Юрий Витальевич Яньшин
Второй день на царствии
Афанасьев даже как-то подрастерялся от неожиданной напористости этого Действительного государственного советника 1-го класса, и не знал, как продолжать начатый разговор, но на выручку, как всегда пришел Рудов, со своей прямолинейностью в общении:
– А вы, Борис Иваныч, каких полномочий хотели бы получить, дополнительно к имеющимся, в этой должности?
– Если уж мечтать, то мечтать о несбыточном, – откинулся Юрьев на спинку кресла.
– А что же тогда, по-вашему, означает – мечтать о реальном? – поинтересовался Тучков.
– А мечтать о реальном, значит строить планы, а это уже совсем другое положение, которое обязывает к большей ответственности, – не замедлил с ответом тот.
– А вот это уже зависит исключительно от вас. Если ваши мечты не покажутся нам слишком уж призрачными, то мы будем не против того, чтобы они легли в основу их реального воплощения, – заметил Афанасьев. – И так…
– Прежде всего, нужно разобраться с финансированием. Я согласен, что в нынешних непростых обстоятельствах, страна не может выделить достаточных средств, чтобы покрыть аппетиты военного ведомства, которые, к слову тоже нужно держать в узде. Но я совершенно не согласен с порочной практикой секвестрования уже утвержденных расходов. Мало того, что это нарушает ритм и планы по обеспечению армии современными образцами вооружений, так еще и вносит элемент неуверенности, как у производителей, так и у эксплуатантов. А это в свою очередь напрочь отшибает желание у разработчиков заниматься проектированием перспективных видов, потому что они реально боятся впустую потратить свой труд, не зная, на каком этапе финансирование НИОКР может просто прекратиться. В таком разе уж лучше вообще не заниматься этим какое-то время, чем резать по-живому. Да вы, Валерий Васильевич, и без меня знаете, какие трагедии разыгрываются на совместных заседаниях Коллегии по вооружениям и Минфином.
– Ну-ну, – поморщился Афанасьев от неприятных воспоминаний, резанувших по сердцу, – это вы, батенька, хватили чересчур с «вообще не заниматься», хотя в остальном, разумеется, вы правы. Нельзя заниматься с военным бюджетом подобными игрищами. Но, продолжайте, мы вас внимательно слушаем.
– Вторая мечта. Если бы у меня была такая возможность, то я волевым решением запретил бы предприятиям, занятым в оборонной промышленности осуществлять кредитование в частных коммерческих банках и уж тем более в таких, как «Альфа-Банк» этого проходимца Авена,[87] поднявшегося, в свое время, на залоговых аукционах. Помните, что случилось с ПАО «Курганмашзавод»? Вот, то-то. Всем нам наука на будущее. Мало того, что пользуясь правительственными гарантиями, они задирают безбожно процентную ставку, так еще и влияют на обороноспособность страны, угрожая в любой момент прекратить финансирование в угоду своим забугорным хозяевам. Кредитование таких предприятий должно осуществляться исключительно банками с превалирующим государственным капиталом и под фиксированный и небольшой процент. Да. Где-то слегка потеряем на первом этапе. Но исходя из того что именно эти предприятия, как правило имеют инновационную направленность, которая со временем перетечет в гражданские отрасли, то затраты окупятся сторицей. Тому наглядный пример – технологии посекционной сборки военных кораблей, которыми теперь пользуются гражданские корабелы, – едва не на одном дыхании произнес этот монолог Борис Иванович.
– Согласен с вами, целиком и полностью, Борис Иванович, – поддержал высказывания Афанасьев.
– Но это, как вы понимаете, лежит вне компетенции Министра обороны. Для этого нужны более мощные подпорки в законодательной базе и в исполнительном руководстве на самом высшем уровне, – развел Юрьев руками, признавая свое бессилие даже на предлагаемом посту.
– Да. Да, – раздались голоса поддержки со всех сторон.
– Что-нибудь еще? – с интересом продолжил Верховный.
