Марта Заозерная
Ты Ия. Помнить всё
Глава 63
Ия
Макару срочно пришлось вместе с Ильей уехать, а я не могу найти себе места. Мне неуютно. Разве такое возможно, в короткий срок так прирасти к человеку? Неизведанные для меня ощущения, как хождение по острию ножа над пропастью, один неверный шаг и тебя чувства с головой накрывают.
Расстелив плед на газоне, ловлю солнечные лучики и наблюдаю за тем, как Вадим учит Егора играть в большой теннис. На редкость добрый и общительный парень. Мало кому в его возрасте интересно возиться с детьми. Утром так и вовсе приглашал меня присутствовать на его дне рождения, через неделю. Слабо себя могу представить в компании несовершеннолетних уже не детей.
Всю жизнь себя ощущала старше своих лет. Когда Лена говорит, что чувствует себя на восемнадцать, и её пятьдесят совершенно не ею прожиты, то я чувствую ситуацию противоположную. Так было всегда, сколько себя помню. Долгое время – пока я жила в Питере – моей лучшей подругой была старшая коллега. Когда я только пришла работать в налоговую, ей было за пятьдесят. Если бы не она, не факт, что я бы в структуре задержалась.
– Мамуль, посмотри, как могу, – Егор весело меня окликает. Фраза на мозг действует убийственно: в большинстве случаев после неё «бум» происходит.
Не в этот раз. Ребенок мой показывает, как научился подачу отбивать. Поднимаю руки над собой, чтоб точно увидел, и хлопаю. Зайчик скачет довольно.
– Мы скоро проголодаемся, – предупреждает Вадим, чем вызывает у меня смех.
– Я готова, – кричу в ответ, на что получаю улыбку.
Пару месяцев назад я бы посмеялась, скажи мне кто-то, что готовка может нервы успокоить, но нет. Оказывается, может. Когда Макар не отвлекает, это даже быстро и продуктивно проходит.
– Мы тоже хотим, – за спиной раздается веселый и очень знакомый голос. Не Макар.
В первую секунду мне кажется, что это слуховая галлюцинация, Егора тут быть не должно. Происходит дежавю.
Начинаю подниматься на ноги. Такие ситуации пробуждают во мне дисбаланс. Я ведь голове своей не доверяю, жду подвоха. Всегда. Если с чувством неуверенности в себе я справиться кое-как смогла, то тут нет, даже близко. Я всегда готова к тому, что мне может показаться, почудиться.
– Посмотрите на неё только! Ты мне не рада?! – ну нет, насмешливо возмущенные нотки в его голосе точно не спутать.
Оборачиваюсь и вижу Егора в компании с сыном, и Макара с Ильей чуть подальше.
Егор расставляет руки, мол, давай запрыгивай, жду. Но я смотрю на Макара: взгляд прищуренный, одна бровь слегка поднята, на лбу неглубокая складка. Вид, я бы сказала, предостерегающий. Капец, какой сексуальный. Приплыли, тут столько людей, детей, в конце концов, как я могу думать о сексе?
Смотрю на него, глаз отвести нереально, словно заговор на него одного.
С Макаром и Ильей я сегодня здоровалась. Протягиваю руку подошедшему ближе Макару, он её сжимает.
Андрей так вырос, с ума сойти можно. Несколько лет, и Егорка будет таким. В момент приветствия ребенок тянется с объятиями. На что его папа закатывает глаза, немного меня удивив.
– Что это было? – спрашиваю у него, когда очередь доходит.
– Его ты без проблем обняла. Я резко теряю позиции в рейтинге, – произносит с недовольным лицом.
Когда там мужчины перерастают возраст переходный?
– Я очень рада тебя видеть. Немного… неожиданно, – говорю, высвобождаясь из его цепких рук.
При Макаре неуютно. Чужие прикосновения неуместными кажутся. Видимо, так думаю не только я, тяжелая ладонь Макара ложится на талию. Он тянет меня на себя.
Из Ильи смешок вырывается. Сомнений, кто пригласил Егора, не остается. Ситуация странная, тут только один любитель таких.
Для всех идеал свой, мне безумно комфортно со сдержанным в быту Макаром. Я сама не взрывная. В тоже время его способ выплескивания эмоций мне, ой, как заходит. Нереальное что-то.
