Анатолий Алексеевич Гусев
Избранное
Иоанн-воин
В маленьком курортном городке местная жительница Алёна, восемнадцати лет от роду, торопилась по своим делам.
Цыганки с детьми толпились на травке с краю от тротуара, Алёна прошла мимо, не обратив на них внимание. Но цыганки на неё внимания обратили.
– Девушка, угости сигареткой, – окликнула её одна из цыганок.
– Я не курю, – на ходу весело ответила Алёна.
– Повремени, девушка, что-то мне в тебе не нравится.
Алёна остановилась, оглядела цыганку с ног до головы. Цыганке, наверное, лет сорок, если не больше, глубокая старуха в глазах Алёны.
– Скорее всего – молодость, – улыбнулась девушка.
– Что молодость, молодость скоро пройдёт, – философски заметила цыганка.
– Это ещё не скоро.
– Как не скоро? Через двадцать два года будет тебе сорок, как и мне сейчас, пролетят года и не заметишь.
– Откуда вы знаете мой возраст? – удивилась девушка.
– Я много что про тебя знаю.
– И имя моё знаете?
– И имя.
– И какое?
– А ты не помнишь?
– Помню – Елена.
– Вот видишь, Алёна, знаю я твоё имя.
– Ой, и правда.
– Давай ручку, я тебе погадаю.
Цыганка взяла левую руку девушки, долго глядела, что-то бормотала себе под нос, потом взяла правую руку и выдала:
– Беда тебя ждёт скоро.
– Какая беда?
– Большая. Надо ручку позолотить. Деньги есть?
– Есть.
– Давай.
Алёна открыла сумочку достала три тысячи.
– Это всё? – строго спросила цыганка.
– Нет, ещё две по сотни и одна пятьдесят.
– Давай все, – скомандовала цыганка.
Она свернула деньги в трубочку, долго над ними что-то шептала, потом в руки цыганки перекочевали колечко и серьги девушки. Цыганка завернула всё это в бумажку, пошептала над ней, попросила открыть сумочку и положила туда бумажный свёрток и самолично закрыла сумочку.
– Там все твои вещи, – глядя в глаза девушки сказала цыганка, – беда тебя минует, если донесёшь до дома и не дотронешься до свёртка. Поняла?
Девушка кивнула.
– Минует беда, всё у тебя будет хорошо, счастливая ты будешь. Ступай, Алёна.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Алёна цыганку.
Алёна шла по улице и ей жуть как хотелось посмотреть, что там в этом свёртке. Она села на ближайшую лавочку, открыла сумочку и стала разворачивать свёрток, там ничего, кроме бумаги не оказалось. Девушке стало очень обидно и жалко себя. Из глаз её потекли слёзы. Ну, ладно деньги и серёжки, жалко колечко, которое отец подарил ей на пятнадцатилетие, она его так любила. И что теперь она ему скажет? Алёна вспомнила, что её мама, когда что-нибудь теряла дома, обращалась к Иоанну-воину. Крестилась и произносила: «Иоанн-воин, помоги найти то-то и то-то». Но одно дело искать куда-то задевавшийся паспорт или заколку для волос, другое дело вернуть вещи, отобранные мошенницей. И Алёна решила обратиться к профессионалам, то есть в церковь.
Церковь оказалась почти пустой и на счастье Алёны она сразу увидела пожилого дедушку в рясе с очень добрым лицом, священника. Алёна сразу прониклась к нему симпатией и эмоционально в красках объяснила случившуюся с ней неприятность и поинтересовалась где в церкви можно найти икону Иоанна-воина.
– Нигде, – ответил священник, – Иоанн-воин помогает в основном солдатам на войне или попавшим в плен, а поиск потерянных или украденных вещей – это вторично. Войны сейчас нет, поэтому на стене храма его иконы и нет, но я сейчас принесу его образ, а ты, деточка, присядь пока на лавку возле стола.
