Кирилл Андреевич Кузин
Гибискусу не хватает света
На стук ботинок контрабандиста о металлический пол капитан обернулся и, ничего не сказав, даже не изменив выражения своего лица, протянул Неману сигарету.
– Наручники пока не надеваю. Ты не глупец. Поставь его в углу, – показал он рукой в дальний угол рубки. – Свободен, – скомандовал Гурви своему человеку, конвоировавшему Немана.
Тот быстро ретировался, а Ви-Церг осторожно опустил свой гибискус на пол там, где ему предложили это сделать. Растение мотало цветками из стороны в сторону, как бы осуждая всю сложившуюся ситуацию. Казалось, ему вовсе не нравилось это путешествие и эта рубка, заполненная непривычным резким светом.
Контрабандист и полицейский подожгли сигареты и глубоко затянулись. Легкие Немана наполнились вязким дымом.
– Хорошие, – похвалил он.
– Еще бы. Они выращены на Новой Земле.
Гурви и Неман молча курили, пока за бортом рядом с ними набирали ход второй фрегат и корабль контрабандиста, на чьем боку красовалось его имя – «Гепард».
– Что оно означает? – непринужденно спросил капитан у Немана.
– Так называется животное с Земли. Кошка. Очень быстрая и грациозная. Не знаю даже, остались ли они в живых. Там людей то умирало как мух в прошлом. Как вспомню тот хаос…
Гурви покосился на арестованного.
– Ты разве с Земли, Ви-Церг?
Контрабандист сделал последнюю затяжку.
– Да.
– Но в деле написано, что рожден ты на Марсе.
– Моя семья туда попала в первую волну.
– Выходит, ты видел то, что творилось на Земле в Кризис?
– Нет. Я тогда был ребенком. Мало что помню.
Вздох разочарования вырвался из Гурви.
– Хотел узнать, каково это было? – спросил Неман.
– Да. Многая информация по тем годам засекречена правительством Земли, а те, кто видел все своими глазами либо померли при бегстве, либо затерялись в звездах и не хотят ни о чем говорить.
При этих словах Гурви неопределенно провел рукой, указывая на широкий иллюминатор рубки, чем невольно заставил Немана в который раз всмотреться в звездную стену.
Казалось, что она была продырявлена множеством иголок, дававшим таким образом возможность заглянуть одним глазком за эту черную вуаль, за которой что-то горело ярким огнем. И если бы некто захотел добраться до этих дырочек в стене и встать на цыпочки, чтобы взглянуть в другой мир, то он не нашел бы ничего кроме маленьких или огромных шаров, в которых происходят ядерные реакции; испускавших невероятное количество энергии в вакуум негостеприимного космического пространства. Когда-то Неман был из тех, кто хотел улететь с Марса лишь для того, чтобы окунуться в безмолвную для человека пустоту космоса, чтобы первым из людей увидеть новый мир, что крутится у какой-нибудь далекой звезды, не имеющей названия, а лишь индекс в реестре. Но прошло время, и он превратил свои отношения с пустотой в бизнес, а свою романтику променял на желание запомниться в памяти людей своими незаметными и дерзкими рейдами между дикими планетами, обживаемыми безумными колонистами, на чью долю в родной системе выпало слишком много испытаний.
И Земля с Луной, и Марс, и спутники Сатурна с Юпитером – эти родственные для человека камни, крутящиеся вокруг Солнца, были для него такими же негостеприимными по разным причинам, как и новые миры, открывавшиеся экспедициями или одинокими путешественниками, воспевавшими, как и Неман когда-то, девственную красоту открывавшихся перед их взором миров.
Но талант контрабандиста открылся рано, подумал Неман. Марс научил многому. И именно поэтому парень улетел оттуда. Желая вернуться на Землю, поселиться на планете своих родителей в покое, но не имея за душой ни гроша, Неману приходилось скитаться по космосу, мечтая вернуться на голубую планету, а перед этим вписать свое имя золотыми буквами в историю, заслужив бескрайнее уважение в определенных кругах общества.
