. Только бы там не было Сильвии.
– А ты что тут делаешь?! – искренне воскликнул Эндрю, когда увидел, как из машины, припаркованной у парадного входа, вылезает Кристофер.
Куртку тот оставил в машине и теперь шагал навстречу в одном сером свитере, в вороте которого виднелись чернильные следы отводящей глаза татуировки. Эндрю даже удивился, что внезапно рад его приезду, хотя это выглядело неожиданно. Пожал плечами и произнес как само собой разумеющееся:
– Чтобы быть рядом.
– Ну и зачем? Я сам справлюсь.
Эндрю спустил со лба темные солнечные очки, пусть солнце едва проглядывало из-за туч, и сунул руки в карманы джинсов. Конечно, хотелось справиться с заклинанием самому, а не чувствовать пристальный внимательный взгляд между лопаток. Или Кристофер думает, что если снять щит, Эндрю сразу всех раскрошит?
Кристофер не посчитал нужным что-то говорить и молча направился ко входу. Матерясь себе под нос, Эндрю последовал за ним, но постепенно раздражение смазывалось. Может, дело не в заклинании, а в том, что вчера именно отпрыск семьи Лоусонов напала на Эндрю. Сразу стало совестливо.
Но пока они ждали в гостиной, Кристофер, видимо, придя к какому-то выводу, негромко произнес:
– Я помню, как ты умирал.
Эндрю обернулся, отвлекшись от изучения мрачной картины, на которой был изображен вампирский кровавый бал. Очень в духе самого этого дома.
– Да, поэтому отец…
– Нет, – прервал Кристофер. – Ты много бредил и не особо соображал, что происходит. А мы тогда с Мари гадали, переживешь ли ты еще одну ночь. Ты кровоточил. И не мог контролировать колдовство. Однажды ты отшвырнул отца, потому что он не выполнил какую-то простую просьбу. И запер заклинанием дверь. Ему потребовались все его навыки, чтобы открыть ее.
Эндрю ошеломленно смотрел на брата. Он ничего из этого не помнил. Кусок тех месяцев выпал из памяти, как бывает со смутными воспоминаниями о тяжелой болезни. Кристофер спокойно смотрел на него, но вряд ли он оставался так же спокоен внутри, рассказывая все это снова.
– Я был против щита. Не хотел, чтобы тебя что-то сковывало, чтобы сам щит использовал тебя. Ворвался в кабинет отца, наорал на него. Но правда в том, что Одетт подсказала единственный путь. То, что отводит мощь колдовства в сторону. Поэтому, Эндрю, я здесь. Снимай заклинание, если это правда то, чего ты хочешь. Но я буду рядом, если что-то пойдет не так.
Кристофер не отговаривал. Закончив, он плавно опустился в кресло и замер там, сложив ладони домиком. Колдун, чья сила может взвиться смертью и кровью на кончике кинжала, но тот, что останется рядом с умирающим братом. Эндрю осел на ближайший пуфик. Эндрю терялся, не зная, что сказать, понимая, как это может угнетать Кристофера.
– Я не помню.
– Да с чего бы? Колдовство управляло тобой, ты ему поддавался. Когда я заходил к тебе в комнату, я даже слышал его. Ну, мне так казалось. То, что мог я по сравнению с тобой, казалось смешным.
– Возможно, тогда избавляться от него – ошибка.
– Но решать только тебе.
Эндрю понял, что Кристофер примет его любое решение. Он рисковал! Еще как! А если все вернется, но уже не запереть щитом обратно? Что если он снова будет умирать?
Когда вошел Генри Лоусон, в гостиной только слышался плеск декоративного фонтанчика. В одной руке Лоусон держал трубку, в другой – стопку каких-то бумаг, выпирающих из папки. Прошаркав к столу, он шлепнул папку поверх разбросанных книг, взвилось облачко пыли. Глянув по очереди на каждого, он хмыкнул и грубовато уточнил:
– Ну? Ты все еще хочешь? Я набросал ритуал, посоветовался кое с кем, так что можно начать.
– Учтите, если что-то пойдет не так, я все-таки тоже колдун, пусть и не такой мощный, как мой брат.
– Дело не в мощи, а в навыках. Не сомневаюсь, Кристофер, не сомневаюсь. Только и ты не забывай, что и я не дряхлый старикашка. И в отличие от других в этом доме глупости совершать не собираюсь. Как и ввязываться в неприятности.
Эндрю нахмурился, не совсем поняв последнюю фразу, а вот брат явно расслабился. Мелькнула мысль, но Лоусон уже повернулся к нему и бросил коротко:
– Раздевайся. Только верх, у тебя все в руках сосредоточено. Можно закатать рукава, но лучше снять, чтобы ничего не мешало. И вот еще что…
Эндрю уже стянул с себя черный балахон и футболку, радуясь, что в доме достаточно тепло и он вряд ли замерзнет. Интонации в голосе наставника его насторожили, и он уже хотел поторопить, а что еще, когда тот сам продолжил:
– Ко многим ритуалам стоит подходить с ясной головой и целью. Знать, что ты хочешь получить в конце. Снять щит – это одно, но что будет с ним дальше? Это не конец ритуала. Ты должен знать, что в конце.
