Лана Мэй
Закат Ярила
– Мудр ты, якоже Святогор. Проходи, уступаю. И вы все, окромя русалки. В Правь путь открыт лишь светлым.
Не помня себя от гнева, Варна бросилась к хозяину и повисла у него на руке. Горящие малахитовые очи молили остаться, острые ноготки больно впились в тонкую кожу Пересвета, но он был непреклонен. Смотрел на неё с жалостью, сверху вниз. Она выдавила из себя шёпотом, сравнимым с шумом реки:
– Хозяин…
– Не хозяин я тебе больше, Варна. На этом наши пути расходятся. Тебе пора домой, сёстры заждались. Береги себя и, если встретишь когда-нибудь Ведомира или Благиню, передай им мой низкий поклон за всё, что они для меня…для нас сделали.
Он невольно вспомнил, как Варна пыталась ему помочь, защитить, уберечь, и как он постоянно делал ей больно. Словами, руками, чувствами к другой.
– Ты по мне не плачь. Найдёшь хозяина получше, того, который будет тебя любить и заботиться. Я для этого точно не гожусь.
– Нет хозяина лепше! – крик Варны обескуражил всех присутствующих.
Пересвет широко открытыми глазами посмотрел на русалку: её плечи дрожали, круглые глаза с искрой отчаянного безумия покрыла пелена слёз, тёмно-зелёные локоны упали на бледное лицо. Он бережно завёл нечёсаную прядь ей за ухо и ласково улыбнулся:
– Чем я заслужил такую преданность? Позволь нам расстаться друзьями. Терпеть не могу, когда женщины плачут из-за такого придурка, как я. И всё-таки…Я буду о тебе помнить. Я буду помнить обо всех вас.
Голубые глаза внимательно обвели молодых богов, чтобы запомнить их такими – сверкающими, как самоцветы в лучах солнца, и прекрасными, как первый весенний цветок. Хватка Варны ослабла. Малахит глаз померк, отрешённый взгляд скользнул к ковру шелестящей под босыми ступнями травы.
– И сызнова ты покидаешь…Митя…, – еле слышно вымолвила Варна куда-то в пустоту, будто обращаясь уже совсем не к хозяину.
– Митя? – ухватился за невольно брошенное имя Пересвет.
Русалка подняла на него очи до краёв полные слёз.
– Запределец из моей прежней жизни. Я давно позабыла об нём, русалья память коротка, ано в день нашей с тобой встречи все воспоминания воротились. Он ушёл домой…якоже и ты уходишь. Предатель.
Последнее слово Варна почти выплюнула, из голоса ушла мольба и мягкость. Пересвет же просто стоял и виновато на неё смотрел, не в силах сказать что-либо ещё.
– А ты решила, что запредельцы родный дом позабудут за твои малахитовы очи? – сердито крикнул Китоврас, – Не бывать тому, покуда они в здравом уме! Э-гей, хоробрые! Ступайте, покамест врата не истаяли.
Вместо ненужных слов Пересвет крепко обнял русалку. Она прижалась к его тощей груди. Пресные слёзы тут же пропитали рубаху. Он мягко погладил девушку по волосам, как бы извиняясь за обоих чужаков, и с ласковой улыбкой отстранился. Предателей не прощают.
Варна утёрла слёзы тыльной стороной ладони и изобразила ответную улыбку – та вышла грустной, но настоящей. Затем она приласкала Волка, которого за время странствий успела полюбить. Пёс радостно тявкнул и побежал за хозяином к вратам.
Чужаки и боги стояли перед входом в святую святых – место, которое люди называют небесными чертогами, райским садом, началом всех начал, – Правь. Ярило взглядом пригласил запредельца открыть врата. Пересвет несмело подошёл, приложил ладонь к сияющему диску и нервно сглотнул.
