Олег Механик
Осколок белого бумеранга
Часть четвёртая
1
– А почему Длинный? Откуда у тебя это погоняло?
– Долгая история, Саня, как – нибудь потом расскажу. Ты давай, не соскакивай с темы. Организуешь мне точку?
– Думаешь это так просто, переход на Арбате? Знаешь, сколько там одно место стоит? Чего тебе в метро не работается?
– Надоело, Саня! Хочется чего – то нового, свеженького. Там всё одно и тоже повторяется, а повтор это начало конца.
– Не живётся же тебе спокойно. Ты у меня один из лучших там был. Кем я тебя заменю? А эта твоя авантюра ещё не понятно будет работать, или нет.
– Это не авантюра, а золотая мечта. Не беспокойся, будет работать и ещё как. Подшей карманы, если дырявые.
– Длинный, всё не так просто, нужно пока подумать. Я буду думать, а ты пока поработай ещё в метро.
– Чё тут думать, Саня. Давай так, или да, или нет. Если «нет» я домой поеду, мать уже сто лет не видел. Ели «да», начинаем прямо сейчас. С тебя переговоры на счёт точки в переходе, маленький столик и книги по списку. На раскачку день два и выходим. Да, или нет?
«КЫС – КЫС – КЫС»
Я вытягиваю перед собой руку с расправленной ладонью. Секундная пауза и шершавая клешня Сани впивается в мою ладонь, больно защемив кожу безымянного пальца основанием огромной золотой печатки.
– Умеешь ты уговаривать, Длинный. всё-таки жалко, что ты из метро уходишь. Там к тебе уже привыкли все, полюбили…
– Это уже в прошлом Саня, проехали. Давай , завтра решай на счёт точки, а я так и быть отработаю последний день.
– Лады! – Потрескавшиеся сухие губы Сани растягиваются как меха гармошки, оголяют осколки зубов и золотые коронки. Он треплет моё плечо здоровой медвежьей лапой; прощается; мягкой пружинистой походкой идёт к двери. – Спокойной ночи, пацаны, до завтра!
Здесь нас трое на десять квадратов вытянутой прямоугольной комнатушки. По целых три квадрата на одно рыло, это здесь большая роскошь. Я, Лось и Ивашка живём в таких царских условиях, потому, что работаем лучше всех, приносим в контору большую часть прибыли. Если отбросить ложную скромность, в последнее время львиную долю конторе Сани приношу я. Лосю и Ивашке далеко до моих показателей. Это я попросил поселить нас здесь втроём, только потому, что с этими парнями есть о чём поговорить. Добродушный Лось обладает чувством юмора и самоиронии, а рыжий Ивашка это вообще огонь, наш местный фейерверк. Ивашка – человек праздник. Вы никогда не застанете его врасплох, так, чтобы на его конопатой физиономии не было улыбки. Да все парни в конторе подобрались неплохие, только большинство из них любит бухнуть вечером, да и дымят много. Мы втроём придерживаемся здорового образа жизни, за это и заслужили роскошные апартаменты, принадлежавшие раньше самому Сане, который с недавних времён перебрался в отдельную квартиру. Конечно, если бы не мои заслуги не жировать бы нам на трёх метрах каждому в самом центре Москвы. Эта коммуналка на Киевской издавна служит базой, местом дислокации инвалидов всех мастей, собранных со всех концов страны. Уже десятки лет из этого полуподвального помещения каждое утро десантируются десятки людей на колясках и костылях. Они угрюмо спускаются в недра столицы в поисках насущного хлеба. Здесь задерживаются и остаются самые лучшие, те, кто способен приносить стабильную прибыль конторе. Я стал лучшим из лучших. Погоняло Длинный широко известно в здешних кругах, а моя весёлая физиономия уже примелькалась на кольцевой и синей ветке, и часто вызывает ответную улыбку завсегдатаев.