– Да. Хунта, так хунта. Давить, так давить до последнего, – продолжил будущий, в этом уже никто не сомневался, Министр обороны. – Еще надо будет в срочном порядке разобраться с акционерами. На законодательном уровне. Прежнее правительство не обращало внимания на мои сигналы о том, что нельзя пускать иностранцев в такие чувствительные и важные для обороны страны структуры на подобие «Ростеха», руководство которого превратило его в собственную кормушку. Ведь в том же «Ростехе» кто является одним из крупнейших акционеров?
– Эстония, – уныло подтвердил Тучков. – Я и сам не раз обращал внимание руководство на этот вопиющий факт.
– Мало того, что представители этой натовской шмакодявки, получают дивиденды с и так не ахти каких превеликих доходов кампании и посиживают на заседаниях акционеров, так они еще через это имеют право доступа к информации сугубо секретного содержания! – уже не сдерживал эмоций доктор технических наук. – Вы только вспомните, как продали китайцам Барнаульский завод резиновых технических изделий? А уже через полгода стали локти себе кусать от бессилия. Ведь он был монополистом по изготовлению специальных покрытий для наших подводных лодок. А косоглазые, не будь дураками, выкатили нам за нашу же резину цену едва ли не втрое большую прежней. Вот вам, ох и ах! Срочно пришлось налаживать аналогичное производство в Чебоксарах. Меж тем технологии уже утекли в Поднебесную.
Афанасьев скривился, как от зубной боли, а Рудов так сжал подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.
– Что вы предлагаете конкретно сделать на данном направлении? – спросил диктатор глухим, будто из подпола голосом.
– Я предлагаю, во-первых, провести ревизию всех предприятий, занятых в оборонном секторе, на предмет присутствия иностранного капитала, во-вторых, при каждом случае акционирования или перераспределения акций таких предприятий, кроме согласия ФАС[88] спрашивать мнения у Министерства обороны. И чтобы мнение это было определяющим.
– Резонно, – кивнул головой Афанасьев и его мнение поддержали остальные, так же закивав головами. – Еще, – бросил он отрывисто.
– Разобраться с нашими, так сказать, доморощенными акционерами. А то взяли моду «этот заказ мы будем выполнять, а этот нам неинтересен, потому как мало прибыли от него». Нет, уж, господа! Вы когда акционировались, каким местом думали?! Отказываются от Гособоронзаказа – измена Родине! Со всеми вытекающими. В конце концов, у власти хунта, а не либеральная отрыжка! Да еще и разобраться надо, что там за акционеры такие выискиваются, что могут запросто купить целый концерн, будучи не самым крупным чиновников.
– Вы намекаете на «Калашников»? – живо обернулся к нему Тучков.
– Да. Вчера вон в газете прочитал. Изматерился весь, пока до конца прочел. Купил концерн бывший заместитель министерства транспорта некий Алан Лушников. А до этого им владел, кстати, тот же самый Криворуков. И что-то я ни того ни другого не видел до этого в списках «Форбс». Спрашивается, «откуда деньги, Зин»? А у вас, Николай Палыч, где были глаза? А народ все это видит, читает вон, как я, да злобу копит! – уже не на шутку разошелся Юрьев.
– А что вы, Борис Иваныч, на меня-то киваете?! – разозлился Тучков. – Я всего второй день хожу в этой должности, и то – врио. В свою бытность я своему шефу – Пасечнику плешь на голове проел по делам куда более серьезным, чем вы сейчас нам тут озвучили. И все как об стенку горохом. Да я и сейчас не знаю четкого круга своих полномочий. Старые законы отменены самим фактом существования хунты, да-да, чего уж там скрывать, конечно, хунты, а новых, простите, еще нет.
– Ну, хорошо-хорошо, прошу в таком случае принять мои извинения за несдержанность. Просто, сами понимаете, накипело, – примирительным тоном сказал Юрьев и дотрагиваясь до плеча жандарма.
