Олег Волков
Крысиными тропами. Том I. Синяя канарейка
Глава 19. В холод и слякоть
Насколько Виант помнил из научно-популярных передач по телеку, крыса как вид обитает в тропиках. Северные леса никогда не были для неё родным домом. Наверно именно по этой причине Вианту буквально с первых шагов показалось, будто на улице лютый мороз, который в считанные минуты продрал его до костей. Лапы на холодном асфальте быстро замёрзли. Одна радость, Виант перевёл дух, холодный ночной воздух гонит его вперёд и только вперёд похлеще самого строгого учителя физкультуры.
Виант торопливо бежит по асфальтированной дорожке вдоль кромки городского парка, что вплотную примыкает к средней школе и детскому садику. По краю того самого парка, который плавно переходит в дикий лес с лисами и совами, а так же упирается в озеро с заболоченными берегами.
Весна только-только вступает в свои права. Ветки аккуратно подстриженных кустов словно заграждения их колючей проволоки. Под ними, на мёрзлой земле, лежит грязный снег. По дороге то и дело попадаются пустые пакеты, коробки, бутылки. Виант пробежался прямо по очередному пустому пакету из-под чипсов. Генеральной уборки после зимы ещё не было.
Таяна, местная звезда, давно скрылась за горизонтом. Во всю длину Крайней улицы зажглись фонари. Как хорошо, что городской парк пуст и тих, ни собак, ни кошек. Торопливый бег – единственный способ согреться. Для полного счастья было бы здорово нацепить на лапы кроссовки или хотя бы кеды. Холодная ночь отлично стимулирует двигательную активность, но она же невольно притупляет чувство опасности. Виант на миг остановился, но тут же побежал вновь.
Пусть решение покинуть уютную школу раньше времени Виант принял неожиданно сам для себя, однако сам выход на улицу в ночь отнюдь не стал прыжком в тёмную неизвестность. Виант заранее и давно присмотрел маршрут. Пусть Сумоан небольшой районный центр, однако его нельзя назвать глухой дырой. Мимо города проходит железная дорога. Ну или некий транспортный путь, по которому перемещаются пассажиры и грузы.
В каморке Рюпона, пожилого школьного сторожа, на стене над диваном Виант нашёл карту Сумоана и его окрестностей. Понять, где находится железнодорожный вокзал, было легко. Даже больше – на всякий случай Виант «сфотографировал» карту города. Теперь план местности хранится во внутреннем интерфейсе игры. Увы и ах, вокзал оказался аж на противоположной стороне Сумоана. Напрямик через город, конечно же, было бы короче, зато по окраинным улицам по большой дуге гораздо быстрей и безопасней.
Сытая жизнь на конфетках и печенюшках расслабила Вианта. Шкурка на животе повисла толстыми складочками. Виант шумно выдохнул, как бы холод не гнал его, всё равно то и дело приходится переходить на шаг и мёрзнуть, мёрзнуть, мёрзнуть. Марафонская дистанция ему явно не по плечу, да и пузень мешает бежать.
Городской парк наконец-то закончился, Виант с ходу проскочил под символическим кованым заборчиком. Потянулись крайние улицы. Тротуары, по которым нечасто ступает нога человека, затянуты коркой льда. Иногда по левую руку попадаются деревенские избы из толстых сосновых брёвен, иногда железные самодельные гаражи. Примерно через час Виант пробежал под бетонным забором какой-то фабрики. Выяснять, что там производят, нет ни малейшего желания. Но из распахнутых ворот пахнуло какой-то химией.
Час за часом Виант настойчиво и терпеливо перебирал лапами. Постепенно тело втянулось в ритм, собственный пузень перестал казаться неподъёмной гирей. Хотя, конечно, завтра его ждёт серьёзный отходняк. Так всегда бывает, когда после долгого перерыва вдруг подвергаешь собственное тело чрезмерной физической нагрузке. Но то будет завтра, а здесь и сейчас ему нужно бежать, бежать и ещё раз бежать. Слева опять потянулся грязный бетонный забор.