Он посмотрел на свой гибискус. Тот недвижимо стоял в горшке, всем своим видом давая понять, что ситуация ему нисколько не нравится.
Потерпи, дружище, обратился мысленно к нему контрабандист. И у нас в шахте будет свежий воздух.
Капитан корабля отдавал распоряжения своим операторам, которые теперь вели фрегат за ушедшей вперед процессией. Заметив взгляд своего гостя, Гурви спросил:
– Зачем ты его с собой таскаешь?
Неман повернулся на вопрос и встретился взглядом с полицейским. Его большие глаза смотрели без всякого выражения, ожидая ответа на прозвучавший вопрос. Грудь со значком с каждым медленным вдохом росла в размерах, а затем сдувалась, когда из ноздрей полицейского с шумом выходил воздух. И несмотря на несколько раздувшееся тело, Гурви стоял прямо, будто на показе мод. Он выглядел даже заносчиво, стоя так перед Неманом.
– Мне нравится, что со мной летает кто-то живой, но молчаливый.
– А цветок-то откуда? С Земли?
– Конечно.
– И как ты его заполучил? – прищурившись и слегка улыбнувшись уголками рта, продолжил допрос Гурви.
Ответа он не успел получить. Да Неман и не собирался отвечать на него.
Капитана позвал один из операторов. Карлсон вызывал фрегат с Ишеры. До Немана долетали отдельные реплики Гурви, хотя он и не старался подслушивать.
Распрощавшись с начальником, капитан Гурви вернулся в центр рубки к Неману и встал рядом с ним.
– Старик очень ждет нас. Но он будет слегка занят поначалу, так что тебе придется некоторое время провести в камере, ожидая его.
– Ладно, – равнодушно ответил Неман.
– Прибудем на Ишеру минут через тридцать. Можешь пока посидеть.
Гурви указал на свободное место между двумя операторами, а сам направился к своему креслу. Контрабандист молча принял этот завуалированный приказ и сел, поймав любопытный взгляд оператора-женщины, рядом с которой он теперь сидел. Его другой сосед – альбинос, сидел в синей форме на белоснежном теле и, не отвлекаясь, следил за вверенной ему аппаратурой.
Часы на руке Немана показывали около четырех часов. Время жить еще было. И сполна.
Фрегат держался дистанции от «Гепарда». Лучи местной звезды красиво освещали корпус корабля типа «Мечтатель». Он и изначально был призван служить людям, чьи мечты не могли сдерживать ни границы государств, ни планеты родной системы, ни всевозможные законы, начиная от законов физики и заканчивая законами Конфедерации. Эти люди всегда создавали свою собственную реальность поверх той, в которой жило то большинство, что не могло смириться с дерзкими мечтами и грандиозными планами своих соотечественников. Но мечтатели снова и снова расширяли границы восприятия, границы знаний и возможностей, увлекая за собой все больше и больше последователей, бежавших вслед за ними в поисках лучшей жизни.
Ишеру уже можно было разглядеть из рубки невооруженным глазом. Как только планета достаточно увеличилась в размерах, Неман смог различить бурые материки, омываемые совсем по-земному синими морями, и темно-серые тучи, гулявшие вдоль воображаемого экватора и у северного полюса планеты. Слева от нее мелькнул солнечный зайчик. Наверное, орбитальная станция, подумалось Неману.
Корабли сбавляли скорость перед входом в атмосферу. Ишера занимала весь иллюминатор и люди могли при желании увидеть точки двух больших городов на ближайшем материке, расположенные далеко друг от друга. Они тонули в буром море местной флоры и с орбиты казались несуразными прыщами Ишеры.
Было видно, как начали раскаляться корпуса фрегата и «Гепарда», шедших чуть впереди. Плотные слои местной атмосферы старались вытолкнуть непрошеных гостей обратно на орбиту, но очень скоро сдались, приняв их внутрь.
