Лана Мэй
Закат Ярила
Глава 15
Вчетвером они вошли в заколдованный лес. Лютобор, как назвал его Ярило. Пересвет шёл с богом солнца и чувствовал себя спокойнее под его защитой. Он озирался по сторонам, реагируя на каждый непонятный шорох. Лес полнился звуками: то ветка скрипнет, то что-то хрустнет, то зверёк пробежит, то филин кричать начнёт – одним словом ночная жизнь. И всё бы ничего, только звуков с каждым шагом становилось больше.
Команда ускорилась. У запредельца создалось впечатление, что за ними постоянно кто-то следит, чуть ли не из каждого куста. Он нервно сглатывал, часто поправлял ворот рубахи и отбрасывая назад непослушные волосы. Хватило одного рыка позади, и Пересвет уже готов был схватить Ярилу за руку, но вовремя спохватился и бесстрашно обернулся. За девушками рычал никто иной, как Волчок. Пёс обнаружил в ближайшем кусту зайца и вспугнул его.
– Ну ты и…, – собрался выругаться Пересвет, но, подумав, произнёс совершенно иное: – Я чуть в обморок не грохнулся.
– Ты что, белоручка, в обмороки падать? – по-доброму усмехнулся Ярило.
Пересвет шутки не понял, обиженно и деловито поправил очки. На это Ярило лишь махнул рукой и сказал:
– Идём, неча воронам счёт вести.
Не оборачиваясь, он растворился во мраке ночных дебрей. Совсем скоро их нагнал Догода. Посреди Лютобора звуки усилились. Не совсем обычные звуки. Они преследовали команду давно, но Леля умело блокировала их своей магией. Так она сказала друзьям. Как только чары богини рассеялись, команда отчётливо услышала зловещие шепотки, похожие на заклинания на древнерусском языке. Они исходили, казалось, отовсюду. Младые боги заметно напряглись и прислушались. Вокруг царила непроглядная тьма. Пересвет дрожал всем телом, хотя и знал, что сейчас он под защитой Светлых богов и способной на тёмную магию русалки. Друзья его обступили, чтобы в случае опасности закрыть собой: всё-таки он обычный человек, к тому же далеко не богатырь.
– Кто это? – шёпотом спросил Пересвет под гул голосов.
– Оценщики, – ровным, слегка весёлым тоном ответил Ярило. – Те же торгаши. Разглядывают, кто к ним пожаловал, и решают, свести ль в могилу али пропустить.
– По-моему, тебя они больше забавляют, чем пугают, – Пересвет сердито посмотрел на бога.
– А чего нам их бояться? Я намедни сам Лютобор проходил, временами захаживаю в гости, – похвастался Догода.
– К кому?
– Мало ли, к кому…, – как можно тише буркнул светлокудрый. Боги озадаченно переглянулись, а он сказал человеку: – Стой кумиром, да не лезь. Мы разберёмся.
Все застыли в ожидании. Русалка вплотную придвинулась к Пересвету, но Леля ухватила её запястье и шепнула:
– Хуже сделаешь.
Варна колебалась. Она нехотя вернулась на одну линию с богиней и настороженно вгляделась в чёрные силуэты деревьев, что мерно покачивались на ветру. Во тьме вспыхивали и гасли огоньки совиных глаз и ночных зверьков. От этих неожиданных явлений сердце Пересвета сжималось, а к горлу подступала тошнота. Он ждал. Ждал, когда из темной чащи на них выйдет кто-то вроде Лиха и, наконец, прекратит его земные мучения. Однако рано уходить на тот свет он точно не желал. Никогда и мысли не допускал о том, что проживёт короткую жизнь. А когда оказался в прошлом, его уверенность пошатнулась, как шпили ёлок на сильном ветру. Здесь чуть ли не каждый день то люди угрожают расправой, то чудовища встречаются, то ещё что-нибудь похуже.
Страшно.
Страшно до дрожи. Сердце аж в ушах стучит. И эти вкрадчивые шепотки… Невозможно разобрать и пары слов, не то что понять общий смысл. Но боги понимают. И вглядываются в темноту. А Волк замер у ног хозяина, как будто понял его тревогу.