Сквозь муть над сознанием пробилось тихое гудение. Виант резко встал. Уши, словно локаторы, развернулись во всю ширь. Что это было? Или показалось? Нет, не показалось: уши опять уловили хорошо знакомый протяжный свист тепловоза. В Москве Виант около двух лет прожил возле железной дороги. Как свистят маневровые тепловозы он знает не понаслышке. Неужели рядом железная дорога? Виант тут же нырнул в первую же промоину под бетонным забором.
Да чтоб вас всех! Лапы по самое брюхо провалились в стылую лужу. Холод обжёг словно вспышка пламени. Виант пулей вылетел из промоины под бетонным забором. Зато, сердце забилось от радости, впереди, в каких-то десяти метрах, блеснули железнодорожные рельсы. Очень много железнодорожных рельсов. С высоты крысиного роста кажется, будто десятки путей протянулись от горизонта до горизонта.
Крупная щебёнка железнодорожной насыпи покрыта маслянистой грязью. Лапы несколько раз проскользнули на колотых камешках. Виант забрался на рельс. Как и полагается, он блестит от постоянного использования. В принципе, и как только раньше не сообразил, само здание вокзала не нужно. Ему нужен поезд, как-то забраться на него. А сделать это можно прямо здесь.
Виант, на манер суслика, приподнялся на задних лапах. А Сумоан не такой уж и маленький железнодорожный узел. Вдоль путей то тут, то там тянутся бетонные и кирпичные здания, то ли ремонтные цеха, то ли склады. Над воротами и калитками то и дело горят белые фонари.
Холодный металл жжёт лапы ещё хуже городского асфальта. Виант несколько раз сжал и разжал пальцы на передних лапах. Куда же идти? Он устал и замёрз. Пожрать вряд ли получится, так хотя бы согреться. Вправо, примерно в полусотне метрах, над вереницей тёмно-красных ворот, горят фонари. В принципе, какая разница.
Это должно быть склад. Виант подбежал ближе. Длинное здание с покатой крышей на высоком перроне из бетонных блоков. Очень удобно разгружать и загружать товарные вагоны прямо с длинного перрона.
А это что? Виант потянул носом. О-о-о! Божественно. Ноздри уловили хорошо знакомый запах подвала – влажное тепло с примесью вездесущей плесени. Крысиный ход должен быть где-то рядом. Близость тепла придала сил, Виант торопливо забежал под широкую ржавую лестницу на перрон.
Нос не подвёл – точно под ржавой лестницей темнеет низенькое полуподвальное окошко. Когда-то оно было плотно заколочено, однако со временем самая нижняя доска сдалась под натиском времени, прогнила и отвалилась в сторону. Из широкой щели как раз и несёт влажным теплом и плесенью. От прежней осторожности не осталось и следа. Виант без лишних размышлений нырнул в щель. Гнилая доска больно задела правый бок.
А! Чёрт! Виант с разгона шлёпнулся с метровой высоты. Ступни отозвались болью. Так и убиться недолго. Беспечность в незнакомом месте едва не вышла боком. Так-то сигануть с метровой высоты для Вианта, как для крысы, не проблема, но только не когда замёршие лапы еле гнутся.
Словно компенсация за причинённую боль, в темноте включилось чёрно-белое ночное зрение. Виант тут же огляделся по сторонам. Полуподвал завален древним хламом, для кучи ещё грязным и пыльным. Многочисленные ящики небрежно расставлены. Между ними валяются штабеля наполовину гнилых досок. То тут, то там стены подпирают стопки ржавых листов.
В полуподвале несколько теплее, чем на улице, но ненамного. Виант двинулся вдоль стены. Лапы то и дело елозят по склизкому полу, очень неприятные ощущения. Но что-то хоть как-то греет воздух в этом полуподвале, иначе здесь царил бы такой же холод, как и снаружи.
Ага, вот оно что, Виант забрался на толстую трубу вдоль самой длинной стены. Эта труба точно связана с отоплением. Но, вот же засада, передними лапами Виант пощупал трубу, она покрыта добротной теплоизоляцией. Какой-то пористый упругий материал едва теплей склизкого бетонного пола. Не беда, Виант припустил по трубе.
