Марта Заозерная
Ты Ия. Помнить всё
Глава 26
Отдых определенно идет всем на пользу. В понедельник несмотря на то, что тело чувствует усталость, подъем дается легко. Принятие душа, приготовление завтрака, сборы – все проходит незаметно, без лишней потери энергии.
Когда ухожу, Егор еще спит, целую его и оставляю на тумбочке нашу стандартную коротенькую записку с пожеланиями на день и словами о том, как сильно я его люблю, на ней два имбирных пряника. Один сыну, второй он отдаст Арише. Как-то так вышло, что благодаря этим запискам у Егора появилось желание научиться читать еще пару лет назад. С тех пор это стало ритуалом.
Понедельник на работе – всегда море эмоций. Эмоций, от которых я стараюсь оградить себя. Кожей их чувствую.
Рабочий день начинается с незапланированного визита представителей одной из наших крупнейших строительных компаний. Погружаясь в работу, не замечаю – стараюсь не замечать – всеобщего переполоха, однако, когда в кабинет заходят заплаканные Олеся с Кариной, больше не могу игнорировать. Извинившись перед мужчинами, узнаю у коллег, что случилось, хотя и так понятно в ком причина слез, стоит только уточнить предмет недовольства.
– Можно у вас попросить об одолжении? – произношу с милой улыбкой.
Главная причина, по которой со мной общаются те люди, которые не общаются с моими коллегами, – я не наезжаю. Слишком сладко заливать не умею, но общаться по-человечески не помешает никому. По себе знаю, неприятно, когда для тебя вопрос «горящий», а люди, от которых зависит его решение, к тебе относятся отстраненно, а то и высокомерно.
– Ия Игоревна, Вы можете просить о многом, – заверяет главный юрист компании. – Я лично прослежу за процессом выполнения.
– Нужно с физических лиц собрать заявления по установленной форме. Разрешения на смс-информирование. Кндшку я дам, могу на бумаге распечатать, – мужчины кивают, соглашаясь.
– Единственное, нужно много и желательно к вечеру. Тысячи полторы.
– Сделаем, – по тону понятно, проблемы никакой не видят.
– Для заполнения ИННки нужны, номера телефонов и ФИО, – уточняю.
– И всё? Так вы сами можете их составить, – посмеивается второй.
– К сожалению, вы переоцениваете наши возможности. С номерами телефонов дела обстоят не так хорошо, – обычно так и есть: приходя, люди думают, что знаем мы всё и даже больше.
– Сейчас бухгалтеру наберу, она нам свод данных сделает, мужики заполнят.
– Давайте ИНН с данными я сама вам выгружу, скажите только, на каких организациях работники числятся.
– А ты говорил, не надо всех официально устраивать, – подшучивают они друг над другом, толкая плечом. – Видишь, как оно удобно. Всё у налоговой службы есть, – смеется.
– Вы вообще уникальные, – качаю головой восхищенно с улыбкой.
– Так, спокойнее. Помню, как вы потаскали Иванова пару лет назад, похудел килограмм на тридцать, проще сразу заплатить.
– Я не специально, – единственное, что могу в свое оправдание сказать.
Мужчины смеются.
В пять часов вечера стою с огромной стопкой бумаг в приемной у Юрьева, постучать варианта нет, руки заняты, очень тяжело, только локтем.
Захожу и оставляю на краю стола документы. Он немного растерян. Не ожидал.
– Здесь две тысячи согласий, – произношу спокойно. – Не нужно орать на моих коллег. Информацию можно донести размеренной речью.
– Спокойной речью вы телитесь неизвестно сколько времени! А так, смотри, как быстро сработали. Нельзя сразу было так?
Ну и козёл!
– Сразу сказано было собрать семьсот, и все представлены в срок, – говорю равнодушно, этот человек на редкость мне неприятен.
– Не переломились помочь коллегам, – произносит с сарказмом, откидываясь в кресле.
Резко разворачиваюсь и быстрым шагом, насколько позволяет обувь, выхожу. Как же можно быть таким… засранцем!