– Мы не дети в песочнице, чтобы обижаться на горькие слова правды, и я принимаю ваши извинения.
– А мне все же хочется узнать ваше мнение по поводу видения будущих военных конфликтов, – решил поинтересоваться Рудов. – Да-да, я помню, что вы более гражданский, нежели военный, но все же, с точки зрения человека связанного с новейшими видами вооружений, какова оптимальная структура Вооруженных Сил отвечала бы вызовам сегодняшнего и завтрашнего дня? Я не могу поверить, что вы никогда не ставили перед собой подобного вопроса.
– Верно. Ставил. И не единожды. Я, наверное, сейчас начну говорить абсолютно крамольные с вашей точки слова, поэтому прошу меня заранее простить, выслушать, не перебивая, а уж только потом тащить к расстрельной стенке, – криво усмехнулся Борис Иванович.
– Ну, что вы право, Борис Иваныч, делаете из нас каких-то кровавых маньяков, – подал голос Барышев. За два дня нахождения у власти мы не убили еще ни одного оппозиционера. А вас мы числим в числе своих первейших союзниках.
– Первая кровь, к сожалению, уже протекла, – мрачно вставил Афанасьев, – вы, Дмитрий Аркадьевич, видимо еще не в курсе, что несколько человек погибло при штурме центрального офиса «Сбербанка» и аресте, по моему приказу, членов его правления.
– Неужели и самого Греха арестовали?! – вскинул в неподдельном удивлении брови Юрьев. – Он же из касты «неприкасаемых».
– Спеленали как миленького, – хмыкнул Рудов. – Он уже в Матроске сидит со своими подельниками.
– О, как! – воскликнул Борис Иванович. – Значит, есть Бог на свете! – и он демонстративно осенил себя крестным знаменем.
– Думаете? – усомнился Афанасьев.
– Пренепременно! Вам теперь на том свете сто грехов спишут за один этот грех, – скаламбурил Юрьев. – Смею надеяться, что мыло и веревка от него никуда не денутся.
Верховный пожал плечами. Ему сейчас очень не хотелось развивать эту тему. Поэтому он тут же постарался вернуть беседу в прежнее русло:
– Так какие вы там крамольные слова приготовили для наших заскорузлых ушей?
– Ах, да. Простите, отвлекся, – вернулся тот к прерванной теме. – Так, вот. Вооруженные Силы, как и вся наша страна, находятся в сложном положении. Тому есть много причин. Не буду даже останавливаться на них. Они и так всем хорошо известны. Главный вопрос, как всегда, упирается в деньги. Если я не ошибаюсь, пользуясь открытыми источниками информации, то расходная часть бюджета Министерства обороны на 2020 год составляет порядка одного триллиона девятисот миллиардов рублей. Даже с учетом коэффициента на денежное содержание личного состава и затрат на эксплуатацию техники, который приблизительно равен десяти единиц, то все равно получается где-то на уровне Великобритании. А это для страны позиционирующей себя на международной арене как второй по мощности, выглядит не слишком солидно. Вы, Валерий Васильевич, я знаю по баталиям на совместных коллегиях с Минфином, всегда были сторонником раздачи всем сестрам по серьгам. Так скажем, за социальную справедливость внутри ведомства.
– Да, – не утерпел обещавший не перебивать Афанасьев. – Я и сейчас стою на этих позициях. Если мы не можем в полном объеме профинансировать основные статьи расходов, можем сделать их по минимуму, хотя бы для того, чтобы удержаться наплаву и сохранить оружейную школу.
– Да, знаю-знаю, – кивнул Юрьев. – Но это получается просто «тришкин кафтан» в масштабах государства. Только Христос мог пятью хлебами накормить тысячу алчущих. Мы же этого сделать не сможем. В результате размазывания бюджета все останутся на голодном пайке, и ни о каком развитии речи быть не может. Это не бюджет прогресса, это бюджет, в лучшем случае, застоя.
– Зато никто не умрет, – попробовал возразить Рудов.