Теперь корабли плыли над бесконечными лесами Ишеры. Еще немного и они бы взаправду вонзили свои многотонные туши в волны бурой листвы, рассекая их своими носами, стремясь к своим пирсам где-то у горизонта, пылавшего желтыми тонами. Тут ничего не напоминало о человеке, и Неман с грустью взглянул на свой зеленый гибискус. Как давно он не видел зеленых лесов.
Вдали стали прорисовываться шпили зданий. Они росли безумно быстро, и вот перед взором людей открылся колониальный город Конфедерации. В его центре располагалась, как и полагается, большая площадка для кораблей. Терминал космопорта лежал вокруг этой площадки пончиком. За его внешними стенами стояло несколько небоскребов. Они были не такие высокие, как на Земле или Марсе, но определенно выделялись на этой планете, не имея никаких конкурентов. Вокруг них располагались здания поменьше. В одной из частей города виднелся большой парк, в другой – промышленная зона. Неман разглядел дорогу, ведущую в гущу леса, и вакуумную трубу, уходящую в другую сторону. Весь приближающийся город огораживала высокая стена, а подступающий к нему лес не доходил до этих стен на добрые полкилометра.
Сверху нельзя было разглядеть загруженность улиц. Зато космодром не пустовал. Пока фрегаты и «Гепард» тормозили и снижались над отведенными им местами, Неман окинул взглядом то, что позволял увидеть иллюминатор. Тут были пришвартованы корабли почти всех типов, имеющиеся у торговцев, военных, перевозчиков, частных лиц, компаний Конфедерации. Огромные туши земных грузовых кораблей с красными полосами на отполированных боках выделялись на общем фоне. Этакие слоны среди обычных лошадок.
Фрегаты еще не коснулись земли, когда Гурви обратился к Неману.
– В общем-то это формальность, но ее мы можем избежать.
– Что за формальность?
– Наручники. Ты же арестован. Но давай сделаем так. Ты возьмешь свой гибискус, и он займет твои руки. В любом случае бегать ты смог бы и в наручниках. Но вот при попытке побега в тебя просто выстрелят парализующим патроном, согласен?
– По рукам, – согласился контрабандист, направившись к гибискусу и взяв его в руки.
Его нос сразу уловил запах земли и растительной жизни, исходивший от горшка с цветком. Выйдя из корабля в местный вечер, Немана сразу окутала прохлада и запах незнакомой ему планеты. Каждый раз, когда он выходил из своего корабля без маски или скафандра, доставив груз в место назначения, то чувствовал эти чуждые человеку из Солнечной системы запахи, ставившие в тупик, заставлявшие чувствовать себя ненастоящим и неподходящим для этого места. Вот и сейчас Неману захотелось проверить, а не спит ли он. Но их уже ждал транспорт, в который его погрузили вместе с гибискусом и вещами. Садясь внутрь, Ви-Церг увидел, как «Гепард» раскрывал люк грузового отсека, чтобы быть выпотрошенным местными службами. На это было неприятно смотреть, и Неман отвернулся. Он не знал, как ему говорить с тем, кто заказал доставить этот груз, ведь до этого случая он всегда находил способ избежать подобных проблем. Ситуация, в которой он оказался, вредила деловой репутации и угрожала его свободе. Ничего, прорвемся. Главное – сохранять трезвую голову, успокаивал контрабандист себя.
Тем временем они уже неслись по городу: Неман, гибискус, Гурви и его подчиненный. За окном проносились вакуумные трубы, другие дороги с бежавшим по ним транспортом, пешеходные мостки. Везде чистота, зеркала и камень. Закат отражался в гладких поверхностях стен и умножал таким образом свою силу и красоту.
Они летели с огромной скоростью то по улицам, петлявшим, словно горные реки среди скал-небоскребов, то поднимались на несколько уровней вверх на эстакады, парившие в десятках метрах над поверхностью Ишеры. Неман не видел того, что проносилось вблизи транспорта, но мог наблюдать полную картину города. Он странно выглядел с высоты эстакад на фоне уходящего за горизонт иноземного леса. Как будто этому городу тут было вовсе не место с его стенами, лентами дорог и зубьями зданий, которые, как и окружавший все это лес, росли вверх к далеко не голубому небу, на чьем мольберте сияло совсем не Солнце.