Массивные врата озарились необычайно ярким светом и беззвучно распахнулись в сторону гостей. Китоврас и Варна с волнением следили, как четыре охваченных светом фигуры растворяются за линией ворот. Едва они вошли, как створки затворились, а Китоврас и стражи растаяли в воздухе. Русалка замерла посреди чистой зелёной поляны, охваченная смутной тревогой и ноющей в небьющемся сердце болью. Такой, обернувшись в последний раз, и запомнил её запределец.
Боги и Пересвет с верным псом очутились в дубраве. Их окружила густая растительность, по-летнему зелёная и цветущая пышным цветом. Кроны деревьев шумели от солёного морского ветра, его приятная прохлада трепала длинные волосы запредельца и богини весны. Посреди леса, на глазах потрясённого чужака, явилась тропинка: невзрачная, извилистая, но будто подсвеченная изнутри. Создалось ощущение, что под ней залежи золота, и стоит разок копнуть – глазам откроются несметные богатства.
– До Алатыря ведёт, – беззаботно объяснил Догода, увидев замешательство на лице нездешнего друга. – Идти недалече, версты три.
– Сколько? – удивился Пересвет. – С воздуха остров казался гораздо меньше.
– Так и не простой остров-то, Буян. Дом Светлых богов, а нам простор требен. Ано без людей тоскуем мы. Потому и Явь крепче любим. Да, Ярило?
Игривый тон погодного бога не сподвиг Ярилу на ответ. Он нахмурился и размашистым шагом двинулся в зелёные дебри. Леля не спешила бежать за ним: она лишь кинула ему в спину удивлённый взгляд и повернулась к Пересвету. Широко улыбнувшись, вешняя богиня беспечно ухватила его запястье и повела сквозь дубраву. Догода с Волком замыкали цепочку. Им потребовалось не так много времени, чтобы выйти из леса. Всю дорогу человек и боги молчали: каждого одолевали собственные мысли. А руку Пересвета Леля так и не выпустила. Ярило на неё даже не смотрел, твёрдой поступью шагая вдоль тропки. Вскоре перед их ясными взорами открылась огромная поляна.
Они остановились, чтобы перевести дух. Волк улёгся на траву и стал кататься по ней, высунув язык и тяжело дыша. Догода сладко зевнул и потянулся – бодрость покинула его ещё до небесных врат. Как только Ярило повернулся, Леля в тот же миг отпустила руку запредельца. Солнечный бог спросил запредельца:
– Ежели бы тебе велели взять с собой меня али Догоду, ты бы взял?
В его лазурных очах плескалось сомнение. Однако Пересвет был решителен и твёрд:
– Да, разумеется бы взял. Я друзей на произвол судьбы не бросаю!
– Друзей? – солнечный бог усмехнулся.
– Конечно. Вам не важно, кто я и откуда. Вы людей любите не из-за регалий и выгоды, а за то, что называют душой. И всем хотите помочь. Прав я или нет?
– Прав, – взгляд Ярилы потяжелел, – Бо свет несём во имя лада и Рода – батюшки нашего.
– Тогда ответь, почему не откроешь ей свои истинные чувства?!
Боги дружно уставились на Пересвета. Запределец же не мигая смотрел только в глаза Яриле, полный решимости узнать, что таится за фасадом любвеобильного весельчака. Ему открылась тайна Догоды, он знает о чувствах Лели, а что с Ярилой – остаётся загадкой. Помолчав, бог солнца ответил, слегка повысив голос:
– Я тебе уже говорил и ещё с дюжину раз повторю – все девы на Руси мне любы, все! Правда едина, иного не помыслю!
Его слова источали эгоизм и самоуверенность дурака, который принял пирит за золото. Пересвет не сдержался. Ну что за упрямый осёл! Скрепя сердце, он пошёл на крайние меры:
– Значит ли это, что Леля тебе не дороже остальных? Хорошо. В таком случае, с дозволения Старших богов, я заберу её в свой мир.
– Что?! – в один голос выпалили младые боги.
– Непонятно объяснил? Могу повторить: я твёрдо намерен забрать Лелю в двадцать первый век.
