Кирилл Андреевич Кузин
Гибискусу не хватает света
Глава 7.
Фолк сидел в своем кресле за небольшим столом и задумчиво рассматривал ночную сторону Земли в огромное окно на станции «Армстронг», кружившей вокруг столичной планеты Конфедерации. Сейчас Земля не была похожа на саму себя – ее поверхность покрывали замысловатые узоры огней, тянувшихся с южного полюса на северный. Даже там, где виднелся океан, можно было при усилии разглядеть одиночные дрейфующие точки света плавающих городов. Очертания Земли подсвечивались светом Солнца, находившегося сейчас с противоположной стороны планеты. Но ничего, еще каких-нибудь полтора часа и свет звезды попытается ослепить нас, рассеяно подумал Фолк. Он никогда не удивлялся красоте его родной планеты, но вот сейчас ему пришло в голову, что красивее вида он, пожалуй, не видел. И, наверное, уже не увидит. Признак ли это старости? Или же это из-за болезни приходится думать о печальных вещах? Но грустные мысли не задерживались в голове Норингтона. Смотря на планету, сейчас начавшей казаться ему искусственной, он вспомнил, как когда-то давно также смотрел на ночную сторону Земли, но на другой станции. Тогда его жизнь только набирала обороты, его страсти только давали о себе знать. Он стоял на станции на орбите, когда внизу ежеминутно гибли люди, страдающие от всевозможных невзгод. Им только предстояло разлететься по системе. Но даже в те жестокие времена ночная сторона Земли казалась невероятной. Было ощущение, что никакое Солнце не нужно ей, ведь ее поверхность сама рождает свет.
В ресторане стояла тишина, поэтому наслаждаться видом было приятно – ничто не отвлекало на окружающую действительность. После удачного рейда Немана службу безопасности перевели на усиленный режим работы. Досматривались абсолютно все корабли, проверялись все пассажиры. Теперь на Землю можно было попасть только в случае наличия на ней владений, или же при наличии определенного статуса. Торговцы больше не долетали до поверхности, а выгружались на орбитальных станциях. Меры принимались временные, но убытки копились колоссальные.
Фолк усмехнулся. Неману нужен был только один шанс, и он его использовал сполна. Настоящий землянин. Теперь его искали везде, где только можно было, но пока что он и ребята не попадались. Норингтон каждый день ждал хоть каких-нибудь известий от команды, но они не выходили на связь, а сам Фолк не хотел докучать им, ведь если они не давали о себе знать, значит случилось или что-то плохое и выходить на связь было опасно, или же сейчас им просто было не до него. А Норингтон не хотел подвергать их большей опасности. Но он каждый день не выпускал из рук передатчик, ожидая входящего сигнала. Таркелья и Игорь стали для него почти такими же родными, как и его собственные дети. Разница была в том, что его родные дети уважали отца, но не любили. Он знал это и не очень расстраивался, ведь сам считал себя в этом виноватым.
Его взгляд окинул зал ресторана, слишком помпезно отделанного, но имевшего что-то притягательное в своем внешнем виде. Наверное, это из-за воспоминаний об этом месте, подумал Фолк. Время сглаживает восприятие вещей, делая их приятными для глаза, даже если они ужасны сами по себе.
Почти все столики пустовали. В самом углу зала сидела молодая парочка, пожилая женщина заняла стол у окна, спиной повернувшись к Фолку за столик от него. Слегка вялый бармен возился за стойкой, сонная официантка стояла рядом с ним и зевала, прикрыв рот рукой. Норингтон обернулся. Конечно же Павон сидел на своем месте, внимательно всматриваясь в арочный проем противоположной стены, который вел в еще один зал ресторана. Его лицо выражало какую-то очень скупую эмоцию, но Фолк так и не мог понять за столько времени, что именно. Он часто забывал, что Павон робот, пока тот не начинал говорить. Когда же тот молчал, то выглядел учтивым и внимательным собеседником. Норингтон сильно полагался на него, но одновременно с этим боялся Павона. Предрассудки старости или же трезвая оценка вещей? В любом случае, не стоит баловать его и доверяться слишком сильно, в который раз сказал сам себе Фолк. Ведь я так не верю людям, как ему.
Между тем Седаи уже прилично опаздывал. Пятнадцать минут – это много. Тем более для человека, который сам и попросил о встрече. Фолк действительно удивился, когда Седаи связался с ним. Раньше они пересекались несколько раз, но всегда только пожимали друг другу руки. А ведь когда-то я хотел с ним вместе работать. Жаль, что он как человек настоящее дерьмо, с досадой вздохнул Фолк. Он согласился на эту встречу из любопытства, потому что не смог понять, что же именно хочет от него Седаи. Артефакт? Вполне возможно, но этот человек не умеет, да и не хочет просить. Для него проще отобрать.