Оставшийся час рабочего времени проходит спокойно, никто не трогает. На лбу, походу, написано «трогать не стоит». Ровно в шесть телефон начинает звонить.
– Выходи уже давай, все разошлись, – в трубке раздается веселый голос Егора, я поднимаю голову – мои все сидят по местам.
– Не все.
– Не нуди, двадцать восемь человек уже вышло, – продолжает. – Вот, еще человек пятнадцать на выходе. Давай, шевели ножками, весь кофе выпьют, салаты съедят, а меня сожрет мой желудок. На твоей совести будет.
Ну что после этого скажешь? Надо встать и идти. Совесть свою надо оберегать.
Ужин проходит весело, но постоянно смотрю на часы.
– Утром еще спал, когда уходила, – уточняю.
– Страхи так и не отпускают? – спрашивает серьезно.
– Не так, как раньше, скорее сильная привязанность, нежели страх, – говорю, начиная натирать пальцы левой руки.
Нервоз в последнее время усиливается.
– Поехали, отвезу домой, – Егор делает знак официанту, тот сразу понимают, что от него требуется. – Если хотите, погуляем вечером вместе. Если нет, то можно завтра. В пятницу я улетаю. Вы когда в Питер прилетите?
Вопрос незначительный, но мне уже хочется лоб себе разодрать.
«Если магний пропью как-то поможет?»
Что – что, а медицина – точно не мое.
– В конце месяца прилетим, на выходных. Весной в этом году не получилось. Виталия Викторовича просила прибраться, – внутри все сжимается, аж кости трещат.
– Скажи мне заранее, не хочу упустить момент.
Вечер проходит чудесно, по итогу мы все-таки выбираемся на вечернюю совместную прогулку. Ловлю себя на мысли, что мне таких моментов не хватает.
Правда, хотела бы я их с другим человеком.
«А он бы, Ия, не хотел», – приходится напомнить себе.
Дни пролетают один за другим, поймать хотя бы мгновение за хвостик нереально. Главное стараться наполнить их счастьем, а не печалью.
В четверг, пока Егор ужинает, приходится доделывать дома аналитическую записку по одному предприятию.
Ощущение, будто бы что-то не так, не покидает.
Смотрю на сына поверх монитора – грустный. В любой ситуации приоритет у него наивысший. Убираю ноутбук и сажусь рядом.
– Если не вкусно, можешь не есть, – глажу своего малыша по спине.
Каким бы ни был смышленым, всё равно еще такой маленький и уязвимый.
– Я не из-за этого. Вкусно, но я не хочу, – произносит негромко.
– Поешь, как захочешь, – то время, когда срывало крышу за каждый его грамм, прошло.
Мой зайка кивает и опускает голову, разглядывает свои ноги.
– Ты освободился? Пошли пообнимаемся, если ты не против. Я очень соскучилась, – не заставляю, скорее прошу.
Егор снова кивает и поднимается вслед за мной. В гостиной забирается ко мне на колени, крепко обнимает, положив голову на плечо. Бесценные моменты, честное слово. Передать, насколько сильно я его люблю, невозможно. Чокнутая мамашка – это про меня.
– Хочешь, поговорим? – спрашиваю, перебирая его волосы.
Егор качает головой, мол, нет.
– Как скажешь. Захочется – можешь ночью разбудить, – целую макушку.
Так и сидим, я его глажу, он сопит мне в плечо. В какой-то момент вздыхает, так протяжно, что сердце щемит.
– Мам, а дружба настоящая бывает? – грусть в голосе Егора можно потрогать, будто повисла в воздухе после его слов.
– Конечно, родной. Даже не сомневайся, – немного отстраняюсь и заглядываю сыну в глаза.
Плачет он редко, только в особых случаях, сейчас же его глаза слезятся. Маленький мой…
– Я думал, Арина – моя лучшая подруга, – произносит негромко и сжимает челюсть. Будто запрещая себе говорить. Я жду, не перебиваю, только смотрю очень внимательно. Интерес неподдельный. – Сегодня на площадке она не стала со мной играть. Ушла к девчонкам. А потом сказала, что это ее подруги, самые лучшие и… – медлит. – Единственные.