В столице я уже четыре месяца. Все эти четыре промозглых месяца, каждое утро я спускаюсь в метро на станции Киевская. Каждое утро я вместе с толпами суетящихся людей превращаюсь в пищу, которой ненасытный мегаполис набивает свой желудок. Меня спрессовывают в огромную плотную массу, пережёвывают массивными дверями станции метрополитена, сглатывают турникетами, переваривают в огромном вестибюле и расщеплённого, превращённого в кровяное тельце, вместе с остальными тромбоцитами и эритроцитами направляют по огромной артерии эскалатора в кровеносную систему, внутри которой я болтаюсь до позднего вечера. Уже ближе к полуночи, нерасщеплённые остатки меня через длинную прямую кишку попадают на свободу, где я с удовольствием вдыхаю тяжёлый, придавленный выхлопными газами воздух. Тяжело, но мне это нравится. Я пошёл на это добровольно. Мне нравится перевариваться расщепляться вместе с толпой, превращаться в частичку, маленький джоуль энергии, питающей этот мегаполис. Если бы мне не нравилось всё это, я давно бы уже вернулся домой. Если бы мне не захотелось быть среди людей, я бы не уехал из дома.
Решение родилось на развалинах нашего бункера, в тот самый момент, когда я поднял с земли чётки. Оно уже сидело во мне, когда я крутил колёса коляски направляясь домой. Я не задумывался о его природе, и о том, что раньше мне это никогда не пришло бы в голову. Я думал только о том, как добраться до Москвы. Что я буду там делать, я пока не знал, но почему то был уверен, что должен оказаться именно там.
Мне помог Антон. После долгих бесполезных уговоров остаться он всё же позвонил своему корешу, который в свою очередь вышел на моего будущего работодателя. Всё оказалось просто. Меня пообещали встретить на Казанском вокзале и прямо оттуда препроводить на место будущего жительства и работы. Какое там будет жилище и что за работа, меня абсолютно не интересовало. С недавних пор я перестал чего – то бояться в этой жизни, включая возможные трудности.
– Зря ты, Саня едешь. Ничего там хорошего нет, многие просто уезжают и пропадают с концами. Здесь у тебя мать всё-таки , да и заработать можно, как раньше. По базе снова можно пройтись, заглянуть к старым знакомым…
– Нет, Тоха, не уговаривай. Я уже всё решил! Хочется больше жизни, движухи столичной. Теперь я нигде не пропаду. – я грустно улыбнулся и увидел в маленьких глазках удивление. Антон не ожидал услышать эти слова от меня. Интонация, уверенность, улыбка, всё это было свойственно совершенно другому человеку, образ которого на несколько секунд появился перед его глазами, а потом тут же растаял.
Странно, но в разговоре со мной Антон ни разу не упомянул про Длинного. Всё время нашего разговора, он не касался этого имени, обходил его стороной. В какой-то момент меня посетила странная мысль: «А может и не было ничего? Не было Длинного, наших с ним вечеров, приключений, ночных разговоров. Может быть Длинный это плод моего воспалённого воображения, галлюцинация, преследовавшая меня больше чем полгода?».
Только в самом конце разговора, Антон положил мне руку на плечо и с грустью выдохнул: «Жалко…жалко, что так случилось. Хороший был парень».
И это всё! Со стороны можно было и не понять, о ком он говорит. А что он вообще знал и откуда. Какая у него была информация на счёт того, что случилось там, в бункере? Интересовался ли он обстоятельствами смерти человека, который ещё недавно был его товарищем и деловым партнёром? Скорее всего нет. А зачем? Может немного огорчился, по поводу потери хорошего источника прибыли. Но источник высох, и бесполезно тратить энергию и силы на установление причин, нужно сосредоточиться на поиске нового. Я и сам не хотел вникать в эти обстоятельства, но по другой причине. Я хотел, чтобы Длинный оставался живым.
Я не стал, презрительно скривив губы говорить лисьему хвосту «А ты знаешь, где его похоронили? Ты хотя бы поинтересовался, есть ли у него родственники, нуждаются ли они в деньгах? А ты не хочешь выделить денег на памятник?». Я не заводил этот разговор по одной простой причине. Я и сам не хотел знать, где его могила. Я просто не хотел верить в её существование. Уже прощаясь, я сказал, чтобы часть моей доли он потратил на памятник. Потратит или нет, это не важно, скинется ли сам, соберёт с парней, возьмёт из фонда, это тоже не важно. Всё, что показалось бы мне самым важным ещё три дня назад, теперь было абсолютно безразлично.