Священник принёс и поставил перед девушкой икону, где был изображён молодой мужчина с бородой, в одной руке он держал крест, в другой копьё. А ещё священник положил перед Алёной раскрытую книгу.
– Вот тропарь, кондак и молитва Иоанну-воину. Вот здесь, в молитве «Услыши мя прибегающего к тебе…» Как твоё имя, деточка?
– Алёна.
– «…прибегающей к тебе рабе божьей Елене, подаждь в скорби моей скорую помощь и заступление в нахождении выманенных обманом у меня вещей…» Ну и дальше. Три раза тропарь, кондак и молитву. Можешь ещё своими словами рассказать святому, что у тебя произошло и попросить помощи.
– А он разве не знает?
– Если бы знал, зачем тогда молиться? И Господь не всеведущ, иначе он бы знал все греховные мысли и не вездесущ, иначе он был бы и в грехе, а это не так. Молись, чадо, Иоанн-воин поможет, но на будущее – нельзя быть такой доверчивой. Бог то он Бог, да сам не будь плох. Молись, не буду тебе мешать. И в храм надо наведываться не тогда, когда у тебя что-то случилось плохое, деточка, а раз в неделю или, хотя бы, раз в месяц.
– Я постараюсь, – пообещала девушка.
Алёна, как старательная ученица выполнила все наставления священника, а когда вышла на улицу, подумала: «И что теперь? Как Иоанн-воин будет мне помогать? Мама молилась и продолжала искать потерянную вещь. Бог-то он Бог, да сам не будь плох». И Алёна решила опять обратиться к профессионалам, то есть в полицию.
В полиции начальник отдела по уголовному розыску сразу огорчил Алёну:
– Гражданочка, но вы же сами отдали вещи цыганке, добровольно. Как мы докажем обратное? Кто это видел? Свидетелей нет.
– И что же мне делать?
Начальник отдела пожал плечами.
– Если я напишу заявление, вы его примете?
– Обязаны принять, – вздохнул начальник.
– Тогда я напишу.
– Пишите.
Алёна написала заявление и отдала его начальнику, тот прочитал, опять вздохнул и сказал:
– Ну и что с ним делать?
– Не знаю, – ответила Алёна, – полиция же вы.
– Мы, – согласился с ней начальник и посмотрел на парня, сидящего за дальним столом у двери. – Слушай, стажёр, будущий следователь, попробуй-ка на вкус горький хлеб оперативного работника. Займись этим делом, а вдруг получится. А если нет, то одним глухарём больше, одним меньше. Елена Константиновна, вот Иван Андреевич Крылов…
– Перов, – поправил начальника стажёр.
– Да, Перов, до Крылова он ещё не дотягивает. Молодой, но подающий надежды, идите к нему, Елена Константиновна.
Алёна пересела за стол к стажёру, они долго беседовали, выясняя подробно все обстоятельства мошенничества. Когда девушка ушла, Иван застучал по клавиатуре компьютера.
– Ага, – воскликнул скоро стажёр, – какие молодцы, прямо под видеокамерой стоят.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался начальник, – покажи. Камеры недавно повесили, мошенники ещё не в курсе. Да тут ничего не видно.
– Почему? Вот серёжки снимает – видно.
– Что снимает – видно, как отдаёт не видно.
– Зато лицо цыганки можно напечатать крупным планом.
– Печатай, – разрешил начальник.
– Где у нас цыгане обитают?
– В старых бараках, которые никак не снесут. Цыгане их и оккупировали, незаконно, конечно.
– Ладно, завтра я туда наведаюсь, – сказал Иван.
Утром Иван Андреевич Перов у старых бараков, предназначенных под снос на скамейке заметил мужчину средних лет с чёрной курчавой бородой и чёрной шляпе. Перед бараками играли цыганские дети.
– Скажите, – обратился к мужчине Иван, – а в этом таборе старшина имеется?
– Имеется.
– А как его найти?
– Ты его уже нашёл, парень. Чего надо?
Иван сверкнул корочкой так быстро, чтобы цыган не прочитал, что он всего на всего стажёр.