Тепловая изоляция приятно пружинит под лапами, Виант то и дело пробегает через своеобразные туннели под стопками ржавых листов. Опыт, всё опыт крысиной жизни. В подвале средней школы полно подобных труб в точно такой же оболочке. Тепловая изоляция закрывает их на всём протяжении, но только не на более широких фланцах. Виант вынырнули из-под очередной стопки ржавых листов. Ага! Так оно и есть – два тёмных стальных диска стянуты не менее тёмными стальными болтами. Местами на резьбе торчат пыльные ворсинки.
Тёмные стальные фланцы затянуты той же склизкой дрянью, что и бетонный пол. Плевать! Виант плюхнулся сверху, лапы обняли стальной диск словно любимую женщину. Какое блаженство! Виант благостно улыбнулся. По животу и лапам заструилось долгожданное тепло, а пальцы обхватило приятное покалывание.
Это даже обидно, немного – вся чистота насмарку. Чёрная шерсть больше не пахнет синтетическими апельсинами, а воняет пылью и плесенью. Плевать ещё раз, Виант перевернулся на левый бок. Лучше быть грязным и живым, нежели чистым и мёртвым.
Как хорошо… Виант вновь блаженно улыбнулся. Левый бок торопливо всасывает тепло. Кажется, будто кровь в жилах наконец-то оттаяла. Он ещё никогда так жестоко не мёрз. Да чего уж там, Виант скривился, ни разу в жизни ему не довелось бегать босиком по мёрзлому асфальту и продираться вброд по стылым лужам. Одна только промоина под бетонным забором чего стоит. Бр-р-р!
Да-а-а… Сейчас, после многокилометровой пробежки по холодному ночному городу, идея резво сорваться с места уже не кажется правильной и уместной. Может, Виант поднял голову, двинуть обратно в школу пока не поздно! Изначально он планировал ехать на поездах только ночью, чтобы днём прятаться на вокзалах и прочих железнодорожных станциях в поисках еды, воды и места для сна. Но холодно, как же на самом деле на улице холодно. Если он даже на бегу едва не замёрз, тогда что его поджидает в холодном грузовом вагоне ночью? Подумать страшно.
Будто и этого мало, проклятое воображение тут же нарисовало приятную картину, как он забирается в рукомойник в углу учительской, вновь мажется жидким мылом с запахом апельсинов, а потом долго и с наслаждением смывает всю эту грязь под тёплой струёй воды. В кладовке при школьной кухне его ждут суповые концентраты, а под полом в учительской шоколадная конфета. Она до сих пор ещё свежая. Как же будет здоров закусить. Но нельзя!
Виант дёрнулся всем телом, будто его шибануло током. Если он сейчас вернётся в школу, то не будет более никаких гарантий, что он вновь сумеет покинуть её уютные пределы. Человеческое сознание оно такое хитрое, всегда найдутся веские и убедительные причины отложить важное дело до бесконечности. Нет, Виант стукнул кулачком по тёплому стальному фланцу, либо он сейчас, ещё до рассвета, покинет Сумоан, либо застрянет в нём навсегда. Точнее, до конца жизни.
А теперь вот так, Виант перевернулся на спину, на животе остались большие грязные пятна – плевать ещё раз. Чем быстрее он доберётся до южных широт материка Юлан, тем меньше у него будет шансов подхватить воспаление лёгких и сдохнуть от пневмонии. Уроки Рапсаи Сабян, строгой училки первого класса, не пропали даром. Сумоан находится в умеренной климатической зоне, только заметно ближе к субарктике, нежели к субтропикам. Отопление в школе, может быть, отключат только в начале мая, он не имеет права терять столь много времени. Не имеет.
Лежать на спине не очень удобно, даже у крыс позвоночник в обратную сторону почти не гнётся. Зато лапы и живот прогрелись настолько, что холодный воздух полуподвала кажется приятным и освежающим. Виант недовольно поморщился, ещё бы так остро не воняло влажной пылью и плесенью.