Ехали молча. Даже гибискус не предпринимал никаких попыток оценить этот новый мир. Он просто стоял в своем горшке на коленках Немана.
Наконец машина выехала на эстакаду, ведущую к одному из зеркальных зубьев, построенных человеком на чужой планете, что находился в отдалении от центра города. Здание ничем не выделялось среди своих разрозненных собратьев – в каждое из них ныряли эстакады. Они были похожи на великанов, высунувших многокилометровые языки. И по этим языкам постоянно шныряли туда-сюда машины или люди, занятые делами своей колонии вдали от колыбели человечества.
Здание проглотило транспорт, в котором ехали Неман и гибискус. Сначала они попали в туннель, освещенный неоновым светом. При быстрой езде он смывался в одно большое расплывшееся пятно, похожее на стену подпространственного тоннеля, а затем неожиданно обрывался, провожая машины в огромное помещение, в котором, как паутинная сеть, переплелись дороги для транспорта поменьше, бегущие ленты для людей, редкие трубы коммуникаций и трубы вакуумных поездов. Вид на это помещение в утробе здания поражал грандиозностью, обилием металла и стекла. Неман еще никогда не видел такого масштаба в строительстве. Все, чем он мог похвастаться, так это картинки старых городов Земли в атласах и память о Марсе и Титане. Ведя свои дела, он никогда прежде не залетал в поселения Конфедерации, зная, что там его в скором времени схватят. А здесь, на Ишере, он лицезрел подлинную красоту колонии, победу стекла и металла над местной природой, теперь хищно смыкавшейся вокруг города, намереваясь сначала отхватить себе транспортные сети, соединявшие его с другими городами, а затем вернуть и ту землю, что забрал себе человек для своих нужд.
Пока Неман завороженно смотрел в окно, машина резво взбиралась на верхние ярусы, где в конце концов остановилась на небольшой парковке у крепкой двери. Около нее дежурили два солдата колонии, постоянно проверявшие документы у тех, кто входил в эту дверь, и у тех, кто выходил из нее.
Гурви с помощником и Неманом пропустили также после быстрой проверки. Охранники удивленно посмотрели при этом на зеленеющий гибискус, а контрабандист посильнее прижал его к себе, опасаясь, как бы его товарища не забрали к себе эти молодчики.
За дверью оказался хорошо освещенный светлый коридор. Через десяток метров он разветвлялся и упирался в другие коридоры, по которым ходили или бегали курьеры, полицейские, гражданские.
– Где мы? – решил спросить Неман, заглядывая по пути в открытые двери.
– В военном департаменте колонии, – ответил вместо капитана его подчиненный.
Неман промолчал. Он заметил, как люди, проходящие мимо него или обгоняющие их процессию, во главе которой шел Гурви, удивленно смотрели на Немана, несшего свой гибискус. Контрабандист не сразу понял, почему его так осматривают любопытные. Но когда зеленый лист растения погладил его по небритой щеке, то осознание пришло само. Люди не видели до этого момента годами, а может и всю жизнь, зеленых растений. Этот цвет вызывающе смотрелся в мире, где вся флора была окрашена по-своему. Неман даже приосанился и приподнял гибискус, заслонявший собой коридор впереди. Теперь он был похож на знаменосца, несшего знамя Земли через эти длинные коридоры. Какая-то глупая гордость появилась в его душе, а улыбка сама собой медленно поползла уголками губ вверх. Зато гибискусу было все равно. Он покачивался от ходьбы Ви-Церга, заскучав у него в руках.
В конце концов, поднявшись на лифте на сто третий этаж, Немана завели в одиночную камеру, в которой одно из стен занимало большое панорамное окно с регулируемым затемнением, а в самом помещении находились кровать, стол со стулом и бак туалета. Офицер, которому Гурви передал Немана, предложил чувствовать себя как дома и ретировался, закрыв дверь камеры.
Камера выглядела чистой. На кровати лежало свежее белье, на столе белела бумага и ручка на короткой цепочке.