– Уголовный розыск, – по возможности солидно сообщил Иван.
– Скажи пожалуйста, – усмехнулся цыган.
– Да, – Иван достал из папки лист с фотографией цыганки. – Ваша?
– Нет.
– Так сразу? А подумать?
– И думать нечего.
Иван сел на скамейку рядом с цыганом.
– Она у одной девушки выманила обманом деньги, колечко и серёжки. Вот список.
Цыган взглянул на список и пожал плечами и сказал равнодушно:
– Бывает. Нельзя быть такой вороной. В городе живёшь, клювом не щёлкай.
– Ваша цыганка ей беду нагадала, и сама её и организовала.
– И чего?
– Рейд у нас плановый намечается, профилактический, – безразличным тоном сообщил Иван. – Вот мы с ваших бараков и начнём. Нам всё равно, где рейд устраивать. Вы же их незаконно заняли. У моего сослуживца в столе я заметил два пакетика с амфетамином. Я думаю, что он их где-нибудь здесь найдёт.
– Грубо работаете.
– Согласен, вы работаете тоньше, но каждому своё. Зато мы ликвидируем этот рассадник преступности.
– Какой рассадник, начальник? Дети вон бегают.
– А детей в интернат, там будут бегать. А вы получите бесплатную, но вполне законную крышу над головой и халявный хавчик три раза в день.
– Халявный хавчик… Слова-то какие знаешь, а ещё полицейский – проворчал цыган. – Давай свой список.
Цыган подозвал мальчишку, сказал ему что-то на своём языке и дал список пропавших вещей Алёны. Цыганёнок убежал и вскоре вернулся со свёртком. В свёртке деньги, колечко и серёжки.
– На дороге нашла, – пояснил цыган.
– Я даже знаю на какой, – ответил Иван. – Вот, – он достал опять из папки снимок, – пусть ваша Аза, Роза или как там её, эту фотку в рамку вставит и на стенку повесит. Счастливая дорога: вон на ней что находят.
Алёна была неописуемо счастлива, когда ей вернули её вещи.
– Спасибо, – с искренней благодарностью произнесла она.
– Что «спасибо»? – произнёс Иван. – Я ещё с вами должен провести профилактическую беседу. Сегодня в шесть на набережной.
– В семь, – поправил Ивана начальник.
– Да, в семь, – поправился Иван.
– А просто пригласить на свидание…
– Гражданочка, – начальник отдела постучал ручкой по столу, – давайте без самодеятельности. Я ему зачёт не поставлю, если вы не придёте. Профилактика преступности – основа в нашем деле.
– Я приду, – пообещала Алёна, – до свидания.
– Повремените, Елена Константиновна, – сказал начальник, – заявление своё заберите. Можете его не уносить домой, а порвать прямо здесь. Вот корзина для бумаг.
Когда за Алёной закрылась дверь, начальник отдела сказал:
– Молодец, Иван Андреевич, грамотно сработал. А чтобы она заявление своё забрала ты забыл сказать. А это главное. Нет заявы и дела нет, и птичка-глухарь от нас упорхнула.
26.07.2022 г.
Подвал
Мужчина неопрятного вида стоял у магазина в состоянии привычного лёгкого опьянения и тумана в голове, выпрашивал на водку.
– Дядя, – раздался сбоку и сзади детский голосок, – дядя.
Мужчина оглянулся, перед ним стояла девочка лет пяти-шести в розовой курточке и розовой шапочке.
– Дядя, это тебе, – сказала девочка и протянула пакет сливок, дорогих, он, когда-то любил их в кофе добавлять.
Он взял, а девочка побежала к женщине, стоявшей невдалеке от входа в магазин, они взялись за руки и скрылись в чёрной мгле ноябрьского вечера. Что-то знакомое показалось ему в облике женщины, мысль мелькнула и никак не хотела гаснуть в тумане головного мозга.
– Влад? Ты? – его окликнули.