– А смысл иметь полудохлые по всем направлениям вооруженные силы, неспособные идти в ногу со временем?!
– Что вы предлагаете? – уже с холодком спросил Афанасьев.
– Есть такая поговорка, что «генералы готовятся к уже прошедшим войнам», – издалека начал Борис Иванович. – Я думаю, что она, не в обиду будет вам сказано, говорит истину. Сейчас войны, кое-кем стыдливо именуемые «конфликтами», проходят совсем не так, как еще тридцать лет назад. Раньше они велись преимущественно за территории, природные и людские ресурсы, торговые пути и рынки сбыта. Для этого приходилось иметь на содержании миллионы штыков.
– Крепости, города и населенные пункты врага считали занятыми только тогда, когда туда вступала нога пехоты,[89] – вновь вмешался Рудов, процитировав Сталина.
– Да. Но сейчас времена совсем иные. Вы сравните Афганистан восьмидесятых и нынешнюю Сирию. Для минимального контроля над обстановкой в Афганистане требовалось привлечь все силы целой 40-й армии, да еще в усиленном составе. И сегодняшний день, где в Сирии мы держим что-то около трех с половиной тысяч бойцов. И сравните результат.
– Изменилось качество оружия, логистика, профессионализм военнослужащих, – начал было перечислять Рудов.
– Да-да, Сергей Иваныч, – в свою очередь перебил его Юрьев. – Все это так. Но я еще дополню. Современные войны ведутся не столько за то, что я перечислил выше, но прежде всего – за влияние. А это согласитесь уже другой вектор приложения усилий, не требующий прежнего надрыва жил.
– Я понимаю, что вы желаете сократить финансирование некоторых военных направлений, но конкретизируйте свои предложения, – уже испытывая явное раздражение произнес Афанасьев.
– Хорошо. Поясню на примере. Я вот лично убежден, что, к примеру, срочное принятие на вооружение нового автомата Калашникова могло бы и подождать с пяток лет. Ничего страшного бы не произошло. Тем более, что средства индивидуального ведения огня непосредственно на поле боя уже не играет такой роли как это было в прошлом. То же самое касается и принятие на вооружение подавляющего количества систем завязанных на применение в сухопутных войсках. А это, извините меня, чуть ли не главная статья по расходам на содержание.
– А наши противники, тем временем перевооружают свои сухопутные войска в спешном порядке, – пробурчал неугомонный Рудов.
– Да и фиг с ними! Пусть делают, что хотят! – живо возразил Юрьев, в мыслях уже распрощавшийся с предложенной ему должностью. – Имея противниками, чуть ли не половину развитых стран, нельзя преуспеть одновременно во всех направлениях военно-технической мысли. Пупок развяжется. Да и что вы будете делать с вашими новейшими автоматами и минометами, когда на вас с неба повалятся стаи смертоносных дронов?!
Начальник Главного оперативного управления покраснел и набычился, но не нашел нужных слов для возражения. Слова нашел сам Афанасьев.
– Что-то я вас не пойму, Борис Иваныч, то вы в начале беседы ратовали за запрет секвестрования бюджета, а сейчас. Вроде как бы и наоборот…
– Тут нет никакого противоречия. Я остаюсь на прежних позициях. Сейчас июнь на дворе. Прошло полгода. Сокращать расходы в середине финансового года – делать подарок Антоше Полуянову. Этот год надо завершить, как и запланировано. А вот расходы на будущий год можно и пересмотреть. Вот почему я против трехлетнего бюджета.
– Но вы, как умный человек должны понимать, что если мы, не сейчас, так через полгода отцепим вагон с предприятиями, завязанными на производство систем вооружений сухопутных сил, то тем самым обречем их возврат в нищие и голодные 90-е. Неужели вы и вправду этого хотите?!
– Нет, конечно. Этот метод недопустим ни в коем случае. Но ведь эту проблему можно было бы решить куда более элегантно, чем просто бросить кормить.