Рука потянулась за водой и Фолк с презрением посмотрел на нее. Его тело старело и неожиданно начало набирать лишний вес, стараясь убить своего хозяина. Всему виной возрастные изменения, протекавшие в условиях пониженной гравитации. Норингтон избегал зеркал, потому что не хотел видеть себя старым и больным. Он чувствовал, что наступил тот момент его жизни, когда пора лицом к лицу столкнуться с надвигающейся смертью, которая и до этого момента всегда шагала рядом. Только теперь она стояла перед ним, глядя ему в глаза. Фолка всегда интересовало, почему раньше смерть изображали старой и с косой. Почему с косой? Почему старой? Ведь для смерти не существует времени, а душу она забирает своими руками. Он же видел смерть безликую, стройную, в ломком и колышущимся от дыхания теле. Я рад, что у меня есть деньги. Раньше они имели другое назначение, а сейчас спасут мне жизнь. Норингтон чувствовал, что дышать ему тяжеловато. Но он спокойно сидел в своем кресле и ждал.
Седаи появился внезапно. Он вышел из арки, сопровождаемый девушкой, одетой в мешковатую одежду. Фолк сразу отметил ее плавную и мягкую походку. Так не ходят девушки, сопровождающие своих покровителей. В ней читалась сила и готовность ее применить. Она бросила взгляд на Павона, сидящего за столом, и сама села за барной стойкой, спиной к вялому бармену, который попытался было что-нибудь ей предложить, но, встретившись с ее безразличием, вернулся к убиванию времени. Седаи сразу направился к Фолку, протянув ему худую руку. Его рукопожатие оказалось цепким, что Норингтона удивило. В этом человеке чувствовалась своя загадка.
– Прошу прощения. Прошу, – с усилием старался негромко говорить Седаи. – Возникли проблемы со службой безопасности. Да.
В его голосе не звучала искренность. Но Фолк кивнул, давая понять, что принимает эти извинения. Поправив свои очки, Седаи сразу взял меню. Он с хорошо скрываемым старанием читал названия блюд и напитков, а Фолк начал изучать парня, которого когда-то считал будущим археологии. С виду Седаи был типичным марсианином, которых так не любил Фолк. Не любил он их из-за заносчивости и комплексов, развившихся у марсиан в соперничестве с Землей. Оранжевая кожа Седаи сразу же возбуждала в Норингтоне презрение к нему. Это чувство вырабатывалось годами, а сейчас он старался не дать ему ходу. Седаи позвал официантку, и то, как он для этого резко вытянул руку, позабавило Фолка. Было видно, что марсианин волнуется. Он давно не сталкивался с таким противником, каким был для него Норингтон. Да и то, что хотел сделать Седаи в ходе переговоров очевидно вовсе не радовало его.
Официантка подошла не сразу. Она о чем-то разговаривала с барменом и направилась к Седаи только тогда, когда тот недовольно крикнул. Ей было в общем-то все равно, кто перед ней – ее взгляд давал понять, что девушка дежурит здесь уже очень давно и ждет не дождется конца своей смены. Но Седаи заставил ее проснуться своим уже несдерживаемым громким голосом.
– Какого черта ты так медленно плетешься, девка? Ты вообще работаешь или только ублажаешь бармена? В зале минимум человек, а тебя вызвать нереально! Да проститутку вызвать легче, чем тебя!
Девушка стояла, разинув рот. В уголках ее глаз начали мерцать капли влаги, но она не давала себе воли заплакать.
– Заткнись, – твердо произнес Фолк, глядя на то, как официантка тонет в потоке грязи, которую вылил на нее Седаи. – Заказывай то, что хочешь и приступаем к делу. Я и так тут засиделся, ожидая, пока ты соизволишь прийти. Хотя, как ты видишь, из нас двоих лучше ходишь ты.
