Уильям Дж. Кнаус
Как преодолеть навязчивые мысли с помощью терапии принятия и ответственности: чистое обсессивно-компульсивное расстройство. Навязчивые, нежелательные или беспокоящие мысли: набор инструментов для быстрого избавления
Во всех этих разговорах о двух объектах важно подчеркнуть, что мы говорим не о двух «Я» или даже не о двух частях вас самих. Ваша сущность – это вы, который был рядом всю жизнь, наблюдая, слушая, переживая; то есть вы – это длинная связь ваших переживаний. С другой стороны, мысли – это лишь одна часть пережитого опыта. Это содержимое. Вы испытываете то, что видите, слышите, пробуете на вкус и обоняете вокруг. Вы чувствуете эмоции и проживаете мысли. Две сущности во всех этих случаях – это вы (ваша личность) и ваш опыт. Вы – наблюдатель, а опыт – объект наблюдения. Самые фундаментальные отношения – это отношения между вами и вашим опытом. Проблема с навязчивыми мыслями заключается в том, что этим отношениям свойственна борьба за контроль.
Глава 2. Навязчивость и страдания
По мере возрастания страхов усиливается и когнитивное слияние, увеличивая шансы на то, что мы будем реагировать на беспокойные мысли большей тревогой или избеганием. В предыдущей главе мы рассмотрели причины. Повышенная навязчивость наших мыслей дает эволюционное преимущество в опасных ситуациях. Реакция на такие идеи помогает более эффективно справляться с прямой опасностью или даже предвидеть потенциальные угрозы и избегать их, поэтому определенная степень назойливости может работать в нашу пользу. Однако чаще всего поддаться тревожным мыслям скорее чревато проблемами, чем полезно. В этой главе мы рассмотрим роль, которую когнитивное слияние играет при ОКР в целом и в некоторых наиболее распространенных паттернах «чистого О». В первую очередь может быть полезно изучить, как слияние или навязчивые мысли способствуют иным, более простым проблемам, связанным с тревогой.
Когнитивное слияние и страх
Каждую из проблем, которые мы обсудим в этой главе, можно разбить на три компонента: (1) тревога, (2) избегание или контроль и (3) мысли. Мы детально изучили тему тревожности. Стратегии избегания или контроля могут включать в себя такие аспекты, как промедление, переутомление или злоупотребление психоактивными веществами. При ОКР они часто включают в себя компульсивное поведение: проверку, выполнение ритуалов и поиск уверенности. Здесь нас больше всего интересует третий компонент – мысли. Во всех проблемах, которые мы обсудим далее, навязчивое слияние мыслей играет ключевую роль. Каждый из этих трех компонентов питает два других и находится под их влиянием. Например, в то время как более высокий уровень когнитивного слияния (то есть мыслительный компонент) приводит к большему беспокойству, повышенная тревожность приводит к тому, что наши мысли начинают путаться. Учитывая, что беспокойное состояние приводит к большему избеганию, то чем больше мы пытаемся избежать чего-либо, тем сильнее этого боимся. И хотя интенсивное когнитивное слияние нередко означает еще более частые уклонения, попытки избежать конкретных мыслей определенно повышают степень их навязчивости. Чтобы понять, как это работает, начнем с изучения роли когнитивного слияния в таких проблемах, как фобии, социальная тревожность и беспокойство.
Фобии
Возможно, самый простой и понятный проблематичный страх – это фобия. Это чрезмерный необоснованный страх перед конкретными вещами или ситуациями. Общие фобии включают боязнь определенных животных, таких как пауки или змеи, страх полета и высоты. Важно отметить, что люди, страдающие фобиями, испытывают страх, даже если они на самом деле не находятся рядом с настоящими пауками или змеями, не летают или не забираются на высоту. Когда вы говорите с кем-то об их фобиях, становится ясно, что страх в значительной степени является реакцией на специфические мысли о вещах или ситуациях, которых они боятся. Часто эти идеи принимают форму нарратива, или истории, поддерживающей фобию. У многих людей с фобиями нарратив сводится к фразам типа «Я боюсь _____». Возможно, они узнали эту историю в раннем возрасте. Рассмотрим ситуацию, когда мать замечает, что ее двухлетний сын испытывает нерешительность и/или страх при контакте с собаками. Встретив на улице кого-то с собакой, она могла взять ребенка на руки и сказать: «Тимми боится собак». Благодаря когнитивному слиянию это утверждение может стать своего рода словесным правилом, которое Тимми усвоит и будет соблюдать. В других случаях повествование может быть более подробным, зачастую неточным или искаженным рассказом об объекте или ситуации, вызывающей страх. Такие установки, как «собаки часто кусают людей» или «самолеты часто разбиваются», становятся прилипчивыми и продолжают вызывать беспокойство, даже будучи ложными. Навязчивость подобных мыслей позволяет человеку, страдающему фобией, испытывать страх в отсутствие фактического объекта или ситуации, к которой они относятся. Это заставляет избегать подобных вещей, и люди не получают опыт, который может бросить вызов или изменить описанное мышление либо установки, тем самым поддерживая фобию.