Минуты тянутся, словно часы. Горло сохнет, голубые глаза не мигая смотрят сквозь прозрачные стёкла в чёрную даль. Шепотки переходят в гул, нескончаемый и ужасный. Он бьёт в барабанные перепонки, словно в бубен, доставляя невыносимый дискомфорт.
Чтобы этого не слышать, Пересвет закрыл ладонями уши. Не помогло. Он зажмурился, присел, и под гнётом навьей магии заскрежетал зубами. На смену дискомфорту пришла боль. Верный четвероногий друг повалился на землю. Заснул? Или…Пересвет заставил себя выкинуть страшную догадку из пульсирующей головы.
На русалку и богов тёмная магия не действовала. Они приготовились, озираясь по сторонам. Из лесной мглы вылетели изогнутые длинные руки, сотканные из сизого тумана. Десятки, а то и сотни рук. Они тянулись не к ним, к человеку. За руками следовали чёрные овальные лица без рта, носа и ушей, но с ярко-синими миндалевидными глазами. Все они смотрели на беспомощную жертву, что сидела позади богов и судорожно сжималась, рыча от нестерпимой боли.
– Не троньте его! – Ярило перекрыл навьям дорогу к Пересвету.
Лучистое лицо бога исказила гримаса гнева. Он сжал руки в кулаки, которые сразу же охватило алое пламя.
– С-с-светлые, – шепотки собрались в один мощный голос, который презрительно обратился к богам. – Человек должен пройти ис-с-пыта-ание. Пройдёт – выживет, нет – ос-с-тавим в Лютоборе. Рус-с-алка…
Варна встрепенулась и с вызовом посмотрела в синие глаза туманных существ.
– Не вме-е-ш-шивайся…Ты меш-шаешь своему роду.
Она молчала. Но боги увидели решительность на сером лице. Малахиты глаз горели как никогда ярко. А позади корчился, зажимая ладонями уши, Пересвет.
– Довольно лясы точить! Пропустите нас! – властно заявил Ярило, полыхая подобно факелу в тёмной пещере.
***
Голос навий рассыпался на шепотки, и руки снова потянулись к запредельцу. Леля прикрыла глаза и плавно взмахнула рукой: её тело воссияло, излучая мягкий, тёплый свет. Цветки в венке затанцевали. Она вытащила из него несколько первоцветов и бросила их наземь. Тёмная почва зазеленела молодой травой, по которой волнами разлились золотистые отблески. Недовольно шипя, синеглазый туман немного отступил. Но не сдался. Руки извивались между богами и стремились достигнуть цели. Человека, который уже не вполне осознавал, что происходит вокруг. Русалка собрала тёмную силу, что была заключена в её давно небьющемся сердце, и прикрыла собой Пересвета. Но вдруг застыла, скованная цепями иного тёмного колдовства.
Синие глаза насмешливо прищурились:
– С-с-воих не изведёшь…
Варна упала на колени. Неспособная спасти хозяина, слабая и бесполезная в этом бою, она пришла в отчаяние. Зелёные глаза померкли, на них выступили кристаллики слёз. Леля сию секунду оказалась рядом, закрыв собой и русалку, и человека. Как умелый шаман, она рисовала в воздухе руны. Богиня сияла и благоухала первыми весенними цветами.
Ярило и Догода бок о бок сражались с тьмой. Солнечный бог метал в порождений Нави божий огонь, а белокурый отгонял их потоками шквалистого ветра. Три бога объединились, чтобы помочь одному человеку. Вскоре иссякла сила Лели. В полном изнеможении девушка опустилась на землю, где её бережно подхватила Варна.
Видя, что дело худо, Ярило с Догодой встали на защиту друзей. Оба сияли, подражая дневному светилу. Догода уже с явным трудом выдерживал новые атаки: его магия считалась одной из слабейших среди молодых богов. Ярило же, напротив, считался чуть ли не самым сильным из них. Оба знали, что в Лютобор они пришли как гости, а потому не смогут использовать и половины талантов, которые дарованы им от рождения.
– Управимся. Держись! – подбадривал Ярило друга.