Перед Владом стоял мужчина в дорогом пальто нараспашку, на шее дорогой белый шарф, без головного убора.
– Я. А ты кто?
– Я – Серёга Пархомов.
– А, Серёга, не узнал.
– Влад, как ты так докатился? Ты же был классный менеджер, ты же французам смог бы продать их Эйфелевую башню.
– Смог бы, – согласился Влад, – всё в прошлом. Эх, Серёга, дорога вниз имеет мало остановок. Я вот не пойму, та баба, что через девочку вот это дала, – он посмотрел на пачку сливок, что всё ещё держал в руке, – это моя дочь что ли? А девочка, моя внучка что ли?
– Не знаю. Ты бомж?
– Не-е, квартира есть, однокомнатная.
– Слушай, Влад, знаешь офисный центр, там, на проспекте через дорогу? Там на пятом этаже моя фирма «Орион плюс», а за центром мои склады. Мне грузчики всегда нужны. Бросишь пить, приходи, год проработаешь, голова прояснится, возьму в офис менеджером. Мастерство не пропьёшь.
– Ну, я… это…
– Подумай, Влад. На тебе пятихатку, купи себе нормальной водки или коньяку.
– О-о-о, спасибо, Серый, другую и не пьём.
– Да я понял. Ну, давай, вон твои «синяки» тебе, наверное, машут.
Влада действительно ждали трое собутыльников.
– Смотри, Владик, урвали две бутылки по дешёвке. Владикавказ, Северная Осетия, – похвастались они.
В подвале запах ещё тот, неприятный – не то слово, но они привыкли. Под тусклой лампочкой стоял стол и штук шесть разнообразных стульев и табуреток.
Стол застлали газетами, поставили две бутылки водки, буханку хлеба и штук пять луковиц. Открытая пачка крупной каменной соли стояла на столе уже какую неделю. К нехитрому натюрморту добавили пластиковые стаканы.
Собутыльники нарезали хлеб, очистили и разрезали на четыре части луковицы, разлили водку по стаканам. На резкий водочный запах внимание не обратили. А что обращать? Водка она и в Африке водка, что её нюхать, её пить надо.
Влад закусил луком с солью и решил ещё запить сливками.
– А с товарищами поделиться?
– Да что тут делить? – отмахнулся Влад.
Желудок болезненно сжался и к удивлению Влада, подступила к горлу тошнота. Влад искренне думал, что рвотный рефлекс у него давно пропал. Пропал, но не совсем. Влад рванул к выходу.
– Вот, что значит с товарищами не делиться, – нёсся ему вслед весёлый гогот собутыльников.
На улице его вывернуло, выворачивать, собственно было не чего, желудок успокоился. Влад влил туда остатки сливок и его опять согнуло от резкой боли. Потихоньку стало отпускать, Влад направился к торцу дома, где был выведен на улицу кран. Влад открыл его, прополоскал рот водой, умылся, вытерся рукавом и направился в подвал. Там его встретили насмешками:
– Что, улицу пугал своим рыком? Долго ходил, Владик, водка кончилась. Всё, нету. Ха-ха. Ты что обиделся что ли? Свет включи, клоун. Оставили мы тебе немного. Свет включи, урод!
Влад удивился: лампочка горела. Его товарищей стала бить крупная дрожь, губы посинели и появилась сильная боль в правом боку.
– Что такое? Что это? – вопили они.
Влад не знал, что это, но понял, что с его друзьями что-то неладное и он опять бросился на улицу.
– Скорую вызовите, – обращался он к прохожим на улице, – там людям плохо. Людям там плохо. Скорую! Срочно!
Но прохожие шарахались от странного плохо пахнущего бомжа. С отчаянья Влад ударил по колесу припаркованного автомобиля. Взвыла сирена. Владелец автомобиля высунулся в окно.
– Мужик, доиграешься, сейчас полицию вызову.
– Вызывай, только быстрее, – прокричал Влад и ещё раз ударил по колесу, – а не вызовешь, я тебе лобовое стекло разобью.