Сейчас он засел под каким-то старым складом. Виант поднял глаза, с тёмного потолка лохматыми нитками свисает вездесущая грязь. Вряд ли в боксах над ним сложены запасы еды, мешки с макаронами и упаковки с томатным соком. У старого склада совсем-совсем не тот внешний вид даже для сырой картошки и морковки. В лучшем случае в боксах над ним сложены бэушные кирпичи или стальные короба с щебнем. Может, Виант прижался щекой к стальному фланцу, всё же поискать здание вокзала? Там и чище, и едой разжиться можно. Может быть в мусорке на привокзальной площади его дожидается почти целая «горячая собака». От таких мыслей Виант физически ощутил на языке вкус сочной сосиски и кисло-сладкого кетчупа.
Виант пощупал собственный бок. С такими запасами жира он может запросто протянуть целый месяц, не меньше. Пусть желудок уже принялся менторским тоном читать лекцию о вреде голодания, только всё равно будет гораздо лучше как можно быстрей убраться из Сумоана. Виант развернул внутренний интерфейс игры. Конец третьего часа ночи, или начало девятого утра по меркам реальности. Должно быть уже рассвело. Назойливые будильники поднимают простых смертных и зовут на работу. Хотя нет, Виант расслабленно улыбнулся, не зовут. Сегодня же 9 апреля, второй выходной день. Простые обыватели ещё спят, особенно те, кто вовсю оттягивался вчера вечером.
На тёмных стальных фланцах Виант отогрелся от души, будто в баньке попарился. Холодная ночь уже не кажется такой уж холодной и страшной. В конце концов он крыса. Виант поднялся на лапы. Пусть ни шубы, ни даже трусов на нём нет, зато сама природа наградила его плотной шерстью.
Тем же путём, через щель в низеньком полуподвальном окошке, Виант выбрался наружу. Ржавая лестница помогла забраться на длинный бетонный перрон. Возле самодельной сварной урны из толстых листов несколько безопасней и отлично видны железнодорожные пути.
Странно, Виант повертел головой туда-сюда. Ещё в школе ему казалось, что на Ксинэе не просто железная дорога, а эдакая футуристическая магистраль. Там, например, магнитопроводы на бетонных столбах, по которым с бешеной скоростью скользят аэродинамические вагоны. Вид с перрона развеял последние иллюзии. Перед Виантом развернулась самая обычная железная дорога, стальные рельсы, бетонные шпалы и подсыпка из склизкого крупного щебня. Вагоны самые что ни на есть обычные, те же товарные с полукруглыми крышами и раздвижными воротами для погрузки; полувагоны, широкие стальные ящики вообще без крыш; фитинговые платформы под крупнотоннажные контейнеры и другие.
Ближайший к перрону путь свободен. На втором замер очень длинный состав сплошь из фитинговых платформ. Вон, разноцветные крупнотоннажные контейнеры буквально один в один как в реальности на Земле. Четыре самых близких покрашены в цвет морской волны, ребристые бока разрисованы белыми якорями, чайками и морскими волнами.
Один в один, Виант качнул головой. Не будь он сейчас в теле крысы, не нависай над ним самодельная сварная урна, то можно было бы подумать, будто судьба забросила его на какую-нибудь железнодорожную станцию в российской глубинке. Хотя… Виант сощурился, одно очень серьёзное отличие всё же имеется.
Как и полагается вдоль рельсов через каждые метров пятьдесят понатыканы железобетонные столбы, квадратные стальные фермы пересекают все пути. Мощные прожектора облепили их. Пусть почти рассвело, однако железнодорожная станция залита ярким белым светом. Но! Над самими железнодорожными путями не висит ни одного электрического провода. Вообще ни одного.
Что самое интересное, на стальных квадратных фермах, как раз над рельсами, в больших количествах можно заметить короткие и жутко грязные гирлянды изоляторов. Виант невольно подался всем телом вперёд. Это что же получается? Когда-то электрические провода всё же были протянуты, когда-то токосъёмники локомотивов всё же касались их. А потом все эти провода сняли, аккуратно демонтировали за ненадобностью? Получается, не так давно на Ксинэе широко использовали локомотивы на электрической тяге, а потом перестали? А как тогда быть с электрическими автомобилями и даже грузовиками?