Его злая ирония отразилась недоумением на лицах богов. Ярило помрачнел, а затем молящим взглядом заглянул в глаза Леле. Она застыла в нерешительности. Порыв ветра скрыл красное личико богини под соломенными локонами. Всё решится здесь и сейчас, думал Пересвет, пока сердце, как очумелое, прыгало в груди. Догода переводил испуганный взгляд от солнечного бога к запредельцу, но не заговаривал ни с одним из них. Вряд ли ему хотелось попасть под горячую руку.
Ярило же не сводил гневного взгляда с Пересвета, но тот был настроен крайне решительно. Если сейчас он откажется от богини – почему бы и правда не забрать её с собой?Так они и простояли какое-то время, и не думая говорить то, что волнует и таится глубоко внутри.
Немного позже щёки Ярилы порозовели, глаза просветлели, а на устах заиграла привычная лучезарная улыбка. Он подошёл к богине и бережно убрал волосы с её лица. Нежно взял её ручки в свои и заглянул в голубые очи, заявив при этом:
– Душа моя – стань сердцем моим до скончания времён!
Солнце вдруг припекло, как летом, подул ласковый ветерок. Пересвет и Догода не ожидали, что Ярило сразу же сделает предложение, поэтому лишь округлили глаза. В душе запредельца боролись два чувства: ревность и покой. В глубине души он надеялся, что друг окончательно откажет, и тогда, быть может, боги дадут согласие на жизнь Лели в будущем. Но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что она любит Ярилу, и расставание с ним для неё будет самым тяжким испытанием. Покруче загадок Китовраса.
Сперва богиня опешила, но затем раздражённо высвободила руки и отвернулась. Поджав пухлые губки, дала свой ответ:
– Намедни молвил, что одной меня тебе мало, ано теперича замуж зовёшь!? Почем мне знать, люба я тебе аль нет? Тетерев ты, Ярилушка – все тебе любы, обо всех радеешь. Тебя Пересвет вспугнул, мол, украдёт, потому ты и позвал меня замуж. А я, свет очей моих, голубка – верная, да глупая. Всё хожу-хожу, молодцев отваживаю, а ты на меня и не смотришь…
Ярило потянулся её обнять, но Леля выскользнула и лёгкой поступью двинулась к высокому дубу, который стоял посреди поляны и притягивал к себе взгляд. Под ним протекал прозрачный ручей и лежал Бел-горюч камень. Не теряя времени, к дубу направились и остальные: Ярило плёлся в хвосте, поникший и потерявший всякую надежду, а Догода с Пересветом и Волком поравнялись впереди него. «Не этого ли она добивалась? Я её к мечте толкаю вопреки своим чувствам, а она нос воротит! Женщины…непостижимые существа», – возмущённо думал Пересвет, глядя девушке в спину.
– Ты шибко не серчай, – обратился к нему вдруг Догода. – Она у нас норовистая – из веселья в омут обиды бросается, коль что не по ней. Остынет, да простит Ярилу. А тебя есчё благодарить будет, вот увидишь.
Миновав половину поляны, они оказались под раскидистой зелёной кроной. Леля задорно улыбнулась друзьям и сказала запредельцу:
– Дуб – Мировое Древо. Верхушка – Правь, могучий ствол – Явь, а змеистые корни – Навь. Идём, нас ждут!
Она призывно махнула друзьям и обогнула Мировое Древо. Не отставая, боги и чужаки поспешили следом за ней. По другую сторону дуба их встретила непривычная для Пересвета картина. В тени кроны Мирового Древа, у самого Алатыря-камня расставлены лавки и два длинных стола. За ними восседают боги, в основном Старшие, насколько смог понять запределец. Он тут же оробел при виде их могущественных фигур.
