Сергей Васильевич Тимошевский
Аурикулярная медицина. Том 1. Картограммы ушной раковины. Опорно-двигательный аппарат
Физиология ушной раковины
Для осознания механизмов аурикулярной медицины нужно сначала понять заложенные природой функции ушной раковины. Физиологически ушная раковина является периферическим звукопроводящим отделом слухового анализатора. Слуховая рецепция представляет собой мощную сигнальную систему, а слуховые ощущения играют чрезвычайно важную роль в оптимальном функционировании нашего организма. Тончайшие флюктуации плотности воздуха вызывают в нашем организме реакции чрезвычайной силы и значимости. До сих пор остается загадкой ошеломляющий динамический диапазон слуха, который почти сразу после громовых раскатов может различить шорох листвы, производящей колебания, при которых частички воздуха смещаются на величину порядка межатомных расстояний. Привычный для всех частотный диапазон слуховосприятия от 10 Гц до 20 кГц (по мнению некоторых сурдологов до 30 кГц), совершенно нетривиален для сенсорных систем организма. Например, некоторые способности зрительной системы просто меркнут в сравнении со слухом (частота ультрафиолетового излучения лишь в два раза выше инфракрасного). Человек осознает звук через 50-100 м/с после контакта звуковой волны с барабанной перепонкой, а уже через 200–300 м/с чувствительность органа слуха достигает максимума. Чтобы уменьшить объем материала и глубокомысленных рассуждений, неизбежных при разговоре о таком многосложном предмете, как слуховое восприятие, мы не будем описывать элементы конструкции слуховой системы, над которой природа столь основательно поработала. Просто и со вкусом выполненная внешняя часть акустического оформления позволяет человеку, например, оказавшемуся в темной комнате, решить: спереди или сзади него расположен звучащий объект. Каким образом это осуществляется, правда, не ясно, ведь ухо человека даже лишено способности двигаться и направляться в сторону звуковой волны, как это происходит у многих высших животных. В обеспечении слуховой функции наружное ухо выполняет, казалось бы, роль пассивного рупора, установка которого в пространстве осуществляется за счет поворота головы. Однако изучение конфигурации ушной раковины в акустическом отношении показало, что ее сложная форма на самом деле противоречит физико-техническим параметрам рупоров, из чего можно сделать вывод о том, что рупорная функция ушной раковины развита у человека в самой незначительной степени. Геометрическое строение наружного слухового прохода играет не последнюю роль в локальных изменениях чувствительности человеческого слуха на высоких частотах и, в частности, во многом определяет область максимальной чувствительности – около 3 кГц (приблизительно на этой частоте канал становится волновым резонатором). Однако, как показывает дальнейшее изучение анатомических структур уха, определяющих физиологию слуха, роль ушной раковины, безусловно, значимая в смысле звукопроведения, в механизмах слуховосприятия играет далеко не главную, если не сказать второстепенную роль. По мнению Б. С. Преображенского, Я. С. Темкина и А. Г. Лихачева (1973), объяснить вышесказанное только отсутствием способности наружного уха человека к активному движению нельзя, так как даже у многих животных рефлекс Прейера, то есть сокращение мышц ушной раковины при звуковом раздражении, не имеет ничего общего со слуховым восприятием. Исключительное богатство и многообразие афферентной иннервации уха, как правильно отметил Р. А. Дуринян (1980), полностью противоречит крайней ограниченности и примитивизму функционального назначения наружного уха человека, принятым классической медициной, и является, казалось бы, непонятным «парадоксом природы». Однако один из фундаментальных нейрофизиологических принципов гласит, что чем более сложную и многообразную функцию выполняет какой-либо участок тела или орган, тем более мощной и богатой должна быть его афферентная иннервация и тем большее количество нервных элементов должно участвовать в обеспечении этой функции. Именно это обстоятельство лежит в основе неравномерного представительства сенсорных и моторных систем на разных уровнях мозга, в том числе и в коре больших полушарий.