То ли это всё же глюк компьютерной игры, то ли классическая железная дорога, стальные рельсы на бетонных шпалах, оказалась наиболее эффективной с экономической точки зрения. В реальности, насколько Виант помнил, в самых разных странах Земли построили магнитные дороги. Даже в Москве что-то там давно и с успехом работает. А вот о чём точно никогда не приходилось слышать, так это о грузовых составах на аккумуляторах, которые перевозили бы грузы на сотни и тысячи километров. Именно на сотни и тысячи километров, на более коротких расстояниях автомашины экономически целесообразней.
Пневматических выдох и звон металла разнеслись по станции. На третьем пути железнодорожный состав рывком тронулся с места. Виант нервно дёрнулся, тормозить не в его интересах. Только куда, в какую сторону, двинулся поезд? В широких проёмах между крупнотоннажными контейнерами замелькали бурые вагоны и платформы с низенькими железными бортами.
Виант торопливо развернул внутренний интерфейс игры. Вот «сфотографированная» карта Сумоана и его окрестностей. Так, Виант скосил глаза, если восток там, где небо светлеет всё больше и больше, значит поезд тронулся в южном или юго-западном направлении. То, что нужно, Виант сорвался с места.
Длинный прыжок с высокого перрона достоин «Книги рекордов Гиннеса». Виант почти мягко приземлился на бетонную шпалу. Инерция протащила вперёд. Виант не стал противиться природной силе и тут же с ходу сиганул через второй рельс.
Над головой мелькнуло дно фитинговой платформы. Ночная пробежка по окраинам Сумоана помогла хорошо размяться и вспомнить навыки экстремального передвижения. Виант с ходу перемахнул через оба рельса второго пути.
То, что надо! Виант резко затормозил на скользкой насыпи, передние лапы вывернули колотый камешек. Прямо к нему приближается платформа, над низкими железными бортами возвышается какая-то техника. Под плотным брезентом тусклого малахитового цвета угадывается то ли грузовик, то ли танк.
Как? Как забраться на платформу? Виант рысью припустил вдоль насыпи. Словно в ответ на немой вопрос, прямо над его головой показалась кривая ступенька короткой стальной лестницы. Да вот же как! Виант припустил ещё быстрее. Как раз с помощью таких лестниц грузчики забираются на грузовые платформы.
В голове красной лампочкой замигала тревожная мысль. Лишь бы успеть! Лишь бы успеть! Бесполезно. Момент упущен, поезд постепенно набирает ход, вожделенная грузовая платформа отдаляется от Вианта всё дальше и дальше, всё быстрей и быстрей. Неужели это провал? Прямо на ходу Виант бросил взгляд назад.
Проклятье! Ну нельзя же быть таким идиотом. Каждый вагон в обязательном порядке оборудован парой стальных лесенок с каждой стороны. Пока Виант с упорством барана догоняет и никак не может догнать одну из них, другая стальная лесенка вот-вот догонит его самого. Сейчас или никогда! Виант что было сил оттолкнулся от насыпи.
Прыжок! Передняя левая лапа чудом зацепилась за нижнюю ступеньку стальной лесенки. Виант изогнулся всем телом, передняя правая лапа вцепились в ступеньку рядом с левой. Виант скосил глаза вниз. Хреново дело – задние лапы болтаются в воздухе. Голый хвост вообще скользит по насыпи, грани колотых камешков больно царапают кожу. И на кой хрен, спрашивается, он погнался за первым встречным составом? Однако поздно корить себя за глупость. Поезд уверенно набирает ход. Забраться на грузовую платформу будет трудно, однако теперь спрыгнуть с неё будет ещё трудней.
Как хорошо, что он крыса. Виант изогнулся всем телом. Правая задняя лапа зацепилась за нижнюю ступеньку. Ещё чуть-чуть!