Мне становится так больно за моё маленькое сердечко. Прекрасно знаю, что он чувствует. Те чувства, которые никогда не забыть, мы с ним очень похожи. Теперь на мои глаза наворачиваются слезы.
– Милый мой… – провожу по макушке ладонью.
– Я думал, мы друзья. Друзья так не поступают, не обижают специально.
– Хочешь знать мое мнение? – смотрим друг другу в глаза, Егор кивает. – Дружба бывает, родной. Не всем с ней везет, это правда. Вам же с Ариной повезло, вы познакомились. Разные ситуации бывают, мой хороший. Порой мы обижаем близких, не специально, иногда даже сами того не замечаем, не знаем причины. Когда я маленькой была, друзей у меня не было особо. Рядом с нами из деток никто не жил. С мамой мы редко ходили гулять куда-то, где бы я могла с ровесниками контактировать. Уже в школе мы с дядей Егором познакомились. И не сразу подружились. Я была та ещё вредина, если честно, – в памяти мелькают моменты из прошлого. – Егор с остальными меня задирал. Я в школу начала ходить в декабре, к тому моменту ребята уже сдружились и новеньких не любили. А потом он как-то заметил, что я сижу на ступеньках за школой и плачу. Много кто видел, но всем все равно было. Только Егор подошел и узнал, что случилось, – прижимаю сыночка крепче к себе. – Я ему очень благодарна. Не подойди он тогда, вполне вероятно, у меня друзей настоящих так бы и не было никогда. Ты же знаешь, я не мастер в общении.
– Он хороший? – уточняет.
– Для меня – да. Лучше всех был. Дружба, зайчик, дело очень личное и индивидуальное. Не все твой выбор могут понять. Все люди крайне субъективны, если нам кто-то не нравится, трудно понять, за что этого человека любят другие.
– Для меня Арина хорошая. Всегда была хорошая.
– Знаю, малыш. Для меня тоже. Если б тебе нужен был мой совет, я б сказала, что нужно с ней поговорить о том, что тебе неприятно. Настоящий друг всегда поймет. Мы вот тоже друг друга обижали. Незаслуженно. Нужно уметь прощать, дорогой. Если человек того стоит, если твои чувства к человеку того стоят, то следует дать второй шанс. Сейчас, в своем возрасте, могу сказать: дружба бесценна. Самая большая поддержка, не считая семьи. Сказать о том, что тебе неприятно, не стыдно.
Егор смотрит на меня внимательно, думает.
– Ты скучаешь по дяде Егору? – произносит спустя какое-то время.
Я, признаться, такого вопроса не ожидала.
– У меня теперь есть ты. Раньше, да, скучала, очень. Мы вместе очень много времени проводили. С тобой маленьким он мне очень помогал, – вспоминать то время, правда, мне не хочется.
– А папа? – важный вопрос для маленького человека.
Не уверена, что следует говорить правду.
– С папой твоим у нас такой дружбы не сложилось. К моему сожалению. Когда ты в отношениях, человек априори для тебя важный, особенный. Но одних чувств мало, сыночек, нужно уважать человека, беспокоиться, ценить, учитывать его интересы. В настоящей дружбе это неотъемлемо, как бы там ни было. В отношениях не всегда присутствует. Когда мы расстались, у папы не хватило сил продолжить общаться с нами. Мне очень жаль, зайчик. Правда, – помедлив, добавляю. – Думаю, он тебя любит, просто не знает, как это выразить.
– Я так не думаю, – произносит с нажимом. – Он нам и не нужен, нам с тобой хорошо. С дядей Егором тоже весело. И на дне рождения был дядя хороший, учил нас в гольф играть. Ты умеешь? – способность детей резко отходить и менять тему поражает.
Я тут без малого сырость развела, а у человека уже гольф на уме.
– Не умею, – вздыхаю. – Ты же знаешь, я мало на что способна.
– Ты и на велосипеде не умеешь кататься, но меня же научила, – говорит довольно.
– С гольфом сложнее, – смеюсь.