Поставив гибискус на пол у окна, Неман отрегулировал затемнение, чтобы растение получало больше света, и окинул взглядом открывавшийся вид.
Звезда все больше клонилась к далекому горизонту, терявшемуся за бесконечным бурым лесом, проглядывавшимся между небоскребов города, чьего названия Неман до сих пор не знал. Приглядевшись, можно было сориентироваться и найти между зданиями просвет, в котором виднелась площадка космодрома. Контрабандист с грустью подумал о своем корабле и о товаре, который не прилетит к месту назначения. Он чувствовал себя паршиво. Будто гибискус, которого выдернули из его уютного горшка. За стеклом по эстакадам неслись машины, внизу можно было разглядеть негустой людской поток. Небоскребы были почти что похожи друг на друга, свысока взирая на здания поменьше, между которыми располагались дороги, бурые парки и площади
Рассматривая город, Неман прикрыл глаза, подставив лицо к местному светилу, и стал вспоминать картинки из детства, что были запрятаны у него далеко в памяти. Он старался найти застывший кадр земного парка – коричневые стволы деревьев, зеленый навес из листьев, а за ним и голубые небеса. Но в своих поисках он натыкался только на воспоминания о сухом, пустынном Марсе, который не любил всей своей душой.
Прекратив рыться в памяти, контрабандист скинул свои вещи с кровати на пол и лег, уткнувшись в мягкую стену камеры. Ему необходимо было обдумать свое положение, и, быть может, найти возможность убежать отсюда.
Ему не нравилась реплика Гурви, уверенного, что контрабандиста сдали. Из-за специфики своей работы Неман не заводил новых друзей, не вел душевные разговоры, да и вообще старался больше молчать. Его клиентами всегда были люди, имевшие отличные рекомендации от его знакомых и партнеров по бизнесу. А к нему обращалось много людей, знавших о его репутации среди контрабандистов, поэтому без работы он никогда не оставался. И вот теперь, анализируя последнюю неделю, Неман старался найти хоть что-то, что могло помочь ему вычислить виновника его беды. Скорей всего кто-то из завсегдатаев того бара на Титане услышал, как Неман, чуть подвыпивший, прошептал Лане пункт своего назначения, спрашивая ее, что же ей прикупить с такой далекой планеты. Непростительная слабость, но в это верилось больше всего, так как рядом с ними сидел странный тип, которого Неман раньше не видел, а сам контрабандист мог прошептать сказанное девушке слишком громко из-за алкоголя, барабанившего по ушам. Видимо, так с ним хотели свести какие-то счеты, о которых он не знал. Единственный человек, о котором Неман помнил всегда, хотевший отомстить ему, сделал бы это по-другому. Более жестко и не впутывая власти.
За размышлениями глаза Ви-Церга медленно закрывались, и он провалился в сон. Резко проснувшись, Неман первым делом посмотрел на свои часы. Подсвеченный циферблат говорил, что идет семнадцатый час. В комнате было довольно темно – звезда уже утонула в буром море Ишеры. Гибискус стоял у окна, вглядываясь в город, затерянный в космосе вдали от колыбели человеческой цивилизации.
Надо привести себя в порядок, решил Неман. Он дотронулся до незаметной панели в кровати, чтобы включить приглушенный свет. Затем достал из своей сумки иглу со шприцом и шину. Надо бы починить свой медицинский пистолет, вспомнил контрабандист, удивляясь про себя тому, что его вовсе не досматривали, ведя в камеру. Иначе ему бы пришлось объяснять и про лекарства, и про иглы. Он ввел себе два кубика жидкости, а затем обнулил время на своих часах.
В камере стояла тишина, которую нарушало только дыхание Немана. Он проспал несколько часов, а за ним так никто и не пришел. И вряд ли кто-то мог прийти в ближайшее время, ведь за окном стояла ночь. Ви-Церга снова начало клонить в сон. Контрабандист попытался порисовать, выводя карандашом всевозможные узоры на бежевой бумаге, но вскоре ему это надоело, и он снова прилег на кровать.
