Кирилл Андреевич Кузин
Гибискусу не хватает света
Гибискус одобрительно закивал своей верхушкой, наклоняясь к человеку, который вылил остатки воды в горшочек.
Внезапно Неман услышал характерный звук шагов – кто-то хромал по коридору. Человек обернулся к выходу. В дверях стояла заспанная Таркелья. Одета девушка была в пижаму, которая никак не гармонировала с царящей вокруг атмосферой космического странствия, пропитанной железом, темнотой и отсутствием жалости к путешественникам.
– Не спится? – как можно вежливей спросил Неман.
– Нет.
Девушка, прихрамывая, подошла ближе и опустилась на колени перед растением с противоположной стороны горшка.
– Была на кухне. Услышала, что ты тут говоришь с ним. Извини, что помешала.
– В общем-то ничего страшного, – слегка улыбнулся Неман.
Таркелья провела руками по листьям гибискуса, шелестя ими.
– В тот раз я так и не спросила, как ты его достал.
– Выкупил. В какой-то колонии на подобии Пристанища, уже и не помню в какой. У местного сутенера он стоял в кабинете. Увидев гибискус, я сразу же захотел взять его себе. Он напоминает мне о доме. А это очень важно.
– Напоминает о Марсе?
– Нет, – несколько резко ответил Неман, но тут же сменил тон. – Извини. Почему-то все думают, что если я рос на Марсе, то я оттуда родом. Но я землянин.
– Я знаю, кто ты. Но почему ты так упорно называешь своим домом то место, где ты практически не жил?
– Ненавижу Марс. Он отнял у меня родителей. Он не предназначен для жизни людей.
– Как и спутники, например.
– Как и они. А теперь спроси у Игоря, хочет ли он вернуться на свой спутник? Ведь, как я правильно понял по цвету его кожи, он не планетарный житель.
– Ты прав, – продолжая поглаживать гибискус согласилась девушка.
Разноцветный свет из иллюминатора играл на ее щеках и висках, окрашивал волосы, добавляя к голубому цвету множество других цветов.
– И все-таки это прекрасно, – продолжила она. – Ты столько летаешь с ним. А он все еще живет вдали от дома в своем горшке. Зеленый и живой.
– Я просто хорошо ухаживаю за ним.
Неман поднялся, взяв леечку, и поставил ее на место.
– А у тебя есть вещи, которые напоминают о доме?
Девушка несколько секунд молчала, смотря на гибискус.
– Нет. Ничего.
– Почему?
Тишину, которая возникла в рубке, нарушал только далекий звук из силового отсека. И дыхание двух людей. Неман обернулся, чтобы взглянуть на Таркелью, и увидел, что она поднимается на ноги.
– Мне не хочется говорить с тобой об этом. Да и ни с кем не хочется об этом говорить. Извини. Спокойной ночи.
Таркелья виновато улыбнулась и направилась к выходу из рубки.
– Да ничего. Спокойной ночи.
Он остался один, если не считать гибискуса. Корабль летел в подпространстве и не нуждался в чьей-либо помощи. Корабельные часы показывали уже за три ночи по земному времени.
Войдя к себе в каюту, Неман выключил экран, чтобы не видеть разноцветный туннель за бортом, и лег. Музыка все еще играла. Теперь уже другая мелодия волновала пространство комнаты.
Лететь оставалось долго – часов пять. Надо было поспать хотя бы чуть-чуть, ведь затем предстоял перелет к Земле. Можно было бы оставить наставления Васко, но Неман хотел увидеть путь до дома воочию. Он закрыл глаза и попросил убавить громкость музыки. Теперь она почти неслышно играла на фоне, как дальний морской прибой в ночи далекой планеты. Ви-Церг сначала не ощущал ничего нового. Затем его тело стало неметь, а мысли путаться между собой, им овладела пьянящая слабость. Образы перед закрытыми глазами гасли и тухли все чаще, все быстрее сменяясь в хороводе, как кадры галофильма.