К нам присоединяются наши с Ильей дети, не совместные. Они так долго скакали, что проголодались. Порой мне кажется, Егор есть готов круглосуточно.
Не в коня корм, прости меня миленький.
– Когда ты успела? Парни, она заказала, только честно признайтесь, – Илья стоит с недоверчивым лицом и будто глазам своим поверить не может. Кладет руку на сердце, выражение лица говорящее. Не удивительно, что он спелся с Егором. Актеришки оба.
– Угомонись уже, или для тебя отдельно я закажу, – Макар замечает, что я смущаюсь немного, одергивает своего друга.
– Как ты с таким неандертальцем жить собираешься? – не унимается. – Он ко всем так ревнует? Или я особенный? – стреляет глазами в мою сторону.
– К кому ко всем? Нет никого, – успеваю только произнести.
– Я есть, – в один голос Андрей с Егором произносят.
Боже, это будет спектакль.
Егор выразительно смотрит на сына, тот не теряется.
– А что, я тебе говорил, – говорит, садясь на стул, стоящий напротив моего. Понимает его только отец. – Я ему говорил, что вас запомнил, а он не верит. Хотел меня бабушке сдать, чтобы самому сюда приехать.
– Какой наглец, – поддерживаю ребенка. – Я тебя тоже помню, Андрюш, только ты был меньше, намного. Сейчас изменился.
– А я вас такой и запомнил. Вообще не изменились, – ерзает на стуле. – Я им говорил, что вы самая красивая из всех, кого я живыми видел, – произносит с доверием.
Макар, Илья и Вадим заливаются смехом. Мой Егор не понимает, он подвоха в словах не заметил, ему что «живым», что «живьем», сидит и поддакивает. Мне же хочется уточнить, кому это «им» он такое говорил, среди его родственников много тех, кому слушать такое не нужно.
Комплименты от детей это приятно. Они непосредственные, говорят то, что думают.
– Боюсь представить, кому ты такое мог говорить, – смотрю на Егора, он кивает.
Опускаю голову, почему-то становится очень смешно. Ругаю себя. Бывшую жену Егора становится жаль, но поделать ничего не могу. Егор, судя по сдавленным смешкам, думает о том же. Что тут поделать, если по их версии Егора я сама сводила с ума, обещая «манны небесные» и «невообразимые ласки», то на ребенка никак не воздействовала.
В действительности на Егора тоже, старалась его избегать. И фиг один, пока он с друзьями бухал, истерики его супруги я слушала. В памяти всплывает момент, когда она заявила, что я ублажаю её мужа, пока она бедная рыдает в подушку. А я тоже рыдала! Каждый день, ежечасно, ежеминутно. Много месяцев. Ещё и мама болела. Но не это я запомнила больше всего, по сей день слово «ублажать» вызывает во мне отторжение, может, я и ханжа, но оно может сбить во мне любой накал возбуждения. Психологическая травма, нанесенная одной фразой, глупо, не спорю. Эта всё та же благодатная почва.
Как же Макару со мной тяжело будет. Толпы тараканов в моей голове, они вечно кучкуются и никогда из неё не уходят.
Дети наедаются быстро, больше желания было.
Егор подходит меня поцеловать. Мы оба с ним чувствуем, контакты у нас уменьшились. По нему не сказать, что страдает от этого, я же переживаю куда сильнее.
Следом подходит Андрей, за ним Вадим, с нахальненьким видом. Обнимает дольше остальных.
– Лосяш, иди ты уже, – по-доброму отец к нему обращается.
– А что я поделаю, ты совсем обо мне не беспокоишься, спасибо Макару, уважил, – делает жест рукой, мол, признателен. И выходит за ребятнёй.
– Илья, он чудесный. Расскажешь потом, в чем секрет. Я с ужасом представляю переходный возраст Егора. Даже не мечтаю о том, что он будет таким вот легким и позитивным, – делаю взмах рукой в сторону проема, за которым только что парни скрылись.
– Чудо это приятный? Ты бы слышала, как он на финале «Мисс Россия» возмущался, будто бы эскорт-каталог листает, а не на конкурсе красоты присутствует. Засранец.
– А ты маму ему новую там приглядывал? И какие успехи? – Макар откидывается на спинку кухонного кресла, поза непринужденная.
