Кирилл Андреевич Кузин
Гибискусу не хватает света
– Не должны были.
– Васко хорошо выполняет свою работу. Я спокоен за тебя.
– Он мастер своего дела, – подтвердил Неман.
Сам же Васко тактично промолчал.
– Не буду тебя дальше задерживать, Турк. Отсыпайся. Придет время, я свяжусь с тобой.
– Будь осторожен, парень!
– Буду. Передавай Мелкому и девочкам приветы и мои извинения.
– Будет сделано!
И связь оборвалась. Пропало изображение Турка, а Неман все смотрел в ту точку, где только что находилась проекция, но видел только вечно ночное небо, усыпанное мелкой алмазной пылью. Она хаотично переливалась, от чего в глазах начинало искрить. Контрабандисту инстинктивно захотелось отключить бортовые фонари, чтобы их свет перестал отражаться от пыли, но вовремя одернул руку, ухмыляясь тому, что он только что хотел сделать. Ему и правда показалось, что звезды светят лишь из-за того, что отражают свет его корабля.
Когда-то он уже испытывал такое чувство. Лет в восемь. В тот раз, когда его взяли с собой на орбиту Марса, нарушая этим все инструкции. Роланд – товарищ отца – взял маленького Немана с собой, усадив в неудобное для взрослых место второго пилота. Но для ребенка там было в самый раз. Даже еще оставалось место. Получив строгий наказ ничего не трогать, Неман держал свои руки при себе ровно до тех пор, пока он не увидел это алмазное напыление на черной краске, пока он не увидел пыльный красный Марс из ближнего космоса. Ему даже сначала показалось, что глаза обманывают его. Он вслух выразил свою неуверенность в том, что видел на самом деле, от чего развеселил Роланда.
– Впервые увидев эту бездну, я тоже не поверил в ее реальность. Через минуту мне захотелось убежать, чтобы больше не видеть всего этого. Но когда настало время возвращаться на космодром, то я понял, что пропал. Я понял, что буду возвращаться сюда снова и снова, – рассказал Роланд. – Космос страшен своей бесконечностью, так опасен и непонятен, но как же он красив. Его притягательность сравнима с любовью к… Хм, девочке.
– Фу, как можно их любить? – спросил Неман, прильнув к стеклу руками и носом.
– Вырастешь – поймешь, – засмеялся пилот.
Но выросший Неман так и не познал настоящей любви, хотя любил женщин за то, что они представляли собой. Свободную нишу в его душе в тот день прочно занял космос. Чем больше ребенок смотрел в него, тем ясней видел в нем свое отражение. В его больших детских глазах тоже существовал космос, отражавшийся на стекловидном теле. Неману очень не хотелось возвращаться, но Роланду пора было лететь обратно на планету. Уже приземляясь на отведенную им площадку, ребенок понял, что обязательно вернется в ту пугающую черноту, чтобы раствориться в ее вечности и стать ее равноправной частью.
Теперь он несся в своем корабле навстречу новым испытаниям и приключениям, чуть не умерев на нелюбимой планете, но побывав перед этим дома. Так молод, а уже пережил несколько раз самого себя, усмехнулся в душе Неман, подумав о всех тех моментах, когда он запросто мог умереть. А затем посмотрел на свои часы. Они показывали самое время, чтобы ввести в себя желтоватую жидкость.
Позже он сидел у себя, вслушиваясь в шаги из коридора. Тишина, к которой он привык на своем корабле, пропала с появлением на борту двух пассажиров. Нельзя было сказать, что они доставляли владельцу судна огромные неудобства, но продолжительное время одиночества привело к тому, что беззвучие путешествий стало неотъемлемой частью этих самых путешествий, которые Неман разбавлял галофильмами, музыкой и различными занятиями, что придумывал сам для себя. Теперь, лежа на кровати, он слышал неровный шаг Таркельи, сновавшей из комнаты в крохотную кухню и обратно. Иногда через приоткрытую дверь слышалось покашливание Игоря.