Он постарался сфокусироваться на чем-то одном, чтобы окунуться в один единственный мир, созданный его фантазией или накопившимися воспоминаниями.
Внезапно Неман почувствовал дуновение ветра, без предупреждения потревожившее его. Ветер принес с собой странный запах. Это был запах свежести и солнечного утра. Потом запах изменился. Теперь он был пропитан легким вкусом залежавшегося на улице мусора, человеческого пота и постоянного страха. В уши начал просачиваться гудящий звук. Возникло ощущение, что он происходит со всех сторон одновременно. Поначалу звук казался бесформенным, аморфным. Но через несколько секунд сплошного гудения Неман начал различать отдельные голоса, сливавшиеся вместе подобно одиноким ручьям, образующим мощный поток, вливавшийся в его уши. Он начал отделять из общего гудения лай собак, шум каких-то механизмов, шуршание плотной ткани. Прохлада все еще чувствовалась. Неман ежился, надеясь тем самым найти источник тепла. И он появился. Где-то сбоку. Неману стало тепло и уютно. Ему показалось, что этого уюта он не испытывал уже очень давно. Тепло окутывало его теперь со всех сторон, постепенно. Это было единственное приятное чувство в этом темном мире. Он все еще ощущал ставший совсем неприятным запах, слышал непрекращающийся шум. И в его закрытые глаза вдруг ударил свет. Он был не особенно ярким, но довольно неожиданным. И Неман решил открыть свои глаза.
Сначала он ничего не увидел. Перед глазами предстала золотая от света пелена окружающего его пространства. Затем изображение становилось все четче. Неман начал различать отдельные линии, очерчивающие предметы. Он взглянул наверх, где пелена была все еще бесформенной, и начал вглядываться в нее внимательнее. Пелена стала растворяться, меняя свой цвет. Она постепенно становилась голубоватой с белыми пятнашками и источником света между ними. Прошло несколько секунд и Неман наконец-то различил то, что видел. А он видел голубое небо с белыми облаками, порванными у краев. Они плыли по небесному водоему, огибая струящееся светом Солнце. Но это был только кусочек потолка планеты, окаймленный тянущимися к нему невыразительными и коричневыми стенами зданий, казавшиеся колоннами для неба. Они выглядели грязными, запачканными копотью. В их окнах горел свет, несмотря на то, что солнце светило во всю свою мощь. Неман опустил голову, чтобы взглянуть на улицу. Она выглядела не чище зданий. Ветер носил пакеты и разный легкий мусор, за которым гонялись собаки, снующие между ног людей, плотным потоком текших по улице среди грязных навесов ларьков, в освещении дня, чьи лучи придавали этой картине оттенок абсурдности и нереальности. Люди то и дело что-то выкрикивали, озираясь по сторонам, ища взглядом то ли своих знакомых, то ли спасения из клоаки. На самодельных постаментах стояли торговцы. Такие же грязные, как и стены, в лохмотьях, как и все прочие люди, они зазывали к себе и у их ларьков образовывались уплотнения людского потока из-за чего прохожие начинали злиться, упираясь в них.
Вся эта картина не была статична. Она продвигалась вперед, скача перед глазами, и заслоняемая лицами и телами вплотную проходящих мимо людей с грязными лицами. Их глаза наполняла та же грязь, что господствовала вокруг. Неман понял, что он не сам идет через эту толпу, среди меняющихся ларьков, смрада и льющегося сверху света. Ему неожиданно пришло в голову, что он в аду, который вдруг осветило солнце.
Он еще чувствовал тепло. И, повернув голову в сторону, он увидел лицо, смотревшее на него со старой фотографии в каюте. Лицо, одаривавшее его своим светом, как это делало солнце. Женское лицо, которое он пронес в своих воспоминаниях сквозь пространство и время. Длинные волосы были собраны в пучок, но отдельные пряди спадали на уставшее лицо, а лоб покрывала испарина. Вдруг женщина наклонила голову и взглянула на Немана с улыбкой, которая должна была ослепить своей добротой и заботой, которая могла даже в самом черством сердце пробить брешь. Глаза его матери были полны любви, проникавшей в сердце Немана. Он хотел позвать ее, но все, что он смог выдавить из себя – это невнятный стон. Мама засмеялась, и ее звонкий смех заглушил шум улицы. Он проник в глубину души Немана, тянувшегося маленькими ручками к своей маме. Она прижала его к себе, убаюкивая на руках. Она излучала любовь и уют, которые Неман ловил каждой клеточкой своего тела. Она была ангелом здесь. В этом грязном аду.