Догоде и крылья раскрыть было нельзя: вокруг густой лес, взлететь не получится. Оставалось только выдать всё, на что способен. Когда его ветер утих, а свечение угасло, Ярило остался единственным, кто ещё в силах сопротивляться тьме. Он мог бы взять Лелю с Догодой в охапку и просто уйти отсюда. Как обычно, не оборачиваясь и не сожалея. Но он не ушёл. Проникся симпатией к, страшно подумать, запредельцу! Людей Ярило любил, не важно, откуда они. Явь была ему, да и остальным молодым богам вторым домом. Но запредельцы их боялись. А этот не испугался. Любопытство пересилило страх. Потому-то он и заинтересовал Ярилу. И поэтому его нельзя бросать на произвол матушки Макоши.
Сделав над собой огромное усилие, Ярило вспыхнул, аки спичка. Рыжие кудри охватило пламя, голубизна глаз сменилась багрянцем, к щекам прилила кровь. Размахивая кулаками, бог кинулся во тьму. И прямо на глазах изумлённых друзей его охватил сизый туман.
Ярило растворился во мраке ночного леса. Как будто его и не было.
У Лели не хватало сил закричать. Богиня только приоткрыла губы и издала полный горечи стон. Русалка притянула её к себе, а Догода расправил крылья и укрыл ими девушек, крепко зажмурив глаза.
***
Пересвет выкрикивал нечленораздельные звуки и катался по земле, не отрывая рук от ушей. В какой-то момент он сумел открыть глаза и увидел, как Ярило бросается в объятия сотни чёрных рук и растворяется в утробе леса. В ту секунду Пересвет осознал, что обязан сейчас же дать отпор навьям, спасти тех, кто стал ему дорог, и вытащить бога из цепких лап преисподней.
– А-а-а-а! – его яростный крик разрезал шум голосов вокруг.
Друзья с тревогой обернулись. Тяжело дыша запределец встал на колени, выпрямил спину и опустил руки. Он медленно открыл глаза, поправил очки, а затем заглянул мучителям прямо в бездушные лица.
– Что, божьи твари, испугались? Учтите – я вас больше не боюсь.
Синие глаза округлились, будто в удивлении. Протянутые к нему руки замерли. Пересвет не отводил взгляда, хотя животный страх снедал человека изнутри. Но сейчас время задвинуть его в тёмный угол и дать отпор.
– Где Ярило? – почти выкрикнул он навьям.
– Я здесь, – в лица друзей ударил яркий свет и озарил пятачок леса, где они остановились.
Туманные лики стремительно растаяли в его тёплых лучах. Источником света был бог весеннего солнца. С раскинутыми в стороны руками он стоял посреди зелёной полянки, которую успела вырастить Леля во время битвы, и тепло улыбался друзьям.
– Ярилушка…, – еле слышно сорвалось с губ богини.
Она прижалась к Варне с безмерной радостью в очах глядя на дорогого друга. Догода сложил крылья, поднялся и беспечно улыбнулся Яриле:
– Один управился.
– С вами, други, с вами.
Ярило поспешил к Леле. Подняв девушку на ноги, он заключил её в свои медвежьи объятия. Богиня прижалась к могучей груди, расплываясь в счастливой улыбке. А Пересвет по-прежнему стоял на коленях, жадно хватая ртом воздух.
– Хозяин, – Варна подползла к нему и потупила голову, – Прости, что не смогла уберечь…Моё тёмное нутро супротив навий не идёт. Знаю, не оправдание энто…Ано…прости.
– Забей, – на выдохе ответил Пересвет. Его мысли сейчас витали вокруг объятий Лели и Ярилы, поэтому смысл слов русалки до него так и не дошёл. – Дай мне минуту…отдышаться.
Он взглянул на лежащего неподалёку Волка. И только хотел его тронуть, как пёс очнулся, поднялся на лапы и с лаем подбежал к хозяину. Тот ласково погладил друга по голове, мол, всё позади, не волнуйся. Когда Леля отстранилась от Ярилы, она подошла и к Пересвету. Беспокойно заправив светлый локон за ухо, она присела перед ним на корточки и спросила:
– Нигде не болит?
– Ты мне мамочка, что ли? – недовольно выпалил он и торопливо поднялся. Отряхивая штаны, добавил: – Жить буду. Только в ушах ещё звенит.
– Я перепугалась, егда ты наземь свалился. А после Ярилушка…ушёл.
– Определись, наконец. Обо мне беспокоилась или о нём?