Корабль уже несколько часов несся через подпространство, рассекая его своим корпусом. Оставалось лететь еще пять дней и восемнадцать с хвостиком часов.
Закрыв дверь, капитан попросил свою любимую музыку в каюте. Откуда-то издалека послышалась знакомая мелодия, чья громкость нарастала постепенно, пока Неман не остановил этот процесс. Теперь музыка лилась над парнем не слишком громко, как вода в небольшом ручье где-нибудь на равнине. В каюте был выключен свет, но ее освещало сияние туннеля, который проецировал экран в стене. И музыка, и изображение беспрестанно меняющейся радуги за бортом гармонировали между собой. Лежащий на кровати Неман, смотрел на то, что творилось вне корабля. Он ни о чем не думал, а просто растворился в окружающем его настоящем. Периферийным зрением он видел висящие на стене силуэты старых фотографий и вырезанных картинок из книг, изображавших виды Земли.
Но теперь они не служили напоминанием о желании вернуться в родной дом. Фотографии просто висели на стене. Фотографии не могли напомнить Неману о том, что он видел на Земле. Они потеряли свою абстрактную силу, изображая то, чего не было долгие годы. Теперь не получалось фантазировать, глядя на них. Все, что требовалось для того, чтобы мысленно быть на Земле, находилось теперь в голове у Немана. Он перестал нуждаться в стимуляторах для своего воображения.
Из полусонного состояния его вывел стук в дверь. Этот звук беспардонно ворвался в идиллию, образовавшуюся из союза музыки, цвета, темноты и сонных мыслей. Когда раздался первый робкий стук, контрабандист подумал, что ему это послышалось. Но через непродолжительное время стук повторился уже настойчивей. Нехотя вставая с кровати, Неман ругал про себя свое решение связаться с Игорем и Таркельей. Однако выхода интереснее для него не существовало.
За дверью как раз стояла девушка, одетая в мешковатую пижаму, виновато улыбающаяся тонкими губами. Взгляд Немана упал на ямку на ее подбородке.
– Не спишь?
– Нет. Просто лежал.
Из-за спины Немана продолжала тихо играть музыка, вторя своими изменениями в мелодии переливу красок от экрана на ближайшей стене.
– Красивая, – оценила девушка музыку.
Неман ничего не ответил, продолжая стоять в проеме приоткрытой двери.
– Я хотела позвать тебя на кухню, – начала объяснять Таркелья в затянувшемся молчании. – Приготовила поздний ужин, да и вытащила вино, которое купила на Мадагаскаре в свободную минутку. Хотела таким образом извиниться за возможные неудобства перед тобой. Да и просто поговорить не помешало бы. Мы же теперь в одной лодке, так сказать. Команда… Что скажешь?
Волнение девушки выдавали ее пальцы, перебиравшие друг друга соединившись в замке. Видимо, она слегка боялась отказа Немана, но он как раз почувствовал легкий голод. К тому же он и так планировал как-нибудь поговорить со старой знакомой, чтобы узнать у нее об Игоре, да и вообще, справиться на счет ее дел.
– Раз так, то почему нет? – слегка улыбнулся Неман.
Таркелья тут же расслабилась. Когда они проходили мимо каюты Игоря, то Неман невольно бросил взгляд в приоткрытую дверь. Он увидел только свет ночника и склонившегося над столом парня.
– Чем Игорь занимается во время перелетов? – спросил капитан, проходя вслед за Таркельей на кухню, на которой готовить вдвоем уже становилось неудобно.
– Не знаю, – пожала плечами девушка, садясь за стол. – Я пыталась одно время выудить это из него, самой любопытно, но потом поняла, что бесполезно. Он говорит ровно столько, сколько считает нужным.
– Кажется, это не касается меня, – заметил Неман, садясь на свободное место за маленький столик. – Всякий раз пытается поддеть.
– Даже не знаю, чем это вызвано.