Ставший темно-оранжевым, Седаи буркнул официантке что-то про салат и сок, а та буквально побежала обратно к стойке, перед этим с благодарностью посмотрев на Норингтона. Тот начал сверлить Седаи своим взглядом, а парень отвернулся к окну, давая понять, что ему это безразлично. Но его внутреннее состояние очень плохо скрывалось от взгляда Фолка. Тот дал себе волю улыбнуться от того, каким взволнованным ребенком выглядел сейчас Седаи. Ему совсем скоро принесли и салат, и сок, но он без аппетита взглянул на них, и наконец-то поднял глаза на Фолка. В этих маленьких глазах зеленого цвета на прямоугольном лице с раздвоенным, некрасивым подбородком, виднелось смятение. И это забавляло Норингтона. За свою жизнь он много раз видел подобные взгляды у своих сыновей, когда они шли ва-банк, стараясь отвоевать у отца свою независимость. Теперь же таким взглядом на старого Фолка смотрел Седаи, полный неуверенности в том, что он собирался сделать.
– Думаю, что вы догадываетесь зачем я попросил вас встретиться со мной, – начал Седаи, стараясь говорить не слишком громко.
Фолк молча кивнул, хотя догадываться мог только смутно.
– Мы оба знаем, что артефакт, который украл Неман… Что он у вас. Да, у вас.
Норингтон молча смотрел на Седаи, от этого молчания говорившего сбивчивей и громче.
– Собственно, я тоже охотился за этим артефактом. Правда мои методы оказались не столь эффективными. Совсем не такие эффективные. Тут дело тонкое. Правительство все-таки. Да.
– И что я должен ответить на это?
– Ответить на это. Ничего. Я начинаю издалека, чтобы обрисовать всю картину.
– Тогда продолжай.
– Ни для кого не секрет: ни для вас, ни для меня, ни для правительства, что артефакт есть ни что иное, как ключ. Ключ к замку. Вот только к какому замку? И что этот замок охраняет?
– Не знаю. Что же?
– Этот замок обязан охранять что-нибудь сверхважное. Эта вещь должна иметь огромную цену. Великую мощь. Силу. Эта вещь в закрытой комнате просто обязана творить вещи, которые не под силу ничему, что создано нами.
– Есть идеи на счет того, что это может быть?
– Есть ли идеи? Есть. Вы знаете, что артефакт был найден в небольшом храме?
– Знаю.
– Да. Знаете. Храм раскопали случайно. Артефакт убил того, кто первым его коснулся. После этого в космос моментально была выброшена колоссальная энергия. В весь космос! Это был сигнал. Сигнал для той вещи под замком, что ключ найден.
– Зачем этой вещи знать, что кто-то нашел ключ? И почему мы говорим о ней, как о живом существе.
– Нет-нет. Ни как о животном. Почему мы говорим о ней. Мы говорим об этой вещи нейтрально. Это может быть электронный мозг. Что скорей всего. И для чего он? Это оружие! – голос Седаи дрожал от возбуждения. – Только представьте себе. Оружие, которое активируется с помощью какого-то паршивого артефакта, сгенерировавшего нереальную мощность. Нереальную мощность! Да мы даже артефакт не смогли познать. Что говорить о том, что находится под замком.
– Звучит устрашающе.
– Устрашающе. Очень. Но люди всегда сталкивались с чем-то неизвестным и познавали это. И у меня есть уверенность, что и это нечто мы способны осилить. Тем более, что с любым оружием человечество на ты.
– У меня вопрос, – слегка поддался вперед Фолк, – почему ты так уверен, что в конце нити, связывающей ключ и замок, ты найдешь оружие?
– Я уверен. Это оружие. Мой человек был одним из тех, кто обследовал артефакт на месте. Там профессионалы. Военные. Они успели кое-что понять. Там несколько раз упоминалось о нанесении ран цивилизации, о ее смерти. Логично предположить, что речь идет об орудии убийства.
Глаза Седаи горели. Он забыл о соке и своем салате. Его взгляд бушевал безумством. Дав своей одержимости взять над собою вверх, он преобразился. И даже его худоба улетучилась. Эта энергия, что била из него, облачила своего носителя в защитный костюм.
– Только представьте, что произойдет, если кто-то им овладеет. Он станет королем мира, простирающегося до бесконечности.
– И ты хочешь завладеть этим оружием?
– Хочу. Завладеть этим оружием. Как и вы.
– Я хочу быть тем, кто откроет замок, но не тем, кто присвоит себе сокровища за ним.
– Почему нет?
– Старость, – пожал плечами Фолк. – Она дает понять, что путь до цели иногда важнее.
– Иногда важнее может быть. Но не сейчас. Как бы то ни было, у нас с вами одна цель и один путь. Поэтому мы могли бы объединить наши усилия. У нас у обоих есть ресурсы, которых хватит с лихвой. Мы с вами люди действия, добивающиеся своего. Поэтому сотрудничество выгодно нам обоим.