Как так получается, что стоит влюбиться, и человек априори лучшим становится? Расслабленным, напряженным, злым, без настроения, в любой ситуации ты выбираешь его одного, взгляд мгновенно цепляется. Непередаваемые чувства охватывают. Смотрю на него, дух перехватывает.
Хочется всего, с ним одним.
– Слишком молоды, что я с ними делать буду? Мне б такую, как Ия, в самый бы раз подошла, – отбивает Илья, при этом мне подмигнув.
– Не зря я приехал, – Егор разворачивается и смотрит на них с большим интересом. В Большой на премьеру попал, не меньше.
– Можно вас попросить другую тему для шуток найти? – поднимаюсь, чтобы кофе сварить.
У Ильи дома на редкость комфортно, потихоньку я втягиваюсь.
– Так мы не шутим, – произносит Макар.
Кулак показываю ему. Он смеется. Напугала, конечно, его будет раза в три больше.
– Привыкай, – к Макару Егор обращается. – Эти мытарства с трофеем в наборе достаются. Все будут смотреть, стараться притронуться, так будет всегда.
– Ты меня успокоил, – отвечает с сарказмом, на редкость звучит безобидно.
– Я вообще-то тут нахожусь. В наказание, все, кто кофе хочет, сделают его себе сами, – ставлю перед собой только кружки.
Макар подвигает моё кресло ближе к себе, так легко, и по-собственнически меня обнимает. Не люблю на показ, но сейчас мне приятно. И мысли нет отстраниться.
Мой телефон, лежащий на краю стола, начинает вибрировать. Пытаюсь встать, Макар держит.
– Поговори здесь, – выдыхает мне тихо в висок.
По коже несутся мурашки, одно прикосновение его дыхания меня сводит с ума.
Звонит коллега.
– Июшка, – всхлипывает, я не могу понять в шутку или реально. – Не клади только трубку. Привет.
Немного не понимаю, почему я должна бросить трубку. Хамства за мной не водилось.
– И тебе добрый день, Лиза, – девушка из другого отдела. Мы впервые по телефону с ней говорим.
– Ты прости, что беспокою. Не у кого больше спросить. Всех разогнали, – вздыхает.
Может, стоит узнать, что у них происходит? Но мне не хочется. Не интересно. Со своими девочками я общаюсь регулярно, и, судя по рассказам, их изменения коснулись не сильно.
– Говори, чем смогу.
Она начинает рассказывать детали проверки. Сумбурно, конечно, но в целом картинка складывается. Типичная схема занижения реализации, украшенная вкраплением фиктивного документооборота. Надо знать, где искать, дальше проще.
– Станислав говорил, что у тебя было такое. Недавно. Как ты свела? Я не могу разобраться в их остатках. По счетам одно, на складе другое. Как это понять?
– Ты думаешь, сложно оприходовать лишнее? Тех бумажек, что они тебе представили, вполне достаточно. Товара может не быть.
– А как тогда?
– Я инвентаризацию проводила. Полную. Там мы со следственным были, попроще. Они опечатывали всё, что проверено. Инвентаризация несколько дней заняла.
– А потом всё руками сверять? Ты серьезно?
Становится очень смешно. Когда сам проверок не делаешь, всё кажется быстро и просто.
– Во всяком случае, мне другого способа никто не сообщал, – отвечаю спокойно.
– Я тогда у кого-нибудь ещё спрошу, – произносит добродушно.
Конечно, спроси. Тебе обязательно дельный способ расскажут.
– С вычетом всё понятно, – Лиза вздыхает.
Я не уверена, что ей понятно.
– А что по выручке, кассы, оборотки, остатки идут?
В трубке тишина виснет. Ясно-понятно. Кто б их знал, идут или едут.
– Сведи баланс, тогда будет понятен объем произведенной продукции и остатки. Сверишь с девятым разделом.
– Ииия, – тянет протяжно.
– Скинь мне ссылку на доки, я посмотрю.
В ответ она откровенно визжит.
– Спасибо большое!
Поспешно прощаемся. Я прекрасно осознаю, что развести на «поработать» меня проще простого. Есть одно «но», свою работу я всегда любила. И сейчас мне её не хватает.
– Опять во что-то впрялась, – меня слегка щекочет Макар.