А Неман осмотрел стол. Он был небольшим, поэтому его сервировка являлась делом трудным, но Таркелье это каким-то образом удалось сделать. Перед ребятами стояли маленькие тарелки с аппетитными кусочками мяса, рядом три небольшие миски с салатами из растений и овощей, взращенных в колониях. Посередине всего этого дымился керамический горшочек с картофелем. Два бокала, полные вина, уместились на оставшемся пространстве. Открытая бутылка стояла на полу у столешницы, на которой обычно у Немана валялись полупустые коробки из-под полуфабрикатов. Теперь там находились другие тарелки, миски и стаканы. На крохотной плите стояла сковородка с мясом.
– Посуду я свою достала, – объяснила Таркелья. – Твоей оказалось недостаточно.
Неман только кивнул головой в знак согласия с захватом его кухни, а затем вернулся к максимально плотно накрытому столу, ощутив наконец, как же он хочет есть.
– Выглядит аппетитно, – похвалил он девушку. – А Игорь присоединится?
– Я звала его, но он отказался.
– Что ж, значит он много потеряет, – ответил с набитым ртом Неман.
Мясо оказалось поистине потрясающим. Оно было сочным, с тонким вкусом неизвестных Неману приправ, которые, казалось, еще больше увеличивали аппетит.
– У тебя талант. На вкус все такое же невероятное, как и на вид.
– Спасибо. Чему-то же все-таки научишься во время долгих раскопок, – слегка покраснела довольная Таркелья.
– В прошлые разы ты меня не баловала такими извинениями, – усмехнулся Неман.
– Тогда были другие обстоятельства. Ты был обязан терпеть меня и моих людей, – со смешком ответила девушка.
– А сейчас как будто что-то изменилось.
– Мне кажется, что изменилось. Мы теперь в одной команде. Ведь наши интересы совпадают в более широком смысле.
– Наверное. Много где побывала за эти года?
– Знаешь, я почти всегда куда-нибудь лечу, чтобы покопаться во времени и попытать свое счастье что-нибудь обнаружить.
– И как? Удачно?
– В большинстве случаев я нахожу окаменелости древних животных. Это тоже интересно, но, как ты понимаешь, моя деятельность связана с поиском внеземных цивилизаций, канувших в лету. Пока что в успехи можно записать только три таких экспедиции.
– Я слышал о них, – перебил Таркелью капитан, запивая еду вином. – О тебе писали все издания, передавали абсолютно везде. Как же! Тогда, в первую экспедицию, ты впервые наткнулась на следы инопланетной цивилизации! По правде сказать, я был очень взволнован этой новостью. Ведь наконец-то был дан ответ на вопрос: одни ли мы во Вселенной.
– Ответ, на самом деле, дан расплывчатый, – возразила Таркелья. – Мы теперь знаем только то, что цивилизация была когда-то. Но не знаем, одни ли мы прямо сейчас. Ведь раскопки показали, что те существа жили тысяч пять лет назад. Да и все признаки указывают на то, что обнаружить в ближайшее время цивилизацию разумных существ, почти нереально. Мы проникли довольно далеко от своего дома в глубины космоса, но все, что мы находим, так это мертвые города и их мертвых жителей. И везде нас преследует вопрос: почему их цивилизация погибла? На этот вопрос конкретных ответов так и нет.
– Но благодаря всей этой шумихе и таинственности я согласился помочь тебе в твоей второй триумфальной экспедиции, – заметил Неман.
– Захотел примазаться к успеху? – засмеялась девушка.
– Конечно, – заулыбался парень в ответ. – Как раз тогда тот титанец обнаружил вторую планету с руинами. Кажется, он решил, что это была отдаленная колония, пришедшая в упадок из-за того, что ее связь с материнской планетой цивилизации оборвалась.
– Да. Он сделал этот вывод по тому, что не нашел никаких останков ее жителей, и решил, что колонию эвакуировали.
– Я слышу скептицизм в твоем голосе.
– Ты же слышал, что со временем были найдены и другие планеты с пустующими руинами?
– Да, конечно.