Резюмируя вышесказанное, можно утверждать, что причины высокой эффективности аурикулярной рефлексотерапии обусловлены эмбрио– и онтофилогенетическими, анатомо-физиологическими особенностями ушной раковины и уникальностью ее иннервации. Не менее плодотворным, с точки зрения Дуриняна, является филогенетический подход к проблемам формирования структурно-функциональных систем, позволяющий при помощи глубокого ретроспективного взгляда на эволюцию позвоночных и сопоставления данных по их анатомии и физиологии понять причины формирования сложной, множественной и разнообразной иннервации ушной раковины.
Эмбриофилогенетическая концепция иннервации ушной раковины
Согласно представлениям эмбриологов ушная раковина человека, как и всех высших млекопитающих, начинает формироваться в начале второго месяца (в середине пятой – начале шестой недели) внутриутробной жизни из наружной трети первой жаберной щели, которая у эмбриона иннервируется VII (лицевым), IX (языкоглоточным) и X (блуждающим) нервами. В эти сроки человеческий зародыш имеет типичную форму, характерную для всех высших млекопитающих на аналогичных стадиях развития. На границе между головой и телом хорошо контурирован шейный изгиб, где отчетливо видны закладки жаберных дуг и щелей, располагающиеся позади зачатков глаз. Чуть позже, в середине шестой недели по краю первой жаберной щели начинают формироваться небольшие бугорки – три подчелюстных и три подъязычных, которые в дальнейшем дают начало наружному уху. Они образуются вокруг первой глоточной щели в верхней (подчелюстной) и нижней (подъязычной) дугах. Несколько позади последней дуги появляется небольшая ушная складка, представляющая собой зародышевую ушную раковину. Из первого подчелюстного бугорка развивается козелок, из второго – ножка завитка, из третьего – восходящая часть завитка. Из первого подъязычного бугорка формируется противокозелок, из второго – раковина (concha), из третьего – передняя ножка противозавитка. Задняя его ножка, как и он сам, а также завиток с дарвиновским бугорком и мочка развиваются из зародышевой ушной складки. Между нижними бугорками (подчелюстным и подъязычным) образуется наружный слуховой проход.
Расположение жаберных элементов и зачатков будущего наружного уха на шее приводит к тому, что чувствительная соматическая иннервация кожных покровов уха в значительной мере формируется за счет ветвей шейных нервов, то есть будущего шейного сплетения. Однако часть элементов уха развивается в эмбриогенезе не только из кожных образований. Известно, что наружное ухо закладывается из первой жаберной дуги, являющейся одним из ранних формирований переднего отдела кишечной трубки, на основании чего можно судить, что ушная раковина – образование древнее, состоящее в генетической близости с нервно-вегетативными структурами и внутренними органами. У человеческого зародыша жаберный аппарат самым тесным образом связан с глоткой и передним оральным отделом кишечной трубки. Поэтому нет ничего неожиданного в том, что в будущем ушной раковины принимают участие нервы, иннервирующие глотку и кишечную трубку, в частности блуждающий и языкоглоточный. Однако участие n.vagus в аурикулярной иннервации объясняется не только этим обстоятельством, а и другими, более важными, которые становятся понятными при рассмотрении филогенеза.
В процессе эмбриогенеза первая жаберная щель превращается в наружный слуховой проход, а из кожной складки, окружающей его, то есть из элементов первой и второй жаберных дуг, прилежащих непосредственно к щели, развивается ушная раковина. Ввиду того, что первая жаберная дуга (мандибулярная) дает начало верхней и нижней челюсти, в ее иннервации участвуют мощные ветви тройничного нерва. Становится понятным, почему в иннервации ушной раковины, в частности ее переднего отдела (особенно в области козелка, начала завитка, межкозелковой, надкозелковой и других областей), образованного частью первой жаберной дуги, участвуют ветви тройничного нерва, самого крупного из черепно-мозговых нервов.