– И как? – уставились все на хитренько улыбающегося Юрьева.
– Я вам как технический специалист, знающий обстановку как внутри предприятий, так и КБ могу ответственно заявить, что ничего революционного в данной отрасли в ближайшие пять-десять лет не предвидится. Не появятся электрохимические пушки для САУ, не родятся лазерные автоматы, не возникнут летающие с непробиваемой броней танки. Эти футурологические выкрутасы еще долгое время не покинут стен лабораторий и испытательных стендов. Все будет идти только по линии улучшения уже имеющихся свойств, модернизации и интегрирования. А те новинки, что так любезны глазу наблюдающих майские парады, со все новыми и новыми «обвесами» по сути неспособны изменить кардинальным образом ситуацию на поле будущего боя. Улучшить положение войск – да, коренным образом изменить обстановку – нет. Мы просто сейчас рискуем оказаться в ситуации 41-года, когда Красная Армия с каждым предвоенным годом все усиливала калибр снарядов, их убойную силу, увеличивала дальнобойность полевой артиллерии, и соответственно ее вес. А немцы, тем временем тихой сапой, приняли на вооружение пикирующие бомбардировщики Ю-87, о которых мы, и знать ничего не знали и которые в июне-июле 41-го просто раздолбали сверху все наши неповоротливые артиллерийские расчеты.
Афанасьев засопел и опустил глаза в столешницу, тем самым косвенно подтверждая правоту ученого.
– Так вы предлагаете застопорить модернизацию? – опять не понял основную мысль оратора Рудов.
– Ни в коем разе! Арабские шейхи и юго-восточные толстосумы дюже падки на подобные «навороты».
– А-а-а, – начал что-то соображать Сергей Иваныч, – так, стало быть, вы предлагаете переложить бремя содержания части нашего ВПК, занятого производством традиционного набора вооружений на богатеньких «буратин» с юга?!
– В самую точку, Сергей Иванович! Не нужно устраивать игрищ с излишней бюрократизацией на выдачу экспортных разрешений по поставкам якобы новейших систем. Нужно ослабить удавку «Рособоронэкспорта». Разрешить предприятиям самим продавать свою продукцию, а не через его непонятные структуры, где оседает немалая часть денег, которые предприятиям отнюдь бы не помешали. У нас сейчас имеются очень хорошие шансы по продаже бронетехники, артиллерийских систем, включая РСЗО, стрелкового оружия на сотни миллиардов рублей.
– И как, при этом, вы предлагаете использовать сэкономленные средства?
– Исключительно по назначению. В будущей войне за влияние нужны системы вооружений, основанные на совершенно иных физических принципах. Нам срочно необходимо развивать воздушно-космическую составляющую наших Вооруженных Сил, а также все, что связано с их электронно-цифровым сопровождением. Тот, кто контролирует космос и потоки информации, тот контролирует все. У нас сейчас имеется неплохой задел в этой области, особенно это касается систем РЭБ, которые неплохо себя зарекомендовали в Крыму, на Донбассе и в Сирии. Но останавливаться ни в коем случае нельзя. Иначе, сначала догонят, а потом сомнут. Наглядный пример тому – долгая возня с принятием на вооружение Су-57. Уму непостижимо! Десять лет испытывают. Уже и китайцы вот-вот на хвост сядут со своим J-20.
– Не спорю. В этом вы безусловно правы, но вы не боитесь, что может получиться такая ситуация, когда мы продадим вооружения, еще не поставленные для собственной армии, а сами останемся при этом с голым задом в случае даже локального конфликта? – продолжал настырничать Рудов.