Получилось! Виант перевёл дух, все четыре лапы надёжно вцепились в нижнюю ступеньку, благо она сделана из рифлёного железа с продолговатыми дырками.
Железнодорожный состав набрал ход. Виант отвернул голову, не меньше пятидесяти-шестидесяти километров в час. Встречный ветер буквально свистит в ушах. Стальную лесенку трясёт из стороны в сторону. Самый настоящий аттракцион для офисного планктона, которому в обычной жизни жутко не хватает острых ощущений. Страшно, очень страшно, не то, чтобы подняться, оторвать от спасительных дырок хотя бы одну лапу. Но надо. Очень надо.
Весна, раннее утро. Встречный ветер превратился в ледяной ураган. Виант поднял голову. Если он так и останется на нижней ступеньке, то через десяток другой километров на железнодорожную насыпь свалится замороженная тушка с выпученными от ужаса глазами.
Была, не была! Виант приподнялся на полусогнутых лапах, встречный ветер с радостным свистом принялся холодить брюхо. Вторая ступенька несколько сдвинута в сторону. Виант с трудом оторвал правую переднюю лапу от нижней ступеньки, зато во вторую она сама вцепилась со страшной силой.
Отлично, процесс пошёл. Теперь точно таким же образом перецепить переднюю левую лапу… А теперь заднюю правую… Словно неумелый акробат под куполом цирка Виант перебрался-таки на маленькую площадку перед грузовым вагоном.
Стоп, какого чёрта? Виант поднял голову. Передняя стенка вагона нависла над ним словно скала. Твою дивизию! Так это же хоппер, бункер на стальных колёсах, который сам себя разгрузить может. В нижней части прямоугольной воронки находятся специальные люки. Достаточно отжать засовы, как люки распахнуться и груз, песок, щебень, да что угодно, сам вывалится наружу.
Борт грузовой платформы рядом совсем, в каких-то полутора метрах. Только, Виант опустил глаза, не может быть и речи о том, чтобы пересечь сцепку между вагонами на полном ходу. Стальные крючки с грохотом и лязгом трясутся и трутся друг о друга. Ещё только искры не летят.
Злой встречный ветер упорно пытается опрокинуть набок и смести под откос. Да ещё вибрация и тряска. Что поделаешь, грузовые вагоны не предназначены для комфортного путешествия. Самое противное – холодно, очень холодно. Виант торопливо прополз в заднюю часть вагона. Косая стена грузовой воронки не лучшее укрытии, Виант присел прямо на холодный металл, зато злой ветер больше не норовит вытряхнуть из тела остатки тепла вместе с душой.
Вот же влип, Виант потёр озябшие передние лапы друг о друга. Весна ещё не прогнала снег и мороз. Рифлёный металл неприятно холодит лапа. Пока бежал за поездом, пока догонял стальную лесенку и пока взбирался по ней, успел не только согреться, но и употеть от напряжения. Зато теперь опять холодно, реально холодно.
Резкий толчок снизу. Виант едва не ткнулся носом в маленькую площадку за грузовой воронкой. Здесь даже для согрева не получится. Только почему ноги, то есть лапы, опять едва не убежали вперёд головы?
К мерному перестуку стальных колёс добавился противный скрип. А, вот оно что – поезд начал тормозить, инерция попыталась прижать его к холодному металлу. Виант глянул в сторону. Да, железнодорожный состав точно тормозит. Предрассветный сумрак прорезали яркие полосы света. Над головой замелькали ярко-белые прожектора очередной станции. Сквозь скрип тормозов то и дело пробиваются голоса людей и рёв моторов. Что там? Виант вытянул шею. Но тут поезд окончательно встал. Плевать, что там.
Момент, нужно ловить момент. Виант рванул со всех лап. Пока поезд стоит, нужно как можно быстрей перебраться на грузовую платформу. Коготки на лапах тихо царапнули металл, Виант резко затормозил на краю маленькой площадки возле грузовой воронки. Чёрная сцепка между вагонами блестит то ли от смазки, то ли от грязи. Ну и ладно, главное, не трясётся на полном ходу.