2
Москва оказалась суровой, но не страшной. Работа была тяжёлой, но нехитрой. Вся её суть заключалась в следующем: нужно заскочить в вагон метро и на протяжении его следования от одной станции к другой впаривать пассажирам китайскую бутафорию. Сначала Саня предложил мне просто просить милостыню. Наденем, говорит, на тебя комок, навешаем орденов, картонку с жалобной надписью в руки, шапку на колено и вперёд. Вообще ничего делать не надо. Знай, мол, катайся по вагонам и слушай звон сыплющихся в шапку монет. Меня этот вариант сразу же не устроил, не то, чтобы милостыню западло собирать, (да по хрену мне было), просто хотелось чего то поинтересней. Продажа это всё-таки какой никакой контакт, а контактировать с людьми я умею. Ведь я же Длинный, и этим сказано всё.
Благодаря моим усилиям, у незадачливых пассажиров кольцевой и синей веток метро стали появляться суперщётки, яйцерезки, волшебные ножи, чудоручки и ещё огромное множество китайской ерунды, которую я беззастенчиво сбывал, опустошая в день по два огромных баула. Саня не мог нарадоваться и ставил меня в пример остальным горе менеджерам. Я находил подход ко всем, и к клеркам, угрюмо уткнувшимся в гаджеты, и к весёлым студентам и к пенсионерам. Нужно было только поймать взгляд, уцепиться за него. А потом дело техники: «КЫС – КЫС – КЫС». Главное не напрягать людей, не пугать их криком «УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! ПРЕДЛАГАЕМ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ…». Эти лозунги заставляют их отворачиваться, прятаться за газетами, электронными книжками, гаджетами. Нет, я не был бы Длинным, если бы не изобрёл свой подход.
Я пробирался по вагону молча. Я искал свободные глаза. Они всегда есть. Есть хотя бы один не играющий, не читающий, не погружённый в мысли о плане продаж, или очередном отчёте, а просто наблюдающий, глазеющий по сторонам. Такими часто бывают приезжие, командировочные. Так вот, я встречался с таким взглядом, цеплял его, хитро улыбался, обязательно ожидая ответной улыбки. Потом доставал очередную китайскую хрень и как ни в чём не бывало начинал демонстрировать её преимущества. Я показывал и объяснял, как старому приятелю
– Смотри…просто два раза встряхнул, раз – два… Пишешь вот так, чё хочешь. Вуаля! Через три секунды всё пропало! Прикольно же? Всего сотня! – Я говорю задорно, через смех, чтобы меня было слышно остальным. И еще, конечно же
«КЫС – КЫС – КЫС».
Минимум один покупатель у меня уже есть, но вероятнее всего к покупке подключится ещё несколько человек, стоящих поблизости.
Работа весёлая, непыльная; работа, которую мне удаётся делать лучше других, от которой я получаю удовольствие. Мне нравится эта игра, этот обмен энергией, эти положительные эмоции, которые я получаю при контакте с каждым человеком. Мне нравится находить подход, читать очередного визави, подбирать к нему ключики и получать желаемый результат. Мне нравится, что всё получается и с каждым разом лучше и лучше. Конечно, случаются и негативные моменты. Бывает, что стараются не заметить; бывает отталкивают, грубят; бывает, что какой – нибудь пьяный быдляк пытается унизить тебя словами, мол не пристало ветерану заниматься такой хуйнёй. Да всякое бывает, и в отношениях с коллегами тоже не всегда гладко. кто-то завидует, кто-то строит козни, кто-то просто мешает, пристаёт с тупыми разговорами, навязывается в друзья, открыто агрессирует, выходит на конфликт. Всего этого здесь тоже завались, вот только мне по фиг. Я привык игнорировать эти моменты, не замечать их, будто их и нет. С тех пор, как я стал Длинным, многое во мне изменилось. Я стал легче, увереннее в себе, а главное, я по настоящему перестал бояться и научился радоваться жизни. В предыдущей жизни я думал, что уже стал таким вот уверенным, жизнерадостным и бесстрашным, но по сравнению с тем, что происходит со мной сейчас, это были только цветочки на фоне огромных спелых сочных ягод, которые вдруг появились в этой моей третьей жизни.