Неман закрыл своих глаза. Солнечный свет пытался пробиться сквозь веки и это было очень приятное чувство. Но Ви-Церг вновь захотел увидеть свою маму и открыл глаза. Он увидел только темноту. Сначала он подумал, что ослеп. Но пропал не только свет. Пропал шум улицы. И ветер больше не дул. Из звуков остался только монотонный сигнал будильника. Неман проснулся в своей каюте за полчаса до выхода из подпространства. Когда он понял это, то на его глазах начали наворачиваться слезы, которые, впрочем, он быстро вытер рукой. Неман никак не мог привыкнуть ко снам, что приходили воспоминаниями прошлого и заканчивались резким переходом в реальность.
Он встал с постели, уставившись в темноту и ни о чем не думая. Потом посмотрел на часы. Было восемь часов.
Неман вышел в коридор потерянным. Кто-то сидел на кухне, но он пошел в обратную сторону в рубку. Искусственный свет корабля раздражал, а разноцветные огоньки подпространства казались ненастоящими. И гибискус казался иллюзией.
Капитан корабля сел за штурвал в свое кресло и начал методично проверять настройки и данные, нажимать на нужные кнопки, как на клавиши фортепиано. Он делал это все так часто, что, проводя эти действия, ставшие ритуалом, даже не задумывался о том, что именно он делал. Водя взглядом, который, как казалось, смотрел не на экран, не на иллюминатор и не на графики с кнопками, а на что-то очень далекое сквозь панель управления, он думал о том, что совсем скоро увидит Землю из своего кресла. Увидит свой дом.
Эта мысль не приносила ему особой радости. И не потому, что он мог попасть домой с помощью Таркельи и Игоря, о которой он не просил. Ему казалось, что в тот момент, когда он увидит голубой шарик, его жизнь изменится. Она больше не будет иметь ориентира, цели. Он найдет свое Эльдорадо и останется только с воспоминаниями. Нет, это не значит, что он перестанет стремиться к чему-то. Но целый кусок его жизни, часть ее смысла пропадет в бесконечности космоса, в котором он существовал.
Сзади послышались шаги, на которые Неман не обратил внимания. Он вообще хотел, чтобы сейчас его не донимали разговорами. Он даже не обернулся, продолжив подготовку «Гепарда».
Тот, кто вошел в рубку, больше не давал о себе знать. Ни шагов, ни дыхания. Только шелест листьев слышался время от времени. Неман слегка обернулся, чтобы краем глаза увидеть место под лампой, где стояло растение.
Игорь стоял недалеко от гибискуса, разглядывая его, скрестив на груди руки. В сером плаще поверх его плеч и в темно-сером комбинезоне он был похож на агента секретной службы. Неман бы не удивился и этому.
Чувствуя, что на него смотрят, Игорь отвел взгляд от растения и уставился на Немана немигающим взором. Его кошачьи глаза даже с расстояния четырех шагов сверкнули зеленым светом в сумраке рубки. Ни капитан корабля, ни его гость не отводили глаз друг от друга. Неман просто не мог себе позволить сделать это на правах хозяина «Гепарда». Прошло с десяток секунд, прежде чем Игорь усмехнулся и повернулся в сторону карты на стене. Неман же отвернулся в сторону главной приборной панели, завершая проверки. Никто из них так и не сказал ни слова, хотя Игорь не покидал рубки, медленно расхаживая по ней, чем нервировал Немана. Поэтому он очень обрадовался, когда послышались хромые шаги из коридора.
– Кажется, мы скоро прилетим, – то ли спрашивала, то ли констатировала факт с порога Таркелья.