В образовании ушной раковины, по мнению большинства эмбриологов, частично участвует и вторая жаберная дуга. Поскольку из ee элементов образуется ряд важных органов области лица и шеи (верхняя и нижняя челюсти, язык, миндалины, евстахиева труба, среднее и наружное ухо), то нервы тройничный, блуждающий и языкоглоточный, в дальнейшем принимают участие и в иннервации ушной раковины.
Итак, в связи с вышесказанным, абсолютно логичным является то, что в иннервации ушной раковины принимают участие не только нервные корешки шейного сплетения, но и тройничного (V), блуждающего (Х), лицевого (VII) и промежуточного языкоглоточного (IX) нервов. Однако, как справедливо замечает Р. А. Дуринян, относительно распределения нервов на ушной раковине до сих пор еще нет единого мнения.
Рассматривая причины исключительно богатой иннервации, закладывающейся при формировании жаберного аппарата эмбриона и доставшейся по наследству ушной раковине, Дуринян выдвигает оригинальную концепцию. Согласно ей то, что не удается проследить в процессе онтогенеза, учитывая калейдоскопическую быстроту трансформации отдельных органов и тканей у эмбриона, проще проследить у тех животных, стадии которых проходит зародыш человека. Такой подход совершенно оправдан, ибо он опирается на биологический закон рекапитуляции, который гласит, что в процессе развития человеческий зародыш повторяет многие черты организации отдаленных предков (Шмальгаузен И. И., 1947). При рассмотрении эмбрионального развития высших наземных животных, включая человека, повторяющего стадии развития дышавшего жабрами рыбообразного предка, можно говорить о том, что жаберный аппарат связан с глоткой, дыхательным горлом и началом кишечной трубки, поэтому в иннервации отдельных структур его принимают участие нервы, иннервирующие глотку и кишечную трубку, в частности блуждающий и языкоглоточный. Кроме того, жаберная аорта у рыб, сокращаясь в такт дыхательным движениям, в значительной степени выполняет функцию сердца, поэтому не только питание, дыхание, но и кровообращение связано с жаберным аппаратом. Для управления функцией этого сложного аппарата требуется достаточно мощная афферентная иннервация, которая обеспечивается у рыб и водных амфибий следующими краниальными нервами: VII, IX и X, объединенными в единый центральный регулятор – ядро солитарного тракта.
В процессе эволюции нервные волокна жаберного аппарата перемещаются за пределы своих сегментов (метамеров), подменяя друг друга в функциональном отношении, в результате чего наблюдается значительное взаимопроникновение волокон одного нерва на территорию другого, то есть перекрытие зон чувствительности. Аналогичное перекрытие происходит в сенсорных структурах мозга, куда в конечном итоге поступает информация.
Таким образом, при формировании элементов ушной раковины человека, «в наследство» из жаберного аппарата передаются все нервы: ветви шейного сплетения, тройничного, лицевого, промежуточного, языкоглоточного и блуждающего нервов.
Роль черепно-мозговых нервов в механизмах аурикуломедицины
Иннервация ушной раковины и ее связи с центральной нервной системой имеют важнейшее значение, так как позволяют объяснить наблюдаемые на практике рефлекторные ответы при воздействии на ухо. Фундаментальные исследования в этом направлении осуществил Р. А. Дуринян. По его мнению, с которым нельзя не согласиться, привлечение данных по нейрофизиологии и нейроанатомии позволяют поднять теоретические вопросы аурикулярной медицины на современный научный уровень.
Проблема отраженных висцеральных реакций, в частности боли, на разные участки тела подробно исследовались в специальной литературе по нейрофизиологии (DejerineJ., 1914; Черниговский В.,1967;Ruch, Towe, 1978), а также функциональной нейроанатомии и теоретической неврологии (Crosby, Lauer, 1962; Curtis, Marcus,1972). Особо стоит отметить работы французского нейрофизиолога Ж. Босси, который более сорока лет кропотливо изучал ушную раковину.