Тон запредельца всех удивил. Особенно богиню. Обычно мягкий, ровный или уверенный, сейчас он был язвительным и недовольным. Никогда прежде он не обращался к ней столь резко.
– Об вас, – твёрдо ответила на его вопрос богиня.
– А девица-то со стержнем, – усмехнулся Ярило, подошёл к Пересвету и игриво стукнул его кулаком в плечо.
– Да ну вас…
И не думая бояться, Пересвет обиженно зашагал в темноту леса. За ним направились друзья и пёс. По пути они долго обсуждали, а не наложили ли на человека какое проклятье. Злости или обиды, например. Пересвету же просто требовалось время, чтобы остыть. Он шёл рядом с Догодой, потому как один лишь погодный бог не приставал к нему с расспросами.
Загадочные тихие голоса всё ещё где-то витали. Они больше не сыпали угрозами, а с интересом обсуждали госетй. Пересвет отчётливо слышал фразы вроде: «накой человек божкам?», «супостаты пришли», «чужак энто, чужак, говорю вам!», и другие, но в основном касались они именно его. Друзья также прекрасно слышали, о чём гудит лес, но делали вид, будто за разговорами не различают голосов из мрака.
Миновав большую часть Лютобора, они вышли к опушке. Ещё немного, и поредевшие деревца откроют выход из зачарованного леса. Когда они ускорили шаг, перед запредельцем внезапно явился громадный медведь. Свирепый зверь стоял на задних лапах, ревел и скалился, пуская слюни и сверкая золотистыми, совсем не звериными глазами. Пересвет вскрикнул и попятился назад, к друзьям.
К его удивлению, пришёл в ужас только он один. Остальные неспеша обошли приятеля и спокойно заглянули в морду зверя. Варна же замерла на месте, пряча за собой рыжего пса. Ярило недовольно промолвил, скрестив руки на груди:
– Неча людей стращать. Обратись, будь добр.
Пересвет ошарашенно вытаращился на богов. Медведь проревел ещё один раз, опустился на четыре лапы. Его смоляная шерсть засветилась. Зеленоватое свечение полностью охватило царя леса и обернуло будто бы в кокон. Спустя мгновение кокон осыпался наземь изумрудными песчинками. В сгустившейся темноте стоял человек. Или не совсем человек.
Без должного освещения Пересвету почудилось, что за богами стоит Йети: огромный, косматый и сгорбленный, с длинным деревянным посохом и горящими, словно у филина, глазами. Навершие посоха засветилось, как недавно кокон, ярким изумрудным светом. Напоминает глаза Варны, посетила пустой разум запредельца неожиданная ассоциация.
Это свечение открыло компании внешний вид оборотня. Пересвет присмотрелся: высоченный могучий старик с длинной серебристой бородой и запутанными космами. Вместо головного убора рогатая шкура быка, на плечах чёрный плащ с белыми рунами по окоёму. Навершие посоха необычной формы – в виде медвежьей лапы, вырезанной из цельного куска дерева. Старик худ, как жердь, но взгляд у него острый, колючий и пронизывающий похлеще зимней стужи. Золотые глаза впились в Пересвета, а тонкие губы с уголками, опущенными вниз, поджались в немом укоре. Отблески зелёного света от посоха делали его лицо ещё строже.
– Зачем явился, батюшка? – не то с почтением, не то возмущённо спросил Ярило. – Не чаял тебя здесь встретить.
«Отец Ярилы?» – Пересвет вздрогнул, по спине пробежал холодок. Если солнечный бог настолько силён, то каков тогда его грозного вида родитель? Этот вопрос отвлёк его от изучающего взгляда старика. Да и не совсем старика – выглядел он, по человеческим меркам, не старше пятидесяти. Мужчина в самом расцвете лет, так сказать.
Леля осторожно выступила вперёд, незаметно прикрывая запредельца от сурового божества.
– Слава тебе, Велесе! В Лютобор заглянул? Кикимору навестить, али Бабая увещевать?
Велес отвлёкся от запредельца. Его взгляд потеплел, как только он посмотрел на улыбчивую Лелю. Бог одарил её ответной улыбкой, мягкой и по-отечески ласковой.
– Леленька, здрава буди. И вы, балагуры, – Велес смерил младых богов сердитым взглядом. – Путешествую, по своему обыкновению. Услыхал, как навьи разбушевались, обратился аркудой.