Столы заставлены деликатесами: диким мясом, крупами, кашами, овощами и десертами самых причудливых форм. Все они разложены по золотым и серебряным тарелям, а напитки из расписных кувшинов прекрасные девушки разливают в украшенные драгоценными камнями кубки. Подобные застолья Пересвет видел лишь в учебниках или книгах. Роскошь его пугала, но и притягивала, искушала дотронуться, полюбоваться, изучить сверкающие на солнце каменья. Однако больше, чем столы, его тянуло рассмотреть богов, ведь они внушали трепет и страх. Внешний вид у них разный, но все они схожи каким-то нечеловеческим, божественным величием. От богов идёт особая аура, её не спутать с обычными людьми, и это Пересвет уяснил сразу.
За отдельным столом во главе пиршества сидела пара: величественный мужчина и окружённая ореолом света женщина. Мужчина похож на кузнеца из Любозени: строгий взгляд исподлобья, кустистые чёрные брови, длинные смоляные волосы, охваченные стальным обручем с рунической надписью, густая борода и просторная льняная рубаха. Если бы не исполинский рост, развитая мускулатура и выразительный взгляд янтарных глаз, сложно было бы принять его за древнего бога. Он внушал уважение с первой секунды, не давая усомниться в своём главенстве. На столе подле него лежал искусно выделанный молот. От цепкого взгляда Пересвета не ускользнуло, что и молот, и его обладатель покрыты тонким слоем сажи и копоти.
Рядом с ним потрясающей красоты молодая женщина, от которой сложно отвести взгляд: тонкий стан, облачённый в воздушные одеяния из свежей листвы, длинные белокурые волосы, отливающие серебром, и венок из ландышей, нарциссов и незабудок. Она – само воплощение Афродиты, восхищённо отметил Пересвет, но также успел заметить и явное сходство с Лелей. «Возможно ли, что это её сестра?» – спросил он у своей интуиции. Женщина сияет настолько ярко, что сумела затмить всех богов, сидящих за столами. Вокруг неё порхают цветастые бабочки, то усаживаясь на хрупкое плечико, то кружа над благоухающим венком. Возле богини и богов суетятся молоденькие девицы, столь же изящные и прекрасные, как богини. Они следят за тем, чтобы тарелки и кружки не пустели, а всем собравшимся было комфортно и весело. Видимо, прислужницы богов.
Запределец окинул быстрым взглядом остальную божественную братию. Все на редкость интересные: молодец с глазами мудрого старца, светловолосый воин в золотых доспехах, чернявая печальная женщина в одеждах цвета вороного крыла, подвижная девица, лицом схожая с Лелей, но более взрослая и серьёзная, весёлые мужички в венках, а ещё степенные мужи также в рубахах или доспехах.
Но были и среди них те, кто особенно выделялся. Три женщины сидели не за столом, а немного поодаль. Одна из них, в роскошной длинной рубахе, покрытой сверкающими самоцветами и узорами, выглядела старше других. Она сосредоточенно пряла кудель. Та кудель не простая – сияет, подобно солнцу, и переливается, будто в его золотистых лучах. Две её помощницы помладше тоже прядут, сидя по обе стороны от неё: светлая – белую нить, а тёмная – нить чёрную. Они настолько поглощены своей работой, что, кажется, и не заметили прихода младых богов.
Едва завидев гостей, сияющая богиня, которую Пересвет по незнанию окрестил Афродитой, одарила их лучезарной улыбкой и поднялась с лавки. Её звонкий чарующий голос разнёсся по поляне:
– Здравы будьте, желанные гости! Пересвет, я Лада – Мать богов и верная супруга Сварога – Творца всего сущего.
Она указала на сурового мужчину рядом с собой. Он грузно поднялся и промолвил:
– Собрали мы вас днесь с единой требой – совет держать будем. Ано сперва отобедаем.
Младые боги напряглись при упоминании совета, их лица несколько помрачнели. Тогда старшая богиня молвила:
– Уважьте богов, откушайте с нами! Путь ваш был долог, пришла пора отдохнуть.
Она с улыбкой указала гостям на свободные места за столом по левую руку. Весёлый мужичок с зелёным венком на голове, круглым животом и полным кубком какого-то хмельного напитка, хохоча, добавил:
– Отведайте моей сурьи, сам готовил.