– Минут через восемь, – ответил Игорь из дальнего угла, где в шкафчике находились медикаменты Немана.
– Через семь минут и тринадцать секунд, – поправил его Васко.
– Отлично. У нас все идет согласно обычным процедурам? – обратилась археолог уже к капитану.
Тот уже закончил все манипуляции и всматривался в разноцветный туннель, ожидая на его стенах намека на скорейший выход в космос.
– Да. Выйдем у Европы. Слегка обогнем ее по хорде и направимся прямиком к точке встречи с Землей. Все, как вы мне сказали. Но хоть убейте, я не понимаю, почему вы наняли меня, но сами указываете путь к цели.
Ему никто не ответил. За спиной опять послышались шаги, шелест листьев гибискуса. Неман взял в руки штурвал. Его раздражало хождение чужих людей по рубке. Да и наличие пассажиров на «Гепарде» его раздражало тоже. Очень давно он не летал с кем-то.
Не хватало еще эти воспоминания притянуть, мотнул головой Неман. Ему очень хотелось поскорей оказаться в вакууме черного космоса. Он вывел на экран расчетное время выхода из подпространства. Таймер показывал две минуты и двадцать две секунды. Уже скоро должны были появиться первые признаки выхода из туннеля.
И действительно. Меньше, чем через двенадцать секунд, разноцветные полосы на стенке туннеля, ранее прямые, стали искривляться. Не сильно, но на такой безумной скорости, с которой несся корабль, это очень бросалось в глаза. Стены начали плясать. К тому же, полосы стали менять свое положение, медленно раскручиваясь по часовой стрелке спиралью. Неман поудобнее перехватил штурвал. Краем глаза он заметил лицо Таркельи и повернулся в ее сторону. Она стояла справа от него в двух шагах, вглядываясь в цветной танец со слегка раскрытым ртом. Она не была удивлена, но этот вид точно заворожил ее. В глазах девушки плясали разноцветные искорки.
Неман повернулся обратно к иллюминатору. Таймер уже отсчитывал последние секунды, но пока что перед кораблем ничего не появлялось. После того, как его отсчет перевалил за нуль и показывал уже опоздание в три секунды, вдалеке появилась точка. Сначала она просто появилась кляксой, не меняясь в размерах. Затем точка начала разрастаться, приближаясь к кораблю. Неман схватил штурвал сильнее, хоть в этом и не было необходимости – Васко уже подготовил корабль к выходу из подпространства. Скорость приближения точки все увеличивалась, она росла, пока не поглотила «Гепарда». Это произошло очень быстро. Как только Неман осознал, что выход из подпространства выполнен, он завертел головой, убеждаясь, что корабль вышел в космос, и вывел на экран стандартный для такого полета интерфейс. На иллюминаторе тут же отобразилось несколько целей: Европа, Ио, Сатурн, Юпитер, Марс, пояс астероидов, Земля и Солнце. Европа плыла справа по борту. Ее изуродованное рубцами тело даже с такого большого расстояния представало со всеми подробностями. Неман повел корабль к спутнику, а сам не отрывал взгляда от яркой точки желтого цвета. Он не мог поверить в то, что вернулся в Солнечную систему для того, чтобы попасть домой.
– Прием. Говорит диспетчер пункта контроля пространства на Европе. Корабль под номером 17025991, ваш полет не зарегистрирован. Назовите себя и порт прибытия.
– Прием, диспетчер, – откликнулся Неман. – Корабль под номером 17025991 типа «Мечтатель». Позывной – «Гепард». Иду курсом на Землю, на Землю.
Неман произносил это с воодушевлением, почти что радостно. Он даже до конца не осознавал того, что скоро может оказаться на родной планете. Сам факт его присутствия в Солнечной системе говорил о многом. Ему даже не пришло в голову, что за выданную им информацию по кораблю его могут сейчас же арестовать.
– 17025991, ваш полет не зарегистрирован. Проверьте данные по своему маршруту. На пункте приема Земли вас не ожидают.