Из дремоты его вывели звуки открывающейся двери и тяжелых шагов в его комнате. Он резко встал, смотря в светлый прямоугольник двери на фоне темноты его камеры. В проеме кто-то стоял, уперев обе руки в бока. Еще один человек прохаживался по комнате, задерживая свой взгляд на гибискусе.
– Почему он тут стоит? – резко спросил этот человек у Немана, который только сейчас смог вернуться в реальность.
– Ему не хватает света, – зевая протянул Неман.
– Я имею ввиду, почему это растение вообще здесь, в камере?
– Мне разрешили его взять с собой, – пожал плечами хозяин камеры.
Человек промолчал. Его силуэт выделялся более светлым цветом на фоне прокравшийся в камеру ночи.
– Это нарушение инструкций, – заметил тот, кто стоял у двери. – Как бы то ни было – вставай. Начальник желает тебя видеть.
Неман дотянулся до панели и включил свет. Он не рассчитал и свет яркой вспышкой осветил всю комнату, больно резанув по сонным глазам. Пришедшие люди также испытали дискомфорт и смачно выругались. На них была полицейская форма, а на груди весели значки, выдававшиеся обычным патрульным. Неман не любил полицейских в принципе. Особенно честных полицейских. Перед его глазами еще стояли картины произвола этих неспособных к чему-то большему аутсайдеров в отношении более слабых мигрантов на Марсе. Неман как сейчас помнил, как и кого домогались эти бравые ребята, как они забирали у сирот последние вещи, заставляя работать на улицах на себя.
Неожиданно вскипевшую в нем злобу он подавил.
В коридорах людей стало меньше, и теперь они не обращали внимания на Немана, шедшего без своего гибискуса за одним из присланных за ним охранников.
Его привели в серую комнату, в середине которой стоял стол с четырьмя стульями, усадили на один из них и надели наручники, больно защемив ими кисти. Неман стерпел, глядя прямо на надевавшего на него наручники. Полицейский только криво улыбнулся:
– За столько лет прогресса ничего лучше не придумали.
Они оставили его одного среди серых, отполированных до подобия зеркал стен с тонкими вертикальными черными полосками. В потолке висела камера, направленная на то место, где сидел Неман. Он инстинктивно съежился.
Мутное отражение в стене напротив съежилось в ответ. Ее лицо, покрытое щетиной, выражало усталость. Поворачивая голову, Неман увидел, как в свете комнаты сверкнула его сережка в ухе – дань памяти земным морякам, бороздившим когда-то бурные океаны. Смотря на свое отражение, контрабандист видел себя одним из тех отважных моряков его родной планеты, только плававшим в других морях.
Время шло, но никто не приходил. Если бы Неман мог, он бы встал и ушел, но наручники прочно соединялись со столом, так что контрабандисту было трудно даже встать из-за него.
Вдруг дверь плавно открылась, и в комнату через щель между дверью и косяком нырнул человек. Он носил ту же форму, что и Гурви, но знаков отличия у него имелось больше, да и держался он по-особенному. Не так, как это делал капитан, а с претензией на завоевание мира. Человек был высоким и худым. С его телосложением совсем не гармонировала голова, побритая почти на лысо, и лицо, будто взятое в аренду: толстые щеки, маленькие глаза и небольшие уши. Вошедший наклонил голову в знак приветствия, закрыл за собой дверь и прошел к столу. Его движения были плавными и аккуратными. Он не спеша отодвинул стул на противоположной Неману стороне стола и сел на него, улыбаясь контрабандисту и добродушно смотря ему в глаза.
– Давно не виделись, Ви-Церг. Как твой бизнес?
– Карлсон, – Неман наклонил голову в ответ. – Ничего, летаю. Мне сказали, тебя повысили. Поздравляю.
– Спасибо, Неман. Это приятно, но знаешь – мне тоже хочется летать. На поверхности довольно скучно и от обязанностей болит голова.
Неман ухмыльнулся.
– Не могу представить.