– Там по мелочи.
Пока говорила, совершенно отвлеклась от разговора мужчин.
– Вот так вот, старею. Малолетки какие-то из-под носа у меня увели «Калугу – Металл». Эд мне найдет контакты их руководителя, забавная такая фамилия Манюнин, Маманин Глеб…
– Манечкин он, – поправляет Егор и смотрит на меня, ухмыляясь.
– О, вы знакомы? Дай его номер.
– Вот у неё попроси, – Завьялов кивает на меня с серьезным лицом.
Макар и Илья немного не в теме, это надо исправить.
– Это наш одноклассник, Манечкин Глеб Александрович, но он там ничего не решает. Вам нужен Марат Александрович.
– Марат и Глеб братья?
– Так вышло. У них отец один, а матери разные. Только никто «Калугу» тебе не отдаст, она «Проджекту» идеально подходит, – устраиваюсь в руках Макара удобнее, поправляю футболку, которая из брюк выбилась.
– Подожди, подожди… Та приятная девушка, с которой Никитин говорил, это ты? – Илья поразительно быстро смекает, с виду кажется, что он ошарашен. – Когда ты успела? Он даже не говорил никому, что продавать собирается бизнес.
– Мне его по встречной проверке из рук вон плохо допросили. Пришлось звонить ему лично. Он оказался на редкость общительным. Слово за слово… – пожимаю плечами.
Смотрит Илья с недоверием. Переводит взгляд на Макара.
– Ты это слышал? Наши по полгода «общаются», переговоры ведут и хрен один упускают. Блд, как тебе так везет постоянно? – фраза звучит эмоционально.
Макару смешно.
– Так, с этим товарищем всё поняли. Голос услышал, поплыл. Теперь по Манечкиным и «Проджекту» изложи, – выглядит очень сконцентрированным, даже выпрямился и подсобрался.
– Глеб – наш одноклассник. Марат – его брат, у него судимость, статья не тяжелая, но биографию парню подпортили. Работать никуда не брали. Отец помог, насколько на тот момент возможность была. Глеб больше технарь, но объяснять, почему на него фирма оформлена, думаю, не нужно? – Илья в ответ кивает. – У них в горку дела пошли года четыре назад. Но капитала собственного не хватало, как-то само собой получилось. Официально мне нельзя учредителем быть.
Илья начинает ржать откровенно.
– Если парни твоей жены меня по ветру пустят, Ворон, будешь мне должен. «Простая девочка», он мне так говорил, – возмущается звонко. – А если б на работе узнали?
– Да там всё чисто, акции я декларировала.
– У нее еще и акции есть, – лицо настолько изумленное, без улыбки не взглянешь.
– Театральный тебя потерял, – нащупываю руку Макара, сжимаю. Нахожусь в его объятьях, но его не хватает – загадка.
– А ты чего не присоединился? – Илья пытает Егора, который сидит в телефоне. Заскучал бедненький.
– Мы с рыжим не в ладах были, – поднимает глаза, флегматично пожимает плечами.
– Из-за неё что ли? – кивок в мою сторону.
Я так понимаю, пока у них не появятся девушки, шутки на эту тему будут регулярными, остается смириться.
Глава 64
Макар
Заново втягиваться в работу после долгого отсутствия непросто. Из дома уезжать совершенно не хочется, к постоянному присутствию Ии рядом привык буквально с первых дней.
Вот и сейчас, подглядываю за ней: воспользовавшись тем, что я отвлекся на телефонный звонок, она-таки решилась одеться в спальне, не сбегая в укромное место. Теперь могу наблюдать, как натягивает трусики на свою аппетитную попку. Её тело стало моим фетишем, в голове не укладывается, как с такими природными (они именно таковыми являются) данными можно стесняться. Но имеем то, что имеем.
Поднимаюсь и обхватываю её за талию, слегка вздрагивает, когда губами веду по её шее.
– Ты уже освободился, я отвлеклась. Сейчас завтрак приготовлю, – Ия кончиками пальцев ведет по моим рукам, вены очерчивая.
Моментально на неё реагирую, прижимаю крепче к себе.
– Не самое приоритетное занятие по утру, – отрываю её от пола, приподнимая, и к кровати несу, она цепляется за мои руки и ножки свои поджимает.