Громадный вклад в изучение нейроанатомических и нейрофизиологических аспектов аурикулярной медицины внесли представители французской школы – П. Ножье, Р. Бурдиоль, Ж. Босси, М. Седан, австрийский ученый Х. Кропей и другие. Полученные этими авторами данные в полной мере можно использовать для объяснения механизмов аурикулотерапии.
Тройничный нерв
Наибольшее значение из пяти основных источников, принимающих участие в иннервации ушной раковины, имеет тригеминальный нерв, принадлежащий к смешанным нервам, однако являющийся преимущественно сенсорным. С точки зрения эмбриогенеза жаберного аппарата и его производных, n.trigeminus является основным нервом, передающим у рыбообразных сигналы из полости рта и глотки при заполнении их водой в дыхательный центр и принимающий, таким образом, в акте дыхания важнейшее участие (Дуринян Р.). В отличие от всех остальных тройничных нервов волокна, обеспечивающие участие в регуляции дыхательных функций, заканчиваются в солитарном ядре. Данная связь сохраняется на протяжении всей эволюции позвоночных, и даже у человека стимуляция тригеминальных терминалей вызывает выраженное влияние на дыхательный акт.
Кроме того, тригеминальный нерв, часть волокон которого достигает ядра солитарного тракта, может участвовать в рефлекторных реакциях на изменения в органах системы блуждающего нерва (Х). В связи с этим афферентные нервы жаберного аппарата, связанные с солитарным и с тригеминальным ядрами, обеспечивают интеграцию не только функции дыхания (а частично и кровообращения), но и питания. А так как поиск пищи и пригодной для дыхания воды у рыб осуществляется путем активной локомоции, система солитарного ядра, как и тригеминального, и связанные с ней специализированные отделы ретикулярной формации участвуют также в регуляции моторных функций и ориентировании в пространстве. Следовательно, группа нервов (V, VII, IX, X) жаберного аппарата объединяется в единую функциональную систему, основная цель которой – поддержание гомеостаза.
Собственно в иннервации уха принимает участие ушно-височный нерв (n. auriculo-temporalis), отходящий двумя корешками от третьей нижнечелюстной ветви тройничного нерва. Он содержит чувствительные и секреторные волокна рецепторов околоушной железы. Согласно данным В. П. Воробьева, ушно-височный нерв на уровне входа в ушную раковину соединяется с лицевым небольшими веточками, являющимися чувствительными волокнами n. facialis.
Как полагает Р. А. Дуринян, передние веточки ушно-височного нерва направляются к переднему отделу аурикулы и распределяются преимущественно в передне-верхней части ушной раковины, полностью иннервируя козелок, треугольную и ладьевидную ямки (рис. 1).
Рис. 1. Границы иннервации ушной раковины тройничным нервом (по Дуриняну)
Кроме того, тройничным нервом иннервируются:
• 3/5 завитка (верхняя часть ножки завитка, вся его восходящая ветвь и верхний завиток вплоть до нижнего края Дарвинова бугорка);
• верхняя треть мочки уха;
• наружная поверхность противокозелка;
• передне-верхняя половина верхней полуконхи, где расположены проекции малого таза;
• противозавиток и его верхняя и нижняя ножки, причем, что касается тела противозавитка, то область иннервации тройничным нервом заканчивается в глубине желобка (рис. 2), отделяющего противозавиток от конхи (уже при переходе собственно в конху).
Рис. 2. Желобок, ограничивающий область иннервации противозавитка тройничным нервом, вслед за которым начинается влияние блуждающего нерва
При этом необходимо учитывать, что тройничный нерв иннервирует не только кожу, но и элементы, расположенные глубже (мезодерму и эндодерму).