Пока Ярило, Догода и Пересвет стояли в нерешительности, Леля лёгкой поступью прошлась до стола и присела на указанное место. Её яркая улыбка озарила дом богов и прогнала смутные сомнения запредельца. Он присоединился к ней. А Ярило не двинулся, только пристально смотрел на пару, что сидела напротив Лели: огненно-рыжая красавица с суровыми чертами лица и жёстким взглядом, а с ней златобородый и чернокудрый муж, глаза которого горят праведным гневом и внушают трепет. Оба в сияющих доспехах с изображением солнца. Догода же смотрел на одного из седых стариков за соседним столом. Его длинные волнистые волосы напомнили Пересвету о Ведомире, и глаза, завораживающие, цвета морской волны, только укрепляли всплывшие вдруг воспоминания. Верный пёс уселся за хозяином. Ждал, когда его угостят. Леля проследила за взглядом Пересвета и ответила на все его немые вопросы:
– Яровласая богиня – Дива-Додола, матушка Ярилы, воин рядышком – супружник её – громовержец Перун. Брат он мне родный. Сильный, яко тур, и столь же упрямый. Они по справедливости судят деяния людей и даруют грозовой дождь. Перун покровительствует воям. Ясноглазый старче – Стрибог, батюшка Догоды. У него много сыновей – и все могучие ветры. Токмо серчает он, что один Догода силушкой обделён. Приставил его к Яриле, пущай, мол, ума наберётся, али выучится у солнечного бога ратному делу.
– Ого! – Пересвет не сдержал удивлённый возглас. – Ярило у нас, оказывается, великий воин?
– Не великий покамест, ано воинскому делу обучен. Всё же Додола и Перун с малых лет учили меч держать.
– А что Велес? Он ведь отец Ярилы, так? И вообще – где он? Тут, насколько понимаю, практически все боги собрались.
– Да, отец Ярилы скотий бог. Закрыта ему сюда дорога, покуда Додола и братец мой здесь. Ежели Ярило пожелает – поведает тебе правду. Я его родовые тайны выдавать не стану.
К Леле и Пересвету подбежали милые девушки и с услужливыми улыбками разлили по кубкам сурью, а тарели наполнили божественными яствами. Вскоре к ним подсели Ярило и Догода: их молчаливое противостояние с предками завершилось ничьей.
Откушав, вешняя богиня заговорила с Пересветом вновь:
– Я Леля Свароговна, – она указала глазами на величавую пару во главе стола, – Сварог – мой батюшка, Отец Небесный, а Лада – матушка.
– Понятно теперь, в кого ты такая красавица…, – изучая старшую богиню, пробормотал запределец.
Леля хихикнула и залилась краской. Ярило смерил друга недовольным взглядом, в котором читался вызов чуть ли на дуэль. Пересвет сунул в рот кусочек мяса и попытался его прожевать. Но пристальный взгляд друга всё испортил. Он подавился и выплюнул кусок обратно на тарель. Ярило с силой хлопнул его по спине и, глядя в глаза, спросил:
– Заберёшь?
– Нет, что ты…, – запределец знал, о чём спрашивает друг, поэтому решил ответить честно. Богиня пока отвернулась к Догоде, и за разговорами их не услышала. – Это была всего лишь безобидная шутка. Я бы не посмел украсть у тебя Лелю.
Его честность подкупила солнечного бога. Ярило вдруг рассмеялся:
– А я бы и не позволил.
Пронесло.
Тут Пересвета окликнул смутно знакомый мужской голос:
– Э-э-э, так ты, милок, таки добрался? Душенька-то у тебя чистая, погляжу.
Он повернул голову и увидел коренастого мужичка в расписной шапке набекрень и с короткой русой бородой. Его лучистые синие глаза весело сощурились.
– Чур? Неужели это ты мне с Лихом помог?