– Не боюсь. А вам кажется более приемлемой ситуация, когда мы из года в год гоняем на Параде Победы одну и ту же роту «Армат»? – съехидничал Юрьев и тут же продолжил. – А почему? Да потому, что дороговаты они в производстве, и дороговизна их происходит из-за мелкосерийности, ведь на более приличное количество у Минобороны элементарно нет денег. А когда поступит крупный заказ, от той же самой Индии, то мы сразу убьем нескольких зайцев. Во-первых, отработаем, как следует технологию производства. Во-вторых, снизим издержки, а значит и конечную цену для потребителя. В-третьих, предприятие получит дополнительную прибыль, а бюджет Министерства снизит свою нагрузку. В-четвертых, позволит наладить производство и для себя, но с учетом уже имеющегося опыта эксплуатации, его модернизированного варианта. Я уж молчу о дополнительных доходах государства в виде налоговых отчислений. Вам мало?
– Нет, но все же… – опять хотел что-то возразить «пруссак», но доктор технических наук, может быть не совсем вежливо, его перебил.
– А на ваше «но все же» я отвечу, что не надо нам поддаваться на глупые рассуждения ура-патриотов о том, что-де мы не будем поставлять за рубеж такую технику, пока не получим ее в достаточных количествах для наших ВС. Мы-то с вами прекрасно знаем, что в следующей Мировой войне будет применяться совсем другая номенклатура боевых систем – не из той, что катается по брусчатке Красной площади, а из той, чей вид является государственной тайной. То, что видит почтеннейшая публика – всего лишь детские хлопушки даже не вчерашнего, а уже позавчерашнего дня.
Афанасьев, не вмешивался в легкую перепалку между соратниками. Он молчал, уперев взгляд в столешницу, и вспоминал встречу с Вострецовым. Его удивило сходство нетривиального мышления Юрьева и Вострецова. «Юрьев прав, как ни крути, – невесело думал он. Мы с Рудовым – люди прошлого века и мыслим устаревшими категориями. Наш век прошел. Будущее принадлежит таким как он, сумевшим, несмотря на возраст, преодолеть косность мышления и привитые с детства стереотипы. Но он явно перерос, предлагаемый ему пост. Не мне, а ему следовало бы руководить государством в это непростое время. Хотя…» И тут его осенило.
– Все-все, товарищи, – хлопнул он ладонями по столу, – мы сейчас в спорах зайдем так далеко, что и не выбраться. А потому я на правах диктатора и самодура прекращаю эту дискуссию и присуждаю Борису Ивановичу полную победу по очкам. Приходится признать, что бюджет Минобороны может быть использован более эффективным способом. И да, мы, я должен это констатировать с горечью, в своем мышлении сильно поотстали от реалий сегодняшнего и уж тем более завтрашнего дня, что совершенно недопустимо. Да-Да, Сергей Иваныч, мы с тобой замшелые ретрограды. И единственным нашим плюсом может быть только содействие внедрению идей Бориса Иваныча, коли уж у нас самих на это мозгов не хватает. Не смотри на меня так Сергей Иваныч, я не сошел с ума, лучше вспомни нашу сегодняшнюю встречу с академиком Вострецовым.
– Это с Игорем Николаевичем?! – не удержался Юрьев.
– Да.
– Светлая голова! Я помню, еще до того как меня ушли с поста заместителя министра по вооружениям они занимались на Новой Земле опытами по созданию протонного оружия. Неужели у них все-таки все получилось?!
– Получилось, Борис Иваныч! Более чем. Результаты оказались просто ошеломительными. И сейчас, среди своих, я могу раскрыть карты. По данным последнего эксперимента, проведенного вчера утром, мы имеем на руках действующий прототип…
– Абсолютного Оружия, – безмятежным и спокойным голосом проворковал Тучков, оканчивая фразу Верховного.
– Никак вы в курсе, Николай Палыч?! – весело удивился Афанасьев пронырливости жандарма.
– А как же может быть иначе? – ответил тот вопросом на вопрос. – Ведь именно наше ведомство с самого начала вело этот проект. Мы спрятали обоих разработчиков на Крайнем Севере – подальше от назойливых и вездесущих глаз иностранных разведок. И сейчас мы продолжаем их плотно опекать.
– Значит, вы знали о результатах вчерашних испытаний? И ничего не сказали? – слегка нахмурился Валерий Васильевич.