По мнению Р. Бурдиоля, от n. auriculo-temporalis отходит также часть веточек к наружному слуховому проходу, которые одновременно с ним частично принимают участие в иннервации (рис. 3):
• передне-верхнего угла нижней полуконхи, прилежащего к слуховому проходу, что обьясняет выраженное анальгетическое действие расположенных здесь проекционных зон «Носоглотка» и «Миндалина» не только на одноименные органы, но и на все гомолатеральные челюстнолицевые органы. Неслучайно эти проекционные зоны с успехом используются в анестезеологической практике при операциях на лице;
• межкозелковой вырезки (той ее части, которая прилежит к мочке уха), в глубину примерно на середину расстояния до входа в слуховой проход;
• внутренней поверхности противокозелка, где, по данным Ножье, проецируются все ядра гипоталамуса (передней ее части, прилежащей к головке противокозелка).
Рис. 3. Границы иннервации ушной раковины тройничным нервом (по Bourdiol)
Данные Ножье, в общем-то, совпадая с представлениями Бурдиоля, между тем имеют несколько принципиально важных отличий. Ножье считал, что ветви тройничного нерва никакого участия в иннервации верхней полуконхи не принимают (рис. 4), а заканчиваются, как и в области тела противозавитка, в глубине желобка (рис. 2), отделяющего противозавиток от конхи. Не участвует тройничный нерв и в иннервации межкозелковой вырезки, и здесь взгляды Дуриняна и Ножье совпадают. Особо нужно выделить что, по мнению Ножье, ветвления n. trigeminus отсутствуют и в области нижней трети внешней поверхности козелка. Но в чем лионский автор солидарен с Бурдиолем, так это в вопросе распределения ветвей тройничного нерва в области внутреннего противокозелка. В своих исследованиях Ножье убедительно показал, что тройничному нерву принадлежит исключительная роль в иннервации данной поверхности. Участие тройничного нерва в иннервации межкозелковой вырезки и внутренней поверхности противокозелка, по мнению Ножье и Бурдиоля, обьясняет, учитывая связи главного ядра тройничного нерва с таламусом, а, опосредованно через него с гипоталамусом, эндокринные влияния внутреннего противокозелка и межкозелковой вырезки при стимуляции ушной раковины. Проекции гипоталамических ядер на внутренней поверхности противокозелка стали еще более понятными, когда исследованиями группы под руководством Босси было выявлено, что тригеминальные волокна оказывают и непосредственное влияние на гипоталамические центры, поскольку часть из них заканчивается в ядрах латерального гипоталамуса.
Рис. 4. Границы иннервации ушной раковины тройничным нервом (по Nogier)
Шейное нервное сплетение
Не будет преувеличением сказать, что вторым по своему значению в аурикулярных иннервационных механизмах является шейное сплетение, контролирующее более половины поверхности ушной раковины. Оно активирует непосредственно сенсорные элементы, расположенные на обширной территории мозга, – от четвертого шейного сегмента до диэнцефального отдела.
Шейное сплетение – типичная соматическая афферентная система поверхностной чувствительности, иннервирующая покровы тела, и состоящая в основном из волокон верхних, второго и третьего шейных спинальных сегментов. Первый шейный корешок в иннервации ушной раковины участия не принимает, но Чузид (1970) такую возможность не исключает. Он считает, что небольшая веточка от первого шейного корешка С1 направляется к ушной раковине позади мочки уха. Такого же мнения придерживаются П. Ножье (1975) и Р. Бурдиоль (1975). Некоторые авторы, в частности Х. Кропей (1976), склонны считать, что в иннервации мочки уха принимает участие даже четвертый шейный корешок. Исключить это предположение невозможно, так как известно, что в любом нервном сплетении корешки выше– и нижележащих спинальных сегментов взаимно переплетаются, благодаря чему при поражении одного из нервов чувствительность в данном участке полностью не утрачивается (House Е., Pansky В., 1967), поэтому нельзя точно определить источник образования того или иного нерва.