– Я тебе покажу как-нибудь, – полностью доволен собой.
– Обязательно, – крепко обнимаю сынишку.
Быстрым движением он обнимает в ответ, целует куда-то в челюсть и спрыгивает с колен.
– Пойду схожу до Арины.
Пару лет назад в тамбуре мы сделали ремонт, дверь заменили. Не часть квартиры, но там тоже чисто, мелкие могут ходить в гости друг к другу спокойно.
– Ты пока Егору своему позвони. Я не против, если он в гости приедет. Закажем пиццу вкусную, – облизнувшись, уходит.
Ощущения, что сын ревнует, меня не покидают. Очень хочется верить, что чувство это у него лишь поверхностное. Хочется, чтобы он точно знал, что он самый важный.
Глава 27
– Псс, Золотас, – наклоняюсь пониже к столу и шепотом зову Юлю.
В кабинете все свои, можно говорить нормально, но так веселее. С фамилией у Юли также как с именем. После замужества она, естественно, сменила фамилию, но в узких кругах знают, что больше ей нравится своя родненькая.
– Что будет, если в кофе добавлять не коньяк, а водку? – спрашиваю.
Юля резко оборачивается, глаза заговорщицки блестят. Красотка.
– Будет только лучше! – заверяет с полной уверенностью. – Хочешь, ликер купим, будем в кофе капать?
– Лучше кофе в ликер, – поправляю её.
Если нас с ней послушать, можно прийти к выводу: пьем беспробудно. Несмотря на это, все знают: пью я очень редко и немного. Впервые за прошедшие годы я попробовала алкоголь несколько месяцев назад, на новогоднем корпоративе. До этого было страшно. Препараты перестала давно принимать, остались плановые курсы, но реакция организма на алкоголь была неизвестна – пугало. Действо было настолько забавным, что отказать себе в удовольствии увидеть их реакцию, не смогла.
Если бы не Егор, меня бы еще в школе дразнили занудой. Годы идут, меняется в нас не всё. Рассказывать всем причины своего непринятия алкоголя смысла не вижу. Исключив из своей жизни некоторые вещи, себя хотела обезопасить.
В этом году приглашенный на корпоратив ведущий оказался другом моей знакомой из Питера. Когда он вышел в какой-то там прямой эфир с моими пьяненькими коллегами, висящими на нем, как шары на ёлке, я засветилась на заднем плане. Уж не знаю, как она меня разглядела. Тут же позвонила, попросила передать ему привет. Странно как по мне, но всё-таки не трудно. В итоге после оплаченного времени он остался, и мы с ним вдвоем в уголочке болтали по видеосвязи с Наташей.
После разговора были на кураже, круто посмеялись. Решили не сбавлять градус веселья. Иван от где-то услышал, что ко мне лучше с конкурсами не соваться, – скучная. Алкоголь в помощь, но и тут строю из себя правильную – не пью. В общем, он поспорил с девушками, якобы с ним я точно расслаблюсь и выпью. Закончилось все тем, что под утро мы с ним приличную сумму переводили на счет одного из благотворительных фондов, предварительно получив её от моих коллег. Глупое ребячество. Не по возрасту. Но как же весело было!
Самое главное, после распития бокала вина мне плохо не стало, наоборот легкость появилась с легкой е*унцой. Издержками стали слухи, мол, мы переспали в итоге. Как было ни странно, парили они только Станислава Валентиновича. Разлагаю образ приличного государственного служащего.
С чего эти мысли появились в моей голове, неизвестно. Снова не выспалась. Парни до полуночи играли в приставку, пока я ела.
Трудно живется бездарностям: из развлечений только поесть да поспать.
Мысли скачут вприпрыжку. Усидеть на месте становится трудно, сконцентрироваться ещё тяжелее. Неприятное состояние. Гнетущее. Остается ждать окончания рабочего дня.
Егор пишет.
«Долетел».
Хоть что-то за день хорошее.
Глава 28
Следующий день начинается суматошно. Проверяю, все ли необходимые вещи собрала Егору с собой в поездку. Докладываю на всякий случай еще сменных вещей.