Мне повезло родиться в третий раз. Для этого снова пришлось умереть. Того Сашки, неуверенного в себе неудачника больше нет. Он достиг определённого уровня, до которого только мог добраться и исчез. Я оставил его где – то там в кучке пепла возле разоренного выгоревшего бункера. Я обменял его на чётки. Я уничтожил его, безжалостно стёр из памяти, от него осталась только его мать, которой я по мере сил пытаюсь помогать и исправно перевожу деньги. Я наслаждаюсь этой новой жизнью, и мне постоянно хочется новых ощущений. Работа в метро стала пройденным этапом, решённой задачей. Сейчас я хочу решать новую, более сложную задачу, перейти на новый уровень. Отчасти это связано с мечтой безвременно ушедшего Сашки, которую я напоследок пообещал ему исполнить. Всё своё свободное время, вечер и половину ночи я предаюсь своей единственной страсти, привычке по масштабам затмившей все вредные и полезные привычки вместе взятые. Я глотаю книги, прочитываю их одну за другой. Читаю всё, что попадает под руку от развивающей литературы до беллетристики, от классики, до философских трактатов. Любовь к книгам проснулась во мне подобно любви к женщинам. Перелистывая очередную страницу, я словно снимаю деталь одежды с красотки, приоткрываю ещё одну интимную часть её тела. Мне не всегда всё понятно в заморочках о сотворении мира Шопенгауэра, в философских раскладах Толстого и Достоевского, я путаюсь в изящной паутине, которую сплетает Ницше. Я не понимаю, ( может просто не дано), что хочет сказать та или иная великая голова, мне просто нравится то, что она эта голова со мной делает. Мне нравится интимный процесс, секс, длящийся столько, сколько занимает объём очередной книги; случающиеся иногда оргазмы в виде открытий и прозрений.
Один квадратный метр из трёх положенных мне, я делю с книгами. Я выстроил их стопкой в изголовье моей кровати. Они словно вавилонская башня нависают над моей головой, кирпич за кирпичом образуют стену, отгораживающую меня от соседей.
Всё началось с моей первой прогулки по Старому Арбату, где я наткнулся на книжный развал. Здесь за копейки продавали старые книги. Я с жадностью перебирал выцветшие обложки, листал пожелтевшие страницы. В первый же свой визит я набрал тяжёлую стопку из восьми книг, которую кое – как дотащил до дома. С тех пор я стал регулярным посетителем этой лавки. Наведываясь туда раз от разу, я заметил некоторые особенности, которые положил в основу будущей задачи. Во – первых: народу вокруг лавки всегда было не протолкнуться. Это означало, что потенциальные покупатели книг всё же есть. Большое количество людей испытывает точно такую же страсть к книгам как и я; многим они заменяют учителей, друзей, партнёров по сексу. Значит та идея о магазине, озвученная мною Длинному в предыдущей жизни была не такой уж и никудышной. Во – вторых: я заметил, что продавцы, коими были постоянно меняющиеся молодые парни и девчонки, совершенно не интересовались тем, что они продают. Они постоянно залипали в телефонах и брали в руки очередную книгу, только когда её нужно было продать. Они, конечно же, не читали, тем более какое-то старьё, от которого можно ещё и заразу подхватить. Люди брали то, что уже знали, те книги в ценности и содержании которых они не сомневались. Они не хотели терять время и деньги на что-то новое и неизвестное, тем более, что посоветовать тут некому. Решение будущей задачи нарисовалось само по себе. Есть клиенты, желающие купить, есть товар, достойный того, чтобы быть проданным. Ценность этого товара не ясна, она заложена внутри. Новая книга, это кот в мешке. Есть вероятность заплатить деньги и вытащить на свет облезлое страшилище. Что если появится такой человек, которому можно доверить свой выбор; человек который сможет объективно посоветовать купить ту или иную книгу; человек, в компетенции которого трудно усомниться; человек, который может убедить любого в чём угодно. Такой человек может в разы повысить продажи, а главное, он сможет повысить в глазах покупателя ценность той или иной книги, тем самым увеличив рентабельность предприятия. Осталось только найти такого человека. Впрочем, что его искать, он же здесь. Этот человек Длинный.
3
– Здравствуйте! Вас что – нибудь конкретное интересует? Могу подсказать.
– Нет, я вообще – то так, посмотреть только…
– Смотреть не запрещается. Можете даже в руки взять, открыть, понюхать.
– Понюхать? Ха , ха, ха!