Шейное сплетение участвует в иннервации ушной раковины своими двумя крупными соматическими нервами: большим ушным и малым затылочным. Они, беря начало от шейного сплетения, поднимаются вдоль грудино-ключично-сосцевидной мышцы и выходят в затылочной области, давая ветви к ушной раковине (Дуринян Р. А., 1980). Передняя ветвь большого ушного нерва, разветвляясь на множество веточек, иннервирует внутреннюю (сосцевидную) поверхность ушной раковины, а затем, прободая ее, выходит на наружную поверхность. Здесь она (рис. 5) иннервирует:
• большую часть мочки уха, за исключением небольшого участка в передне-верхнем углу ее;
• практически полностью весь завиток, за исключением ножки и восходящей ветви завитка;
• желобок завитка;
• тело противозавитка в части, прилежащей к ладьевидной ямке, и его поверхность, «сваливающуюся» в конху вплоть до желобка, отделяющего противозавиток от нижней и частично верхней полуконхи;
• узкую полоску конхи, прилегающую к желобку, отделяющему конху от противозавитка, что совпадает с данными некоторых авторов (Sedane, 1974);
• задне-верхнюю часть треугольной ямки.
Рис. 5. Границы иннервации ушной раковины ветвями шейного сплетения (по Дуриняну)
Таким образом, передняя ветвь n. auricularismagnus обеспечивает афферентную иннервацию внутренней поверхности уха и значительную часть наружной.
Задняя ветвь большого ушного нерва разветвляется преимущественно в коже внутренней поверхности уха и за ним, в области сосцевидного отростка. Отдельные веточки переходят на ретроаурикулярную поверхность и иннервируют части завитка, противозавитка и треугольной ямки.
Малый затылочный нерв подходит к задней поверхности уха, образуя здесь две веточки – верхнюю и нижнюю. Верхняя ветвь иннервирует верхний полюс ретроаурикулярной поверхности ушной раковины и, проникая на наружную поверхность, заканчивается в области верхнего завитка, частично распределяясь в верхней части треугольной ямки.
Нижняя ветвь иннервирует остальную часть внутренней поверхности уха, переходя по завитку на наружную поверхность и иннервируя здесь нижнюю часть завитка и его желобок.
Малый затылочный нерв имеет многочисленные анастомозы с большим ушным и лицевым нервами, а с помощью соединительных веточек оба нерва шейного сплетения соединяются с симпатическим стволом, причем ветви первых трех шейных нервов соединяются с верхним шейным узлом симпатического ствола, а четвертого – со средним. Наличие таких связей исключительно ценно тем, что потенциально предполагает возможность передачи возбуждения, возникающего в афферентных волокнах шейных нервов ушной раковины при воздействии на точки уха, в симпатические ганглии с последующим распространением по всей симпатической цепочке. Необходимо помнить также об участии в аурикулярной афферентации и периваскулярных симпатических волокон, активация которых провоцирует местную сосудистую реакцию, распространяющуюся на достаточно большую площадь. Следовательно, на основании анализа двух наиболее крупных краниальных нервов ушной раковины можно сказать, что в орбиту аурикулярной афферентации потенцииально могут вовлекаться волокна тройничного и лицевого черепно-мозговых нервов, спинальные волокна шейного сплетения, симпатическая цепочка и периваскулярные симпатические волокна.
Рис. 6. Границы иннервации ушной раковины ветвями шейного сплетения (по Nogier)
По мнению Ножье (рис. 6), в иннервации конхи нервы шейного сплетения участия не принимают, хотя ряд авторов (Р. Дуринян, J. Chusid, M. Sedane) полагали, что частично шейные веточки распространяются и на задне-нижнюю часть нижней полуконхи, прилежащей к противокозелку, распространяясь частично и на его внутреннюю поверхность.