Можно аккуратно спуститься на толстое основание сцепки или, ещё лучше, сигануть прямо на стальной крюк. Прыжок! Лапы проскользнули по склизкому металлу. Проклятая инерция потащила вперёд. Да чтоб тебя! Виант тут же прыгнул вновь.
Крысы – прирождённые акробаты. Виант ловко зацепился за край низенького бортика. Рывок всем телом в сторону, все четыре лапы мягко опустились на щербатый пол грузовой платформы. Наконец-то, Виант облегчённо выдохнул, даже испугаться не успел.
На грузовой платформе какая-то техника по самые колёса укутана плотным брезентом. Словно в норку Виант протиснулся в узкую складку. Красота. Брезент настолько плотный и под ним так темно, что включилось ночное зрение. Окружающий мир окрасился в чёрно-белые тона. Виант поднял глаза – точно техника. Какой-то трактор: просторная кабина с широкими окнами, огромные колёса с рифлёными шинами. Главное под плотным брезентом значительно теплее и суше. Холодный злой ветер больше не шевелит шерсть на загривке и не выжимает из тела остатки тепла.
Виант шлёпнулся на складки брезента и с наслаждением вытянул лапы. Вот как надо путешествовать, почти человеческий комфорт. Даже не нужно искать носовой платок, х/б перчатки или мягкие салфетки. Ещё бы запас шоколадных конфет под боком и бачок со свежей водой, вот тогда было бы вообще полный улёт.
Едва ли не над самым ухом рявкнул мотор. Виант стрелой метнулся под огромное рифлёное колесо. Хотя, спрашивается, чего здесь бояться? Виант осторожно высунул нос наружу. Под плотным брезентом как и прежде царит темнота. Будь иначе, то окружающий мир пошёл бы яркими красками. Но что это было?
Мощный мотор умолк, зато вместо него едва ли не с меньшей силой загрохотали голоса людей. Виант навострил уши. Что за хрень? Он, вроде как, относительно неплохо выучил дитарский, но всё равно кажется, будто невидимые за брезентом люди орут и ругаются на напрочь незнакомом языке. Ну точно ругаются, Виант улыбнулся. Чего, чего, а знания местной нецензурной лексики у него на нуле. Учителя, как профессиональные педагоги, даже между собой никогда не пользуются крепким словом. Даже Ковжан, учитель физики, когда опрокинул себе на брюки кружку с горячем чаем, и то выразился весьма литературно.
Ох уж это любопытство, сколько же несчастных кошек на твоём счету, да и людей тоже. Через ту же складку в брезенте Виант выбрался наружу. С левой стороны яркий свет, сердитые голоса людей и рёв тех самых мощных движков. Обоими глазами Виант приник к узкой щели между низенькими бортами грузовой платформы.
Вот это да! В каких-то десяти метрах от грузовой платформы на железнодорожном пути перед высоким бетонным перроном замер ещё один состав из грузовых платформ. Низкие борта опущены. От удивления рот распахнулся сам по себе. Танки. Самые настоящие танки грузятся на открытые грузовые платформы.
Прямо напротив Вианта футуристического вида боевая машина на широких гусеницах с рычанием и лязгом заползает на грузовую платформу. Массивный приплюснутый корпус, широкий нос кажется заострённым. Широкая орудийная башня, только, на удивление, низкая. Сто к одному, она полностью автоматизированная. Люди, наводчик и командир, не поместятся в неё физически. Внешняя броня гладкая, будто игрушечная модель, никаких швов, заклёпок или хотя бы коробок динамической защиты. Вообще ничего. Ничего, мысленно поправил сам себя Виант, что может повысить заметность танка для радаров противника.
От удивления Виант вылупил глаза. Самое невероятное, это пушка. Не привычная круглая, а квадратная. Хотя, если присмотреться, то круглое дуло чуть заметно выступает из квадратного короба. Значит, танковая пушка стреляет всё же круглыми снарядами, а не квадратными. Тогда зачем на неё натянул толстый короб?