– Так вот. Те планеты принадлежали другим цивилизациям. Это понятно по кардинальным различиям в архитектуре, остаткам предметов различного, но не совсем нам понятного назначения. Некоторые из планет к тому же были явно материнскими планетами для своих жителей. И вдруг ни на одной из них не найдено никаких останков. Только если в массовых захоронениях, кладбищах. Но кости погребенных были и много старше построек, что говорит о том, что существа умирали естественным путем, когда жизнь шла своим чередом. А ведь в большинстве случаев не найдено даже кладбищ. Голые руины оставленных городов. Как с майя на Земле.
– Я слышал об этом. Никто так и не знает, куда они пропали.
– А я о чем? Аналогия прослеживается явная. И если бы найденные города, огромные города, принадлежали одной цивилизации, то тут еще можно было принять теорию о том, что все жители улетели туда, откуда они прилетели на заре своей империи, если она сформировалась. Почему они это сделали – другой вопрос. Но цивилизации были разные. К тому же, эпохи их жизни разняться. Какие-то руины старше, какие-то много младше. Но все они объединены одним – нет останков их жителей. Как будто они куда-то улетали все вместе, почти ничего не оставив после себя. Именно поэтому артефакты так ценятся. Их мало.
– Значит во вторую экспедицию нам повезло? С найденной планетой, усеянной горами костей?
– С моей точки зрения да, нам повезло.
– Так в итоге к чему ты пришла, напомни. Цивилизация погибла во время войны?
– Это очевидно. Следы планетарной бомбардировки, останки трех различных рас, различавшихся анатомически, остовы кораблей на орбите, которые затем присвоили себе наши доблестные военные.
Таркелья предалась воспоминаниям о той экспедиции, а Неман вдруг увидел перед глазами картину, тогда невероятно удивившую и взволновавшую его. Они еще с орбиты видели множество точек, выделявшихся на пустынном материке в южном полушарии планеты, не прикрытой грозовыми облаками. Выбрав одну из точек, Неман направил корабль к ней. Они пролетели над тем, что осталось от города, постепенно поглощавшимся пустыней. Зрелище было завораживающим: черные зубья высоких башен, плотно стоявших друг к другу, выглядели устрашающе, улицы, почти все занесенные песком, были полны остовов того, чем некогда располагали жители города, что остались лежать тут же на улицах и в высоченных зданиях белыми костями. Некоторые из построек надломило время, как стволы, и облокачивались на своих более крепких соседей. Другие здания под километр высотой лежали раздробленные на поверхности планеты. И Неман все гадал: точно ли время виновато в их падении? Он пробыл с экспедицией пять дней, а затем улетел с найденными артефактами на Марс, чтобы передать их университету.
Город ему казался пастью чудовища, из которой торчат километровые, давно нечищеные зубы. А в пасти этого чудовища остались останки съеденных им несчастных. Было жутко находиться там. Возникало ощущение, что огромная пасть вот-вот захлопнется. Но никто из команды Таркельи не разделял его настроения. Все ходили взбудораженные и возбужденные. Рылись в костях, лазали в зданиях, постоянно что-то находили, проводили полевые исследования в лагере или прямо у места находки. Контрабандист и сам ходил в разведки с археологами. Пару раз припрятывал кое-что из артефактов для себя. Но он был все равно рад, когда направился на Марс. Доставив груз, он больше не виделся с Таркельей, потому что забирали экспедицию уже другие люди.
– А почему тогда с тобой не было Нэ? – вдруг спросил Неман.
– Норингтон использовал его в то время для других дел. Даже не спрашивай для каких. Игорь не отвечал и на эти вопросы.
– Какой он загадочный.
– Думаю, что все люди с Титана такие. Жить там труднее, чем на Марсе. Поэтому и люди там не очень… Разговорчивые.
Еда на столе уже была почти съедена, а бутылка великолепного земного вина закончилась.
– Я могу принести еще одну, – предложила Таркелья. – У меня неплохой запас.
– Тогда неси.