– Медведем, – шёпотом подсказала Пересвету русалка, видя, как он хмурится, соображая, что может означать последнее слово.
Ярило неопределённо дёрнул плечом. Догода отвёл взгляд в сторону.
– Ах, славно как, – Леля возбуждённо всплеснула руками. – Не ведали мы, что на выручку идёте. А то бы дождались.
– Энтот, с вами, запределец, об котором все божества и люди толки ведут? – Велес указал посохом на Пересвета.
– Ты у нас Всеведающий, – усмехнулся Ярило, – ужель не узнал?
В тёплом весеннем воздухе повисло напряжение. Такое густое, что хоть на хлеб мажь. Велес резко развернулся и стукнул посохом прямо у носа сына. Ярило не дрогнул. Настырные голубые глаза встретились с хмурыми очами старшего бога.
– Упреждал тебя, сын, а ты…Мир Яви льстив, поддашься искушению, и дорога в Ирий сменится Калиновым мостом. Такой ли участи желаю чаду своему?
Солнечный бог не отвёл недоверчивого взгляда с Велеса и спросил:
– В толк не возьму, батюшка, отчего тогда не пришёл нам на помощь?
– Лес испытывал вас, – старший бог отпустил медвежью хватку и сдался под натиском молодого, – Тебя и Пересвета. Вы оба справились с испытанием.
Ярило побагровел и выпалил в сторону Догоды, пронзая друга испепеляющим взглядом:
– Так вот к кому ты в гости захаживал! Обо мне доносил, слух?
– Не слух я, – Догода пристыженно опустил голову. – Батюшка твой тревожился, абы какой беды не случилось. Велел мне приглядывать, да доносить, ежели надобность появится.
– Вижу, появилась, – сдерживая гнев, ответил ему солнечный бог.
Пока конфликт не перешёл в серьёзную ссору, Велес обратился к сыну:
– Ну, ну, на Догоду не серчай. Я ему приказ дал, мне и ответ держать.
– Батюшка…От твоей опеки мне одни хлопоты. Ладно, Догода, зла не держу.
Ярило подошёл к другу и нарочно со всей силы хлопнул по спине. Тот чуть не оступился, подавшись вперёд. Но давние друзья быстро «остыли» и рассмеялись, вновь устанавливая между собой мир. Велес повернулся к Пересвету и промолвил:
– Потолковать надобно. Русалка с псом твои?
– Да. Я их хозяин. Обещаю, они не причинят неприятностей.
– Ступай за мной.
Догода и Ярило собирались их остановить, но Леля не позволила. Она покачала головой и с загадочной улыбкой приложила указательный пальчик к губам. Молодцы послушали подругу, хотя им страсть как хотелось узнать, о чём пойдёт разговор.
Старший бог отвёл Пересвета подальше в лес и с хмурым видом промолвил:
– Домой воротиться желаешь?
– Конечно! – не думая, выпалил запределец.
– Тогда держись поодаль от младых богов.
– В смысле? Почему?
Велес нахмурил кустистые брови ещё сильней.
– Полно тебе, человече, с богами дружбу водить. По твоей милости сын мой есчё боле к Яви привязался. А Леля? Чего лагодишь пред нею?! Чего добиваешься?!
– Я виноват? Они сами решают, с кем дружбу водить. Меня не приплетайте.
– Боги не должны быть людям подобны. Уразумей это хорошенько.
– Но как же…
– Ни слова боле. С тобой Леленьке и Яриле покою нет. Маются, бедные. Сын мой на любовь горазд, ано ты на Лелю заришься, его покой нарушаешь.
– Снова я виноват? Объясните, пожалуйста, как можно любить всех и в тоже время не любить никого? – суровый, обличающий тон Пересвета заставил Велеса задуматься.
– Такова его природа.
– Бабник он, и природа здесь ни при чём.
Велес стукнул сияющим посохом перед носом Пересвета. Изумрудные отсветы заплясали на прозрачных стёклах очков.