Контрабандист промолчал и молча повернулся к Таркелье, стоявшей все там же, где и была во время выхода из подпространства. Ее лицо никак не менялось, равнодушно всматриваясь в иллюминатор. Казалось, ей не было дела до того, что сейчас передали с пункта.
– 17025991, повторяю, ваш полет к Земле не зарегистрирован. Проследуйте маршрутом на Европу или Марс.
Диспетчер настойчиво требовал данные по полету, которых у Немана не было.
– Эй, – окликнул он девушку, – если мы им ничего не предоставим, то придется играть по их правилам. Вы сказали, что у вас есть план. Но сейчас я следую не пойми каким инструкциям.
Таркелья даже не взглянула на него, пристально всматриваясь в желтую точку впереди. Зато сзади откликнулся Игорь.
– Диспетчер, полетный номер 582-Шарлов. Пункт досмотра Север. Порт прибытия – Виктория.
Сиплый голос Игоря неприятен резал Неману слух. Да и в целом этот человек не внушал ему симпатии.
Молчание в эфире длилось несколько секунд.
– «Гепард» 17025991, имеется ли на вашем корабле груз?
– Нет, – ответил Неман.
– Приятного полета.
– Спасибо.
Контрабандист вопросительно повернулся к Игорю. Тот только развел плечами.
– Нам будут помогать проходить через такие ситуации. Привыкай к неожиданностям.
Европа проплывала мимо. Неман не любил спутники. Они все страдали нехваткой света, так необходимого растениям. Он обернулся к своему гибискусу. Тот как будто почувствовал, что они летят к Солнцу, повернув свои листья в сторону иллюминатора. Пассажиры не спешили покидать рубку и Неману приходилось мириться с их присутствием.
Корабль несся сквозь пространство, влекомый своей целью. Он уже пролетел пояс астероидов. На экране иллюминатора теперь виднелись и новые цели. Справа обозначался Марс. Земля с Луной летели еще правее. Их еще нельзя было разглядеть, но маркеры целей явно выделялись на черной доске космоса.
Взглянув в сторону Марса, Неман заметил его обособленной точкой на фоне дальних звезд. Сердце вовсе не защемило от тоски по этой планете.
Контрабандист перевел взгляд на звезду родной системы. Она становилась все больше, ослепляя своим сиянием. Ее свет и правда как будто грел, пробираясь через щиты и иллюминатор. Через какое-то время экраны стали автоматически затемняться, чтобы уберечь глаза людей.
Земля приближалась, точнее ее догоняли. Неман мог и различить Землю яркой, непохожей ни на что другое в космосе точкой. Вот тогда-то его сердце и заныло. Это давала о себе знать давняя болезнь – тоска по дому. Неман долгое время стремился к планете, где он родился, где были живы его воспоминания, но на которую не так-то просто было попасть. Планета увеличивалась в размерах в течении пары часов. Луны не было видно по той причине, что она зашла за свою хозяйку. Неман вел свой корабль к Северному полюсу. Сначала Земля походила на бессистемно раскрашенный в различные цвета шар. Затем из этой каши выделилось белое светящееся пятно облаков. Потом появился синий цвет океанов в прорезях белого покрывала. Стало возможным разглядеть палитру материков. Цвета Земли взволновали Немана своим видом так, что у него перехватило дыхание. Даже в своих мечтах он не мог представить возвращения на Землю. Тем более не мог представить ее вид в тот момент, когда будет подлетать к ней. А теперь он смотрел на нее в живую, а не на картинках, заботливо хранящихся на корабле.
– 17025991, ваш полетный номер, – ожил динамик. Это диспетчер с Земли требовал данные по полету.
– 582-Шарлов.
– Принято. Проследуйте к пункту осмотра Север.
– Принято.
«Гепард» летел к Северному полюсу, над которым завис пункт осмотра космических кораблей, прилетавших на родную планету человечества. Это были меры предосторожности, продиктованные историей самой расы, ринувшейся из своей колыбели на космические просторы, и отнюдь не по своей воле.