– И ничего я не делал. Токмо кликнул младых богов. Воин ты, касатик, не иначе! Редок случай, егда Лихо душеньку человечью не получает. Знатный выдался бой!
Пересвет смущённо отмахнулся и поблагодарил Чура за помощь. И только они завели разговор, как голоса вокруг постепенно смолкли.
Сварог встал, упёр ладони в стол и молвил, обведя собравшихся тяжёлым взглядом:
– Грядёт Великая битва за Миролад. Отступим – Сумятица поглотит землю.
Лица всех присутствующих выражали озадаченность. Заявление главы пантеона богов встревожило каждого из них. С места вскочил Перун:
– Мы пресекли деяния Сумятицы много веков назад! Битва была жаркой, исход вам ведом. Откуда у тебя, отец, такая вера в грядущую напасть? Макошь, твоими устами Сварог глаголит?
Воин бросил недовольный взгляд на главную пряху. Она неохотно отвлеклась от своего занятия, как и две девы подле неё, и с вызовом ответила громовержцу:
– Стала бы я нема, аки рыба, ежели б ведала всё наперёд? В моих дланях судьбы людей и богов, они изменчивы, подобно руслу реки.
Пересвет присмотрелся к Макоши: на щеке богини судьбы выделялась большая чёрная родинка. И эти глаза: хитрые, зелёные…возродили в его памяти образ лисицы, что ранее ему уже встречалась. Любопытство пересилило доводы рассудка, и он встал, обращаясь к богине:
– Вы следили за мной в лесу? Это ведь вы та лиса с чёрным пятном на морде?
Макошь удивлённо вскинула брови, но затем хитро усмехнулась:
– Сметлив, человече. Только прибыл ты в наш мир, я обернулась лисицей – дабы на тебя поглядеть, убедиться, что достоин.
– Достоин чего?
– Пировать с богами на острове.
– Получается, вам я обязан моему путешествию сквозь века? – саркастично процедил Пересвет. – И назад вы меня отправить можете?
Взгляды собравшихся устремились на Макошь. Богиня с грустью покачала головой:
– Не моя в том заслуга. Видать, Числобог забавляется. Он запредельцев с пути сбивает.
– Ради чего? Что мне сделать, чтобы вернуться?
Старшие боги обратили на Пересвета печальные взгляды. Им было его даже жаль. Как и других пропавших запредельцев. Сварог продолжил свою прерванную речь:
– Коло Жизни противосолонь пошло, из Прави в тёмную Навь. Всевышний Род, Прародитель наш, мне поведал.
Боги посерьёзнели, и даже мужички-весельчаки отставили на время недопитые кружки. Макошь и две её помощницы смерили Сварога почти равнодушными взглядами, как будто их эта новость совершенно не касалась.
– Навьи и тёмные боги нападут на род людской. Кто, когда и где – неведомо. Вы ощутили сотрясание Земли, как в Великую битву?
Ему в ответ кивнули все боги, кроме молодого старца с выразительными глазами. Он отвёл взгляд и молвил:
– Не вижу причин воевать. Пущай люди воюют. Людской род не сгинет, ежели мы не явимся на поле брани.
Со своего места медленно поднялся светлый воин в золотых доспехах. Он встретился взглядом с молодцем:
– Авсень, твоей мудрости позавидует любой из летних и вешних богов. Ано послушай батюшку Сварога, не перечь. В тебе глаголит любовь к брату. Не желаешь биться с Колядой. Понимаю, и я не желаю. Люди от наших свар страдать не должны. Почто противишься?
– Бо в Сумятице рождается истина, – ровным тоном ответил Авсень. – Мои намерения благие, а решения взвешены. Люди и без нашего вмешательства справятся, стоит им токмо объединиться супротив армии тьмы.
– Благими намерениями вымощена дорога в Навь, – загадочно произнёс яровласый бог.