Двигатель танка взревел в очередной раз. Боевая машина резко дёрнулась вперёд. Словно балерине на столе, танку почти удалось развернуться на относительно узкой грузовой платформе. Боевая машина встала боком, левая гусеница нависла над железнодорожной насыпью под весьма тревожным углом. Зато на борту низкой башни показался тройной круг, хорошо знакомый символ Федерации социалистических республик.
Обычно круги на символе внутри закрашены красным. Именно такой символ Федерации можно увидеть на знамени перед входом в школу. Для боевого танка, для которого как никогда важна камуфлированная раскраска, символ Федерации так и остался в виде трёх толстых вложенных друг в друга колец.
Чем глубже в лес, тем толще партизаны. Виант, насколько это было возможно, скосил глаза в левую сторону, а потом в правую. Вот это да – на грузовые платформы грузится целая воинская часть, не меньше десяти танков. И это только те, которые Виант сумел заметить. Некоторые боевые машины уже замерли на платформах, а танкисты в рабочих спецовках принялись укутывать их брезентом цвета тусклого малахита. Однако большая часть танков ревёт движками и утюжит грузовые платформы туда-сюда. Лейтенант, руководитель погрузки, охрип от матюгов.
Виант потянул носом – да ну на фиг! Быть того не может. По идее тут сейчас всё и все должны вонять дизельным выхлопом. Однако лёгкий ветерок донёс лишь запахи пыли и смазки. Да и за кормой ни одного из танков не витает ни одно серое и вонючее облачко. Неужели и местные танки, тяжёлые боевые машины, между прочим, тоже работают на электричестве? Уму непостижимо. Это какой же ёмкости должны быть аккумуляторы? Или местные учёные изобрели очень мощный, но при этом очень компактный генератор? Только какой? Явно не ядерный.
Шуму много, ругани много, а толку чуть. Виант улыбнулся. У танка из носового люка показалась голова механика-водителя. Чёрный кожаный шлем сдвинут на затылок. Танкист машет руками и что-то там пытается объяснить. В ответ лейтенант осипшим голосом объясняет подчинённому, какие у того кривые руки и дурная родословная.
Знакомая картина самого обычного бардака с неразберихой. Только, только, Виант нахмурился, что-то в этой картине не то. Некие мелкие и незначительные на первый взгляд детали вызывают беспокойство и даже тревогу. Ну точно! Виант мысленно хлопнул себя по лбу. Новенькое, всё новенькое. И не просто новенькое, а после долгого, даже очень долгого, хранения.
Танки все как один новенькие, будто только вчера сошли с заводского конвейера. Краска свежая, яркая, без трещин и потёртостей. Грозным боевым машинам ещё не довелось пропылить по просёлочным дорогам хотя бы сотню другую километров. Их гусеницы не вязли в глине, а бури не хлестали их борта водой и не тёрли песком. Зато на броне местами можно заметить серые пятна пыли. Танки явно не один год простояли на складе, в каком-нибудь ангаре, где никому из обслуживающего персонала и в голову не приходило сметать с них пыль.
Новенькими, с иголочки, танками управляют и командуют новенькие, с иголочки, танкисты. Что рядовые, что офицеры, все без исключения одеты в новенькую блестящую форму. На плечах лейтенанта, что командует погрузкой и сипло ругается с механиком-водителем, новенькая камуфлированная куртка. Даже с десяти метров можно заметить на его спине пару горизонтальных складок. Не иначе эта самая камуфлированная куртка не один год пролежала на складе в сложенном виде. Шлем на голове механика-водителя и портупея через плечо сияют свежей кожей, как говорят в народе, муха не сидела.
Больше всех пыльной новизной сверкает часовой возле железнодорожной насыпи. Камуфлированная утеплённая куртка на его плечах вся в складках от долгого хранения. Свет железнодорожных фонарей как в зеркале отражается от его новеньких ботинок с высокими голенищами. Автомат в руках у часового ещё ни разу не валялся в грязи, да и вряд ли пятидесятилетний дядька чистил его хотя бы раз. Квадратный ствол, магазин и приклад, особенно приклад, словно полированное стекло. Ни малейшего намёка на грязь или хотя бы потёртость от долгого использования.