– Не смей баять об том, чего не ведаешь! Доля у него – даровать любовь всем девам. Он ведь от большой любви моей и появился…, – лик древнего бога на секунду исказила гримаса горечи, но лишь на секунду. Затем он вновь стал грозен и настойчив: – Да не об том толкуем. К Яви ты младых богов ещё пуще привязываешь. Невидимы нити те, да подле них лежит Правь и божественный сад – Ирий. Не по доброй воле они Ярилу тянут. Пусти младых богов…Иначе, – Велес сверкнул медовыми очами, – не воротиться тебе домой. Энто молвил я, властитель Трёх миров, Велесе! А слово моё крепко.
Седовласое божество посохом рассыпало по месту, где они стояли, зелёные искры. Пересвет на несколько мгновений зажмурился, а когда открыл глаза Велеса уже не было. «Слышал о нём от мамы, – думал запределец, пока брёл обратно к друзьям, – один из сильнейших в пантеоне славянских богов. С ним не пошутишь. Скоро рассвет, а выхода нет. Забавно, что я вспомнил эти строки именно сейчас, на заре». В подавленном состоянии он вспомнил о вещах, которые находятся в другой, далёкой реальности, куда он так отчаянно рвётся. Почему-то в голову приходил гул переполненных улиц, тошнотворные запахи дешёвых духов в метро, бесконечная вереница светофоров и пробок, выхлопные газы, от которых в ноздрях остаётся слой сажи, и горький, но манящий вкус утреннего кофе. Всюду суета, гомон ребятни на площадках, крики мигалок полицейских и скорых, рёв мотоциклов…Признаться честно – ему всего этого не хватало. На Руси слишком тихо, мало людей, но много шепотков за спиной. Столица же скрадывала голоса за непрерывным шумом, и Пересвет ощущал себя свободным. А здесь…все глаза обращены на тебя, ты диковинка, объект всеобщего внимания. Ещё и старшие боги винят в дружбе с младшими богами…Но волшебство, магия, черты и резы, которые Пересвет по привычке называл рунами – такого в современном мегаполисе не увидишь. И почему, спрашивается? Куда делась магия? Куда делись боги? За своими нелёгкими думами Пересвет не заметил, как достиг полянки, где его ждали друзья. Они тут же накинулись с вопросами:
– Об чём толковали?
– Велес тебя не тронул?
– Какой-то ты удручённый. Что он тебе наговорил?
Русалка же вместо вопросов подняла на хозяина зелёные очи. Пересвет выставил ладонь перед лицом, требуя тишины. Боги, наконец, угомонились.
– Мы просто мило побеседовали. На этом всё. Идём.
Озадаченные лики богов на него не действовали. Пересвет бодрым шагом двинулся к опушке. Над поляной розовел рассвет, освещая верхушки деревьев, которые мерно покачивались на ветру.
С того дня запределец держался отстранённо. Боги не могли взять в толк, отчего он так резко закрылся в себе. Они задавали вопросы, от которых, точно от пуль, Пересвет ловко уворачивался, перескакивая на другие темы. Разговоры стали редкими, а молчание тяжёлым. Как будто человек уподобился русалке. «У меня что, девять жизней? Перечить самому Велесу! Наверное, я стал таким, когда начал путешествовать с молодыми богам, и для себя отметил, что боги – тоже люди», – вертелась очевидная мысль в голове запредельца.
Команда пересекала мосты, топкие болота, поляны, широкие луга и реки. Попутно боги разносили по Руси весну. Леля с широкой улыбкой и задорным смехом бежала по полям, разведя руки в стороны, и под её ногами тут же появлялись душистые травы и цветы. Расправив крылья, Догода взлетал и разгонял облака или же, напротив, пригонял их в помощь молодой зелени. Ярило ходил всегда либо за Лелей, либо под руку с ней, и своим ярким светом взращивал быльё. Наблюдая за ними, запределец думал: «красивая пара. Я рядом с ней смотрюсь не мужчиной, а подружкой. Да и вообще, с чего я вдруг решил, что нравлюсь богине?» Его мысли становились всё мрачнее, а голубые глаза с каждым днём теряли блеск. Варна интересовалась, допытывалась до истины, но хозяин был твёрд. Он хотел сохранить в тайне их разговор с Велесом, а свои личные мысли тем более.
Однажды ближе к ночи, когда все уже собирались на боковую, к Пересвету подсела Леля. Догода с энтузиазмом что-то доказывал Яриле, а Варна играла с Волком. Никто не мешал богине завести разговор с человеком.