Авсень одарил его высокомерным взглядом. Завидев назревающий конфликт, Чур подхватил пузатого хмельного мужичка под руку и выпрямился, поднимая до краёв наполненный кубок:
– Ну, полно вам, полно, ребятушки. Мы с Квасурой желаем выпить за равновесие да Миролад! Кто с нами?
Его весёлый тон подействовал на богов расслабляюще: многие подняли кубки и присоединились к тосту. Квасура икнул, пошатнулся, но сурью испил до дна. Оба плюхнулись обратно на лавку, а за столом пошли негромкие разговоры. Пересвет спросил Лелю:
– Кто этот полыхающий бог?
– Семаргл – мой брат, отец Квасуры и Китовраса.
– Большая у вас, однако, семья…, – охватив взглядом всех богов, констатировал Пересвет.
Взмахнув ложкой, сидящий рядом Догода улыбнулся:
– О, энто далеко не все. Сварог собрал днесь Старших, мудрых да могучих. Большие советы случаются редко.
– А нас, по обыкновению, не кликнули даже, – опустив рыжую голову, недовольно добавил Ярило. – Не хватает нам ни силы, ни мудрости.
Сварог поднял правую руку и дал всем знак замолчать. В наступившей тишине он промолвил:
– Ведомо мне, зачем вы пришли сюда: Ярило, Догода и Леля.
Младые боги подняли глаза на Небесного Отца.
– Волхв из Любозени велел подмогу испросить для войны с соседями. И вы, полюбив деревню ту, согласие своё дали. А запределец – есчё одна забота, кою на вас тот волхв навесил.
Его укоризненный тон пристыдил младых богов: Леля и Догода опустили взгляды. Но только не Ярило. Солнечный бог не мигая смотрел на Сварога, ловил каждое его слово, и в конце речи кивнул.
– Мы давно помышляли над тем, чтобы пустить кого-то из вас в Ирий и в Совет Старших.
Ярило бесцеремонно его прервал:
– Отрекаюсь! Люди мне ближе небесных тварей. Явь – мой истинный дом.
– Вот и вывели твою подлую суть, скотий вымесок! – набросился на него Перун под возмущённые восклицания богов. – Отречься от щедрот Творца? Да как у тебя язык повернулся такое вымолвить!
– Не серчай, свет очей моих, – мягко обратилась к мужу Дива-Додола, – он буйный, яко тур, с ним совладать надобно. Девы в Явном мире красные, статные. Сыщет там невесту, буйство и поутихнет.
– А чем ему богини не милы?! Застила тебе очи материнская любовь. Ярило невесту никогда не выберет! Не бывать тому! Он ведь у нас всех без разбору любит, а одну супружницу выбрать не может, – слова громовержца источали язвительность и били по самым больным точкам Ярилы. – Женится – тогда признаю себя неправым.
Леля сидела, как на иголках: вся побагровела, стиснула зубы. Догода выслушивал спокойно, а виновник нелестных разговоров и вовсе отвёл взгляд, чтобы не смотреть в глаза матери и Перуну.
Когда все немного успокоились, Сварог молвил вновь:
– Днесь я отложил свой молот. Мы, Старшие боги, своё отвоевали. Пришла пора защищать нашу землю вам, младые.
Молодёжь за столом встрепенулась. Авсень буравил Сварога непроницаемым взглядом. Отец Небесный дождался, пока до всех дойдёт смысл его слов и продолжил:
– Ярило, ты показал себя хоробрым воином, одолел в Лютоборе навий. А Леля с Догодой подсобили. На Совете, до вашего прибытия, мы решили, что младые боги свергнут тёмную армию в Навь.
С каждым словом Небесного Отца очи младых богов становились всё шире. Для них эта битва означала либо абсолютный триумф, либо тотальное фиаско, которое повлечёт за собой смерти тысяч русских людей и, возможно, всего людского рода. Ярило выпалил:
– Вы не можете просто послать нас на поле брани! У нас нет вашей мощи! Мы сгинем и людей за собой уведём.