– А чем оно выгодно для меня? Артефакт у меня. Люди тоже есть. Ресурсов вдоволь. Связи есть. К тому же, ты пытался убить человека, работающего на меня, тем самым мешая непосредственно моим планам.
Лицо Седаи помрачнело. Вся его кипучая энергия сразу же рассеялась в воздухе и, вспомнив про сок, он сделал один большой глоток.
– Надо понимать, что он всего лишь исполнитель, – процедил Седаи.
– Да? И поэтому надо было его убивать за то, что он остался верен старику? И после этого ты еще идешь ко мне с просьбами? – вспылил Фолк.
Им вдруг завладел гнев. Будто вулкан, он выплеснул его на свет, взломав корку своей души. А Седаи промолчал. Он сделал еще один глоток сока, смотря при этом в стол перед собой. Его лицо выражало растерянность, а взгляд под очками потух и сделался холодным и жестким. Марсианин, с презрением подумал Фолк, стараясь успокоиться. Им нет веры. Этот может предать меня и после того, как все закончится. Планета проходимцев.
– Мистер Норингтон, – твердым голосом начал Седаи, снова смотря в глаза Фолку, – давайте мы не будем поддаваться эмоциям. Неман отказался от сделки, а я не мог отпустить его, чтобы он обо всем рассказал вам. Но все пошло не так, как планировалось, поэтому я здесь. Мне стоило раньше встретиться с вами, чтобы работать вместе. Признаю. Но, если честно, меня останавливала та мысль, что с вами работает Оолк. Она не так хороша, как вам кажется. Не спорю, в ней что-то есть, но вы зря так полагаетесь на нее. Объединив наши усилия и избавившись от ненужных людей мы оба добьемся большего.
– Так ты еще хочешь, чтобы я отказался от Таркельи? – почти зашипел Фолк. – Хочешь я расскажу тебе одну вещь? На курсе вы были оба в первых рядах, и я следил за вами обоими, надеясь когда-нибудь собрать вас, примирить. Путешествия в космосе открыли нам такие горизонты, о которых мы и не могли мечтать. И вы должны были быть одними из тех, кто поможет человечеству проникнуть в прошлое Вселенной, подарив ему шанс на осмысленное будущее среди звезд. Но потом я понял, что моя мечта неосуществима. Я разглядел тебя: твой эгоизм, страх, зависть, непримиримость, гнев. И тогда я сказал себе: нет, ты никогда не будешь иметь с ним дело. Никогда!
– Эта девчонка только пудрит вам мозги, – бросил Седаи.
– Она добилась всего сама. И она та единственная, кто обходил тебя постоянно.
– Наш разговор пошел не туда. Мистер Норингтон, я рекомендую вам подумать над моим предложением. Да. Подумать. Это оптимальное решение для нас обоих. Вам не надо будет нанимать непонятных людей и эксплуатировать Таркелью. Мы с вами решим все проблемы. Все. Решим вместе.
– Да как ты можешь? – с укором произнес Норингтон. – Интересно, как твои родители воспринимали перемены в тебе?
– Это уже не ваше дело, – сверкнул глазами Седаи, а в его голосе промелькнула злоба.
– Неприятно, наверное, осознавать, во что вырос твой ребенок, – ухмыльнулся, Фолк.
– Не знаю. Вы же так и не поняли, во что выросли ваши дети, – парировал парень.
– Что ты сказал? – угрожающе подался вперед Фолк.
– Вы так же, как и все остальные занятые отцы, оставили своих детей няням, чтобы те сделали из них порядочных людей, но так и не поняли, какими людьми стали ваши дети. И это ошибка вашего поколения. Как и моих родителей. Да. Ваша общая ошибка. Ошибка большая.
Оба мужчины смотрели друг на друга испепеляющими взглядами. Они принадлежали разным мирам, разным планетам. Фолк был уверен, что еще десять минут разговора, и он кинет в Седаи стакан.
– Мой ответ нет, – процедил он. – В любом случае.
Седаи молча смотрел на него, и Фолк заметил, как глаза его собеседника наливаются кровью.
– Вы уверены? То, что мы сейчас наговорили друг другу… Это никак не должно влиять на наши дела.
– Я уверен. И тут не при чем наши взаимные претензии. Виноват в моем отказе только ты сам. Я не могу довериться марсианину.
– Однако, – хитро улыбаясь, перебил его Седаи, – вы работаете с Неманом и Таркельей.