«Не умереть». Но это не совсем верный ответ. Эндрю мотнул головой, отгоняя прочие назойливые мысли. Не хотел, чтобы Кристофер видел, если что-то пойдет не так. Не хотел причинить еще кому-то вред. Не хотел, чтобы из-за него страдали другие. Не хотел…
Эндрю опустил взгляд на свои руки, покрытые яркими татуировками, скрывавшими символы щита. «Ты не мог контролировал колдовство.».
– Я хочу понять, – произнес он так тихо, что не был уверен, что его расслышали, поэтому повторил громче. – Я хочу понять это колдовство, узнать, как оно работает. Управлять им.
– Интересно. Знания среди нас всегда ценились больше всего. Учти, я начну, но ты сам продолжишь. Сейчас объясню, что надо делать. И да, это может быть неприятно.
– Я готов.
Кристофер наблюдал, как Эндрю устроился в удобной расслабленной позе в кресле, Генри Лоусон – рядом с ним на низком пуфике. Они некоторое время обсуждали сам ритуал, Кристофер прислушивался, чтобы знать, что и как может пойти не так.
А потом ощутил колдовство брата. Не как обычный ритуал других семей, нет. Казалось, вибрации отдались в его собственную кровь, напоминая, что Кристофер тоже отчасти с этим связан, ведь щит действовал и на него. Легкое натяжение, на которое он точно раньше не обращал внимания. С рук Эндрю в воздух поднимался сложный узор, похожий на голубоватые руны, начертанные в воздухе. Он сам охнул, а потом его губы зашевелились.
Кристофер подался вперед.
Эндрю резко вскинул голову и посмотрел прямо на брата.
Как и много лет назад, колдовство густо поднялось в комнате, будто плотный смог, в котором звучали отголоски всех созданных заклинаний. Кристоферу казалось, щит тыкался, как потерянный пес, стараясь найти хозяина. Пока Эндрю еще удерживал его на себе, а потом что-то сдвинулось и изменилось.
Во взгляде Эндрю появилась боль и… борьба. Кристофер резко ощутил, как брату тяжело, как ритуал выкручивает его изнутри, как запертое колдовство вырывается на свободу после долгих лет томления подобно птице.
Потом руки Эндрю шевельнулись и замелькали в воздухе. Резкие движения, росчерки, взмахи кистей.
Легче не становилось. В воздухе ощутимо пахло чем-то травянистым, а еще – кровью. Смертью, которые приносил щит в угоду безопасности того, кто на него завязан. На лбу Эндрю выступил пот, его глаза закатились, но руки продолжали двигаться.
– Он в порядке? – тихо спросил Кристофер.
– Не знаю, – ответил Генри. – Но держится. Если сейчас не справится, от этой комнаты может ничего не остаться.
– Я могу помочь?
– Не сейчас.
Движения прекратились, руки Эндрю замерли в воздухе. Незрячие белки все так же смотрели прямо на Кристофера, гипнотизируя. И где-то глубоко внутри раздался вопрос: «ты тоже ворон?»
Кристофер понятия не имел, что это значит, но ответил, что «да».
А потом Эндрю закричал. И вязь заклинания стала меняться, выстраиваться иначе, оплетая вновь его руки. Пальцы вцепились в ручки кресла, Эндрю изогнулся дугой, казалось, еще немного – и его кости прорвут кожу, а ребра прорастут наружу. Кожа покрылась мелкими капельками кровавого пота, воздуха не хватало.
– Ему надо помочь!
– Сядь! – рявкнул ГенриЛоусон, вырастая горой перед взметнувшимся Кристофером. – Это бесполезно. Он подстраивает щит под себя. Перемалывает. Это сложно.
Кристофер в нетерпении подошел к креслу и положил ладонь на лоб брата. Он не стал лезть в то, что не понимал, но готов был держать брата столько, сколько нужно.
Спустя пару часов Эндрю спал в машине Кристофера, укрытый одним из цветастых пледов. Кристофер курил рядом и смотрел на поместье Лоусонов. Старик стоял рядом, задумчивый и тихий. Вот он, момент для неудобных вопросов.
– Ты ведь знаешь про Сильвию, – начал Кристофер.
– Кое-что.
– Но не скажешь, что она затевает и причастна ли вся семья.
– Мой сын не очень хорошо разбирался в воспитании детей. Я не буду говорить, что Сильвия права, но и подставлять ее не собираюсь. В любом случае, здесь ее нет.
– Так и думал. Но на чьей стороне ее семья?
Генри долго молчал, Кристофер уже почти сдался, что ответа не будет. И давить сейчас не собирался – не на наставника собственного брата, который помог Эндрю.
– Колдуны всегда держались вместе, Кристофер. А предателей не терпели. Лоусоны верны семьям и Кругу. И это мы готовы подтвердить.
– Тогда пора его собрать.
– И вот что. Передай Эндрю, что он справился только с щитом. Другие заклинания остались не тронутыми.
– Другие?..
– Пусть он расскажет. До встречи в Кругу.
Кристофер озадаченно смотрел в сутулую спину старика, гадая, что тот имел в виду.