Хороший пример – боязнь летать. За последние три десятилетия я лечил множество пациентов со «страхом полета». Несколько простых вопросов обычно выявляют, что почти в каждом случае человек, ищущий помощи, на самом деле не боится летать. Почти всегда на самом деле они боятся крушения. И все же я не встречал пациента, который пережил бы даже незначительную авиакатастрофу. В каждом случае их опыт столкновения с авариями ограничивался только мыслями о них. В наши дни у всех могут возникать мысли о крушении самолета, а во время полетов с сильной турбулентностью многие с этим сталкиваются. Для большинства это неприятные переживания об исходе, который мы считаем крайне неблагоприятным, но маловероятным. Из-за когнитивного слияния человек с фобией реагирует на идею о крушении почти так же, как если бы это случилось по-настоящему. Во-первых, поскольку тревожная часть мозга не делает четкого различия между мыслью об аварии и реальной ситуацией, у таких людей более высокий уровень реакции «бей или беги». Во-вторых, они часто уходят от этих мыслей, избегая самолетов. Несмотря на то что авария во время полета маловероятна, мысли о падении посещают очень часто. По этой причине программа лечения фобии полетов часто включает в себя проведение сеансов и практик с подробными мыслями о крушении. Позже пациенты могут даже практиковать те же самые идеи, сидя в самолете. Возможность летать означает быть готовым к мыслям о вероятном крушении. Но это не имеет ничего общего с готовностью разбиться.
Нечто подобное происходит с человеком с арахнофобией (боязнью пауков). Опять же, наличие паука необязательно. Находясь в окружающей среде, где, по их мнению, может присутствовать паук, люди реагируют на мысль о нем с повышенной тревогой и повышенной бдительностью. Усиленное сенсорное восприятие может заставить их по-настоящему «почувствовать» паука, ползающего по коже, что приведет к еще большему беспокойству, а иногда даже к панике. Как и в случае с полетом и представлениями о крушении, в определенных условиях, например на чердаке или в подвале, могут возникнуть мысли о пауках. Проблема начинается тогда, когда мы начинаем воспринимать эти мысли как единое целое с опытом контакта с настоящими пауками. Когда тревожность возрастает при одной мысли об этом животном, мы с большей вероятностью будем избегать чердаков или подвалов. Это поможет усилить установку «в этих местах полно пауков», которую невозможно опровергнуть ввиду нашего избегания.
Мысли о негативных последствиях – неизбежная и даже важная часть ситуаций, в которых осторожность повышает безопасность. Допустим, вы посещаете квартиру на двадцатом этаже. Выходя на балкон подышать свежим воздухом, важно помнить, что вы находитесь на большом расстоянии от земли. Благодаря этому осознанию, имея возможность подойти к перилам и даже перегнуться через них, вероятнее всего, вы не станете запрыгивать и сидеть на них. При должном внимании вы даже могли бы заметить приходящие в голову мысли или образы, связанные с падением либо прыжком. Таким способом мозг пытается сказать: «Не падай» или «Не прыгай». Несмотря на дискомфорт, это, без сомнения, полезные мысли. Однако у человека с акрофобией (боязнью высоты) навязчивые мысли могут привести к ощущению реального падения. Иногда идеи ошибочно принимают за «импульс» к прыжку. Страх в обоих случаях связан не столько с высоким местом, сколько с переживаниями, которые он вызывает.
Фобические установки в «чистом О»
Когда страхи концентрируются в мыслительной части опыта, их можно квалифицировать как навязчивые идеи. Помните историю про «сопливую куртку» Энтони из вступительной части книги? Никто не сказал бы, что у него «курткофобия». Можно ли сказать, что у него боязнь соплей? Необязательно. Возможно, боязнь чихающих стариков? При внимательном рассмотрении ситуации мы обнаружим, что, хоть Энтони и не хочет носить куртку, он признает отсутствие соплей на ней. Проблема не в них, а в самой идее загрязнения. Беспокойство Энтони – это реакция на рассказ о пожилом человеке, его соплях и куртке. В то время как когнитивное слияние играет роль во всех проблемных страхах, в случае с «чистым О» это является чуть ли не главной составляющей. Тревога – это явная реакция на мысль. Избегание или ритуалы непосредственно направлены на избавление от мысли. Именно поэтому Энтони не удосужился почистить куртку. Он знает, что эта история по-прежнему будет ассоциироваться с курткой, но хочет этого избежать. Он боится собственных навязчивых мыслей. По этой причине «чистое O» становится ОКР, а не фобией.