Глядя на нее, мгновенно возбуждаюсь. Мысли в голове хаотично метаются. Хочу её всю. Без остатка. Только моя.
Кладу её на постель, нависаю сверху. Утром она ещё красивее, до конца не проснувшаяся, теплая и безумно нежная. Приподнимается и целует, сценарий единый.
Касания Ии легкие, губы трепетные, она ими, скорее, ласкает. У меня столько выдержки нет, поцелуй углубляю, вторгаясь языком в её рот. Тихонечко стонет.
Она вообще не слишком шумная, возможно, это связано с тем, что уже мама и боится, что Егор может услышать. При этом совсем беззвучно себя вести у неё тоже не получается. Каждый стон искренний. Пока стягиваю с неё бельё, она лижет мою шею, целует и снова лижет. Как оказалось, у неё самой это чуть ли не главная эрогенная зона, к моей она испытывает слабость. Может подойти поцеловать невзначай, пока занят. Вставляет, кто бы знал, как меня это вставляет.
В процессе осознание времени искажается, ни о чем кроме Ии и её удовольствия думать не удается. Да и как, когда она такая горячая, влажная доверительно к тебе прижимается, голова запрокинута, рот приоткрыт. Крышу, как смерчем уносит.
Понемногу прихожу в себя, когда Ия приподнимается с моей груди, ногой тянется к лежащим на краю трусикам, за пару секунд их натягивает.
– Мог бы и отвернуться ради приличия, – говорит со смущением.
– Приличия? Там есть что-то, чего я ещё не видел? – на локте приподнимаюсь и тянусь к ней. Ия в мгновение ноги сводит.
– Ты специально, – выносит вердикт. Щечки тут же краснеют. Я не знал, что так бывает.
– Мне просто нравится на тебя смотреть, это нормально.
– Туда тоже? – опускает взгляд.
– В особенности туда, – смеясь, притягиваю её к себе.
Забирается сверху. Поджатые ножки прижимает к моему торсу, глажу колени. Заглядывает в мои глаза и молчит, взгляд еще немного плывет после бурных эмоций. Тянется и ставит ладони на мои плечи, наклоняется и целует. Обхватываю её ноги и кладу поверх своих, она ойкает, хватается крепче, но удерживается.
Поза отличнейшая, обзор идеальный, жаль реально пора на работу.
– Поцелуй, и пойду готовить, – у неё пунктик, один из многих, каждый день есть еду из ресторанов нельзя. Нравится самой. Говорит, что приятно готовить для нас, как тут запретить можно?
– Я хотел с тобой поговорить, – придерживаю её одной рукой на себе, второй помогаю себе усесться на кровати ровней.
Ия кивает, слушать готова.
– Давай вы с Егором переедете в Москву. Так будет всем лучше. Выберешь школу любую. Водителей вам подберем. Учеба начнется, у вас прилетать не получится, я тоже запорол всё, что можно, при всем желании не смогу часто. Хочу, чтоб вы были рядом.
Секунду глазищами своими хлопает. Судя по виду, не ожидала. Серьезно? Я тебя от себя не отпускаю никуда, неужели непонятен посыл? Заправляет волосы за уши, губки облизывает. Нервничает.
– Я не против, – произносит негромко. – С Егором я поговорю.
– Он тоже не против.
– Ты с ним раньше, чем со мной, поговорил? – взгляд серьезный.
– Мы с ним говорили, пока ты обследование проходила. Ему понравилось в больших городах, Москва понравилась больше, – довольно ей сообщаю.
– Просто, дома дождливо было, серо, – скрещивает руки на груди.
Снова их расправляю. Только тут до Ии доходит. Прикрывает ладонями грудь. Выглядит очень смешно.
– Ты мою бдительность приглушил. Что за человек-то такой. Серьёзно с тобой разговариваю, а ты, – хмурится, но тут же наклоняется и в нос целует. – Понятно, зачем был нужен утренний секс, так я сговорчивее.
Встает с кровати и идет в гардеробную, возвращается негодяйка уже в платье.
– Жалко только, что Анюту бросаю, – в голосе слышится сожаление.
Говорить или нет? Девчонка сама не рассказала.
– Она скоро приедет.
– В гости? Чудесно, – лицо озаряет улыбка. У Ии скоро день рождения, но она молчит, думает, что я не знаю. – Она тебе звонила?