– В первую битву с силами тьмы мы об том же толковали. Неизвестность страшна, ано страшнее не знать своего предела. Раскрой свои силы, Ярило, докажи нам, что ты достоин занять место за этим столом.
Бог солнца сжал кулаки.
– Испытание в Лютоборе – не батюшкина прихоть. Вы его придумали. И жизни моих добрых друже подвергли опасности тоже вы.
Его яростный взгляд клинком прошёлся по непроницаемым лицам Старших богов. Воздух застыл от напряжения. И в этот момент крона Мирового Древа зашелестела. Все взглянули вверх: с могучих веток к ним летела огромная птица с головой и руками прекрасного вида девушки. На светлых волосах её высокая золотая корона с россыпью самоцветов, а в одной руке удивительно нежный розовый цветок. Птица села возле Сварога, сложила крылья, и с гордо поднятой головой промолвила тоненьким, но твёрдым голоском:
– Здравы будьте, Великие боги. И ты, человече. Я принесла весть от светлых богов – армия тьмы выжидает у деревни Любозень. Чего они ждут, неведомо. Рудые, соседняя деревня, готовят свою людскую армию. Поспешите на выручку, время на исходе.
Сварог взял молот и крепко сжал его в руке. Лада беспокойно глянула на Лелю. Пересвет нервно поправил очки и сглотнул, хотя горло уже давно пересохло. Отец Небесный поклонился птице:
– Алконост, удружила, благодар тебе от нас. Лети в Ирий, а мы тут сами разберёмся.
Величавая птица поклонилась богам, взлетела и скрылась в глубине зелёной кроны. Слово взял Даждьбог:
– Отец, дозволь мне отправиться с Ярилой. Одним им с тёмными не управиться.
– И я пойду. Не желаю Русь отдавать в немытые руки пастушка, – Перун встал с места, недобро поглядывая на Ярилу.
Сварог опустил молот на землю и ответил:
– Этим молотом я выкую мечи для младых богов. Мы остаёмся. Будем приглядывать за ними отсюда. Алконост донесла весточку о навьях, ано Вий и Чернобог из пекла носа не кажут. Посему младые боги должны справится без нашей помощи. Макошь, Доля, Недоля, всё правда? Нет угрозы из Нави?
Три богини взялись за сияющие нити и закатили глаза. Пересвету показалось, что они впали в транс. Через несколько минут троица вернулась в норму, и главная богиня судьбы ответила:
– Угрозы не видали. Тёмные боги из Нави не выходили.
Ярило переглянулся с Лелей и Догодой и сказал:
– Добро. Мы пойдём воевать с Рудыми и всей навьей нечистью. Не ради Совета, ради добрых людей.
Сварог снисходительно им улыбнулся:
– Так тому и быть. Ярило – твоя былица берёт начало здесь. Тебе предначертано стать Величайшим богом солнца. Хорс мальчишка по сравнению с тобой, он никогда не питал страсти к битвам. Посему мы вверяем вам судьбу народа. От вас зависит исход сей битвы.
Младых богов поддержали остальные собравшиеся, и тогда Пересвет понял – они с самого начала хотели отправить их в бой. Это низко, затевать подобные игры с родными, подумал он, глядя на то, как боги радостно провожают, или вернее, прогоняют, молодёжь на встречу с тёмными силами. Ему стало тошно от мысли, что отец мог бы также его предать. Но сейчас он вернулся к насущной для себя проблеме. Засунув робость куда подальше по совету звукаря из родного ДК, Пересвет встал. Когда на нём сошлись удивлённые взгляды друзей, он спросил Сварога:
– Вы можете сейчас же отправить меня домой?
Леля схватила его за рукав и потянула вниз. И ему вспомнилось, как однажды это делала Варна. Странное чувство – опустошение и боль, несмотря на жгучее желание поскорее оказаться дома, в своей квартире с пропитанными судьбой целых поколений стенами. Властитель небес молчал. Вместо него поднялась Лада и с грустью промолвила:
– Не воротишься ты днесь домой, Пересвет.