– Вы зря смеётесь. Вот например Джек Лондон «Белый клык». Возьмите, откройте…понюхайте…да что вы боитесь? Что чувствуете?
– Не знаю…ничего
– Ничего? Не может быть! У вас случайно насморка нет? Это невозможно не почувствовать. Ну, ещё раз, посильнее вдыхайте.
– Вы, наверное, издеваетесь.
– Я, нисколько! Запах гор, снега, свежая хвоя, дымок от костра, оленьи шкуры. Знаете запах оленьих шкур?
– Издеваетесь! Я думала вы серьёзно…
– Серьёзнее некуда. Вот «Остров сокровищ» Стивенсона. Там отчётливый запах моря на каждой странице, откроете, и на вас повеет солёным бризом. «Мастер и Маргарита» здесь запах свечного воска, фиалок. Возьмите, попробуйте!
– Верю, верю. Вы всё это сами прочитали?
– Да, могу ответить за каждую книгу.
– Что значит ответить?
– Ну как пацаны, которые отвечают за базар. Я могу рассказать про каждую, обосновать её цену. Все цены здесь я назначаю сам, в не зависимости от того за какую стоимость мне досталась книга. Я могу объяснить, например, почему вот эта стоит восемьсот, а та триста.
– Сколько? Восемьсот? Да это же дороже, чем в магазине!
– Эта дороже, а вон ту могу отдать за пятьдесят. Это уж точно дешевле, чем в магазине, дешевле даже того, что я за неё заплатил.
– И как вы их оцениваете? По каким критериям.
– По одному: по впечатлению от прочитанного, по полученным эмоциям.
– А почему вы думаете, что вашему мнению и оценке можно доверять?
– А вы попробуйте, купите у меня какую – нибудь книгу. Если посчитаете, что я был не прав, вернёте назад. Но если честно, ещё никто не вернул, наоборот приходят за новыми.
– Очень интересно! А вот эта, что у вас в руках, сколько она стоит?
– Пока ещё не знаю, я ведь только начал её читать. Если честно, пока много бы я за неё не попросил. Ну так что, будете покупать?
– Я вообще – то не за книгой в переход спустилась.
– Да? А зачем же? Я думал, что люди спускаются в переход только за моими книгами, ну и ещё чтобы послушать скрипача. Правда, хорошо играет? Я ведь здесь целыми днями и не надоедает. Вот что значит профессионал. Вы когда – нибудь слышали игру дилетанта? Невозможно и минуты вынести. Вывод: все настоящие таланты скрываются под землёй.
– Это уж точно! Вообще – то я здесь время убивала. От одного типа нужно было скрыться, вот я здесь и торчу.
– Время не нужно убивать, цените каждую секунду жизни. Вот и сейчас лучше с пользой его провести.
– Ладно, уговорили! Возьму только ради интереса, уж больно вы заинтриговали. Только совсем маленькую и читалась чтобы легко. Я если честно, так себе читатель.
– Вот возьмите «Маленький принц» за тыщу рублей.
– Сколько? А вы её не переоцениваете? Сказку за штуку?
– Возьмите, не пожалеете. Не читали?
– Нет.