– А зачем? – хмыкнул Тучков. – У вас для этого есть Иванов. И я здраво рассудил, что получить исчерпывающую информацию по этому делу вам будет гораздо приятнее от него, чем от контрразведки.
– Ну, вы даете! – покачал головой Афанасьев, не зная еще сердиться ему или радоваться прыти своих спецслужб.
– На том и стоим! – не без гордости ответил потомок своих славных предков.
– Да. Вот поэтому я и согласен со всем тем, что сказал нам сейчас Борис Иваныч. Если мы, вылезая из кожи вон, успеем в кратчайшие сроки запустить в производство воздушную и космическую компоненты этого нового, революционного вида оружия, то все имеющееся в мире на данный момент оружие, станет просто никому не нужным хламом. НАВСЕГДА, – выделил последнее слово Афанасьев. – С его помощью мы сможем решать военные конфликты любой сложности буквально в течение нескольких секунд и с любым противником. И наконец, самое главное. Когда оба компонента будут развернуты в местах дислокации и в нужных точках геостационарной орбиты, то все прежние разговоры о Третьей Мировой войне из области вероятных прогнозов перейдут в фантастические домыслы.
Эта новость была из тех, что поднимают настроение и вдохновляют на покорение все новых и новых вершин, поэтому все присутствующие с энтузиазмом восприняли ее, одобрительно улыбаясь даже где-то расслабляясь внутренне, чуть-чуть.
– После получения предварительных результатов испытаний, я дал задание всемерно ускорить работы по изготовлению уже не прототипа, а серийного производства и адаптации установок воздушного и космического базирования. Кровь из носу, но мы должны через год уже вывести первую установку в космос. У нас считанные месяцы до начала войны и мы должны быть к ней готовы. Наши противники тоже торопятся, потому что видят, как почва глобального доминирования уходит у них из-под ног. И примером тому служит вчерашний теракт. Они надеются, что у нас возникнет суматоха и растерянность и это даст им время более качественно подойти к подготовке войны. Да, что там говорить? Вы и сами все прекрасно видите. Дмитрий Аркадьевич – через свою зарубежную агентуру черпает сведения из первоисточника о лихорадочной подготовке западных элит. Игорь Олегович уже чуть ли не руками ощупывает бронетехнику, придвинутую к нашим границам уже вплотную и готовую ринуться на нас по первому свистку. Николай Павлович уже горстями отлавливает агентов и диверсантов, заброшенных к нам в тыл, как накануне 41-го.
Тут Афанасьев сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух от длинной своей речи и пронаблюдать, как вновь подобрались в своих креслах соратники и как опять посерьезнели их лица. Убедившись, что все присутствующие вновь вернулись из состояния радостного благодушия к серьезной сосредоточенности, продолжил:
– К чему я все это говорю? А к тому, что в такое переломное и трагическое время пост Министра обороны это не просто одно из кресел силовых министерств, но еще к тому же авангард обороны и локомотив экономики. И я рад, что не разочаровался, пригласив на эту должность именно Бориса Ивановича с его широтой взглядов и инновационным мышлением. Я не скрою, что всегда был противником гражданских лиц на подобных постах, тем более, что у нас уже имелся печальный прецедент не так давно. Но опыт совместной работы и мысли, озвученные им сейчас, говорят, что лучшей кандидатуры нам не сыскать. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, я предлагаю членам Президиума высказать свое мнение по этому поводу.
– Да, что там высказывать? – подал голос Костюченков. – Мы все, так или иначе, но уже имели дело с Борисом Ивановичем и в достаточной мере убедились как в его профессионализме, так и порядочности.
– Безусловно, – поддержал его мнение Барышев.
– Согласен, – так же коротко заявил Тучков и вопросительно уставился на Рудова.
– Что это вы, Николай Палыч, так на меня смотрите? – заерзал Рудов в своем кресле. – То, что я в споре с Борисом Иванычем высказал мысли отличные от его видения ситуации, еще не значит, что я не согласен с назначением его на эту должность.