Земля заняла почти весь иллюминатор. Полярная шапка белым чепчиком на голове планеты светилась отраженным солнечным светом. Она как яичный желток растекалась по полюсу, стремясь вниз. Уже показалась и станция, зависшая надо льдами. Она мигала множеством предупредительных огней и казалась Неману похожей на бублик, или скорее на колесо, в центр которого сходились спицы. Этот пункт пропуска являлся частью планетарной защиты Земли. По сути, только она и располагала системами защиты от вторжения на планету. На орбите дежурили и небольшие боевые автоматические станции, и патрули, и военные доки, в которых располагался основной флот Конфедерации. Спутники и самые развитые колонии таким пока что похвастаться не могли.
Колесо станции приближалось. У Немана слегка вспотели от волнения руки. Он хотел было спросить у своих пассажиров, как они пройдут контроль через эту станцию, ведь с его документами все было не так хорошо, да и корабль числился в списках розыска. Но контрабандист решил промолчать и не выдавать свое нетерпение и волнение. Он должен был взять себя в руки, чем и занялся, начав медленно считать про себя, держа в голове и тот факт, что у Европы им не заинтересовались.
Его внутренний счет на тридцати семи неожиданно перебил диспетчер станции.
– Говорит Север. Проследуйте к доку 55А.
Тут же док подсветился маркером и Неман направил корабль в сторону цели.
Но Таркелья нарушила молчание в рубке.
– Север, говорит «Гепард». Разрешение на преодоление границы №4896 за фамилией Норингтон. Код «Млечный путь».
И снова тишина в эфире продлилась недолго.
– Проследуйте через сектор 4.
– Спасибо, – ответил капитан корабля, который не мог позволить своим пассажирам представлять его «Гепард» своим голосом. – Норингтон? Это ваш начальник? – обратился он к пассажирам.
Те ничего не ответили, а Неман не особо расстроился. Он вел корабль к сектору, образовывавшемуся между двумя из множества спиц, оказавшихся доками для небольших кораблей. В центре станции спицы сходились к конструкции в виде шайбы, из которой, по всей видимости, производилось все управление комплексом. Неман обернулся к гибискусу. На него падали лучи Солнца, еще не скрывшегося за телом станции. Контрабандист улыбнулся своему товарищу. Им овладело необъяснимое чувство триумфа – Земля, вот она!
Корабль нырнул в указанный ему сектор и начал распарывать своей тушей атмосферу Земли, нагреваясь от ее плотных слоев. «Гепард» чуть трясло, но это было обычным делом. Вскоре он снизился достаточно и выровнялся.
Пролетая над поверхностью планеты, Неман попросил Васко:
– Дай вид под нами.
Тут же пол перестал быть металлическим, а превратился в такой же экран, что висел в каюте Немана. Таркелья от неожиданности вскрикнула и подпрыгнула, боясь упасть с многокилометровой высоты. Игорь же тихо чертыхнулся, чем вызвал улыбку на лице Немана, рассматривавшего проносившийся под ним вид.
Полярная шапка пропала и уступила место огромному континенту, который с неимоверной скоростью пропадал за телом корабля. Цвета земли внизу сменялись от белого до зеленого, от зеленого до бурого. Иногда появлялись зеркала озер, ленты рек, с этой высоты казавшиеся нарисованными. Равнины, пирамидки гор, волнистые спины холмов и города, уютно расположившиеся кто где – все это чередовалось между собой, появлялось из-за горизонта и пропадало, убегая за спину «Гепарда».
Появилось обширное водное пространство. Море имело темно-синий цвет и пропадало в тучах справа, а слева виднелась широкая полоса суши желтого цвета. Над ней белые облака плотной ватой забивали небо.
Море исчезло, уступив место бескрайнему виду пустыни, над которой вовсе не было облаков. Неман снизился и замедлил скорость, чтобы внимательней рассмотреть местность. Просто так, из любопытства.