– И хорошо, что не можешь, – доверительно и полушутя сказал Карлсон, – эта работа не дает простора для мысли. Стены ограничивают. А ведь простор моего кабинета не сравнить с простором за атмосферой.
– Отказался бы, – заметил Неман.
Карлсон вздохнул.
– Тщеславие – моя проблема.
– А еще жадность, – намекнул Неман. – Неужели ты пришел ко мне поговорить о своих грехах? Давай лучше поговорим о моем положении? Ты же не забыл язык контрабандистов? Деньги и товары?
Его собеседник театрально замахал руками, откинувшись на спинку стула.
– Вот пришел к тебе, как к давнему знакомому, хотел поговорить и старые времена вспомнить. А ты так невежливо прерываешь мой разговор по душам разговорами о настоящем.
– Я тебя умоляю. У тебя в подчинении целый гарнизон, с которым ты можешь поговорить. Да хоть тот же Гурви.
– Между нами говоря, – перейдя на шепот, прервал Немана Карлсон, – Гурви оказался довольно властолюбивым. Летая с ним, я понял, что на него можно положиться до тех пор, пока это входит в его планы. Знаешь, на корабле он был моей тенью, живущей сама по себе. От этого жутко. Поэтому я рад, что наши пути разошлись – я на поверхности, а он остался в космосе. Он исполнителен, но опасен. Все карьеристы опасны.
– Теперь мы говорим о его грехах.
Неодобрительный взгляд помощника губернатора заставил Немана замолчать. Несколько секунд они провели молча, пока лицо Карлсона не сгладилось.
– Все летаешь с гибискусом?
– Летаю.
– Надо же. Выносливый цветок.
– Да, наверное, наглотался радиации у какой-нибудь звезды.
– А что, возможно и такое, – согласился Карлсон. – Он остался на корабле?
– Нет, – неохотно ответил контрабандист, – он в камере.
– Почему-то я не удивлен, – снова улыбнулся сидящий напротив. – Сколько времени на твоих часах?
– Девять ровно.
– Значит, времени еще полно?
– Как сказать, – пожал плечами Ви-Церг. – Для кого-то полно. Но время быстро идет. Особенно тогда, когда находишься на планете после долгого путешествия в космосе, во время которого декорации недвижимы и тебе не с чем сравнить прошедшее состояние вещей с нынешним. И если что-то да меняется, то только по прошествии длительного времени, когда тут все меняется слишком быстро. Не успеваешь оценить время.
– В этом проблема всех, кто привык находиться там, в космосе, а не тут. Я сам долго привыкал. Ну да ладно. Закончим эти разговоры ни о чем. Тебе сказали уже, как и для чего ты тут оказался?
– Я понял это так, будто помогу вам выполнить план по поимке контрабандистов. Надеюсь, что это не так.
– Конечно это не так, – кивнул головой Карлсон.
– В таком случае мне ничего не понятно. Зачем тратить ресурсы для моей поимки? И кто меня сдал?
– Причины есть. А вот на счет того, кто тебя сдал я не знаю. Нам передали эту информацию по шифрованным каналам. Кто-то имеет на тебя зуб. И этот кто-то должен быть здесь. Я пришел сказать тебе об этом. Предупредить.
– Очень тронут, – съязвил Неман. – Вы верите всем сообщениям, что приходят к вам?
– Нет. Но там был не только текст сообщения, но и денежный перевод. Ты же сам указал на мою слабость. Человек просил произвести твою поимку и доставку на планету. Я это сделал. Но мне не хочется, чтобы Ишера стала местом сведения счетов. Поэтому теперь твой ход.
Карлсон уставился на Немана, ожидая его реакции. Контрабандист смотрел в глаза помощника губернатора, стараясь не выдавать своего презрения и озабоченности. Карлсон скорее всего был прав. Если у неизвестного были деньги для его подкупа, то он мог подкупить кого-то еще, чтобы добраться до Немана. Но кем же был тот неизвестный в этом уравнении? На ум Ви-Церга приходил только один человек – Кармен. У нее был зуб на Немана и она обещала когда-нибудь его найти. Неужели этот момент настал? А ведь Неман всегда старался сохранять осторожность.