Бужу своё солнышко, которое с диким энтузиазмом подрывается и несется чистить зубы.
Точно, щетку забыла!
Завтракает он тоже резвее, чем обычно.
Я же вся на нервозе.
– Мам, я точно еще не опаздываю? – переживает.
– Точно, родной, через час за вами заедет дядя Миша с семьей. Девочки наши еще может, спят даже.
– Так надо их срочно будить, – подпрыгивает на месте.
– Да шучу я, Егор. Всё по плану. Не переживай, – приглаживаю его торчащие волосы.
– Мам, а ты точно не можешь поехать с нами? Те фото, что ты показывала, очень красивые. Нам было бы весело. Вместе, – грустнеет, былой энтузиазм испаряется.
– Не могу, зай. Поверь, быстрее тебя бы бежала, но… Или так, или никак. Хочется, чтоб вы с Аришей перед школой отдохнули и развеялись. Только пообещай мне, что вести себя будешь хорошо. Тетю Аню слушаться, на все процедуры ходить.
– Обещаю, – заверяет, – Я хотел бы с тобой.
Подхожу ближе, немного расставляю руки, и Егор бросается обнимать.
– Я тоже хочу с тобой, – прижимаю. – Мне очень не хватает совместного отдыха, пока что не получается. Может быть, на новогодние праздники. И мини-путешествие в конце месяца, помнишь? Я буду жать тебя тут, потом полетим. Не забывай писать мне и побольше шли фото, – целую макушку.
– Своих или всего, что увижу?
– И те, и другие шли. Ты не уехал, а я уже скучаю.
На работе чувствую себя неуютно. На месте просто не сидится. Впервые мы с мелким расстались надолго. Абсолютное доверие к Ане не спасает.
– Места себе не находишь, – говорит Таня, видя, как часто я проверяю телефон. – Отправила ребенка с курорта на курорт.
– С такой мамой, живя на море, он бывает там реже отдыхающих, – ругаю себя.
– Да брось, зато у вас вон какая Анюта есть, а Ариша, так вообще, – медлит. – Невестка твоя будущая. Бедная девочка.
– Думаешь, ей со свекровью не повезет? – наигранно обижаюсь.
– Думаю, что Анька – хитрюга, – девочки знакомы и неплохо ладят. – Воспитает сейчас себе зятя, как надо. Трудно, зато потом больно не будет, – снова девчонки смеются.
– Ой, да ну тебя, – фыркаю.
– Как Егор себя чувствует? – спрашивает уже серьезнее.
– Всё хорошо, приступов нет. Активный.
– Ну и хорошо, – с теплотой отвечает. Он же всем нравится, помните? – Стоило только воздействие папы ограничить. И приступов меньше стало.
В кабинет входит взволнованная Ирина Федоровна, начальник отдела. Для человека, день, как вышедшего после месячного отпуска, выглядит излишне взволнованной.
«Раз, два, три, волноваться, Ия, будешь ты».
– Твой проект акта повторное согласование не прошел, – говорит на выдохе, садясь на стул напротив меня. – Даже первоначальную сумму не поддержали.
Вначале я не могу понять какой из моих «проектов», к концу фразы доходить начинает.
За волнения я как в воду глядела.
– Наши или Москва?
– Наши вроде, все в шоке. Сумма-то огромная. Не уверена, что в крае столько одной проверкой доначисляли, в последнее время так точно, – вижу по ней, что нервничает. Приплыли. Что за невроз, ты думала, да? – Не решение, даже акта нет. Непонятно, чего крыша-то поднимается. Может, побоялись сумму такую согласовывать, – не вопрос, она размышляет.
Откидываюсь и скрещиваю руки на груди.
– Побоялись? Вы серьезно?
– Июшка, я не знаю. Всё читала ведь. Согласовала. В суде их бы слушать даже не стали, – не хочу видеть в ней панику, человек обычно в себе очень уверен, и в нас. – Да, больше, чем в акцепте, но там всё левое, – чуток и заверещит. – Зачем только их пустили к нам на учет, ну и стояли б в своей Москве! Там может это нормально, а тут город маленький.