– Тогда точно не пожалеете. Может быть вернётесь и скажете, что мало за неё отдали…
– Ага и ещё тыщу доплачу! – Она снова хохочет, достаёт из кармана пальто кучу смятых купюр, выуживает из них одну зелёную, протягивает мне. Маленькая, весёлая, румяная, сияющая. От её улыбки переход заливает солнечным светом. Откуда она здесь такая. Молоденькая лет двадцати, в коротком пальтишке, лёгком цветастом шарфике, облегающих тонкие голени кожаных сапожках. Кукольное личико, затерянное в снопе волнистых каштановых волос. Тонкий едва уловимый цветочный запах. Я бы с удовольствием читал эту книжку, вдыхал её запах, любовался красотой строчек, наслаждался шелестом переворачиваемых страниц. Но кто же продаст эту книгу такому как я? Она очень дорогая. Она невероятно шикарная. Свежая, светящаяся, не помятая ранней побудкой, не посеревшая от ежедневной суеты, она не могла приехать сюда на метро. Люди, выпростанные из переполненного вагона, так не выглядят. Как она вообще здесь оказалась? Сразу заметно, что в это подземелье она попала случайно. Точно, она же сказала, что просто от кого-то здесь прячется. Куколка из высшего общества спустилась под землю и встретила там крота. Нет, крот слепой, а я безногий, зато с крыльями. Она встретилась с ястребом. Стоп, а что ястреб делает под землёй? Чё – то я загнался, запутался в своих мыслях. Она уже отошла и продолжает стоять, прислонившись к выложенной плиткой стене. Что ты делаешь, куколка? Знаешь сколько на этой стене грязи? Не дай бог тебе замараться. Вообще, зря ты сюда спускаешься. Здесь ты можешь заразиться злобой, унынием, апатией. У тебя ведь совсем нет иммунитета. Ты не можешь, как я или тот скрипач в рваных джинсах радоваться жизни, каждый день, видя всё это. Для тебя это страшное болото, которое, кстати, может засосать; для нас с ним цветущий луг, где можно собирать прекрасные букеты. Чуешь разницу? А вообще, такие как ты не должны попадать сюда, мы не должны пересекаться. Такие встречи не сулят ничего хорошего. Они отвлекают, выбивают из колеи, побуждают болотного кулика, вспомнить, что он птица, расправить крылья, взлететь, приподняться над болотной топью. Они могут заставить его на мгновение поверить, что он ястреб. Ты же наоборот, рискуешь опьянеть, увязнуть, остаться в этом болоте.
– Молодой человек, здравствуйте! Помните меня? – Дама в очках и зелёной шляпке с полями, обрывает мой мысленный монолог, адресованный красотке.
– Да, да, здравствуйте! – Я растерянно улыбаюсь.
«Соберись, сосредоточься на работе! Перестань бесконечно стрелять глазами в эту, прижавшуюся к стене девчушку. Она уж точно не про тебя, что бы ты там себе не возомнил. Да, поглядывает и улыбается. А что ей ещё делать? В этом переходе она знает только одного человека. Ей нужно просто переждать время, а ты её смущаешь и беспардонно пялишься в упор. Ну вот, наконец-то , открыла книжку, делает вид, что читает.
– Я у вас купила «Мастера и Маргариту», помните? Говорила вам что уже читала, а вы посоветовали ещё раз прочитать.
– Да, помню…ну и как? Совсем другие ощущения, правда?
– Не то слово, я же последний раз читала ещё в молодости. Сейчас же она предстала передо мной совсем в ином свете. Более глубокая, романтичная, более философская.
– Пройдёт время, прочитайте ещё раз, а потом ещё, лишним точно не будет. – Я улыбаюсь даме и бросаю взгляд на стену. Она всё ещё там.
– Может ещё что – нибудь порекомендуете?
– «Мартина Идена» читали?
– Вы знаете, тоже читала, но опять же в юности и даже не помню, про что там…
– Обязательно прочитайте ещё раз. Давайте повторим этот опыт, возможно, тогда вы просто потеряли время, раз даже вспомнить не можете.
– Давайте! Сколько это будет стоить?
– Дорого! За неё я попрошу восемьсот…
– По крайней мере дешевле, чем за мастера…
– Не намного, хотя…это же моё мнение. Вам она может показаться дороже.
Пока дама ещё что-то рассказывает, смеётся, достаёт из сумки кошелёк, а из кошелька деньги, я смотрю на неё. Нет это просто наваждение. Она тоже один раз зыркнула, сверкнула бриллиантами над раскрытой книжкой, прищурилась. Я сквозь толстую обложку вижу её белозубую улыбку и маленькие ямочки на нежных розовых щёчках. «Даже не думай!»
Еще два человека толкутся над прилавком, перебирают книги, листают. Эти новые, пришли в первый раз. Впрочем, у моего прилавка никогда не бывает пусто.
Ей кто-то позвонил. Она недовольно кричит в трубку и отключается. Отстранилась от стены, оглянулась. Сейчас уйдёт, осталось решить в какую сторону. Решилась, в последний раз находит мой умоляющий взгляд, улыбается, машет ручкой и семенит к выходу. Я провожаю глазами эти плавно двигающиеся бёдра. Она идёт пружинисто, легко весело, словно пританцовывает. Раз – два – три ча – ча – ча…Исчезает в проёме. Солнце зашло.