– Хорошо, – резюмировал Афанасьев. – Значит, кандидатура Бориса Ивановича принимается в качестве Министра обороны. Но мы с вами не обговорили при этом круг его будущих полномочий. А ведь мысли которые он тут нам изложил выходят далеко за рамки компетенций положенных его статусу, – произнес Верховный хитренько оглядывая сидящих.
– Оно, конечно, так, – осторожненько подал голос Барышев, – но я думал, что мы сможем обеспечить запросы товарища Юрьева, тем более решением Высшего Военного Совета, как вы помните, было предложено кооптировать его в Президиум.
– Да, – опять скривил лицо Афанасьев, – но согласитесь, Дмитрий Аркадьевич, за каждым чихом в Президиум не набегаешься, хоть он и является постоянно действующим органом исполнительной власти. К тому же, не забывайте, не знаю как вы, но мы вот, например, с Сергеем Иванычем являемся абсолютными профанами в вопросах макроэкономики и финансов. И я думаю, что Николай Палыч с Игорем Олеговичем тоже недалеко от нас ушли. Да еще и отвлекаться от своих непосредственных обязанностей, от которых нас никто не освободил, каждый раз – дело малопродуктивное.
– Что вы предлагаете, Валерий Васильевич? – вскинул брови Барышев. – Ведь наш Президиум и был создан именно для решения оперативных задач.
– Для принятия оперативных решений, – поправил его Афанасьев. – А сами решения вырабатываются по линии министерств и ведомств, либо по запросу – сверху, – он обвел рукой сидящих за столом, – либо по настоятельной необходимости – снизу. Наше с вами дело принять или отклонить такое решение исходя аргументации того, кто эти решения нам подготовит.
– Кажется, утренняя головомойка на меня слишком сильно подействовала, и я изрядно поглупел, – неожиданно для окружающих признался Сергей Иваныч, почесывая нос. – Никак не возьму в толк, о чем идет речь.
– Я говорю о том, что Борис Иванович перерос предлагаемый ему пост Министра обороны. Он вполне созрел, чтобы стать Премьер-министром, – спокойно, как о чем-то обыденном сказал Афанасьев. – Тут все говорит в его пользу. Знание тонкостей промышленного производства изнутри, аналитические способности в деле экономического и финансового планирования, в конце концов, опыт по взаимодействию между государственными и частными структурами, промышленными и финансовыми. Это то, чем мы с вами никогда не обладали, и не будем уже обладать, в силу узости специализации.
– Оно, так, – нехотя протянул Тучков, но у нас Высшим Военным Советом полномочия выданы только на то, чтобы предложить ему только эту должность. Хотя, лично я совсем не против его кандидатуры в качестве Предсовмина. Да и что он сам думает по этому поводу, мы не знаем.
– А вот сейчас и спросим, – сказал Афанасьев и выжидающе глянул на белого как мел Юрьева, вцепившегося пальцами в подлокотники.
– Ну, вот, – пробормотал он растерявшимся голосом. – Звали на вечеринку, а попал на юбилей. Право слово, так неожиданно. Я сразу дал согласие возглавить министерство, потому как оборонный комплекс мне хорошо известен, а тут…
– Да у нас вся страна сейчас в обороне, – с апломбом заявил Афанасьев. – Не знаем уж и с какой стороны отлаиваться. То оттуда прут, то отсюда, будто медом им намазано. Здесь нет ничего сложного. Вы просто масштабируйте свою деятельность в рамках целого государства. А почти военное положение у нас и так принято со вчерашнего дня.
– Честно говоря, даже и не знаю, что сказать, – развел руками Юрьев. – Кто же тогда возглавит министерство?
– А вы берите с нас пример, Борис Иваныч, – усмехнулся Верховный. – Идите на совмещение должностей.
– Неужели кроме меня нет подходящей кандидатуры в премьеры? – усомнился он.