Дышать, остается только дышать.
– Так это проект акта что ли? – до Юльчика доходит. Слово акт её доводит до дрожи всегда. – Я думала, вы о внутреннем проекте по внедрению.
Таня издает смешок. Даже Ирина Федоровна немного расслабляется.
– В общем, собрание будет ближе к вечеру, из управы приедут. Соберемся обсудить, что и как. Тебе же вручаться скоро?
– Послезавтра, они срок же затянули. Не десять дней, а месяц прошел.
Никому до меня не приходилось по два раза согласовывать.
– Ну вот, дождемся их и узнаем, насколько они договорились.
В эту версию мне верится больше. Обычное дело. Едва ли не половина проверок заканчивается служебной проверкой для инспектора, проводившего проверку, потому что кто-то наверху весьма «дружелюбный» и «друзей» своих в беде не бросает. Естественно, за умеренную плату.
Глава 29
– Подписывать это не стану, – бросаю листы на стол перед собой. – Тут и десятой части нет. Когда после окончания проверки доведут остальное, что вы делать будете? Там НДСа только на миллиард, не считая того, сколько на валютку вывели, но сейчас не о том, – смотрю на начальника выездного, который потупил глаза, делая вид, что не понимает, к чему я веду.
– Это не твоя забота, – рявкает Стас. – Твое дело – акт составить и вручить, – говорит жестко, даже сотрудники управления на его фоне теряются.
– Я что-то непонятно говорю? – немного медлю, чтобы дошло наконец-то. – Я. Это. Делать. Не буду.
– Ия Игоревна, – мягко обращается взрослый мужчина, имя которого я не знаю или забыла. – Мне не ясно, что именно вас не устраивает? Сумма по акцептам поддержана, и даже то, что Вы изначально заявляли, при первом согласовании, тоже, приятный так сказать бонус.
– Приятный? – надо успокоиться. – По этому бонусу я как раз таки всё изложила в информации, там нужно их подрядчика привлекать к ответственности.
– Это мы оставим на ваше усмотрение. Подрядчику попробуйте ещё вменить, а «Дэпы» согласны.
– Мы теперь доначисляем только по предварительному согласованию с налогоплательщиком? – а то я не знаю ответ.
– Вы передергиваете.
– Ия, мы все несем ответственность. Не одна ты переживаешь, – держится наше руководство, как всегда, с превеликим достоинством. – Решение подписывать нам.
«Тебе, Герцогиня, тебе».
– Решение Вам, но акт мне. Это не возмещение, уголовной ответственности, как за неправомерный возврат, нет. Максимум что? В суде проиграть? – указываю на свой трехсотстраничный акт. – Там содержится то, что не позволит этого сделать. За ФНС я тоже спокойна, они б поддержали. А вот если я в акт включу не всю сумму, кто по итогу будет виноват? Когда сверху прилетит, останусь крайней одна я. Акт-то мной подписан. Первый проект согласован, повторное согласование не регламентировано. Никто не вспомнит, что инициатива по уменьшению была не моя.
– Ты забываешься, – снова повышает голос Стас. —Подписала и отдала. Остальное не твоего ума дело.
Рядом с ним, на соседнем столе, лежит пачка бумаги и органайзер.
– Подайте, пожалуйста, – глазами указываю на стопку.
Стас молча подает, не понимает, чего я сделать желаю.
Ручка у меня есть. Если верить наручным часам, написание заявления отнимает у меня меньше пары минут. Все вокруг молчат. Даже Юрьев притих.
Ну и ладно, лучше так, чем как у коллеги: после акта, решения, со служебной проверкой и одним и тем же итогом. Только море нервов испорчено.
– Подписала, – встаю и подхожу к Стасу. – Отдала.
Протягиваю, он не понимает, что происходит, поэтому забирает из рук лист с заявлением, а я направляюсь к выходу.
– Села быстро на место, – интонации строгие.
Не оборачиваюсь, качаю головой отрицательно.
Надо выйти побыстрее, вдруг расплачусь. Всё, фитиль выгорел.