Наблюдая за тем, как археолог элегантно выбирается из-за стола, а затем слегка нетрезвой походкой идет в коридор, прихрамывая, но при этом выглядя довольно привлекательно в своей пижаме, Неман поймал себя на мысли, что любуется девушкой. И он не мог понять, алкоголь ли являлся причиной того, что он засмотрелся на спину Таркельи, или же он еще достаточно трезв и делает это вполне осознанно. Но для него это не было откровением. Неман обожал любоваться красивыми женщинами, наслаждаясь затем ими в постели. Однако тут он сразу запретил себе думать о том, как бы затащить Таркелью в свою каюту. Просто потому, что она была не из тех, с кем можно проворачивать такой номер. Неман чувствовал и это. А еще он вдруг задумался над вопросом: почему же в тот раз он не обратил на Таркелью внимания?
Девушка, как и обещала, принесла еще одну бутылку.
– Вуаля. Можно продолжать разговор по душам. Кстати, сколько времени? – и она попыталась разглядеть время на часах Немана.
Тот прикрыл их, делая вид, что не специально делает это.
– Васко?
– Два часа ночи по Земному времени места вашего рождения.
– Расскажи мне о себе, – попросила Таркелья.
– Ты все знаешь обо мне из вашего досье.
Вино распивалось так же легко, как и виноградный сок.
– Это не то. Тем более, что там вся информация сухая и ужатая.
– Ну хорошо. Что именно ты бы хотела услышать?
Девушка задумалась, глядя на руки Немана. Он тоже случайно посмотрел на них и увидел свои шрамы на левой руке.
– Расскажи о своем детстве, – решительно произнесла Таркелья.
Секунду Неман молчал, разглядывая свои шрамы, вспоминая тот злополучный лес, а затем взял в рот сигарету и закурил. Девушка от сигареты отказалась.
– Детство… – начал контрабандист. – Если коротко, то оно было трудным. Как в прочем у всех переселенцев. Маму я потерял рано. Года в три. Нам повезло, мы жили в крепком районе города. Мы не боялись, что с его куполом что-либо случится. А вот работала мама в новом районе. Наспех построенном. Ну ты знаешь о них.
Может помнишь аварию, когда произошла разгерметизация тридцать первого? В тот день моя мама работала там.
Таркелья охнула.
– Извини. Если хочешь, не надо говорить об этом. Я просто хотела узнать, как ты стал контрабандистом.
Но Неман уже был в своих воспоминаниях.
– Без этого ты не поймешь, как я стал собой. Да и не деться от этого никуда. Так вот. Я остался с отцом, который днями работал на частной шахте. Платили там больше, чем на государственной, но там было куда опаснее. Он приезжал на пару дней, а затем снова отправлялся на шахту.
Первое время я жил с соседями. У них было двое детей моего возраста, женщина не работала, поэтому ей было не сложно взять еще и меня. Я благодарен ей за ту заботу, которой она меня одарила. Подрастая, я начал ездить на шахту вместе с отцом. Помогал ему по мере своих детских сил. Владелец шахты, приезжая с инспекцией, заметил меня, с каким упорством я старался быть полезным. Он настоял, чтобы мне тоже выплачивали какое-нибудь пособие. Оно было небольшим, но я начал гордиться собой. Так в семь лет я работал вместе со взрослыми. Правда глубоко в шахту меня никто не пускал, я стал там общим ребенком.
Но лет в девять отец вернул меня обратно, чтобы я ходил в школу. Своего знакомого – Джу, он попросил, чтобы тот приютил меня. В обмен я стал помогать ему в ювелирной лавке. Работа у него мне нравилась больше, чем в шахте, но успехов в ювелирном деле я не добился больших. Зато понял, что умею проносить вещи незаметно от охранников на шахте. Так я стал поставлять Джу необработанные минералы, золотую крошку, когда отца перевели на другую шахту. Затем познакомился на улице с кое-какими ребятами и попал в преступный мир города.
Девушка слушала его, раскрыв рот.
– А что отец?
– А что он? Кажется, он подозревал, что я ввязался не туда, куда следует, но никогда не спрашивал меня о занятиях на улице. Может он считал, что в подобных обстоятельствах это стоит того. А в тринадцать он умер. На шахте произошел взрыв.