– Мне Эд сказал, – да уж, она немного не понимает. – Она с ним приедет, – по интонации становится понятно, что значит «с ним».
Глазки хлоп, хлоп.
– Мы с ней говорили на прошлой неделе, так долго. Когда она звонила, про родных из Геленджика рассказывала, что их затопило. – Помню, малыш, живут теперь люди в твоей квартире, ты сама предложила. – Слова про Эдуарда не сказала, – расстроилась, даже плечи поникли.
– Она стесняется, малыш. Я в этом уверен, – подхожу к ней и приподнимаю за подбородок. – Обещай, что расстраиваться по этому поводу не станешь.
– Обещаю, – тянется губами к моим, на пальчики для этого приподнимается.
После завтрака, видимо, поднабравшись смелости, у малыша ответная просьба появляется. Хочет работать. Приехали.
Не сказать, что я категорически против. Меня, скорее, беспокоит её состояние, хочется, чтоб отдыхала побольше. Сейчас всё хорошо, но это как на пороховой бочке. Не дай бог, где-то, кто-то обидит. Особого желания сесть за убийство отнюдь не имеется.
– Я сама работу найду, – спокойнейшим образом вещает, в тот момент, когда меня просто изнутри разносит. – Ну чего ты так смотришь? – стоит, опершись спиной о столешницу, чашку с кофе держа в руках. – Ты крайне против?
То есть откуда дует ветер, она в принципе понимает.
– От самой идеи я не в восторге, даже спорить не буду. Почему, когда тебе даешь карту и отправляешь по магазинам, ты не идешь, а на работу – пожалуйста, – выражение лица у меня говорящее.
Ия хохочет – недолго, смотрит в дверной проем. Боится мелкого суслика разбудить. Парень то ли почуял, что скоро школа, и пора сил набираться, то ли переезд так сказался, но просыпаться стал позже.
– Вот ты сравнил, ходить по магазинам неинтересно. Никогда не любила. Поэтому мы с Валей или рисуем то, что я хочу, или фото ей скидываю, мне так комфортнее. Она знает размеры, они пару лет не менялись, – на этих словах мои глаза сами по её телу скользят. – Прекрати это немедленно, – грозит мне шутя. – Тебе пора ехать, – ставит чашку на стол и гладит мою голову. – Я просто переживаю, ты сам понимаешь, за что. Думать полезно.
– Можешь ко мне, направление выбирай любое. Максимум, к Илье. На большее не рассчитывай. Не хватало…
– Чтоб мужики посторонние на меня пялились. Знаю, знаю. Все москвичи моего приезда только и ждали, взгляд свой берегли, – подкалывает, но взвизгивает, как только щипаю её за ягодицу.
Привык, но подбешивает, она себя абсолютно не ценит так, как должна. Не видит, как на неё смотрят. Мне бы радоваться, реагирует, только когда я смотрю, но не выходит. Хочется искоренить ту неуверенность, которая с детства была, а в итоге только сильнее усилилась.
Отношение матери немалую роль сыграло, пару раз Ия вскользь проронила. К слову о матерях, со своей надо что-то делать. Она скоро в Москву решит перебраться, лишь бы к Ие поближе быть. Никогда бы не подумал, что ей может кто-то сторонний так сильно понравиться. Легка на помине.
– Маркуша, привет. Ты чего не звонишь? И не приехали к нам на выходных, – кто подменил мою мать?
– Здравствуй, мама, – это всё, что я вставить успеваю.
– Сейчас с Июшей говорила. Это не дело, чего они в квартире сидят? Ты-то понятно, а им воздух свежий нужен. Давай хоть Егора вы к нам привезете, развеется мальчик перед школой, а вы вместе побудете, – маскировать свой посыл посильнее она не привыкла. Понятно, что и к чему.
– У Ии день рождения скоро, вы с папой, естественно, тоже приглашены. Там и увидимся.
– А до этого нам что запрещено? —непонятно, она или крайне удивлена, или полна возмущения. – Ты столько лет только вертихвостками был увлечен, а теперь девочка появилась, и что мне нельзя с ней общаться? Что Ия любит? Надо подарок ей выбрать.
В этом вся мама, взрывная, но очень отходчивая.