– Тебе по нраву то, что мы сеем весну?
Пересвет кисло уставился в полупустую кружку с настоем из чаги, поболтал его немного и с плохо скрываемой тоской ответил:
– Разумеется. Вы живёте ради того, чтобы сеять весну. А ваше волшебство… Сложно подобрать слова, которые описали бы все мои чувства, когда я вижу, как ваша троица оживляет землю. Это похоже на добрый сон. И просыпаться совсем не хочется.
– А ты? Чем ты занимаешь себя в грядущем?
– Я обычный среднестатистический парень, который работает в Доме Культуры столицы нашего большого государства.
Леля округлила и без того большие глаза:
– Неужто в стольном граде живёшь? Ты что, боярин какой? Аль подмастерье?
– Ни то, ни другое. У нас, знаешь ли, в столице народу, что муравьёв в муравейнике. И работают все также, с утра до ночи. Бегут, торопятся улечься в кровать, чтобы завтра всё повторилось снова, – Пересвет стиснул зубы, а затем одним глотком допил чагу. – Крутишься, как белка в колесе, а толку…Начальник обещает повышение уже три года. Мотивирует, якобы. Мне эта его мотивация…
Пересвет с горечью поставил опустевшую кружку на холодную землю. Богиня ему улыбнулась своей нежной, мягкой улыбкой:
– Не печалься так. Всё образуется, предчувствие у меня есть, – она положила ладошку на плечо друга и провела, как делала это с Вихрем, когда прощалась. – И что же, тебе не к кому возвращаться после трудов?
Пересвет покачал головой. Светлые волосы скрыли от Лели его выражение лица, но ей и так всё было понятно. Он поднял глаза на девушку и ответил с натянутой, совсем не естественной улыбкой:
– Родители живут отдельно. А я в дедовой квартире, сам по себе. Исполнилось восемнадцать – иди, сынок, гуляй на все четыре стороны, и приезжай к нам только по праздникам.
– Отчего так? – с сочувствием спросила Леля.
– Консерватизм, практичность и непосильные требования – три кита, на которых держится моя семья. Если бы у нас был герб, на нём были бы изображены осёл, орёл и мустанг. Насчёт последнего не знаю – то ли машину изобразить, то ли лошадь. Но смысл один: отец всегда предъявлял к себе и к людям завышенные требования. Удивляюсь ещё, как он женился на маме с таким характером.
– А как женился?
– Как это обычно бывает. Они познакомились в универе, – сказал Пересвет и обнаружил на себе полный непонимания взгляд богини. – Там люди науки изучают. А преподают…ну, вроде как, волхвы, только без магических штучек. Так вот, вместе учились, вместе женились. И уже тридцать лет душа в душу, сами «волхованием» занялись – молодняк учат.
– И ты учишь? – Леля внимала каждому слову Пересвета, с большим интересом задавая вопросы.
– Не совсем. Я, скорее, даю пищу для размышлений. Ставлю спектакли, наподобие тех, что у вас с куклами базарными проводят. Только вместо кукол у нас живые люди. Все поют, пляшут, и произносят свои реплики. Другими словами…
– Ты скоморох. Ритуалы для люда ведёшь и выдумываешь.
Пересвет слегка недовольно поморщился:
– Сравнение, конечно, так себе, но суть ты поняла.
– И дабы набраться душевных сил, ты пришёл к нам.
– Можно подумать у меня был какой-то выбор…, – Пересвет хмыкнул.
– Конечно был! – Леля обиженно свела бровки. – Мы подневолить людей не станем. Значится, хотел ты из града сбежать.
Костёр погас. Запределец встал, чтобы подбросить валежника. После долгих споров Ярило и Догода быстро уснули, как и русалка, наигравшись с псом. И снова Пересвет остался наедине с Лелей. В последние дни такое случалось всё чаще и чаще. Его это не беспокоило, скорее приятно волновало. Романтика чудилась в костре, отбрасывающем тусклые отблески на румяное личико Лели, в непозволительной близости к пышущему жизнью девичьему телу, в откровенных разговорах до глубокой ночи. Во всём, что окружало, являлось оно – запретное влечение. Губительна любовь безответная, губительна и любовь запретная, на ходу придумал Пересвет, перебирая веткой тлеющие угли. Он видел, как Леля относится к Яриле, как переживает за него, несмотря на прошлые обиды. Но что её толкает делить один плащ с практически незнакомым человеком из будущего – этого он понять не мог. Для него доброта от девушек всегда, абсолютно всегда заканчивалась тратой немыслимых сумм и скандальным разрывом. С богиней ситуация иная – нагой пришелец фактически ничего из себя не представлял. В столичной высотке остались его дорогой костюм, древесный парфюм с нотками ванили и кардамона, и гордость, из-за которой он до сих пор живёт один. Так чем он настолько заинтересовал прекрасную Лелю? Из дум его вырвал игривый голосок:
– А поведай мне есчё о своём мире.