Полиция приехала быстро. Влад понял, что сейчас его будут бить, он дождался, когда полицейские вылезут из машины и заметят его, тогда он развернулся и бросился в подвал. На середине лестницы Влад повернулся и сказал подбегавшим полицейским:
– Тут людям плохо.
Полицейские остановились, один из них присвистнул и сказал:
– Боюсь, что уже нет.
Бомжи лежали на полу, держась за правый бок, неподвижные лица страшно оскалены.
– Готовы, – полицейский подошёл к столу, принюхался и добавил, – древесный спирт. Всё понятно. Ты бы, приятель, – обратился он к Владу, – не хулиганил бы, а сбегал бы за водкой и влил бы им в глотки. От метилового спирта одно противоядие – этиловый спирт.
– Откуда же я знал.
– Ты пил с ними? – спросил другой полицейский, старший по званию.
– Да, четверть стакана. Я запил сливками, меня замутило, и я вышел на улицу. Меня вырвало.
– Кто же водку запивает молочными продуктами? Но это тебя и спасло. Кто покупал водку?
– Не знаю, не я.
Полицейские написали протокол, сняли с Влада показания и отпустили. Он не помнил, как добрёл до дома, в квартире, не раздеваясь упал на кровать и заснул мёртвым сном.
Утром Влад проснулся с ломотой и слабостью во всём теле, как будто его всю ночь били. Ему мерещились скорченные тела товарищей в подвале при тусклом свете лампочки. Подумалось: выпить пол литра и забыться. Но от одной только мысли о водке его передёрнуло и во рту стало нехорошо.
Влад пошёл на кухню, выпил две кружки воды из-под крана, закурил. Стресс от вчерашнего был очень сильным, если бы не сливки, лежал бы и он на грязном полу в подвале. Нет пить больше не будет, даже если когда-нибудь и сможет. А что будет? Осталось идти к Серёге Пахомову устраиваться грузчиком. Но это завтра, а сегодня от сходит в магазин, купит лапшу быстрого приготовления, потом постирает шмотки и просто отлежится.
В офис «Орион плюс» Влад явился свежевыбритый и в чистой, но в очень помятой одежде. Утюг, как оказалось, пропили ещё два года назад.
– Всё, Серый, после того случая в подвале, как раз после нашей с тобой встречи, я пить больше не буду.
– А что случилось? А! Три бомжа отравились.
– Я мог бы быть четвёртым.
– Вон оно как. Расскажешь попозже. А сейчас…
Сергей вызвал секретаршу.
– Елена Викторовна, вот Владислав Львович Семёнов наш новый грузчик, я надеюсь, что пока грузчик, а потом будет менеджером. Вот вам двадцать тысяч, оденьте его вплоть до носков и трусов. Без него справитесь?
– Справлюсь, Сергей Леонидович.
– Хорошо, оставшиеся деньги отдадите ему, себе можете купить кофточку.
– Спасибо, Сергей Леонидович.
– Не за что. Действуйте. Да, утюг ему купите, какой подешевле.
Секретарша ушла.
– Влад, у меня не благотворительная организация, двадцать тысяч отдашь.
– Само собой. Только вот насчёт менеджера у меня некоторые сомнения.
– Физические нагрузки на свежем воздухе, я думаю, очистят твои мозги. Мастерство не пропивается.
– Ты думаешь? Мне уже полтинник.
– А кому сейчас легко? Рассказывай, как ты до такой жизни докатился.
Влад вздохнул.
– Дорога вниз имеет мало остановок. И после института мы хорошо устроились. Ты вон где оказался, а я в подвале. А как хорошо всё начиналось! Женился, если ты помнишь, дочка родилась.
– Помню. Я вроде как был свидетелем на твоей свадьбе и крёстным отцом твоей дочери.