– Вот так просто ты готов продать меня какому-то неизвестному человеку, хотя мы с тобой столько дел провели вместе.
– Тщеславие. И жадность, Неман.
– Ты ведь знаешь, что у меня за товар?
– Да, мне доложили.
– При таком раскладе он мне уже не понадобится. Его либо конфискуют в случае моего осуждения здесь, либо его заберет тот, кто хочет меня убрать. Так вот. Я к тому, что ты можешь забрать весь товар себе в обмен на мою свободу. Прямо сейчас. Идет?
Зрачки Карлсона сузились. Контрабандист видел это даже через стол. Собеседник внимательно смотрел на Немана, пытаясь прочесть его мысли, просачивающиеся через кожу его лица.
– Я согласен на этот обмен, – нарочито равнодушно ответил губернатор.
– Отлично. Извини, что не могу пожать руку. Сам понимаешь, – и Неман указал на наручники.
– Тебя избавят от них в скором времени, – заверил Карлсон. – А пока я схожу и отдам необходимые распоряжения.
Он будто этого и ждал. Человек медленно встал, подошел к двери, открыл ее, и, стоя на пороге, обернулся к Неману.
– Через час ты будешь на свободе.
С этими словами Карлсон скрылся в дверном проеме, оставив дверь слегка приоткрытой.
Неман откинулся на спинку своего стула и прикрыл глаза. Сложившаяся ситуация оказалась хуже, чем он предполагал. Кто-то решил отыскать его. Возможно, что действительно Кармен. Все никак не могла простить угон корабля. И решила поймать его по-хитрому, сделать это с помощью чужих рук, каким-то образом нарыв информацию о его рейде. Черт, наверное, тогда в баре я слишком опьянел, подумал Неман. Иначе мой маршрут и день отлета не был бы кому-нибудь известен. Он не был известен даже заказчику. Этим людям Неман не называл конкретных дат, а всегда оговаривал диапазон времени прилета или отлета. И вот теперь он был на волоске от возможной смерти. Но это был самый пессимистичный вариант развития событий.
От мыслей Немана отвлек стук каблуков по коридору. Кто-то приближался к его комнате. Этот стук был не ровным, не похожим на обычную походку человека. Неман открыл глаза. Дверь открылась побольше и впустила к контрабандисту двух человек, которых Неман даже и не думал увидеть вместе. Да что там. Он даже не предполагал, что увидит каждого из этих людей снова в своей жизни. Вошли мужчина и женщина. Парень был тем, кто заказывал у Немана услуги доставки груза на Ишеру, а девушка оказалась забытой знакомой, которой контрабандист также пару раз помогал в прошлом с доставкой артефактов из изучаемых систем на Марс, но уже легальным путем, работая частным перевозчиком, которому отлично за это платили.
Первой вошла девушка. Неман не мог вспомнить ее имени, но ее внешность по сравнению с прошлой встречей не изменилась. Это была невысокая красивая девушка с короткими светлыми волосами. При правильном освещении можно было заметить, что некоторые волосы окрашены в бледно-голубой цвет, от чего они походили на перья. Ее круглое лицо украшали близко посаженные друг к другу узковатые глаза, а нос и рот казались такими же миниатюрными, как и она сама. Она зашла, держа свою спину прямо, будто гордилась тем, что у нее грудь третьего размера, обтянутая походным скафандром, плотно прилегающим к телу. Передвигалась она, слегка хромая, что не сразу бросалось в глаза.
За ней вошел худощавый парень, обритый на лысо. Его глаза скрывали солнцезащитные очки, а кожа была такая бледная, будто он вовсе не бывал в лучах звезд. Побритые щеки впали в лицо, а на правой скуле красовался заметный шрам, уходящий к виску. Он был выше своей стройной спутницы и также одет в походный скафандр. После осмотра гостей Неман сделал вывод, что ребята недавно сошли с корабля. Выглядели неожиданные гости его ровесниками, при этом не имея на себе никаких опознавательных знаков органов правопорядка Конфедерации.