Также имеются некоторые расхождения во взглядах по вопросу иннервации завитка. Ж. Босси и M. Седан утверждали, что распределение шейных ветвей начинается с верхушки уха, а Р. Бурдиоль считал, что иннервация завитка начинается с верхнего края Дарвинова бугорка. Сходной с Бурдиолем точки зрения придерживался и Ножье, однако впоследствии он признал, что наиболее реальной является позиция Седан (1974), который уводил границу ветвления шейных терминалей вплоть до уровня середины треугольной ямки с частичным охватом верхней ее части.
Вообще, по мнению Бурдиоля, роль шейного сплетения в иннервации наружной поверхности ушной раковины несколько преувеличена. Однако надо отметить, что свою точку зрения в этом вопросе он менял неоднократно, также как и в отношении участия лицевого нерва в иннервации ушной раковины. Так, он полагал, что территории, где ветвятся нервы шейного сплетения, ограничиваются в основном завитком, начиная с середины Дарвинова бугорка, и нижним сегментом мочки уха (рис. 7).
Рис. 7. Границы иннервации ушной раковины ветвями шейного сплетения (по Bourdiol)
Между тем, вопрос распределения шейных нервов по поверхности ушной раковины чрезвычайно важен, так как точное знание иннервации позволяет правильно и обоснованно предсказывать особенности аурикулярных рефлекторных реакций. В процессе эмбриогенеза шейное сплетение, как и тройничный нерв, формируются практически одновременно и во многом из одних и тех же зачатков ушной раковины. Нисходящее спинальное сенсорное ядро тройничного нерва простирается вплоть до шейного отдела спинного мозга, достигая иногда четвертого сегмента. Фактически это часть чувствительных клеток верхнего шейного отдела спинного мозга, волокна которых покидают спинной мозг не на уровне своих сегментов, а поднимаются наверх и выходят на уровне варолиевого моста.
Таким образом, в соматической афферентной иннервации ушной раковины участвуют ветви тройничного (черепно-мозгового) нерва и ветви шейного (спинального) сплетения. Оба эти источника имеют анастомозы с чувствительными афферентными волокнами лицевого (черепно-мозгового) нерва, а нервы шейного сплетения, кроме того, еще и анастомозируют с симпатической нервной системой. При сопоставлении областей иннервации веточками шейного сплетения и тройничного нерва отчетливо видно, как терминали этих двух соматических афферентов довольно глубоко взаимно проникают на территорию друг друга (рис. 8).
Рис. 8. Границы взаимного проникновения терминалей тройничного нерва (коричневые линии) и ветвей шейного сплетения (синие линии)
По существу, только область конхи частично лишена иннервации из этих двух источников, а вся наружная поверхность ушной раковины – нисходящая часть завитка от Дарвинова бугорка до хвоста завитка и задняя часть мочки уха иннервируются шейным сплетением без участия тройничного нерва. В свою очередь, нижняя часть треугольной ямки, нижняя ножка противозавитка, восходящая ветвь завитка и частично его ножка, а также козелок, верхняя и нижняя полуконха, межкозелковая вырезка с околокозелковой областью иннервируются только тройничным нервом, веточки шейного сплетения в названных областях отсутствуют. Дело в том, что в первые недели эмбриогенеза, когда образуются периферические нервы, очень трудно отличить волокна нервов шейного сплетения от волокон тройничного нерва. Также известно, что нервные волокна, образованные соседними нервами, при разветвлении в любой части тела никогда не образуют явных границ, а взаимно проникают, благодаря чему при поражении одного из нервов чувствительность в данном участке полностью не утрачивается. Это можно отнести и к иннервации жаберного аппарата у эмбриона ветвями шейного сплетения и тройничного нерва. А впоследствии такая особенность иннервации передается и ушной раковине. О морфофункциональном единстве афферентных систем тригеминального и шейных нервов свидетельствует единство механизмов регуляции рефлекторных движений антигравитационного и эмоционального характера в виде мимики, жестов, положения головы и рук в пространстве.