– Да? А я как-то забыл. Так вот, как в другую фирму перешёл: деньги рекой полились. Загулял. Рестораны, женщины. Жене говорил, что в командировку уезжаю, а сам с любовницей на Канары. Квартирку купил однокомнатную на первом этаже, где сейчас обитаю, чтобы баб водить. Конечно, жене это не понравилось, развелись. А дальше пошло всё как-то незаметно. Какие-то жалкие десять лет, и я в подвале. Сначала уволили с работы за постоянные прогулы и появление в нетрезвом виде. Какой бы я хороший работник не был, а какому руководству это понравится? Денег стало меньше и женщины из элитных красоток превратились в замухрышек, а потом и такие стали неинтересны – выпивка заменила всё. А вонючий подвал стал всем. Ещё бы чуть-чуть и умер бы там в этом подвале. Водку палёную бухарики мои по дешёвке приобрели. Помнишь, девочка какая-то сливки мне дала?
– Сливки помню.
– Вот эти сливки мне жизнь и спасли. Что за гады в этой Северной Осетии, не отличают этиловый спирт от метилового? Сделали водку, людей же травят.
– С чего ты взял, что водка из Осетии?
– На этикетке написано было.
– Этикетку я тебе любую напечатаю, а водка твоя, может быть, на Кавказе никогда и не была. У твоих «синяков» квартиры были?
– Один так и жил в подвале, а у двоих были квартиры, как и у меня?
– Они освободились?
– Квартиры? Освободились.
– Значит, что кто-то их приобретёт. Даже если бы вы не подохли, а только ослепли, то уехали бы в «Дом инвалидов» или как он там теперь называется? И всё равно бы квартиры освободились. Вот и думай: при чём здесь Северная Осетия? Не думаю, что метиловый спирт настолько дешевле этилового, что имеет смысл их смешивать для удешевления продукта, а, тем более, продавать только метиловый. Каждый производитель, подпольный или нет, не важно, всегда стремиться чтобы его товар брали как можно больше и как можно дольше. Зачем ему травить своих покупателей? Вот и получается, что цель одна: завладеть квартирами в этом районе подешевле. Но об этом лучше не распространяться, во избежание, как раньше говорили.
Зашла секретарша с большим пакетом.
– Всё, Влад, иди домой, приводи себя в порядок. Я вижу ты это пытался сделать, но не очень удачно. Завтра напишешь заявление, оформишься и приступишь к работе.
Влад отдыхал между разгрузкой-погрузкой фур, играл в телефоне, отношения с бригадой у него как-то не сложились, поэтому и отдыхал он в стороне.
– Папанька, – вдруг услышал Влад и вздрогнул, дочь так называла его десять лет назад.
Перед ним стояла молодая женщина.
– Дочка, – обрадовался Влад, – какая ты взрослая стала.
– Когда мы виделись последний раз мне было пятнадцать лет, а теперь двадцать пять. Я не только выросла, но ещё и замуж вышла и двоих детей родила. Внучку свою ты видел.
– Так это она была? Это ты меня спасла?
– Так получилось. Я просто хотела тебя обрадовать. Я помню – ты любил эти сливки.
– Спасибо, дочка.
– Не за что. В знак благодарности: сходи с внучкой в зоопарк. Завтра суббота. А то она канючит, что год кончается, а она в зоопарке не была. Сходишь? Правда, не знаю, что там зимой можно увидеть.
– Конечно схожу. Там зимние вольеры есть.
– Денег дать?
– Зачем? У меня свои есть и девать их некуда. Я же не пью и тратить мне их не на что.
Влад почему-то разволновался.
– Тогда до завтра. Помнишь, где мы живём?
– Обижаешь. А мама против не будет?
– Почему она будет против?
Влад неопределённо пожал плечами.
– Не знаешь: у неё кто-нибудь есть? – голос предательски дрогнул.
– Есть. Мы. А обо всём остальном, ты у неё сам спроси. Ну, до завтра, папа.
Она развернулась и пошла, а он смотрел ей вслед и думал, что у него всё будет всё хорошо, всё наладится, жалко только те года, которые он просто по-глупому пропил и прогулял.
31.07.2022 г.