Парень выдохнул сигаретный дым под потолок.
– Я остался у Джу. Продал коморку, в которой жил. Уже тогда у меня были неплохие связи с нужными людьми. Там был один мужик. Константином звали. Он сколотил свою банду контрабандистов. Мы с ним нашли общий язык почти сразу, и он предложил мне вступить в его команду. Знаешь, я в то время давно грезил космосом и возвращением на Землю. А когда двигатели для прыжков через подпространство появились и у Константина, я распрощался с Джу и улетел. Романтика тех лет уже никогда не вернется ко мне, но то время было прекрасно. Каждый прыжок я узнавал что-то новое, видел невообразимые картины миров, наблюдал за великим множеством удивительных вещей. А потом произошел переворот. Константина убили, а его место заняла один из капитанов кораблей его флотилии – Кармен. Но, как понимаешь, я не мог оставаться в банде. Я поддерживал Константина, а Кармен мне никогда не нравилась. Поэтому однажды я просто угнал корабль и начал свой бизнес. Вот так я и стал контрабандистом.
Неман смотрел в песчаные глаза Таркельи, которые глядели на него со смесью грусти, восхищения и сострадания.
– Это достойно галофильма, – прошептала она.
– Да брось, – махнул рукой парень. – Таких историй, как у меня, великое множество. Каждая семья, убежавшая с Земли, имеет свою. И история моей жизни ничуть не красивее многих других, чтобы ложиться в основу галофильма.
Уже третья сигарета закончила свою короткую жизнь, дотронувшись огнем до фильтра. Сигаретный дым стоял на кухне легким туманом. Неман попросил Васко включить вентиляцию посильнее.
Парень и девушка просто сидели и молчали вдвоем. Эта тишина стала действовать на нервы, потому что Неман вдруг перестал знать, что же ему говорить, а Таркелья, по все видимости, испытывала неловкость от того, что контрабандист вернулся в свои не очень красочные воспоминания.
– Давай ты мне тоже кое-что расскажешь?
Этот вопрос вдохнул в разговор новую жизнь.
– Что? – встрепенулась Таркелья.
Ее круглое лицо выглядело испуганным, что развеселило Немана, от чего девушка смутилась.
– Как все-таки вы умудрились своровать артефакт?
По лицу Таркельи пронеслась волна облегчения. Это дало Неману пищу для размышления. У девушки точно имелась тема, которую она не хотела затрагивать при разговоре. Парня это немного заинтриговало. Но археолог не успела ему ответить. В миг, когда она набирала воздух для того, чтобы рассказать о приключениях на Земле, из коридора послышались близкие шаги. Неман обернулся на звук. Облокотившись на дверной косяк, в проеме стоял Игорь. Коридор не освещался, а свет кухни падал на Игоря не полностью, поэтому он казался каменным изваянием, скрываемый темнотой. Только его глаза, отражавшие падающий свет, горели зеленым огнем. Тонкая шея терялась в игре теней, а мощный лоб блестел на свету.
Он держал еще не зажженную сигарету, которую вертел своими пальцами. Неман пытался разглядеть в глазах парня то, о чем он сейчас думал, но Игорь смотрел не на него, а на Таркелью.
– Не говори ему, – тихо проговорил он прокуренным голосом.
Затем поднес сигарету к губам, схватил ее губами и поджег зажигалкой, которую достал из кармана потертых брюк. Кончик сигареты вспыхнул огнем, а затем начал тлеть. Игорь затянулся.
– Почему я не должна говорить ему об этом? – спросила слегка пьяная девушка.
– Просто это не его дело.
Неман посмотрел на Таркелью. Та сидела прямо и сверлила Игоря взглядом.
– Не мое, так не мое, – проговорил Неман. – Не хочешь присоединиться?
– Нет, спасибо. Я сыт.
– Тогда зачем пришел? – спросила Таркелья.
Неман бросил на нее быстрый взгляд.
– Хотел убедиться, что ты не в опасности.