Пустыня была похожа на море. Только волны плескались не синие, а желтые, бурые, ярко-коричневые. Ветер, дувший со стороны настоящего моря, смахивал с гребней барханов песчинки и поднимал их на несколько метров вверх, раскручивая их вместе и бросая горстями в сторону. Пустыня, безжизненная с высоты, жила и двигалась. Слева проносилась электростанция с солнечными батареями, справа обнесенный песками город в вечерней атмосфере мигал пока что редкими огнями. Впереди показалась пестрая саванна с первыми деревьями. Они быстро приближались, уходя под ноги, уступая свое место лесам, расчерченным дорогами. Неман заметил, что не только он один летит над ставшей более гористой местностью и покрывавшими ее лесами в сторону космопорта. Над «Гепардом», чуть впереди на несколько километров и сильно выше, плыл грузовой корабль Конфедерации. Отсюда он выглядел забавно, как фрукт или ужатый аэростат, не уступавший «Гепарду» в скорости.
Неман смотрел себе под ноги, иногда сверяясь с маршрутом, и наслаждался видом, делавшим его счастливым и живым. Сам факт того, что он летит в атмосфере Земли был для него невероятен. Еще когда корабль падал в объятия планеты, пробивая атмосферные слои, он старательно вглядывался в то, что скрывалось под кораблем. Неман разглядел полуостров откуда он сам был родом. Столько раз он слышал от отца рассказы об этом месте. Столько раз он рассматривал очертания этого полуострова на картах, фотографиях и картинках, что хранились в его каюте и частично в рубке. Неман выучил каждый изгиб береговой линии, запомнил каждый остров у берегов. Он мог с закрытыми глазами изобразить на листке бумаги залив, который образовывали два языка этого полуострова. Больше всего ему нравилось смотреть на фьорды, что всегда считались визитной карточкой его малой родины. Именно поэтому он сделал небольшой крюк в самом начале, отклонившись от намеченного маршрута, чтобы пролететь над Скандинавией и увидеть с высоты всю ту красоту, что он видел только лишь на изображениях. Приятное чувство умиротворения овладело им в тот момент. И ведь никто из его спутников не сказал Неману о том, что он сошел с пути и уже час летит не в том направлении. Он подозревал, что и Таркелья, и Игорь изучили его личное дело, поэтому дали ему возможность сделать этот сентиментальный полет над родиной из каких-то своих побуждений. Может просто на просто из жалости. Плевать, подумал Неман. Их тут нет. Он снова в пол оборота взглянул на секунду в угол, где стоял гибискус. Тот, кажется, тоже был счастлив и ловил солнечные лучи своими листьями, как дети ловят мыльные пузырьки руками.
Как много эти люди знают обо мне, вдруг подумал Неман, взглянув на таймер, отсчитывающий расчетное время прибытия на Викторию. Оставалось еще две минуты полета. Он нажатием кнопки поставил корабль на автопилот и задумчиво повернулся в сторону Таркельи, игнорируя тем самым Игоря, что стоял точно за его спиной с другой стороны кресла.
– Пока мы летим, я хотел бы кое-что разъяснить для себя, – начал быстро говорить контрабандист. – Как вы узнали обо мне? И почему остановились вообще на моей кандидатуре? Меня найти в принципе легко, я не прячусь, но вот места, где я бываю, найти сложновато. Обычно заказчики обращаются к более доступным лицам, что трутся в портах, как собаки в ожидании упавшей кости. А тут ради меня устраивают шоу. Мне, конечно, приятно, но вовсе не нравится находиться на крючке без знания о том, каким образом я на него попался.
За спиной послышался смешок Игоря.
– Если знать, как искать, то проблем не возникает вовсе. На тебя мы вышли довольно быстро. Я ожидал больших проблем, раз ты у нас такой элитный исполнитель.
Не оборачиваясь на Игоря, Неман продолжал смотреть на Таркелью, которая с немного виноватым взглядом на секунду взглянула на капитана корабля.