– Поздно уже. Спать надо ложиться, – Пересвет с тяжёлым сердцем запрокинул голову к звёздам.
Маленькие яркие точки мерцали на черничном полотне бескрайнего неба, уводя мысли в сторону от безрадостных дум. Но теперь он вспомнил доброго волхва, Фетинью и всех, кто остался в Любозени. От этого на сердце стало ещё тяжелее. Увесистый камень превратился в валун. Пересвет снял очки и начал старательно протирать их кусочком льняной ткани, который оторвал специально для этой цели. Монотонная работа всегда помогала ему на какое-то время забыть о проблемах. Однако этого оказалось мало. Перед затуманенным взором то и дело вставали лица тех, кого он больше никогда не надеялся увидеть. Будет лучше стереть их из памяти или хотя бы задвинуть в самый тёмный угол.
– Ведомира вспоминаешь?
Неожиданный вопрос вытянул Пересвета из дум, и он обернулся на Лелю, что грела руки у костра. Её мягкое, заботливое выражение лица никого бы не оставило равнодушным.
– Откуда ты…
– Да у тебя на челе всё написано. Камень с души убрать ох, как непросто. Но тебе под силу. Егда к Буяну подойдём, подумай о том, как старейшина и остальные тебя выручали, как дали кров и пищу, как обучили премудростям нашего времени. И подумай есчё, зачем они всё это вершили. Стало бы им отрадно, ежели бы ты за думы свои тяжкие труды их на нет свёл?
Пересвет задумался и отрицательно качнул головой.
– То-то же! – богиня лучезарно улыбнулась. – Скоро дойдём, потому и прошу поведать об мире грядущего.
– А разве вы сами его не увидите? Вы боги, бессмертные, можете не торопиться.
– Старшие нас по пути кривды ведут, в Правь. Отдаляемся от люда доброго, истекает наше время. Чувствуем мы лихой ветер с востока…
– С востока…, – эхом повторил её слова запределец и закусил губу, воссоздав в памяти историческую картину десятого века. – Возможно, прозвучит грубо, но позволь узнать – почему ты так переживала, когда Ярилу поглотили навьи? Вы боги, следовательно, бессмертны.
– Твоя правда, вопрос грубый, – Леля сердито нахмурила бровки, а затем печально улыбнулась. – А как бы ты себя чувствовал, ежели б родного человека не стало прямо пред твоими очами?
Пересвет промолчал. Он ещё не забыл, как дедушка учил его жизни лёжа на смертном одре. Леля ответа и не ждала.
– Да, мы бессмертны. Можем гибнуть бессчётное число раз. Ано для воскрешения надобно просить дозволения у самих Вия и Чернобога, они в навьей темнице старшие. А и без того…сердце путами овивает и стягивает до хруста в костях, егда любого тебе поглощает беспросветная тьма. Навьи мне не страшны. Страшна пустота там, где должен стоять он.
И возразить нечего. Пока они говорили, тьма сгустилась вокруг места стоянки: луну закрыли проплывающие мимо пушистые облачка. Но как только они уплыли, царица ночи разлила на землю свой голубоватый яркий свет. Вместе с луной сияли звёзды, как будто бы даже ближе, чем пару часов назад. Небольшая полянка в редколесье, где остановилась компания, заканчивалась крутым спуском к извилистой речке, или по-другому, яром. Яр начинался прямо за кустами орешника, откуда временами доносились сильные всплески. Подбросив дровишек, Пересвет посмотрел на друзей, которые должны были уже крепко спать. Ярило и Догода плотно укутались плащами и сипели, Волк лежал у них в ногах, и только место Варны пустовало.