Контрабандист сначала подумал, что Игорь шутит, но его лицо оставалось каменным. Он не спеша курил сигарету.
Повисла неловкая тишина, которую так не любил Неман, и которая делала его беспомощным. Он уже понял, что между этими двумя существуют какие-то странные и тонкие отношения. И он не горел желанием натягивать их сейчас, чтобы проверять прочность этих невидимых нитей.
В глазах Игоря он разглядел невысказанные слова и потаенную обиду на кого-то или что-то, и как бы он ему не нравился, Неман не мог сейчас вскрывать эмоции этого человека. Таркелья же была настроена почему-то довольно воинственно, отчего стала похожей на древнюю воительницу из старых книг по истории.
– Ладно, – бросил Неман, вставая из-за стола. – Уже пора на боковую на самом деле. Таркелья, спасибо тебе. Действительно было очень вкусно.
Стараясь двигать плавно, Неман начал убирать посуду со стола. Таркелья тут же встрепенулась и начала ему помогать. Неман посмотрел в проем двери и не увидел в нем Игоря.
– Извини, – попросила прощения Таркелья, когда они убрались. – Он бывает очень странным и невыносимым. Вообще я привыкла, но порой манера его поведения раздражает. Он как призрак.
– Действительно призрак, – сказал вслух Неман, вспомнив белую кожу Игоря, неравномерно освещавшуюся светом кухни. – Не бери в голову. Посидели хорошо же. Спокойной ночи.
И не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал к себе в каюту.
Лежа на кровати, слушая музыку и всматриваясь в экран, Неман размышлял о своем положении. Он жалел, что взял с собой пассажиров. Немного жалел, что дал себя уговорить. Теперь на его корабле находилось еще два человека, каждый со своими тараканами в голове, да еще и связанные какими-то общими, неизвестными ему историями. Ему никогда не нравилось, когда несколько людей оказывались вынуждены находиться вместе на корабле долгое время, не чувствуя друг к другу симпатии.
В последующие дни он старался просто не сталкиваться со своими пассажирами. Неман обычно закрывался в рубке, проверяя приборы, проверяя с Васко состояние корабля, просто растворяясь в виде подпространственного коридора. В эти дни он чаще обычного разговаривал с гибискусом. Поливая его или же разрыхляя землю в горшке, капитан корабля рассказывал своему старому товарищу в пол тона о том, как он жалеет о том, что упустил свое одиночество и принял на борт пассажиров.
Они нарушали приятную тишину полета в подпространстве своими шагами, голосами, различными звуками на кухне. Поэтому Неман больше обычного ждал дня выхода из подпространства.
Когда этот день настал, то Неман уже за два часа до расчетного времени сидел в своем кресле, от нечего делать перепроверяя и свои расчеты, и расчеты Васко. Он прикидывал вероятность выхода корабля в разные области пространства рядом с нужной планетой. За десять секунда до выхода в космос прозвучала такая приятная слуху серена и корабль поглотила черная точка, в миг вывернувшееся наизнанку.
Корабль вынырнул далековато от «Края горизонта». Точка выхода оказалась между орбит двух планет, вращавшихся вокруг солнцеподобной звезды. Из этих двух планет только «Край горизонта» оказалась обитаемой, находясь ближе к звезде класса F. Ее сестра была много холоднее, вращаясь против хода первой планеты.
Васко указал маркером местоположение «Края горизонта» и Неман направил корабль в нужную сторону.
Из коридора послышались характерные шаги Таркельи, а затем Неман различил уверенный шаг Игоря. Пассажиры зашли в рубку, поприветствовав капитана. Таркелья сразу же направилась к гибискусу, чтобы вдохнуть запах его цветков. В этот раз Немана снова кольнула легкая ревность, когда он обернулся, чтобы поздороваться с вошедшими в ответ.
А вокруг корабля как обычно сияла своими огнями бездна. Она оставалась статичной, хотя Васко выводил на экран значение текущей скорости корабля, чтобы команда и Неман тем более, не обманывались этой иллюзией.