– Нам посоветовали тебя, как одного из самых надежных, – объяснила она своим твердым голосом. – Да и я с тобой была знакома, так что могла дать относительно тебя личные рекомендации. Эта работа действительно трудная и опасная и не каждый с ней справится. Поэтому нам нужен был надежный человек, который был бы готов взяться за нее, чтобы иметь высокий шанс довести дело до конца. Игорю найти тебя действительно не составило особого труда, ведь это его работа, да и ты не сильно прячешься, как уже сам сказал. А зная о твоей мотивации касательно Земли, ты стал для нас идеальным кандидатом. Надо было просто подстраховаться, чтобы ты полетел с нами.
– Ну а кто же ваш таинственный патрон?
– Для человека, которого наняли проделать обычную для него работу, ты задаешь слишком много вопросов, – вставил Игорь.
Обернувшись к нему и смерив худощавое тело Нэ оценивающим взглядом, Неман заметил:
– Но ведь это не обычная работа. Да, я поднаторел в своем деле и знаю немало фокусов. Могу пронести товар почти куда угодно. Но тут дело в другом. Этого никто еще не делал на Земле. Кража какого-то артефакта по настойчивой просьбе двух людей, что ради моего твердого согласия подставили меня. Я хочу знать детали. И да, я любопытный по жизни
– Ты будешь первым, кто это сделает. Довольствуйся этим, – ухмыльнулся Игорь. Его кривые зубы выстроились в отвратительный ряд. – Или ты не хочешь славы, наград?
– Хочу, само собой.
– Вот и все, – стоял на своем Игорь. – Про главного мы тебе не расскажем. Ты его никогда не увидишь. Как выполнишь свою работу – ты свободен.
– Яноват, а ты жестко ведешь дела, – прищурившись, прошипел Неман. – Ты слышал когда-нибудь о доверии?
– Тут только бизнес, – парировал Игорь.
– А если я кину вас?
– То тогда за тебя будет объявлена награда, – вставила свое слово молчавшая Таркелья. – Мы подстраховались и в этом. Но, думаю, мы оба хотим побыстрей провернуть это дело. Ты получишь свободу, славу в своих профессиональных и прочих кругах, деньги. А мы получим артефакт.
– Опасно быть известным, когда совершаешь такие дела.
– Ты разве откажешься от этой возможности?
– Нет.
Отвернувшись к иллюминатору, Неман увидел, что из-за горизонта поднимается шпиль космопорта. Виктория находилась рядом с одноименным озером, вторя своей архитектурой воде. Плавные линии зданий порта повторяли изгибы волн, а цветовая гамма не отличалась от цвета воды в озере. Джунгли, простиравшиеся всего на несколько километров в стороны, окружали собой территорию космопорта, чья западная сторона выходила к озеру, касаясь его береговой линии. Солнце клонилось к закату, а потому игра красок на стенах зданий, на воде и на небе поражала своей красотой и насыщенностью. Неман незаметно для себя засмотрелся на то, как уходящее Солнце раскрашивает в оранжевый и апельсиновый цвета вечернее небо, уходя за горизонт красным грейпфрутом. Саванну, начинавшуюся после зеленых лесов, выкрашивало в сухой, пыльный цвет, который ей придавали растущие растения. Солнечные лучи стелились по высокой траве, добавляя цвету саванны глубины, а затем ныряли в волны озера или же врезались в стены зданий, поглаживая их плавные линии. Очутившись в воде, солнечный свет начинал скакать с одного гребня волны на другой, порождая слепящие блики. А здания между тем окрашивались в цвета апельсиновой кожуры, заворачиваясь в вечерний свет градиентными лентами.
Васко предусмотрительно сбросил скорость, чувствуя, что Неман отключился от реальности. Такие ситуации случались и прежде, поэтому он всегда в таких случаях брал управление на себя, давая возможность Неману побыть наедине со своими эмоциями. И тот был благодарен.
– Как же красиво! – прошептала археолог.
Корабль опускался на отведенное ему место среди оранжевых колоссов космопорта в сумерки, что притаились у их подножия. Неман осторожно опустил «Гепарда» и отключил двигатели после того, как почувствовал толчок о землю, а Васко подтвердил, что все прошло хорошо.