– Неман – землянин, а Таркелья сама по себе человек, которому я могу довериться, зная о ее прошлом.
– И все же, я прошу еще раз подумать.
– Думать тут нечего, – уже спокойней сказал Фолк. – Нет и точка.
Лицо Седаи помрачнело еще больше. В его глазах Норингтон увидел злость, которая вихрем носилась в душе Седаи, отражаясь во взгляде.
– Это ваше последнее слово?
– Да.
– И вы даже не подумаете? – вдруг взорвался Седаи.
– Я уже все обдумал. Много лет назад.
– Все из-за этой девчонки! Она наговорила вам про меня такие вещи, которые никак не связаны со мной. Никак. Не связаны. Нет.
– Седаи. Мне хватило узнать о тебе те вещи, которые я раскопал еще в то время, когда ты учился в университете. Так что это дает мне полное право с легкой душой отказать тебе. Ты гнилой человек. В тебе нет человечности, присущей людям, которым я готов доверять.
В тишине можно было слышать, как бармен переставляет за стойкой стаканы, а официантка смущенно вытирает столы в ресторане, делая вид, что не слушает разговор на повышенных тонах.
– Что ж. Это ваш выбор.
Седаи резко встал из-за стола и швырнул на него купюру.
– Сейчас ты прикажешь своей киллерше убить и меня? – усмехнулся Фолк. – Ребенок обижен, что ему снова отказали?
Но Седаи уже направлялся к выходу, а за ним пошла и девушка. Норингтон взглянул на Павона. Тот сидел на своем месте, внимательно смотря на уходящих из ресторана людей. О чем же ты думаешь, глядя на нас, грешных, задумался Фолк.
Официантка пришла, чтобы убрать за Седаи салат, к которому он так и не притронулся, но Фолк ее не заметил. Его взгляд уже рассматривал вид за стеклом. Космос не изменился, и лишь край Земли начинал загораться от света Солнца, которое вот-вот должно было показаться из-за планеты. Зрелище открывалось восхитительное, но Фолка заботили сейчас другие вещи. Он невидящим взглядом смотрел на красоту космического восхода, а перед глазами стоял кадр из прошлого, связанный с его детьми. Седаи знал, что сказать, ведь он сам жил той же жизнью, что и многие дети элиты. Он знал слабые места этих людей, потому что сам был из их среды.
Я не мог согласиться, кивнул себе Фолк. Я бы предал себя и Таркелью. А у меня еще осталась совесть. Слишком много я потратил сил, чтобы убедить Оолк работать со мной. Слишком много компромиссов принято, ресурсов потрачено. Ведь не зря я добивался для нее различными путями назначения на раскопки и научные работы. Уже тогда было видно, кем она может стать. И уже тогда было видно, кем станет Седаи. А таких людей лучше обходить стороной. По нему заметно, что он боится. Боится ни меня, ни Немана или Таркелью. Он боится проиграть и не успеть в этой гонке за тем, к чему нас приведет артефакт. Боится себя. Седаи не верит в успех, потому что ему чего-то не хватает. Его подход к решению задачи не сработал. Может страх, а может отчаяние из-за того, что у него не выходит, заставило его унижаться и просить меня о помощи. Но этот человек понял, что своим отказом я унизил его еще больше. О, я видел, как его самовлюбленность вдруг сдавила ему сердце, когда я сказал, что не буду иметь с ним дел. И оказалось, что именно мне он не может причинить никакого вреда. Ведь, как минимум, уже жизнь постаралась, хмыкнул Фолк, взглянув на свои раздутые руки.
Солнце уже медленно выходило из-за Земли, а окно ресторана затемнялось, чтобы посетители могли насладиться волшебным моментом. Ночная сторона планеты отступала под маршем солнечного света, двигавшего линию дня и ночи по планете. Что-то тревожно мне, вдруг подумал Норингтон. И не за ребят. Уверен, что с ними все хорошо, что они смогут выпутаться из любой ситуации. Мне тревожно по какой-то другой причине. Что-то грядет.
Фолк сидел в зале ресторана, наблюдая за космическим танцем Солнца и Земли. Он думал о многих вещах одновременно, вернувшись в свое прошлое. Разговор с Седаи нарушил его душевное спокойствие. Официантка куда-то ушла, уступив свое место бодрому сменщику, старавшемуся разговорить вялого бармена. В ресторане больше не осталось посетителей, только больной пожилой человек и его робот. Норингтон расслабленно полулежал в своем кресле, не замечая, как внимательно за ним наблюдает Павон.