– Ты говорил, что был на планете. Какой план предложишь? – сипло подал голос Игорь.
Неман выдержал паузу, чтобы вспомнить свой визит на «Край горизонта». В этой тишине родился только звук шагов Таркельи, прошагавшей на свободную табуретку.
– Для начала свяжемся с другом Таркельи. Подозреваю, что экспедиция не смогла расчистить площадку под корабли, поэтому нам придется садиться в поселении. Оттуда уже на транспорте доберемся до места назначения.
– Почему ты думаешь, что они не смогли расчистить площадку?
– Насколько я помню, здешние деревья растут скоплениями, очень плотно. А их стволы покрывает настоящая броня, которую, конечно же, можно вскрыть, но для этого надо затратить много усилий и энергии. Не думаю, что эта роскошь в избытке есть у Вэньмина и его людей. Обычно у археологических экспедиций другие задачи, нежели рубить бронированные деревья.
– А как же тогда был построен «Край горизонта»? – удивилась Таркелья.
– Хм, – Неман задумался. – Вообще первое поселение обосновалось на полянке, на самом обрыве в местное море. Удачное место – в той скале целый подземный городок создали. Уже потом стало понятно, что людей слишком много и надо бы расширяться на поверхности. Вот тогда и начали валить эти деревья. Мне говорили, что дело шло долго и трудно, но в итоге свободную от леса территорию расширили достаточно, даже с некоторым запасом. Так и появился «Край горизонта».
– Неужели поселение только одно?
– Да. Это не очень-то и странно. Ресурсов, чтобы валить бронированный лес в большом количестве ни у кого нет, а свободных от него мест на континентах не очень много. Есть, конечно, пустыня огромная, но кому она нужна? Может и поэтому планету до этой поры никто и не пытался изучать. Слишком трудно искать пути в том лесу.
– Вэньмин, кажется справился с этим, – заметил Игорь, закуривая, снова не спросив разрешения.
– Он целеустремленный, – поведала Оолк. – Я не удивлена, что именно он нашел те руины. Вопрос в другом: почему появились эти бронированные леса? Очень интересная прихоть эволюции.
Неман пожал плечами и отвернулся к штурвалу. Игорь промолчал.
Местная звезда мало-помалу росла в своих размерах. Для нерадивых космических путешественников могло показаться, что она совсем похожа на Солнце, но Неман видел своими глазами, что это не так. Какие-то совсем неуловимые черты подсказывали ему, что две звезды не родные сестры, хоть и являются, по сути, выходцами из одной семьи. Свет, проходящий через фильтры, падал неровно, почти не задевая гибискус. Неман слегка вздохнул и подошел к своему любимому растению. Освободив его, он аккуратно, с нежностью взял горшок в руки, и осторожно отнес гибискус на новое место, где бы тот получал вдоволь света – на приборную панель.
– Ему не хватает света, – пояснил Неман для собравшихся в рубке, а затем сел на свое место.
Время шло, а маркер на экране подрастал. И вот, за его геометрией появились очертания планеты. Она лениво росла в размерах, безуспешно убегая от набравшего ход «Путника», но корабль, ведомый Васко и Неманом, уже не мог пропустить свою цель.
«Край горизонта» с орбиты казался похож на бронированного зверя, с желтым пузом огромной пустыни, занимавшей почти весь один из трех континентов, разделенных между собой небольшими пространствами воды, такой же синей, как и на Земле. Остальную сушу занимали леса, в некоторых местах прикрытые тучами и облаками. С орбиты эти леса походили на темно-зеленую броню, кольчугой прильнувшую к телу планеты.
Облетая ее, Неман попытался связаться с экспедицией, но на протяжении пятнадцати минут этого сделать не удавалось. Васко докладывал, что сигнал уходит, а затем рассеивается у самого леса. Но с модулем связи на корабле все в порядке.
– Кажется, у нас нет выбора, – констатировал капитан. – Мы понятия не имеем, где находятся руины. Придется пытаться связаться с экспедицией с земли.
